Текст книги "Падение звезды"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

18

Воспитанница студии «Юная модель» при агентстве «Шарм» Даша Иванцова была высокой и симпатичной девочкой. Правда, ее немного портила худоба, но с возрастом это должно стать не так заметно. Внешность у нее, пожалуй, была тоже пока не слишком «глянцевая»: крупный нос, широко расставленные синие глаза и далеко не роскошные волосы.

Она скорее напоминал а гадкого утенка, который то ль-ко-только начал превращаться в прекрасного лебедя.

Девочка сидела прямо, как балерина, и отстранен-но смотрела куда-то поверх Галиной головы. Во всей ее фигуре было что-то презрительно-вызывающее. Она словно замкнулась в невидимый кокон (Гале был хорошо знаком этот тип защиты молодой души от окружающих невзгод). Мать девочки, напротив, являла собой расхожий в России тип розовощекой матрешки – волоокая, широколицая и добродушная – таких обычно называют русскими красавицами.

Она пожала руку 1али мягкими, пухлыми пальцами, улыбнулась и сказала:

– Очень приятно. Меня зовут Елена Аркадьевна. Можно просто «тетя Лена», меня все так зовут.

Познакомившись с «тетей Леной» и ее дочкой Дашей, Галя Романова приступила к беседе:

– Даша, для начала расскажи немного о себе.

– Я… – начала девочка, но договорить не успела, поскольку ее перебила мать.

– Даша у меня очень хорошая девочка, – с чувством сказала она, поглядывая на дочку любящим взглядом. – В школе всегда была отличницей. И спортом с детства занимается. Правда, Дашенька?

Девочка усмехнулась и неожиданно сухо ответила:

– Правда, мама.

Воспользовавшись паузой, Галя вновь обратилась к девочке:

– Даша, расскажи, пожалуйста, как ты попала в агентство «Шарм»?

Даша пожала плечами:

– Просто. Я шла по у..

– Она встретила свою судьбу на улице, – улыбаясь, ответила за дочку «тетя Лена». – Она шла по улице, и к ней подошел молодой человек. Он дал ей визитную карточку агентства. Все верно, Даша?

Даша кивнула:

– Да..

– И что было потом? – спросила Галя.

– Потом мама сказала, что я должна позвонить в агентство. Что это мой шанс и что я должна его использовать.

– Вот именно! – подхватила «тетя Лена». – Такой шанс выпадает не каждому в жизни. К тому же у Дашеньки великолепные данные для этой работы. Высокий рост, прекрасная фигура. А посмотрите на ее личико! Настоящая куколка. Вы знаете, Дашенька очень похожа на меня в юности. Я тоже была долговязой блондинкой. В наше время высокие девочки сильно комплексовали. Это только сейчас высокий рост считается для девушки большим достоинством. А когда я была молоденькой, мальчишки дразнили меня дылдой! Представляете?

– Представляю. – Галя повернулась к девочке. – Даша, мы можем поговорить с тобой откровенно?

– Конечно, можете! – вновь влезла в беседу «тетя Лена».

– Наедине, – твердо сказала Галина.

Тетя Лена открыла рот, но тут до нее дошел смысл Галиных слов, и она выпучила глаза:

– То есть… я не поняла. Вы намекаете на то, чтобы я вышла?

– Да, – так же твердо произнесла Галина.

Розовые щеки «тети Лены» затряслись от возмущения.

– Ну знаете ли… Я обязана присутствовать на беседе моей дочери с представителем милиции. Это мой долг и мое право!

«Тетя Лена» сложила под грудью пухлые руки и дерзко посмотрела на Романову.

Даша посмотрела на мать исподлобья, разлепила розовые губы и тихо сказала:

– Мама, выйди, пожалуйста.

– Но, доченька…

– Выйди. Иначе я перестану с тобой разговаривать.

«Тетя Лена» растерянно заморгала и беспомощно развела руками:

– Ну вы видите? Вот вам современные детки. Я в ее возрасте и думать не могла перечить матери…

– Мама! – повысила голос Даша.

– Ухожу, ухожу, – обиженно сказала «тетя Лена». Она поднялась со стула и с вызовом посмотрела на Галю Романову: – Только не больше пяти минут, слышите? Я не хочу, чтобы вы травмировали ее психику.

Тут Даша бросила на мать такой испепеляющий взгляд, что та стушевалась и поспешно вышла из кабинета. Даша посмотрела на закрывшуюся дверь и зло процедила сквозь зубы:

– Вот дура… Видеть ее не могу.

Галя Романова небрежно пожала плечами – в ее компетенцию не входила воспитательная работа с молодежью (тем более что и сама Галя не так уж давно вышла из взрывоопасного восемнадцатилетнего возраста). Даше, впрочем, было шестнадцать с половиной.

Даша, прищурившись, посмотрела на Галину и спросила:

– Вы не знаете, это у всех так бывает или только у нас с ней?

– У всех, – сказала Галя.

Даша хрустнула пальцами.

– Иногда мне кажется, что я способна ее убить, – тихо проговорила она.

– Это пройдет, – сказала Галя. Подумала и поправилась: – Должно пройти. – Она подождала, не скажет ли чего-нибудь девочка, и, поскольку та молчала, заговорила снова: – Я заметила, что тебе не очень приятно говорить об агентстве.

– А что там может быть приятного? – удивленно отозвалась Даша.

– Все девочки мечтают стать манекенщицами, – осторожно сказала Галя.

– Может, кто-то и мечтает, да только не я. В гробу я их видела, этих манекенщиц.

– Зачем же тогда пошла?

– Мать заставила. Ей что в голову втемяшится – топором не вырубишь. Как говорит одна моя подруга: легче отдаться, чем объяснять, почему не хочешь.

– Что, неужели там так плохо?

– А вам нравится надевать лифчик в комнате, где полно противных, старых мужиков?

– Мне? Э-э… Вообще-то не очень.

– Вот и мне тоже. А там без этого нельзя. Нужно быстро переодеться и снова выйти на подиум.

– А что там за мужики?

– Обслуживающий персонал. Костюмеры, парикмахеры, их друзья, просто уборщики. Да полно всяких… Торчат там как будто бы по делу, а сами пожирают тебя глазами. А некоторые незаметно на мобильники фотографируют. А потом друзьям показывают.

– Ты говорила об этом матери?

Даша покачала головой:

– Нет. Зачем? Тем более она все равно не поверит. А даже если поверит, скажет: доченька, это у них такая работа, не обращай внимания.

– Да, приятного мало, – сочувственно вздохнула Галя. – Наверное, приставали со всякими скотскими предложениями, да?

Даша внимательно посмотрела на Романову:

– Что вы имеете в виду?

Галя нахмурилась:

– Сама знаешь что.

По розовым губам девочки пробежала усмешка. Зрачки ее хищно сузились.

– Думаете, я дура и ничего не понимаю, да? Думаете, начну сейчас рассказывать, как эти старые ублюдки старались затащить меня в постель? – Даша покачала головой. – Нет. Я ведь знаю, что это подсудное дело. Ляпнешь лишнее, потом хлопот не оберешься. Вы же сами меня потом по судам и экспертизам затаскаете! А доказать я все равно ничего не смогу. Только опозорюсь перед друзьями. Все будут пальцем тыкать и шлюхой обзывать.

Даша замолчала, чтобы перевести дыхание. Глаза ее блестели, щеки покрыл румянец. 1аля подождала, пока девочка слегка успокоится, затем тихо сказала:

– Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы. И никогда не сделаю ничего, что могло бы принести тебе вред. Ноя хочу знать – заставляли они тебя делать что-то неприличное или нет? Обещаю, это останется между нами.

– Вы обещаете? – недоверчиво переспросила Даша.

– Даю слово, – твердо сказала Галя.

Девочка вздохнула:

– Ну хорошо. Да, они заставляли меня делать разные… вещи. Они говорили, что иначе карьеру не сделаешь. Что все через это проходят. И что в этом нет ничего страшного. Потому что… Потому что все так поступают.

– Поступают как?

– Делают ради карьеры то, что им самим не слишком нравится, – уклончиво ответила Даша.

– Например?

– Например? Например, актрисы! Они ведь тоже выставляют напоказ свое тело! В кино показывают много эротических сцен, и они… – Девочка осеклась.

– Какие «вещи» они заставляли тебя делать? – прямо спросила Галя.

Даша покачала головой:

– Этого я вам не скажу.

– Ну хорошо. Скажи хотя бы, кто тебе это говорил? Назови мне их имена.

Даша подумала, затем решительно покачала головой:

– Нет. Я и так слишком много рассказала. И запомните: вы дали мне слово.

И девочка снова замкнулась. Больше Галя, как ни билась, ничего узнать не смогла.

Расставаясь с Дашей и ее «тетей Леной», Галина шепнула на ухо матери:

– Советую вам забрать Дашу из студии. И чем скорее, тем лучше.

Та с деланным изумлением округлила глаза:

– Почему?

– Это не то место, куда следует ходить молодой девушке. Впрочем, вам решать. До свидания.

19

Кабинет Валентины Дмитриевны Кравцовой был обставлен роскошно. Мебель красного дерева, восточный ковер на полу, на стенах пейзажи, написанные маслом. Да и сама хозяйка кабинета вполне соответствовала имиджу «self-та1(1 штап», который приписывали ей подчиненные (по крайней мере, те из них, с кем Галина успела поговорить). Это была сухощавая, широкоплечая, смуглая женщина со строгим и дерзким лицом и с черными, отливающими синевой волосами. («Шемаханская царица после десяти лет брака с Черномором» – так про себя определила Кравцову Галя Романова.)

Одета Кравцова была в странноватый костюм, который представлял собой гремучую (но нельзя сказать, что некрасивую или вульгарную) смесь делового стиля и вечернего платья. На запястьях у нее поблескивали изящные золотые браслеты, в ушах – скромные, но элегантные золотые серьги.

На полке в шкафу стояла ополовиненная бутылка красного мартини и початая бутылка водки «Абсолют». Видимо, Валентина Дмитриевна была любительницей крепких коктейлей, которые смешивала себе сама. Шальной, нагловатый и властный взгляд карих глаз подтверждал это предположение.

Кравцова посмотрела на золотые часики и сказала:

– Только имейте в виду, моя милая, я женщина занятая.

– Не беспокойтесь, я не отниму у вас много времени, – успокоила «занятую женщину» Галя Романова.

Кравцова смерила Галю презрительно-насмешливым взглядом и неприятно усмехнулась:

– Ну это уж само собой. Своим временем я, слава богу, распоряжаюсь сама. Чего о вас наверняка не скажешь.

Галя пропустила этот укол мимо ушей. Секретарша Кравцовой предупредила Галю, что Валентина Дмитриевна «не питает большой любви к милиции; так что вы уж с ней поосторожнее, ладно?».

Галина решила «быть поосторожнее», а потому спокойно спросила:

– Валентина Дмитриевна, вы – президент благотворительного фонда «Русская краса». Так?

– Ну, – нетерпеливо произнесла Кравцова.

– Вы также председатель жюри на конкурсах красоты, которые вы устраиваете совместно с кастинго-вым агентством «Шарм».

– Это что, вопрос?

Галина кивнула:

– Вроде того.

– Ну тогда получите ответ: да, я председатель жюри. А что вас, собственно, интересует?

– Я…

Кравцова сделала останавливающий жест рукой:

– Постойте. Я закурю.

– Хорошо, ноя…

Два холодных карих глаза уставились на Галю.

– Девушка, у вас что, проблемы со слухом? – резко спросила Валентина Дмитриевна. – Я же сказал: помолчите, пока я закурю. Вы же не хотите, чтобы я отвлеклась на ваши никчемные реплики и обожгла себе нос?

Галина вспыхнула.

– Не слишком-то вы вежливы, – сказала она. – Напомню, что я не одна из ваших моделей – я представитель власти.

– «Власти», – усмехнулась Кравцова, прикуривая сигарету от изящной золотой зажигалки. – Где она, ваша власть? В прошлом году мою квартиру обнесли на тридцать тысяч баксов. И что сделала ваша власть? Хотя бы доллар из украденного вы мне вернули? «Власть»!.

Гагся насупилась:

– Я полагаю, сейчас не время и не место это обсуж…

– А у вас все время не время, – махнула рукой Кравцова. – Что тогда, что сейчас. Только и можете, что хачиков в переходах трясти. Этому вас, наверное, в милицейских школах и обучают. Слава богу, что вы не одна из моих девочек. Я бы удавилась, если бы хоть одна из моих девочек пошла работать в милицию. Это значило бы, что у девочки плохой вкус и я плохо с ней поработала.

Галя была слегка ошарашена таким откровенным наездом. Однако справилась с раздражением и сказала:

– Да, я вижу, вы не любите милицию.

Кравцова сверкнула белоснежной улыбкой:

– Что вы, я ее пр-росто обожаю! Помню, был у меня один милиционер. Бравый, подтянутый. А какой у него был «пистолет»! – Кравцова прикрыла глаза и покачала головой. – Просто закачаешься. Без малого двадцать пять сантиметров. Видели когда-нибудь такой?

– Валентина Дмитриевна, я…

– Простите, а сколько вам лет?

– Какое это имеет значение?

Кравцова пожала плечами:

– Мне сорок шесть, и я не стесняюсь говорить о таких вещах. Нет ничего более естественного для женщины, чем думать о сексе, говорить о сексе и заниматься сексом. Природа создала нас именно для этого. Вы не находите?

Галя решила больше не сдерживаться:

– Недавно мне рассказывали про одну женщину… она примерно ваша ровесница или немного моложе… Так вот, эта ненормальная искренне считает себя гейшей. Дарит мужчинам секс в обмен на подарки. Этакий бартер! Вот я и думаю: может, после определенного возраста такие вещи начинают восприниматься иначе? Говорят же про мужчин – «бес в ребро». Или, как говорится в пословице, «что имеем, не храним; потерявши – плачем».

Валентина Дмитриевна посмотрела на Романову с сожалением.

– Ох, деточка, – спокойно и где-то даже сочувственно проговорила она, – если бы вы были окружены таким же пристальным мужским вниманием, как я, вы бы наверняка избрали себе другую профессию. Нет, в самом деле, деточка, зачем вам милиция? Неужели нет других, менее диких и более приятных способов обратить на себя внимание сильной половины человечества?

Галя проглотила эту пилюлю молча. А Кравцова продолжила:

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что гожусь вам в матери. На правах старшей и умудренной опытом женщины я имею полное моральное право давать вам рекомендации. И мой вам совет, деточка: не подстригайте челку. Пусть растет, пока вы не сможете откидывать ее назад. У вас красивый лоб, и не нужно его скрывать.

Гале стоило немалых усилий взять себя в руки, и это не укрылось от внимательного взгляда Кравцовой. Она усмехнулась и хотела отпустить какую-то колкую реплику, но на этот раз Галя ее опередила:

– Валентина Дмитриевна, я вижу, вы женщина резкая и предпочитаете резать правду-матку, не взирая на лица. И, видимо, любите, когда с вами общаются на таком же языке. Поэтому говорю прямо и откровенно: закройте, пожалуйста, рот и послушайте меня..

Вопреки ожиданиям Гали, Валентина Дмитриевна не удивилась. Она улыбнулась и развела руками:

– Пожалуйста, деточка. Говорите что хотите, но не увлекайтесь. Я не могу уделить вам больше десяти минут.

– Я уже встречалась с вашим коллегой – руководителем агентства «Шарм» Черновым. И он произвел на меня отталкивающее впечатление. Я шла и думала: неужели все люди, занимающиеся модельным бизнесом, такие неприятные личности?

– Ну и?

– Боюсь, что встреча с вами укрепила меня в этом мнении, – холодно добавила Галина. – Тем не менее я обязана с вами поговорить. Вы возглавляли жюри, в которое входили Мамотюк, Ханов и Лисин. Все трое мертвы, и умерли они насильственной смертью.

– Деточка, если вы намекаете на то, что их убили из-за связи с модельным бизнесом, вы сильно ошибаетесь.

– Чем занимается ваш фонд?

– Много чем. – Кравцова стала загибать пальцы. – Мы организуем конкурсы красоты. Мы ищем красивых девушек и помогаем им сделать карьеру. Мы способствуем созданию положительного имиджа нашей страны на мировой арене. Этого вам достаточно? Если нет, я могу продолжить.

– Где вы находите девушек?

– Везде. Даже на улице. Некоторых приводят родители, некоторые приходят сами.

– Какую помощь вы им оказываете?

– Подбираем кастинговое агентство, учим правильно себя вести, сводим с нужными людьми. Приглашаем на конкурсы красоты, в конце концов! И не улыбайтесь, пожалуйста. Для многих девушек участие в конкурсах – это порой единственная возможность сделать карьеру. Для других – хороший старт, помогающий им обрести уверенность в себе.

– Инге Лавровой вы тоже помогали «обрести уверенность»?

– Лавровой? – Кравцова озадаченно нахмурилась. – Э-э… Что-то я не припоминаю девушку с такой фамилией. И вообще…

Договорить Кравцова не успела. Дверь кабинета со скрипом распахнулась, и в образовавшийся проем просунулась белокурая, слегка растрепанная головка с конопатым лицом.

– Валентина Дмитриевна, вам звонил Константин Сергеевич насчет видеокассет Спрашивает, можно ли отгру..

– Какого черта ты врываешься ко мне без стука?! – взвизглула вдруг Кравцова.

Галина даже подскочила на месте. На секретаршу этот окрик подействовал еще более ужасающе. Она побледнела и стала заикаться:

– Я… я…

– Что – я! – вновь крикнула Кравцова. – Ну-ка вышла отсюда! Вон, я сказала!

Секретарша испуганно ретировалась, и дверь захлопнулась. Валентина Дмитриевна повернулась к Галине.

– Это новенькая сотрудница, – с натянутой улыбкой объяснила она. – Похоже, родители не научили ее правилам хорошего тона.

«Так, как будто ничего и не произошло», – удивленно подумала Галя. А вслух спросила:

– Константин Сергеевич – это ведь Чернов?

Кравцова небрежно кивнула, доставая из пачки сигарету:

– Угу. Так о чем мы с вами говорили?

Однако Галя не дала ей так просто замять тему (а тема эта, очевидно, была очень важна для Кравцовой, раз она так взбесилась).

– Могу я узнать, о каких видеокассетах шла речь? – вежливо поинтересовалась Галина.

Кравцова закурила сигарету и холодно ответила:

– Это не относится к делу.

Галя заметила, как подрагивали у нее пальцы, когда она прикуривала.

– И все-таки? – не унималась она.

Валентина Дмитриевна пристально посмотрела Романовой в глаза и с ледяным спокойствием произнесла:

– Я давала ему кое-какие кассеты. С фильмами. Мы иногда обмениваемся новинками. Что-нибудь еще?

– Любите кино? – улыбнулась Галя.

– Обожаю, – мрачно отозвалась Кравцова.

– Я тоже. А какие жанры предпочитаете?

На мгновение во взгляде Кравцовой промелькнуло бешенство, но она тут же взяла себя в руки и спокойно ответила:

– Боевики. Со Шварценеггером.

– И эти фильмы Чернову давали? – удивилась Галина.

– Угу.

– И как вам последний фильм со Шварценеггером? Кстати, я забыла – как он называется?

Валентина Дмитриевна усмехнулась:

– Я, вы знаете, тоже запамятовала.

Галина вздохнула:

– Сложное название, да?

– Именно, – кивнула Кравцова. – И потом, у меня на названия вообще плохая память. – Она вновь посмотрела на часики. – Вы меня извините, но…

Она замолчала и многозначительно посмотрела на Галину.

– Да-да, понимаю, – кивнула та. – Мне и самой пора. Приятно было познакомиться.

– Взаимно.

На том они и расстались.

20

– Итак, подытожим нашу информацию. – Турецкий задумчиво нахмурил лоб и пристукнул карандашом об стол (он и не заметил, как перенял эту вредную привычку у Меркулова). – Все потерпевшие были связаны между собой модельным бизнесом. Так или иначе, они сотрудничали с кастинговым агентством «Шарм» и с благотворительным фондом «Русская краса». Это первое. Почти все они являлись членами жюри конкурсов, которые организовывали все то же агентство «Шарм» и фонд «Русская краса». Это второе. И третье – есть подозрение, что агентство «Шарм» занимается нелегальным бизнесом. Предположительно это связано с производством… или распространением… порнографической продукции. Так?

Галя Романова кивнула:

– Так. Я в этом уверена! Чернов звонил Кравцовой по поводу отгрузки видеокассет. Видели бы вы, как забегали у нее глаза! И к тому же, Александр Борисович, я поговорила с тремя девочками, занимающимися в студии при агентстве «Шарм». И все они намекали на какие-то фильмы. Хотя прямо ничего не говорили.

– Это понятно, – кивнул Турецкий. – Их наверняка запугали. Кстати, ты сказала, что девочкам еще нет восемнадцати?

– Да. В студии занимаются девочки и мальчики в возрасте от двенадцати до семнадцати лет.

Турецкий озабоченно потер пальцем подбородок.

– Черт… Если это так, то…

– То этих негодяев кастрировать мало, – резко сказала Светлана Перова.

– Не могу с тобой не согласиться.

Турецкий достал сигарету и закурил.

– В общем, так, – сказал он, отогнав от лица дым. – Наша первоочередная задача – вникнуть в суть «мероприятий», которые проводят руководители агентства «Шарм» и их партнеры. Выявить всю цепочку их преступных деяний. Если таковые имеются, конечно.

Думаю, лишь прищучив этих негодяев, мы выйдем на след убийц генерала Мамотюка, режиссера Ханина и дизайнера Лисина.

Светлана Перова откашлялась в кулак.

– Хочешь что-то добавить? – прищурился на нее Турецкий.

– Александр Борисович, а вы уверены, что все три преступления – из одного ряда?

Турецкий улыбнулся. Он понимал, что Светлана – будучи упрямой и амбициозной девушкой – не собирается так просто отказываться от версии «Боровская – Славский». Но он был уже почти уверен, что эта версия тупиковая. А потому сказал:

– Я уверен в том, что связь между ними есть. И на данном этапе следствия мы обязаны это учитывать. Что будет дальше… – Турецкий пожал плечами, – посмотрим. Кстати, есть у меня одна идейка – по поводу генерала Мамотюка и его предполагаемого участия в аферах, которые устраивало агентство «Шарм».

– Поделитесь с нами? – спросила Галина.

Турецкий усмехнулся и кивнул:

– Обязательно. За долгую практику у меня, как вы сами понимаете, сложились довольно доверительные отношения с некоторыми представителями преступного мира. Я имею в виду элиту этого мира, негодяев с большой буквы. Людей, которые творят зло чужими руками и поэтому практически недосягаемы для закона. Так вот, я попытаюсь узнать, под кем ходят… А в том, что такой человек существует, я не сомневаюсь. У меня есть на примете один колоритнейший экземпляр.

Светлана поправила очки и спросила:

– А это не опасно?

– Смотря как себя вести. Эти люди любят чувствовать себя аристократами преступного мира, поэтому не выносят грубого обращения. Они хладнокровны и бесстрашны, и ни за что не будут сотрудничать с милицией. Для них это как… – Турецкий замялся, подыскивая нужное слово. – Ну как потерять собственное лицо. Но и у этих железобетонных граждан есть свои слабые места. На этом же и сыграем.