Текст книги "Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП)"

Автор книги: Филиппа Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Ее глаза расширяются, словно она умирает от смущения.

Ее ритм нарастает, и от трения в сочетании с ее приятными вздохами трудно думать о чем-то еще. Я поворачиваюсь на бок, чтобы освободить ей место. Мои пальцы слегка дразнят ее через трусики. Она уже такая мокрая. Я оттягиваю мягкий хлопок в сторону, и вскоре мой палец входит в нее, а ее тихие стоны согревают мою шею. Она настолько чувствительна к моим прикосновениям, что ей почти не требуется времени, чтобы кончить.

Она крепко целует меня, приходя в себя.

"Ты ведь знаешь, что ты сейчас сделал, не так ли?" – спрашивает она, ее дыхание неровное.

"Что именно?"

"Ты только что заставил меня хотеть большего".

Глава 11

Элиза

Не знаю, в чем дело, но рядом с Томом мне снова хочется раскрепоститься. Я не замечала, насколько зажатой и закрытой от всего я стала, пока не встретила его. Я так давно не веселилась, что, честно говоря, забыла, как это хорошо. И как хорошо было со многими другими вещами.

И нет, не только в плане секса, но и то, как он хотел быть рядом со мной той ночью, хотя я явно не собиралась быть хорошим компаньоном. Никто никогда раньше не хотел заботиться обо мне.

Я знаю, что это, наверное, глупо, но я ему доверяю.

Ты тоже думала, что можешь доверять идиоту, и посмотри, чем это обернулось.

Я рядом с Оскаром наполняю миску гранолой, когда к противоположному краю круглого острова подходят две девушки. Мое тело напрягается, когда я узнаю одну из них по вечеринке в моей комнате. Очаровательная Харли Квинн. Небольшой укол ревности бьется в груди, но я заставляю себя не обращать на него внимания.

Тем более, пока Том раздевал ее в той игре, я раздевала кого-то другого. К тому же у нее не было такой ночи с Томом, как у меня.

"В последнее время у тебя ужасно хорошее настроение, Полли", – говорит ей девушка, которую я не знаю.

"Я получила посылку в пятницу", – отвечает она.

Дерзкий взгляд загорается в глазах другой девушки.

"Что ты заказывала?"

"Это была крупная посылка".

"Экспресс-доставка?"

Полли ухмыляется.

"Нет, доставка не заняла много времени".

"Распишитесь здесь, если вы довольны обслуживанием".

Любопытная подруга протягивает руку, и Полли подписывает пальцем ладонь девушки.

Скрывая свое веселье по поводу их почтовых эвфемизмов, я меняюсь местами с Оскаром рядом и спокойно наполняю небольшую миску свежими фруктами.

"Не хотели бы вы подписаться, чтобы эта посылка доставлялась вам регулярно?"

"Конечно. Я как раз сегодня с ним встречаюсь".

Подруга визжит от восторга.

"И наконец, порекомендовали бы вы эту услугу другу?"

"Нет, отвали! Он мой!"

Полли огрызается, как будто шутит, но ясно, как день, что она говорит серьезно

"Ну, давай, хвастайся. Кто этот почтальон?"

Полли смотрит туда, где находимся мы с Оскаром. Я быстро отвожу взгляд и делаю вид, что не слушаю. Она шепчет что-то, но я не успеваю уловить.

"Что! Том?"

"Шшш!"

Глаза Полли на кратчайшие секунды переходят на мои, и вся кровь в моих жилах стынет.

"Боже! Молодец, девочка. Он неплох".

Мои щеки пылают от унижения, а пальцы дрожат, когда я поднимаю поднос и на нетвердых ногах нахожу столик. Меня тошнит. Как я могла снова стать дурой? Конечно, он солгал. Все, блядь, врут. А я-то думала, что он особенный, а на самом деле он просто двуличный мудак, как и все остальные парни, на которых я западаю.

Идиотка. Идиотка. Идиотка.

Оскар зовет меня по имени, словно уже не в первый раз пытается привлечь мое внимание.

"Чаю?"

Я киваю, но мне явно нужно что-то покрепче, чтобы пережить сегодняшний день.

Я думаю о том, чтобы не сходить с корабля сегодня днем, но альтернатива – сидеть в одиночестве в своей комнате и жалеть себя – меня совсем не привлекает. Подумать только, я была так взволнована этим утром, зная, что мои простыни будут пахнуть им. Мало того, я планировала, что буду крутить их с ним всю ночь.

А теперь я просто хочу их сжечь.

Я умираю от желания отправиться в город с тех пор, как приехала сюда, и я не позволю какой-то любовной крысе испортить мой первый день.

Единственная мысль, которая меня спасает – мы с Оскаром могли бы оторваться от Мэдисон и придурка Тома, и пойти с остальными, чтобы насладиться днем вместе. Но ему пришлось задержаться на какой-то встрече, так что я застряла с ними. И теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что это все равно было неправильно. Не то чтобы мы с Оскаром часто общались в нерабочее время. Сомневаюсь, что он вообще считает меня другом. Да и с чего бы? После того, что случилось в пятницу, между нами не все было гладко. Он вел себя вполне сдержано, но на то он и профессионал.

Хотя я не могу его винить. В одну минуту он почти поцеловал меня, а в следующую уже я была в душе и целовалась с кем-то другим. Он, наверное, ненавидит меня так же сильно, как я ненавижу этого придурка. О чем я думала?

Но, я и не думала. В этом-то и проблема.

Я погружаюсь в глубокую беседу с Дэниелом о настольных играх, пока мы все не доходим до кафе, только чтобы не разговаривать с Томом.

Огромная виниловая наклейка "Бесплатный Wi-Fi" украшает окно небольшого кафе неподалеку от места, где причалил корабль. Все начинают заходить внутрь, но я задерживаюсь. Я не хочу звонить домой и уж точно не хочу сейчас находиться в одном помещении с Томом. Надеясь проскользнуть незамеченной, я продолжаю идти по улице.

"Элизабет?"

Черт. Отвали. Придурок.

Я продолжаю идти, делая вид, что не слышу его, но он снова зовет, и с третьей попытки мне ничего не остается, как сдаться. Я оборачиваюсь. Он бежит трусцой. Надеюсь, он споткнется.

"Ты не пойдешь?"

Я качаю головой.

"Нет, пойду поищу аптеку", – вру я.

По его лицу скользит мальчишеская ухмылка, и мне хочется потащить его туда, чтобы оттереть ее самой грубой мочалкой, какую только смогу найти.

"Так не терпится, да?"

Не могу дождаться, чтобы больше никогда тебя не увидеть, да.

"Пойдем, выпьем по коктейлю, а потом вместе отправимся в аптеку. Мэдисон не перестает говорить об этом месте. Я не успокоюсь до конца, если не проверю его".

"Нет, все в порядке. Мне все равно нужно прихватить пару мелочей", – снова лгу я, надеясь, что одного намека на покупку туалетных принадлежностей будет достаточно, чтобы отвадить его и, к счастью, так оно и есть.

"Хорошо. Думаю, после этого мы пойдем на пляж. Ты нас найдешь?"

"Ага." – киваю я, выдавливая из себя самую крошечную улыбку, на которую только способна, и тут же понимаю, что не обманула его.

Хорошо. Пусть поварится в этом

"Какие напитки будете заказывать?"

Мэдисон высунулась из-за двери кафе, чтобы крикнуть нам.

Спасительница.

"Минутку", – кричит он в ответ. Он пытается прочитать мои эмоции, и я ненавижу это. "Все в порядке?"

Не притворяйся, что тебе не наплевать. Если бы тебе действительно было бы не все равно, ты бы не давал надежду двум девушкам сразу.

"Да".

Я меняю голос так, чтобы это прозвучало убедительно.

Он не выглядит ни капли убежденным.

"Элиза", – шепчет он, обнимая меня за талию, но я вырываюсь из его хватки, когда Мэдисон снова кричит нам вслед. Он снова поворачивается к ней, и я использую эту возможность, чтобы сбежать.

"Увидимся позже", – говорю я и спешу прочь, надеясь, что он не остановит меня снова, потому что я не могу вынести его взгляда, но самое главное, чтобы он не увидел слез, которые начали катиться по моим щекам.

Не знаю, сколько времени я уже иду, пока не дохожу до, казалось бы, конечной точки пляжа. Большие валуны преграждают мне путь, и я оборачиваюсь назад, чтобы проверить, вижу ли я наш лайнер позади себя – конечно, вижу, даже вдалеке. Его не так уж и трудно не заметить.

Я любуюсь видом: ясное голубое небо, прозрачная вода, песок такой чистый, что почти белый, и сочная зелень, свободно растущая вокруг меня. Ни малейшего изъяна.

Меня должно переполнять чувство благоговения и безмерной благодарности за то, что я нахожусь в этом идеальном райском уголке, но вместо этого я слишком взбешена, чтобы наслаждаться. Конечно, на Тома, но еще больше на себя. У меня было одно правило. Я должна была придерживаться его, но я не смогла, и теперь мне больно.

У меня нет друзей, к которым можно было бы обратиться, чтобы отвлечься. У моей сестры есть куда более важные дела, чем я, и это не то, о чем я могу поговорить с другими членами моей семьи. Все друзья, которых, как я думала, я здесь завела, вероятно, смеются за моей спиной в мое отсутствие. Не то чтобы меня это волновало. Мне и одной хорошо.

"Отлично", – говорю я, садясь на камень, такой горячий, что обжигает задницу. Я обнимаю колени и рыдаю в них, как ребенок.

Здесь все должно было быть лучше. Я обещала себе, что так и будет. Оказалось, что мои обещания значат для Тома примерно столько же, сколько и я сама.

Я не ожидала, что он женится на мне через неделю. Пятница была беспорядочной. Я была в замешательстве. Меня тянуло в трех разных направлениях, но как только я сделала тот выбор с ним во время тех семи минут в душе, я поставила все остальное на паузу. Я не стала продолжать то, на чем мы с Оскаром остановились перед вечеринкой, – не тогда, когда комната, полная людей, кричала мне об этом, и даже не тогда, когда мы были одни и могли делать все, что хотели, без посторонних глаз. Нет, я ждала. Я ждала, пока не убедилась в своих чувствах, прежде чем делать что-либо еще, потому что дурачиться сразу с несколькими людьми– это обман, жестокий и неправильный.

И правильно я делала, что сомневалась, что смогу снова кому-то доверять.

Нанеся на свое розовое и пухлое лицо больше косметики, чем обычно, затем надев форму, я бездумно выбегаю из своей комнаты, но врезаюсь в стену мускулов еще до того, как дверь захлопывается за мной.

"Ух ты!"

Оскар оглядывается и ловит меня, чтобы я не оступилась.

"Как вовремя".

Он хихикает, оправляясь от шока, и, хотя внутри я мертва, я чувствую себя немного лучше от того, что снова слышу его смех.

Мы начинаем пробираться по коридорам и поднимаемся наверх, к главному бассейну.

"Ты хорошо провела время за пределами корабля?"

"Да, спасибо. Как твое собеседование?"

"Вообще-то, хорошо. Жаль, что я не смог показать тебе окрестности. На полпути к пляжу есть потрясающий киоск с мороженым, куда я хотел тебя сводить. Ты видела его?"

Нет. Но это не значит, что я не проходила мимо него. Сейчас я думаю о том, что я видела, но ничего не приходит на ум, потому что большую часть времени я провела с опущенной головой. Какая глупость.

"Не думаю".

"Спорим, Мэдисон заставила вас всех вместо этого попить смузи в том интернет-кафе?"

"Ага."

Я делаю саркастическое лицо

"Как ты узнал?".

"Неудивительно", – шутит он.

Мы выходим на главную палубу и задерживаемся, ожидая начала вечеринки в честь отплытия.

"Ты выглядишь так, будто загорела", – говорит он.

"Правда?"

"Да".

Его мягкие глаза изучают мое лицо.

"Твои щеки немного розовые".

Это точно не от солнца, но я не поправляю его.

"Я потом намажусь кремом после загара".

Я изо всех сил стараюсь держать нас подальше от остальных, когда другие ребята начинают появляться, избегая зрительного контакта любой ценой. Но это не мешает Мэдисон подойти и потянуть меня в одну сторону.

"Не хочешь рассказать мне, что происходит между тобой и Томом?"

"Ничего не происходит".

"Я видел эту руку на твоей талии, мисс. К тому же он весь день присматривал за тобой. Я здесь не для того, чтобы судить – я просто хочу знать, что у вас все хорошо".

"Лучше не бывает".

"О, так ты провалила наш день из-за пустяка?"

Я спотыкаюсь, пока думаю, что ответить.

Она нетерпеливо выдыхает через нос.

"Дай угадаю, он тебе понравился, но потом он сказал тебе, что уже с кем-то переспал, и теперь…"

"Подожди – ты знала?"

"Почему, как ты думаешь, я так упорно отбивала от тебя его в субботу? Прости, я должна была сказать тебе об этом. Я что слишком серьезно отнеслась к челленджу".

Я вздохнула, понимая, насколько же глупо я выглядела.

"Я вхожу в миллион разных кругов. Это не твоя вина, что ты не знала".

Я знаю; это его вина. Потому что он сам сказал, что ни с кем не трахался.

Мое сердце как будто припечатали. Он занимался с ней сексом через полчаса после того, как поцеловал меня в душе? Это ранит меня еще больней. Какого черта? Я такая глупая, что думала, будто это что-то значит. А ночи после этого тоже ничего не значили для него?

"Ты знаешь, в наши дни порицание шлюх действительно не в моде".

"Я не… Я не поэтому… Он может спать с кем угодно"

"Правда?"

"Конечно". Я смотрю на воду. "Просто он не может лгать и быть с нами двумя одновременно", – бормочу я.

"Это просто бессмысленно. Он так увлечен тобой".

"Она ему тоже очень нравится. Она сказала, что у нее с ним планы на вечер".

"Ох, Том. Что же ты делаешь?"

Мои щеки болят от фальшивой улыбки, которая была приклеена к моему лицу последние полчаса. Я намереваюсь исчезнуть до того, как соберется вся банда, но то, что я сдружилась с Шмузи Макги, помешало этому плану. Я мило улыбаюсь Оскару, пока он ведет бессмысленную болтовню с парочкой, которую я никогда раньше не видела, но вполне могла помнить. Не прошло и двух недель, а пассажиры уже начинают выглядеть одинаково.

Мы отрываемся от них и доходим до лестницы экипажа, прежде чем я слышу свое имя, эхом отзывающееся от стен над нами.

Том.

"Элиза, подожди".

Он снова назвал мое сокращенное имя. Хорошо – он паникует.

Оскар притормаживает за мной, но я не намерена останавливаться. Прежде чем я успеваю свернуть на следующий пролет, я замечаю Тома, его ноги бегут со скоростью мили в минуту, чтобы догнать меня.

"Привет".

"Привет", – отвечаю я категорично, продолжая спускаться, заставляя его идти со мной.

"Где ты была все это время?"

"Просто гуляла".

"Ты сказала, что вернешься".

"Я потеряла счет времени".

Я продолжаю уходить, но он спускается на несколько ступенек впереди меня и преграждает мне, а затем и Оскару – путь.

"Я волновался за тебя".

Он смотрит на Оскара, как будто это он нас прервал.

"Я приду за тобой на ужин", – вежливо предлагает Оскар и продолжает спускаться по лестнице.

Мне хочется закричать: "Пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине!", но, как ни странно, я этого не делаю.

Том серьезно смотрит на меня, а я испытываю к нему только отвращение. Зачем я вообще трачу время на человека, который не знает, кто такая Эльфаба?

"Все в порядке?"

Не надо мне этого дерьма. Ты знаешь, что делаешь.

"Почему бы и нет?"

Дело сделано. Пора ждать его признаний, унижений, мольбу– все, что угодно.

"Я не уверен, но мне кажется, что ты на меня злишься".

Я ничего не отвечаю. Я просто моргаю и жду его, пока мимо нас проходят другие люди.

"Если речь идет о прошлой ночи…"

Я вздрагиваю, с болью осознавая, что мы сейчас находимся не в уединенной каюте.

Он понижает голос.

"Или сегодня утром…"

"Может, мы просто забудем об этом?"

Я прохожу мимо него, но он не дает мне пройти, и теперь я стою на ступеньку выше него, наши глаза наконец-то сравнялись, и я могу наблюдать за тем, как его лицо покрывается болью.

Он заикается, пытаясь собрать все воедино.

"Элиза, если я сделал что-то, что заставило тебя чувствовать себя неловко…"

"Нет. Дело не в этом".

"Тогда в чем же?"

При этом вопросе его руки на короткое время расходятся в стороны.

Почему мальчики всегда заставляют тебя объяснять им все по буквам? Потому ли, что они слишком заняты, пролистывая целую энциклопедию своих проступков, и боятся признаться в том, на чем вы их еще не поймали? Или они просто настолько тупые? Простой самоанализ должен сделать это очевидным. Проследи за своими действиями, когда ты думал, что тебе все сойдет с рук. Давай, Том, ты можешь это сделать.

"Во сколько ты сегодня заканчиваешь?" – спрашиваю я.

"В девять, кажется".

Он судорожно пытается достать из кармана расписание, когда я не отвечаю на его туманный ответ.

"Да, 9.15 вечера".

"Может, тогда встретимся?"

"Хорошо".

Он все еще на взводе, но малейший сдвиг в его поведении говорит о том, что он почувствовал облегчение.

"Точно?"

"Да".

"Так ты отменишь встречу с ней или встретишься, но после?"

Он морщит лицо от предполагаемого замешательства.

"С кем?"

"C Полли".

Наблюдать за тем, как падает пенни, невероятно приятно.

"Элиза, я все объясню".

"Не трудись. Я тебе все равно не поверю".

Я обхожу его стороной и спускаюсь по ступенькам, не оглядываясь.

Впервые за сегодняшний день он не следует за мной.

Глава 12

Оскар

"Я не голодна", – говорит она. Тяжело. Я не уйду без нее.

"Ничего, просто пойдем со мной, чтобы мне не пришлось есть в одиночестве. Я пойду наверх. Не в настроении сегодня есть карри".

Неправда – вечер карри – мой любимый, но я не собираюсь позволять ей голодать из-за того, что она не хочет столкнуться с одним человеком. Я не знаю подробностей, но не нужно быть гением, чтобы собрать все воедино.

Хотя то же самое нельзя сказать о ней. В одну минуту мне кажется, что я ее раскусил, а в следующую она переворачивает все мое восприятие о ней с ног на голову.

В ней есть какая-то робость – я замечаю это по тому, как она стоит рядом со мной, покорно ожидая указаний или напрягаясь в ожидании обратной связи. Она старается не говорить, пока к ней не обратятся, – я надеюсь, что мне удастся выжать из нее все, потому что, когда она только открывает рот, все уже хотят ее слушать. И все же, несмотря на всю эту застенчивость, когда она выходит на сцену или берет микрофон, в ней словно щелкает переключатель, и она сияет.

Ее таланту в комедии можно позавидовать. Она точно знает, как работать с залом. Я видел, как многие люди пытаются, но в итоге они просто выбирают одного человека и делают его объектом всех шуток, поэтому это быстро становится неудобным для просмотра. Но Элиза умеет вовлечь каждого и заставить его почувствовать себя частью происходящего.

Я стараюсь разговаривать с гостями гораздо больше, чем обычно, потому что все хотят осыпать ее комплиментами. Даже когда я не с ней, обычные пассажиры подходят ко мне, чтобы сказать, какая она милая.

Я хочу, чтобы она поверила в себя, потому что все остальные верят в нее.

В пятницу я почти не узнал ее. Если не считать неожиданного костюма, то ее выступление настолько отличалось от того, что я ожидал. Оно было выдающимся. Но я думаю, что это и была настоящая Элиза. Если она позволит себе это. Они могли бы сыграть безопасно, но вместо этого пошли наперекор всему, чтобы показать всем, на что они способны. Для этого нужна большая смелость.

«Мне было весело с тобой на этой неделе».

Она никогда не узнает, как много значили для меня эти слова. Я думал, что будет труднее сдерживать себя, когда я только поступил на корабль, но это оказалось не так. Мне делали предложения, но я легко отказывался от них. А потом она сказала это.

Несмотря на то что мне было больно слышать их визги из ванной на вечеринке и видеть, как в воскресенье она нуждается в нем, а не во мне, я искренне подумал, что, наверное, так будет лучше. Том – хороший парень, и я не хотел усложнять отношения между мной и Элизой. Хотя, к сожалению, он такой же, как и все новички: перегруженный и одинокий, что в свою очередь проявляется как возбуждение и глупость. Я не могу судить. Просто хотелось бы, чтобы ему не пришлось впутывать ее.

Еда наверху просто восхитительна, и я рад, что Элизе не нужно много времени, чтобы прекратить голодовку. Найти укромное местечко в столовой в это время суток, когда гостям есть чем заняться не составляет труда.

"О какой роли ты мечтаешь?" – спрашивает она.

Несмотря на то, что мы провели много времени вместе, нам так и не удалось поговорить как следует. Все сводилось к работе или основным вопросам, связанным со знакомством. Если мы заходили дальше, нас всегда прерывают либо гости, либо остальные.

"Старейшина Прайс, "Книга Мормона" или… Джей Ди, "Верески"".

"Это неожиданно". Она изучает меня, ее первоначальный шок ослабевает. "Да, вообще-то я могу это понять".

"Да?"

"Ммм, в тебе есть что-то от "загадочного и задумчивого".

"Загадочный и задумчивый?"

Неудивительно, что она не чувствует, что может открыться мне.

"Так это не то, что ты хотел сказать? Потому что я услышала именно это".

Игривый блеск возвращается в ее глаза.

"Не совсем, но это лучше, чем, то, как добрая половина людей называют меня здесь, так что я согласен".

"Как люди называют тебя?"

"Если ты еще не знаешь, то уверен, что скоро узнаешь".

"Как загадочно".

Она причудливо улыбается, и я не могу не улыбнуться в ответ.

"А о какой роли ты мечтаешь?"

"Ну, сейчас это прозвучит так, будто я пытаюсь произвести на тебя впечатление".

"Правда?"

"Немного, но не настолько, чтобы изменить свой ответ".

"Ценю честность. Тогда продолжай."

"Вероника, из "Heathers".

Чтобы поцеловать ее и иметь сценарий, за которым можно спрятаться. Хм. Почему нас прервали в пятницу? С тех пор я только об этом и думаю.

"Я не из тех, кто любит типажи, но ты была бы очень хорошей Вероникой".

"Правда? В смысле, я уже практически она. Социально неловкая, а еще у меня ужасный вкус на друзей и мужчин"

Ее щеки раскраснелись, как будто она говорила не подумав; как будто этот разговор она уже вела раньше, что вполне возможно, учитывая, что это любимая тема для разговоров влюбленных, и это заставляет меня теперь быть уверенным в двух вещах: Том был ужасным выбором; и он не первый, кто причинил ей боль. А что касается ее друзей? Мне это ни капельки не нравится. "И я отлично выгляжу в голубом". Она заправляет воображаемую прядь волос за ухо, фальшиво хвастаясь, что заставляет меня смеяться.

"Невероятно точно. Я позвоню своему старому агенту и договорюсь о встрече".

"Фантастика. Я буду ждать звонка".

"Хотя должен сказать, что у них строгая политика "никаких актерских приемов".

"Правда? Черт. Я как раз собиралась начать совершать серию убийств против людей, которые мне перешли дорогу".

"Лучше спрячьте те пули Ich Lüge, которые вы привезли с собой".

"И средство для чистки канализации".

Мы немного посмеялись, и настроение у нас стало легче. Это один из первых случаев, когда она обращается со мной скорее как с равным, чем как с начальником, которым я, между прочим, не являюсь. Но по тому, как она напрягается рядом со мной и делает паузу, чтобы подумать, прежде чем заговорить, видно, что она видит во мне человека, который судит или оценивает ее. И да, меня попросят высказать свое личное мнение в конце тренинга, но, поскольку я отвечаю за ее успех, это плохо отразится на мне, если я не буду считать, что она хорошо справляется со своей работой.

"Ты в порядке?" – спрашиваю я и тут же ругаю себя за то, что делаю это; вдруг она снова почувствует напряжение. Но если она только что потеряла единственного человека, с которым, как ей казалось, она может поговорить, мне нужно сейчас как никогда постараться, чтобы показать ей, что я здесь ради нее. Это не потому, что я хочу лезть не в свое дело. Надеюсь, она это понимает.

Она делает глубокий вдох.

"Да."

На выдохе кивает, не вдаваясь в подробности, но и не отрицая ничего и не отгораживаясь от меня. Она плотно сжимает губы.

"Не будь слишком строга к себе. Никто другой не будет".

Она благодарно улыбается и делает глоток чая, тут же хмурясь от привкуса "Эрл Грей", который давно пора было попробовать

С самого первого утра это превратилось в ежедневную борьбу за то, чтобы заварить другому не тот чай. Не то чтобы я имел что-то против обычного чая, я просто притворяюсь, потому что мне нравится видеть, как она радуется, когда хитрит. Хотя само собой разумеется, что сегодня утром я приготовил ей "Английский завтрак".

"Опять?" – спрашивает она.

"Забыл. В следующий раз не забуду". Забуду. Наши чайные войны – моя любимая часть дня.

Отведя Элизу в ее комнату, я отправляюсь по коридору в свою. Мне приятно проводить с ней время, особенно после того, как в последние несколько дней она стала более свободной. Остальной персонал из отдела развлечений замечательный, но порой за ними трудно угнаться. Они меня не понимают, и я с этим смирился. Бывают дни, когда я тоже не понимаю эту новую версию себя.

Актерство сделало меня эгоцентричным. Слишком долго я ходил и думал, что я – Божий дар. Если бы я мог вернуться назад и никогда не брать ту роль в "Бриолине", я бы сделал это в одно мгновение.

Это шоу стало моей гибелью.

Люди относились ко мне по-другому только потому, что я был исполнителем главной роли. Актеры, гости, другие члены съемочной группы постоянно лезли своим носом, и самое ужасное, что я всему этому верил. Я возвращался домой и не понимал, почему не выстроилась очередь из режиссеров, заказывающих меня на следующее шоу. Я винил своего агента, требовал, чтобы он устроил мне прослушивание, а потом отказывал тем, кого считал ниже себя. Можно сказать, что мама была потрясена моим отношением к этому.

Она сказала, что я превращаюсь в своего отца, и это должно было стать для меня тревожным сигналом, но я был слишком упрям, чтобы прислушаться. Вместо этого мне пришлось пережить унижение, когда меня отвергали на все ведущие роли, и мне предлагали только участие в хоре – если мне вообще везло. И тогда я понял, каким самодовольным я стал, и возненавидел себя за это. Поэтому я сделал единственное, что знал. Я побежал к маме, чтобы она снова собрала меня, как жалкого идиота, коим я и являлся. Я поручил ей свой эмоциональный труд, потому что не мог взять на себя достаточно ответственности, чтобы сделать это самому. Я извлек из этого урок, причем большой.

Мне потребовалось время, чтобы понять, что я хочу делать дальше. Я не мог переехать.

По идее, у меня должно было быть много денег, учитывая, что я полгода не платил за квартиру, не оплачивал счета и не тратился на еду, но я тратил почти все, что зарабатывал, в баре или на большие праздники со своими товарищами по актерскому составу. Я не хотел сидеть сложа руки, в ожидании своего следующего большого успеха. Отчасти потому, что мое эго не могло этого вынести – хотя оно этого заслуживало, – но в основном потому, что я больше не думал, что мне нужен большой успех. Я уже получил его и превратился в монстра.

Проходили месяцы, пока я искал любую работу, ни разу не позволив себе по-настоящему рассмотреть другие доступные мне вакансии на судах, но я все время возвращался к этому. Я любил круизы, даже просто, как отвлечься от актерской работы. Для меня это способ быть у моря, но не застревать в родном городе. К тому же я смогу применить свой диплом в другом качестве. Понятно, что мама была настроена скептически, но я пообещал ей, что все будет по-другому.

И конечно, на этот раз у меня тоже не все получилось – по противоположной причине, – но так определенно лучше.

"Харви!" – окликает меня один из тех немногих людей, которые не перестают приглашать меня на всякие мероприятия, несмотря на то, что я никогда на них не прихожу.

Я делаю два шага назад, чтобы выглянуть в соседний коридор, и обнаруживаю, что Оби вместе с Валентиной что-то пишет на доске объявлений экипажа. "Что это?" спрашиваю я, подходя к ним.

"Регистрация на уборщиков".

Глаза Оби загораются коварным азартом.

"Ты участвуешь в этом?"

"О, черт возьми, нет, дорогой!"

Я смотрю на лист, и мое сердце сильно бьется, когда я вижу, что он уже записал имя Элизы.

"Вы спросили ее об этом?"

"Мы скажем ей позже".

"Ты думаешь это хорошая идея?"

Уборщик – это не то, на что можно легкомысленно подписаться. Но он игнорирует меня, наклоняясь, чтобы записать еще одно имя.

"Кого еще ты записал?"

"Тома".

Я шлепаю рукой по листу.

"Нет", – говорю я более решительно, чем собирался.

Они в шоке смотрят на меня, и если бы я мог, я бы тоже посмотрел на такого себя. Я никогда не высказывал здесь свое личное мнение подобным образом.

Между ними промелькнул подозрительный взгляд. Они собираются вникнуть во все это, не так ли?

"Вам нужен хотя бы один человек, который будет разбираться в игре", – говорю я, чтобы оправдать свою вспышку гнева.

"Спасибо! Я как раз об этом и говорила".

Невероятно, но Валентина встает на мою сторону.

"Ну и ладно. Кто же тогда? Харви?" саркастически предлагает ей Оби, как будто меня здесь нет.

"Нет, он такой же неподвижный, как мертвец. Не обижайся. Нам нужен кто-то, кто ввяжется в дело бездумно, а не будет слишком вежлив, чтобы что-то сделать".

"Я играл в это на "Божестве".

Упоминание названия моего последнего корабля привлекает их внимание.

"И мы победили", – добавляю я, если этого недостаточно.

Они оба выглядят ошеломленными. И я их не виню. Почему я так стараюсь доказать свою правоту? Меня это никогда не волновало.

"Ну, блин. Ты обычно не участвовал в подобном".

"Мне кажется, я тебя больше не узнаю".

Оби ошарашенно качает головой.

"Так ты сделаешь это?"

"Да".

"Что, правда?"

"Конечно, и я собираюсь утром рассказать ей, на что именно вы, двое, ее записали, чтобы она могла принять взвешенное решение".

"Да? И как это будет по твоему выглядеть? “Эй, Элиза, вчера вечером тебя записали на игровое шоу, где всех почти сразу же разденут до нижнего белья и заставят всю ночь трахать друг друга”".

Валентина и Оби пытались записать кого-то еще, но я настоял на том, чтобы сделать это с тобой.

Я скриплю зубами.

"Или еще лучше: “Валентина и Оби пытались записать тебя на событие сезона, но я отказал тебе в этой возможности, потому что я” – Оби положил руку на грудь и посмотрел на Валентину, притворяясь смущенным – "ревную"? Это ведь так и есть, не так ли, Ви? Я это не выдумал".

"Да, звучит примерно так, – соглашается она.

Они держат меня на мушке, и они это знают.

"Предоставь это нам, Харви. Мы скажем ей то, что ей нужно знать. Если ты пойдешь туда и спросишь ее, она будет слишком смущена, чтобы сказать, что хочет этого.

"Ты хочешь, чтобы она захотела этого, не так ли?"

Я сглотнул, все еще пытаясь найти выход из положения. И терплю неудачу.

"Между прочим, я думаю, что это очень плохая идея".

Последние несколько месяцев я был полон решимости держаться подальше от неприятностей. Я замкнулся в себе и сосредоточился на работе. До прошлой недели это было легко. Но после вечера следующей пятницы это станет почти невозможно.

"Как прошло вчерашнее собеседование, дорогой?"

Мамин голос странным образом заставляет меня страдать от тоски по дому и в то же время успокаивает меня.

Я сажусь на кровать и провожу рукой по волосам.

"Да, все прошло очень хорошо, спасибо".

"Когда тебе сообщат?"

"Думаю, через пару недель".

"Если кто и заслуживает этого, любимый, так это ты".

"Не знаю, если честно".

"Ох, Оскар. Неужели ты не поверишь в себя хотя бы на пять минут?"

"Я не могу быть слишком уверенным".

Мама вздыхает.

"Держи меня в курсе".

"Обязательно".

"Фотопоток в последнее время очень хорош".

Она меняет тему.

"Нэн всегда рассказывает мне, чем ты занимаешься, как будто я этого не вижу".

Я знаю. Она даже говорит мне. Нэн комментирует каждую мою фотографию в общем альбоме. Обычно это что-то о том, каким красивым парнем я расту, после чего моя сестра, Джемма, говорит что-то противоположное. Это хороший способ поддерживать связь.