Текст книги "Принцип домино"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Это кого тут выгоняют без выходного пособия? – Гера неожиданно возник на пороге. – Уж не меня ли? Что за разговоры, гражданин начальник! Игорек, здравствуй…

– Лучше скажи, где ты был и почему твой мобильный все время отключен? – ответил вопросом на вопрос сразу ставший суровым Померанцев.

– Сели батарейки, однако, от слишком затянувшегося ожидания вашего звонка, гражданин начальник! – Гера взял под воображаемый козырек.

– А где ты был столько времени?

– Вы не поверите, Валерий Александрович, но в нашем деле появился еще один труп. А мы с вами вчера даже не мечтали лицезреть его живьем. И только полчаса назад я получил долгожданную радость от общения с ним в морге судмедэкспертизы.

– Это ты о ком? – прервал поток его словоблудия Померанцев.

– О Ревазе Суниеве! – торжественно объявил Гера. – Его охладелый труп нашли недалеко от стадиона «Динамо» в предварительно угнанной, а потом брошенной «шестерке» восемьдесят седьмого года рождения.

– Ничего себе!.. А как ты узнал? – спросил Померанцев, привстав с места. – Почему о нем ничего нет в сводках? Как он погиб?

– Не как герой. Довольно банально. Ему влили, подмешали или вкололи цианистый калий. Помер, надо сказать, не по заслугам, то есть сразу и безболезненно. Как, наверно, и не мечтал в самых дерзких своих грезах…

– Помолчи, – проворчал Померанцев, разбирая бумаги. – Меня хоть и отстранили от дальнейшего расследования, но…

– Шутишь? – Гера так и упал в кресло.

– Какие уж шутки… Тут где-то Зоя мне положила… Из Махачкалы пришли на него данные с особыми приметами. Вот, нашел. На груди, под сердцем, у него должна быть наколка.

– Горный орел, несущий в своих когтях тело юной девушки, – перебил Гера. – Так?

– Они начали обрубать концы, – сказал Померанцев после некоторого молчания. – И мы за ними опять не успеваем.

– Похоже на то, – согласился Гера, глядя в глаза начальнику. – И нам остается только гадать, кто будет следующий.

– Да кто они? – спросил Игорь, переводя взгляд с одного на другого. – Вы их знаете? Кто обрубает концы?

– Те, кто затеяли эту аферу, раскрытую тобой и Евгением Матвеевичем Макаровым, – ответил Померанцев, кивнув на бумаги, лежавшие перед ним. – Вы опередили их в другом: вы нашли иностранные банки, которые в панике стали продавать за бесценок российские долговые обязательства еще до того, как Минфин стал по этим самым обязательствам платить. Ваш успех одновременно означает, что вы слишком много знаете. А это, в свою очередь, означает другое, – продолжал Померанцев с нажимом. – Что вы с Макаровым – следующие. И прежде всего Евгений Матвеевич, как автор статьи.

– А что делать? – спросил Игорь.

– Странно это слышать от журналиста, специализирующегося на криминальной тематике, – хмыкнул Валерий, переглянувшись с Герой. – Кажется, объяснял уже. Носителя опасной информации уничтожают, чтобы она не успела стать достоянием гласности. Если она все-таки стала таковой, тогда сработает другой стимул – месть. Но это становится опасным уже для самих мстителей, ибо тем самым подтверждается подлинность разоблачения… То есть чем быстрее материал будет опубликован, тем безопаснее это будет для вас обоих.

– Кстати, а где сам Евгений Матвеевич? – спросил Гера. – Вы же собирались приехать с ним вместе?

– Ничего не понимаю… – встревоженно сказал Игорь. – Я ему звонил, никто не поднял трубку, и я подумал, что он сейчас в пути. Так мы с ним договорились… Считаете, это для него опасно?

– Начнем с того, что он для них опасен! – сказал Померанцев. – Они резонно полагали, что он станет молчать, написав лживую статью под диктовку Быстрова и получив огромный гонорар… Но наверняка они знают и о наших с вами контактах…

– Это к гадалке не ходи, – кивнул Гера. – Тут наш общий промах и упущение. Наши топтуны с Петровки следят за Вадимом Морозовым с того самого дня, как засекли его в охранном агентстве моего друга детства, но никакого результата. Он ускользает от их слежки, или… – и замолчал, уставясь на Валерия.

– Или? – спросил Померанцев.

– Кстати, вспомнил! – Гера хлопнул себя по лбу. – Вернее, сопоставил хронологию. Они же его потеряли, как ребенка в ГУМе, как раз за час до гибели Суниева. Куда-то исчез из своей машины… И благополучно нашелся только через три часа. Еще, говорят, издевательски помахал им ручонкой, прежде чем включить зажигание.

В кабинет заглянула Зоя:

– Валера, к вам тут какая-то женщина просится на прием, звонит из бюро пропусков, очень срочно. Говорит, будто она жена какого-то Абрикосова, что ли, и хочет что-то от него передать.

Померанцев с минуту смотрел на нее, плохо соображая.

– От Абрикосова?! Жена?! Сейчас же выпиши ей пропуск! И очень попрошу: отнеси его сама, а ее проводи к нам.

Вскоре Зоя привела в кабинет болезненно полную женщину с заплаканными глазами. Та растерянно оглядела присутствующих. Померанцев встал и указал ей на кресло. Она замотала головой:

– Он сказал, только вам, лично, в руки…

– Оставьте нас одних, – попросил Померанцев Геру и Игоря.

– Я, пожалуй, поеду, – сказал Игорь, взглянув на часы, – к Евгению Матвеевичу, узнаю, может, что случилось?

Когда жена Абрикосова ушла и Гера вернулся в кабинет, Померанцев дал ему письмо, а также компакт-диск в пакете.

– Что там? – спросил Гера, кивнув на компакт-диск.

– Сейчас он пуст. А прежде там была программа для несанкционированного скачивания информации в локальной сети с последующей самоликвидацией, – ответил Валерий. – И там же должны быть пальчики господина Понятовского. Читай, и все поймешь.

«Уважаемый Валерий Александрович! Извините за мою выходку в суде в ваш адрес. Меня так часто предавали в жизни, хотя я верил людям и старался приносить им добро, и поэтому решил, что вы и следователь Королев меня обманули. Но здесь в пересыльной тюрьме я узнал во время свидания с женой, что Королева уволили по статье за должностное преступление, и понял, что вы с ним оказались бессильны, ибо вмешались люди куда более могущественные, и потому вас из-за меня ожидают неприятности. Чтобы помочь вам и Королеву, я сказал жене во время свидания, где найти этот компакт-диск. В свое время, летом 98-гр года, я передал его в руки господина Понятовского за очень хорошие деньги во время встречи в загородном ресторане, где мы с ним поужинали и выпили за дальнейшее сотрудничество. Я тогда не представлял себе, зачем ему эта программа, но все понял, когда вскоре последовал дефолт и последующее обогащение его дядюшки. Я только тогда осознал, как много людей пострадало из-за моей корысти. И с тех пор стал помогать ограбленным людям вернуть утерянное. Господин Понятовский, как мы и договаривались, вернул мне компакт-диск, и теперь я должен был его уничтожить на его глазах, изрезав его поверхность. Я так и сделал, но, чтобы подстраховаться на будущее, я заранее подготовил точно такой же диск и подменил им тот самый, на котором остались отпечатки его пальцев. Ведь для вас это важная улика, правильно?..»

Гера поднял глаза на Померанцева:

– Валера, но с этим долго не живут! Если ты рассчитываешь, что он будет нашим свидетелем…

– Так оно и есть, – кивнул Померанцев. – Абрикосов скоропостижно скончался от инсульта в тюремной больнице, вскоре после свидания с женой. Но диск-то с пальчиками Понятовского остался: Как и это письмо.

10

Игорь подъехал к дому Макарова и еще издали увидел возле подъезда небольшую толпу людей, все больше женщин. Двое врачей в белых халатах хлопотали возле «жигуленка» пятой модели. Здесь же стояла «скорая».

– Смотрю, этот дед голосует… Ну, я остановился. Может, по пути, правильно? – объяснял милиционеру водитель «Жигулей», прижав руки к груди. – Он мне и говорит, подвези, мол, до Генпрокуратуры на Большой Дмитровке. А то опаздываю. Мне вообще туда не с руки, в смысле, не по пути. Ну а как, с другой стороны, откажешь, вдруг он и правда прокурор, я правильно говорю? Может, когда пригодится?

Милиционер кивал, строго насупив брови, и записывал…

– Дед сел и сразу сомлел, дышит тяжело, посинел, таблетки по карманам ищет. Я говорю: ты чего, мол? Может, тебя прямо в Склиф? Нет, говорит, меня ждут. Сейчас, мол, все пройдет, внимания не обращайте. Захрипел, и готов. В смысле, помер.

Игорь подошел ближе, протолкавшись через толпу.

Евгений Матвеевич лежал на асфальте, голова на чьей-то подложенной сумке, грудь, которую только что массировали, была обнажена, лицо запрокинуто назад, рот приоткрыт, а глаза неподвижно смотрели на редкие, пушистые облака в синем небе, на лица склонившихся над ним людей, на тополиный пух, летящий над городом.

– Он… умер? – спросил Игорь у пожилой женщины-врача, которая только что делала массаж сердца, а теперь распрямилась и взяла у санитара пачку сигарет.

– А вы что, не видите? – буркнула она.

– Но может, что-нибудь еще можно сделать, фибрилляцию например.

– Американскую «Скорую помощь», поди, смотрите?.. – усмехнулась она и закурила сигарету. – Что там фибриллировать, молодой человек, если его сердце не то что остановилось, а разорвалось в клочья.

– Вы его знаете? – спросил милиционер у Игоря.

– Да. У вас же его удостоверение, – ответил Игорь. – Там все записано. Это известный журналист Евгений Макаров. Я работал с ним вместе. Подождите, не забирайте… – сказал он, увидев, как санитары уже разворачивают черный пластиковый мешок.

Игорь присел на корточки перед мертвым журналистом и какое-то время смотрел на него, потом прикрыл ему веки.

– Я тут при чем? – снова завел ту же пластинку «бомбила», прижав руки к груди. – Откуда я знал, что дед этот всем известный и копыта вот-вот отбросит?.. В смысле, даст дуба? Раз старичок попросил подвезти, разве я мог отказать?

– Завязывай, – сказал ему милиционер. – Посмотрим, что о тебе скажут, когда будешь вот так, посреди мостовой, лежать…

Игорь еще какое-то время смотрел, как санитары загружают черный мешок с телом Макарова в машину.

Из редакции Игорь позвонил Померанцеву.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Валерий.

– Его вполне мог хватить инфаркт, – сказал Игорь после затянувшейся паузы. – Даже наверняка. Столько переживаний выпало в последнее время. И с внуком, и с этой статьей. Да тут еще эта жара. И еще в чем-то чувствовал себя виноватым перед покойным Быстровым, представляешь?

– Но проверить бы не мешало… – неохотно сказал Померанцев. – Слишком много смертей… – И обратился теперь к Гере: – Позвони в районную поликлинику, что ли. Там, если я правильно понял, есть медсестра, которая делает ему на дому уколы. Наверно, она последняя, кто видела его живым.

Вечером, когда Игорь уже вернулся домой, Померанцев сам ему позвонил.

– Тут опять приключилась такая история, – сказал он. – Пропала уже вторая медсестра, которая обычно колола Евгения Матвеевича на дому. Фамилия – Островная, имя – Дарья Николаевна.

– Час от часу…

– Сказали, что утром уехала делать процедуры и не вернулась. Дома ее тоже нет. А ты говоришь… Жара, мол, переживания. Нет, здесь идет самая настоящая зачистка местности. Совсем как в Чечне. Откуда, кстати, завтра вылетает Меркулов, прервав командировку. Он мне это сам сказал после нашего телефонного разговора…

– Говорят, что при вскрытии у него обнаружили обширный инфаркт, – ответил Игорь. – Он же дома сидел с гипертоническим кризом.

– А никто и не спорит, – устало продолжал Валерий. – Обширный так обширный. Жару и криз никто не отменяет. Но к ним ведь можно кое-что и добавить? Вот когда объявится эта медсестра Островная, целая и невредимая, тогда можно будет какие-то вопросы снять. А пока что вокруг нашей истории слишком много загадочных смертей. И кто знает, какая будет последней… Теперь вот что. Когда выходит ваша статья, о которой мы договорились?

– Завтра, – сказал Игорь. – Сегодня уже не успели.

– Но это точно?

– Да: На редколлегии я пригрозил своему начальству, как уже говорил, что в случае отказа отправлю ее в «Файнэшнл тайме» за подписью покойного Евгения Матвеевича и с моей припиской, что его постигла странная смерть, а его родная газета от страха отказывается публиковать. Все лысины разом вспотели, их обладатели переглянулись, ну а что прикажете делать? Согласились…

– Ч-черт!.. – сказал Валерий. – И как раз завтра Разумневич с Белявским вылетают в Базель с сопровождающими лицами. Уже подружились, один самолет на двоих зафрахтовали, представляешь?

– Ну не сбегут же.

– Время, опять они выиграют время!

– Я-то понимаю, а ты вот всего не знаешь, – с некоторым торжеством сказал Игорь. – Последнее, чего добился-таки Евгений Матвеевич по своим каналам, – это аудиенции у министра финансов,

– Другой разговор!.. Но ведь он умер?..

– Я уже звонил туда, – продолжал Игорь. – Все объяснил. Мне обещали от имени министра, что меня обязательно примут. Но я должен прийти туда со свежим номером газеты, где будет опубликована наша статья.

– Сплюнь три раза, – подключился к их разговору Гера. – Поскольку нас с Валерой отстранили как не-справившихся, на тебя, Игорек, последняя надежда. Скажи им там…

– Теперь главное, – перебил его Померанцев. – Теперь речь пойдет о твоей жизни…

– Думаешь, мне тоже что-то угрожает?

– Не перебивай и не вздумай спорить! Сегодня никуда не выходи, а завтра с утра к тебе придут спецназовцы из МВД и проводят в редакцию, в Минфин, куда угодно. Я уже обо всем договорился с начальником МУРа Грязновым. За тобой заедут прямо домой

– Да зачем они мне? – воскликнул Игорь. – Хочешь перед всеми нашими опозорить? Если бы я был им опасен, они шлепнули бы меня одновременно с Макаровым! Тебе не кажется, если я еще жив, то, значит, Евгений Матвеевич умер все-таки своей смертью?

– Это у тебя мания величия, – ответил Померанцев. – При полном отсутствии мании преследования. Макаров, между прочим, написал статью, а не ты. Но когда выйдет твоя статья, следующим будешь уж точно ты. А может, и раньше. То есть мы даже спрашивать тебя не будем, а пришлем охрану.

– А если я не хочу, чтобы меня охраняли? – заносчиво воскликнул Игорь. – А если я буду сопротивляться? Имею я право распоряжаться собой или нет?

– Валера считает, что не имеешь, – сказал Гера. – И я того же мнения. Послушай меня, Игорек… И пошевели мозгами. Была у вас бурная редколлегия или не была? Ты поставил вопрос ребром о публикации материала, из-за которого уже погибли люди, или не поставил? Могла информация об этой статье выйти наружу? Да или нет?

– Но кто у нас в редакции может или способен на такое?.. – растерянно пробормотал Игорь. – Я всех наших знаю уже много лет. Это интеллигентные и порядочные люди, я могу за каждого поручиться!

– Сколько мне еще тебя учить, что порядочность – не профессия! – не выдержал Гера. – Качество необходимое, но недостаточное. Я тоже несколько дней назад в нашей конторе мог бы поручиться за каждого, – добавил он уже более сдержанно. – А сегодня уже не могу… Как будто не понимаешь простой вещи: любой посетитель, уборщица, грузчик, курьер поставят под твоим носом «жучка», и ты не заметишь. А он тебе будет улыбаться, спрашивать про здоровье… И кто-то другой будет слушать ваши разглагольствования на редколлегии…

– Словом, с этой минуты и до завтрашнего дня, – снова вмешался Померанцев, – никто из дома и без охраны не выходит! И никому не открывайте, пока я не позвоню и не скажу, когда точно за тобой приедут с Петровки.

– Ладно, утро вечера мудренее, – примирительно сказал Игорь. – Уверен, завтра тебе самому все эти страхи покажутся химерой.

– …Что все-таки случилось? – спросила Люся, когда он вечером лег спать.

– У Валеры с Герой сдали нервы. Их отстранили от расследования, Валера написал заявление по собственному, а их подозреваемые завтра утром преспокойно себе вылетают в Швейцарию… Представляешь, после смерти Евгения Матвеевича они собирается приставить мне охрану!

– Только этого нам не хватало, сказала она растерянно. – Думаешь, серьезно?

Померанцев позвонил в шесть утра.

– Ох рано встает охрана… – зевнул Игорь. – Что, Валер, опять будешь приставать со своими телохранителями? Не нужны мне они, я еще вчера сказал. Глупость все это.

– Кто это так рано? – спросила Люся спросонья. – Это Валерий? Что опять случилось?

– Передай жене и дочке мои извинения, если разбудил… – продолжал Померанцев. – Пойми, наконец, когда на кон поставлены такие большие деньги, никто не станет церемониться. Так вот, вчера поздно вечером было произведено вскрытие, и стало известно, что Макарову ввели вместе с магнезией препарат, который и спровоцировал инфаркт и остановку сердца, – продолжал Валерий. – Понял теперь?

Игорь охнул и сел на пол.

– Так вот, слушай меня внимательно и не перебивая. Хотя охрана очень независимых и строптивых журналистов в мою компетенцию не входит, но делай все, что я говорю. Двери – все замки и засовы, какие у вас там есть. Никому ни под каким видом не открывать. Никаким почтальонам, участковым, сантехникам, газовщикам, электрикам и соседям! К окнам не подходить.

– Ясно… – еле слышно сказал Игорь.

– В глазок, если кто позвонит, даже не вздумайте смотреть! Только тогда у нас останется шанс сохранить твою драгоценную жизнь.

– Д-да… – промямлил Игорь, стараясь не видеть глаз жены и дочери, которая тоже проснулась, и теперь они испуганно смотрели на него, что-то угадывая по выражению его лица.

– Словом, сегодня у вас в семье выходной, и все дружно прогуливают школу и работу, – продолжал Валерий. – Кроме, разумеется, тебя, как отца семейства и добытчика. Старший группы прикрытия мне позвонит по сотовому уже от твоей квартиры, а я сразу перезвоню тебе. Только тогда откроешь! Зовут его Гриша. Он так тебе и представится через дверь, когда спросишь. И дальше действуй согласно его инструкциям. Все!

Когда минут через пятнадцать прозвенел звонок в дверь, Люся вздрогнула и прижалась к его плечу, а дочка заплакала. Игорь обнял ее и прижал к себе. Потом звонок повторился, длинный и непрерывный, казалось, ему не будет конца. Потом громко постучали.

– Я все-таки пойду и посмотрю… – не выдержав, сказала Люся. – Только в глазок. Ну что он так долго звонит? Может, что случилось?

– Сиди! – строго сказал Игорь. – Случится обязательно, если подойдешь к двери.

Наконец звонок прервался, больше никто в дверь не стучал. Через довольно долгое время раздалась трель сотового, и они снова вздрогнули.

– Группа прикрытия уже на твоем этаже, – сказал Померанцев. – Все спокойно?

– Кто-то уже звонил в дверь, настойчиво и долго, – сказал Игорь.

Померанцев выругался.

– Опять опередили! Нашим бы так оперативно работать! Ладно, сейчас им это расскажешь, и они сами разберутся. Они будут в штатском, чтобы не привлекать внимания. Напоминаю, старшего зовут Гриша. Он себя назовет после короткого звонка в дверь, когда спросишь, как обычно, кто там.

Этот звонок в дверь был куда более коротким.

– Кто? – спросил Игорь, чувствуя, как замирает под ложечкой.

– Гриша… – последовал негромкий ответ.

Только после этого Игорь выглянул в глазок и открыл им дверь. Их вошло трое со спортивными сумками – коротко остриженные, в куртках и джинсах, накачанные и плечистые, заполнившие собой всю переднюю. Они кивнули, когда хозяева с ними поздоровались, и негромко назвали свои имена: Григорий, Алексей и Аркадий.

– Ребята, вы меня извините, – сказала Люся, включив электрический чайник после того, как, освободив переднюю, спецназовцы точно так же заполнили всю кухню. – Моему мужу что-то действительно грозит?

– А вы сами как думаете? – спросил Гриша, который был помельче своих подчиненных.

– Не знаю. Не верилось как-то. Правда, к нам звонили в дверь незадолго до вашего прихода, – сказала она. – Причем настойчиво. Даже стучали кулаком. Но мы не подошли.

– Правильно сделали, – нахмурился Гриша. Подумав, он обратился к Алексею, блондину, сидевшему ближе других: – Леша, выйди посмотри там, начиная с верхнего этажа, ну, ты понимаешь.

Тот кивнул и вышел. Гриша подошел к окну, взял бинокль, осмотрел крыши зданий напротив.

– Ты же сам сейчас бликуешь… – негромко сказал третий, которого звали Аркадий. – Могут заметить.

– А что еще делать? – пожал плечами Гриша и снова сел за кухонный стол. – Вроде что-то мелькнуло в чердачном окне. Может, показалось… Сделаем так, – сказал он, подумав пару минут. – Наверняка они далеко не ушли. И ждут вас где-то рядом. Покажите, в чем вы обычно выходите из дома, – сказал он. – Ну, в чем собирались ехать сегодня на работу?

Игорь переглянулся с Люсей, та вышла с кухни, потом принесла его светлую куртку и джинсы.

– Мы с вами примерно одной комплекции, – сказал Гриша, – поэтому давайте переоденемся, вы – в мое, я– в ваше… Не беспокойтесь, мы обязательно подденем ему бронежилет, – сказал он, упредив вопрос Люси. – Хорошо бы какую-нибудь бейсболку, которую вы носите, если найдется, – сказал он. – А то прически у нас разные. – Он улыбнулся, проведя рукой по светлой щетине на своей голове.

– Найдется, – сказала Люся. – Такая подойдет?

– Оставайтесь пока дома, – сказал ей Гриша, надев светлую куртку на бронежилет. – Выйдете, когда скажем.

– А как же вы?.. – Люся охнула, прикрыв рот ладошкой.

– Все будет нормально, – заверил Гриша. – Выйдем мы вдвоем, Аркадий останется охранять вас с дочкой…

Выстрела они не слышали. Гриша почувствовал лишь сильный удар в грудь, сбивший его с ног, так что он ударился затылком об асфальт, а бейсболка отлетела далеко в сторону. Он замер. Сидевшие на лавочке старухи вскрикнули и привстали.

– Ты как? – склонился над ним Леша.

– Хороший у них стрелок… – сказал Гриша, морщась от боли и не открывая глаз.

– Встать сможешь? – спросил Леша.

– Зачем? Они ж наверняка наблюдают… Они меня убили, понял? Вызывай «скорую». Бери за руки, за ноги, оттащи куда-нибудь. Вон в те кусты, что ли… И «скорую» вызывай…

– Дай хоть посмотрю, – сказал Леша, когда оказались в кустах.

– Чего смотреть, раз крови нет. А вот ребро они мне, кажется, сломали. И шишка от удара… Серьезные ребята. Зато бронежилет – что надо. Считай, что прошел испытания. Не зря говорили: его винтовка не берет. Вызывай, чего ждешь?

Когда «скорая» подъехала к дому, в подъезд спустился Игорь в другой одежде, смешался с толпой зевак и сел вместе с двумя муровцами в машину. Приехавшие врачи сначала ничего не поняли, потом ахнули, когда Гриша все с себя снял и они увидели обширный кровоподтек на его груди. Осмотрели, ощупали и нашли, что сломано ребро в районе сердечной сумки. Гриша протянул Игорю сплющенную пулю, – извлеченную из бронежилета, и продырявленную куртку.

– Ваша пуля. Берите, берите. А куртку жена зашьет. Или другую купите, – подмигнул он. И поморщился от боли.