Текст книги "Не смейся, ведь я люблю (ЛП)"

Автор книги: Франсиско де Пауло Фернандес Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Но ведь ничего же не было, чтобы он так взбесился.

– Не знаю, я плохо с ним разговаривала, и теперь раскаиваюсь в этом. Я не должна была быть с

ним такой резкой, не должна была грубить, – сожалеет Эстер, снова пытаясь дозвониться до друга.

– До чего же у него поганая привычка, к тому же ему нравится спорить, а ты обращаешься с ним, как с королем.

Сотовый Бруно по-прежнему выключен. Губы Эстер дрогнули и слегка изогнулись в жалком

подобии улыбки, на лице промелькнуло выражение смирения. Девушка кладет телефон в карман

куртки. Она ощущает потребность поговорить с другом и извиниться за свою резкость, но в данный

момент это невозможно.

– Никакого ответа, попробую позвонить позже.

– У него это пройдет. Я уверена, что вы помиритесь прежде, чем пойдете спать.

– Даже не знаю…

– Вот увидишь, помиритесь. Бруно, конечно, упрямый, но он тебя очень любит.

И она… она тоже любит его, вот только не уверена, как.

Добравшись до царства гамбургеров, девушки заходят внутрь. За весь путь Мария не проронила

почти ни слова. Девушка понимает, что частично виновата в уходе друга, но она не может передать их

с Бруно разговор, и потому предпочитает помалкивать, слушая двух остальных.

У прилавка немноголюдно, и девушки быстро делают заказ. Меньше чем через пятнадцать минут

все было готово. Возвращаясь обратно в парк Ла Вагуада, Эстер снова звонит Бруно, но с тем же

результатом. Уж не собирается ли он всю ночь держать мобильник выключенным?

– Нет, Сэм, не так. Нет!

– На этот раз тебе тоже не понравилось?

– Чему тут нравиться? Это же ни к черту не годится! – отвечает Рауль, недовольно сопя. Ребята

повторили эту сцену уже четыре раза. – Понимаешь, ты не показываешь Альбе свои чувства. Ты как

будто целуешься с матерью. Или я не прав, Альба?

– Ну, особой страсти я не заметила, – отвечает синевласка с улыбкой.

– Вот видишь? А Альба должна почувствовать, что это самый лучший поцелуй в ее жизни. Даже

наигранное должно казаться настоящим, Сэм. В этом и заключается актерская игра.

Самуэль устало трет глаза. На самом деле, он и сам отлично понимает, что Рауль прав. Здесь дело

не только в усталости, просто Альба не вызывает у него никаких чувств, а целоваться страстно и

пылко с тем, кто ни чуточки тебе не нравится, очень тяжело. Нет, девушка красива, у нее прекрасные

глаза, но она не его типаж. Альба, несмотря на красоту, не притягивает его в сексуальном плане. Вот

если бы он должен был целовать, ну скажем, Эстер, все было бы совершенно иначе.

– Простите! Я весь день, не переставая, крутился как белка в колесе, и сейчас просто умираю от

усталости, – извиняется Самуэль, присаживаясь на скамейку.

– Нам нужно закончить эту сцену, так что постарайтесь, ребят. Чем быстрее это сделаем, тем

раньше сможем пойти домой.

– Хорошо, я постараюсь сыграть хорошо.

– Давай, парень, ты сможешь. Ты же у нас донжуан, покоритель сердец, вылитый мачо! Почему я

выбрал тебя на эту роль? Как ты думаешь?

– Ладно, идем. Попробуем снова.

Сэм поднимается со скамейки и встает рядом с Альбой. Девушка улыбается парню и еле слышно

игриво шепчет ему на ухо:

– Если хочешь, я слегка поглажу кое-что своим коленом, когда мы будем целоваться. Глядишь и…

– Класс! Это было бы отличным стимулом.

– Да что ты? Ладно тебе, кончай. Твоя девчонка меня убила бы.

– Если ты ей ничего не скажешь, я и подавно промолчу.

– Как-нибудь в другой раз.

Посмеиваясь, оба снова готовятся к съемке. Рауль спрашивает ребят, готовы ли они, когда вдалеке

появляются Валерия, Мери и Эстер, нагруженные сумками, доверху набитыми гамбургерами,

картофелем и прохладительным. Они подходят как раз вовремя, чтобы понаблюдать за съемкой.

Девушки молча садятся и смотрят за развитием действия:

– Ну что, готовы? Камера… Мотор!..

– Она очень красивая, – говорит Альба Сэму, застенчиво улыбаясь.

– Твой парень тоже ничуть не плох.

– Да, он – красавец.

Несколько мгновений Альба и Сэм не смотрят друг на друга, отводя глаза. Оба молчат, но их

взгляды снова неизбежно притягиваются и встречаются на волшебную, чарующую секунду. Молодые

люди улыбаются.

68

– Знаешь, с тех пор, как я впервые увидел тебя в кондитерской, я каждый день непрестанно думаю

о тебе.

– Я тоже.

– Я знаю, что это плохо, потому что… я с Нирой. Она – моя девушка, и все свое внимание я должен

был бы уделять ей.

– Я тебя понимаю. Мне тоже следовало бы посвящать больше времени Анибалю и не думать

столько… о тебе.

Оба, не отрывая друг от друга глаз, идут навстречу друг другу.

– И что же нам делать?

– Не знаю, Сэм. Я не знаю.

– Сделать шаг вперед и идти дальше или навсегда забыть об этой истории?

– Я сбита с толку, все так сложно.

– Возможно, если мы… поцелуемся, то сможем понять, что чувствуем… на самом деле. Поймем, нужны ли мы друг другу так сильно, как это кажется.

– Но…

– Если, поцеловав тебя, я больше не захочу целовать ни одну другую, я буду бороться за тебя до тех

пор, пока ты позволишь мне бороться.

– Я боюсь, что мои чувства окажутся правдой.

– А я не боюсь. Не стоит обманывать сердце.

– А если ты поймешь, что… Ты бросишь Ниру?

– Тогда я бросил бы все.

Руки Альбы и Сэма соединяются. Во всем парке не слышно ни звука, или же просто над всеми

присутствующими царит рождающееся на их глазах чувство. Даже Валерия, Мери и Эстер

взволнованно ожидают окончания. Ребята так хорошо играют, что происходящее между ними кажется

реальностью. Они вот-вот поцелуются! Сэм медленно наклоняется к Альбе, они закрывают глаза и в

этот момент…

– Стоп! – резко кричит Рауль, прерывая ребят. – Стоп!

– Что теперь? – недовольно спрашивает Сэм. Он выпускает Альбу из своих объятий и упирает руки

в бока. – Я даже не начал ее целовать!

– И ты считаешь свою позу естественной для того, чтобы поцеловать девушку, в которую ты

влюблен?

– А что такого в моей позе?

Рауль, подражая Сэму, принимает его позу.

– Да ты же стоишь, наполовину отвернувшись от нее. Когда ты проявляешь к кому-то интерес, то

не отворачиваешься от человека, наоборот. И эти ссутуленные, поникшие плечи только доказывают

твою апатичность и безразличие… А когда ты наклонился к Альбе, то это было похоже… Да это было

похоже на все, только не на то, что ты собирался поцеловать ее!

– Эй, шеф, а ты не слишком придирчив? – спрашивает Рауля другая актриса.

– Да нет, конечно! Мой долг, чтобы вы делали все, как можно лучше! – в отчаянии восклицает

Рауль. – Смотри, Сэм… смотри, вот что я стараюсь от тебя добиться.

Рауль решительно делает шаг навстречу Альбе. Валерия с удивлением смотрит на него. Уж не

собирается ли Рауль изобразить с Альбой сцену поцелуя? Да нет, этого не будет! Однако Рауль

выглядит непреклонным. Он решительно обнимает девушку за талию и смотрит ей в глаза.

– Видишь, как это делаю я? Вот она, правильная поза!

– Ну, знаешь, у каждого из нас своя манера целоваться! – горячо и несколько обиженно протестует

Самуэль.

– Не спорю, конечно, своя! Только моя поза выражает интерес к ней. Решимость. Я не отвернулся, а

смотрю на Альбу… Я наклоняюсь к ней медленно, но решительно. Я уверен в том, что хочу

поцеловать ее, потому что она нравится мне и…

Губы Рауля находятся всего в нескольких сантиметрах от губ девушки.

Ничего себе – Рауль ее целует! В это нельзя поверить! Валерия рывком вскакивает со скамейки, уронив один из бургеровских пакетов, которые она придерживала руками, и кока-кола растекается по

земле. Она едва не закричала, когда ее парень слегка отстраняется от синевласки. Вал облегченно

вздыхает, но сердце девушки продолжает колотиться с бешеной скоростью. Однако Альба не считает

это наглядное объяснение законченным. Она нежно притягивает Рауля к себе и целует парня в губы

под изумленными взглядами всех остальных и, особенно, Валерии, которая, не моргая, смотрела, как

ее парень целуется с другой прямо у нее на глазах.

Глава 28

Он выходит из вагона на станции де Соль и не спеша идет по платформе, засунув руки в карманы

69

толстовки. Парень выходит из метро. Он продолжает злиться на весь мир. Вокруг него во все стороны

снуют люди, что, в общем-то, обычное явление для центра Мадрида в пятницу вечером, под

выходной. Впрочем, Бруно чихать хотел на это, какая ему разница, если он совсем недавно повздорил

с самым главным человеком в его жизни. Это их с Эстер первая по-настоящему крупная ссора, и это

единственное, что его интересует в данный момент.

Никогда прежде Эстер не разговаривала с ним так резко. Бруно считает, что она была к нему

несправедлива. Его подруга вольна делать все, что пожелает, но она ошибается, продолжая игру с

подобным типом. Ведь у него уже есть девчонка! Весь обратный путь, парень много раз прокручивал

в голове все случившееся. Слова Мери тоже глубоко задели его, потому что в большинстве своем, они

верные. Мери разбередила его рану, и теперь она болит.

Он и сам отлично понимает, что продолжает любить Эстер, и охвачен слепой ревностью, но

вместе с тем он переживает за нее чисто по-дружески. Как ни крути, Эстер его подруга, и он, Бруно, беспокоится за ее здоровье. Его волнуют ее чувства. Он тревожится из-за ее слез и печется о ее благе, потому что она и в самом деле очень важна для него. Эстер не только его немыслимая, невозможная

любовь, но и человек, который очень дорог ему. Эстер многое дала ему, но совсем недавно она

пережила трудный период, и тогда Бруно был ее жилеткой для слез. Родриго заставил девушку

страдать, причинив ей много боли. То же самое ждало бы ее с парнем вроде Самуэля.

Ну почему хорошие ребята не имеют таких возможностей, как плохие? Девушки предпочитают

парней, которые заставляют их страдать, приносят им одни огорчения, ничего не давая взамен. Таких, как Сэм или Родриго.

Он же, Бруно, наоборот, всегда старался бы сделать Эстер счастливой, потому что она значила бы

для него все, она была бы всей его жизнью. Он никогда не позволил бы ей страдать.

Он помнит ее плач, все ее слезы. Все вместе, и каждую слезинку по отдельности. Он помнит ее

тоску, от которой она отходила постепенно шаг за шагом на протяжении долгих месяцев. Да, он

отлично это помнит…

– Держись, Эстер. Давай, подбодрись. Ну-ну, все закончилось уже больше трех недель назад. Этот

парень уже в прошлом, он канул в лету.

– Тогда почему же я чувствую себя так, как будто все только что случилось?

– Потому что ты была влюблена в него.

– Я не понимаю, почему он так вел себя со мной. Ну почему он так поступил?

Этот вопрос она задавала каждый день. А Бруно каждый день выслушивал ее, не в состоянии

поднять голову, и страдал оттого, что видел ее такой удрученной. И еще как можно мягче и тактичнее

отвечал на ее вопросы. И ни слова жалобы, ни одного упрека. Все так, будто они впервые говорили на

эту тему.

– Не думай больше об этом. Родриго законченный сухарь, у него совершенно нет чувств. Ты

заслуживаешь кого-нибудь получше.

– Не знаю, возможно, это я была виновата.

– Да ни в чем ты не виновата! Ни чуточку!

– Я его любила.

– Ты была слепа и не понимала, каким он был на самом деле.

– А, может, я просто недозрела или вообще недоразвитая?

– Ты очень развитая, абсолютно нормальная. Тебе же только шестнадцать. Надо же – недозрелая!

Нужно было бы бить тревогу, если бы ты была слишком переспелая, разве нет?

Забавная картина, нарисованная Бруно, заставляет девушку улыбнуться. Он всегда так внимателен

к ней и, порой, ему удается заставить ее забыть о прежних отношениях.

– Думаю, да.

– К тому же, если ты недоразвитая, то какой же тогда я?

– Ты… ты просто прелесть.

Эстер обхватывает руками лицо парня, наклоняется и целует его в щеку. Бруно чувствует себя

перенесенным в другой мир, в другое измерение, когда губы девушки ласково касаются его лица, хотя

он понимает, что это не более чем благодарный поцелуй. Благодарный, такой и только такой.

У Бруно есть одна фотография, сделанная тем же вечером, сразу после поцелуя. На ней они с

Эстер вдвоем: она улыбается, несмотря на грусть, а он довольно серьезен, несмотря на радость

оттого, что рядом с ним – она. Парень выглядит сердитым, хотя на самом деле он был в

замешательстве и покраснел от смущения. Он и теперь продолжает хранить это фото в своем

смартфоне. Фотография напоминает ему о ласковом прикосновении губ Эстер к его разгоряченной

коже. По дороге к дому Бруно одолевает искушение взглянуть на нее, но его смартфон выключен.

Дело здесь отнюдь не в разрядившейся батарейке, а в нем самом. Теперь Бруно не хочет ни читать

слова, написанные Эстер, ни слышать ее голос. Он решил так, когда ехал в метро. Да, он принял

очень важное для себя решение: он хочет доказать самому себе, что не зациклен на Эстер, а если и

зациклен, то может жить, не видя и не слыша ее, и не зависеть от нее двадцать четыре часа в сутки.

70

По крайней мере, он должен попытаться не зависеть от Эстер, тем более если все опять повторится

сначала. Он не желает больше мучиться из-за нее, в то время как она страдает из-за другого. Мери

права: его чувства медленно губят его.

– Привет, ма, – говорит Бруно, когда Эсперанса открывает ему дверь квартиры.

– Как? Ты уже здесь?

– Угу. Разве ты не сказала, чтобы я вернулся рано?

– Да, но...

– Ну вот, я так и сделал, по-твоему, быстренько вернулся, – очень серьезно говорит парень. –

Ладно, пойду к себе. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Женщина недоуменно приподнимает брови и внимательно смотрит на идущего в свою комнату

сына. Что-то случилось. Сразу видно, что ему плохо. Мать очень точно подмечает такие вещи.

Возможно, он злится из-за того, что она сама взяла и пригласила его подругу. Конечно, иногда она

слишком настойчива и напориста, но ведь она думала, что Бруно обрадуется, если Эстер придет к ним

домой на ужин.

Ну уж нет, она это так не оставит. Эсперанса быстро направляется к спальне Бруно. Женщина

собирается войти в комнату, но вспоминает, что всегда говорит ей сын, и стучит в дверь.

– Да?

– Ты как? Я могу войти?

– Входи.

В голосе Бруно звучит вялое безразличие и смирение. Он всегда говорит с матерью именно так.

Эсперанса поворачивает ручку двери и заходит в комнату. Бруно сидит на кровати, даже не

переодевшись.

– С тобой все в порядке?

– Да, все отлично.

– Не ври мне.

– Мама, отстань, не будь такой занудой.

– Послушай, я же вижу, что ты... какой-то чудной.

– По-моему, ты уже должна была бы привыкнуть к тому, что я чудик.

– Я имела в виду, что ты чудной, потому что взволнованный, грустный, а не этих... из “Большой

фабрики”.

– Из “Большого взрыва”[ прим: имеется в виду американский ситком“Теория большого взрыва” о

двух физиках, работающих в НИИ], – со вздохом поправил мать Бруно. – И вообще я не грустный и

не взволнованный, а просто устал и хочу спать.

Но эта женщина так быстро не сдается. Она убеждена в том, что Бруно врет, и упорно продолжает:

– Уж не из-за того ли, что я позвонила Эстер, чтобы пригласить ее завтра на ужин? – спрашивает

Эсперанса и, не дожидаясь ответа продолжает: – Поскольку я подумала, что ты ей ничего не скажешь, то взяла на себя смелость позвонить Эстер самой. Она сказала тебе об этом, так?

Новость обрушивается, как гром средь ясного неба, но Бруно старается скрыть свое удивление за

непроницаемым лицом. Ну зачем, зачем она сделала это? Если еще до ссоры с Эстер ужин казался

ему плохой затеей, то теперь и подавно, он считает это самой худшей из череды материнских идей.

– Да... сказала.

– Так вот что с тобой происходит. Ты злишься из-за этого?

– Мама, повторяю, со мной ничего не происходит, – немного погодя отвечает Бруно. Он старается

овладеть ситуацией. – К тому же Эстер не сможет прийти завтра на ужин. Она забыла, что проведет

выходные с родителями не в Мадриде.

– Как? Это точно?

– Абсолютно.

– Вот ведь незадача! Ах, какая досада.

– Все это мелочи жизни, – заявляет Бруно, – и, сделай одолжение, не звони больше никому из моих

друзей. Пожалуйста. Если я захочу пригласить их домой, то возьму этот труд на себя.

– Но ведь ты ничего не сказал бы Эстер.

– На то свои причины!

– Это все потому, что ты очень робок с девушками. Так ты никогда не найдешь себе подружку.

Ну вот, приехали! Только этого и не хватало – всплыли девушки, подружки. Сегодняшний вечер не

для подобных разговоров. Вот прямо сейчас ему точно нет ни малейшей необходимости говорить на

эту тему.

– Мама, мне хочется спать.

– Даже у твоего младшего брата есть подружка, очень красивая девочка, которую зовут...

– Черт возьми! – не выдержав, взрывается Бруно. – Мама, оставь меня в покое! – орет он в

бешенстве. – Я устал и хочу лечь спать!

71

Женщина не ожидала со стороны сына подобной реакции и, молча кивая головой, идет к двери.

– Спокойной ночи, Бруно.

– Спокойной ночи.

Эсперанса выходит их комнаты сына и закрывает дверь.

Парень тяжело вздыхает, теперь ему вдвойне плохо. Он не должен был кричать на мать, но она

бывает ужасно настырной и надоедливой. Не найдется на свете терпеливца, который выдержит ее.

Хотя, чего там говорить, на этот раз он снова переступил границы. Сегодня явно не его день.

Переодеваясь ко сну и облачаясь в пижаму, Бруно мучительно размышляет о том, какая запутанная

и трудная штука его жизнь. Ему приходится несладко – он не уверенный в себе закомплексованный

коротышка, упрямец и брюзга... Без шансов, что какая-нибудь девчонка полюбит его, и тем более та

девушка, в которую он влюблен. Он так и останется навсегда одиночкой. Это его тяжкий крест.

Временами ему хотелось бы исчезнуть. Впрочем, о нем никто и не скучал бы.

Бруно смотрит на свой выключенный смартфон. Может, включить его? Он уверен, что Эстер уже

написала ему или позвонила, она такая. Но телефон он все же не включает. Из гордости, потому что

не хочет страдать еще больше.

Парень ложится на кровать, укрывается одеялом до самой шеи и обнимает подушку. Закрыв глаза, он думает о том, что его жизнь дерьмо, и, что самое трагичное, ничто не указывает на то, что когда-

нибудь она станет лучше.

Он не просто непонятый, а тупица, идиот, кретин, которого никто не понимает. Ни собственная

мать, ни друзья, ни Эстер... Бруно открывает глаза. Ему хочется заплакать, но он не плачет, задыхаясь

от слез, своих собственных слез. Парень снова закрывает глаза и старается не думать о ней, но это

невозможно, как бы сильно он не старался. Он не сможет не думать о ней даже во сне. Эстер –

главная героиня его жизни и большей части его снов.

Глава 29

Ни единого взгляда. Ни единого крика. Ни единого упрека.

С тех пор как Альба поцеловала Рауля, Валерия чувствует себя преданной и униженной. Выйдя из

метро, она идет по улице вместе с Раулем. Парень много раз всячески старался объяснить ей, что он

не виноват, но в ответ получил лишь монотонно-отрывистые, равнодушные, односложные ответы.

– Клянусь, я не хотел целовать ее, – горячо уверяет Валерию Рауль, едва они отошли от остальных

и остались вдвоем, – правда, не хотел.

– Ладно.

Заключительная сцена поцелуя была отснята в первом же дубле, сразу после данных Раулем

советов. Последовавший за съемками ужин прошел в гнетущем напряжении; обстановка была

накаленная, несмотря на то, что все старались не придавать значения случившемуся. Даже сама

Альба пыталась убедить Валерию в том, что все это было просто репетицией, и поцелуй был ничем

иным, как небольшим недоразумением.

– Милая, ну серьезно, я же не хотел.

– Угу.

– Это она набросилась на меня, я только хотел объяснить Самуэлю, что я хочу от него.

– Очень хорошо.

– Вал, ты должна мне поверить. Ну как бы я стал целовать ее вот так, перед тобой?!

– Однако поцеловал.

– Но не потому, что хотел.

– О’кей.

– Не будь такой, ну, посмотри на меня хотя бы.

Но, несмотря на все старания Рауля, ему не удается убедить Валерию посмотреть ему в глаза. Им

обоим плохо. У нее не выходит из головы картина – вот как в кошмарном сне тянутся те две-три

секунды, когда губы Альбы слились с губами ее парня. А он, со своей стороны, не знает, как ему

оправдаться. Он старался наглядно показать Сэму, как тот должен целовать Альбу, но не намеревался

идти в своих советах до самого конца. Почему синевласка так поступила, если Валерия ее хорошая

подруга?!

– Ну, брось, не дуйся, прости меня.

– Мне нечего тебе прощать.

– Тогда почему ты не смотришь на меня, когда говоришь?

– Я не могу.

– Можешь. Посмотри на меня, пожалуйста.

Все бесполезно. Валерия продолжает решительно идти вперед, не обращая внимания на просьбы

парня. После еще нескольких безуспешных попыток, Рауль сдается и, молча, провожает Валерию до

дома. Сейчас почти двенадцать, и на улице становится все холоднее. Девушка дрожит от резкого

порыва ветра, бьющего в лицо. В другой раз она обняла бы Рауля, прижалась к нему, и холод отступил

72

бы, а дрожь быстро прошла, но вот сейчас – ни за что, это было бы самым последним, что она

сделала.

Он поцеловал другую, пусть даже случайно!

Парочка подходит к подъезду дома, где живет Валерия. Девушка достает из сумочки ключ от

входной двери и вставляет его в замок.

– Ты не поцелуешь меня на прощание? – после недолгого молчания спрашивает Рауль.

И вот теперь Вал смотрит в глаза парня. Она морщит лоб, словно прислушиваясь к себе. Девушка

не помнит, чтобы в ней когда-либо бушевали такие неистовые чувства. Она в ярости, в ее душе

смешались неописуемые боль и гнев.

– Я не хочу слизывать чужие слюни, – язвительно выпаливает она.

– Ты говоришь серьезно?

– А ты видишь по моему лицу, что я шучу? Или считаешь, что после того, что ты сделал, я

настроена шутить и веселиться?

– Я понимаю, как ты обижена и раздосадована, но это не я поцеловал ее.

– Выходит, я?

– Нет, но я не смог уклониться.

– Ты и представить не можешь, каково мне сейчас, Рауль.

– Мне жаль, правда, очень жаль. Я сожалею, что тебе так плохо, но, думаю, мы могли бы обсудить

эту тему несколько иначе.

– Иначе? Ты что же, хотел, чтобы я сделала фотку, пока вы вовсю целовались?

– Брось, Вал, ты ко мне несправедлива!

– Значит, это я несправедливая, а ты весь такой правильный? А ведь это ты целовал другую, стоя

передо мной! Целовался прямо на моих глазах!

– Но я же не хотел целовать ее! Это она сама! Я уже не знаю, как еще растолковать тебе все это!

Крики ребят привлекают внимание проходящих поблизости людей, и это заставляет Валерию

постараться успокоиться и не слишком повышать голос.

– Я не хочу продолжать спорить с тобой в подобном тоне, – немного помолчав, говорит Рауль, нервно проводя рукой по волосам.

– Я тоже.

– Вот и хорошо.

– Наконец-то, мы хоть в чем-то согласны.

– Похоже на то…

И снова повисло молчание. Валерия и Рауль смотрят в глаза друг другу, часто и прерывисто дыша; от недавних криков у обоих еще перехватывает дыхание.

– Милая, это переходит все границы. Я не хочу ссориться с тобой. Почему бы нам не забыть

случившееся?

– ЗАБЫТЬ?

– Ну да. Давай забудем последние часы, как будто всего этого никогда не было, – предлагает Рауль, улыбаясь. – Я люблю тебя.

– Я тоже, но…

Глаза девушки блестят от непролитых слез. Она вот-вот заплачет. Ей невероятно трудно говорить в

эти минуты. В ее голове постоянно мелькает одна и та же картина – ее парень целуется с Альбой. И

каждый раз, вспомнив это, Валерия ощущает резкий укол в сердце.

– Но что, Вал?

– Я не могу забыть увиденное, по крайней мере, сейчас.

– Уф-ф, я не знаю, что еще сказать тебе. Я ведь уже попросил прощения.

– Этого не достаточно, Рауль. Неужели ты не понимаешь? Ты целовался с девушкой в моем

присутствии. Подумай, как бы ты чувствовал себя, окажись на моем месте.

– Ужасно плохо.

– Я чувствую себя точно так же.

Даже когда Элизабет набросилась на нее и крепко схватила за шею, ей не было так больно, как

сейчас. Эта боль внутри нее.

– Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче?

– Сейчас просто дай мне уйти, а завтра посмотрим, что будет.

– Думаешь, так будет лучше для тебя?

– Я не думаю, я чувствую.

– А не будет ли тебе хуже, если ты останешься одна?

– Не знаю, – отвечает Валерия, в ее взгляде читается растерянность и смятение. – Единственное, что я знаю, это то, что сегодня я не желаю больше разговаривать с тобой на эту тему.

– Хорошо, если ты так хочешь… я уйду.

– Спасибо.

Раулю хочется поцеловать девушку на прощание, но он понимает, что это плохая идея. Он горько

73

улыбается, машет рукой, а потом поворачивается и уходит прочь от дома, в котором живет Валерия.

Девушка чувствует ком в горле, когда фигура парня исчезает в конце улицы. Опустив голову, она

заходит в подъезд и поднимается на свой этаж. Ничего хорошего – девушке хочется плакать. Открыв

дверь, она обнаруживает, что свет во всей квартире погашен. Кажется, мама еще не вернулась из кафе, но уже поздно, и она должна была бы уже быть дома.

Вал не спеша идет к своей комнате и включает настольную лампу, чтобы не разбудить Вики.

Девушка снимает пальто и устало садится на кровать. В голову снова приходят мысли о том, что она

пережила этим странным вечером. Все это, как страшный сон. Все события сегодняшнего вечера

образуют часть какого-то кошмара. В голове непрестанно крутится и крутится одно и то же, пока

какое-то чириканье не возвращает девушку в реальность.

– Что ты делаешь? Почему не спишь? – спрашивает Вал попугайчика, подходя к его клетке.

Птичка беспокойно вертит головой, сидя на деревянной жердочке. Это ненормально, что Вики не

спит в это время.

– Что с тобой случилось? Тоже вечер не удался?

Пичуга посвистывает, а потом слева направо проводит клювом по металлическим прутьям клетки.

Это вызывает у девушки невольную улыбку, как будто ее талисман понимает, что с ней случилось, и

хочет утешить ее, заставляя смеяться. Вики снова мягко посвистывает и опять проводит клювом по

решетке. Тогда девушка передразнивает птичку и тоже проводит пальцем по прутьям клетки. Так они

передразнивали друг друга раз пять.

– Спасибо за поддержку, но сейчас не время играть. Давай спать, малыш, спать, спать. – Вики

свистнул в последний раз, и Валерия набросила тряпку на его клетку, чтобы свет не мешал ему.

Девушка снова садится на кровать и смотрит на часы смартфона. Уже половина первого. Куда же

запропастилась мама? Валерия собирается послать сообщение и спросить, где она, но слышит стук

двери подъезда. Она кидается к входной двери и видит мать.

– Привет, не поздно ли ты вернулась, а?

– Я немного развлеклась, – отвечает Мара, садится на диван в гостиной и сбрасывает туфли. – Как

у вас прошли съемки?

– М-м-м… хорошо. За-ме-ча-тельно.

Едва взглянув на дочь, Мара мгновенно понимает – что-то стряслось.

– Валерия, что случилось? И не говори, что ничего, мы отлично знаем друг друга.

– Я поссорилась с Раулем.

– Надо же.

– Мы крупно поругались.

– Ладно, не переживай, это обычное явление для пар, которые…

– Он поцеловал Альбу.

– То есть, как это поцеловал Альбу?

– Да, он целовался с ней прямо передо мной. Я совершенно разбита, уничтожена!

Девушка садится рядом с матерью и подробно рассказывает ей о том, что произошло в парке Ла

Вагуада и о последующем выяснении отношений с Раулем у двери ее дома.

– Послушай, судя по твоим словам, это она поцеловала Рауля, – говорит Мара, внимательно

выслушав рассказ дочери.

– Ну да.

– Тогда что же ты злишься?

– Я не могу выбросить из головы, как они целовались… Я чувствую себя просто ужасно.

– Валерия, ты не должна чувствовать себя ужасно. Если ты и должна на кого-то злиться, так это на

Альбу. Рауль не виноват, что твоя подруга набросилась на него.

– Но я не могу не думать об этом. Мне тоскливо, я в смятении.

– Тебе так плохо?

– Да, и жутко хочется плакать, но я даже не могу зареветь. Думаю, я не смогу заснуть.

Мара кладет руку на голову дочери и ласково гладит по волосам. Затем она смотрит на часы и что-

то быстро подсчитывает в уме. Время еще есть.

– Я знаю, как немножко отвлечь тебя, – объявляет Мара, снова обуваясь. – Надевай пальто, мы

уходим.

– Уходим? Прямо сейчас?

– Сегодня пятница. Чему ты удивляешься?

– Но, куда ты хочешь пойти?

– Иди за пальто, да пошевеливайся! По дороге я все тебе расскажу.

Валерия ничегошеньки не понимает. Ей не хочется уходить из дома, но мать выглядит такой

решительной. Похоже, у нее есть на то причины. Что же должно произойти, чтобы развеселить ее?

Глава 30

74

Уже давно Мери не приходила домой так поздно, но ее мать не стала ругать ее. Наоборот, она

разговаривала с ней спокойно, улыбалась и даже попросила посидеть вместе с ней. Девушка

послушно села рядом с ней на диван.

– Ну и как, на съемке все было хорошо? – спрашивает Пас, глядя в телевизор.

– Да, неплохо.

Все было ужасно. Просто кошмар! Она повздорила с Бруно, жутко замерзла, Валерия и Рауль

разозлились друг на друга. К тому же она все время думала о том, что Палома продинамила ее… Но

она не станет рассказывать обо всем этом.

– А я и не знала, что твоему другу нравится снимать фильмы.

– Он мечтает стать кинорежиссером.

– Надо же, какое интересное у него призвание! Надеюсь, у него получится, он славный парень.

– Да, славный.

– Я рада, что ты развлеклась с друзьями, это тебе полезно. Ты должна почаще выходить из дома.

– Мама, на носу экзамены. У меня мало времени на все остальное.

– Но иногда тебе просто необходимо проводить какое-то время с друзьями.

– Мы все очень заняты.

– А почему раньше вы виделись чаще?

Девушка не отвечает, матери не понравился бы ее ответ. Мери поднимается с дивана и идет на

кухню за стаканом апельсинового сока, а, вернувшись, меняет тему.

– Ты видела папу?

– Нет, он сюда не приходил, – отвечает мать, не отрывая глаз от экрана.

– А тебе не кажется странным, что он приехал в Мадрид, не предупредив тебя заранее?

– Да, это поразительно, но такой уж у тебя отец.

– Судя по тому, что он мне сказал, это было абсолютно спонтанно. Он сел в машину и приехал

сюда просто потому, что это взбрело ему в голову.

– То же самое он втолковывал мне, когда позвонил, оставив тебя в Ла Вагуада. Он сошел с ума.

Больше семи часов на машине, это…

– Он не говорил тебе, в какой гостинице остановился?

– Я не спрашивала. Это не мое дело.

Слова матери холодны и сухи, они не выражают никаких эмоций, как будто человек, который был

когда-то ее мужем и оставался отцом ее дочерей, теперь был ей совершенно безразличен. Это

тянулось довольно долго, но у Мери складывалось впечатление, что в последние месяцы между

родителями все изменилось.

– Завтра я позвоню ему, чтобы встретиться. Ты не будешь возражать, правда?

– Пока он не повезет тебя жить в Барселону… нет проблем.

– Успокойся.

– Раз уж он приехал в Мадрид, то мог бы привезти и твою сестру, чтобы выходные она провела с

нами. Мне так ее не хватает.

Это верно. Она тоже сильно скучает по Гадеа. Мери не хватает ее музыки, запаха ее духов, когда

она проходит мимо комнаты сестры, глупых споров по мелочам. И все же она рада, что сестра живет

в Барселоне вместе с отцом. С тех пор как в ноябре, Гадеа уехала с ним, ее отец стал совершенно