Текст книги "Колдунья"
Автор книги: Филиппа Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)
Элис медленно встала на ноги. Пол под ее ногами завертелся, как по волшебству, и вдруг совсем исчез. Лорд Хьюго едва успел подхватить ее. Он поднял девушку на руки и кивнул Элизе; та отдернула декоративную штору и открыла дверцу позади помоста. Они вышли в коридор и двинулись по пологим каменным ступеням наверх, в комнату леди Кэтрин. Элиза распахнула дверь, и Хьюго с Элис на руках шагнул в галерею.
– Если посторожишь и будешь держать язык за зубами, дам тебе шиллинг, – пообещал он Элизе.
Ее карие глаза превратились в блестящие блюдца.
– Да, милорд, – прощебетала она.
– А если станешь болтать языком, прикажу его отрезать, – весело добавил он.
От его улыбки у Элизы подкосились коленки.
– Клянусь вам, милорд! – с жаром воскликнула она. – Для вас я сделаю все, что угодно.
Кивком он приказал открыть дверь; Элиза засеменила вперед и распахнула дверь настежь. С легкостью неся Элис на руках, он миновал галерею. Девушка открыла глаза и увидела, как лунный свет из окна на секунду осветил его лицо, потом они снова погрузились в тень. Оказавшись в дамской спальне, Хьюго положил Элис на соломенный тюфяк.
Не торопясь, он вытащил булавки, крепящие ее головной убор, и снял его. Элис упала на подушку, лицо ее было бледным, глаза закрыты.
– Меня тошнит, – тихо пожаловалась она.
Хьюго повернул ее на бок, сноровисто распустил сначала шнуровку корсажа, а потом платья под ним, снова перевернул ее на спину и кое-как стащил платье; на девушке осталась одна только нижняя рубашка. Она снова упала на кровать, раскинув руки; золотистые волосы в беспорядке разметались по подушке. Лорд Хьюго отошел и оглядел ее всю, от маленьких грязных ступней до тонких изящных рук. Элис слегка посапывала.
Лорд Хьюго вздохнул, стащил с себя штаны и лег на нее сверху.
Почувствовав вес его тела, Элис широко распахнула глаза, и он приготовился закрыть ей ладонью рот на случай, если она закричит; но затуманенный блуждающий взгляд ее был приветлив и светился радостью, а губы улыбались.
– Ах это ты, любовь моя, – промолвила она так легко, словно они уже двадцать лет были женаты. – Давай не сейчас, я такая сонная… Давай лучше утром.
– Элис?
Она тихо засмеялась, это был теплый, доверительный смех женщины, которой известно, что ее любят от всего сердца.
– Давай не сейчас, – повторила она. – Я смертельно устала, вы с сыном совсем меня замучили. Позволь мне немного поспать.
Веки ее затрепетали и закрылись, длинные ресницы легли на щеки.
– Ты хоть знаешь, кто я такой? – уточнил Хьюго, совершенно сбитый с толку.
– А как же, – с улыбкой ответила девушка.
Она повернулась на бок, спиной к лорду, и протянула к нему руку. Привычным движением, тем более что оно было бессознательным, она нащупала его ладонь и сунула в горячий и такой уютный уголок между своих бедер. Хьюго, повинуясь требовательности ее маленьких ручек, повернулся и прижался к ней, повторив изгибы ее тела. Его охватило желание, которое он мог бы удовлетворить, как всегда, быстро и грубо, не обращая внимания на ее согласие. Но в спящей и хмельной Элис было что-то такое, что остановило его.
– Элис, сколько тебе лет? – вдруг спросил он. – Какой сейчас год?
– Скоро восемнадцать, – пробормотала она сонным голосом. – Сейчас тысяча пятьсот тридцать восьмой. А ты думал какой?
Молодой лорд молчал, его охватило смятение. Элис снилось будущее, которое случится через два года.
– А отец, как он сейчас? – задал он новый вопрос.
– Он же умер, почти год прошел, – отозвалась Элис все тем же голосом. – Спи, Хьюго.
Она назвала его по имени, и от неожиданности он вздрогнул.
– А леди Кэтрин?
– О, замолчи! Не надо никого винить. Она наконец упокоилась. И все ее земли достанутся маленькому Хьюго. Ну а теперь спи.
– У меня есть сын? – допытывался лорд.
Девушка вздохнула и чуть-чуть отодвинулась. Молодой лорд поднялся на локте, заглянул ей в лицо и увидел, что она крепко спит. Он осторожно убрал лежащую у нее между ног руку и заметил, как по лицу ее пробежала легкая тень сожаления. Потом она еще глубже зарылась в подушку и окончательно погрузилась в сон.
Он сел на кровати и обхватил голову руками, стараясь мыслить трезво и осознать то, что услышал. Либо Элис напилась и потому ей привиделось черт знает что, девичьи грезы, либо вино высвободило в ней какие-то силы, позволяющие заглянуть в будущее, и тогда все ее слова – правда. Значит, через два года он будет хозяином Каслтона, Кэтрин умрет, а Элис станет его женой и матерью его ребенка. Хьюго наклонился и поправил дрова в камине; по стенам маленькой комнатки забегали отсветы пламени. Чистый, красивый профиль Элис светился в полутьме.
– Какой у нас был бы сын! – тихо воскликнул он. – Какой сын!
Хьюго вспомнил, как привычно и уверенно она сунула его ладонь себе между ног, как в ленивой дремоте пообещала любовь на утро, и снова его охватило жгучее желание. Он подумал было взять ее силой, пока она спит, без позволения, но что-то снова остановило его.
Такого с ним еще не было: Хьюго любил получать удовольствие сразу. Благодаря Элис он мельком заглянул в будущее, и это будущее ему очень понравилось. Он вдруг увидел равную себе женщину, которая желала его не меньше, чем он ее. Женщину, которая разделяет его труды и планы, которая подарила ему сына и подарит еще детей. Он был бы рад, если бы сон Элис осуществился. Был бы рад этой близости с ней, этой нежности. Но больше всего на свете он мечтал теперь о сыне, которого она подарит.
Лорд тихо рассмеялся, и смех его странно прозвучал в тишине комнаты. Ему захотелось снова услышать, как она называет его просто по имени, как требует его ласк. Захотелось увидеть, как она утомлена его ненасытной страстью и заботами о сыне. Он снова недоверчиво посмотрел в сторону Элис. Нет, ни в коем случае он не нарушит данное ей обещание. Он не станет брать ее силой, не станет пугать. Она для него желанна, но не сейчас, а в той мимолетной картине будущего: уверенная, чувственная, довольная. Сильная женщина, знающая, что вправе приказывать ему, управляющая своей жизнью.
Он накинул на девушку плед, и она даже не пошевелилась. Затем наклонился к ней и поцеловал в изгиб нежной шейки, чуть пониже уха. Запах ее кожи снова возбудил его.
– Миледи Элис, – произнес он с усмешкой, после чего поднялся и вышел из комнаты.
За дверью ждала Элиза, круглое лицо ее раскраснелось от волнения.
– Все тихо, милорд, – доложила она. – А вы что, разве не легли с ней? Неужели вы оставили ее так?
Лорд Хьюго быстро посмотрел вниз, туда, куда вели ступени лестницы и где был большой зал.
– Подними-ка юбки, – коротко велел он.
Элиза удивленно округлила губки.
– О-о, милорд… – прошептала она, не в силах скрыть восхищенный протест.
Жесткой рукой он схватил край ее платья и задрал до самого пояса. Потом прижал Элизу к каменной стене и протаранил насквозь. Она вскрикнула от неожиданной боли. Он закрыл ей рот ладонью и прошипел:
– Дура. Ты что, хочешь созвать сюда весь замок?
Поверх его ладони Элиза умоляюще выпучила глаза.
Несколько раз он толкнулся в нее, а потом замер, плотно закрыв глаза и стиснув зубы в мрачной конвульсии облегчения, которая скорее напоминала злость.
Наконец он отпустил ее, и Элиза, хватая ртом воздух, отшатнулась в сторону, держась одной рукой за горло, а другой – вытирая подолом между ног.
Пошарив в кармане, Хьюго бросил ей пару серебряных монет и припугнул:
– Пикнешь – язык вырву.
Повернувшись к ней спиной, он неторопливо зашагал по галерее к лестнице, ведущей в большой зал. Она поплелась за ним и, стоя у двери, смотрела, как он спустился, помедлил немного в коридоре, разгладил одежду, расправил плечи, как на губах его заиграла улыбка и он отворил дверь, ведущую на помост, где сидели его отец и жена.
– Будь ты проклят, Хьюго, – едва слышно произнесла Элиза с несчастным видом. – Испортил новое платье, чуть не придушил и покрыл – и все за несчастный шиллинг.
Ее передернуло от обиды; она повернулась и направилась в дамскую спальню. Там она села на свою кровать и взглянула на спящую Элис.
– А все из-за того, что эта проклятая ведьма тебя околдовала и ты потерял мужское достоинство, – зло сказала Элиза. – Я все видела, ничтожный мерзавец. Лежал с ней рядышком и тыкал ее пальцем, на большее духу не хватило. Она бормотала свои заклинания, чтобы околдовать тебя и твою семью.
Элиза сняла с себя платье и натянула одеяло.
– И ты отыгрался на мне, – проворчала она. – Будь ты проклят, сифилитик чертов…
Элис во сне перевернулась, протянула руку, ища его рядом, и прошептала:
– Любовь моя.
На следующий день она болела, глаза слипались, лицо побелело как бумага – она все-таки отравилась вином. Она ничего не ела, только пила воду. Что там говорить, все обитатели замка, от Хьюго до последнего поваренка, повеселились на славу, так хорошо не гуляли весь год, и теперь пришла расплата.
Только после обеда некоторым дамам немного полегчало. И тогда леди Кэтрин приказала собраться в галерее: она будет прясть, а остальные – заниматься шитьем. Элис было велено читать вслух.
Ее тошнило, в голове стучало, но она читала и читала, пока буквы не запрыгали у нее перед глазами. В книге были собраны любовные романы про прекрасных дам, томящихся в замках, и про влюбленных рыцарей, совершающих ради них подвиги. Читая, Элис думала о своем и в содержание не вникала, она знала, что в жизни все иначе. Скучный голос леди Кэтрин прервал ее чтение.
– Это правда, что вчера вечером лорд Хьюго отнес тебя на руках наверх? – спросила она. – На руках до самой спальни, это правда?
– Извините, миледи. – Элис испуганно заморгала. – Я не помню. Я потеряла сознание и не понимала, что со мной происходит.
– Он нес ее на руках? – обратилась госпожа к Элизе.
– Да, – храбро ответила та.
У нее болело все внутри, и она винила Элис в том, что вожделение Хьюго вылилось в насилие.
– До вашей спальни? – допытывалась леди Кэтрин.
– Да, – подтвердила Элиза.
– И ты была вместе с ними?
Элиза заколебалась, не зная, что сказать. Она бы с удовольствием отплатила лорду Хьюго, признавшись, что тот велел ей сторожить за дверью. Но риск был слишком велик. Гнев молодого лорда быстр и непредсказуем, а пятна на ее платье и два серебряных шестипенсовика будут свидетельствовать против нее.
– Да, – выдавила из себя Элиза. – Он бросил ее на кровать и распорядился приглядеть за ней и позаботиться – ее могло стошнить, и она валялась бы в своей блевотине, как собака.
Бледное лицо Элис покрылось густой краской.
– Какая для него досада, наверное, – с потаенным торжеством заявила леди Кэтрин. – Думаю, впредь тебе лучше пить пиво, Элис.
– Я тоже так думаю, – согласилась девушка. – Мне очень жаль, простите меня, пожалуйста.
Холодно улыбнувшись, леди Кэтрин кивнула и подошла к яркому пятну зимнего солнца, упавшему через цветное стекло эркера на деревянный пол.
– Неужели он это сделал? – горячо зашептала Элис на ухо Элизе. – Неужели бросил меня на кровать?
– И лег рядом, – злорадно отозвалась Элиза. – Я спасла твою шкуру, утаив от миледи правду. Он дал мне два серебряных шестипенсовика и приказал сторожить за дверью. Я там и стояла, а он бросил тебя на кровать, раздел и лег рядом, а потом сунул в тебя палец.
Элис побелела, у нее было такое лицо, словно она сейчас упадет в обморок.
– Этого не может быть, – пробормотала она.
– А вот и было, – резко возразила Элиза. – Я видела собственными глазами.
– Но я ничего не чувствую, – удивилась Элис.
– Что вы там обсуждаете? – вмешалась леди Кэтрин.
– Цвет шелка, леди Кэтрин, – быстро нашлась Элиза. – Мне кажется, он слишком ярок. А Элис хочет оставить этот.
Элиза подняла гобелен, который Элис старательно вышивала на предыдущей неделе, и леди Кэтрин, склонив голову набок, стала его рассматривать.
– Распустить, – заключила она. – Ты права, Элиза, тут нужен цвет побледней, всякому понятно. Элис, тебе придется оставить чтение, распустить нитки и все переделать.
Взяв серебряные ножницы, Элис стала распускать шитье, всю свою недельную работу, чтобы начать заново. Элиза склонилась над гобеленом.
– Не чувствуешь, потому что сама хотела, – вернулась она к прежней теме. – Лорд раздел тебя, и ты даже не сопротивлялась, а потом взяла его руку и сама сунула между ног, как потаскуха. И после этого еще уверяешь, что у тебя нет желания.
– Этого не может быть, – повторила Элис.
Ей казалось, что вся ее жизнь дрогнула и перевернулась.
Элиза пожала плечами.
– А ты что, разве ничего не помнишь?
Элис закрыла глаза. Смутно, как во сне, она припомнила дремотное сладострастие, охватившее ее, а еще доверие и удивительную нежность, какой она никогда не испытывала наяву. Она вспомнила, как повернулась на бок, взяла его за руку, заставив обнять себя, и сунула его ладонь между бедер.
– О господи, – прошептала она, покраснев так, что ее прошиб пот.
– Ну что, в голове прояснилось? – назойливо допытывалась Элиза. – Что ты ему наговорила, почему он не тронул тебя?
– Я хотела его, – еле слышно произнесла Элис; голос ее был глух, в нем звучало искреннее горе. – Я была пьяна, и меня охватило желание. Он с легкостью мог бы взять меня. Никто бы не помешал ему, я сама не стала бы мешать. Он мог взять меня, как и всякую другую шлюшку в этом замке, и у меня не нашлось бы слов ему воспрепятствовать. Я ощущала себя распутницей. Он взял бы меня без труда. – Тыльной стороной ладони Элис яростно потерла глаза. – Это болезнь, и если не остановить ее, я пропала. Не приму меры – потеряю все. Надо собраться с духом, иначе мне конец. Я должна устоять, и для этого понадобятся все мои силы.
Она резко швырнула на пол шитье и направилась к двери.
– Элис! – прикрикнула на нее госпожа. – Что ты себе позволяешь? Как ты смеешь выходить из комнаты без моего разрешения?
Девушка обернулась, глаза ее сверкали, лицо пылало гневом и отчаянием.
– Да отстаньте вы от меня, леди Кэтрин! – ожесточенно воскликнула она. – Я больше не боюсь вас! Я потеряла все, что вы могли отобрать. Я родилась не для того, чтобы стать такой, как вы, как все эти… – Она широким жестом обвела четырех дам, которые, разинув рты, потрясенно на нее уставились. – Жалкие прислужницы. Теперь я знаю, кто я такая. Я нисколько не лучше любой из вас. Во мне нет ничего особенного. Я грешница, я совершенная дура. Но по крайней мере, теперь-то мне известно, что делать. И отныне я ничего не боюсь.
Миледи в ужасе отпрянула, но тут же взяла себя в руки.
– Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне, девчонка… – злобно начала она.
– А вот и смею! – оборвала ее Элис. – И вы не будете больше называть меня девчонкой. Не будете мной помыкать. И ваш муж перестанет мной забавляться, ведь я не игрушка. Вы сами поставили меня между ним и собой, и теперь я смею все.
– Замолчи! – взвизгнула леди Кэтрин.
Элис прожгла ее горящим взглядом и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты. По каменным ступеням простучали ее каблучки, с силой грохнула дверь в большой зал.
– Она что, уходит от нас? – спросила миссис Эллингем.
Сидеть осталась одна госпожа, остальные сгрудились у широкого окна в эркере и, вытянув шеи, смотрели вниз на ступени, ведущие из большого зала на садовую дорожку, а дальше – к сторожке возле внутреннего рва.
– Вон она, вон она! – крикнула Элиза. – Направляется через сад к воротам. Хотите, я побегу за ней, миледи, и передам распоряжение вернуть ее?
Леди Кэтрин, с побледневшим лицом и сжатыми губами, совладала со своими страхами и подозрениями.
– Пускай идет, – наконец ответила она. – Пускай идет.
Старый лорд хватился Элис только вечером, уже перед ужином, когда ему понадобилось написать письмо. Дэвид отправился искать ее в дамской галерее, и леди Кэтрин с непроницаемым, как будто подурневшим лицом сообщила ему, что Элис с ними нет.
– Я пойду вместо нее, – вызвалась она.
Набросив на плечи темную накидку, надвинув на голову капюшон, она последовала за карликом в комнату старого лорда. В темном углу лестницы они столкнулись с лордом Хьюго, который не скрывал, что их поджидает. Он протянул руку и остановил их вопросом:
– Где Элис?
И такая страстная тоска, такое томление звучало в его голосе, каких Кэтрин еще не слышала. Она откинула с головы капюшон. Худое лицо ее пылало ненавистью, глаза горели торжеством.
– Я так и думала, – бросила она с ядовитой злобой. – Я так и знала.
Хьюго отступил назад.
– Сударыня, я…
Управляющий и Хьюго обменялись быстрыми взглядами, и карлик заспешил наверх к покоям старого лорда, не желая вмешиваться в семейный конфликт.
– Не стоит притворяться, – гневно продолжала Кэтрин. – А я все удивлялась: откуда у этой девки влияние и на тебя, и на старого лорда? Теперь поняла: она спала с вами обоими. – Губы Кэтрин исказились. – Спала с обоими! Он спал с ней, потому что впал в старческий маразм, а ты просто ни одной юбки не пропускаешь. Как только я увидела ее в платье той шлюхи, сразу поняла, что к чему. Но я ждала, наблюдала. Ты глаз с нее не сводил, и мне стало ясно, что у тебя на уме. Господь все видит, а я на это достаточно насмотрелась. Господь видит, как ты пялишься то на одну, то на другую, как гнусно ухмыляешься и облизываешься. Как ты глядел на нее! Как тащил на руках с праздника! До самой постели донес, верно? И заплатил этой дуре Элизе, чтобы она отвернулась. Заплатил, чтобы притворилась слепой, а потом наврала мне и смеялась надо мной в кулачок. Заплатил, чтобы она помогла этой девке!
Кэтрин кинулась на мужа и залепила ему звонкую пощечину. От удара голова Хьюго покачнулась, но на ногах он устоял.
– А как же я? – Страстный шепот Кэтрин сменился приглушенным криком ярости. – Как же я? На меня ты так никогда не смотрел! В мою комнату с такой улыбочкой никогда не входил! Каждая девка в замке может похвастаться, что ты раздевал ее своим гнусным, похотливым взглядом. Каждая потаскушка в городе, каждая деревенская девка раскидывала перед тобой свои грязные ноги, а на меня, на свою законную жену, ты и внимания не обращал! – Кэтрин схватила мужа за плечи. – На меня ты даже не смотришь!
Молодой лорд безмолвствовал. Слезы потекли по щекам миледи; она изо всех сил трясла его и повторяла:
– На меня ты не смотришь.
Но Хьюго стоял неподвижно, как скала, даже не пошевелился.
– О боже! – воскликнула она с неожиданной страстью. – Хьюго, сделай и со мной то же, что ты делаешь с ней. Возьми меня прямо здесь.
Она шагнула в тень, в укромное местечко рядом с лестницей, лихорадочно задрала платье, потом схватила шнурок на его штанах, притянула его за гульфик, придвинулась бедрами к этой украшенной вышивкой детали мужского туалета и застонала, как только жесткая ткань коснулась ее.
– Сделай же это, сделай немедленно, – отчаянно проговорила она.
Хьюго оттолкнул ее и отпрянул. Несмотря на мрак, он прекрасно видел ее застывшее, словно вырезанное из камня, лицо.
– Ну хватит, – спокойно произнес он. – Я не тронул эту девушку, не бойся и не слушай, что там болтают твои дуры. Я пальцем ее не коснулся. Донес до кровати, снял с нее платье, накрыл пледом и ушел.
Леди Кэтрин пошатнулась, будто он наотмашь ее ударил. Она отпустила и расправила задранный подол. Дышала она еще тяжело, но ровный голос мужа подействовал на нее, как холодная вода. Лицо ее побелело и стало напоминать маску.
– Ты снял с нее платье и не воспользовался этим? – уточнила она, будто не веря своим ушам.
Молодой лорд молча кивнул, повернулся и стал спускаться по лестнице.
– Хьюго!
Леди Кэтрин поспешила следом и на нижней ступеньке вцепилась ему в руку.
– Хьюго, скажи, что не хочешь ее, поэтому не тронул!
Он остановился, на его губах показалась обычная холодная усмешка.
– Вы уж определитесь, миледи, – ледяным тоном заявил он. – Сначала ты бранишь меня за то, что я переспал с ней, а теперь не можешь простить, что я этого не сделал.
Кэтрин тихо застонала и потянула его за камзол.
– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Я хочу знать, что было между вами на самом деле. Я не вынесу неизвестности. Не вынесу мысли о том, что ты…
– Чего ты не вынесешь? – перебил он. – Не вынесешь, что я переспал с ней, или не вынесешь, что не переспал? И как мне, сударыня, вам угодить?
Она смотрела на мужа так, будто не поняла ни единого слова.
– О господи, Хьюго, – наконец ответила Кэтрин с какой-то жадностью в голосе. – Я не хочу, чтобы ты спал с ней. Но больше всего не хочу, чтоб ты жалел ее. По мне, уж лучше бы ты изнасиловал ее, чем пожалел. Когда ты так с ней обращаешься, я не понимаю тебя. Не понимаю, что это значит! Что творится у тебя в голове, когда ты так ласков с ней и деликатен? Лучше бы ты изнасиловал ее, сделал ей больно, порвал у нее все внутри, утоляя свою похоть! А ты так церемонишься с ней.
Хьюго заглянул в глаза супруги; лицо его передернулось от отвращения и презрения.
– Так ты хочешь, чтобы я безжалостно изнасиловал ее? – удивленно спросил он. – Юную шестнадцатилетнюю особу, которую ты должна опекать… ты, значит, хочешь, чтобы твой муж порвал у нее все внутри? Боже мой, сударыня, вы скверная женщина.
Кэтрин разинула рот и отпрянула к каменной стене.
– Я не тронул ее, потому что она была такая тепленькая, такая нежная, – тихо пояснил Хьюго. – Ей приснился сон, в котором она предсказала мне будущее, мне и себе самой. Через год мой отец умрет, и хозяином здесь стану я. И она подарит мне сына.
– Не-ет… – простонала леди Кэтрин, коленки ее подогнулись, и она опустилась на пол.
– И зарубите себе на носу, леди, – безжалостно продолжал Хьюго, – вы ударили меня в последний раз в жизни. Ваши дни здесь сочтены. И ваше место в моей постели займет эта девушка из Боуэса.
– А мое приданое… – пролепетала Кэтрин. – А мои земли…
– К черту твои деньги! – выругался Хьюго. – К черту земли! Провались вместе с ними. Мне нужна девушка из Боуэса, и я поставлю на карту все, даже сам замок, чтобы получить ее.
Он бросился прочь и скрылся в караульной комнате.
Долго еще леди Кэтрин сидела на каменных ступеньках; наконец она поднялась, медленно, неуклюже, словно превратилась в совершенную старуху. Холодный свет луны над горизонтом проникал сквозь бойницы, освещая ее мстительное лицо с крючковатым носом. Из ее уст прозвучало слово, самое страшное и опасное в этом страшном и опасном мире:
– Ведьма.
