Текст книги "Майя (СИ)"

В этот страшный день 18 июня, в 5 день месяца тамуз 1768 года многотысячное войско бунтовщиков осадило Умань. Поляки и евреи стреляли с городских стен в осаждавших из пушек и ружей, не хватало патронов и воды, из– за бегства одних и предательства других отстоять город им не удалось. Ворвавшиеся отряды Железняка и Гонты набросились на евреев, зверски убивали, топтали копытами лошадей, сбрасывали с крыш высоких зданий, детей поднимали на копья пик, мучили женщин. Около 3 тысяч евреев закрылись в синагоге, отражая нападки гайдамаков, тогда последние, взорвав пушкой дверь, ворвались внутрь и вырезали всех. Река крови лилась через порог. Покончив с евреями, принялись за поляков, а затем и за своих украинцев– униатов. Никто, моя дорогая, точно не знает сколько людей тогда погибло в этой дикой резне, предположительно от 12 до 20 тысяч, а может и больше. В память тех страшных событий было составленно много «кинот»– плачей в одном из них говорится:

«Отче небесный! Как мог Ты взирать,

Чтобы евреи украинские претерпели такие бедствия?...

Да предстанут пред тобой злодеяния гайдамаков,

Владыка мира!

Помоги всем, кто за нас заступился,– аминь!»

(Из книги Феликса Канделя)

-Поговаривали, что Гонта помог укрыться нескольким панянкам и детям, среди них сыну и дочери Младановича, еврейских детей он не спасал.

-Неужели никто из осаждённых не попытался скрыться?

-Попытались, детка, небольшая группа евреев всё же смогла убежать и укрыться в Балте, но отряд гайдамаков настиг их и там уничтожил.

Казаки стали обозом под Уманью, так как в самом городе стоял ужасный трупный запах, пировали, стреляли из пушек, празднуя победу, вновь делили награбленную богатую добычу. На казацкой раде Железняк и Гонта, поделив между собой посты, разослали отдельные отряды для захвата следующих городков. Полыхала вся округа, горели барские усадьбы, мельницы и корчмы, слетевшееся, крикливое вороньё кружило над убитыми.

Ашер и Хана отсиживались в своём укрытии, воду пили из ручья. Через день, доев последние хлебные крошки, перешли на лесные ягоды. День шёл за днём и от чувства голода у обоих темнело в глазах. Нежданно-негаданно им улыбнулась удача– в расставленные силки, наверное кем-то из жителей ближайшей деревни, попалась молодая куропатка, но увы, её быстро съели и острая проблема голода возникла вновь. Сразу за лесом, в километрах десяти на север от Умани, располагалось село Войтовка. В надежде раздобыть в нём продукты питания, голодные дети залегли у кромки леса, пытаясь разведать обстановку.

К плетёной изгороди крайней хаты были привязаны осёдланные лошади. Дверь резко распахнулась и из дома, пригнувшись, вышли двое молодых крестьян в сопровождении седого старика.

«Диду, что это вы надумали с нами до Железняка податься, вы небось на коня последний раз садились лет двадцать тому назад, как же вы со своей спиной в седле трястись будете? Лучше оставайтесь дома, за хозяйством приглядите.»– подтягивая подпруги, уговаривали молодые пожилого.

«Вам желторотым не понять, что в душе старика огонь за правое дело бушует не меньше, чем у вас, ещё не иссяк «порох в моей пороховнице». Я гайдамачил задолго до того, как вы на свет появились, а с хозяйством баба Матрёна с Ганусей справятся сами. Давайте, подсобите на коня сесть и гайда в дорогу, небось в отряде нас уже заждались.»

В этот момент на пороге появилась пожилая женщина с девочкой лет семи и, перекрестив отъезжающих, напутствовала:

»Поезжайте, Бог вам в помощь!»

Взбудораженное село, провожая мужчин, ещё долго смотрело вслед густому облаку пыли, поднятому ускакавшими.

«Пойдём, Гануся, скотину покормим, а потом в доме приберёмся»– обратилась к девочке Матрёна и обе скрылись в хлеву.

Ашер и Хана, не теряя времени, пробежали по двору и забрались в пустую хату. Запах только, что испечённого хлеба ударил им в нос. Схватив каравай и все оставшиеся на столе продукты, оголодавшие воришки, под лаянье проснувшегося дворового пса, помчались назад в лес.

Гайдамацкий бунт охватывал всё большую территорию, вызывая крайнее недовольство, как польского монарха, так и русской императрицы, боявшейся, как-бы пламя восстания не переметнулось на левый берег Днепра. В тот период Екатерина хотела видеть рядом с Россией слабую Польшу, а не познавших свою силу гайдамаков, и на подавление восстания были посланы регулярные войска, жестоко расправившееся с бунтовщиками. В одной лишь Лысянке без суда и следствия были повешены 600 человек, вдоль дорог стояли для устрашения виселицы с повешенными гайдамаками.

-А что же произошло с казацкими главарями?

-Их обманом поймали на пиршестве, Железняка клеймили и отправили на каторгу, с которой он бежал, но вновь был схвачен, как умер– неизвестно, Гонту, как польского подданного, передали полякам. Он стойко держался под пытками и был привселюдно казнён. Так плачевно закончилась эта двухнедельная резня.

Майя, ты читала поэму Тараса Шевченка « Гайдамаки»? Нет, прочти, у него есть такие строки:

«Испокон веков Украина не знала покоя.

По степям её широким кровь текла рекою...

Багровеют реки кровью евреев и ляхов,

Горят хаты и палаты. Заодно всё прахом...»

Евреи и украинцы прожили на одной земле несколько веков, но так и не стали добрыми соседями. В глазах украинцев гайдамаки и их предводители являются национальными героями, в глазах евреев – бандитами и душегубами. Крестьяне, страдая от непосильного труда, годами копили к хозяевам неуёмную ненависть и она, вырываясь, как магма из вулкана, уничтожала всё на своём пути. Не разбираясь в тонкостях того, что часть евреев находиться в прослойке посредников между ними и польским дворянством из-за запретов заниматься другим делом, они ненавидели евреев не меньше, чем шляхту и отождествляя господскую власть, как зло, совершали ещё большее зло, обагряя руки кровью ни в чём не повинных людей. Справедлива борьба каждого народа за свою свободу, но путь за независимость украинского народа вымощен многотысячными трупами еврейского и не принёс покоя ни одному из них, ибо нельзя строить своё счастье на крови и боли других. Какой бы не была благородной идея, она не служит оправданием истреблению беззащитных и время не снимает с убийц ответственности за содеянное, как не позволяет строить будущее без должного покаяния!

Пересидев бунт в лесу, Ашер и Хана вернулись в Лысянку. Каким же тягостным было это возвращение: ни родных, ни дома. Картина пепелища навеяла Хане пережитое восемь лет тому назад, когда будучи маленькой девочкой, она точно также стояла и безрадостно смотрела на обуглившиеся головешки сгоревшего крова, оплакивая вместе с остальными, зарубленных гайдамаками мать и сестру, не в силах ещё постичь горечь утраты. Дом Брухи уцелел и дети, выкопав припрятанный узел, поселились в нём. Медленно, ещё не оправившись от резни и казни, приходил в себя городок, а с ним и крайне поредевшая еврейская община. Живые думают о живых. Через два года Ашер и Хана поженились. В дальнейшем у них родились два сына. Они назвали своих мальчиков в честь безвременно почивших отцов: Авраам и Моше. Гораздо позже появилась любимица Либа, получившая своё имя в честь погибшей бабушки Леи. Когда девочке исполнилось 16 лет, Хана подарила дочери на счастье свои серьги. Она всегда считала, что кроме Божьей воли, в те страшные дни, их с Ашером оберегали эти выполненные с огромной любовью миниатюрные виноградные гроны. С тех пор и повелось в семье дарить эти серьги старшей дочери в день её шестнадцатилетия.

Либа вышла замуж за Ицхака, сына купца из Любара, и, покинув родительский дом, перебралась в семью мужа. После трёх мальчиков, у них родилась Сара – Фрума, у неё Фейга, родившая Перль, мою бабушку. Затем серьги перешли к Ите, моей маме, а теперь к тебе, моя дорогая.

– Мама, почему ты раньше не рассказала мне эту историю?

-Солнышко, разве подобные ужасы уместны для ушек маленькой девочки? К слову сказать, у этой истории есть продолжение, но сейчас я к нему не готова, как – нибудь в другой раз.

Кстати, тебе будет интересно узнать, что через 42 года после Уманской трагедии, рядом с жертвами резни, был похоронен знаменитый рабби Нахман из Бреслава. Он сам завещал похоронить его в Умани, написав:

»Души умерших там за веру ждут меня.»

Думаю, Майя, тебя также заинтересует тот факт, что Греков лес и речушка Каменка послужили основой удивительному храму природы Софиевскому парку, подаренному графом Потоцким своей красавице жене Софие. Как-то мои дедушка с бабушкой поехали в Умань по торговым делам деда и взяли нас с Диной на прогулку в парк. Живописные аллеи этого чудесного места, украшенные скульптурами, витиеватыми беседками и фонтанами, пробудили во мне воспоминания о судьбе совсем юных Ханы и Ашера, загнанных в лес человеческой ненавистью и, спасшихся, лишь благодаря огромной силе любви и Божественному провидению. Мне виделось, как в подобном гроте, когда-то прятались двое влюблённых, пытаясь выжить, а вот на такой похожей поляне, собирали ягоды. Эта старая, мало-кому известная история, романтично перекликалась в моём сердце с другой, более поздней – симфонией любви графа к своей жене, на века запечатленной в гармонии Софиевского парка.

-Мамочка, давай в папин отпуск, организуем экскурсию в Софиевку.

-Мне нравится твоё предложение, я совсем не против побывать там ещё раз, но о деталях поговорим завтра, вернее говоря– сегодня. Детка, всё, пора спать, у меня просто смыкаются глаза и заплетается язык.

Уже светало, когда вдоволь наговорившись, Эмма и Майя, обнявшись и мирно посапывая, уснули на кровати.

Глава 5 Забота о новых подданных.

«Мой самый любимый на свете завтрак»– вскрикнула Майя, увидев на столе жареный картофель, а к нему салат из молодой редиски и зелёного лука в сметане– «Ой, бабуля, прости, что я не встала пораньше тебе помочь, каюсь, проспала.»

-Не удивительно, для двух таких полуночниц, как ты и твоя мама. Сами всю ночь не спали и мне не давали, бродили туда-сюда болтали без умолку до утра, глаз не дали сомкнуть. Что это с вами было?

-Бабушка, ты уж извини нас, если мешали тебе отдыхать, но так-ли это, что ты совсем– совсем не спала?– хитро улыбнувшись, продолжала Майя– А, что по поводу богатырского храпа доносящегося из твоей комнаты?

-Я храпела, не может такого быть!

-Ну, не домовой же, кроме тебя некому– и обе, взглянув друг на друга, весело рассмеялись.

-Салат, просто объедение.

-С твоей грядки, огородница ты наша, давай доедай.– накладывая внучке добавку, отвечала Ида Соломоновна.

-Майя, я сегодня после обеда встречаюсь с Басей, мы пойдём проведать нашу старую приятельницу. Как оказалось, у неё совсем недавно, умер муж. Бася, об этом чисто случайно узнала во вчерашнем разговоре с нашей общей знакомой, вот мы и решили устроить эдакие вдовьи посиделки. Так, что сегодня ты старшая дежурная по кухне.

-Не волнуйся, бабуля, я за всем пригляжу. Басе привет! – и поцеловав Иду, убежала в школу.

Вернувшись домой, Майя занялась готовкой любимых Эммой, картофельных оладьев. Ей хотелось управиться с ними до маминого прихода.

-Мамочка, я целый день под впечатлением описанных тобой событий. Это, как прочитать увлекательный исторический роман, к тому же о своих родных – приветствовала она вернувшуюся с работы Эмму– ты сказала вчера, что у него есть продолжение. Честно говоря, мне очень хочется его услышать.

-Значит, столь шикарно накрытый стол, как в лучших ресторанах Лондона и Парижа, это не знак дочерней любви к матери, а всего лишь дань праздному любопытству?– посмеиваясь, спросила Эмма.

-Ну, что ты, мама, я просто хотела сделать тебе приятное– отвечала, стушевавшись, Майя.

-Ладно, ладно, я согласна на взятку оладьями, отправляя их один за одним в рот– смаковала женщина– к тому же они получились совсем не дурно, не хуже, чем у бабули. Вот только боюсь, дорогая, что продолжение моего повествования тебя скорее разочарует, чем обрадует, так как весёлого в нём крайне мало– предупредила Эмма застывшую в ожидании дочь.

-Мамочка, пожалуйста, не беспокойся за меня, я уже достаточно взрослая и готова услышать правду, какой бы она не была.

-Доченька, в жизни далеко не все воспоминания приятно ворошить– произнесла Эмма, удобно устроившись на диване в гостинной– но если ты так настаиваешь, вернёмся пожалуй в старую, прогнившую Польшу. Увязнув в дворянских сварах, она трещала по швам, как Тришкин кафтан. Её не дружелюбные соседи: Пруссия, Австрия и Россия, сговорившись между собой, набросились, как грифы-стервятники, откусывая от беззащитной страны жирные территориальные куски. Было три раздела Речи Посполитой, после которых она потеряла свою государственность. За первым, по– моему в начале 1772 года, к России отошла Восточная Белоруссия, а с ней и 50 тысяч проживающих в ней евреев.

-Мама, у тебя тоже чудесная память, ты столько всего запомнила, даже даты– оборвала Эмму Майя.

-Просто у меня был вдохновенный рассказчик– нашлась та.

-И у меня тоже– обнимая мать, дополнила девочка.

-Так вот -улыбаясь дочери, вернулась к пересказу Эмма-получив этих новых, несколько странных для себя подданных, государыня была вынуждена ими заняться и в связи с этим издала ряд приказов для упорядочивания их жизни.

-Постой, постой, я не совсем поняла, почему новых и странных разве евреи раньше не жили в России?– уточнила внимательно слушавшая Майя.

-Дело в том, дорогая, что предыдущие царицы видеть их у себя не желали. Известен такой случай, когда Сенат в своём докладе Елизавете, в государственных интересах развития торговли и промышленности, рекомендовал отменить запрет на въезд евреев в Россию, она на том же докладе написала:

»От врагов Христовых не желаю интересной прибыли!». Первым проектом с которым пришлось столкнуться Екатерине II в Сенате, было всё тоже решение об отмене запрета на въезд евреев в Россию, но царица только вступила на престол и, боясь задеть религиозные чувства народа, а также желая задобрить духовенство, как ты меня оладьями, сий проект отложила до лучших времён.

Вначале её отношение к евреям было благонамеренным, она велела им приписаться к купеческому или мещанскому сословию и пользоваться всеми правами этих сословий наряду с христианами, впервые слово «жид» заменилось на еврей, но затем всё изменилось. Кто теперь знает, что именно подтолкнуло её к такой перемене взглядов, может быть французская революция, свергнувшая монархию и узаконившая евреев в правах, а может быть антисемитское влияние Вольтера? Вследствии чего, 23.12.1791 года, дату я запомнила очень хорошо, так как в тот день, царицей был издан указ запрещающий еврейским купцам проживать и приписываться к купеческим гильдиям за пределами Белоруссии, исключением был отвоёванный у Турции Крым, мол если уж селить, то на новых землях, чтобы глаза не мозолили. Именно этот приказ и стал началом печально известной черты оседлости. Через год, после второго раздела Польши, к России присоединилась Центральная Белоруссия и Правобережная Украина, где проживало приблизительно 600 тысяч евреев и отношение к нашим соплеменникам стало по настоящему враждебным. Очередным указом им запрещалось селиться в сельской местности, ещё одним, их обложили двойной податью, несогласные получали право выезда из страны после уплаты двойной подати за три года. Когда, через два года, Россия поглотила Волынь, а с ней и городок Любарь, где жили наши родные, на них распространились все изданные ранее указы.

-Мама, а в Киев евреи когда вернулись?

-Думаю, что почти до конца ХVIII века, им не разрешалось в нём жить, но затем киевская община вновь возродилась. Кажется в 1827 году, если мне не изменяет память, Николай I издал указ запрещающий евреям постоянное проживание в городе и они обратно подлежали выселению. Лишь некоторые категории могли приезжать в Киев на ограниченное время и находиться в особых подворьях, но со временем евреи вновь стали селиться в городе.

Царь сменял на престоле царя, издавая всё новые и новые приказы ущемляющие положение евреев в стране, так при Александре III было издано 65 противо-еврейских постановлений, при Николае II – 50. Ограничительными законами евреям запрещалось жить во многих городах, их изгнали из Москвы, выселяли из деревень, введение процентной нормы на образование закрыло многим возможность его получить. Они вынуждены были жить в маленьких местечках в большой скученности, в ужасающей нищете, не имея постоянной работы, брались за любую, чтобы получить пару копеек на обед голодающим детям, в постоянной атмосфере травли и часть из них, не выдержав, покинула Россию.

-Похоже на «Тевье Молочника» –

-Да, детка, в этом рассказе Шолом Алейхем очень красочно передал их боль и безысходность, но в данном случае свой писал, сопереживая своим. У окружающих людей, еврей вызывал раздражение своим видом. Его образ в литературе, в работах разных авторов, всегда выставлялся отрицательным, эдаким злодеем– предателем, жадным стяжателем-ростовщиком, прислужником, двуличным негодяем, воспитывая в душах читателей презрение к нему. Девочка моя, я не могу припомнить ни одного произведения того времени, в котором еврей был бы представлен положительным героем: мудрым старцем, любящим отцом или великим предпринимателем. Разве, только в рассказе Куприна «Жидовка» говориться о божественных чертах еврейской женщины.

Конечно же были и богатые евреи, они помогали кагалам, занимались общественной благотворительностью. Так к примеру сахарный магнат Лазарь Бродский построил, как ты знаешь, в Киеве синагогу, а также еврейскую больницу и бактериологический институт, он завещал городу деньги на строительство нашего знаменитого Бессарабского рынка, но кто об этом помнит сейчас. Всё та же, переходящая из поколения в поколение зависть к избранному Богом народу, гложила разум его соседям, пожирала их сердца в непримиримой нетерпимости к еврею, обладавшему способностью собраться, выжить, организовать и преуспеть, а вырвавшись наружу, подстрекаемая к тому же властью, прокатилась волной страшных погромов 1881-1882 годов.

В попытке найти выход из положение, Леон Пинскер призвал евреев к созданию сельскохозяйственных поселений в Палестине.

В этот же период, доченька, во Франции шёл громкий судебный процесс над еврейским офицером Дрейфусом, обвиняемом в шпионаже, что вызвало массовые притеснения евреев. Суд его оправдал, но сам факт случившегося и понимание того, что революция мало – что изменила в сознании французов по отношению к евреям, побудила Теодора Герцеля создать сионистское движение за основание независимого государства в Эрец Исраэль.

– Мама, а что это за история возникновения « Протоколов сионистских мудрецов»?

-Что тебе сказать? Это признанная судом в Берне грязная антисемитская подделка, очередной поклёп, чтобы поддержать огонь всеобщей ненависти к евреям, якобы пытающихся захватить власть над всем миром и не имеющий под собой никакой исторической достоверности. Похоже, что «Протоколы» это грубый плагиат памфлета Мориса Жоли « Диалог в аду между Монтесью и Макиавелли» написанные по заданию заграничной службы царской охранки в Париже.

– Да что же им всем от нас надо?

-Хороший вопрос дорогая, но с очень длинной бородой. За прошедшие столетия всевозможных наветов и последующих за ними гонений было превеликое множество. Но подобные фальшивки крайне живучи и опасны, их распространяли в белых армиях и в войсках Петлюры, спровоцировав жуткие погромы с невиданным прежде количество жертв. Папа много говорил о том, как воодушевлённые идеей возвращения на историческую родину, еврейские студенты в городе Харькове организовали небольшой кружок. Его возглавлял Исраэль Белкинд. Молодые идеалисты решили ехать в Палестину, мечтали строить кооперативные сельскохозяйственные товарищества и подготовить место для своих последователей. Они называли себя БИЛУ. В скором времени, подобные кружки, как грибы после летнего дождя, появились во многих городах.

Вслед за группой Белкинда, в Палестину уехали 17 семей участников движения «Ховевей-Цион», которое возглавлял Давид Левонтин. Купив большой участок земли, они занялись полеводчеством и среди песчаных дюн основали поселение Ришон ле Цион, назвав его так начальными словами библейского стиха из Книги пророка Исайи:

»Я первый сказал Сиону:» Вот оно!» – и дал Иерусалиму благовестника». Им было не просто, ведь многие века тому назад, изгнав евреев с родных мест, римляне вырубили все леса, за сотни лет высохли реки и на всей, некогда оживлённой территории, господствовала пустыня и малярийные болота. Из-за жаркого климата, отсутствия воды и опыта репатрианты потерпели неудачу и обратились за помощью к барону Ротшильду. При его поддержке был пробуравлен глубокий колодец, теперь, добыв воду, они занялись выращиванием винограда, производством вина и строительством своего поселения.

Большинство еврейской молодёжи в России склонялось ксионистской идее. В 1881 году в Эрец Исраэль уехало 8 тысяч евреев, а ещё через десять лет более ста тысяч, среди них двоюродный брат моей бабушки. В письме он описывал свои первые трудности, жаловался на очень жаркий климат, на евреев старой общины, проживающих в Иерусалиме, Цфате, Тверии и Хевроне и относящихся к вновь прибывшим образованным людям с некоторым предубеждением, совершенно не желая им помочь, быть-может считая их для себя недостаточно «кошерными», описывал ночные нападения арабов с близрасположенных деревень. В основном он не сожалел о своём отъезде и радовался знакомству с интересными людьми.

Кстати вспомнилось, Майя, как евреев часто обвиняли в том, что они спаивают русского мужика, мне всегда было странно это слышать, ведь его силой пить никто не заставлял. После упомянутых погромов 1881-1882 годов, царское правительство организовало комиссию, во главе с Паниным, для рассмотрения причин произошедшего – являются ли погромы ответом толпы на эксплуатацию евреями местного населения. Русский писатель Н. С. Лесков подготовил для неё трактат « Евреи в России», в которомописывает, что в великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство и совершенных преступлений в пьяном виде гораздо больше, чем в черте еврейской оседлости. О том, что на Руси «превеликое пьянство» пытались остановить святые люди: св. Кирилл Туровский в Xll веке, за ним св. Кирилл Белозерский -« люди ся пропивают и души гибнут», о том, что пили при Святославе и Ольге и принятое Владимиром Христианство, не изменило его отношение к пирам, о том, как Грозный создал «Царёв кабак». Об этом, солнышко, можно говорить до утра или прочесть в «Истории кабаков в России», однако в 1897 году была введена государственная винная монополия и мужики стали гнать водку дома или распивать её в подворотнях, но претензий к евреям меньше не стало.

Так вот, в продолжении о молодёжи, другая часть молодых людей, решила для себя остаться в России и бороться с царизмом за гражданские права своего народа. Я уже говорила о том, что молодые евреи не допускались в высшие учебные заведения. Чтобы получить достойное образование, они были вынуждены работать и учиться во Франции или в Германии, возвращались домой проникнутые идеями свободы и равенства. Это царская антисемитская политика толкнула многих из них в революцию, а следующие один за одним погромы, лишь утвердили их в правильности решения. Зверский Кишинёвский погром 1903 года и октябрьские погромы 1905, а затем 1906 годов унесли сотни еврейских жизней.

Жил, Майя, в Киеве тихий, всеми уважаемый еврей, Мендель Бейлис. Был он крайне трудолюбивым человеком, чем– то похожим на нашего Авраама, и всю жизнь проработал на кирпичном заводе Зайцева, ни сном ни духом не подозревая, что именно его обвинят в ритуальном убийстве мальчика, Андрея Ющинского, кровь которого, якобы понадобилась для изготовления мацы. Заметь, доченька, это происходило не в средние века, а в наш с тобой просветительный век.