Текст книги "Луна желаний (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 44. Женюсь на тебе не потому, что люблю, а потому, что люблю только тебя
Прежде чем любимый надел обручальное кольцо мне на палец я обязана была сказать.
– Азам, ты позволишь мне уточнить кое-что?
– Естественно, – улыбнулся мужчина, словно знал, что одним «да» я не удовлетворюсь. – Спрашивай.
– Ты же понимаешь, что с моим характером, быть безропотной тенью супруга я не смогу, тем более я была рождена, чтобы править, и потом…
– Алисия, я не из тех, кто считает, что меж супругами не должно быть тайн, обстоятельства бывают разными, но ты должна рассказать мне что на самом деле произошло тогда, после смерти твоих родителей, а не ту примитивную версию, что поддерживал ваш канцлер и твой брат. И пока ты собираешься с мыслями, позволь рассказать тебе про магоэна куатоори*.
Тан протянул ладонь на которой лежали два практически одинаковых перстня. Только вот ободок «моего кольца» был изящнее, да завитки символов, выгравированных на гладкой поверхности, были тоньше. Лиловые самоцветы тянулись друг к другу, стремясь вновь объединиться в единое целое, символично трактуя быль о том, что муж и жена как одно единое существо, меж ними то и дело промелькивали белесые искры, а сами перстни слегка резонировали, подпрыгивая на ладони любимого мужчины.
– Этот камень нашел мой прадед, тот самый, под чьим предводительством восемь крупнейших племен Расаяна объединились в одно, затем вобрав и оставшиеся, образовав то государство, что мы видим теперь. Он был сильным магом смерти, а его жена была магом жизни, они были как черное и белое, но он любил её, а она его. Предубеждение и традиции были сильнее, и тогда, мой предок изменил их. Какой прок быть Эмиром, если я не могу жениться на любимой, сделать её равной себе? – думал он. И издал приказ, меняющий глупейшую несправедливость. И отнес камень к мощнейшему артефактору тех времен. Аметист помимо ментальной защиты, всегда подскажет, где я, будет делиться с тобой силой, а черпать её у меня, это безусловный гарант того, что я признаю тебя равной. Это самое ценное, что есть у меня. И он твой, – выдохнул, а затем вновь продолжил Тан. – Ты, как моя супруга будешь иметь право вето на любой мой указ. Я обещаю всегда, Лисса, всегда, прислушиваться к тебе и находить консенсус в тяжелом споре, я сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, чтобы сделать тебя счастливой, не сомневайся…ты – смысл моей жизни. Смысл всего…
Я вытянула руку и кольцо скользнуло на безымянный, плотно обхватывая палец, примеряясь, словно живое, но как только мне показалось, что ободок сжался слишком сильно, он вновь расслабленно принял ту самую комфортную ширину и замер. На моих пальцах цвет камня изменился, стал более насыщенным, темным, но именно таким он мне нравился еще сильнее.
– Что ж, видимо пришла моя очередь быть откровенной, – вздохнула я. Слова с трудом проталкивались сквозь зубы, я понимала, что была практически ребенком, когда меня так жестко обманули, лишили всего, чуть не забрав жизнь, а мне всё равно было стыдно. Стыдно за то, что не дала отпор, за то, что до сих пор не отомстила, за родителей, за Родину, за себя.
Ненависть к Кроу давным-давно пустила корни, она дали побеги, и каждая клеточка моего организма была отравлена ядом злобы, я не смогу спокойно жить до тех пор, пока возмездие не свершится, и моя правда не восторжествует.
– Я не вижу смысла в устранении брата или племянников, их гибель ввергнет Демистан в состоянии гражданской войны, а жители моего государства достаточно страдали, но отравляющее воздействие премьер-министра пора остановить и теперь моих сил, чтобы справиться с ним будет достаточно.
– Теперь, Лис, у тебя есть не только силы, у тебя есть я, – сказал мне жених. – И ты должна позволить мне, нет, не решить твои проблемы, – быстро заговорил он, видя, что я собираюсь протестовать, – но помочь тебе.
– Нет, – это моя ноша. А вдруг он пострадает, я не смогу это себе простить.
– Да, – сказала Азам, зацеловывая мой палец с кольцом, прикусывая подушечку, прихватывая губами сгиб, – Вместе. Всегда. И во всем.
Я сопротивлялась долго, весь день. И всю ночь. Он играл не честно.
Но я покорилась.
Я не стала слабее, с ним я стала сильнее.
Перстень Азама.
Кольцо Лиссы
Ночь утомила меня.
Бесконечные леоры Азам убеждал меня принять его помощь, и так и не дав выспаться по-человечески – разбудил.
– Я бы хотел познакомить тебя с особенным для меня человеком. Медина занимала и всегда будет занимать значительное место в моем сердце, я очень надеюсь, что вы поладите. Не буду просить тебя заменить ей мать, она у неё есть, и все же я буду тебе крайне признателен, если ты не будешь типичной мачехой из сказки.
Я кивнула, мне и самой было очень интересно увидеть дочь Эмира, до сих пор мне так и не довелось с ней встретится. Малышке не было трех, поэтому она обитала на женской половине, а вот когда ей минует пять, воспитывать её будут учителя и наставники, оставляя для матери едва ли пару леоров в сутки.
Мы застали Медину и её, видимо няню, так как бывшую супругу Тана я уже встречала, и воркующая с малышкой женщина была на неё не похожа, за проведением сказочной тайной церемонии. Белокурая кукла с фарфоровым личиком и ярко-синими глазками чинно восседала на стуле в многослойном платье из бархата и кружев. Смешливая девчушка, одетая почему-то в штанишки и кафтан сильно напоминающие отцовские, резко отставила чашку из которой поила ростовую куклу ароматным напитком и, с цыплячьим писком, бросилась на шею отца, подставленную услужливо и с удовольствием.
Азам покрутил девочку и две длинные, смоляные косы закружились, словно подхваченные ураганом. Только когда они остановили радостный пляс я смогла рассмотреть малышку: красивая, с белой кожей, наверно в мать, но вот все остальные черты были отцовскими, и темно-лиловые глаза, сверкающие в радостном возбуждении, и длинные ресницы, темными веерами ложащиеся на румяные щечки, и алые губки, и носик, и высокий лоб. В ухе вбирая матовый свет комнаты пульсировала серьга-артефакт, но больше на девочке украшений не было, даже на одежде пуговицы были костяные или перламутровые.
Азам представил нас и малышка сделала мне реверанс, а услышав замечание от няни, забавно сморщила носик и пообещала исправиться.
– По-моему, ты сделала прекрасный книксен, Медина. В твоем возрасте я так точно не умела.
Девочка улыбнулась, искренне и радостно, словно комплименты были редкими гостями в этих стенах и поцеловав папу в гладко выбритую щеку пригласила присоединиться к утренней церемонии. Меня в игру не позвали, но я и не настаивала, желая ближе рассмотреть проявление той связи, что бывает между любящим родителем и ребенком. Пока то, что я видела, мне нравилось и, по моему субъективному мнению, Азам был великолепным отцом. Ненавязчиво он поправлял дочь, подыгрывая и с удовольствием потягивая напиток, расспрашивал как прошла её учеба, что она узнала за это время, и как бы она отнеслась к конной прогулке после занятий. Получив счастливое согласие, мы покинули детскую и направились каждый по своим делам.
Азам хотел вновь навестить брата, я же не горела желанием видеть его блестящую личность, поэтому отправилась дать указания Ирии по сбору вещей и написать пару писем.
Слух о том, что Тан Арунаян сделал мне предложение разлетелся со скоростью лесного пожара в засушливое лето, буквально через три четверти леора в комнату ворвалась моя горничная, и заикаясь и краснея поздравила меня с помолвкой искренне желая мне счастья.
– Прошу, Ваше Величество, не отсылайте меня назад…
– Так, стоп, с чего ты решила, что я вообще собираюсь делать нечто подобное? – На её растерянное мямлянье, я рассмеялась и заверила в том, что она дорога мне как память и на принятом предложении от Эмира перемены в моей жизни заканчиваются. Успокоив суетящуюся служанку, раздав ей четкие указания и оставив ее собирать остатки необходимых мне вещей, я решила отвлечься от мириады одолевающих меня мыслей и вышла через открытые высокие окна в небольшой зеленый уголок.
Журчание фонтанчиков и легкий ветерок, разносящий аромат цветущего почти круглый таль роштара вытеснили из головы панику и сомнения. Предложение, да еще на таких условиях стало для меня шоком, не скрою, приятным, и всё же, я думала о любимом хуже, чем есть, или сильно недооценивала себя, а вероятнее и то, и другое, но расслабленно откинувшись на ажурную скамейку, усыпанную подушками, я решила для себя, что с этого самого момента, я позволю себе быть счастливой.
И пусть кто-нибудь только попробует встать на пути
Всё произошло стремительно и молниеносно, и пусть я вальяжно нежилась на шёлке, дурой я не была. Рано или поздно это должно было случиться, тем более слухи об этой недалекой курице ходили не самые достойные, но как можно быть дурой настолько, мне не понять никогда.
Ильнара, бывшая супруга Азама, лишенная своего статуса из-за преступного сговора против Танского венца в общем и Эмира, в частности, вновь проявила себя, и не лучшим образом. Признаться честно, это была явная провокация с моей стороны, и подумай она своими куцыми мозгами, чуть дольше, чем то мгновение, за которое ей на глаза попался колюще-режущий предмет, отверженная супруга поняла бы, что это моя, такая многоходовка, для ликвидации бывшей соперницы. Ну не желаю я видеть ту, что была близка с моим мужчиной рядом, как постоянное приятное напоминание о былом. Мне останется Медина и десяток наложниц, но вот супругу, даже бывшую, я терпеть не намерена.
Я выкрутила руку со столовым ножом, острым, но против меня бесполезным, и отбросив от себя растрепанную женщину с лихорадочно сияющими легким безумием глазами, я не смогла удержаться от жесткого комментария:
– Дура, ты сама себя лишила возможности смотреть как взрослеет твоё дитя, – она разрыдалась, упав на колени, а я ушла, не желая быть свидетелем театра одного актера.
Значительно позже, когда мы ужинали, Азам спросил меня, была ли это провокация.
– Безусловно, любимый, – ответила я, наколов на вилочку тонкую веточку сочной спаржи и кусочек форели в сливочном соусе, – но она вполне могла не вестись на нее. Согласись, оставлять динамитную шашку с зажженным фитилем за спиной глупо. Она могла набраться решимости на наших детях.
Кстати, о детях, подумалось мне, как раз в ближайшие два уна мне нужно было пить противозачаточный состав, пить или не пить? Если сейчас Азам простит Ильнару, я крепко подумаю рожать ли вообще, постоянно опасаясь мести.
– Я отослал её.
Значит – не пить.
А утром, туманом и легкой моросью, нас встретил Орум и глава МагКонтроля герцог Рейдж собственной персоной.
*Мagna aequatore – великий уравнитель.
Глава 45. Месть не приносит удовлетворения, если твой враг не знает, кто сразил его
Присутствие Рейджа на выходе из портальной башни удивило лишь меня, Азам явно ждал этой встречи, и несмотря на явную антипатию мужчины поприветствовали друг друга со всеми полагающимися церемониями.
– Ваше Высочество, – обратился ко мне второй человек в государстве, или всё же третий, супругу свою Себастьян Виверн очень ценил, – разрешите мне первым поздравить вас и Эмира Арунаяна с помолвкой. Надеюсь, она не будет очень длинной? – не удивительно, что в наши светлые чувства с женихом никто не верит, не поверил и герцог. Желание поскорее разобраться, что же мы задумали и вызвало столь бестактный вопрос. Азам ощутимо напрягся, сжав слишком крепко мою руку – надо бы выяснить, что за счеты меж мужчинами, а чтобы сгладить неловкость поздравления, переходящего в допрос, я быстро проговорила, снижая стремительно повышающийся градус неприятной встречи:
– Я благодарю вас, Ваше Сиятельство, и прощаю вам, вашу вольность. Наша помолвка будит длиться столько, сколь мы посчитаем необходимым, и, ни вас, ни службу МагКонтроля это не касается. Решительно советую дождаться официального оповещения, а не вести себя как школяр в ожидании расписания уроков.
Герцог буквально раскрыл рот в изумлении. Я так долго и так удачно прикидывалась недалекой, избалованной финтифлюшкой, что такой отповеди он от меня явно ждал в последнюю очередь, явно вызывая на конфликт жениха. Ему не оставалось ничего, кроме как смиренно кивнуть и вновь заверить нас в своих наилучших пожеланиях.
Под конвоем, тьфу ты, под эскортом, с помпой и практически фанфарами, нас проводили до городского особняка клана Стальных лисиц.
Быстро освежившись, Эмир отправился на встречу с Цесом Ориума, ради которойвидимо и предупредил о визите. Мне же предстояло разобрать корреспонденцию и, пожалуй, периодику, скопившуюся за более чем дем моего отсутствия. К тому же я хотела встретится со связным и обозначить свою позицию по поводу дальнейшего сотрудничества и попросить выяснить для меня кое-какую информацию.
Мне нужно было уточнить состояние своего счета, а также выяснить всё, касательно моего приданного. И пусть я вступала в союз по любви, мне не хотелось выглядеть бесприданницей в глазах общественности. Уверена, на злые языки Азаму плевать, и чужие мысли мало когда играли для него решающее мнение, но лично мне хотелось иметь пару козырей в рукаве, а еще лучше джокера.
Я пообщалась со слугами, выражая им столь ко же довольства, сколь они мне радости от новой встречи, сменила платье на более подходящее для моих темных делишек и захватив ключ, отправилась в Келтарс Банк. Содержимое сейфа волновало меня давно, да всё никак не находилось времени, чтобы ознакомиться с ним, теперь же, я бы не хотела оставлять незаконченные дела позади, это тяготило бы меня и предвкушая удивительные открытия – отправилась в деловой квартал столицы.
Состояние моих счетов меня порадовало, кроме приличной суммы в банке, я имела пакет акций стремительно развивающегося предприятия под руководством Алекса Де Варда, судоверфи Девонов и несколько некрупных, но стабильно приносящих доход, патентов. В прекрасном расположении духа я обратилась к работнику для того, чтобы вскрыть законсервированную ячейку.
Подобострастно кланяясь, клерк проводил меня в хранилище, едва я показала ему ключ.
Ряды стальных, магических сейфов, расположенных как секционные шкафы в крупной библиотеке поражали мощью и неприступностью. Второй ключ был у работника банка и тот, вставив свой в крошечную, почти неразличимую щель, поклонился и оставил меня одну, покинув хранилище.
Я вся подпрыгивала от нетерпения, просовывая узкий треугольник в уготованное для этого отверстие, и сначала ничего не происходило, но затем, шкаф полыхнул бледно голубым пламенем, словно его ударило молнией, а потом он, натужно вздохнув, отворил небольшую дверцу, приветливо щелкнув замком. Торжественность момента была немного испорчена моей нервозностью. Я тысячи раз представляла, что же дожидается наследников в сейфе, и всякий раз моё воображение подсовывало какую-нибудь пакость.
Немного опасаясь, я просунула руку в темный зёв. А когда никто не клацнул зубами у моего запястья нервозность рассеялась и я долгожданно расслабилась.
На двух стерильных, без единой пылинки полках лежали свертки, обернутые батистовой тканью. Я вытащила их, и зажгла пару светляков прибавив тусклому освещению хранилища яркости. В одном из них лежала массивная шкатулка черной вишни, окованная по углам ажурной платиной. Замок был декоративным и быстро заглянув в ящичек, я обнаружила бумаги в крафтовых папках, а бегло пробежавшись по их содержимому, даже вызывающе присвистнула, а я – то больше не бесприданница!
В еще одной шкатулке побольше и потяжелее, лежали спутавшиеся украшения, будто котенок играл клубком шерсти. Камни были крупными, редкой огранки, металл чаще всего черная платина или красное золото, но очень устаревшие, вычурно-тяжелые оправы, они явно удешевляли содержимое, к тому же я видела и порванные нити бус, и разбросанный, перламутровой росой, бледно-розовый жемчуг на дне коробочки, и сломанные застежки. Нужно будет отнести все ювелиру, почистить, починить и разделить поровну между лисами.
В добавок внутри нее лежала пара бархатных мешочков, затянутых шелковыми шнурами, наполненных разноцветными необработанными камнями. Кажется, больше ничего, но нужно внимательно осмотреть шкатулки в поисках скрытого дна или потайного рычажка, зная свою семейку, не удивлюсь, что настоящее богатство скрыто от глаз.
Я сложила находки внутрь холщовой сумки, с которой обычно кухарки ходят на рынок и отправилась домой.
– Вызови мне к завтрашнему утру поверенного, Мартош, того пройдоху, что занимался последними вложениями, мне нужно показать ему бумаги и уточнить некоторые юридические нюансы, – давала я распоряжение невозмутимому, как обычно, дворецкому. Тот и бровью не повел, когда с утра наливал Эмиру тай. Даже умудрился найти где-то козий сыр и белые маслины, обожаемые Азамом. И кивнув, подтверждая, что всё сделает, добавил мне в чашку с отваром нарезанное кубиками яблоко. Именно так мне мама заваривала его в детстве, и опять же откуда об этом узнал мой слуга, я терялась в догадках.
– Не нужно на завтра поверенного, Мартош, – ворвался в кабинет жених, точно услышав мои мысли, – Виверн решил закатить бал по поводу нашей помолвки. Завтра. Думаю, тебе будет не до ставок на бирже.
У меня и в мыслях не было, что Его Величество решит заморочится, всё-таки это лишняя суета, а Цесса находится на последних месяцах беременности, но видимо я ошиблась. Вдруг, стрелой промазавшего купидона, угодившего вместо сердца прямо в печень, меня пронзила мысль о том, что мне нечего надеть.
– Я отправил записку Вероник. И она уже ждет тебя, – проявил талант к предсказанию Эмир.
– Всё-таки я сделала правильный выбор, – улыбнулась я, и хлебнув освежающей жидкости, поцеловала будущего супруга в колючую щеку и помчалась к модистке.
Вероник не чуждая эпатажу, вцепилась в мою идею, как клещ в собаку, привнося в предложенный мной дизайн платья для помолвки всё новые и новые детали. Впрочем, её замечания и уточнения были сплошь по делу, так она предложила заменить шёлк на алтабас*, а выкройку низа сделать более плавной, без чётких линий, намеком и шёпотом.
И хотя я не решилась надеть традиционный для Расаяна наряд невесты, нам удалось меньше, чем за ун создать наверняка шокирующий многих наряд, симбиоз дворцовой моды и изысканности танского шатра. Цвета розового жемчуга, с ассиметричном корсетом, вышитым золотой нитью, и подолом, мягко переходящим в широкие штанины, выгодно подчеркивающие узкую талию и плавную линию бедер, с накидкой из той же ткани и золотых туфлях-лодочках, я была неотразима. Волосы оставила распущенными, убрав пряди сбоку, в ажурное переплетение кос и заколола их назад.
Мне уже предвкушались злобные шепотки и завистливые взгляды, но более всего я ждала реакцию любимого. И она не заставила себя ждать.
Едва я спустилась по лестнице в холл, к уже ожидающему меня Азаму, он не выдержал чинной неспешности моего хода и бросился на встречу, притягивая к себе и впиваясь алчущими губами. А когда он наконец-то оторвался и хрипло предложил катиться всем в Соляр и остаться дома, я возбужденно рассмеялась.
– Вынуждена отказаться, любимый, – смеялась я, – как бы Цесс не воспринял это личным оскорблением.
– Плевать, – опалил поцелуем мочку и впадинку под ней мой мужчина. – Уверен, он поймет.
Я и сама была не прочь никуда не ходить, но увы и ах.
Сливки сливок Ориума, а также представители союзных государств, собрались приветствовать Тана Арунаяна и его будущую супругу. Помпезно, вычурно, дорого, затейливо, претенциозно – десятки эпитетов кружились в голове, сменяя друг друга, а я стояла счастливой пироженкой, принимала поздравления и блаженно кивала. Десятки знакомцев и незнакомых совсем людей, желали всех благ, а я мечтала лишь побыстрее покинуть бал и уединиться с женихом, который в карете довел меня до исступления.
Не прекращая ласки, он неистовствовал в прелюдии, доведя меня до финиша дважды, кружа голову недосказанностью удовольствия и обещая продолжение. Поэтому сейчас, после ужина, танцев и бесконечных благодарностей, мне хотелось покинуть залу и остаться с любимым наедине, воплощая все те срамные мечты, посетившие мой распущенный разум, взять инициативу в свои руки, и услышать, как уже Азам просит о пощаде.
Когда меня окружили Цесса и её свита я мысленно закатила глаза, надеясь, что этот тет-а-тет из четырех персон закончится быстро и без жертв.
– Я искренне рада, что Тан Арунаян нашел путь в ваше сердце Ваше Высочество, – обратилась ко мне Её Величество. – Я желаю вам счастья. Искренне.
– Благодарю, – ответила я, обводя взглядом цветник. Бархатные, кожистые крылья темнее ночи обнимали некроса, туманной дымкой следуя по пятам, сияющая огненными всполохами аура герцогини и пульсирующий сгусток ниже пупка напрямую указали на положение Оноре, а две крохотные ауры силы обволакивающие пустой контур Цессы заставили меня непроизвольно улыбнуться, вспоминая как здорово было расти, зная что у тебя есть брат. – Воспитайте их достойными правителями, любящими родственниками, а главное порядочными людьми, Теана. Не допустите того, что случилось со мной.
Под гробовое молчание опешившей от моего пожелания супруги правителя Орума, я отошла в небольшой закуток отделенный аркой от главной залы и опустилась на парчовую софу, вытягивая ноги и мечтая об окончании мероприятия, пусть и я его главная новость, пуще прежнего.
Спустя мгновение я услышала шаги и подобралась, изображая радостное участие и восторг, которые удержать на лице стало невероятно сложно, едва я увидела того, кто вошёл следом за мной.
Канцлер Кроу сдал внешне, а вот красное марево подавляющей ауры ментального мага невероятной силы полыхало багряными стрелами, как неконтролируемое пожарище в заповедном лесу.
Я приветственно защебетала как я рада, но тот вперившись в меня холодными рыбьими глазами в два шага сел на софу и загребая мою руку в свою, стал давить ментально. Голову сжало пыточным обручем, в солнечном сплетении растекалась расплавленным оловом агония, а кольцо, должное защищать меня не реагировало.
– Запомни, что я скажу тебе, – не напрягался по поводу этикета Ворон. Дальнейшие его слова, как военный ансамбль маршировали в голове, отражаясь усиливающимся эхом, он требовал, настаивал и убеждал, давил, сминал и ломал. И когда я не смогла больше отвечать «нет», мне пришлось ответить «да».
Да, я откажу Азаму у алтаря.
Да, я проучу выскочку, нацелившегося на то, что принадлежит Кроу.
Да, я убью себя после, смывая кровью позор бесчестия.
*Алтабас – плотная шёлковая ткань с орнаментами или фоном из золотой или серебряной нити, разновидность парчи. Алтабас ценился очень высоко и применялся для нужд царского двора, церкви.
