Текст книги "Непокорная"
Автор книги: Филис Кристина Каст
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– В чем дело? – спросила Афродита.
Когда я не ответила, уставившись в одну точку, она развернулась на стуле, чтобы взглянуть, куда это я уставилась.
– О, да это же… как его? Твой бывший парень?
– Хит, – еле слышно выдохнула я.
Это было просто невероятно. Мы сидели в противоположном конце зала, и слышать меня Хит не мог, но, едва его имя слетело с моих губ, как он обернулся и посмотрел на меня.
Смех оборвался. Его всего передернуло, честно, передернуло, словно при взгляде на меня Хита обожгла боль. Девушка оставила в покое его карман, повернулась в ту сторону, куда он смотрел, и тоже меня заметила. Глаза у нее стали огромные, как блюдца.
Хит перевел взгляд с меня на нее, и я скорее увидела, чем услышала, как он произнес: «Мне надо с ней поговорить».
Девушка грустно кивнула, взяла поднос и пошла к самому дальнему от нас с Афродитой столику. Хит медленно подошел ко мне.
– Привет, Зои! – голос был напряжен почти до неузнаваемости.
– Привет, – сорвалось с моих вдруг онемевши к губ. Мое лицо то бледнело, то краснело.
– С тобой все в порядке? Не ранена, ничего такого? – тихо поинтересовался Хит, глядя на меня с таким пристальным взрослым вниманием, будто ему было не восемнадцать, а гораздо больше.
– Я в порядке, – пробормотала я.
Хит с шумом выдохнул, точно не мог сделать этого как минимум несколько дней, отвел глаза и уставился в сторону, словно был не в силах на меня смотреть. Но быстро взял себя в руки и снова встретился со мной взглядом.
– Позапрошлой ночью что-то случилось… – начал он, но, многозначительно покосившись на Афродиту, замолчал.
– Хит, это Афродита, моя э-э-э… подруга из… Дома Ночи, – выдавила я, с трудом обретя голос.
Хит вопросительно взглянул на меня, но я больше не смогла произнести ни слова.
Тогда Афродита вздохнула и своим привычным высокомерным тоном заметила:
– Зои хочет сказать, что при мне можно говорить о Запечатлении и тому подобном, – она замолчала и подняла брови. Когда я опять ничего не сказала, Афродита уточнила, глядя на меня: – Он ведь может говорить при мне, да, Зои?
Но я по– прежнему молчала, словно оцепенела. Тогда Афродита пожала плечами и предложила:
– Если вы хотите поговорить вдвоем, я не против. Я могу подождать в машине…
– Нет! Останься, пожалуйста! Хит, ты можешь говорить при Афродите! – выпалила я, с усилием прорвав плотину, которую боль воздвигла в моем горле.
Хит кивнул и быстро отвернулся, но в его милых карих глазах мелькнули обида и разочарование.
Я понимала, что он хотел бы поговорить со мной наедине.
Но я не могла. Не могла остаться один на один с его чувствами. Не сейчас. Не так скоро после потери Лорена, Эрика и Старка. Я не вынесу, если он скажет, что ненавидит меня и жалеет, что между нами когда-то что-то было. При Афродите Хит ничего такого не скажет. Я же его знаю. Он порвет со мной, но не станет опускаться до оскорблений и кошмарных сцен (как Эрик). Его правильно воспитали: Хит был, есть и всегда будет настоящим джентльменом.
Когда Хит собрался с силами и взглянул на меня, на его лице было только притворное безразличие.
– Как скажешь. Я так понял, позавчера что-то случилось, и Запечатление между нами разорвалось.
Я с усилием кивнула.
– Значит, разорвалось? По-настоящему?
– Да, по-настоящему.
– Как?
– Оно разорвалось, когда я Запечатлелась с другим, – набрав в легкие побольше воздуха, ответила я.
Разговаривая, Хит смотрел на меня сверху вниз и, когда я произнесла эти слова, резко дернулся, точно я его ударила.
– Ты была с другим человеком?
– Нет!
Хит судорожно скрипнул зубами.
– Значит, с тем недолеткой, о котором ты говорила? С Эриком?
– Нет, – тихо повторила я.
На этот раз Хит не отвел глаз и даже не попытался скрыть боль, сочившуюся из его взгляда и голоса.
– У тебя есть кто-то еще? Кроме того парня, о котором ты мне рассказывала?
Я уже открыла рот, чтобы объяснить: да, у меня был парень номер три, но это было огромной ошибкой и теперь все в прошлом… К сожалению, Хит не дал мне такой возможности.
– И ты сделала это с ним.
Он не спрашивал, а утверждал, но я все равно кивнула.
Конечно, он уже все знал – как же иначе! Наше Запечатление было очень прочным, даже если он не почувствовал, что именно произошло между мной и Лореном, Хит должен был ощутить силу, разорвавшую нашу с ним связь. – Как ты могла, Зо? Как могла поступить так со мной? С нами?
– Прости, Хит, я не хотела причинить тебее боль. Я просто…
– Хватит! – оборвал Хит, подняв руку, словно защищаясь от моих слов. – «Не хотела делать больно» – это просто чушь собачья. Я любил тебя с начальной школы. Мне всегда было больно, когда ты была с другим. Как же иначе?
– Сегодня ты сам с другой, – невозмутимый голос Афродиты словно взорвал воздух между нами тремя.
Когда Хит к ней обернулся, его глаза сверкнули.
– Впервые за эти дни я позволил другу вытащить меня из дома. Другу! – Он повернулся ко мне, и я снова заметила, как Хит побледнел и осунулся. – Это Кейси Янг, помнишь ее? Когда то вы с ней тоже дружили.
Я повернулась к столику, за которым в полном одиночестве сидела расстроенная Кейси. Когда они с Хитом вошли, я ее даже не разглядела. Зато сейчас узнала и густые рыжеватые волосы, и красивые глаза цвета темного меда, и милые веснушки. Хит не ошибся: я действительно с ней дружила, пусть не так крепко, как с Кайлой, но мы много общались.
Хит всегда обращался с Кейси, как с младшей сестренкой, а она, хоть и сохла по нему украдкой, никогда не делала никаких поползновений увести моего парня, как коварная Кайла. Заметив, что я смотрю на нее, Кейси подняла голову и с грустным видом помахала мне рукой. Я махнула ей в ответ.
– Знаешь, что чувствуют люди, когда рвется Запечатление? – Голос Хита заставил меня вновь переключить внимание на него. В его голосе больше не было ни грусти, ни напряжения. Он звучал резко, словно Хит вырезал каждое слово из своей души.
– Они чувствуют боль, – с трудом пролепетала я.
– Боль?! Слабо сказано, Зои. Сначала я подумал, будто ты умерла. И хотел умереть тоже. Наверно, в тот миг умерла какая-то часть моей души.
– Хит, – прошептала я, потрясенная муками, которые ему причинила, – Мне так… Мне так…
Только он еще не закончил.
– Но я не умер, потому что частично чувствовал, что с тобой происходит. – Хит мучительно поморщился, – то есть то, что он заставляет тебя чувствовать. А потом в том месте моей души, где всегда жила ты, образовалась дыра. Я до сих пор не стал сам собой. Часть меня умерла. Большая часть, Зои. И это все время болит. Каждый день, – Он зажмурился, выдохнул и покачал тоновой. – А ты… Ты мне даже не позвонила!
– Я хотела, – жалобно пролепетала я.
Хит хмыкнул.
– Ах, да, как я мог забыть! Ты же мне эсэмэску сегодня утром сбросила! Спасибо огромное!
– Хит, я хотела с тобой поговорить! Но просто не могла. Это так… – Я запнулась, пытаясь придумать, как в присутствии Афродиты несколькими фразами рассказать ему о Лорене. Нет, ничего тут не придумаешь. Не здесь. Не сейчас. – Прости, я была неправа. Мне очень жаль. – Вот и все, что я смогла сказать.
Хит покачал головой.
– «Мне жаль» не прокатит, Зо. Только не сейчас. Я не об этом. Помнишь, ты говорила, что я схожу по тебе с ума и хочу тебя только из-за этого нашего Запечатления?
– Да.
Я приготовилась услышать, что он на самом деле никогда меня не любил, ни капельки не хотел и просто счастлив, наконец, избавиться от меня и нашего идиотского Запечатления.
– Я всегда говорил тебе, что ты ошибаешься. Так вот, ты опять ошиблась. Я влюбился в тебя в третьем классе. А потом полюбил. Я люблю и хочу тебя сейчас, и, наверное, так будет до самой моей смерти, – в глазах Хита блеснули непролитые слезы. – Пусть так, но я больше не хочу тебя видеть. Любовь к тебе причиняет слишком много боли, Зо!
Хит развернулся и медленно направился к Кейси. Когда он сел за столик, та что-то ему шепнула.
Не взглянув на меня, Хит кивнул. Кейси подсунула ему под локоть руку и, оставив нетронутую еду на столе, Хит с другом вышел из моей жизни.
ГЛАВА 19
Я не произнесла ни слова, когда Афродита схватила меня за руку, подняла на ноги, словно безвольную куклу, и выволокла из «Цыпленка Чарли».
Взглянув на нас, Дарий в наносекунду выскочил из «лексуса».
– Кто угрожал вам? – проревел он.
– Никто, – покачала головой Афродита. – Никаких угроз, одни любовные драмы. Обычные разборки с бывшим парнем. Поехали отсюда скорее!
Дарий фыркнул себе под нос и вернулся в машину. Афродита толкнула меня на заднее сиденье. Я даже не заметила, что плачу, пока она, ловко перехватив заворчавшую Малефусю, не протянула мне пачку бумажных платков.
– У тебя сопли и тушь потекла, – сообщила она.
– Спасибо, – пробормотала я, сморкаясь.
– Зои в порядке? – спросил Дарий, с тревогой глядя на меня в зеркало заднего вида.
– Сейчас будет в порядке. Даже обычные разборки с бывшим парнем всегда такое дерьмо! А у нее все необычно, поэтому дерьмо в квадрате. Как ты думаешь, такое бывает?
– Эй, не надо говорить обо мне, как об отсутствующей! – Я громко высморкалась и вытерла глаза.
– Значит, ты будешь в порядке? – на этот раз Дарий обращался уже непосредственно ко мне.
– А что будет, если она скажет «нет»? – поинтересовалась Афродита. – Вернешься и убьешь этого глупого мальчишку?
Еле заметный смешок сорвался с моих онемевших губ.
– Не надо его убивать! И я точно буду в порядке.
– Дело твое, но, по-моему, убить его все-таки стоило! – Афродита потянула Дария за рукав и указала на приближающийся молл. – Милый, заедем в «Радио-шэк», ладно? Мой дурацкий айпод совсем разболелся, хочу купить новый.
– Не возражаешь, о жрица? – спросил меня Дарий.
– Нет, – покачала головой я. – Мне все равно нужно привести себя в порядок перед школой. Только э-э… побудь со мной в машине? Пожалуйста!
– Как пожелаешь, о жрица! – Дарий ласково улыбнулся мне в зеркало, и мне стало немного стыдно.
– Я на секунду. Покараульте Малефусю, – Афродита вручила белую зверюгу воителю и галопом помчалась в «Радио-шэк».
Устроив поудобнее шипящее Афродитино сокровище, Дарий повернулся ко мне.
– Хочешь, я встречусь и поговорю с твоим парнем?
– Спасибо, не нужно, – я высморкалась и вытерла лицо. – Он правильно злится. Это я во всем виновата.
– Люди, с вампиром вступившие в связь, могут быть очень ранимы, – тщательно подбирая слова, заметил воитель. – Труден удел человека, решившего стать спутником верным вампира. Но тяжелей во сто крат доля спутника жрицы Верховной.
– Но я же не вампир и не Верховная жрица, – растерянно возразила я. – Я обычная недолетка…
Дарий замялся, явно теряясь, как много может мне сказать, и заговорил, лишь когда в салон нырнула Афродита с мнимым айподом в руках.
– Зои, но жрицей Верховной никто не рождается сразу. Медленно сила растет, и могущество спеет, как колос. Вот и в тебе зреет сила, Верховная жрица, так что себя обмануть и уйти от судьбы не пытайся напрасно. Ты необычна, а значит, поступки твои вызывают лавину последствий, и очень сильно влияют на жизни всех, кто тебя окружает.
– Ох, Дарий, ты умеешь утешить! – вздохнула я. – Пока у меня очень плохо получается справляться со своей «необычностью», а лавина последствий вот-вот накроет меня с головой!
Афродита усадила Малефисент себе на колени, потом повернулась ко мне и заглянула мои глаза.
– Быть особенной совсем не так здорово, как тебе вначале казалось, да?
Я ожидала, что она подкрепит эти слова своей обычной стервозной улыбочкой, типа «я ж тебе говорила!», но в голубых глазах Афродиты светилось понимание и сочувствие.
– Ты такая славная!
– Это все твое дурное влияние! – заявила она. – Впрочем, я, как ты знаешь, привыкла во всем видеть положительную сторону.
– Какую еще положительную?
– Ну, например, что все вокруг по-прежнему считают меня адской ведьмой, – заявила Афродита, счастливо улыбаясь и тиская свою кошку.
– Все ли, моя госпожа? – улыбнулся Дарий. – По секрету скажу, я считаю тебя бесподобной, – он погладил Малефисент, и та милостиво заурчала.
– И ты абсолютно прав! – Афродита повернулась и, придавив взвывшую кошку, звонко чмокнула его в щеку.
Я изобразила, что меня тошнит прямо в платок, но, когда Афродита заговорщицки подмигнула мне и улыбнулась до ушей, я сразу почувствовала себя лучше.
«По крайней мере, все кончено, – думала я. – Эрик меня ненавидит, Старк умер, но даже если оживет, я просто помогу ему освоиться в новой жизни, и все. Точка. После ужасного разговора с Хитом назад пути нет. Завязываю с парнями навсегда, окончательно и бесповоротно!»
Естественно, на занятия по драматическому искусству я опоздала. Из-за нового расписания я оказалась на курсе для продолжающих, чему была только рада.
В средней школе в Брокен Эрроу, до того как меня Пометили, я занималась в драматической студии. Я вообще люблю драмы, но на сцене, а не в жизни. Пусть особых талантов мне Никс не отсыпала, но я старалась.
Итак, перемена расписания свела меня в аудитории с совершенно незнакомыми ребятами, и я, застыв на пороге, лихорадочно соображала, куда бы сесть и как бы не потревожить Эрика (он же «профессор Найт») в середине лекции о шекспировских пьесах.
– Зои, садись, где хочешь, – даже не взглянув в мою сторону, бросил Эрик. Его голос прозвучал сухо и занудно. Другими словами, настоящий педагог. Интересно, как он узнал, что я стою в дверях?
Я влетела в аудиторию и плюхнулась на первое попавшееся свободное место. Разумеется, оно оказалось самым неудачным, в первом ряду. Я кивнула Бекке Адамс, которая сидела прямо за мной. Она рассеянно кивнула в ответ: кажется, я помешала ей глазеть на Эрика.
Бекку я едва знала. Белокурая, очаровательная, как большинство девчонок-недолеток Дома Ночи, она недавно стала одной из Дочерей Тьмы. Надо сказать, в нашем Доме Ночи и на каждую «нормальную» недолетку приходится по пять сногсшибательных блондинок. Кажется, я видела Бекку с бывшими подружками Афродиты, но тогда никакого мнения о ней не составила.
А уж теперь, увидев, как она, вытянув шею, во все глаза вылупилась на Эрика, капая слюной на парту, точно не почувствовала к ней никакого расположения.
«А с какой, собственно, стати? Эрик больше не мой парень, и я не имею права злиться, когда на него пялится другая! Не стану обращать на это внимания. Может, я даже подружусь с этой глупой овцой и докажу всем, что Эрик мне безразличен. Да-да, я обязательно…»
– Привет, Зет!
Очень высокий, очень милый и очень блондинистый Коул Клифтон, который встречается с Шони (что само по себе говорит о его бесшабашной храбрости), прервал мой внутренний монолог.
– Привет! – ответила я, широко улыбнувшись в ответ.
– Отлично, замечательно. Спасибо, что вызвалась, Зои!
– К-куда вызвалась? – захлопала я глазами, глядя на Эрика.
Мой бывший парень и теперешний препод холодно улыбнулся, сверкнув льдисто-синим взглядом.
– Ты что-то сказала, и я решил, что ты согласна составить мне пару в импровизации по пьесе Шекспира.
Я с шумом сглотнула.
– Вообще-то…
Для начала я собиралась у него выяснить, что это за долбаная импровизация такая, но когда холодный взгляд Эрика стал насмешливым, словно он принимал меня за альтернативно одаренную, резко передумала. Фиг два я позвоню Эрику Найту унижать и третировать меня целый семестр!
И прочистила горло и выпрямилась, откинувшись на спинку стула.
– Да, с удовольствием сымпровизирую!
Мелькнувшее в его потрясающих синих глазах изумление придало мне уверенности в себе, которая, впрочем, мгновенно испарилась, едва Эрик произнес:
– Замечательно, тогда бери листок с текстом и выходи к доске.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
– Хорошо.
Через секунду мы с Эриком стояли лицом к классу.
– Как я объяснял до того, как нас перебила опоздавшая Зои, импровизация шекспировских пьес – отличный метод развития актерских способностей. Надо сказать, импровизации на темы пьес Шекспира большая редкость: актеры робеют перед величием драматурга и не решаются отступать от текста. Тем интереснее будет наша задача. – Эрик кивнул на скомканный листочек бумаги, зажатый в моем потном кулаке. – Это начало сцены между Отелло и Дездемоной.
– Так мы играем «Отелло»? – пискнула я, чувствуя, как от шока мой желудок превратился в камень. Монолог из «Отелло» влюбленный Эрик когда-то читал мне перед всей школой.
– Ну да, – Эрик впился в меня взглядом. – Есть возражения?
«Да!»
– Нет, – солгала я. – Просто спросила, вот и все…
Господи, он что, собирается сымпровизировать со мной любовную сцену из «Отелло»? Если честно, я совершенно не понимала, отчего меня так сильно тошнит – от того, что я этого хотела или наоборот?
– Хорошо. Ты ведь знакома с фабулой пьесы?
Я кивнула. Разумеется, знакома! Мавр Отелло (крутой чернокожий чувак) женился на Дездемоне (обалденно белокожей блондинке). Они души друг в друге не чаяли, пока Яго (козел вонючий), по приколу не решил выставить Дездемону изменницей. Отелло реально съехал с катушек и задушил Дездемону. До смерти.
Вот дерьмо!
– Хорошо, – повторил Эрик. – Для импровизации я выбрал самую драматичную сцену пятого действия, когда Отелло изобличает Дездемону. Сначала мы прочтем текст пьесы, а когда я скажу: «ты перед сном молилась», начинай импровизировать. Постарайся говорить, следуя фабуле, но современным языком. Поняла?
«К сожалению, даже очень хорошо».
– Да, поняла! – вслух сказала я.
– Прекрасно, тогда приступим!
Тут, как уже много раз до этого, я увидела чудо. Эрик Найт вошел в образ своего персонажа – и полностью преобразился. Отвернувшись меня, он начал читать монолог Отелло. Я заметила, что он опустил листок с текстом и проносит наизусть:
Таков мой долг. Таков мой долг. Стыжусь
Назвать пред вами, девственные звезды,
Ее вину. Стереть ее с земли.
Я крови проливать не стану
Икожи не коснусь, белей, чем снег…
Клянусь, Эрик даже внешне изменился! Не смотря на гнев и обиду, подступавшие к моему горлу при мысли о том, что эта чертова импровизация вот-вот превратится в мою публичную порку перед всем классом, я не могла не восхититься его потрясающим талантом.
Потом Эрик повернулся ко мне, и сердце мое пустилось вскачь, потому что он с силой стиснул мне плечи.
И тут Эрик вдруг отколол такое, от чего у меня чуть крыша не поехала. Он наклонился и поцеловал меня в губы. Поцелуй был одновременно грубым и нежным, пылающим от горечи измены, но самое главное, Эрик вовсе не спешил его прерывать!
От этого поцелуя у меня перехватило дыхание. Свело живот. Закружилась голова.
«Я так хочу снова стать его девушкой!»
Я поспешно взяла себя в руки, услышав, как Эрик произнес:
Я плачу и казню, совсем как небо,
Которое карает, возлюбив.
Она проснулась.
– Это ты, Отелло? – я подняла глаза от листка на Эрика и захлопала глазами, делая вид, будто его поцелуй меня разбудил.
– Да, Дездемона.
Отпад! Неужели мне придется произнести вслух то, что там дальше? Я судорожно сглотнула, и прохрипела:
– Ты не ляжешь спать?
– Ты перед сном молилась, Дездемона?
Красивое лицо Эрика перекосилось, разом став суровым и страшным, поэтому мне ничего не стоило изобразить смертельный ужас.
– Да, дорогой мой, – быстро прочла я последние слова на листке. Дальше надо было импровизировать.
– Очень хорошо, что ты очистила душу перед тем, что сейчас свершится, – совсем по-современному сказал Эрик, не выходя из образа обезумевшего от ревности Отелло.
– В чем дело? Не понимаю, о чем ты!
Импровизировать оказалось несложно. Я совершенно забыла о классе, жадно ловившем каждое наше слово. Сейчас я видела перед собой лишь Эрика-Отелло и всей душой чувствовала ужас и отчаяние Дездемоны, боявшейся навсегда потерять его.
– Подумай хорошенько! – процедил Эрик сквозь стиснутые зубы. – Если есть, в чем покаяться, проси прощения сейчас. После того, что вот-вот свершится, такой возможности у тебя не будет!
Его пальцы впились в мое плечо с такой силой, что на нем точно останутся синяки, но я даже бровью не повела. Глядя в синие, когда-то такие знакомые глаза, я искала в них Эрика, которому, надеюсь, я все еще была дорога. Ненужный листок с текстом выпал из моих онемевших пальцев.
– Но я не знаю, что ты хочешь слышать! – вскрикнула я, стараясь не слишком растворяться в образе Дездемоны. В отличие от меня, ей раскаиваться было не в чем.
– Правду! – заорал Эрик, бешено сверкая белками. – Жду, чтобы ты призналась откровенно, что предала меня!
– Но я не предавала! – всхлипнула я, чувствуя в глазах настоящие слезы. – Ты в сердце загляни мое, любимый! Оно тебе вовек не изменяло!
Отелло– Эрик затмил собой целый мир, вытеснив из него и Хита, и Старка, и Лорена. Сейчас для меня во всем мире остался только он – и необходимость объяснить, что я не хотела его предавать. И по-прежнему не хочу.
– Нет, это ложь! Душа твоя черна, и ты свое предательство не скроешь!
Рука безумного ревнивца поползла от моего плеча к шее. Клянусь, он не мог не чувствовать, что мой пульс бьется, как сердце пойманной птицы.
– Нет. Что было, было лишь ошибкой. Но верь, ведь сердце и свое я на куски разбила, и не один раз, целых три, мой милый.
– Так ты мое разбила за компанию?
– Нет, дорогой! – взвизгнула я, лихорадочно вспоминая монолог Дездемоны. – Молю я о прощении и хочу…
– О прощении? – взревел Эрик, перебивай меня. – Как я могу простить? Я так любил тебя, а ты мне изменила. С другим.
Я покачала головой.
– Это был обман.
– Говоришь, что мне не изменяла, а лгала лишь? – Стальные пальцы сомкнулись вокруг моей шеи.
– Нет! – судорожно глотнула воздух я. – Ты меня не понял! Все, что меж нами было – был обман. Он был обманом! Ты прав о нем был с самого начала.
– Слишком поздно, – глухо произнес Эрик. – Ты поняла все это слишком поздно!
– Не может быть, что поздно! Прости меня и дай мне шанс второй. Пусть злая ревность наше чувство не погубит!
Череда эмоций пробежала по лицу Эрика – гнев, ненависть, а потом грусть и нечто похожее, только похожее! – на надежду, блеснувшую в теплой летней синеве его глаз.
Но грусть и надежда исчезли так же быстро, как и появилась.
– Нет! – снова взревел Эрик. – Ты повела себя как потаскуха, так получи ее награду!
Почти с настоящим безумием в глазах, словно став выше ростом, Эрик завис надо мной. Он оторвал левую руку от моей шеи и притянул меня к себе. Его правая рука сомкнулась на моем горле, а когда его пальцы сжались, и наши тела прильнули друг к другу, я ощутила безумный жар желания.
Я понимала: это неправильно. Нельзя! Но мое сердце билось не только от волнения и страха. Глядя в синие глаза Эрика, я разрывалась между ужасом Дездемоны и своим желанием, и напрягшееся тело моего бывшего парня без слов говорило о том, что он чувствует то же самое. Да, так оно и было. Передо мной был Отелло – обезумевший от гнева и ревности, и одновременно Эрик – чудесный парень, который полюбил меня, а потом застал в объятиях другого.
Лицо Эрика было так близко, что я чувствовала его дыхание и знакомый запах его тела. Этот запах все и решил.
Вместо того чтобы оттолкнуть Эрика или, продолжив импровизацию, «умереть» в объятиях «мавра», я обвила его руками за шею, притянула к себе и решительно сократила и без того короткое расстояние между нашими губами.
Я вложила в поцелуй всю себя – мою боль и сожаление, страсть и любовь.
И Эрик откликнулся. Губы его открылись, отвечая страстью на страсть, болью на боль и любовью на любовь.
А потом зазвенел дурацкий звонок.
