Текст книги "Король Алекс (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Там… разведчики.

– И?

– У них донесение…

– так ведите их сюда…

А в следующие пятнадцать минут я готов плеваться и ругаться. А еще – совершить отцеубийство.

Ну, Аргадон.

Ну, с – сука!

Так меня подставить!

Разведчики же мои! Мои люди, мои подданные, соответственно, эта скотина их не тронула! И что они видели?!

Что явился демон. Мелкий, но страшный! Серый такой, с хвостом, верхом на другом демоне! Вызвал еще прорву демонов – и те начали уничтожать теваррское войско!

Я едва удерживаюсь от ругательств, но потом начинаю расспрашивать подробнее.

Оказывается, что все не так страшно. Нас с Ак – квиром они заметили, когда мы снимали дозорных – и решили проследить. Парочка‑то своеобразная…

Хорошо, что я был в своей демонской форме – и менять ее не менял. А остальное…. остальное они все видели.

И призыв демонов, и указания, и клятву Аргадона…

Хорошо хоть дословно не запомнили, но сам факт! Демон вызывает своего отца, чтобы помочь Раденору!

ДЕМОН!!!

Он что – РАДЕНОРЕЦ!?

Этого быть не может! Потому что не бывает никогда! Бред!!!

Я выслушал – и уточнил, а потом‑то демон куда делся?!

Оказалось, что все не так плохо. Эти гаврики ждали, пока теваррское войско не начали рвать на части, а потом решили убраться обратно – мало ли! Вдруг до них тоже доберутся? Клятва – клятвой, но демоны ж! Сначала сожрут, потом вспомнят… так что, наверное, там остался. А что с ним будет?

Или удрал….

Одним словом – неизвестность.

Я приказываю как следует наградить разведчиков – и ловлю на себе странные взгляды полковников. Определенно, что‑то подозревают. Вряд ли, что это был я. Скорее, что я где‑то нашел некроманта и прячу его от народа, чтобы не сожгли. А он мне за это – ценные услуги.

Ну… не пойман – не некромант, так что…

Я командую войску собираться и выступать. Зачем?

Да все понятно. Если там тот демон остался – войско как раз пригодится для расправы с ним. Если еще демонов вызовет – с ними тоже надо будет драться. А ежели нет…

Ну хоть людей похороним. Не бросать же…

Полковники закивали и отправились распоряжаться. Я упихал сверток из плаща в сундук и подумал, что все как‑то грустно складывается. Как‑то вот…

Я могу править. Но если все будут меня ненавидеть? Это ведь заговоры, интриги… а у меня и без них проблем хватает. А есть еще и Храм.

Очень серьезная сила, между прочим.

Войско выступает в поход. Я еду впереди и думаю, что Аргадон все‑таки сволочь. Нет, ну такая подстава!

С другой стороны – а кто меня призывал молчать? Мог бы Ак – квира спросить – есть ли рядом кто‑то живой…

Ак – квир тоже сволочь.

* * *

Теваррское войско мы находим, где и оставили. То есть – в двух днях пути. Пути войска, конечно. Разведчики, вон, быстрее управились, правда, коней загнали, я на Ак – квире вообще за полчаса обернулся… призвать его еще раз и плетью поперек хребта! Серебряной!

То есть – то, что осталось от войска.

Мясной ряд. Размазанные по траве останки, успевшие за это время прогнить, протухнуть, провонять и привлечь мух со всей округи. Как это выглядит?!

Жутко. Поэтому для начала почти все войско проблевывается в сторонке, а уж потом…

Могилу копают все. Молча, мрачно и со словами выражения любви к демонам. То есть – с желанием их вылюбить с помощью меча, сабли, кинжала и прочих колюще – режущих предметов. Наивные мечтатели.

Даже мне они на один зуб, а уж Аргадону‑то со свитой…

Потом войско так же дружно возвращается домой. Победителями себя никто не ощущает. Я отправляю гонца в Теварр. Мол, так и так, ваше войско разбито, короля надо выбрать нового, корону прилагаю – голову Матиреля кто‑то из демонов, желая позабавиться, насадил на верхушку небольшой ели и украсил ту его же кишками… Но от своих претензий не отказываюсь.

Вынь мне герцогство да положь.

А то вдруг еще такой несчастный случай, что к вам – постоянно воевать ходить?

* * *

В Раденоре нас встречают без особого восторга. Моринар явно не терял времени даром.

По улицам ходят патрули, на площадях висят повешенные, зато стены отремонтировали и обновили. И ров почистили. И дороги принялись мостить…

Может, и не зря он тут народ развесил?

Судя по отчету – не зря.

Не успеваю я начать читать, как в кабинет врывается Абигейл.

– Александр! Это невыносимо!!!

– Что именно, тетушка?!

Разумеется, Моринар! Который нагло составлял списки, подсчитывал, кто и сколько наворовал, пресекал попытки Абигейли продолжить то же самое… короче – вел себя просто отвратительно!

Заставлял соблюдать законы!

Гад!

Я принимаюсь успокаивать тетушку. Да вот, не волнуйтесь, у нас невиновных не вешают, если Моринар ошибся, я конечно, разберусь…

Подозревать вашу семью!?

Что вы! Да их честность известна во всем мире! Точно – ошибка!

Не волнуйтесь вы так, вы ведь наследника носите… кстати – как он? Не толкается? А послушать можно? А что повитухи говорят?

Тут уже выкручивается Абигейл. Но поскольку четырех детей она родила, то ответы более – менее знает. Но быстро уходит.

Списки Моринара, кстати, я утверждаю. Исключение делаю только для Шартрезов – еще не время. И все затихает на долгих три месяца.

Ну как – затихает?

Я вешаю воров, вызывая ликование народа. Занимаюсь армией, налогами, законами… тону в массе указов!

Из Теварра приходит письмо. Воевать они более не в состоянии, так что герцогство – мое. Бери и кушай, можно без соли.

Из Риолона тоже приходит письмо. Дарий меня поздравляет и интересуется – не хочу ли я поделиться частью трофея. Я отвечаю, что поскольку помощь запоздала, то и делиться я не буду. Перебьется.

В ответ на это Дарий интересуется, не боюсь ли я последствий.

Нет, не боюсь.

Меня больше волнует другое. Храм, который назначил расследование и теперь на той поляне постоянно крутятся служители и ищут следы магии – это первое.

Карли – это второе.

Идет уже седьмой месяц беременности и мне пора принимать решительные меры, если я хочу раз и навсегда переиграть Шартрезов.

* * *

У меня было два варианта – либо Карли соглашается на все добровольно и я прячу ее от всех – либо она не соглашается – и тогда…

Дать ей выбрать?

Так я и сделал. Видимо, на что‑то надеясь по старой памяти. Дурак я, дурак…

Реакция была такой, как я и ожидал. Ладно, не ожидал. Госпожа Элиза подсказала. Она мне честно расписала, что меня ждет и как. При чем тут она?

Ну, вообще‑то ребенку нужны няньки, кормилицы – и где я их могу взять?

При дворе?

Увольте. Лучше уж – в борделе. Там женщины порядочнее.

– Ты с ума сошел?! Как это – уехать!? От мужа!? Покинуть двор?! Прятаться!? Вот еще не хватало!

– а умереть тебе хочется? Или ты думаешь, что Абигейл тебя спросит?

Карли передернула плечами.

– Ты же не дашь ей меня обидеть, правда?

Она все еще была красива. Все еще очаровательна, несмотря на беременность. Видно, из тех женщин, которых роды только красят. Ни отеков, ни пятен, просто чуть великоватый живот и свет в глазах.

– Я не смогу оберегать тебя круглосуточно, а Абигейл… для нее твой ребенок – это вопрос жизни и смерти. Если хочешь – вопрос власти. Она на все пойдет.

– Не поеду я ни в какой Торрин!

– Не в Торрин.

– А куда?

– У меня есть один замок… Он стоит в лесной глуши и заброшен, но…

– Ни за что! И не проси!

Я и не собирался. И объяснять ей, что Абигейл пойдет даже на то, чтобы похитить дуреху и вырезать из нее ребенка в буквальном смысле – тоже. Сама понимать должна, не маленькая.

Абигейл за последние месяцы вообще озверела, чего уж там! Видя, как власть ускользает из ее рук – и она ничего не может сделать…

Она б меня ногтями на части разорвала, да вот беда – не получалось. А сколько она мне женщин подсовывала!

Том жаловался мне, что гвардейцы чуть ли не драки устраивают, выясняя, кому дежурить у моих покоев. А то ж!

Лезут же!

А я им официально разрешил брать любые взятки, хоть бы и натурой. Но чтобы ко мне никто не пролез. Они и рады были стараться. Брали, драли… и не пропускали.

Шартрез возмущался, но эта часть гвардии официально подчинялась не ему, а Томми. Тот рад был стараться и стоял за своих горой.

Абигейл выжидала…

Подкладывала все более толстые подушки под платье, устраивала истерики – и ждала. И следила за Карли глазами голодной кобры, когда та появлялась при дворе.

И наконец…

Разговор с Карли состоялся не просто так.

За эти три месяца я сделал все возможное. Чтобы обеспечить себе тыл. А именно….

Призраки.

Много.

В королевском дворце, в городе, в особняках аристократов, а то как же! Призраков я выбирал лично – людей, умерших нехорошей смертью. Воров, убийц, проституток – и каждому находил подходящий дом. Главным условием тут была ненависть. Например, в особняк Леклеров был подселен дух служанки, которая там раньше работала. Но потом хозяин сделал ей ребенка и выгнал на улицу. Конечно, девчонка пошла по рукам и умерла во время родов. Любви к Леклерам ей это не прибавило. И таких примеров было множество.

Ненависть заставляет душу оставаться на земле. И достаточно только посмотреть на некоторые дома, чтобы поежиться. Вокруг них словно облако. Тьмы, грязи, старых долгов… чтобы избавиться от этого нужен некромант и не из худших.

А то начинают потом удивляться…

Дети рождаются мертвыми, взрослые болеют, неудачи сыплются…. да что вы хотите‑то после ваших скромных развлечений? Чаша зла наполняется медленно, но верно. И пить ее придется до дна.

Что‑то будет на дне моей чаши?

Что бы ни было – детям я ее не оставлю.

Детям?

Да, я собирался подумать о браке. Мне нужен наследник. Но это потом, потом….

Сейчас же….

– Алекс, ты заснул!?

Я не заснул. Просто…

– Карли. Прости.

И легкое движение силы заставляет женщину осесть на ковер. Я подхватываю ее на руки – и отправляюсь к потайному ходу. Люблю я свой дворец – столько укромных местечек! И столько ходов, через которые не то, что короля – армию вывести можно! Если знать кое – какие секреты…

Темнота скользит рядом с моими сапогами. Дух моего дворца, его хранитель – сейчас он доволен и спокоен. Я дарю ему улыбку и кусочек своей силы. Надо бы еще раз сходить к сердцу Раденора, еще пролить на него крови. Это ведь не разовый ритуал, нет. Духа надо кормить.

А теперь…

Госпожа Элиза и ухом не ведет, когда я сгружаю к ней на кровать беременную Карли.

– Это то, о чем вы говорили, мой король?

– Абсолютно верно. А вот это – вам.

На кровать ложится тяжеленький мешочек с золотом.

– На десять дней. Потом приду, принесу еще. Но никто не должен знать… вы понимаете.

– понимаю.

А где я еще мог ее спрятать, не вывозя из города? Да в борделе. И будем честны – если стресс спровоцирует преждевременные роды – я только порадуюсь. Я не желал зла Карли, но и оставить свою родную кровь в ее руках?

Нет уж.

Этот ребенок – моя страховка на крайний случай и воспитываться он будет в Торрине. Рик и не с таким справится. А случись что со мной – трон Раденора не останется пустым и моя страна не будет разрушена.

Я целую руку госпожи Элизы и отправляюсь обратно, во дворец.

* * *

На следующий день Шартрезы выглядят какими‑то пришибленными. А уж виконт Латур…

– Ваше величество, моя жена…

Я выслушиваю горестные вопли о пропавшей жене и исчезнувшем с ней наследнике – и киваю. Да, конечно, надо и дворец осмотреть – и всех расспросить, одним словом – у вас полное право. Ищите.

А я… я вам очень сочувствую. Кстати, а не могла она от вас тоже уйти? Карли – девушка капризная, а уж во время беременности, когда самые достойные женщины перестают думать головой и начинают зависеть от своих нервов…

Абигейл бледна. Еще бы, рожать‑то надо! А кому?

Ребенка ей найдут, это несложно, но нужен‑то этот! Конкретный!

Или она все‑таки наберется наглости? Купит или похитит первого попавшегося ребенка и выдаст за своего? Может, еще как может…

Моя мать когда‑то выгребла из замка всю библиотеку. Кстати – надо бы вернуть ее на место, но это потом. До отъезда принцессы Абигейл ее не читала, после – не могла прочитать, а там ведь было много интересного. Например, личные дневники королей, которые они обязательно вели. И которые потом с удовольствием читали остальные правители. Ведь не зная прошлого, не будешь знать, что тебя ждет в будущем. Да и просто… что может быть хуже, чем не знать своих корней?

Рудольф же…

Он никогда не любил это неблагородное занятие. Читать?

Фи!

Вот объезжать коней, сражаться на турнире, махать мечом… м – да. Надо будет иметь не меньше трех детей, не дай Алетар, кто‑то в дядюшку пойдет! А читать сттарые дневники…

Нет уж!

А там было сказано много всего важного, нужного, интересного… например, о кровной принадлежности к роду. Абигейл могла этого просто не знать. Ведь уже давно такая проверка не проводилась. Как‑то так получилось, что было не надо.

Все знали, что тот, кто не имеет прав на трон Раденора, просто сгорит. Но… знать и верить – вещи разные.

Что будет делать Абигейл?

Об этом я узнал через десять дней, когда у нее начались 'роды'.

* * *

В покои королевы, конечно, меня не пустили. Да я и не рвался – было б на что смотреть. Хотя вопила Абигейл вдохновенно! Артистично, я бы сказал!

При ней находились Шартрезы, маг жизни и пара доверенных служанок. Вот одна из них и…

А другого выбора у нее и не было.

Я честно отсиживал свое под дверью королевы, изображая родственное беспокойство. Тут же толпились придворные, а из покоев неслись крики. И только один я слышал, что голосов вроде как было… два. Только один приглушенный, словно женщина старается молчать, только получается плохо, а второй – Абигейл.

Я вытирал время от времени сухой лоб кружевным платочком и размышлял о своем.

Все это время Шартрезы старались найти Карли.

Куда там!

С тем же успехом они могли бы у меня искать хвост – когда я в обличье человека. Сколько не ищи, а все… попа попадается.

Госпожа Элиза, которую я навестил, показала мне свою пленницу. Карли была в бешенстве – и это мягко сказано. Только вот что ты сделаешь в комнате с мягкими стенами?

Да, была в борделе и такая, для 'несговорчивого товара'. Чтобы девки себя не портили и быстро смирялись с будущим.

К чести госпожи Элизы, пользовалась она ей редко – к чему? Хватает и тех, кто согласен на все добровольно.

Так вот, Карли металась по комнате, пыталась колотить посуду, Что получалось плохо, пинать стены, не добившись даже синяка на ноге и даже нападать на стражника – это вообще безрезультатно.

Глухонемой детина просто ставил ей на порог миску и кружку. Хочешь – ешь, не хочешь – не ешь. Справлять нужду – в специальное ведро. И постоянно под присмотром служанок. Не в комнате, нет, но через специальные отверстия в стене.

Тут же находился и оплаченный мной маг жизни. Бордельный.

И не надо кривиться. Да, рану он бы не срастил, зато на всех женских проблемах 'собаку съел'. От болезней до родов – любое дело за ваши деньги.

А уж хранить тайну…?

Обязательное условие профессии. У магов вообще работа такая… потайная.

У этого же были и личные мотивы. Элиза его когда‑то от храмовников спасла, так что был благодарен. А я ему еще и обещал помилование.

Да, Храм…

Абигейл завопила особенно громко – и наконец раздался крик младенца. А спустя пять минут из дверей показался и маг жизни.

– Сын, дамы и господа! У ее величества сын!

И протянул мне младенца.

Я усмехнулся. Взял кулек под подозрительным взглядом Шартреза. Интересно, чего папаша Абигейли ожидает – что я сейчас младенца о ближайшую колонну ахну с размаху? Или как?

Будь его воля, он бы мне никогда ребенка в руки не дал, но тут вопрос другой. Именовать малыша обязан я – как ближайший родственник мужского пола в том роду, куда должен входить ребенок. К тому же, как у короля, у меня приоритет.

– Сим нарекаю тебя Рудольф Томас Джеймс!

Раденор – я не договорил.

Нет уж! Ни к чему плодить сплетни – потом.

– Полагаю, сейчас ребенка должно вернуть матери.

И я нагло заявился в покои.

Для только что родившей, Абигейл выглядела подозрительно хорошо, хоть и лежала, изображая мученицу.

– Тетушка, поздравляю вас с рождением сына, нареченного именем Рудольфа!

– Благодарю, Алекс.

– Скорее вставайте на ноги, тогда и проведем церемонию передачи власти.

Вот тут…

Напитай я ее до ушей магией жизни – не вызвал бы вспышку такого счастья. Боги, да что такого в этом куске металла на моей голове?!

Почему люди сходят с ума, стоит им нацепить эту ерунду?! Предают, убивают, грабят, изменяют… да что угодно! Почему!?

Не понимаю. Я бы этот воз кому другому скнинул с удовольствием, да вот беда – нельзя. И не справится никто кроме меня. А значит – вперед.

– Полагаю, что завтра я уже встану…

Абигейл бы и сейчас с кровати сорвалась, но…

– Нет – нет, тетушка, минимум – через пять дней! И отговорок я не приемлю! Кормите же нашего малыша Рудольфа!

– Алекс! Знатные дамы не портят грудь! Только кормилица!

Я покивал. Конечно – конечно, тетя, как скажете… Хоть кормилица, хоть поилица…

Я еще раз раскланялся и вышел. В открытую дверь потянулись придворные с подарками… вот и ладненько. А призраки послушают сегодня разговоры.

Мои слова про передачу власти тут все слышали. Сейчас начнут меня грязью поливать, перед Абигейл заискивать – вот и посмотрим, кто обещает, что, сколько, что хотят получить…

Сколько ж мне докладов читать в ближайшее время!

Ничего. Я себе постепенно подберу и тайную канцелярию из людей, и дворец вычищу. Я справлюсь, я же полудемон. А теперь еще и король.

Я должен…

* * *

Пять дней прошли под знаком доноса.

Я читал, читал и читал, и это с учетом того, что призраки отсеивали ненужное, оставляя только сухие выжимки.

И поражался размеру невычищенного. Казначей намекал Абигейл, что он завсегда предан королеве, особенно если она его при казне оставит. Командир гвардии, камергер, обер – камергеры, две трети всех придворных…

М – да. Если их всех казнить – у меня же виселиц по стране не хватит. Придется исправлять ситуацию как‑то иначе.

И вот – роковой день.

Я сижу на троне. С утра, точнее ночью, я сходил в бордель – и убедился, что Карли еще беременна. Значит – по крови этот ребенок прав не имеет. Никаких.

Даже если так получилось бы, что это ублюдок Андре – даже в этом случае первенство наследования у меня. И признание рода – у меня. И…

Волнуюсь?

Да. Сегодня многое решится.

Мажордом (ваше величество, я всегда был предан вам, и вашему супругу, а этот молодой выскочка…) торжественно распахивает двери.

– Ее величество Абигейл Раденор с сыном!

И в тронный зал вплывает величество.

Белое платье, бриллианты на всех местах, ребенок на руках… вслед за ней идут ее родственники. Отец, два брата, жены братьев, племянники, жены племянников… Как удачно! Все в одном месте!

Она проходит между расступившимися придворными и останавливается в трех шагах от трона.

Выжидающе смотрит на меня.

Я киваю жрецу из Храма.

– Волей небес помолимся же!! – затягивает тот волынку.

Я благочестиво складываю руки, все опускают головы и повторяют слова молитвы.

Зачем?

Да чтобы потом на меня никто не подумал. И не заподозрил в темном колдовстве. Не могу я себе пока этого позволить. Никак не могу.

Абигейл кривится, но молится вместе со всеми. Храмовник заканчивает одну молитву и тут же затягивает другую, третью…

Наконец ему это надоедает.

– Сим свидетельствую я, скромный служитель Светлого, что все происходящее только с его согласия, что нет здесь темного колдовства и погибельной некромантии. Да снизойдет на этот зал благословение и да станет он прибежищем правды и справедливости.

Я стоически выслушиваю витиеватости. Но – куда денешься?

Потом встаю с трона.

– Призываю в свидетели сам Раденор! Я готов уступить трон законному королю и законному потомку моего дядюшки! Канцлер, прошу вас возложить ребенка на трон его предков!

Шартрез кривится так, что это замечают все, но крыть нечем. Абигейл осторожно передает ему младенца – и канцлер идет к трону.

Я предусмотрительно отступаю за спину храмовника и скрещиваю руки за спиной. Нет – нет, я тут совсем не при чем.

Шартрез возлагает ребенка на трон и поворачивается к загудевшим придворным.

– Вот он! Истинный король Радено…

Договорить он уже не успевает. Прямо из‑под его ног вспыхивает белый огонь – и мужчина загорается свечкой. Весь – и единомоментно. Горят волосы, одежда. Сама плоть плавится, стекая с костей… мужчина издает дикий визг – но недолго.

Через пару минут пламя прогорает – и от канцлера остается только немного обгорелых костей.

Что в это время творится в зале?

Абигейл не упала в обморок только потому, что остолбенела от шока. Мужчины стоят столбами, выпучив глаза, кое‑кто согнулся и блюет себе под ноги. Аромат паленой плоти такой, что моя демонская половина просыпается и начинает облизываться.

Шашлычка захотелось… Из поджаренного на угольях грешника. Усилием воли я загоняю мерзкую мысль обратно.

Храмовник стоит, белее мела. Женщины поделились на две половины. Одна визжит – вторая простенько и без затей, ушла в глубокий обморок. Я жду.

Жду, пока пламя не затихает и только потом смотрю на трон.

Младенец цел и невредим. И это – правильно. Алетар Раденор, хоть и был убийцей, сволочью и вообще – политиком, но живодером он не был. И такие случаи тоже были предусмотрены.

Младенец – ни в чем не виноват. А вот тот – те, кто решат объявить его наследником… ну, все же видели?

Теперь надо было не упустить момент – и я справился. Шагнул вперед.

– Маркиз Шартрез, подойдите!

Властности у меня хватило. Шартрез – младший шагнул вперед.

– а теперь попробуйте еще раз провозгласить этого ребенка королем!

Молчание.

Я усмехаюсь – жестоко и хищно. В зале стало тихо, придворные поняли, что присутствуют при исторических событиях.

– Не хотите? Так я и думал. Надо бы знать историю своей родины, господа! И знать, что примерно триста лет назад, сгорел севший на трон незаконный король. Это не магия, нет. Это наследство Алетара Раденора. Трон его страны могут занимать только его потомки – неважно, законные или нет.

– младенец жив! – взвизгнула Абигейл.

Я рассмеялся. Быстро же тетушка оправилась…

– Алетар Раденор не был подлецом. А потому… Будь этот младенец взрослым и реши он претендовать на чужой трон – он бы сгорел. Он же – дитя. Невинное дитя, в котором нет ни капли королевской крови. Так ведь, тетушка? Потому‑то и сгорел ваш отец. И сгорит ваш брат, если попытается провозгласить маленького Руди – королем. Любой сгорит так же…

– не верю!

Опа! А это кто?

Из толпы Шартрезов вырвался какой‑то сопляк примерно моих лет.

– Я, Диаман Карлос Шартрез объявляю маленького Рудольфа Томаса Джеймса законным коро…

Второй столб пламени прогорел еще быстрее первого. Я ухмыльнулся.

– Служитель, была ли кем‑то из находящихся в зале применена магия?

Служитель, который в этот раз перенес все полегче, повел руками.

– Я свидетельствую, что магии не применялось.

– Маркиз Шартрез? – атакую я. – Так чей это ребенок? Короля?

– Молчи! – зашипела Абигейл. Зря она это….

– Тетушка, вы хотите сказать, что изменили дядюшке, прижили ребенка от другого мужчины и собирались возвести его на трон королей Раденора?! Восхитительно!

– Это ребенок Рудольфа!

– В нем нет ни капли королевской крови, – спокойно отвечаю я. – Я могу предоставить свою кровь для сравнения любому магу жизни. Но полагаю, после сегодняшнего, это не имеет значения. Раденор не признает этого малыша своим королем, а любой, кто рискнет его короновать – кончит так же.

Две кучки костей были чрезвычайно убедительным аргументом.

Абигейл сжимает кулаки.

– Это ты во всем виноват! И вообще – ты ублюдок! Неизвестно чей ублюдок! Ты не имеешь права занимать трон!

– Имею, – я спокоен, словно чучело полудемона. – в моем случае королевская кровь наследовалась от матери. Матери, которая могла бы стать великой королевой, но ей помешали. Что ж, тетушка. Я хотел сегодня снять с себя корону, я надеялся, что это – сын Рудольфа… но если так… стража!

Стражники смыкаются вокруг Шартрезов. Да, те самые, которыми командует Томми.

Лязгают наручники, защелкиваясь на руках бывшей королевы.

– Как король Раденора, его законный король, я выношу свой приговор. За измену королю наказание – смерть. Но я милосерден. Абигейл Раденор, в девичестве Абигейл Шартрез, за ваше предательство вы приговариваетесь к пожизненному заключению в монастыре, название которого я скрою. Там вы будете молиться весь остаток жизни в одиночной келье. С вами будет запрещено видеться и разговаривать, вам только будут передавать пищу и воду. Подумайте о том, что за предательство всегда следует расплата. Род Шартрезов. Раз уж вы здесь, раз уж вы знали…

– Нет!

– Не знали!

– Ваше величество!!!

Выкрики были невнятными, но понятными. Шартрезы стремились отмежеваться от своей королевы. Какие теплые родственные чувства!

– Мой приговор – арест и разбирательство ваших дел. Невиновных я карать не буду. Стража!

Через пару минут тронный зал пустеет.

Последней выводят, почти выносят Абигейл. Она визжит, извивается в цепях, бьется в руках стражи…

Я смотрю.

Мама, это тебе. Я не могу сказать тебе, что я тебя люблю, не могу поблагодарить тебя, но я могу за тебя отомстить. За то, что ты не стала королевой или герцогиней Миеллена, за твои сломанные пальцы, за бессильные слезы по ночам, за твою боль…

Твой род не прервется.

Те, кто травили тебя когда‑то, получают по заслугам.

Все возвращается на круги своя – и на трон Раденора садится твой сын. Все правильно.

Я оборачиваюсь к ребенку.

– Малыш невиновен в деяниях его матери. Графиня Моринар, прошу вас, позаботьтесь о нем – сейчас. Потом я найду для него хорошую приемную семью, в которой он вырастет, не зная о своей матери.

– ваше величество!!!

Крик был такой истошный, что я даже удивился. И едва не почесал затылок, как последнее простонародье.

Из‑за шторы вылетает женщина и падает передо мной на колени.

– ваше величество, не карайте!! Не разлучайте меня с моим сыном.

Упс! Неужели…

– Вашим сыном, сударыня?

– Да, ваше величество! Это я родила малыша пять дней назад! Королева потребовала от меня….

– то есть королева не была беременна? – 'удивляюсь' я.

– Нет, ваше величество! Не велите меня казнить! Я не могла с ней спорить! Она королева, а я всего лишь жалкая служанка…

– а прийти ко мне не могли? Рассказать?

– ваше величество, королева пригрозила, что убьет моего мужа. Он сейчас в темнице у господина канцлера….

– Подробности?

М – да, я думал, что Абигейл хотя бы купит ребенка. Я недооценил жадность Шартрезов.

Запугать, шантажировать, отнять…

Я задумываюсь.

– Ладно. Томас!

Томми тут как тут.

– Взять стражу. Взять эту женщину и извлечь ее мужа из темницы канцлера. Доставить во дворец. Всех, кто там содержится, в государственные темницы. Посмотрим, кто там чем перед канцлером провинился…

Томми кивает женщине – и та идет за ним, не переставая коситься на меня и кланяться.

Я обвожу взглядом придворных.

– Все свободны.

Так быстро они никогда еще из тронного зала не выметались. Я провожаю их насмешливым взглядом.

– Ваше величество, я восхищен.

Моринар смотрит на меня преданными глазами. Я взмахиваю рукой.

– Анри, займитесь. Указы у вас есть, готовьте все к конфискации…

– Да, ваше величество.

Я выдыхаю. Теперь еще Карли и храм.

Начинаю я с Храма, Карли же еще не родила…

****

– Я хочу видеть Приближенного. Пригласите его во дворец.

– Ваше величество, – мой святой холоп надувает щечки. Я смотрю холодно и спокойно.

– Если он решит не приходить – я завтра же отменю храмовную десятину.

Вообще‑то я и так ее отменю. Но это мы уже будем не с ним обговаривать. А побледнел‑то, а побледнел…

Назавтра же мне прислали письмо от Приближенного Светлого Святого. Тот соглашался меня принять… размечтался.

Я вызвал канцлера. Да – да, Анри Моринара.

– Подготовить указ. Я отменяю храмовную десятину в моем королевстве. Приближенный со всем согласен.

– Ваше величество! – взвился служитель.

Я послал тому невинную ухмылку.

– Полагаю, мы обо всем поговорили…

– ваше величество, прошу вас не спешить…

– послезавтра я оглашу указ. Послезавтра.

Приближенный прибывает во дворец вечером. Я смотрю с любопытством. А умен мужик, ничего не скажешь. Ряса хоть и дорогая, но достаточно простая, под ней явно скрывается сильное тело, глаза умные, хитрые….

– Проходите, присаживайтесь, – приглашаю я его.

– Ваше величество, рад видеть вас. Хотя я надеялся на честь принимать вас в своем скромном доме…

– не таком уж и скромном, – показываю я зубки. – даже очень нескромном. Двести двадцать шесть тысяч золотых только на обстановку…

– Что вы, ваше величество! Откуда такие деньги у скромного служителя!!?

– а вот об этом мы и поговорим.

Бумаги, которые предоставили мне призраки, просто убойны. Поди, защитись от него. Он же везде пролезет, везде подсмотрит, подслушает, прилетит – и нашпионит. И ты об этом даже не узнаешь.

И из них видно.

Вот этот холоп берет взятки, вот этот торгует отпущением грехов, вот этот сношает прихожанок прямо в храме, а вот этот – молоденьких и симпатичных прихожан.

Конечно, я оформил это в виде доносов, но стопка все равно получается внушительная..

Служитель морщится.

– Ваше величество, сие наветы есть…

– А я вот завтра их распространю по всей стране и дам приказ о проверке?

– Это будет небогоугодным деянием, ваше величество.

– Полагаю, бог меня критиковать не спустится. А слуги его… Ну же, служитель, произнесите слово – отречение. Пригрозите отлучить меня от храма?

– Что вы, ваше величество! Разве ж я могу!?

– Можете попытаться. Но у меня армия. У меня люди…

– У вас. У неотлученного…

– Это верно. Только вот…

Рядом с первой стопочкой я кладу вторую.

– Почитайте…

Эти бумаги тоже в форме доносов. И в них разные люди жалуются на Храм – дескать, совсем святость потеряли. Их бы да к ногтю…

Вот при старом‑то короле, до Рудольфа…

– осознаете? Конечно, народ будет негодовать. Но – не все, далеко не все. Хватит. Чтобы выгнать вас из страны.

– А потом, ваше величество?

– Теваррцы не полезут. Им уже хватило…

– кстати – там очень темное дело, Ваше величество.

– Так разбирайтесь. Уж скоро полгода минет, а вы все в затылках чешете! Давно б виновного нашли – или без подтасовки фактов и работать не получается?

– Ваше величество!

– и не стойте из себя оскорбленного. Сколько ведьм вы сжигаете на кострах? Десятки! А истинных? Дай Светлый – одна из сотни, я‑то знаю…

Я не горячусь, я просто медленно додавливаю храмовника до простого вопроса:

– Чего вы хотите, ваше величество?

Я выкладываю на стол бумагу.

– Подписывайте – и это сегодня же объявят по всему королевству.

Читает он быстро.

– Что!? Ваше величество, это невозможно!!!

– Это всего лишь то что было при моем дедушке. Вас что‑то не устраивает?!

Еще бы оно устраивало! Потерять все, откатиться к началу, отдать нахапанное… да много чего!

– Н – но…

– У вас есть выбор.

Конечно, храмовник еще сопротивляется. Конечно, он пытается меня укорить, усовестить, хоть что‑то сделать…

Бесполезно.