Текст книги "Кровь и память"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава 33

Уил на мгновение замер на тропинке, что вела к живописной избушке. Аремис внезапно куда-то исчез, можно сказать, растаял в воздухе без следа. Оставалось только гадать, что могло произойти с его другом. Кроме того, бесследно пропал и Нейв. День клонился к вечеру, и Уилу стало немного страшно. Никого из людей поблизости видно не было. Единственный признак жизни – избушка, примостившаяся на краю зловещего места. Уил оглянулся на темный массив Чащи.

Отсюда лес уже не казался таким путающим, как с той, другой стороны, но Уил знал – он полон тайн. Магия пропитывала здесь все, ее присутствие ощущалось в самом воздухе, ставшем мгновение назад таким плотным, что ему стало трудно дышать.

Куда же подевался Аремис? Нет, так дело не пойдет. Он не успокоится, пока не выяснит, что случилось. Он не имеет права бросить друга в беде. Уил повернулся и…

– Не делайте этого, сударыня, – раздался за спиной чей-то голос. Уил обернулся и увидел спешившего к нему по мосту человека.

– Я – Самм, здешний лодочник. Увидел, что вы здесь стоите, вроде как в нерешительности, вот и решил предложить помощь. Сдается мне, такой юной даме нелегко путешествовать одной, – произнес незнакомец, оглядываясь по сторонам. – Вы ведь пришли сюда одна, верно?

– Я… я… – Уил разрывался между правдой и ложью, но все-таки предпочел последнее. Чем меньше людей будут знать, что привело его сюда, тем лучше. – Да, вы правы. Извините меня, я – Рэчил Фарроу.

– Может, зайдете? – любезно предложил Самм, указывая на свою избушку.

– Конечно. По правде говоря, мне нужна лодка, – признался Уил.

– Понимаю. Пройдемте в дом. Позвольте мне хотя бы угостить вас чашкой чая. И потом нам следует кое о чем поговорить.

Бросив последний взгляд на Чащу и поискав напоследок глазами Нейва, Уил окончательно убедился: путешествие придется продолжить одному. Он кивнул и зашагал вслед за Саммом.

– Почему вы остановили меня, когда я повернул в Чащу?

– Пару минут назад мне кое-что почудилось. Вот я и подумал, что лучше не стоит. Чаща… с ней шутки плохи, поначалу мне и самому было жутковато в этих местах, но потом я привык к ее ахам и охам. Порой мне кажется, будто она живая.

– Вам и сейчас так показалось? – поинтересовался Уил, шагая по мосту вслед за Саммом.

– Именно, – ответил лодочник.

Войдя в дом, Самм занялся приготовлением чая.

– Что привело вас в эти края, сударыня? – кротко спросил он.

На этот раз Уил предпочел сказать правду.

– Я ищу одного человека. Мальчишку.

– А-а-а, паренька по имени Финч!

– Верно, его.

– С ним еще огромный черный пес.

– Да, это Нейв. Вообще-то это мой пес, – уточнил Уил. У него от души отлегло, когда он услышал, что Финч благополучно выбрался из Чащи.

– С мальчиком стряслась какая-то беда?

– Нет, ничего подобного, – поспешил ответить Уил. – Он – мой брат.

– Значит, вы тоже родом из Бриавеля, угадал?

– Угадали, – согласился Уил, отчаянно соображая, куда может завести его ложь. Выдать себя за гренадинца он уже не мог.

– Ваш брат тоже кого-то искал?

– М-м-м, да, искал. – На этот вопрос тоже не хотелось отвечать. – Вам помочь с чаем?

– Нет-нет, сударыня. Все уже готово, – отозвался Самм и поставил перед Уилом чашку с чаем. – Не желаете меда?

– С удовольствием.

– Он искал родственников? – Видимо, Самм решил выяснить все до конца.

– Да, – коротко ответил Уил и поднес чашку к губам, в надежде, что новых расспросов не последует. – Сколько с меня за лодку?

– Одна крона. Что мне, однако, сделать, сударыня, чтобы отговорить вас от путешествия? Ваш брат уже не вернется из Глухомани. Оттуда никто не возвращается.

– Я должна хотя бы попытаться, Самм. Ведь он еще ребенок! – ответил Уил, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно жалобнее.

– Это дорога в один конец, сударыня. Люди уходят туда, а пустые лодки возвращаются. Его лодка уже вернулась. В одночасье потерять двух таких прекрасных молодых людей, как вы… нет, это не для меня… я не переживу. Всегда стараюсь отговорить людей от безрассудных поступков.

– В другой раз.

– Вот и Финч так сказал.

– Я должна уйти отсюда засветло. Спасибо за чай. – Уил встал и протянул лодочнику изящную женскую ручку.

– Почему бы вам не отправиться в путь завтра утром? Может, заночуете здесь?

– Нет, Самм. Мне нужно спешить.

Самм горестно вздохнул и отправился за черной книгой. Задав Уилу те же, что и Финчу, вопросы, он еще раз повторил условия переправы в Глухомань. На лице его читалось все то же искреннее огорчение по поводу безрассудства молодой особы, которой не дорога собственная жизнь.

– Спасибо, – поблагодарил Уил, поставив в книге свою подпись. – Можно из чистого любопытства задавать вам вопрос, Самм, кто переправился в Глухомань до Финча?

– Вы удивитесь, сударыня, но Финч задавал мне точно такой же вопрос. Это была молодая женщина вроде вас. Ее звали Эмил Лайтфорд из Перлиса.

Имя женщины ничего не сказало Уилу, но он все равно кивнул и улыбнулся.

– Это было много лет назад, – добавил Самм. – И вот теперь вы двое, почти один за другим.

– Вот ваши деньги! – сказал Уил, протягивая лодочнику монету. – Какую лодку мне взять?

– Любую, какая вам понравится. Позвольте, я провожу вас. О веслах не беспокойтесь. Лодка сама отвезет вас куда надо.

Уил снова улыбнулся и, поблагодарив Самма, последовал за ним к причалу. Здесь он выбрал ближайшую лодку.

– Это надо же, какое совпадение! Ваш брат тоже выбрал ее, – изумился лодочник. – Мне остается лишь пожелать вам счастливого пути.

Уил помахал ему на прощание и повернулся лицом к двум ивам, чьи поникшие над водой ветви напоминали щупальца, готовые мгновенно схватить его и затянуть в темноту. Исчезновение Аремиса вселяло немалое беспокойство – человек, которому он доверял, которого даже полюбил, бесследно пропал. Уилу оставалось лишь надеяться, что он жив, хотя на этот счет у него имелись серьезные сомнения. Он на мгновение задумался, почему Чаща неодинаково относится к тем, кто входит в нее, но тотчас выбросил эти мысли из головы, оказавшись под плотным пологом ветвей и листьев. Глаза вскоре приспособились к зловещему мраку, и он даже осмелился сесть на маленькую дощечку, прибитую поперек лодки. Весел он нигде не заметил.

Под сводом ветвей царил холод. Обхватив себя за плечи тонкими изящными руками Илены, Уил поежился. Страх мало-помалу отпускал. Внезапно за поворотом Темной реки показался угрюмый гранитный утес. Он был огромен и, судя по всему, представлял собой один из отрогов исполинских Скалистых гор. В скале зиял узкий проход, сквозь который могла протиснуться лишь крохотная лодчонка. Уил затаил дыхание, мысленно попрощался с жизнью и невольно зажмурил глаза. Мгновение, и туннель поглотил его, сомкнув над ним свои своды.

Когда Уил снова открыл глаза, вокруг была непроглядная тьма. Невозможно было даже определить, куда его вынесло течением. Поток словно щепку подбрасывал лодку, и Уилу пришлось покрепче вцепиться в борта. По крайней мере теперь он знал, где здесь верх, а где низ. Если раньше воздух казался прохладным, то теперь, в толще гранита, холод пронизывал до костей. Илена не отличалась пышностью форм, и его била мелкая дрожь. Самм был прав, подумал Уил, трясясь от холода, это и впрямь дорога в один конец. Отсюда еще никто не возвращался. Этот туннель тянется бесконечно, и те, кто плыли по нему, неизбежно погибали от одиночества, страха или мертвящего холода.

Эти мрачные мысли были единственными его спутниками, пока Уил плыл в лодчонке по темному туннелю. Он не мог сказать точно, но своды туннеля словно опустились, а стены сдвинулись. Он бы наверняка вытянул над головой руку, чтобы убедиться так это или нет, но ему было страшно отпустить борта лодки. В душе боролись противоречивые чувства. Уил принадлежал к числу тех редких счастливчиков, кто не боится темноты и тесных пространств. Зато Илена боялась и того, и другого. Даже повзрослев, она оставляла в спальне на ночь зажженную свечу. В детстве самым жутким ее ночным кошмаром был сон, в котором ее запирали в шкафу. Теперь, похоже, этот давний детский страх, сохранившийся в теле сестры, преследовал и Уила. Как бы то ни было, но с каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сделалось надрывным и частым. Уил изо всех сил пытался обуздать страх, убедить себя, что здесь нечего бояться, однако туннель с каждой минутой сужался, а тишина становилась все более зловещей и осязаемой.

В конце концов страх – наследство Илены – взял над ним верх. Уил истошно закричал. Он тщетно попытался выпрямиться во весь рост и тотчас же потерял равновесие. Его истерический крик оборвался вместе с приходом новой темноты, еще более жуткой и какой-то влажной. Уил судорожно хватал ртом воздух, а Темная река тем временем утаскивала его в свои бездонные глубины, в царство смерти, туда, где он окажется рядом с Финчем и Эмил… или как там ее… Он уже не помнил. Мысли вытеснило жуткое осознание того, что его жизнь подходит к концу.

Как знать, может оно и к лучшему. Его жизнь – если это можно назвать жизнью – сама по себе была смертоносным оружием. Кому нужен меч или боевой лук, если убивать можно, поддаваясь оружию противника? Уил всей душой ненавидел павшее на него проклятие и был рад приветствовать смерть, которая на сей раз унесет его жизнь, а не чью-то другую.

Он испустил последнее дыхание и перестал цепляться за жизнь, отдаваясь объятиям забвения.

* * *

Грубый толчок в плечо пробудил его к жизни. Он по-прежнему задыхался, не понимал, что с ним, и не мог ясно мыслить. Смерть была где-то рядом. Всего лишь мгновение назад он был готов узреть ласковые лица обещающих покой Собирателей Шарра, ощутить прикосновение их рук. Оказалось, рассчитывал он на это напрасно – ни ангельских лиц, ни нежных прикосновений не последовало, зато вернулось привычное желание дышать полной грудью. В следующее мгновение он увидел перед собой огромное черное чудовище с оскаленной пастью. Потом кто-то резко потянул его на себя. Не умирай, кому говорят! – прозвучал в голове чей-то голос, и в следующее мгновение он вынырнул над поверхностью Темной реки.

– Сюда, Нейв! – позвал уже знакомый голос. Это был Финч, рядом с ним виднелась еще какая-то фигура. – Быстрее! Вытаскивай его!

Уила почти в бессознательном состоянии вытащили на берег.

– Дай я осмотрю его! – произнес второй голос.

– Ее, – поправил Финч. На берегу лежало тело Илены Тирск, неподвижное и мертвенно бледное. Мальчик помог псу вылезти из воды. Нейв отряхнулся, разбрасывая по сторонам холодные брызги. – Это Илена Тирск, – печально произнес Финч.

Его спутник покачал головой.

– Давай я помогу ему.

В следующее мгновение Илена вздрогнуло и зашлась в приступе кашля. Ее глаза открылись.

– Финч?! – произнес Уил и снова закашлялся.

Мальчик кивнул.

– Привет, Уил. А мы уже опасались, что больше не увидим тебя.

На лице Илены появилось растерянное выражение. Она продолжала дрожать и кашлять.

– Кто?..

– Это Нейв спас тебя. Он нырнул на большую глубину и так долго не появлялся, что я забеспокоился и за него тоже.

Нейв воспользовался подвернувшейся возможностью и, подойдя ближе, лизнул Илену в лицо. Финч взял тонкую руку Илены в свою.

– Уил, познакомься, это Элизиус… отец Миррен.

Уил, счастливый тем, что наконец избавился от воды в легких, с изумлением уставился на человека необыкновеннейшей внешности.

– Ничего не говори, – мягко сказал Элизиус. – Ты весь дрожишь. Тебя нужно поскорее вытереть и согреть.

* * *

– Где мы? – спросил Уил. Похоже, он спал, причем довольно долго.

– Мы в доме Элизиуса. А живет он… в Глухомани, – ответил Финч. Было видно, что мальчишка с трудом сдерживается, чтобы не расплакаться.

– Я так рад видеть тебя, Финч, – признался Уил и, привстав в постели, вытянул руки и обнял мальчика.

– Что случилось? – всхлипнул, не сдержавшись, Финч. – Как ты оказался в теле Илены?

– О, это долгая и печальная история. Мне самому с трудом верится в то, что со мной приключилось. Я очутился в ее теле всего несколько дней назад и еще толком к нему не привык, – произнес Уил и заставил себя улыбнуться. – Это настоящее чудо, что ты оказался здесь. Ты понимаешь это? – Он слегка отстранился, чтобы лучше рассмотреть лицо Финча.

Тот ответил Уилу робкой улыбкой:

– Мне помог мой четвероногий друг.

Уил отвел взгляд и, заметив лежащего возле кровати Нейва, слабо улыбнулся. Пес понимающе посмотрел на него своими умными темными глазами и гавкнул.

– Спасибо, Нейв, что спас меня. Я чуть было не расстался с жизнью, Если бы не ты… – Уил поежился, с содроганием вспомнив холодные воды Темной реки, и вновь повернулся к мальчику. – Я рад, что он стал твоим верным другом. А где Элизиус?

– Готовит еду, – усмехнулся Финч. – Скажу тебе, повар из него никудышный.

Уил покачал головой.

– По-моему, я так и не успел его разглядеть.

Лицо Финча приняло серьезное выражение.

– Это точно, не успел. Он… видишь ли… у него… необычная внешность.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Увидишь сам, – раздался откуда-то голос Элизиуса.

Уил подумал, что внешность его нового знакомого – насмешка Шарра над родом человеческим. Это было существо, похожее на тех, кого возил по землям разных королевств передвижной цирк, «Паноптикум мастера Йенсина». В этом сборище уродов нашлось место и человеку-великану, и безобразной женщине, и мальчишке без лица, и тому подобным созданиям. Однако Элизиус превзошел их всех и оказался столь ужасен, что ему, пожалуй, следовало бы умереть сразу после появления на свет.

– Надеюсь, теперь тебе понятно, почему я живу в Глухомани, – продолжил Элизиус, нарушив неловкое молчание, воцарившееся с его приходом.

– Уил! – шепотом предостерег друга Финч.

– Я… я представлял вас несколько другим, – признался Уил, осторожно подбирая слова.

– Так же, как и я тебя, – признался в свою очередь Элизиус, и его и без того уродливое лицо исказила кривая усмешка. – От моего друга я слышал, что ты когда-то была наемным убийцей по имени Фарил из Кумба.

Голова у него была огромная, непропорционально большая для миниатюрного коротконогого тела. Не меньшее удивление вызывали и несообразно длинные руки. Уилу вспомнилось, как когда-то он сам страшно стеснялся собственной внешности, некрасивого, усыпанного веснушками лица и рыжих волос. Сейчас же ему сделалось стыдно за то, как несправедливо относился он к самому себе. Элизиус был невообразимо уродлив и мог напугать кого угодно. Огромный скошенный вниз лоб. Массивный безобразный нос. Когда он улыбнулся, губы его широко растянулись, открыв взгляду огромные лошадиные зубы. В довершение ко всему лицо покрывали крупные бородавки, на каждом глазу – по бельму. Темные прямые волосы небрежно зачесаны назад и схвачены на затылке в хвост. Единственной привлекательной чертой этого существа был голос, теплый и проникновенный – тот самый голос, что помог ему избавиться от ужаса перед ледяными водами Темной реки.

– Знаешь, невежливо таращиться на людей, – заметил Элизиус.

– Я… извини, – ответил Уил, недоумевая, откуда слепой мог знать, что его разглядывают.

Элизиус взял в свою огромную лапищу тонкие пальцы Илены.

– Нет, Уил, если кому и следовало бы извиниться, то только мне. Ведь ты натерпелся страданий из-за моей прихоти.

До присутствующих дошел истинный смысл сказанного, и вновь возникло неловкое молчание. Что ни говори, именно Элизиус был виноват в том, что Уил переселился в тело своей сестры, а до того успел побывать в обличье Корелди и Фарил.

Уил сделал глубокий вдох. Увы, теперь все это в прошлом, а прошлого не воротишь. Даже Элизиус, и тот не смог бы вернуть к жизни этих людей. Так что сейчас для него самое главное – спасти Валентину и ее королевство, а заодно сдержать обещание, данное Элспит, и найти Лотрина. Его собственная жизнь в данный момент мало что для него значила.

– Расскажи мне о себе… пожалуйста, – попросил Уил.

– Сначала поедим. Садись за стол. Как себя чувствуешь?

– Это ты меня усыпил?

– Я. После всего того, что ты пережил, твое тело нуждалось в отдыхе, Ты спал так долго, что я даже стал беспокоиться. Сейчас уже глубокая ночь.

Финч отвел Уила к столу.

– Повар из меня неважнецкий, – признался Элизиус, ковыляя на коротеньких ножках вслед за мальчиком. Такого уродца не увидишь даже в страшном сне.

– Я уже наслышан об этом, – признался Уил и улыбнулся застенчивой улыбкой Илены – на всякий случай, если Элизиус вдруг возьмет и обидится.

– Неблагодарный мальчишка, – проворчал тот. – Ты только попробуй мой пирог с начинкой из дичи и рыбы, он очень даже неплох.

Уил украдкой обернулся через плечо, но Финч лишь пожал плечами.

Вопреки ожиданиям, пирог оказался вполне сносным. Уил жадно съел свой кусок, а когда Элизиус предложил несколько ломтей сыра, то с удовольствием проглотил и их.

– От купания в холодной воде у тебя, как я вижу, разыгрался аппетит, – пошутил Элизиус, наблюдая за тем, с каким с удовольствием Уил поглощает его угощение.

Уил довольно улыбнулся. Крепкий сон, сытная пища и добродушие окружающих сделали свое дело – он наконец воспрял духом.

– Я наелся. Больше в меня ни крошки не влезет. Илена не простит, если я допущу, чтобы она растолстела.

Его шутка наверняка задела Элизиуса, которому в очередной раз ему напомнили, на ком лежит вина за переселение Уила в новое тело.

– Мне следует кое-что объяснить тебе, Уил, – произнес он, потянувшись к жбану с элем.

– Начни с самого начала, – попросил его гость, пригубив из своей кружки. – Я хочу знать все.

Элизиус вздохнул, устроился поудобнее в кресле и начал свой рассказ.

Глава 34

Валентина сидела за поздним ужином в обществе гостей из Моргравии, двух наиболее доверенных советников, командующего армией Лайрика и канцлера Крелля.

Новоявленный герцог Фелроти уже успел – по крайней мере внешне – оправиться от известия о гибели его семьи. Лицо его, еще недавно искаженное горем, излучало спокойствие. Лишь Элспит, знавшая, каким он был раньше, понимала, что теперь перед ней совершенно иной человек. Боль никогда не покинет его сердце, даже если он и будет в силу воспитания скрывать свое горе от окружающих. Элспит по собственному опыту знала, что за улыбками и бодрым голосом – а Крис был просто мастер перевоплощения – затаилась боль утраты близких людей. Что ж, еще один повод ненавидеть короля Селимуса. И все же для бриавельцев, которым только предстояло узнать, что представляет собой молодой герцог Фелроти, его ум, мужество и решительность служили наглядным свидетельством того, что перед ними сын славных родителей.

Разговором за ужином ловко управлял канцлер Крелль. Он по возможности избегал касаться темы предстоящего замужества королевы, хотя именно она занимала в данный момент умы участников трапезы. Все видели, что Валентину терзают страхи и сомнения – особенно моргравийцы, для которых ее решение несмотря ни на что выйти замуж за Селимуса явилось настоящим потрясением. Крелль был вынужден поговорить наедине с гостьей из Йентро, которая громче других выражала свое несогласие, дабы растолковать ей, в каком сложном положении оказалась королева Валентина. Элспит выслушала его, хотя и не стала скрывать своего отношения к предполагаемому союзу. Креллю стоило немалых трудов убедить вспыльчивую девчонку, что она не имеет права вмешиваться в столь тонкий вопрос, как брак между двумя монархами, даже если ей и жаль свою новую подругу.

Ужин был устроен по замыслу канцлера. После появления в столице двух моргравийцев, общаться с королевой становилось все труднее и труднее. Крелль решил, что легкий ужин в покоях Валентины поможет немного разрядить обстановку. За непринужденной беседой они с Лайриком сумеют втолковать гостям, насколько важен для Бриавеля долгожданный мир с соседями. Канцлер также надеялся выяснить, когда моргравийцы собираются возвращаться на родину. Для него это было крайне важно, ведь пока гости остаются рядом с Валентиной, своими разговорами они будут только мешать скорейшему достижению мира.

От внимания Крелля не ускользнуло, что молодой послушник держится особняком, предпочитая проводить все свое время в обществе отца Парина. Возможно, Пил пожелает остаться в Бриавеле. Что ж, это вряд ли нарушит его замыслы, решил канцлер.

Все шло гладко, пока Лайрика не позвал начальник караула. Вернувшись, он что-то прошептал на ухо Креллю, и они оба поспешили удалиться.

– В чем дело, канцлер? – поинтересовалась королева, когда Крелль вернулся. Лицо ее на протяжении всего ужина оставалось хмурым.

– Лекарь Герильд просит разрешения видеть ваше величество, – сообщил он и, немного помолчав, добавил: – Он выглядит очень усталым и встревоженным.

– Что там такое могло случиться? – удивилась Валентина и встала из-за стола. – В свое время этот человек лечил моего отца. Немедленно пропустите его ко мне!

– Ваше величество, может, мне проводить его в ваши личные покои? – вкрадчивым голосом предложил Крелль, бросив взгляд в сторону моргравийцев.

Глаза королевы раздраженно сузились.

– Но ведь это срочное дело, я не ошибаюсь?

Канцлер молча кивнул.

Валентина подумала о своей комнате. Сегодня вечером камин там не растапливали.

– Пожалуй, будет лучше, если вы приведете его сюда. Если он выглядит усталым, как вы говорите, то ему, наверное, нужно согреться и что-нибудь съесть. Даже не представляю, что заставило его прискакать во дворец в столь поздний час.

Крелль, который был отнюдь не в восторге от ее решения, вышел.

– Если хотите, ваше величество, мы можем уйти, – предложил Крис.

– Нет, я попрошу вас остаться, – остановила его Валентина. – Скорее всего это какой-нибудь пустяк, с которым я разберусь в считанные минуты. Нам нет необходимости прерывать ужин, – добавила она и улыбнулась.

Элспит искоса посмотрела на Криса. Было ясно, что юноша очарован Валентиной. Ничего удивительного, была вынуждена признать девушка. Есть ли на свете мужчина, способный устоять перед красотой бриавельской королевы? Есть женщины, которые даже в лохмотьях смотрятся восхитительно.

В комнате вновь появились Крелль и Лайрик, ведя за собой лекаря; последний нес с собой кожаный мешок.

И почему никто не додумался забрать у него ношу, удивилась про себя Валентина.

– Лекарь Герильд! – объявил Крелль, хотя в том не было необходимости.

Чтобы никому не мешать, Элспит и Крис отошли в дальнюю часть комнаты.

– Ваше величество! – невнятно произнес Герильд, изо всех сил пытаясь придать почтительность голосу. – Прошу простить меня за вторжение, тем более в столь поздний час, но дело крайне важное.

Валентина бросила властный взгляд на канцлера, который тотчас поспешил усадить новоприбывшего в кресло.

– Прошу вас, Герильд, – предложила королева, – присаживайтесь ближе к огню. Вы должно быть продрогли.

В ответ Герильд покачал головой и остался стоять.

– Для отдыха нет времени, ваше величество. Я принес дурные вести. Могу я говорить свободно?

– Разумеется, – ответила Валентина.

– В деревушке Брэкстед умирает женщина, ваше величество. Ей осталось жить считанные часы. Женщина эта явно благородного происхождения. Она из Моргравии, и ей срочно требуется помощь. Она рассказала кошмарные вещи, ваше величество. Я не посмел доверить эту новость кому-то еще и сам прискакал к вам.

Услышав его слова, Элспит и Крис шагнули из тени на середину комнаты. Женщина из Моргравии! Это известие касалось их в той же степени, что и ее величество.

Лайрик недовольно пробормотал под нос, что де с каждым днем все больше и больше моргравийцев пытаются найти пристанище на земле Бриавеля, однако под осуждающим взглядом Валентины тотчас осекся.

– Продолжайте, сударь! – потребовала от Герильда королева.

– Я, пожалуй, присяду, ваше величество, – ответил лекарь. – Не привык преодолевать такие расстояния верхом, да еще по ночам. – С этими словами он опустился на стул и придвинулся ближе к огню.

– Выпейте, Герильд! – произнесла Валентина и сделала знак Креллю, чтобы тот обслужил полуночного гостя.

Лекарь благодарно принял из рук канцлера кубок, который и осушил залпом. Хмельной напиток тотчас привел его в чувство. Лекарь откашлялся и посмотрел на королеву.

– Эту женщину зовут Аледа Донал из Фелроти. Она получила смертельные увечья после варварского нападения на их семью.

В комнате повисла зловещая тишина. В следующее мгновение лекарь Герильд почувствовал, что его схватили за грудки и приподняли в воздух.

– Где находится этот Брэкстед? – задыхаясь, потребовал ответа Крис.

– Кто вы такой, сударь? – не понял лекарь.

– Я герцог Фелроти, сын умирающей женщины!

Валентина попыталась успокоить юношу.

– Пусть он договорит до конца, не мешайте ему!

Крис опустил лекаря в кресло, а сам бросился на колени, моля у него прощения.

– Все верно, – успокоил его Герильд и взял молодого герцога за руку. – Сынок, ты последняя ее надежда, за которую она цепляется, как утопающий за соломинку. Ей нужно знать, что ты жив и здоров. Немедленно поезжай к ней! Но сначала выслушай меня до конца!

Валентина постаралась взять в себя в руки. Неизвестно, сколько потрясений еще ждет ее впереди и насколько ей еще хватит мужества, особенно после всего того, что случилось за последние дни. Судьба упрямо подталкивала ее к браку с ненавистным ей человеком. Валентина чувствовала, как в ней закипает гнев – так случалось каждый раз, стоило ей подумать о предстоящем браке. Усилием воли она заставила себя успокоиться. Время еще есть… но для чего? Через несколько недель она увидит его вновь, произнесет его имя, даст брачный обет…

– Поведайте нам все до конца, сударь. И мы сразу отправимся в Брэкстед!

Герильд кивнул. Напиток сделал свое дело – лекарь отдышался и мысли его прояснились.

– Селимус вскоре узнает, что она осталась в живых, – пробормотала Элспит прежде, чем он продолжил свой рассказ.

В эту минуту и Лайрику, и Креллю страстно захотелось одного – чтобы эта бойкая особа из Йентро поскорее закрыла рот. Ее влияние на королеву было несомненно вредоносным. Обстановка накалялась с каждым мгновением.

– Ваше величество, умоляю вас! – предостерег королеву Крелль.

Валентина посмотрела в глаза лекарю.

– Прошу вас, продолжайте, сударь! – мягко попросила она.

– Ваше величество, госпожа Донал попросила меня кое-что передать вам.

Валентина бесстрастно кивнула, дабы не выказать своего волнения.

– Что же именно, Герильд?

– Мне это неизвестно, ваше величество. Она лишь попросила меня сообщить вам, что посылает доказательства того, что вы выходите замуж за безумца, – растерянно пролепетал лекарь.

Лайрик закатил глаза, а Крелль в отчаянии закрыл свои.

– Где же это доказательство? – раздраженно спросила Валентина. Слова лекаря неприятно задели ее.

Герильд протянул кожаный мешок, который принес с собой.

– Она дала мне эту вещь, ваше величество. Я не знаю, что здесь.

У Криса от волнения перехватило дыхание: он узнал мешок. Эта кожаная торба была у Илены, когда та появилась в Тентердине. Валентина взглядом велела ему успокоиться.

– Развяжите, Герильд! – не удержался от приказания Лайрик.

Крис пожалел несчастного лекаря. Бедняга, на него сейчас падет гнев и ужас окружающих. Крис уже давно догадывался о том, что лежит в этом мешке. К сожалению, разыгравшаяся в их доме трагедия не дала ему проверить, так это или нет.

– Позвольте мне, господа, – предложил он. – Впрочем, я и так могу сказать, что там внутри.

Герцог Фелроти засунул руку в мешок и вытащил оттуда отрубленную голову младшего брата.

– Это Элид Донал, ваше величество, вернее, то, что от него осталось из-за прихоти короля Селимуса.

То, что последовало за этими словами, не поддавалось описанию.

Королева отдала распоряжение о немедленном отъезде в Брэкстед. Она настояла на том, что лично увидится с умирающей герцогиней Донал. Едва оправившись от ужаса, вызванного лицезрением головы Элида Донала, Валентина сочла необходимым выразить соболезнования семье герцога. Она также пообещала Крису покровительство и всяческую помощь со своей стороны.

Одетая в простое платье для верховой езды, Валентина восседала на своей любимой лошади. Правда, грациозное четвероногое создание было подарком Селимуса, однако надо отдать должное – моргравийский властитель умел находить дорогу к сердцу женщины. Он не стал подносить ей ни украшения, ни отороченную горностаевым мехом накидку. Селимус был умен и понимал, что Валентина не из тех женщин, благосклонность которых можно купить драгоценностями. Зато в красавицу лошадь королева влюбилась с первого взгляда. Селимус назвал свой живой подарок Грацией, и, несмотря на всю свою неприязнь к моргравийскому королю, Валентина была вынуждена признать, что имя выбрано удивительно верно. Лошадь была грациозна, понятлива – в общем, хороша во всех отношениях.

Напрасно канцлер Крелль умолял Валентину переложить поездку в Брэкстед на плечи доверенных людей; королева наотрез отказалась оставаться во дворце.

– Крелль, эта женщина, можно сказать, пожертвовала жизнью ради того, чтобы сообщить мне трагическое известие, – парировала Валентина. – Откуда ей было знать, что ее сын сейчас у меня во дворце? Вот она и решила обратиться ко мне. Я, как вы понимаете, не ищу повода отказаться от принятого решения. Однако позвольте сказать вам следующее: я оставляю за собой право пересмотреть это решение, если найду убедительные доказательства того, что король Селимус напрямую причастен к этому злодеянию.

Валентина решительно вскинула подбородок. Вся в отца, подумал про себя Крелль. Было ясно, что ничто не поколеблет ее уверенности в своей правоте, поэтому лучше не нажимать, а оставить споры до более благоприятного момента. Иными словами – проиграть сегодняшний поединок, ради победы в ближайшем будущем.

– Как пожелаете, ваше величество.

Валентина заметно смягчилась.

– Я королева Бриавеля, Крелль. Мне не нужны изысканные одежды лишь потому, что я женщина, и по какой-то странной причине считается, что я слаба и хрупка по сравнению с мужчинами. Отец воспитал меня для того, чтобы я правила королевством, и я буду править им так, как считаю нужным. Было бы некрасиво с моей стороны оставить несчастную женщину умирать, не сделав даже попытки повидаться ней. Тем более помня о том, за что она отдала свою жизнь.

Канцлер склонил голову в почтительном поклоне.

– Будьте осторожны, ваше величество!

– Если моргравийцы попытаются угрожать нам, для обороны наших границ Лайрик выставит армию, – добавила королева, в надежде приободрить упавшего духом канцлера.

Крелль ответил ей хмурым взглядом.

– Не шутите так, ваше величество. Надеюсь, до этого дело никогда не дойдет. – Поклонившись еще раз, Крелль удалился.

Валентина вспомнила его последние слова. Канцлер был явно раздражен, что случалось нечасто, хотя и пытался скрыть свое настроение вежливыми словами. Он явно недоволен своей королевой. Ну что же, как ему будет угодно. «Будь прежде всего искренней сама с собой, – учил ее отец. – Следуй внутреннему голосу, если советчик желает от тебя прямо противоположного».