Текст книги "Луна желаний (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 26. Все платят за секс, просто шлюхи честно называют цену
На встречу с родителями Лукаса я отправилась под личиной, боюсь я слишком похожа на маму, чтобы предстать пред ними в истинном обличие. Каждый раз, когда я смотрела в зеркало я видела её, её и Северна, те же зеленые глаза с желтыми искрами, прямой нос, высокие скулы, упрямый подбородок, россыпь веснушек и полные, алые губы. Для мужчины, внешность была смазливой, к тому же огненно-рыжий цвет шевелюры простил его, и он стал коротко стричься, силясь искоренить нашу схожесть. Вот и мне сегодня в целях маскировки пришлось расстаться с медной копной, но не остричь, а всего лишь сменив цвет на каштановый.
– Мы благодарны за то, что вы откликнулись, – начал с благодарности мужчина, как только мы расположились в кабинете.
– Обойдемся без великосветских церемоний, – невежливо прервала его я, – на счету каждый тайм и поэтому расскажите мне всё, что знаете о похищении.
– Конечно, Долор, простите, это всё нервы, – сказала герцогиня.
– Лукас подросток, недавно отметил первое совершеннолетие и, хотя мы не устраивали большой праздник, как если бы были дома, – горестно вздохнул отец пропавшего, – небольшой бал мы все-таки дали. Приглашены были все друзья сына, в основном из школы, где он учится, хорошие ребята, а утром мы не нашли его в комнате.
– Мы подумали, – перехватила эстафету мать, – что он отправился на занятия, но, когда и вечером он не вернулся домой… – и тут она заплакала, прерывая рассказ и утирая кружевным платочком покрасневшие глаза.
Первым делом, я поднялась в комнату Лукаса в сопровождении его отца и камердинера. Пока герцог рассказывал о мальчике всё, что тщательно скрывалось от супруги, слуга перечислял то, что пропало из гардероба наследника рода Аутстофе.
Итак, до последнего времени мальчик был благополучный и домашний, но чем ближе было совершеннолетие, тем сильнее росли способности, тем нестабильней, изменчивей становился характер. Отец даже нашел ментора для того, чтобы подросток научился владеть силой, которые увеличивались в геометрической прогрессии, так как хоть и обладал таким же даром, по сравнению с сыном это было как элефанту* булочка.
Первым делом искусник посоветовал отцу отвести сына в публичный дом. Девственность мешала полной инициации, к тому же контроль над даром был слабым.
Мужчина, краснея, признался, что сам, с тех самых пор, как заключил союз, других женщин не знал, обожая супругу, опасаясь ранить любимую и во избежание слухов, попросил отвести Лукаса своего друга. После нескольких таких вылазок сын стал спокойнее, сосредоточеннее, стал учиться лучше, да даже мастер заметил это. А потом он пропал.
Слуга же заметил, что основная одежда на месте, пропало несколько тренировочных костюмов, пара плащей и шкатулка со сбережениями. Родители выделяли неплохое содержание, которое мальчик тратил на книги, но последнее время он копил, сумма по словам родителя была не маленькой, так как на именины парню так же дарили деньги.
Распрощавшись с родителями, я сразу же направилась в Сорумскую Школу для мальчиков, перехватив после занятий одного из лучших друзей Лукаса. Он то и развеял мои сомнения относительно участия кого-то из школы. Изначально я решила, что это учебное заведение для богатеньких деток, балованных будущих хозяев жизни, но нет, оказывается, здесь получали знания только одаренные дети, умом и магией. Многие учились по государственным стипендиям и возможностями получить дорогу в новую жизнь дорожили, лучший друг по школе герцогского отпрыска был сыном пекаря, за Лукаса искренне переживал, но помочь ничем не мог.
Все остальные расспросы привели к тем же неутешительным, для родителей пропажи, результатам, учителя и ученики в один голос твердили, что знай они хоть кроху информации, что могла помочь – тут же бы всё выложили, как на духу. Но увы и ах…
Очень странно что тоже самое не могли выяснить люди герцога, чтобы я могла не терять время, которое утекает сквозь пальцы, но с другой стороны, Сорум, жаркий курортный городишка, в нем уже очень давно ничего не происходило, примерно с тех самых пор, когда один из правителей Орума, сентов пять назад не повывел пиратов и контрабандистов применив кардинальные меры – виселицы и гильотины. Думаю, именно поэтому, привыкшие к этой ленивой неспешности, родители, а затем и нанятые сыщики шевелились как разомлевшие под жарким солнцем мухи, медленно и печально. Сразу не забили тревогу, сразу предположили, что украсть мальчишку могли лишь из-за дара, когда требования выкупа не получили. В общем темный лес.
В КаноНуб нам развивали логику, дедукцию, индукцию, да и в принципе любой метод мышления, необходимый для того, чтобы стать не просто высокооплачиваемой машиной для убийств, а что бы при этом мы могли думать и принимать решения основываясь на полученной информации, анализировать факты и самое главное делать выводы. Итог, что я подвела был крайне неприятным для моих нанимателей, они в пустую протратили практически терил времени, упустив возможного похитителя и затоптав все следы, по которым можно было преследовать злоумышленника. Видимо то, что они покинули Демистан потеряв лишь часть нажитого поколениями имущества дурно сказался на их осторожности, никто из семьи Аутстофе не погиб, никого не отправили в казематы или пыточные, и герцог, в общем-то неглупый молодой мужчина расслабился, когда как ему следовало всегда держать ухо востро.
Ему было что терять.
Я отправилась в публичный дом, предаваясь этим невеселым мыслям, но, естественно, «несса» разговаривать со мной не пожелала, а вежливый, но настойчивый охранник, попросил меня покинуть заведение, шепнув мне о том, что клиентские тайны хранятся как фамильные драгоценности. Намекая тем самым, что, если я рискну повторить свой визит, он воспримет меня как вора, вознамерившегося спереть бабушкино колье.
Я, конечно, могла убить его, или обездвижить, потом долго и со вкусом пытать хозяйку борделя, выцеживая из нее драгоценную правду по капле, как редкий яд из дабойи**, но перед столь кардинальными мерами я решила воспользоваться второй движущей эту планету силой. Деньгами.
Какая первая? Конечно же похоть.
Мне не пришлось долго уговаривать одного из встреченных мною, в не очень приличной таверне, мужчин скоротать со мной вечерок, главным моим условием было то, что сделаем мы это в заведении «нессы» Пуссон, с участием одной из её девок, и конечно же расходы я беру на себя. Где была голова у этого любителя остренького не знаю, я бы крепко задумалась, в сложившихся обстоятельствах, но, судя по всему, тот решил, что удача ему улыбнулась во все зубы и чуть ли не бежал впереди, роняя туфли.
К сожалению, найти ту же шлюху, что обслуживала наследника нам не удалось, то ли она была занята, то ли у нее был выходной, но по крайней мере я выяснила её имя. Вырубив нажатием на сонную артерию «счастливчика», я с пристрастием допросила девицу об Элене. Узнав о том, что работать ей сегодня придется лишь языком, и это лишь в вербальном смысле слова, она запела соловьем, выкладывая всё, что знает о товарке, пожирая взглядом стопку золотых монет, аккуратно составленных мной на низкий столик красного дерева.
– Она работала у нас всего ничего, появилась недавно, ни с кем не сближалась, деревенская кажется, из Тулумы, – информация никогда не доставалась мне так легко, – около дема она работала только с одним клиентом, он выкупил её, и приходил каждый вечер, больше ничего не знаю, несса. А, еще, поговаривают она сбежала, но от Пуссон не сбежишь, вот как я вам скажу.
– Хорошо, деньги твои, все что найдешь в карманах уставшего клиента – возьми на чай, меня не видела и не слышала, отдыхай. До утра он точно не проснется.
– Спасибо, несса, – бормотала проститутка, жадно пересчитывая золото, – самая легкая ночка в моей жизни, везучая какая…
Я покинула бордель через окно, не встретив препятствий в виде обычных решёток, тем болие магических, все-таки этаж был четвертый и выходил на скалы, мало найдется самоубийц, желающих так бесславно проститься с жизнью. Утром уточнив кое-какие детали, я отправилась к герцогу и рассказала все, что успела узнать.
Искать сбежавших влюбленных я не собиралась, думаю дальше Тулумы они не добрались, а через пару унов, от Аутсофе пришли деньги и подтверждение каждого из моих предположений. Мальчишка инициировался, но привязка к объекту инициации была столь сильна, что он внушил себе чувства, которые, впрочем, со временем, подкрепленные частым донорством и постоянным сексом переросли в любовь, в академическом понимании бесхитростного домашнего мальчика. Уверена, что девушкой по началу двигала лишь корысть, но кто знает, возможно и её чувства со временем вылились в нечто большее, раз она не просто решилась на побег, а вернулась в ту жизнь, от которой старалась убежать.
…До начала учебы я решила остаться в Сорумских Варах, и хотя Мозес звал меня в столицу, а Рунар прислал пару заманчивых предложений, всё же лето у меня было насыщенным, а оно еще не подошло к концу, так что его остаток я решила провести на море, за принятием полезных солнечных ванн, посещением горячих, серных источников и в дегустации разнообразных вин этого благодатного на винокурни края. Я сняла крошечный, уютный домик практически на самом берегу и полностью отрезала себя от внешнего мира.
Нет, я, конечно, просматривала корреспонденцию на предмет важных сообщений, следила за новостями по периодике, каждый терил получала отчет поверенного, но делала это с ленцой и неторопливостью свойственной коренным жителям курортного городка. Моё утро начиналось с пешей прогулки до дикой бухты, пляж и дно было каменистым, поэтому она не пользовалась большой популярностью, а в такую рань, здесь вообще не было никого. Поэтому я могла потренироваться без посторонних глаз, а затем с удовольствием остудиться в прохладной соленой воде, которая помогала мышцам расслабиться после напряженных занятий.
Затем я приводила себя в порядок и завтракала в городе. После нескольких неудачных экспериментов я остановила свой выбор на скромной, семейной ресторации в которой уже с утра подавали разнообразные блюда, не ограничиваясь стандартным набором для завтрака. Омлет, каша и выпечка мне надоели сразу, но пироги с мелкой рыбешкой и кислым соусом, картофельные зразы со сливками, фаршированные дичью овощи и разнообразные морские деликатесы, приготовленные тысячей и одним способом умелыми руками толстяка кухмейстера, заставляли меня возвращаться сюда и на обед, и даже иногда и на ужин.
А потом я делала то, что обычно делают молодые несси в моём возрасте – гуляла, читала, посещала музеи и выставки, но категорически не посещала церемонии тая, ассамблеи и главную прогулочную улицу. Я прикупила себе пару гарнитуров с гранатами, коими славились Сорумские шахты, а также нашла полезную книгу по элементалям. Мне даже удалось приобрести оригинал, так как я оплатила копию, а ветхий фолиант библиотека списала в мою сторону. Но знали бы они, что за ценность упускают, те каракули, что библиотекарь принял за оставленные нерадивым читателем, на самом деле были древним руническим языком, на котором говорили еще до появления Великих в нашем мире.
Некоторые страницы практически истлели, но я знаю реставратора, который может помочь мне в этом деле, так что я была полна предвкушений, у меня даже кончики пальцев зудели, так хотелось её полистать. Книгу я отправила курьером в тот же день, ответ получила практически сразу – мастер возьмется, чему я была бесконечно рада.
В один из дней я получила письмо от Генриха, в нем он кратко рассказывал об итогах разлома, а также сетовал на то, что папаша отправляет его инспектировать границу на предмет спрятавшихся тварей Изнанки, даже самых мелких. Он так же согласился с моим утверждением, что с Кёнигом что-то происходит и вознамеривался после возвращения провести своё расследование и серьезно с ним поговорить, а пока он не мог нарушить приказа и нехотя ему повиновался. Еще он писал о том, что его непостоянная невеста все-таки определилась, естественно выбрав не его, а Клауса, главного претендента на трон Бладёльтеров. Сильно расстроенным бьёрн не был, но вероломство единокровного брата задело его без сомнений.
А еще, он просил меня быть осторожной, так как кочевники, что искали меня ранее добрались и до него, выясняя куда я могла пропасть из их поля зрения. Изобразив вселенскую скорбь, медведь поведал им о моей трагической кончине во время землетрясения, а тело рыженькой, сопровождавшей его в моё отсутствие предоставил как доказательство. Всё сложилось так удачно, что я не верила, но по письмам того же Рунара и Мозеса, поиски меня резко прекратились, и это наводило на мысль, что меня посчитали погибшей. Лишь на мгновение мне стало жаль себя и ту, что возможно умерла вместо меня, но я отбросила ненужные сожаления, задушив в себе ростки слабости и проморгавшись, прогнав непрошенные слезы, вновь нацепила маску безразличия и спокойствия.
Этот день был насыщеннее других, сегодня, моё неуемное любопытство привело меня на поиск сокровищ. Экскурсовод, рассказывающий о контрабандистах и пещерах в которых они прятали награбленное добро, пробудил во мне желание исследовать скалистые переходы и помещения. Почти весь день я копошилась в песке, когда многие из участников этой экспедиции, ставшей обыденностью, покинули пещеры не солоно хлебавши, получая невиданное удовольствие, и сама себе удивляясь, так как систематика и рутина никогда не привлекали меня. Моей добычей стала почерневшая от времени вилка для рыбы и пара неправильных, странного, жёлтого цвета жемчужин, но всё равно я была довольна как бенгальская кошка, сожравшая десяток мышей.
У местного ювелира я заказала почистить столовый прибор и пару серег, хотя он отговаривал меня, предлагая взамен более крупные, идеальные по цвету и форме слезы русалки. Я вежливо, но твердо отказалась, вновь прослыв нелюдимой чудачкой и подтверждая статус несси себе на уме. Ну и Жнец с ними.
Гвоздики получились загляденье.
*Элефант – мифическое существо, дальний родственник слона.
**Дабойа – самая ядовитая змея, из семейства гадюк, мира Ориума, её яд усилен магически и от него нет противоядия.
Глава 27. Сны – отражение реальности. Реальность – отражение снов
Больше леора я нежилась в горячей, ароматной ванне. Добавив масло пачули и лаванды, я добилась именно того мягкого, ненавязчивого аромата, которым пахла моя кожа. Вытянувшись во весь рост и облокотив голову на пушистое, махровое полотенце, я сладко потягиваюсь, наблюдая как на торчащей пиками груди лопаются крошечные мыльные пузырьки, маленькое, стальное колечко в пупке просвечивает через одинокое прозрачное пятно среди душистой пены.
Подушечки пальцев сморщились, а щеки раскраснелись, но вода еще не остыла и выбираться не хочется. Губкой с мыльным маслом я прохожусь по рукам и шее, намереваясь намылить грудь, когда дверь в небольшую купальню распахивается, звонко ударяясь о стену. Прохладный бриз, ворвавшийся вместе с незваным гостем, заставляет мои соски сморщиться, а всю кожу, что не спрятана теплой водой покрыться колючими мурашками.
– Нашёл, – низко хрипит брюнет и широко шагнув, не боясь замочить рукава батистовой сорочки, поднимает меня из ванны, немедля набрасываясь на мои раскрытые в изумлении губы.
Я настолько растерялась, что ответила на поцелуй, так же страстно и жарко, впитывая потребность быть ближе к этому мужчине, до зубовного скрежета вминаясь в его уста, наши языки сплелись в диком танце, я забыла, как дышать, а вспомнив втянула кислород, пьянея от терпкого запаха вечно зеленых специй. Его дыхание сводило меня с ума, руки, бессовестно шарящие по моему телу, оставляли ожоги, разливающиеся возбуждением от места прикосновения, как круги на побеспокоенной воде.
Он опустил меня на кровать, лаская лиловым взглядом влажную кожу, мне мешала его одежда, и я, не церемонясь, распахнула полы сорочки, сорвав дюжину крошечных пуговиц с ткани. Они посыпались на дощатый пол как сухой горох, я же припала к его сильной груди, наслаждаясь контрастом влажного и прохладного к горячему и сухому. Моя рука спустилась по мускулистой спине, оглаживая и царапая твердые мышцы, я выгибалась и стонала, медленно, очень медленно спускаясь свободной рукой к своему бедру.
Мгновение и я расстегнула кожаные ножны, с которыми не расставалась даже в ванной или во время страсти, выбрав момент, замахнулась, полоснув брюнета по груди скользящим движением, остро распарывая плоть. Неглубокий поперечный разрез украсил загорелую грудь, он ошарашенно уставился на меня, а я замахнулась вновь, понимая, что ранить во второй раз его будет куда сложнее.
Любовник перехватил нож, пытаясь отвести его от себя, и тонкий, острый кончик, резанул по ладони, мужчина лишь хмыкнул, пытаясь обезоружить меня, умудряясь улыбаться и вставлять в наше противостояние быстрые, точечные поцелуи, распаляя мой гнев пропорционально моему желанию. Я вскочила на ноги занимая более удобную позицию, нанося серию ударов по кровоточащей ране, выбивая мелкие брызги крови, словно металлическую морось во время ковки, но рассчитавший всё мужчина, позволил мне отвлечься и воспользовавшись моей инерцией опрокинул меня на себя.
Я шмякнулась на твердое тело, больно ударяясь грудью о его стальной пресс, и на мгновение падение выбило из меня дух, все же мужчина был не мягче, чем каменный пол. Тонкий стилет был воткнут в спинку кровати, мои руки заведены за спину, а доказательство желания, которому небольшое кровопускание кажется придало большее воодушевление, упиралось мне в ягодицы. Я попыталась взбрыкнуть, чтобы высвободить руки, и горячая головка уперлась в то самое местечко, растягивая его.
– Продолжай дергаться, мне нравится твое сопротивление, – хрипло засмеялся негодяй, поддаваясь еще немного вперед.
Я замерла, прислушиваясь к новым ощущениям, а потом вздрогнула, почувствовав влажный палец, растягивающий тугое колечко сфинктера и второй проникающий глубоко во влагалище, заполняя до предела узкое пространство. Впечатления двоились, наслаивались друг на друга, сосредоточится на чем-то одном не получалось, зубы сжали мой сосок, язык ласкал взятую в тиски горошину, заставляя выгибаться, нарушая остановившееся проникновение, пальцы в лоне, не один, а два, а может быть даже три, влажный сфинктер, от моих собственных соков и нежное, но решительное проникновение.
Пальцы сменили дислокацию, кружа по чувствительным, возбужденным до предела лепесткам, переключая моё внимание с легкого дискомфорта в попке на агонизирующее стремление кончить, сейчас, в это мгновение. Медленно, вверх и вниз, по кругу и назад, снова и снова, глубже и дальше, больше…оооо, как хорошо.
Я подалась назад, насаживаясь на всю немалую длину, и получая немыслимое удовольствие, наблюдая как зрачки брюнета расширились, а резкие черты лица стали острыми словно бритва. Он поддался на встречу, вбиваясь резко, уже слабо контролируя силу проникновения, прижимая меня к себе, размазывая кровь и по моей груди, тут же слизывая отдающую медью влагу, а затем приникая в поцелуе, все еще сдерживая мои кисти рукой.
Я дернулась высвобождаясь, и он нехотя отпустил. Мои пальцы запутались в волосах, сжав у основания заплетенные в сложную косу смоляные волосы, бедра двигались в такт движения его ягодиц, поймав нужный, правильный ритм. Пальцы с напором теребили клитор, силясь вызвать прилив экстаза, штормовой волной подбирающейся все ближе и ближе и накрывающий меня, а затем и его, за мгновение до того, как наши губы сливаются в новом, сладком поцелуе.
Твердый, напряженный член с набухшими венками и каплей влаги на шёлковой на ощупь головке был в моих руках. Я проводила пальцем по кровеносной ветке, вызывая тяжелые вздохи и вновь возвращалась головке, обводя ту подушечкой большого пальца, размазывая блестящую прозрачную влагу по всей нежной поверхности. Мои пальцы переместились на мошонку, проводя с нажимом по чувствительной, сморщенной от внимания коже.
– Остановись, Долор, – прошептал мужчина, не открывая глаз, – или я возьму тебя вновь…
– Бери, – выдохнула я ему в ухо.
Он распахнул глаза и поймал мою руку, сильнее сжимая мою ладонь, а с ней и тяжелый мешочек с семенем.
– Вот так…
Я наклонилась над ним, проведя языком по неглубокой ране, пробуя его кровь. Крошечный темный сосок так же пересекала тонкая царапина, и я вобрала его в себя, лаская губами и языком, даря то же наслаждение, что его язык отдавал мне. Резкое, мимолетное движение и я лежу на спине, а Фатих вбивается в меня, входя на всю длину, толкаясь до предела. Я сцепила лодыжки у него за спиной и настойчиво давлю, требуя не останавливаться, царапаю спину, прогибаясь на встречу, молю и проклинаю: не останавливайся!
И когда моё тело простреливает новой силой экстаза, словно сошедшая лавина, накрывшая деревню у подножия гор, я распахиваю глаза желая увидеть его экстаз.
Крошечная плиточка и вручную, расписанные изразцы маленькой туалетной комнаты, остывшая вода и осевшая, ароматная пена, погасшие огарки свечей и сморщенные подушечки пальцев.
Я уснула в ванной.
Всего лишь дрёма.
Сон.
…Учеба началась и закончилась, я успела лишь моргнуть. Экзамены я сдала без труда, посвятив весь таль медицине, к тому же ставленник Кроу в консульстве таскал меня на любой маломальский официальный прием, показывая, так сказать, товар лицом. Премьер-министру втемяшилось в голову, что молодой, свободный от брачных уз и обязательств Цесс Ориума непременно должен обратить внимание на ненаследную Кронцессу союзного государства.
Взаимная неприязнь и то, что сердце Себастьяна Виверна прочно занято моей одногруппницей Теаной Бруно, мало его волновали. В арсенале Сильвано были коварство, вероломность и лицемерие, но ему было невдомек, что заставить жениться на другой влюбленного мужчину, который к тому же является главой другого государства, не в силах даже Ворон. А затем, я увидела брачный браслет на тонкой кисти Теа.
Мы проходили хирургическую практику в городской лечебнице, куда привезли пострадавших со сталелитейного завода. Серьезными пациентами естественно занялись дежурные врачи, нам же досталась всякая мелочь, вроде легких ожогов, царапин, сотрясений. Но попался один из рабочих, которого сразу не определили к серьезным, а потом было поздно. Закопченный, словно оленья нога на вертеле, мужчина начал кашлять кровью, за сущие мгновения умудрившись перепачкать всё вокруг. Мы ему помогли, диагностировали ожег легких, травму трахеи и отправили беднягу в корпус интенсивной терапии, но для того, чтобы работать с другими пациентами нас обязали сменить врачебную робу.
Рукав нижнего платья правой руки Теаны задрался, оголяя руническую вязь красным золотом, древнюю как чувство любви и мощную, как его сила между супругами. Витиеватый узор пульсировал, являя мне картину союза по огромной, всепоглощающей любви, а моём изощренном мозгу вспыхнула не радость за монархов, а лишь: «выкуси Кроу». Странно, что разведка не доложила о вступлении в союз Виверна, а может просто меня не поставили в известность, кто знает.
В любом случае я порадовалась за Теану, она была прекрасной девушкой. Пусть я и не была знакома с ней достаточно близко, но в работе на неё можно было всегда положиться, она неоднократно страховала меня, давала дельные советы и помогала даже тем больным, которые не могли позволить себе лечение, оставаясь после окончания рабочего дня. А еще она была из тех, кто не хранил камень за пазухой и если её что-то не устраивало, то ты узнавал об этом первым.
Моя первая работа страдала от нехватки времени, к тому же я бралась не за всё подряд, заказы ниже волка, крайне редко пса, я не брала. Теневые были связаны меж собой, разделяя сферы влияния, как дети делят именинный пирог, но при мне меж ними крупных стычек не было, что не могло не радовать, так как меня не нанимали для устранения друг друга, не то, чтобы я сильно дорожила кем-то из них, но все-таки своя рубашка ближе к телу.
А по окончанию Медицинской Академии, когда ненужный диплом занял полку в библиотеке со старыми газетными вырезками, я вдруг нежданно-негаданно получила приглашение из своей первой альма-матер стать ментором особо одаренных девочек, редко кому из выпускников выпадает честь преподавать в родной школе, во время моей учебы преподавателей женщин у нас не было. Так что, недолго думая, я отправилась в КаноНуб, предварительно оповестив братца, Кроу и иже с ними о том, что отправляюсь на таль-другой преподавать в пансион, вылепивший из меня благородную несси, так как не могу отказать в просьбе поделиться знаниями с подрастающими девочками.
Там меня ждала полная изоляция, по которой, по правде говоря, я смертельно соскучилась.
