Текст книги "Непокорная"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 28

Под одобрительным взглядом бабушки я призвала ветер и приказала ему пролететь по всему кампусу, уделив особое внимание общежитиям.

Мы с бабушкой прислушались, ожидая услышать вопли демонов, но с улицы доносился только тихий шелест ветра. Зевая от усталости, я натянула пижаму и забралась в постель. Бабушка зажгла толстую лунную свечу-оберег и уселась на свою кровать. Свернувшись калачиком, я прижала к себе Налу и сонно смотрела, как бабушка расчесывает свои длинные серебристые волосы, исполняя строго заведенный ритуал отхождения ко сну.

Я уже засыпала, когда бабушка вдруг сказала:

– Пообещай мне кое-что, у-ве-тси-а-ге-я !

– Все, что хочешь, бабуль, – зевнула я.

– Что бы ни случилось, пообещай мне, что запомнишь самое главное: Калона не должен выбраться из своей могилы! Сейчас нет ничего важнее этого.

В ее голосе звучала такая тревога, что с меня мгновенно слетела вся дремота.

– В чем дело, бабушка?

– В том, что я сказала. Пусть никто и ничто не отвлечет тебя от твоей главной задачи!

– Зачем ты так говоришь? Ты же будешь рядом и поможешь мне, – пролепетала я, чувствуя нарастающую панику.

Бабушка подошла и села на край кровати рядом со мной.

– Птичка, ты же знаешь, твоя бабушка собирается еще долго-долго быть рядом с тобой, Но все-таки дай мне слово. Ты же не хочешь, чтобы твоя глупая старушка плохо спала этой ночью?

– Ты не глупая и не старушка! – буркнула я.

– Обещай! – повторила бабушка.

– Обещаю! А теперь ты пообещай, что с тобой ничего не случится, – попросила я.

– Я буду очень стараться, – с улыбкой заверила меня бабушка. – А теперь повернись на бочок, я буду расчесывать тебе волосы, пока ты спишь. Тогда тебе приснятся самые хорошие сны.

Я со вздохом повернулась на бок и мгновенно уснула, убаюканная ласковыми руками бабушки и старинной колыбельной чероки.

Сначала мне почудилось, будто голоса доносятся из монитора видеоняни. Еще не совсем проснувшись, я уселась в кровати, нашарила на столике устройство и, затаив дыхание, нажала на кнопку. На экране вспыхнула привычная картинка – одинокий стол и тело под простыней. Я перевела дух, выключила монитор и посмотрела на пустую, но аккуратно застеленную бабушкину кровать. Потом сонно повертела головой и улыбнулась. Узнаю свою бабушку! Прежде чем отправиться в город за покупками, она навела идеальный порядок в моей комнате.

– Извини, что разбудила, – шепнула я недовольно щурившейся Нале. – Опять мое воображение. Голоса повсюду чудятся!

Толстая лунная свеча еще горела, хотя заметно уменьшилась в размерах. Я посмотрела на часы и сладко улыбнулась. Всего два часа дня, еще несколько часов до подъема! Я улеглась обратно, натянула на ухо одеяло, закрыла глаза…

Приглушенные голоса раздались снова, но на сей раз они сопровождались настойчивым стуком в дверь. Значит, мое воображение тут явно ни при чем!

«Ми– ии-уф!» – возмущенно проворчала Нала, и я была полностью согласна со своей кошкой.

– Если это Близняшки, которым приспичило сбежать на распродажу своей дурацкой обуви, я придушу их обеих, и плакать не стану! – пообещала я кошке, которая явно обрадовалась такой перспективе. Потом я несколько раз откашлялась и крикнула: – Да! Входите!

Дверь распахнулась, и я с изумлением увидела на пороге Шекину, Афродиту и Неферет. Афродита плакала.

Я выпрямилась и откинула с лица спутавшиеся во сне волосы.

– Что случилось?

Все трое молча вошли в комнату, но Афродита сразу бросилась ко мне и уселась рядом на кровати. Я посмотрела на нее, потом на Шекину и, в последнюю очередь, на Неферет. Все они выглядели встревоженными и опечаленными, но я продолжала сверлить глазами Неферет, пытаясь прочесть хоть что-нибудь за ее лживой маской.

– Что случилось? – повторила я.

– Дитя мое, – печально и ласково начала Шекина. – С твоей бабушкой случилась беда.

– Бабушка! Где она? – вскрикнула я, чувствуя, как желудок мой скручивается в тугой узел от их молчания. Я повернулась к Афродите и отчаянно схватила ее за руку. – Скажи мне правду!

– Она попала в аварию. Ужасную. Не справилась с управлением на Мейн-стрит, потому что…, потому что в лобовое стекло ее машины врезалась огромная черная птица. Машина слетели с дороги и врезалась в светофор. – По щекам Афродиты градом катились слезы, но голос ее звучал ровно. – Она в больнице святого Иоанна. В реанимации.

Пару секунд я молчала, тупо глядя на пустую бабушкину кровать и маленькую, набитую лавандой подушку, которую она всегда клала в изголовье. Бабушка не могла жить без запаха своей любимой лаванды…

– Она хотела пообедать в «Классной доске». Она сама мне об этом сказала, как раз перед тем, как…

Я осеклась, вспомнив, как мы болтали об этом ресторанчике как раз перед тем, как я раздвинула шторы и увидела жуткого ворона-пересмешника. Мне сразу все стало ясно. Мерзкая тварь подслушала наш разговор, выяснила, куда собирается бабушка, а потом подкараулила ее и бросилась на лобовое стекло. Аварию подстроил ворон-пересмешник!

– Перед тем как что? – со стороны могло показаться, будто в голосе Неферет нет ничего, кроме материнской заботы и дружеского участия наставницы, но когда я подняла голову, то увидела в ее изумрудных глазах холодную расчетливость врага.

– Перед тем, как мы легли, – ответила я, стараясь не выдать голосом своего отвращения. Никогда еще Неферет не была мне так омерзительна своей безумной злобой и коварством, но мне приходилось держать себя в руках. – Она говорила мне о своих планах на сегодняшний день… – Отвернувшись от наставницы, я обратилась к Шекине: – Мне нужно ее увидеть.

– Конечно, дитя, конечно, – закивала Шекина. – Дарий уже ждет в машине.

– Можно мне с ней? – спросила Афродита.

– Ты уже пропустила вчера все уроки, и я не позволю… – ледяным тоном начала Неферет.

– Пожалуйста, – оборвав Неферет, я умоляюще посмотрела на Шекину, – сейчас мне трудно быть одной!

– Надеюсь, вы не станете спорить с тем, что семья важнее школы? – резко спросила Шекина у Неферет.

– Ну, разумеется, – слегка смешавшись, ответила наша Верховная жрица, – Я просто опасаюсь, что Афродита отстанет от одноклассников.

– Я возьму в больницу домашнее задание и сделаю все задания! Я не отстану! – воскликнула Афродита, умоляюще глядя на Неферет. Ее почтительная улыбка была такой же фальшивой, как бюст Памелы Андерсон.

– Значит, решено. Афродита поедет с Зои в больницу, а Дарий приглядит за ними обеими. Зои, ты можешь пробыть в больнице столько, сколько потребуется. И непременно дай мне знать, если наша школа может чем-то помочь твоей бабушке, – произнесла Шекина.

– Спасибо!

Жрицы покинули мою комнату, но я даже не проводила Неферет взглядом.

– Злобная сука! – процедила Афродита, с ненавистью глядя на закрывшуюся дверь. – Будто ее когда-нибудь беспокоило, отстану я или нет! Ее просто бесит, что мы с тобой подружились!

«Ладно… Ладно… Нужно подумать. Я должна ехать к бабушке, но сначала нужно все обдумать и позаботиться обо всем здесь. Я дала бабушке слово, и я его сдержу».

Я вытерла слезы, подошла к шкафу и вытащила оттуда джинсы и свитер.

– Наша дружба бесит Неферет, потому что она не может пробраться нам в мозги. Зато она с легкостью просвечивает головы Дэмьена, Джека и Близняшек. Уверена, сегодня она будет виться над ними, как муха над арбузом.

– Мы должны их предупредить! – заявила Афродита.

– Да, – кивнула я. – Как думаешь, монитор будет работать в больнице?

– Скорее всего, нет. В инструкции сказано, что максимальный диапазон – несколько сотен ярдов.

– Тогда, пока я одеваюсь, отнеси монитор Близняшкам. Расскажи им, что случилось, и пусть предупредят Джека и Дэмьена насчет Неферет… – Я набрала в грудь побольше воздуха и добавила: – Прошлой ночью за моим окном прятался ворон-пересмешник.

– Великая Богиня!

– Это было ужасно! – содрогнулась я. – Бабушка бросила в него толченой бирюзой, а я приказала ветру вынести порошок из окна. После этого пересмешник исчез, но я не знаю, как долго он подслушивал.

– Так вот о чем ты начала говорить! – догадалась Афродита. – Пересмешник знал, что твоя бабушка собирается в «Классную доску»!

– Это он подстроил аварию, – хмуро закончила я.

– Или Неферет, – добавила Афродита.

– Или они оба. – Я схватила монитор видеоняни и передала его Афродите. – Отнеси это Близняшкам! Хотя постой…

Я бросилась к бабушкиному «походному» саквояжу и сунула руку в расстегнутый кармашек. Так оно и есть, на самом дне лежал кисет из мягкой оленьей кожи. Я торопливо развязала его, чтобы убедиться, и отдала Афродите.

– Вот, это толченая бирюза. Пусть Близняшки поделятся с Джеком и Дэмьеном. Скажи, это мощный оберег, но это все, что у нас есть.

– Ясно, – кивнула Афродита.

– И постарайся не задерживаться, к твоему возвращению я буду готова.

– Зои, твоя бабушка поправится! Она сейчас в реанимации, но известно, что она была пристегнута и, самое главное, осталась жива!

– Она обязательно поправится, – прошептала я, чувствуя, что сейчас опять разревусь, – Даже не знаю, что сделаю, если с ней что-нибудь случится…

Короткий путь к больнице святого Иоанна прошел в полном молчании. Как назло, день выдался отвратительно солнечным, так что, несмотря на солнцезащитные очки и тонированные окна «лексуса», нам было очень не по себе. Точнее, нам с Дарием, потому что Афродита сладко жмурилась на солнышке и, похоже, была бы только рада открыть окно и принять солнечную ванну.

Дарий высадил нас у отделения скорой помощи больницы и сказал, что поднимется в реанимацию, как только припаркует машину.

Мне не часто доводилось бывать в больницах, по ее запах сразу пробудил воспоминания, причем, не самые приятные. Здесь пахло болезнью, антисептиками и страданиями, и я ненавидела все это.

Мы с Афродитой остановились перед столом информации, и приятная пожилая дама в розовой униформе объяснила нам, как пройти в реанимацию.

Сразу скажу – там было уже по-настоящему жутко. Мы с Афродитой испуганно топтались перед раздвижными дверьми с красной надписью «Реанимация», и не решались переступить порог. Но потом я вспомнила, что там моя бабушка, и решительно вошла в грозные врата этого Ужасвилля.

– Не смотри! – шепнула Афродита, перехватив мой лихорадочно мечущийся от палаты к палате взгляд. Стен у палат не было. Точнее, они были, стеклянные, так что каждый желающий мог поглазеть, как умирающие старики ходят в свои утки или судна. – Иди прямо к посту медсестер. Они скажут тебе, где бабушка.

– Откуда ты все знаешь? – прошипела я.

– Мой папаша дважды попадал сюда с передозом!

– Правда? – ужаснулась я.

Афродита пренебрежительно пожала плечами.

– Ты бы тоже закончила передозом, будь у тебя такая жена, как моя маман!

«Это точно», – подумала я, но вслух решила ничего не говорить, тем более что мы уже дошли до поста.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовалась крепко сбитая блондинка.

– Я пришла увидеть бабушку, ее зовут Сильвия Редберд.

– А вас?

– Зои Редберд.

Сестра бегло просмотрела свои записи и улыбнулась мне.

– Вы указаны как ближайшая родственница. Вам придется немного подождать: сейчас миссис Редберд осматривает врач. Пройдите в комнату для посетителей, это в конце коридора. Я передам, что вы пришли.

– Я смогу ее увидеть?

– Да, конечно, но только после того, как врач закончит осмотр.

– Хорошо, я подожду, – кивнула я и, сделав несколько шагов, спросила: – Она ведь там не одна, правда?

– Разумеется! Для этого в палатах стеклянные стены. Никто из пациентов нашего отделения не остается один!

Нет, заглядывая в окошко, бабушку не спасешь!

– Пожалуйста, не забудьте сообщить врачу, что я здесь!

– Конечно!

Мы с Афродитой отправились в комнату для посетителей, такую же стерильную и страшную, как и все отделение интенсивной терапии.

– Не нравится мне это! – воскликнула я и, не в силах усидеть на месте, принялась расхаживать взад-вперед перед уродским диваном в кошмарный синий цветочек.

– Твоей бабушке нужна защита посерьезнее периодического заглядывания в окошко! – озвучила мои мысли Афродита.

– Даже до всех последних кошмаров эти вонючие демоны любили мучить стариков, что находятся на пороге смерти. Моя бабушка стара, а теперь… теперь… – Я поперхнулась, не в силах произнести страшную правду.

– Она была ранена, – решительно заявила Афродита, – и это все. Она просто ранена. Но ты права. Сейчас она беззащитна.

– Думаешь, мне разрешат привести к ней шамана?

– У тебя есть знакомый шаман?

– Вроде того. Есть один тип, Джон Уайтхорс, один очень старый знакомый бабушки. Бабушка говорила, что он у них – типа старейшина племени. Надеюсь, в бабушкином сотовом найдется его телефон. Позвоню ему и попрошу найти шамана.

– Ну что ж, вреда от этого точно не будет, – кивнула Афродита.

Тут в комнату для посетителей вошел Дарий.

– Как себя чувствует бабушка? – с ходу спросил он.

– Пока ничего не знаем, – вздохнула Афродита. – Мы ждем врача, а пока подумали о том, что неплохо бы позвонить знакомому миссис Редберд и попросить его найти шамана. Хорошо бы, чтобы он безотлучно сидел в палате.

– Может быть, проще всего попросить Неферет подежурить? Вспомните, Никс даровала ей силу больных исцелять и недужных?

– Нет! – хором крикнули мы с Афродитой. Дарий нахмурился, но появление врача избавило нас от неприятных объяснений.

– Зои Редберд?

Я повернулась к высокому худому мужчине и протянула руку:

– Я – Зои!

Он сосредоточенно пожал мне руку. Рукопожатие его оказалось крепким, а сами руки мягкими, но сильными.

– Доктор Раффинг, – представился он. – Лечащий врач вашей бабушки.

– Как она? – к моему величайшему удивлению мой голос прозвучал спокойно, хотя страх стиснул мое горло в кулак.

– Давайте присядем, – предложил врач.

– Я лучше постою, – покачала головой я и прибавила с виноватой улыбкой: – Так волнуюсь, что не могу сидеть!

От доброй улыбки доктора Раффинга мне сразу стало чуть легче на душе.

– Ну ладно… Ваша бабушка попала в серьезную аварию. У нее черепно-мозговая травма, сложный перелом правой руки в трех местах и повреждения мягких тканей груди от врезавшегося ремня. Это не считая ожогов лица от взорвавшейся подушки безопасности, хотя именно ремень и подушка спасли ей жизнь.

– Она поправится? – еле слышно спросила я.

– Шансы есть, но все прояснится в течение ближайших двадцати четырех часов.

– Она в сознании?

– Нет, но мы ввели ее в искусственную кому, чтобы…

– Кому?

Я покачнулась. В затылке вдруг стало очень жарко, перед глазами зарябили яркие цветные пятна и точки. Дарий мгновенно подхватил меня под руку и подвел к диванчику.

– Ничего страшного. Дышите глубже. Сконцентрируйтесь на каждом вздохе. – Доктор Раффиг присел передо мной на корточки, сжал пальцами запястье и нащупал пульс.

– Извините… простите, мне уже лучше. – Я вытерла выступивший на лбу пот. – Просто кома – это так страшно!

– На самом деле, ничего страшного нет. Я ввел ее в кому для того, чтобы дать мозгу возможность восстановиться, – пояснил доктор Раффинг. – Надеюсь таким образом нам удастся предотвратить распространение отека мозга.

– А если не получится его предотвратить?

Врач похлопал меня по колену, прежде чем встать.

– Будем решать проблемы по мере их появления!

– Можно мне ее увидеть?

– Да, только больную ни в коем случае нельзя тревожить! – предупредил доктор, направляясь к палатам.

– Можно Афродите со мной?

– Мне очень жаль, но сейчас я могу пустить только одного посетителя.

– Ничего страшного! – поспешно успокоила меня Афродита. – Мы с Дарием ждем тебя здесь. Главное, не бойся. И помни – это по-прежнему твоя бабушка.

Я кивнула и закусила щеку, чтобы не разреветься.

Доктор Раффинг привел меня к палате, остановился перед дверью и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ваша бабушка подключена к куче разных трубочек и аппаратов. Выглядит страшновато, но в этом нет ничего особенного.

– Она дышит самостоятельно?

– Да, и сердцебиение у нее хорошее и ровное. Вы готовы?

Я кивнула, и доктор распахнул передо мной дверь. Не успела я переступить порог, как услышала громкое хлопанье птичьих крыльев.

– Слышали? – шепотом спросила я доктора.

– Что именно?

Я посмотрела в спокойные глаза доктора Раффинга и поняла: он не слышал, как хлопают крылья пересмешников.

– Ничего, извините!

Доктор коснулся моего плеча.

– Состояние, конечно, тяжелое, но у вашей бабушки очень сильный и здоровый организм. У нее отличные шансы!

Я медленно подошла к кровати. Бабушка казалась такой маленькой и хрупкой, что у меня из глаз снова хлынули слезы. Все ее лицо было разбито и обожжено. Швы на порванной губе, швы на подбородке… Вся голова забинтована, как белый шар, правая рука в толстом гипсе, из которого торчат какие-то устрашающие металлические скобки и винты…

– У вас есть вопросы? – тихо спросил доктор Раффинг.

– Да! – решительно ответила я, не сводя глаз с лица бабушки. – Моя бабушка из племени чероки, и я знаю, что она будет чувствовать себя лучше, если я позову шамана. – С трудом оторвав взгляд от изуродованного лица бабушки, я посмотрела на доктора. – Не подумайте, будто я вам не доверяю! Я хочу пригласить шамана не для ее исцеления, а только для поддержания духа.

– Полагаю, это можно устроить, но только после того, как ее переведут из реанимации.

Я едва удержалась, чтобы не заорать на него: «Нет! Шаман нужен ей здесь и сейчас!»

– Поймите, у нас католический госпиталь, – по-прежнему тихо, но искренне проговорил доктор Раффинг. – И мы позволяем только…

– Католический? – воскликнула я, чуть не плача от облегчения. – Значит, монахиню-бенедиктинку к бабушке пустят?

– Без сомнения! Сестры и священники часто посещают наших пациентов.

– Отлично! Я знаю одну замечательную монахиню, – улыбнулась я.

– Прекрасно! Есть еще вопросы, на которые я мог бы ответить?

– Да! А где у вас тут телефонный справочник?

ГЛАВА 29

Не знаю, сколько времени прошло. Дария и Афродиту я отправила обратно в школу, несмотря на их яростный протест. К счастью, Афродита понимала: нужно, чтобы она проследила за всем в Доме Ночи, и я не волновалась об этом, находясь здесь и занимаясь бабушкой. Дарию я пообещала не оставлять без него госпиталь и когда освобожусь, обязательно позвонить, чтобы он приехал за мной, хотя от больницы до школы было меньше мили, и я могла запросто дойти пешком.

В отделении реанимации время течет медленно. Окон во внешний мир нет, палаты погружены в полумрак и тишину, нарушаемую лишь щелканьем, звяканьем и стуком больничной техники. Я подумала, что это своего рода зал ожидания смерти, и от этой мысли окончательно пала духом.

Я не могла оставить бабушку. Я не могла оставить ее по крайней мере до тех пор, пока мое место не займет кто-то, готовый защищать ее от демонов. Поэтому я просто сидела, ждала и смотрела, как ее погруженный в искусственную кому организм борется.

Я держала бабушку за руку и тихо напевала колыбельную чероки, которую не раз слышала перед сном, когда в палату вошла сестра Мари Анжела.

Взглянув на меня, потом на бабушку, она раскрыла объятия. Я бросилась к ней, и мои всхлипы утонули в мягких складках монашеского облачеиия.

– Ш-ш-ш, дитя! Все образуется. Твоя бабушки в руках Девы Марии! – бормотала аббатиса, похлопывая меня по спине.

Когда ко мне, наконец, вернулся дар речи, я посмотрела на монахиню и поняла, что рада ей. как никому в жизни.

– Спасибо, что пришли, сестра

– Ты оказала мне честь, сразу позвонив в аббатство, но, к сожалению, мне пришлось задержаться. В монастыре столько дел, никак не получилось вырваться пораньше, – приобняв меня, монахиня приблизилась к бабушкиной кровати.

– Пустяки, главное, вы все-таки приехали! Сестра Мэри Анжела, это моя бабушка, Сильвия Редберд, – еле слышным шепотом представила я. – Она моя единственная семья, у меня нет никого ближе нее. Я очень, очень ее люблю.

– Должно быть, она особенная женщина, раз сумела сохранить любовь и преданность такой внучки.

Я бросила быстрый взгляд на сестру Мэри Анжелу.

– В больнице не знают, что я недолетка.

– Неважно, кто ты, – твердо ответила сестра Мэри Анжела. – Если тебе или твоим родственникам нужна медицинская помощь и уход, больница Святого Иоанна должна предоставить вам и то, и другое.

– На деле так не всегда получается…

– Хотелось бы возразить, но, увы, не могу, – пристально глядя на меня, сказала монахиня.

– Так вы поможете мне, не открывая им, кто я?

– Да, – ответила она.

– Вот хорошо! Понимаете, без вас мы с бабушкой не справимся!

– Что я должна делать?

Я взглянула на бабушку. Все время, что я провела в палате, она спокойно спала. Я больше не слышала хлопанья крыльев и не чувствовала присутствия зла, но боялась оставить ее одну хоть на минуту.

– Зои?

Посмотрев в полные доброты и мудрости глаза удивительной монахини, я решила открыть ей всю правду.

– Мне нужно поговорить с вами, но только не здесь. Я боюсь, что нас подслушают или помешают, но и оставить бабушку без защиты я тоже не решаюсь.

Сестра Мэри Анжела ответила мне невозмутимым взглядом, словно мои слова нисколько ее не удивили. Потом она сунула руку в складки своего просторного черного одеяния и вытащила оттуда маленькую, но очень красивую статуэтку Девы Марии.

– Тебе будет спокойнее, если я оставлю Пресвятую Деву возле твоей бабушки, пока мы будем разговаривать?

– Да, конечно, – ответила я, даже не став задумываться над тем, с какой стати мне должно быть спокойнее, если бабушку будет охранять статуэтка христианской Богоматери, которую принесла с собой католическая монахиня. Я просто чувствовала, что это правильно. Шестое чувство подсказывало, что я могу полностью доверять монахине и ее, если можно так сказать, «магии».

Сестра Мэри Анжела поставила статуэтку на прикроватный столик, уронила голову, сложила руки и зашевелила губами. Слов ее молитвы я не расслышала, но это было неважно. Закончив молиться, монахиня перекрестилась, поцеловала кончики пальцев, бережно коснулась статуэтки и подняла голову. Мы молча вышли из палаты.

– На улице еще светло? – спросила я. Сестра Мэри Анжела с изумлением посмотрела на меня.

– Да что ты, Зои! Сейчас десять вечера, уже несколько часов как стемнело!

Я потерла лицо. Великая Богиня, как же я устала!

– Вы не против, если мы немного прогуляемся? Мне нужно рассказать вам много очень важного, а на ночном воздухе это сделать проще.

– С удовольствием прогуляюсь по парку. Тем более, что ночь выдалась на редкость прекрасная!

Мы прошли по лабиринту больничных коридоров и вышли на улицу из западного крыла, оказавшись как раз напротив Утика-стрит и красивого фонтана, журчавшего на углу Двадцать первой и Утики.

– Давайте пройдем к фонтану? – предложила я.

– К фонтану, так к фонтану! – улыбнулась сестра Мэри Анжела.

По дороге мы молчали. Я тревожно озиралась по сторонам, высматривая в сумраке уродливые птичьи тени, и напрягала слух, стараясь различить жуткий хохот пересмешников, обманчиво похожий на обычное воронье карканье. Но кругом все было спокойно. В ночной тишине чувствовалось затаенное ожидание, но я пока не знала, к добру это или к худу.

Неподалеку от фонтана стояла уютная скамеечка. Отсюда была хорошо видна мраморная статуя Девы Марии в окружении детей и пастушков, украшавшая юго-западное крыло больницы. Кстати, внутри отделения скорой помощи тоже стояла очень красивая статуя Богоматери, закутанной в знаменитое синее покрывало. Вот странно, почему я раньше не замечала, что кругом столько изображений и статуй Девы Марии?

Какое– то время мы сидели в молчании, наслаждаясь тишиной и ночной прохладой. Наконец, я собралась с силами, глубоко вдохнула и повернулась лицом к сестре Мэри Анжеле. – Сестра, скажите, вы верите в демонов? Я намеренно решила начать с самого сложного. Какой смысл тянуть резину? Кроме того, у меня не было ни времени, ни терпения.

– В демонов? – приподняла седые брови монахиня. – Разумеется, верю. Католическая церковь имеет долгую и бурную историю взаимоотношений с демонами.

Она посмотрела на меня твердым испытующим взглядом, ожидая продолжения. И за это она мне еще больше понравилась! В отличие от большинства взрослых, у Мэри Анжелы не было дурной привычки заканчивать предложение за собеседника, но при этом она не торопила и не понукала, позволяя собраться с мыслями.

– А вы лично видели их?

– Нет, не довелось. Несколько раз возникали подозрения, но, слава Всевышнему, «демонами» оказывались душевнобольные или просто очень дурные люди.

– А как насчет ангелов?

– Что ты имеешь в виду? Верю ли я в них или видела ли своими глазами?

– И то, и другое.

– Да и нет, вот и весь ответ. Но, приведись мне выбирать, я бы, конечно, предпочла встречу с ангелом, а не с демоном.

– Не всегда получается так, как нам хочется.

– Прости?

– Вы знаете про нефилимов?

– Разумеется, о них говорится в Ветхом Завете. Их еще называли исполинами. Некоторые богословы считают, что Голиаф был либо нефилимом, либо потомком одного из них.

– Голиаф, кажется, был не подарок?

– Нет, согласно Ветхому Завету.

– Тогда приготовьтесь услышать рассказ об одном ангеле, который тоже не был хорошим мальчиком. Это легенда народа моей бабушки.

– Народа твоей бабушки?

– Она чероки.

– Понятно. С удовольствием выслушаю тебя, Зои. Я очень люблю легенды американских индейцев.

– Только сразу предупреждаю – соберитесь с силами. Это не безобидная сказочка для детей! – хмуро процедила я и рассказала монахине про Калону, Т-си С-ги-ли и воронов-пересмешников. Закончила я историю тем, как гигуйи заточили Калону в пещере, а его чудовищные детки-нефилимы придумали песенку, в которой возвещалось грядущее возвращение папаши.

Сестра Мэри Анжела долго молчала, а потом чуть ли не слово в слово повторила вопрос, который я задала бабушке, когда впервые услышала эту легенду.

– Если я правильно поняла, знахарки оживили глиняную куклу?

Я невольно улыбнулась.

– Знаете, а ведь я спросила бабушку о том же самом, когда она мне все рассказала!

– И что ответила бабушка?

Судя по выражению ее лица, сестра Мэри Анжела ожидала, что я рассмеюсь и скажу, что бабушка назвала эту легенду сказкой или, но крайней мере, религиозной притчей, но мне пришлось ответить правду

– Бабушка сказала, что магия реальна. И напомнила, что поверить в легенды ее – а значит, и моих – предков ничуть не сложнее, чем в то, что одна семнадцатилетняя девушка может вызывать все пять стихий и подчинять их своей воле.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что наделена таким даром? Выходит, воитель не зря сопровождал тебя в приют, ты действительно очень важная персона, – сказала сестра Мэри Анжела.

По ее глазам я видела, что она мне не поверила, но не хочет вслух называть меня лгуньей, чтобы не погубить нашу только что зародившуюся дружбу.

Ну что ж, к этому я тоже была готова.

Я встала и отошла на шаг от скамейки, чтобы скрыться от резкого света фонаря. Потом закрыла глаза и глубоко вдохнула свежий ночной воздух.

Восток я отыскала сразу, почти не задумываясь. Повернувшись лицом к больнице святого Иоанна, расположенной на противоположной стороне улицы, я открыла глаза, улыбнулась и сказала:

– Ветер! В последние дни ты часто и без промедления являлся на мой зов. Я благодарю тебя за верность и прошу откликнуться вновь. Приди ко мне, Ветер!

До этого в воздухе не было ни дуновения ветерка, но стоило мне призвать стихию, как легкий бриз со свистом закружил вокруг скамейки. Сестра Мэри Анжела сидела достаточно близко от меня, чтобы видеть, как послушно ветер исполняет мои приказы. Она даже подняла руку, чтобы удержать на голове свою накидку.

Я только бровями повела в ответ на ее изумленный взгляд, и продолжила свое дело. Повернувшись направо, то есть, на юг, я позвала следующую стихию:

– Огонь! Ночь выдалась холодная, и нам нужно твое ласковое тепло. Приди ко мне, Огонь!

Ветерок мгновенно потеплел, потом стал сухим и горячим, и я услышала приятный треск горящих сучьев, точно мы с сестрой Мэри Анжелой выбрались на летний пикник и решили поджарить на костре венские сосиски.

– Святая Дева! – прошептала монахиня.

Я снова улыбнулась и еще раз повернулась направо.

– Вода! Очисти нас и освежи от зноя, который принес огонь. Приди ко мне, Вода!

Признаться, я чуть не засмеялась от облегчения, когда жар сменился душистой прохладой весеннего ливня. Я окунулась в невидимый дождь, но ни капельки не промокла, а лишь почувствовала себя чистой, освеженной и отдохнувшей.

Сестра Мэри Анжела запрокинула лицо к небу и приоткрыла рот, словно хотела поймать невидимые дождевые капли.

Я снова повернулась направо. – Земля! Я всегда чувствую твою близость. Ты питаешь, хранишь и защищаешь. Приди ко мне, Земля!

Весенний дождь превратился в свежескошенный луг, согретый лучами летнего солнца. Напоенный дождем воздух пах люцерной, дышал теплом и звенел детским смехом.

Я взглянула на сестру Мэри Анжелу. Она сдвинула накидку на затылок, подставив ветерку свои короткие седые волосы, с наслаждением дыша полной грудью и улыбаюсь до ушей, как счастливая маленькая девочка.

Почувствовав мой взгляд, сестра Мэри Анжела повернула голову и увидела, как я поднимаю руки над головой.

– Дух! Ты объединяешь нас и делаешь не похожими друг на друга. Приди ко мне, дух!

Как всегда, душа моя радостно встрепенулась и запела в ответ на приветствие духа.

– Ох… – Во вздохе сестры Мэри Анжелы не слышалось ни испуга, ни возмущения. Только трепет и благоговение. Поправив покрывало, она склонила голову и прижала к сердцу висевшие на шее четки.

– Благодарю вас дух, Земля, Вода, Огонь и Ветер. А теперь возвращайтесь обратно. Спасибо вам! – Я широко развела руки, и стихии, игриво закружившись вокруг меня в последний раз, растаяли в ночи.

Я медленно подошла к скамье и села рядом с монахиней. Сестра Мэри Анжела уже пригладила волосы, надвинула на лоб накидку и поправила складки своего одеяния. Наконец она посмотрела на меня и сказала:

– Я всегда подозревала!

Честно говоря, ее слова застали меня врасплох.

– Вы подозревали, что я могу управлять стихиями?

– Нет, дитя! – засмеялась она. – Подозревала, что в мире существует множество невидимых сил.

– Не обижайтесь, но странно слышать такое от монахини.

– Неужели? Пожалуй, ты не слишком много знаешь о вере, отличной от твоей собственной. Позволь тебе напомнить, что Тот, с кем я повенчана, по существу, есть дух! – Сестра Мэри Анжела помолчала и задумчиво добавила: – А ведь я и раньше чувствовала вибрацию этих сил…

– Стихий, – перебила я, – Это называется пять стихий!

– Ты права. Хочу сказать, что я давно чувствовала в нашем монастыре вибрацию стихий. По легенде, наше аббатство находится в месте древней силы. Ты ведь знаешь, что такое места силы? Так вот, будущая жрица Зои Редберд, сегодня ты не столько потрясла меня, сколько подтвердила мои ранние догадки.

– Здорово! То есть, приятно это слышать.