Текст книги "Когда он получает (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 11

БЛЕЙК

По дороге домой Неро не разговаривает со мной. Он погружен в раздумья, пока везет нас обратно в пентхаус.

Сильный дождь бьет по лобовому стеклу. Сегодня чуть выше нуля, тепло для января в Нью-Йорке, по словам Алека. Он сделал нам комплимент, когда увидел, что мы уходим. Сказал, что мы красивая пара.

Как и Ферраро, вы никогда не узнаете правду о нас по тому, как мы выглядим.

Их предложение кружит у меня в голове, как назойливая муха. У меня нет желания влезать в мир Неро еще больше, чем я уже в нем есть, но здесь может быть что-то.

Что-то, что может помочь и Неро, и мне.

Теперь, когда я наконец поняла, чем Неро пожертвовал ради меня и какую роль я сыграла в нашей нынешней ситуации, часть моей злости на него сменилась тяжелым чувством вины.

Он потерял все, когда приехал в Даркуотер-Холлоу, а теперь потерял все снова. Похоже, он больше не общается ни со своим бывшим боссом, ни с другими друзьями. Неужели они бросили его теперь, когда он работает на Ферраро?

Есть ли у него кто-нибудь в этом городе, кроме меня?

Я чувствую себя такой одинокой с тех пор, как он привез меня сюда, но я никогда не думала, что он тоже может чувствовать себя одиноким.

У него даже нет Сандро, которому он мог бы довериться. В разгар всего этого хаоса была ли у него возможность погоревать о нем? Или он задвинул все свои эмоции подальше?

– Сегодня вечером мы запрограммируем твои отпечатки пальцев в систему безопасности, – говорит он, удивляя меня. – Теперь, когда Ферраро знают, что ты здесь, нет смысла держать тебя взаперти.

Мой домашний арест закончился.

– Спасибо, – тихо говорю я.

Он только кивает.

Несколько секунд я изучаю его, пока он движется по оживленным улицам города.

Он еще не до конца оправился от боксерского поединка с Алессио, но даже с порезом на губе и исчезающим синяком на скуле он до боли красив.

Я подавляю внезапное желание наклониться и поцеловать его в щеку.

То, что я узнала сегодня, не изменит ни того, что я больше никогда не смогу ему доверять, ни того, что между нами все кончено.

Я все еще хочу уехать из Нью-Йорка.

Но я не хочу оставлять Неро вот так.

– Что такое капо? – спрашиваю я.

– Среднее звено мафии. У капо есть своя команда, за которую он отвечает. Они работают на него и платят ему долю от своей прибыли. Затем капо выплачивает свою долю боссу.

Я изогнул бровь. – Звучит как организация массового обслуживания. Ты продаешь посуду Tupperware?

Неро хихикнул. – Не совсем. Если только она не наполнена кокаином.

– Так это основа бизнеса? Наркотики?

Он бросает на меня косой взгляд. – С чего вдруг такое любопытство?

– Ты не можешь ожидать, что мне не будет любопытно после того вечера, который мы только что провели. Если бы не отношение Козимо и не Алессио, появившийся во всей красе, ты мог бы сказать, что семья разбогатела на создании империи эфирных масел, и я бы тебе поверила. Они не похожи на гангстеров.

– Чем раньше ты научишься не доверять внешности, тем лучше для тебя будет в долгосрочной перспективе, – говорит Неро. – Ферраро занимаются оружием, наркотиками и рэкетом. У них также большой портфель легальных предприятий, некоторые из которых выступают в качестве прикрытия. Их империя огромна, и они хорошо известны в политических кругах благодаря своим щедрым пожертвованиям перспективным кандидатам.

– Перспективным?

– Тем, чьи приоритеты не имеют ничего общего с борьбой с организованной преступностью.

Мы останавливаемся на красный свет.

– Ты бы хотел стать капо?

Неро поворачивается ко мне, его ореховые глаза оценивают. – Какое это имеет значение?

– Мне любопытно. Как бы это сравнилось с работой консильери?

Его губы сжались в тонкую линию. – Я был капо гораздо дольше, чем консильери. Полагаю, это все равно что влезть в старую пару обуви.

– Как ты вообще оказался вовлечен во все это?

– Мафия? Это не было выбором.

Я нахмурил брови. – Что ты имеешь в виду? Тебя заставили?

На его губах появляется нотка веселья, когда мы снова начинаем ехать.

– Я не жертва, Солнышко. Я жаждал этой жизни. С самого детства я мечтал только об одном – чтобы меня сделали.

– Должно быть, у тебя было хорошее детство, раз ты поставил себе такую цель.

Я понимаю, насколько осуждающе я говорю, только после того, как слова покидают мой рот.

Неро лишь пожимает плечами. – Возможно, так оно и было.

– Ты никогда не рассказывал мне об этом.

– Ты никогда не спрашивала.

– Я спрашиваю сейчас.

Кажется, я наконец-то готова узнать, кто такой Неро, но мне интересно, захочет ли он мне это показать.

– Мое детство было сложным, – наконец говорит он. – Оно сильно изменилось, когда моя мама ушла от моего отца. Мой биологический отец был слабым человеком, который предпочитал позволить нам с мамой голодать, чем делать то, что нужно, чтобы обеспечить семью.

– Вы были бедны?

– Мы жили в кишащей тараканами студии в Бронксе, пока мне не исполнилось семь лет. Это чудо, что моя мама так долго с этим справлялась. В детстве она привыкла к совсем другому образу жизни.

– Ее семья не помогала ей?

– Они пытались, но каждый раз, когда мама принимала деньги от своих родителей, мой отец приходил в ярость. Он ненавидел ее семью, а своей собственной у него не было.

– Почему он их так ненавидел?

– Потому что они были преступниками. У него был жесткий моральный компас и непоколебимое чувство добра и зла.

По моим щекам разливается тепло.

– Моя мама происходила из длинного рода гангстеров. Мой дедушка был высокопоставленным капо семьи Мессеро. Мама пошла против воли отца, выйдя замуж за гражданского, и это привело к разрыву между ними. Она отказалась от многого, чтобы быть с моим отцом. Она любила его. Взамен он позволил ей жить в крайней нищете, отказываясь от помощи и не принимая ни одного предложения о работе, которое делал ему мой дед. Он был гордым и упрямым человеком и смотрел, как страдает его семья, вместо того чтобы связываться с «этими людьми», как он любил называть семью моей матери.

Я тяжело выдохнула.

– Ты говоришь так, будто единственный способ, которым он мог обеспечить тебе лучшую жизнь, – это работать на мафию. Я уверена, что у него были другие варианты.

– Да, но если и так, то он их не преследовал. В конце концов, моя мама ушла от него к отчиму и никогда не оглядывалась назад. Ренцо дал ей ту жизнь, которую она заслуживала. Он никогда не стеснялся делать все, чтобы обеспечить свою семью.

Что-то неприятное мелькнуло в глубине моего желудка. – То, что твой отчим хорошо относился к твоей маме, не делает его хорошим человеком.

– Он не заботился о том, чтобы его воспринимали как хорошего человека. В этом-то и дело. Он заботился о людях, которые его окружали, о тех, кого он любил, гораздо больше, чем о мнении других. – Мышцы на его челюсти подпрыгивают. – Мой отец был одержим своим имиджем. Он не хотел принимать помощь, в которой отчаянно нуждалась его семья, потому что слишком беспокоился о том, что скажут о нем люди в его церкви, если узнают.

Кусочки начинают складываться в единое целое. – Твой отчим был твоим героем. Ты думаешь, что он спас тебя и твою маму.

– Я так не думаю. Я знаю. Он всегда относился ко мне, как к родному. Он научил меня быть мужчиной.

– Он научил тебя быть мафиози.

– Очень хорошим. – Он сгибает руки на руле. – Я знаю, что ты относишься к этой жизни свысока, Блейк, но она спасла меня и мою маму. А отчим научил меня, что ярлыки, которые общество навешивает на вещи – хорошие и плохие, моральные и аморальные, – выдуманы. В жизни нет абсолютов. Только приняв это, можно обрести настоящую свободу.

Я опускаю взгляд на свои руки, отказываясь признать, что это правда. В этой жизни есть вещи, которые, несомненно, плохи. И быть преступником, убивающим людей, – это аморально. Это неправильно.

Но спорить об этом с Неро бессмысленно. Ясно, что мы не договоримся.

– Прав ли был Джино, когда говорил, что ты хочешь поквитаться с Рафаэле? – спрашиваю я, когда проходит несколько молчаливых минут.

На его лице появляется мрачное выражение. – Нет. Я бы никогда не предал Мессеро.

– Даже после того, что случилось? Звучит так, будто он тебя просто кинул.

– Поначалу так и было, но со временем я смирился. Я простил Рафа. Иногда мы оказываемся в безвыходных ситуациях, когда нет хорошего способа защитить всех, кто нам дорог. В таких ситуациях мы делаем выбор. Выбор, который определяет, кто мы есть. Раф сделал свой выбор той ночью. Он поставил свою жену выше всех, даже меня, своего лучшего друга. И знаешь что? Я понимаю.

Мои руки скручиваются, ногти впиваются в ладони. Он намекает, что сделал бы то же самое для меня? Что он выберет меня?

Он уже выбрал, не так ли? Только вместо того, чтобы поставить меня выше своего лучшего друга, он поставил меня выше себя.

Я сглатываю, в горле внезапно становится тесно. – Разве ты не хочешь хотя бы подумать о предложении Джино?

– Нет. – Его тон решителен. – То, что он предлагает, безумно и опасно.

– Братва – это русский эквивалент мафии?

– Да.

– А Пахан?

– Пахан – это то, как они называют своего лидера. Нынешний пахан бостонского отделения Братвы – безжалостный, параноидальный старик, который намерен захватить Нью-Йорк, чего бы это ни стоило его людям. Сомневаюсь, что он клюнет на эту приманку, но даже если и клюнет, риск того не стоит. Даже близко не стоит.

– Полагаю, в прошлом ты совершал куда более рискованные поступки, – говорю я.

Он пожимает плечами, когда заезжает на подземную парковку здания. – Конечно, когда мне приходилось беспокоиться только о себе. Но с тобой здесь все по-другому.

Злость обволакивает мои легкие. Он жертвует своим единственным шансом на лучшую жизнь ради меня. Ферраро не дадут ему другого шанса, это ясно. Они пощадили его только ради этого.

Если он не сдастся и откажется подыгрывать… Что, если они решат, что его все-таки стоит убить?

Я не могу этого допустить.

Если мы с Неро все провернем, ему больше не придется выполнять грязную работу Алессио. У него будет своя команда, свои люди.

И я смогу попросить Виту о чем-то взамен. Если Ферраро настолько могущественны, как говорит Неро, она могла бы достать для меня нужные поддельные документы.

Это был бы мой способ выбраться отсюда.

Серьезно? Только не говори мне, что ты думаешь работать на семью преступников, – раздается голос моей совести.

По мне пробегает тревога. Так оно и будет. Какими бы вежливыми ни казались Ферраро, они преступники, а все преступники сшиты из одной ткани.

Но я никогда не найду способа помочь Неро и себе, если буду играть по правилам.

– Тебе этого не хватает, да? – тихо спрашиваю я. – По прежней жизни. По тому, что было раньше.

– Это не имеет значения, – хрипит его глубокий голос, когда он паркует машину. – Единственное, чего я хочу, – это чтобы ты была в безопасности. Это правда, даже если ты мне не веришь.

Я верю ему.

Но с ним я никогда не буду в безопасности.

Потому что есть реальный шанс, что я снова влюблюсь в этого человека, если останусь здесь дольше. А я не могу повторить все ошибки своей матери.

Этой ночью, после того как Неро уснет, я достаю телефон, который дала мне Вита, и набираю единственный сохраненный в нем номер.

ГЛАВА 12

БЛЕЙК

На следующее утро два человека из штата Ферраро – водитель и телохранитель – выводят меня из здания. Повезло, что накануне вечером Неро дал мне возможность самостоятельно выбраться из пентхауса.

Пока машина мчится по городским улицам, я слежу за нашим продвижением с помощью навигационного приложения на телефоне, который дала мне Вита. Хотя я могу только писать или звонить ей, это облегчение – наконец-то сориентироваться в лабиринте города.

Наш пункт назначения – элитный отель, где я встречусь с Витой за завтраком в эксклюзивном ресторане на крыше. Телохранитель Марк сопровождает меня до стойки хостесс, где его сменяет мужчина в бархатном костюме цвета бычьей крови.

– Сюда, миссис Де Лука.

Мои щеки пылают. Я все еще не привыкла к тому, что меня называют этим именем.

В груди зашевелилось стеснение. Даже одетая в дизайнерскую одежду, которую купил мне Неро, я чувствую себя чужой. Неужели все видят, что мне здесь не место? Или мне это только кажется? Я напоминаю себе, что я больше не в Даркуотер-Холлоу – здесь меня никто не знает. Все занимаются своими делами, и прокручиваемые в голове истории о моей неполноценности ничем мне не помогают.

Хватит.

Если я собираюсь помочь осуществить этот план против Братвы, мне нужно собрать все свои силы и уверенность.

Мгновение спустя я замечаю Виту, изящно сидящую за круглым столом.

Одетая в элегантное платье с цветочным принтом, она приветливо машет мне рукой и поднимается, чтобы обнять меня. – Рада снова видеть тебя, Блейк. Я была рада твоему звонку.

Мы садимся. Вита, видимо, чувствует мое беспокойство, потому что берет инициативу в свои руки и заказывает два бокала шампанского вместе с кофе.

– Никогда не бывает слишком рано пить шампанское.

Ее улыбка обнадеживает.

Мы обмениваемся неспешными светскими разговорами, пока не приносят шампанское. Я делаю несколько глотков жидкости, заказываю у официанта яйца Бенедикт, а затем делаю глубокий вдох. – Я здесь, чтобы вести переговоры.

Глаза Виты загораются интересом. – Умная девочка.

– Думаю, я смогу убедить Неро сделать это. – Мой голос удивительно ровный. – Но я хочу кое-что получить в обмен.

Вита вскидывает бровь. – Повышение твоего мужа – недостаточный стимул?

– Очевидно, нет. Вы слышали его ответ. Будет нелегко заставить его согласиться, и я не стану этого делать, пока не узнаю, что буду вознаграждена.

Ее глаза слегка сузились. – Чего же ты хочешь?

Мне нужен билет из твоего мира. Эти слова вертятся у меня на языке, но я сдерживаюсь.

Вчера вечером, лежа в постели, меня осенило, что я не могу просто сказать Вите, что вышла замуж за Неро против своей воли или что наш брак ненастоящий. Если весь их план по поиску пахана держится на том, что мы с Неро выступим единым фронтом.

Если бы она знала правду, то, возможно, передумала бы позволять нам пытаться. Тогда и Неро, и я вернемся к исходной точке.

Я должна скрыть от нее правду, так же как и от русских. Если что, это хорошая проверка, смогу ли я это сделать.

– Я хотела бы получить услугу.

– Что за услуга?

– Я не могу сказать.

– Я не понимаю.

– Мне нужно ваше обещание, что если мы с Неро поможем вам найти Пахана, вы окажете мне эту услугу, когда придет время, без лишних вопросов.

Взгляд Виты стал расчетливым. – Мне было бы удобнее знать, что влечет за собой эта услуга. Есть вещи, на которые я не могу повлиять, и я бы не хотела, чтобы ты ожидала того, чего я не могу тебе дать.

Новый паспорт, билет куда-то далеко-далеко и обещание, что она не позволит Неро найти меня?

– Я могу гарантировать, что то, чего я хочу, в ваших силах.

Она долго оценивает меня, а затем переключает свое внимание на завтрак, который только что принес официант. Мы оба откусываем по несколько кусочков. Мои яйца «Бенедикт» выглядят просто восхитительно, но я почти ничего не чувствую. Если она откажется, я не знаю, что мне делать.

Я беспокоюсь о своей судьбе, а также о судьбе Неро. Теперь, когда я понимаю, насколько шатко его положение, я не хочу оставлять его здесь одного, пока не буду уверена, что Ферраро не станут мстить ему.

– Хорошо, – говорит Вита, прижимая салфетку к губам. – Я окажу тебе услугу, но при условии, что она не причинит вреда моей семье.

Да. Облегчение проникает в меня. – Понятно.

– Тогда договорились.

– Если… Если я заставлю Неро согласиться на это, что будет дальше?

– Через две недели ты свяжешься с кем-нибудь. С Одним из пяти бригадиров пахана, человеком по имени Максим Гарин. Его жена – русско-американская светская львица, и она приехала в Нью-Йорк со всеми связями. Мы организуем встречу, когда они будут в обществе.

– Две недели? Я думала, вы захотите действовать быстрее.

– Мы должны быть терпеливы. Пусть все выглядит так, будто Неро находится на пределе своих возможностей. – Она делает размеренный глоток шампанского. – И ты должна быть полностью готова.

– Что это значит?

– Ты новичок в нашем мире, дорогая. Если не хочешь оказаться в роли добычи, тебе нужно отрастить собственные зубы.

– Я не настолько невежественна, как вы думаете.

Интересно, знает ли Вита о моей связи с Железными Хищниками? То, что я держалась на расстоянии от друзей отца после его смерти, не означает, что я забыла о том, что видела в детстве. Я знаю, на что способны люди, и я не настолько наивна, чтобы думать, что это будет легко.

– Дело не в том, чтобы быть невежественной. А в том, чтобы быть готовой сделать все, что нужно. Мужчины Братвы умны. Их женщины еще более умны. За их густым акцентом, пухлыми губами и дымчатыми глазами скрываются острые умы, способные понять сложную геополитику и передовую экономику. Пусть тебя не обманывает их внешность. Максим поручит своей жене вскрыть тебя, как яйцо, а она своими острыми ногтями просеет содержимое твоего разума.

– Как я могу к этому подготовиться?

Вита улыбается.

– Я могу помочь тебе. Но самым важным аспектом будет установление правильной динамики с Неро. Недостаточно будет просто рассказать одну и ту же историю. Вы должны уметь читать мысли друг друга.

У меня защемило в груди. Сможем ли мы с Неро это сделать? Я не смогу держать его на расстоянии, если мы хотим, чтобы у нас был шанс провернуть это дело. Нам придется работать в одной команде. Я должна позволить себе сблизиться с ним, но держать свое сердце под замком.

Мои нервы взвинчены. Я уже испытываю тоску по нему, хотя знаю, что он мне не подходит. Я никогда не смогу полюбить преступника так, как любила моя мама. Но если это мой единственный шанс вернуть свою жизнь и помочь Неро, я должна сделать все, что потребуется.

Неро никогда не должен узнать о моей сделке с Витой. Если до него дойдет хотя бы намек на мою конечную цель, он никогда не позволит мне сбежать.

– Хорошо, что ты влюблена, – пробормотала Вита. – Любовь делает такой обман намного проще.

Снова закрадываются сомнения. Неужели я все еще люблю Неро? Нет, не могу. Все мои чувства к нему – лишь отголоски того, что было раньше.

Вита поднимает нож.

– Хитрость в том, чтобы при любой возможности склоняться к правде, потому что именно это поможет тебе в конечном итоге соврать. Ты должна быть на девяносто пять процентов подлинной и на пять процентов фальшивой.

– Что такое правда?

– Ты хочешь лучшей жизни для своего мужа. – Она отрезает кусочек копченого лосося. – Верно?

Как бы сильно Неро меня ни обидел, я не хочу видеть, как он страдает от рук Ферраро.

Особенно ради себя.

Я прикусываю губу. – Да. Хочу.

– И тебе не очень нравится моя семья, не так ли? – небрежно спрашивает она.

– Не очень, – признаю я.

– Или Мессеро, если уж на то пошло. В конце концов, именно старый босс Неро втянул его в эту ситуацию. – Она отправляет лосося в рот и аккуратно укладывает столовые приборы на тарелку. – Этого должно быть достаточно. Это твои островки безопасности – темы, к которым ты всегда сможешь вернуться, когда разговор отклонится от курса.

Я убираю этот совет в свою папку – ту, где будут храниться все компромиссы, на которые я пойду, все грехи, которые я совершу.

Надеюсь, однажды я смогу выбросить эту папку и оставить все это позади.

Вита улыбается. – Поговори с Неро, когда он вернется домой сегодня вечером. Если тебе удастся его убедить, отправь мне сообщение.

ГЛАВА 13

НЕРО

Сегодня снова идет дождь.

Вид на Бруклин за окном похож на огромное, угрюмое полотно, испещренное рассеянными синими и серыми мазками.

Я катаю стакан с односолодовым виски между ладонями. Я пью его в одиночестве на диване в гостиной.

Я не люблю пить в одиночестве, но некоторые дни требуют этого.

Мне нужно было что-то крепкое. Что-то, что будет обжигать горло.

Сегодня был еще один солдат Братвы, и мы с Алессио провели восемь часов, допрашивая его. Алессио уверен, что парень знает, где находится один из оружейных складов паханов.

Этот ублюдок крут. Он не хотел говорить, что бы мы с ним ни делали. Мы сохранили ему жизнь. Завтра мы попробуем снова.

Работа изматывает меня. Самое трудное, что она постоянна. Каждый день одно и то же. Я привык к большему разнообразию. Если только у тебя в голове не открутилось несколько винтиков, как у моего босса, никому не нравится заниматься этим дерьмом изо дня в день.

Уверен, Джино надеется, что в конце концов это меня сломает.

Он может продолжать надеяться.

Я не собираюсь втягивать Блейк в этот конфликт, чего бы мне это ни стоило.

– Неро? Я не слышала, как ты вошел.

Мой взгляд переходит с окна на Блейк и… Да черт возьми.

Она стоит в другом конце гостиной, одетая в самый сексуальный наряд – приталенная серая блузка, юбка с рюшами, демонстрирующая ее ноги, и зимние белые сапоги на небольшом каблуке.

Я тоскую по тем дням, когда мог просто подойти и обнять ее. Она, наверное, ударит меня ножом, если я попытаюсь сделать это сейчас.

Тем не менее один ее вид снимает напряжение.

Я поднимаю свой бокал и говорю. – Дорогая, я дома.

Я не могу забыть, как она чертовски красива.

Она кладет руки на бедра. – Ты сказал мне, что хочешь пригласить меня на ужин.

Мне хочется сделать гораздо больше, чем пригласить ее на ужин, но я провожу ладонью по губам и говорю. – Хотел. Ты отказалась.

– Тогда давай сделаем это.

Я сажусь прямо. Она хочет пойти куда-нибудь? Что это значит?

Я изучаю ее выражение лица. Она не выглядит расстроенной или счастливой, но в ее глазах читается легкая нервозность.

Иногда надеяться опасно, но мне все равно. Я сказал себе, что не буду торопить ее с тем, что произошло между нами, и теперь мне хочется думать, что, возможно, я поступил совершенно правильно.

Она идет ко мне.

Хорошо. Отлично. Черт.

Я не могу все испортить.

Мой бокал резко звякает, когда я ставлю его на кофейный столик. Я поднимаюсь на ноги и подхожу к ней, пока расстояние между нами не сокращается до нескольких дюймов. – Почему ты так изменилась?

Она поднимает взгляд на мое лицо и не отводит его. Еще один маленький намек, в котором я не могу уловить ничего особенного. Она сделала все возможное, чтобы держаться от меня на расстоянии с тех пор, как мы приехали в Нью-Йорк.

– Я бы хотела сменить обстановку.

Я уловил знакомый аромат ванили. В тот день, когда ей доставили все эти вещи, я позаботился о том, чтобы они купили шампунь, которым она пользовалась в Даркуотере. Он стал моим любимым запахом.

– Хорошо, – мягко говорю я, уже думая о том, как сделаю сегодняшний вечер незабываемым. – Пойдем.

Лучшего места для интимного свидания, чем «Velluto», не найти.

Волнение бурлит у меня в животе, когда мы входим в знакомое здание в стиле арт-деко, где шеф-повар Лоренцо готовит лучшую пасту в городе. Здесь всегда многолюдно. Я обхватываю Блейк за талию, чтобы прижать ее к себе. Она не пытается отстраниться. Кажется, она слишком увлечена изучением окружающей обстановки, чтобы заметить мое прикосновение. Стены покрыты привлекательной мозаикой с Амальфитанского побережья.

Таннер, менеджер заведения, замечает меня в толпе у входа и подходит, чтобы поприветствовать нас. Он пожимает мне руку. – Давно не виделись, Неро.

Я не уверен, знает ли он, что все считали меня мертвым в течение шести месяцев моего отсутствия, но думаю, что нет. Он гражданский, и у него хватит ума не совать нос в дела мафии, даже если он регулярно принимает у себя наших ребят. Это место – нейтральная территория.

– Рад вернуться. Как жена и дети?

– Дети хорошо себя чувствуют, когда не разрушают наш дом. Сейчас они в этом возрасте. На этой неделе Клара отвезла их повидать нашу семью в Бари.

Его взгляд переходит на Блейк.

– Это моя жена, Блейк. Блейк, это Таннер.

Таннер улыбается и кивает в знак приветствия, зная, что лучше не прикасаться к ней. – Приятно познакомиться. Дайте мне минутку, чтобы подготовить для вас столик.

Группа из четырех человек заходит в и без того тесную зону ожидания, и я, действуя инстинктивно, прижимаю Блейк к груди. Мне не нравится мысль о том, что ее кто-то толкнет.

Она чувствуется так хорошо в моих объятиях. Ее ванильный аромат снова заполняет мои ноздри, и на этот раз я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не прижаться носом к ее волосам.

Я слышу ее прерывистый вздох.

Проходит секунда. Потом две. Она не отстраняется.

Во мне растет надежда.

– Неро?

– Что, Солнышко?

Подошел официант и повел группу к столику, который они зарезервировали.

– Ты в порядке?

Я улыбаюсь ей в волосы. – Угу. За тобой идут какие-то люди. Ты оказалась у них на пути.

– О. – Ее дыхание обдает мою грудь. – Большая группа идет?

– Да. Около десяти человек. Просто подожди еще немного. Они пройдут.

Они уже давно прошли, но моя рука крепко сжимает ее талию. Я наслаждаюсь каждой чертовой секундой, когда она так близко ко мне.

Жаль, что Таннер возвращается слишком быстро.

Проклятье. Хоть бы раз он заставил меня подождать.

Мы следуем за ним в столовую, за мой обычный столик в очаровательном уголке, где мы с Блейк сможем уединиться. Мне не нужно говорить Таннеру, какое вино нам подать. У него всегда есть бутылка моего любимого кьянти из маленькой винодельни близ Сан-Джиминьяно, припасенная на всякий случай.

Блейк спрашивает мое мнение о том, что заказать, и мне кажется, что она не стала бы этого делать, если бы все еще злилась на меня.

Черт возьми. Я собираюсь свести себя с ума, пытаясь прочесть ее мысли, не так ли? Но ничего не могу поделать. Я голодный мужчина, отчаянно нуждающийся в капле ее ласки.

Мы делаем заказ. Как только официант уходит, Блейк смотрит на меня завораживающими голубыми глазами. – Я хочу это сделать.

Воодушевление. Радость. Облегчение. Эти эмоции бушуют во мне, пьянящие и одурманивающие.

Она хочет дать нашему браку шанс. Настоящий шанс.

Ошеломленная улыбка расплывается по моим губам. – Правда?

– Да. Я хочу помочь Джино Ферраро уничтожить Пахана.

– Ты не представляешь, какое это счастье…

Подожди. Мои мысли резко обрываются.

Я перематываю ее слова назад.

Последовавший за этим всплеск разочарования оказывается глубоким. Я снова маленький ребенок, открывающий свой подарок на Рождество, а вместо игрушечного грузовика, который папа обещал мне подарить, – чертова пара носков.

Мне требуется мгновение, чтобы собраться с силами и обрести голос. – Этого не будет.

– Я сегодня встречалась с Витой.

– Что ты сделала? Как ты с ней связалась?

Она лезет в сумочку и достает мобильный телефон. – Она дала мне его вчера вечером.

Черт.

Прежде чем я успеваю выхватить телефон, Блейк уже засовывает его обратно в сумочку. – Как твоя жена, я должна иметь право голоса в этом решении, Неро. Думаешь, мне нравится знать, какую работу Алессио заставляет тебя выполнять каждый день? Думаешь, мне нравится беспокоиться о том, как ты будешь выглядеть, возвращаясь домой каждый вечер?

Я подавляю злость на Виту за то, что она действует за моей спиной – мне придется поговорить с Джино о том, как она поступила, – и сосредотачиваюсь на том, что Блейк на самом деле говорит.

Похоже, она хочет сделать это ради меня.

– Будь осторожна, – грубо говорю я. – Я могу начать думать, что я тебе небезразличен.

– Я достаточно забочусь, чтобы не хотеть видеть, как тебе больно.

Глупая надежда снова мерцает. – Значит ли это, что я прощен?

Ее взгляд падает на свечу в центре стола.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу полностью простить тебя. Но я также не хочу провести остаток своей жизни, злясь на тебя. Что сделано, то сделано, и мы не можем вернуться в прошлое и изменить его. Я готова двигаться дальше.

Я сглатываю. – Что значит «двигаться дальше»?

– Я бы хотела, чтобы мы остались друзьями.

Мое окружение тускнеет. – Друзьями?

– Просто друзьями.

Такое ощущение, что на моей шее затягивается петля. – А что, если я не хочу быть просто друзьями?

Ее глаза сужаются. – У тебя нет выбора. Точно так же, как у меня не было выбора, когда я выходила за тебя замуж.

– Ты хочешь, чтобы это было что-то вроде фиктивного брака?

– Мы начали встречаться понарошку. Тебе не кажется, что это подходит?

– Нет, не подходит, – прорычал я. – Я дал тебе клятву, и я серьезно отношусь к своим клятвам. Ты моя жена, Блейк.

Мой взгляд падает на ее кольцо.

Черт, я до сих пор не купил ей новое. Моя жена не должна ходить с дешевым кольцом из стерлингового серебра на такой идеальной руке.

Ее горло перехватывает.

– Я знаю это. Но я не собираюсь снова отдавать тебе свое сердце. Не после того, что между нами произошло. С романтической частью наших отношений покончено навсегда.

Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать бурю, нарастающую внутри меня. Неужели она думает, что я приму это? Я не верю, что это то, чего она действительно хочет.

– А как же секс? – спрашиваю я.

– Что с ним?

– Я полагаю, ты не планируешь заниматься им со мной.

– Верно.

– Тогда ты не будешь против, если я буду встречаться с другими женщинами? – спрашиваю я, пытаясь спровоцировать ее.

На ее щеках расцветают два сердитых красных пятна. – Конечно.

Это слово прозвучало сквозь стиснутые зубы. – Ты можешь трахаться по всему городу, и меня это не будет беспокоить.

– Верно. Я вижу, что тебя это не беспокоит.

Она краснеет еще больше, но вместо того, чтобы признать, что она скорее кастрирует меня, чем увидит с кем-то другим, она зарывается в землю. – Мне это очень подходит.

Ее полные губы растягиваются в тонкую улыбку. – Может быть, я найду себе еще и побочного партнера.

Из меня вырывается глубокий смех.

– Ты не представляешь, как это работает, если думаешь, что кто-то в этом городе будет настолько глуп, чтобы тронуть мою жену. Они знают, что я убью их, Блейк. Может, я больше и не консильери, но моя репутация не исчезла в одночасье. Если бы к тебе прикоснулся другой мужчина, я бы отрезал ему член, прежде чем убить, и доставил бы его тебе в коробке.

Ее рот раскрылся от удивления. Хорошо. Она уже считает меня чудовищем, так что пусть знает, насколько чудовищным я могу быть, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит мне.

Ее рука мелко дрожит, когда она заправляет прядь за ухо. – Это двойной стандарт, и он не работает для меня.

Я пожимаю плечами. – Тогда, полагаю, мы оба останемся безбрачными на время нашего брака.

– Хм.

Я ставлю локти на стол и наклоняюсь вперед. – Как долго, по-твоему, ты продержишься?

– Вечность, если понадобится, – шепчет она, ее глаза злятся, даже когда они опускаются к моему рту.

Она забыла, каково это, когда наши тела встречаются. Может, мне стоит напомнить ей об этом, чтобы она перестала нести подобную чушь? Одного поцелуя будет достаточно. Позволит ли она себе растаять для меня или будет упрямо сопротивляться этому?

– Зачем так себя лишать? – пробормотал я. – Знаешь, тебе не обязательно отдавать мне свое сердце, чтобы я снова заставил тебя кончить.