Текст книги "Принцип домино"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Эдик… – послышался вздох Полынцева. – Тебе сейчас лучше остановиться, чтобы мы не разругались окончательно! Я все-таки старый театральный волк, я собаку съел на вранье своих актеров! Самых талантливых в том числе. И у меня абсолютный слух на неправду. Мне не нужно суда, свидетелей, отпечатков пальцев, чтобы узнать, когда человек мне морочит голову. Мой слух – это и есть моя экспертиза. А ты проговорился в одном из наших последних разговоров, когда весьма искусно подражал Леве. Вспомнил теперь?

– Это когда я угадал, что и как он тебе сказал?

– Конечно. Ты подражаешь ему просто замечательно. Но что он сказал мне конкретно и где именно происходил наш с ним разговор, ты мог узнать, только подслушав его. Именно в моем кабинете состоялся тот разговор, именно в нем была подслушка, или «жучок», или как это у вас называется… И Лева сидел в том же кресле, где сейчас сидишь ты. Вот поэтому я попросил у него, а не у тебя прислать ко мне специалиста. И он прислал. Этот молодой человек, кстати весьма обаятельный и культурный, а мы с ним потом много поговорили об истории моего театра, при мне нашел твоего «жучка», которого любезно оставил мне на память… И я храню его теперь среди других театральных реликвий… Вот он, кстати, полюбуйся… (Послышался шорох и шум выдвигаемого ящика стола.) Бери, не бойся. Он не кусается.

Снова последовала томительная пауза, во время которой Вадим и Разумневич многозначительно переглянулись.

– Представляю, как Эдик смахивал по босяцкой привычке пот рукавом, – негромко сказал Лев Семенович, как если бы беседующие в магнитофоне могли его услышать. – Хотя его последняя жена, по моим сведениям, постоянно кладет ему в карман носовой платок. Интересно, как он выкрутится сейчас?

– Я вот что хочу тебе сказать, Эдик… – снова послышался голос маэстро. – Мне надоело ожидать, когда вы с Левой сотрете меня в муку, как два жернова, между которыми я, по несчастью, оказался. Я только недавно говорил об этом с Никитой Малхазовым. Ему это тоже надоело. Что вы вообще творите? У вас с Левой разные интересы, это я могу еще понять. Но разве мало было и такого, что вас вместе связывало? Долгая дружба, общая опасность… Вы больше теряете от своей публичной вражды! Найдите наконец новые точки соприкосновения…

– Ну хватит! – раздраженно сказал Разумневич и отключил магнитофон. – Петя нас собрался мирить… Смех, да и только! Оставь мне запись, послушаю на досуге.

Вадим пожал плечами, извлек миниатюрную кассету и положил на стол хозяину. Тот внимательно наблюдал за ним.

– У тебя все? – негромко спросил Разумневич, когда Вадим направился к двери. – Ты ничего не забыл? Больше ничего мне сказать не хочешь?

Вадим остановился в дверях:

– Да нет… Почему вы решили, что я что-то забыл?

– Нет, дорогой, я ничего еще не решил… Спасибо, Вадик, на сегодня ты свободен.

12

– Сегодня я начну, пожалуй, с клиники, где лежал внук Макарова, – сказал Валерий, когда Гера закончил осмотр кабинета Померанцева с помощью все того же сканера. – Хочу наконец разобраться, как и почему его внук туда попал. Хорошо бы найти бригаду «скорой», которая его туда привезла. Это я тоже возьму на себя.

– Может, вызвать их повесткой? – спросил Гера.

– Думаю, не стоит привлекать внимания… – ответил Померанцев. – Чтобы наши оппоненты, сумевшие пронюхать про постановление, не узнали, где мы сейчас роем. Понимаешь, если наша версия верна, врачей «скорой» точно так же должны ликвидировать, как и Антонову.

– А если верны факты, противоречащие нашей любимой версии, то тем хуже для фактов, так?

– Я специально проверял сводки. – Померанцев не обратил внимания на его колкость. – До самого последнего дня покушений на врачей «скорой» не было. Но больше ждать не стоит. Так что еду туда сейчас же.

– И постарайся вернуться к вечеру, – сказал Гера. – К шести должен подъехать Игорь, у них там с Макаровым что-то прояснилось.

Померанцев начал с приемного покоя детской больницы, откуда уже выписали внука Макарова. Улыбчивые, юные медсестры быстро нашли по компьютеру время поступления и бригаду «скорой», которая привезла ребенка.

Со «скорой» ему тоже повезло. Наталья Самохина, молодая врач-практикантка, как раз в это время была на дежурстве и только что приехала с вызова. Померанцев представился и показал ей свое удостоверение. Потом показал его начальнику смены, молодому, серьезному, щуплому и в очках, и попросил отдельную комнату, без посторонних, где можно было бы поговорить с Самохиной.

– А что случилось? – спросила она, едва они остались вдвоем.

Валерий внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить. В больших глазах тревога, но смотрит ясно и прямо. Похоже, никакой вины за собой не чувствует.

– Мы проводим одно расследование, – сказал Померанцев. – Я не стал пока вызывать вас к себе, чтобы не привлекать внимания. Вы садитесь, это я в гостях, а вы у себя… И так нам проще будет разговаривать. Помните мальчика пяти лет, которого вы почему-то отвезли в платную клинику, хотя с его диагнозом вполне могли отвезти его в обычную детскую больницу?

– Ах это… – протянула она. – Но с ним же все в порядке, я потом узнавала.

Он еще внимательнее посмотрел на нее. «Узнавала…» Значит, совесть в наличии. И вообще она ему нравилась.

– Но вы же нарушили инструкцию, – сказал он. – Почему?

Только теперь она опустила свои большие и ясные глаза и стала перебирать пальцами края клеенки.

– Меня заставили… – тихо сказала она.

Вот оно что, подумал Померанцев, ощутив, как по спине пробежали мурашки. Все становилось на свои места.

– Заставили? – деланно удивился он. – Кто, родители?

– Нет, – покачала она головой. – Один человек. Он подошел в тот момент, когда я собиралась на выезд в детсад к этому мальчику. И стал говорить, будто он рекламирует эту платную клинику, а она действительно у нас самая лучшая, с английским оборудованием… Я сначала удивилась, откуда он знает, куда и на какой вызов мы едем. Да и вид у него… Знаете, уголовник какой-то. А потом, когда я сказала, что не могу, не имею права, он мне ответил, что тогда очень нехорошее случится с моей дочкой, которая в это время находилась у мамы в Химках… Я живу одна, и для меня Ниночка и моя мама – это все, что у меня есть. И еще он сунул мне конверт. Я потом, когда он ушел, открыла и увидела там двести долларов. Для меня это огромная сумма.

– Вы можете его описать?

– Смутно… знаете, невысокий, коротко стриженный, узкоглазый, скуластый. Я как увидела, подумала, что вылитый Чингисхан.

– Больше вы его н? видели?

– Нет… Да я уже почти и забыла эту историю.

– Вы эти деньги потратили?

– Нет, что вы! Эти двести долларов до сих пор у мамы дома лежат. Я приказала их не касаться. Хотела их сдать в милицию, но побоялась. Еще привлекут к ответственности как взяточницу…

Она осторожно взглянула на Померанцева: не смеется ли?

– Вам придется передать эти доллары нам. Они нужны как вещдок…

– Как что? – не поняла она.

– В качестве вещественного доказательства. Где сейчас находится ваша дочка? – спросил он после паузы.

– У мамы в Химках, как и тогда. А что?

– Боюсь, вас подстерегает серьезная опасность… – сказал он, помедлив. – Найдется место где-нибудь за городом, куда вы с дочкой и мамой можете сегодня же выехать на пару недель?

– А что, это в самом деле серьезно? – спросила она, глядя на него с тревогой.

– Не хотел бы вас пугать, но… Возможно, вы слышали про расстрел медиков в морге на Пироговке?

– Да, ужасно, мы видели это по телевизору… Говорят, маньяк какой-то, это правда?

– Не буду рассказывать подробности, но то, что скажу, должно остаться между нами. Они там производили вскрытие тела медсестры Антоновой, которую застрелили до этого. Той самой, что делала уколы этому Игорю Макарову. Так вот, ей подсунули ампулы с фальшивым препаратом. В результате пришлось вызывать «скорую», то есть вас и вашу бригаду, к нему в детсад. Это все, что я могу сказать… Но вы мне еще не ответили. Вам есть куда сейчас же уехать с дочкой и матерью?

– Сразу и не соображу… – Она спохватилась, ее широко раскрытые от ужаса глаза налились слезами, она помотала головой. – Есть тут, за Клином, одна деревня, где живет моя крестная… Только туда долго добираться.

– Сейчас же звоните матери и скажите, пусть не откладывая берет внучку, самое необходимое, включая эти двести долларов, и едет до платформы электрички в Химках. И там ждет вас на платформе. Я вас туда сейчас повезу. Оттуда вы доберетесь до Клина, и сразу поезжайте к своей крестной в деревню. И скажите, чтобы ваша мама держалась только людных мест. А я переговорю с вашим начальником.

Начальнику смены долго объяснять не пришлось. Он сразу отпустил Наталью Самохину, велев ни о чем не беспокоиться.

Померанцев довез ее до Химок, где перепуганная мать сначала стала задавать вопросы дочери, потом замолчала и заплакала.

– Вот те двести долларов, – сказала Наташа Померанцеву, передав ему конверт. – Мы их не трогали. Я только посмотрела и сразу спрятала.

Когда Померанцев возвращался назад, ему позвонил на сотовый, как и договорились, начальник смены со «скорой».

– Наташу тут только что спрашивали, – сказал он. – Сразу, как вы уехали, приходил какой-то парень татарского типа, стриженый и невысокий. Стал качать права. Мол, он ее близкий друг, а к ней, мол, приезжал ее хахаль. Я его прогнал. Потом позвонил кто-то явно другой, голос вежливый и интеллигентный. Ему я сказал, как мы с вами договаривались, что она на выезде, когда вернется – неизвестно. Вызовов у нас и правда много. У нее хоть все нормально? Они хорошо доехали?

Померанцев, поразмыслив, позвонил с дороги в приемный покой клиники, где был утром.

– Здравствуйте, я сегодня у вас уже был, моя фамилия Померанцев, из Генпрокуратуры…

А, да, помним… – в трубке послышался девичий смешок.

– Извините, меня после отъезда случайно никто не спрашивал?

– Инна, тут, помнишь, приезжал к нам молодой человек из прокуратуры… – Голос девушки был теперь отдаленным и приглушенным, поскольку она обращалась к кому-то из товарок. – Симпатичный такой… Вот он как раз звонит и интересуется: его никто потом не спрашивал? Ну, может, жена разыскивает, мало ли…

– Алло? – послышался другой голос в трубке. – Вы уехали, а нам потом позвонили из прокуратуры, представился как ваш коллега, Шестов, что ли, и спросил, когда и куда вы поехали…

– И что вы ответили? – спросил Валерий, уже зная ответ.

– Ну как что? Мол, мы нашли для него эту бригаду «скорой», что привезла тогда мальчика, и все такое… А что, не надо было говорить?

– Спасибо, вы все сделали правильно, – сказал Померанцев.

И тут же позвонил Гере.

– Гера, тут такое дело… Ни о чем не спрашивай, отключи свой сканер и спрячь его куда подальше.

– А что хоть случилось?

– Сначала сделай, как я сказал. Приеду – расскажу.

Свой рассказ Померанцев начал не сразу. Он ходил по кабинету, скрестив, как обычно, руки на груди, пока Гера сидел в кресле, не сводя с него взгляда.

– Слушай и не перебивай. Ты мне не звонил в эту клинику, где я был утром?

– Нет, – ответил тот. – А что?

– Похоже, кто-то слышал наш с тобой разговор и знал, куда и зачем я выезжаю. И звонил после моего отъезда из клиники, где лежал внук Макарова, представившись под твоей фамилией.

– Дела… И ты решил?

– Кажется, этот сканер с сюрпризом. Ну, ты понимаешь, о чем я?

– Ты так в этом уверен? – усомнился Гера.

– Не торопись. Врач «скорой» Самохина рассказала, что ей угрожали, требуя, чтобы она отвезла внука

Макарова в дорогостоящую клинику. И описала, как выглядел шантажист. Я велел ей уехать с матерью и ребенком подальше из Москвы, к родственникам. Через полчаса после ее отъезда кто-то примчался в «скорую» и там ее искал. По описанию – тот же человек. Откуда они могли знать, что я собираюсь делать и куда выезжаю? Только из нашего с тобой разговора в этом кабинете!

– Черт знает что… – снова протянул Гера

– То есть мы пока опережаем их на полкорпуса. Вернее, на полчаса. И будет лучше эту «дуру», что тебе всучил твой друг детства, запрятать куда-нибудь подальше. Где она сейчас?

– В подвале.

– Но сначала скажи ей, да погромче, что, мол, ты куда-то срочно уезжаешь. А потом проверим их реакцию.

Гера только мотал головой, стараясь осмыслить услышанное.

– Пока все совпадает с нашей версией, – продолжал Померанцев.

– Но родственников, даже самых дальних, сейчас ничего не стоит найти, – вставил наконец Гера. – Хотя бы по базе данных на компакт-дисках, которые продаются везде.

– Крестная мать, куда они уехали, к родственникам не относится. А доллары, что им заплатили, надо сегодня же сдать на дактилоскопию.

Игорь Залогин и Евгений Макаров приехали к Померанцеву ближе к вечеру. Насупленный Гера сидел в своем кресле, стараясь не смотреть на Валерия, чей взгляд сейчас выражал только усталость.

– Итак, расскажите, к каким выводам вы пришли? – спросил Померанцев.

– Можно я? – спросил Игорь у Макарова. – Я расскажу, как понимаю, а вы меня поправьте, если я ошибусь.

Евгений Матвеевич кивнул в знак согласия.

– Мы услышали, что некоторые иностранные кредиторы стали срочно сбывать наши долговые обязательства, в том числе правительственные, – начал Игорь.

– Те самые обязательства, про которые вы писали в вашей статье? – быстро спросил Померанцев у Макарова, начиная уже понимать суть дела.

– Да… К сожалению…

– И кое-кто уже начал их столь же оперативно скупать, – добавил Игорь.

– Кто именно? – столь же быстро спросил Померанцев.

– Некая малоизвестная фирма «Акванго», зарегистрированная на Кипре…

– Это новый вид мошенничества, о котором мы до сих пор не знали и даже не догадывались, – вставил Макаров. – Похоже, для профессиональных мошенников информация о том, какие платежи по долгам состоятся, а какие откладываются или реструктурируются на неопределенное время, на самом деле не имеет цены.

– Поподробнее, пожалуйста… – попросил Померанцев.

– Деньги должны постоянно быть в обороте, бизнес долго ждать не может, и потому от неоплачиваемых долговых обязательств кредиторы стараются побыстрее избавиться, чтобы вернуть хоть часть средств.

– Поэтому махинаторы вполне могут вбросить ложную, но достаточно авторитетную информацию, мол, такие-то платежи в свой срок не состоятся, – пояснил Игорь. – Потом они задешево выкупают эти долговые обязательства через третьи лица. И могут очень неплохо на них заработать, поскольку выплаты по данным обязательствам на самом деле состоятся в полном объеме, но уже в карман мошенников.

– Опять это слышу, но никак не врублюсь, – помотал головой Гера. – Если можно, своими словами. Как для человека среднего ума и весьма посредственных способностей, который не знает, что с такой информацией делать, попадись она ему в руки.

– Короче, заруби себе на носу: если вдруг услышишь про долговые обязательства, которые наше правительство будто бы не собирается выплачивать в обозримом будущем, быстренько их скупи у кредиторов, – сказал Игорь. – Отдадут по дешевке. А правительство, которое вовсе не собиралось откладывать выплаты, вынуждено будет отдать деньги уже тебе. Утром проснешься мультимиллионером. Дошло наконец?

В это время у Геры зазвонил его мобильный, и, приложив палец к губам, он его включил.

– Слушаю вас внимательно! – сказал он бодро.

– Ну чего, все проверил? – узнал он голос Миши, который арендовал ему сканер.

– Да, Миша, спасибо тебе огромное, все нормально! – совсем уж жизнерадостным тоном сказал Гера, переглянувшись с Валерой. – Все чисто. Ты не беспокойся, завтра, как договаривались, я его тебе верну.

– То есть все нормально работает?

– Как часы! – заверил Гера. – Но он опять ничего не обнаружил. Это начальство у нас всего боится… – И подмигнул насторожившемуся Валерию. – А что, есть какие-то сомнения?

Гости непонимающе переглянулись.

– Да барахлил он в последнее время… – замялся Миша. – Только что вспомнил. Я ж собирался показать его нашему спецу, чтоб все проверил для профилактики. Сегодня можешь вернуть?

– Как скажешь! – заявил Гера. – Хотя нет, забыл. Сегодня мне на ковер к начальству. Но завтра, как штык, верну, как и договаривались. Звони, если что.

Он отключил мобильный и снова взглянул на непосредственного начальника, но уже с некоторым чувством превосходства.

– Забеспокоились… А за моим другом и соседом Мишей, увы, с сегодняшнего дня потребуется наружка.

– Потом поговорим, – кивнул Валерий. – Не надо загружать наших гостей ненужной информацией. Так ты понял насчет внешних долгов, которые правительство будто бы не собирается выплачивать?

– Это я как раз сразу понял, – кивнул Г ера. – Но что с ними делать дальше, вот что мне непонятно. С какой стати, если я выкуплю долговое обязательство у иностранного банка, правительство начнет мне по нему платить? Скажут, нет денег. Или, как вариант: а морда не треснет?

– Тебе так и скажут, – сказал Валерий, переглянувшись с гостями и тем самым как бы извиняясь за бестолковость подчиненного.

– Кстати, бумагу для премьер-министра по выплате долгов в Минфине готовит господин Понятовский, тот самый, который является племянником великого и ужасного Разумневича, – сказал Игорь.

– Ну и какая должна быть наша реакция на то, что еще не произошло, но мы обязаны предотвратить? – Гера потянулся в своем кресле. – Есть у нас формальная зацепка, кроме уголовного дела о гибели медсестры Антоновой и последующего убийства несчастных медиков в морге?

– Этот разговор также не касается наших гостей, – повторил с нажимом Валерий.

– Ну почему же? – удивился Гера. – Наши гости представляют широкую общественность, которая совершенно справедливо требует доведения до суда громких дел! И мы доводим… Но потом сюда приходит тот же Олег Иванович Быстрое, которого хорошо подготовили дорогостоящие адвокаты, смеется нам в лицо, а мы после его ухода обтекаем, не зная, что и сказать. А он всего-то напомнил нам о законе о средствах массовой информации: не ваше собачье дело, кто рассказал о предстоящем аресте моего обожаемого работодателя. То есть государево око все может и все видит, да зуб неймет!

– Мы начинаем понимать роль Быстрова в этих событиях, но нам опять недостает прямых улик, – добавил Померанцев. – Пока вокруг да около. Можете вы нам подсказать о нем что-то еще?

– Получается, что ваш Быстрое – вездесущий! – продолжал Гера. – Он и там и здесь оставляет следы. Возможно, вам известно о его связях или делах, которые отдают криминалом?

Журналисты переглянулись и промолчали.

– Гера, давай не будем задерживать наших гостей, – сказал Валерий. – Мы сами все обсудим…

– Да, – спохватился Евгений Матвеевич, взглянув на часы. – Я внуку обещал, что приеду к нему через час… И если ко мне больше нет вопросов…

– Спасибо вам, – сказал Валерий и встал из-за стола.

– За что же спасибо? – Старик махнул рукой. – Проходимцы меня так использовали с этой статьей, а я сразу не понял и не разглядел, что за ними стоит…

– Кто знает, Евгений Матвеевич? – Померанцев вышел из-за стола, чтобы проводить журналистов до дверей своего кабинета. – Если бы вы отказались писать эту статью, то ее написал бы кто-то другой, зато мы, без вашей помощи, так и не разобрались бы в механизме столь масштабного финансового мошенничества. И даже бы не подозревали о самой его возможности.

– Дай Бог, чтобы вам удалось предотвратить… – Макаров пожал руку ему и Гере. – А я со своей стороны – все, что смогу… Все, что в моих силах. Обращайтесь в любое время дня и ночи.

– Кстати насчет Быстрова… – Игорь остановился в дверях. – Может, помните, я вам рассказывал про это двойное убийство журналистов в Питере, Гены Лагутина и Лилии Зайцевой? Ну что они учились в одной группе с Олегом.

– А вы, Штирлиц, останьтесь, – сказал ему Гера. – У нас к вам будут еще вопросы. Всего доброго, Евгений Матвеевич! Звоните, пропуск всегда выпишем…

– Но я, собственно, мало что помню. – Игорь развел руками. – Во время панихиды Олег был потрясен. Рассказывал, как они все дружили – все вместе.

– Говорят, будто это заказное убийство связано с каким-то журналистским расследованием, проводимым этой погибшей девушкой, – сказал Валерий.

– Не знаю… По крайней мере, мне было бы известно… – Игорь пожал плечами. – Кстати, напомню, это двойное убийство произошло на другой день после того, как к ней приехал Гена Лагутин.

– Погоди, погоди! – Валерий заходил по кабинету, сложив руки на груди, что свидетельствовало о его волнении. – Вспоминаю тот наш разговор. Убийца каким-то образом свободно проник к ним в дом. Кажется, они втроем пировали. Потом они легли спать, а он выстрелил в спящих из «ТТ». И даже был его фоторобот, если не ошибаюсь?

Он переглянулся с Герой.

– Давай звони в Питер своим коллегам! – сказал Гера. – Что-то мне подсказывает… Спроси, чем закончилось дело, и, вообще, все подробности… А ты, Игорек, свободен. Все, что возможно, мы из тебя уже вытрясли. Может, еще догонишь Евгения Матвеевича. И привет семье.

Валерий набрал код Петербурга 812, номер, стал ждать, покусывая губы.

– Это ГУВД? Здравствуйте, коллеги! Старший следователь управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Валерий Померанцев вас беспокоит, – сказал он. – Мы высылаем вам по факсу запрос, а вы срочно подготовьте и вышлите нам все данные по делу об убийстве московского журналиста Геннадия Лагутина и журналистки из Петербурга Лилии Зайцевой.

– Вам все дело прислать по факсу? – удивились в Питере. – Это же несколько томов! К тому же оно…

– Нет, нам нужны только обстоятельства их гибели, протоколы осмотра и опросов свидетелей.

Факс из Питера Зоя принесла и положила им на стол через двадцать минут. Они сразу накинулись на протокол обследования места преступления.

Оба журналиста были убиты у себя на квартире во время сна выстрелами в лоб из пистолета «ТТ» с глушителем. О возможном глушителе говорит тот факт, что соседи не слышали выстрелов, хотя в доме хорошая слышимость. Зато еще до появления у Зайцевой компьютера было слышно, как в ее квартире стучала пишущая машинка. А в этот вечер там пировали, громко разговаривали и смеялись. Никакой ссоры или брани слышно не было. Потом стало тихо до самого утра. Еще соседи показали, что один из пирующих говорил с кавказским акцентом.