Текст книги "Потрясающий мужчина"

Автор книги: Филиппа Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 26

После полуночи они сидели в фургоне и пили «Шот». Кэрри все еще была под впечатлением от спектакля. Им удалось достать два билета на «Сон в летнюю ночь». Постановка была великолепная, актеры играли на фоне заходящего солнца и звезд. Когда финальная сцена подходила к концу, полил дождь. Мэтт и Кэрри побежали к Долли и, промокшие, со смехом ввалились в салон. Сейчас они сидели, завернувшись в полотенца, за маленьким обеденным столом. Мэтт поднял бутылку водки и подвинул к Кэрри пакетик с чипсами.

– Нет, спасибо.

– Что, не будешь водку?

– Не буду чипсы, а от водки не откажусь, – сказала она, протягивая свой стакан.

– Значит, спектакль тебе понравился? – спросил Мэтт.

– Да, отлично! Эти декорации как нельзя лучше подходят для «Сна в летнюю ночь». Правда, Боттом был какой-то невыразительный, а Титания немного переигрывала.

Он покачал головой.

– Ты бы сыграла лучше?

– Намного! Я была бы просто неотразима в этой роли, милый!

Он резко вскинул брови:

– Вот как? А мне показалось, что Титания очень даже ничего.

– Это понятно. Она абсолютно в твоем вкусе.

– И какой же, по-твоему, у меня вкус?

Кэрри тихо рыгнула. Она знала, что слегка опьянела, но нисколько не волновалась по этому поводу.

– Погоди, дай подумать. Я бы сказала, что ты предпочитаешь длинноногих, длинноволосых девушек с низким грудным голосом.

Мэтт подпер рукой подбородок.

– Я права? Вижу, что да: ты пытаешься напустить на себя загадочный вид, а это значит, что я попала в точку! Вот так-то, милый Минти!

– Мне кажется, тебе нужно выпить еще.

Кэрри нацелила на него палец.

– А я все-таки права! Просто ты не хочешь это признать.

– Скажи, Кэрри, о какой роли ты мечтаешь? Кого бы ты хотела сыграть? – спросил Мэтт, наливая себе водки.

– Я мечтаю об очень большой роли.

Он громко расхохотался. Но Кэрри была не настолько пьяна, чтобы не понять его намерений: он просто пытался увести разговор в сторону. Хитер, ничего не скажешь, но она все же хитрее. Кстати, сейчас, когда Мэтт выпил и не корчит из себя невесть кого, с ним гораздо приятнее иметь дело. И женщина в кафтане права: он и впрямь красавчик. Кэрри сосредоточила взгляд на лице Мэтта, и оно постепенно обрело резкость. Ей нравилось, как курчавятся на его шее темные шелковистые волосы, нравились его красивые глаза – дымчато-синие, обрамленные густыми черными ресницами. Уж не красит ли он их тушью? Кэрри захихикала, и ее голые коленки столкнулись под столом с его коленями.

– Я хочу сыграть леди Макбет, – заявила она чересчур громко. – Не делай такое удивленное лицо. По-твоему, я не справлюсь с ролью жестокой стервы-убийцы?

– Как раз наоборот. Думаю, эта роль вполне тебе по плечу. Просто стало немного не по себе, ведь мы с тобой живем в одном фургоне…

Он допил свой стакан, но больше наливать не стал, и, слава Богу. Кэрри понимала, что Мэтт кажется ей симпатичным только потому, что она пьяна, а ей хотелось увидеть его таким, какой он есть на самом деле – уродливым, морщинистым, похожим на злого тролля.

– Мэтт… – начала она.

Он опять положил подбородок на руку.

– Да, Кэролайн.

Нет, он совсем не похож на злого тролля. К чему обманывать саму себя? Этот парень жутко сексуален. Может быть, чашечка черного кофе сделает Мэтта менее привлекательным…

– Можно задать тебе один личный вопрос?

– Ммм… Все зависит от того, насколько он личный, – тихо, с хрипотцой проговорил он, нагнувшись ближе.

Лучше бы он этого не делал!

– Я хочу знать, – сказала Кэрри и сама подалась к нему, опасно сократив дистанцию, – что с тобой случилось в Тамане?

– Мы играем в «Правду или расплату»?

– Ну, пусть так.

– В таком случае тебе тоже придется ответить на один мой вопрос.

– Ладно, спрашивай, – разрешила Кэрри.

– Я могу спросить все, что угодно?

В голове у Кэрри слегка шумело. Теперь Мэтт был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей шее.

– Абсолютно все.

– Хорошо. Ты все еще любишь Хью?

У нее упало сердце: вопрос был действительно трудный. Мэтт слегка подался назад, но он наверняка заметил, как она судорожно сглотнула, пытаясь сохранить спокойствие.

– Браво! – Она взмахнула своим стаканом и подмигнула. – Это удар ниже пояса. Впрочем, у тебя такая работа – задавать неприятные вопросы.

– Да, но мы, кажется, договорились, что можно задавать любые вопросы.

Она вздохнула.

– Люблю ли я Хью? Сама не знаю. Я до сих пор его вспоминаю. До сих пор испытываю… острую боль, размышляя о его измене. Временами я его ненавижу. Вся беда в том, что я слишком много думаю об этом мерзавце.

Мэтт хмуро покачал головой.

– Прости, но тебе придется быть поконкретней. Что значит «слишком много»? Например, сегодня ты о нем думала?

– Утром на пляже я гадала, что он сейчас делает. И что делает она.

– Ты имеешь в виду Фенеллу?

– Да, Фенеллу. – Ей удалось произнести это имя, не сбившись с дыхания – что ж, это уже прогресс. – Я несколько раз на протяжении этой поездки думала о нем… и о Фенелле…

– Это не слишком обнадеживает, должен тебе сказать.

– Да, но ты не выслушал меня до конца. Возможно, все не так плохо, как ты думаешь.

– Почему? – спросил Мэтт.

– Потому что я не думала о нем сегодня вечером, когда мы смотрели спектакль. Ни единой секунды. Вообще, если бы ты не спросил, я бы, наверное, о нем и не вспомнила.

– Но ты так и не ответила на мой вопрос.

– Мы играем в «Правду или расплату», и мне хочется быть честной, а если говорить честно, то я не знаю.

Она была с ним предельно искренней, но Мэтт не собирался так легко отступать.

– А если бы он сейчас вошел сюда, ты бы приняла его? – спросил он.

– Ни за что.

Он вскинул брови.

– Ну ладно, если уж быть совсем точной, то я не думаю, что приняла бы его. Такой ответ тебя устраивает? Это самое большее, что я могу сказать на данный момент. Ну вот, я выполнила условия нашего соглашения. Теперь твоя очередь.

– Я трепещу от страха, – заявил он, хотя его руки были абсолютно тверды – никакой дрожи не наблюдалось.

– Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. Что случилось в Тамане? Почему ты вернулся домой? Ты же хотел опять ехать туда, почему же сейчас ты здесь?

– Я не хотел ехать домой. Меня заставили. Насильно отправили в отпуск на четыре месяца.

– Вот как? Роберт сказал, что ты совершил что-то героическое. Почему же за это тебя отправили домой?

– Мой брат – законченный кретин.

– Я уверена, что он тебя любит. Ну же, говори. Я честно ответила на твой вопрос. Теперь тебе придется ответить на мой.

Мэтт опять поднял брови.

– Ну что ж, раз ты так настаиваешь…

Она пнула его ногой под столом.

– Ой!

– Даже не пытайся отвертеться, Мэтт.

Он внимательно смотрел на нее, потирая колено. Она видела по глазам, что Мэтту отчаянно хочется избежать этого разговора. На мгновение ей показалось, что он сейчас встанет и уйдет, но потом Мэтт выпрямился и взъерошил волосы руками.

– Хорошо, я отвечу. Меня отправили домой из-за аварии. Хотя я бы назвал это не аварией, а дурацким недоразумением. Но именно поэтому я сейчас здесь.

– Когда это случилось? – спросила Кэрри.

– Примерно за месяц до свадьбы Хью. Я уже отказался от приглашения. Я же не знал, что буду в это время в Англии. Как видишь, тебе не повезло.

Он взглянул на нее и хотел засмеяться, но она скрестила руки на груди и сказала:

– Продолжай.

Глава 27

Мэтт покручивал в руке стакан. Ему очень хотелось выпить водки. И выкурить сигарету. А еще ему хотелось избавиться от этих желаний.

– Мы возвращались из одной деревни, и наш джип налетел на какое-то препятствие – пень или бревно. Я точно не знаю, что произошло. Помню только, что мы съехали с дороги, если это вообще можно назвать дорогой. Был сильный удар…

Потом скрежет или крик. Мэтт так и не понял, кто это кричал – птицы или люди. Потом приехали коллеги из медицинского центра и сказали, что Мэтт потерял сознание. Может быть. Он и сам толком не понял. В тот момент, когда джип столкнулся с деревом, Мэтт сломал себе нос – наверное, ударился им о ветровое стекло, потому что там осталась кровь.

Чего ему не забыть никогда, так это запаха бензина. Мэтта вырвало. Потом он понял, что надо выбираться из машины. Невероятно мощный инстинкт призывал бежать, и немедленно. Сердце колотилось под ребрами, буквально выпрыгивая из груди. Мэтт с усилием открыл дверцу джипа и тут же ощутил резкий запах топлива.

Возгорание могло произойти в любую минуту. Мэтт упал на землю. У него кружилась голова, но он сознавал, что надо как можно быстрее отойти от машины.

Он вполне мог убежать, но тут услышал стон, раздавшийся совсем рядом, и понял, что не может уйти: его коллега Эйдан был еще в джипе.

– Я не знал, что делать, – сказал Мэтт. – Понимаешь, положение у меня… вернее, у Эйдана, было безвыходным. О Господи…

Он опять взъерошил волосы руками и почувствовал, как вспотели ладони. Сердце его колотилось. В душе опять всколыхнулась боль, когда он вспомнил этот мучительный момент: решение надо было принять в считанные секунды.

– Мэтт?

Услышав оклик Кэрри, Мэтт заставил себя говорить дальше:

– Я понял, что у него, скорее всего, поврежден позвоночник, и трогать его нельзя. Если я попытаюсь тащить, то Эйдана парализует, но у меня не было выбора: либо достать его, либо оставить в горящей машине.

Мэтт замолчал, вновь переживая этот эпизод. В ушах стояли те звуки, нос ощущал запах разлившейся солярки. Вспомнились собственный ужас и растерянность. Мэтт взвешивал в уме варианты, понимая, что в течение ближайших часов никто не придет им на помощь. Все зависело только от него. Если он ошибется, расхлебывать придется Эйдану.

– У меня не было выбора, – повторил Мэтт. Кэрри слушала, обхватив колени руками и прижав их к груди.

Она была первым человеком, которому он рассказывал об этой аварии, о том, что он тогда испытал.

– И ты его вытащил?

Он не мог смотреть на Кэрри, поэтому отвернулся к окну, где на фоне темного неба видел лишь собственное отражение… и отражение ее бледного лица.

– Мне удалось подползти к другой дверце. Она была уже открыта, но мне все-таки пришлось вытянуть его из салона. Знаешь, как я это сделал? Я сказал себе, что он просто большой негодяй – левый форвард, которого я должен заблокировать, чтобы выиграть матч в регби. Если я выволоку его из машины, я помогу Англии обыграть Австралию в финальной игре за Кубок мира. Передо мной стояла одна задача – остановить его, не дать ему добраться до линии. Полный бред, да? – спросил он, покачивая головой.

– Вовсе нет. Кто знает, как работает наш мозг, когда… когда мы попадаем в критическую ситуацию? – сказала Кэрри.

«Ты хочешь сказать, когда ты беснуешься в церкви. Это совсем другое, Кэрри», – подумал он, но вслух не сказал – не хотел ее обижать.

– И что было дальше? – тихо спросила она.

– Я выволок его из джипа, оттащил подальше, а потом отключился. Конечно, это глупость несусветная: у Эйдана, наверное, были повреждены все внутренние органы, но в тот момент я совсем ничего не соображал. Времени на размышления не было, да я и не мог размышлять. Мне кажется, я вообще куда-то улетел.

– Но ты его вытащил, – сказала Кэрри.

– Что? – переспросил Мэтт.

Охваченный чувством вины, он почти перестал ее слышать. Между тем Кэрри хотела знать, что было дальше.

– Ты вытащил этого Эйдана, своего друга, из машины. Ты его спас…

Мэтт вдруг понял, что наболтал лишнего. Он впервые рассказывал об аварии с тех пор, как вернулся в Англию. И облегчения это не принесло. А еще говорят, что обнажать душу полезно. Чушь собачья! Теперь он никогда не скажет такое своим пациентам, да и сам научится врать.

– Джип подлетел кверху, точно ракета. Это случилось через несколько минут после того, как я оттащил Эйдана от машины. Конечно, мой рассказ был бы более захватывающим, если бы взрыв произошел через несколько секунд после того, как мы с ним отползли, но я говорю как есть. Я очнулся от шума. Сказать по правде, я и сам толком не знаю, что произошло, но мне удалось найти в кустах радиотелефон, и, в конце концов, с базы прибыл конный отряд. Это они спасли Эйдана, а не я.

– У него все в порядке?

– Он передвигается в инвалидной коляске. В отличие от меня он уже не вернется в Таман и больше никогда не сможет играть в регби. Его парализовало – наверное, из-за меня.

– Но ты же не знаешь точно. Я не врач, но у тебя…

– Не было выбора? Кэрри, я слышал все это от своих коллег. Может, выбора и не было, но мне от этого не легче. Я все равно буду себя корить, всю жизнь.

Она ничего не сказала, только крепче обняла свои колени, и сердце Мэтта дрогнуло. Она была похожа на маленькую девочку – беззащитную и растерянную. Потрясенная услышанным, Кэрри, как и большинство людей, не знала, как реагировать. Но в следующее мгновение она его удивила.

– А что было у тебя? – спросила она.

– У меня? Да вот, только это, – он потрогал свой нос, – плюс парочка треснувших ребер. Так я поплатился за сгоревший джип и покалеченного Эйдана.

Мэтт невесело усмехнулся. Была и другая травма – душевная, но он не хотел о ней говорить. Его отправили домой после того, как он потерял контроль над собой во время одной незначительной операции. Ему надо было накладывать швы, как вдруг он почувствовал запах гари – тошнотворный, едкий запах плавящегося металла и горящей резины. К горлу подкатил ком. Мэтт уже не видел пациента и не мог сосредоточиться на работе. Перед глазами возникли Эйдан, лежащий в джипе, и бушующее пламя. Руки задрожали так сильно, что пришлось передать полномочия коллеге. Потом появилась Шелли и застала Мэтта в кабинете – он сидел, обхватив голову руками. Оказалось, что дети зажгли костер на поляне и бросили в него старую автомобильную шину. Но этого было достаточно: Мэтту пришлось уехать в Англию.

Он знал, что даже слабая травма головы может привести к изменению поведения, повлиять на эмоции и ощущения. Эти последствия длятся неделями и даже месяцами. Но компьютерная томография не выявила никакой патологии, да и сам он прекрасно понимал, что дело не в сотрясении мозга, а в сильном стрессе и чувстве вины.

– Я гнал слишком быстро, забыв про осторожность. Неудивительно, что мы съехали с дороги, – сказал Мэтт.

Они с Эйданом не спали всю ночь – принимали тяжелые роды в дальнем поселке, однако усталость – не оправдание. Коллеги говорили: «Не кори себя, ведь ты был уставшим», – но это же не они разбили джип.

– Ты слишком суров к себе, Мэтт, – произнесла Кэрри. – Я уверена, что ты не виноват. Такое могло случиться с каждым.

«Ну вот, – подумал Мэтт. – Теперь она изо всех сил старается быть доброй – говорит ласковым тоном, потому что жалеет меня, ищет какие-то слова утешения…» В глубине души он испытывал злость и смущение. Ему очень хотелось на кого-нибудь наброситься. Или сказать: «Ты актриса, вот и играй, а сочувствие и понимание оставь мне. Не забывай, что я врач, и это мои профессиональные качества. Я владею ими гораздо лучше, чем ты».

Но ему было невыносимо видеть расстроенное лицо Кэрри – беззащитное, как у маленькой девочки, – поэтому он подался вперед и очень нежно поцеловал ее в лоб, потом встал и поспешно вышел из фургона: Мэтт боялся сказать что-нибудь такое, о чем потом придется жалеть.

Глава 28

– Хочешь сесть за руль? – спросил Мэтт на следующее утро, когда они собрали вещи. – Может, так тебе будет спокойней.

Ну, уж нет, она не попадется на эту удочку! Никто из них не упоминал вчерашнюю ночь, как будто и не было ни пьяных откровений, ни поцелуя. Кэрри понимала, что этот поцелуй равносилен похлопыванию по голове. Мэтт ласково, но твердо дал ей понять, чтобы Кэрри не лезла в его личную жизнь.

– Вообще-то у меня немного побаливает голова. Наверное, будет лучше, если ты поведешь. Кстати, у тебя нет парацетамола?

– К сожалению, нет. Попробуй выпить чашку кофе. Если будет хуже, я остановлю у аптеки.

– Вы такой заботливый, доктор Ландор!

Оставив эту реплику без ответа, Мэтт достал из бардачка карту, открыл ее и сосредоточенно сдвинул брови.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Кэрри.

– Вроде бы собирались в Сент-Айвз.

Она пожала плечами:

– Мне все равно. В Сент-Айвз так в Сент-Айвз.

Они остановились на въезде в город. Мэтт сказал, что был здесь, когда учился в шестом классе. Улицы круто спускались вниз. Дойдя до центра города, пара разделилась: Мэтт решил посетить галерею Тейт. Кэрри тоже очень хотелось туда пойти, но еще больше ей хотелось побыть одной. Она принялась бродить вдоль маленьких магазинчиков, разглядывая витрины. Кэрри не собиралась признаваться в этом Мэтту, но у нее осталось совсем мало денег. Скоро начнется учеба. Надо поговорить с Хью и разобраться в их финансах, но мысль о встрече с Фенеллой (у нее, наверное, уже виден животик) вызывала отвращение.

Вернувшись к галерее Тейт, Кэрри увидела Мэтта. Он стоял у входа и болтал с высокой темноволосой девушкой. На его собеседнице были джинсы и футболка – нарочито простые, без всяких рисунков и надписей, они наверняка стоили целое состояние. Мэтт что-то прошептал девушке, и она резко обернулась.

– Привет, Наташа, – сказала Кэрри. – Какая неожиданная встреча!

Она мысленно обругала себя за сарказм, невольно прозвучавший в ее тоне.

– Да, верно, – пропела Наташа.

– Я бы не назвал ее неожиданной, – заявил Роберт Ландор, отходя от ближайшего газетного киоска с пачкой сигарет в руке. – Мэтт знал, что мы здесь.

– Я узнал об этом только вчера, – спокойно заметил Мэтт.

Значит, сообщение, которое Мэтт прочитал днем раньше на пляже, было не от друга-медика Брайана или Стюарта, а от Наташи или Роба.

А вдруг Наташа и Роб захотят жить в Долли вместе с ней и Мэттом? Кэрри отогнала прочь это маловероятное, но жуткое предположение.

– Где вы остановились? – спросила она, мысленно скрестив пальцы.

– Ну, уж точно не в автофургоне, – сказал Роб. – Крестная Брайони держит плавучий ресторан на пристани. Там мы и ночуем.

– Шикарно! И уютно, наверное. А Брайони тоже здесь? – поинтересовалась Кэрри. Теперь, узнав, что они не претендуют на их фургон, она испытывала прилив благодушия.

– Нет, эта мымра Фенелла ни за что не отпустила бы ее с работы. – Наташа испуганно прикрыла рот рукой, потом понизила голос: – Ой, прости, пожалуйста! Тебе, конечно, неприятно слышать ее имя.

– Все в порядке, – скрипнув зубами, откликнулась Кэрри.

Лицо Мэтта было бесстрастным.

– Ты спрашивала про яхту. Честно говоря, это ужасно. Очень вульгарная обстановка – кругом белая кожаная мебель и золотые краны. Да вы приходите, сами увидите, – сказала Наташа, поглаживая руку Мэтта, словно он был маленьким пушистым зверьком.

Роб вздохнул.

– Да, вам обязательно надо на это посмотреть, но, ради Бога, давайте сначала что-нибудь поедим. Я голоден как волк. Интересно, здесь есть харчевня, где готовят что-нибудь помимо дурацких пирогов с мясом?

Как ни странно, они нашли такое место и вскоре все вчетвером сидели в ресторане с видом на гавань.

– Очень вкусно, – вздохнула Наташа, вытирая салфеткой губы, слегка запачканные малиновым джемом. – Знаете, а я, кажется, читала про этот ресторанчик в «Санди таймс стайл». Ему присвоили четыре звезды, и я ожидала увидеть здесь целую толпу мужчин в пестрых свитерах, возмущенных размером порций.

– Порции здесь и впрямь возмутительные, – согласился Мэтт. – Предлагаю по дороге домой остановиться где-нибудь еще и поесть рыбы с жареной картошкой.

Наташа засмеялась.

– Наверное, за последний месяц вы привыкли к такому рациону? – спросила она.

– Да нет, – ответила Кэрри. – Рыбой с картошкой мы лакомились редко, в основном перебивались бобами и тостами.

– Не слишком весело жить в тесноте, зато мы гораздо лучше узнали друг друга, правда? – Мэтт подмигнул ей.

Кэрри слегка опешила от столь неожиданного проявления дружеских чувств, поэтому не сразу нашлась, что сказать.

– Ну…

– В школе Мэтт был страшным хулиганом, – заявила Наташа, спеша обозначить свою территорию.

– Не возражаешь? – спросил Роб у Кэрри, наклонив над ее бокалом бутылку с вином. – Это шикарное заведение.

– Итак, несмотря на дурные привычки Мэтта, вы прекрасно проводите время вместе. Хотя, наверное, несладко жить в таком тесном пространстве.

– Долли чудесно отреставрирована, – заметила Кэрри, стараясь уйти от темы.

– Конечно, но все равно, как ни крути, это просто консервная банка на колесах.

– В ней гораздо лучше, чем в школе-интернате, Таша, – неожиданно сказал Мэтт. – Пойду, возьму счет.

– Отлично, – бросил Роб.

– Я сама за себя заплачу, – предложила Кэрри, с ужасом думая о том, как много денег они потратили на обед.

Наташа похлопала ее по руке:

– Пусть ребята заплатят. Так они будут чувствовать себя полезными.

Когда Мэтт отошел к барной стойке, Наташа подсела к Кэрри, заняв его место. От нее пахло дорогими пряными духами – скорее всего «Джо Малон». Однажды Хью принес Кэрри туалетную воду «Джо Малон», и она еще долго хранила флакон после того, как испарилась последняя капля. Наташа принялась болтать про яхту и про то, куда они на ней поплывут. Кэрри с ужасом представляла себе всю эту роскошь – диваны из белой кожи, шикарные кровати, комфортабельные туалеты…

Когда вернулся Мэтт, Наташа опять заговорила про их учебу в школе-интернате:

– Помнишь, какая это была дыра? Мы не видели ни горячей воды, ни нормальной пищи… Мэтт, конечно, восставал против всего этого. Представляешь, Кэрри, однажды он похитил, нашего казначея и запер его в комнате отдыха, требуя выкуп. Ему за это здорово влетело. Директор заставил его бежать десятимильный кросс.

– Да, я вижу, он был большим проказником, – не удержалась Кэрри. – Может, он и ночные пирушки устраивал?

Она широко улыбнулась, показывая, что шутит, но Наташа восприняла ее слова всерьез.

– Нет, милочка. Нам там не доводилось лакомиться плюшками и лимонадом. Иногда мы ели кексы, правда, без шоколадной начинки. Кажется, это была заслуга Мэтта, впрочем, я уже плохо помню то время.

– Но сейчас Мэтт исправился. Он больше не совершает дурных поступков. Правда, Мэтт?

Наташа сверкнула глазами.

– Разве? А я слышала другое. Что скажешь, Мэтт?

Кэрри внутренне поежилась. Они вели себя как две сестры-соперницы, а Мэтт выступал в роли снисходительного папочки. Он взял их под руки и сказал:

– Знаете, что я думаю, девочки? Давайте все вместе спустимся в гавань и посмотрим на красивые яхты.

Позже, вернувшись из магазина с модным журналом и шоколадкой, Кэрри застала Мэтта за бритьем. Он стоял без рубашки и смотрелся в ее зеркальце, укрепленное в каркасе палатки. Кэрри уже привыкла к виду его обнаженной спины. Татуировки, сначала казавшиеся такими странными, теперь смотрелись вполне естественно. Кэрри думала, что Мэтт не замечает ее. Он скоблил лезвием шею, часто макая бритву в мисочку с водой и оставляя там мыльную пену и щетину. Волосы, еще влажные на концах, курчавились на затылке.

– Готовишься к свиданию? – поинтересовалась Кэрри, выкладывая покупки на стол.

– Я сегодня ужинаю с Наташей.

Ну да, конечно. Почему бы и нет?

– Разве это не свидание? – спросила Кэрри. Мэтт в последний раз сполоснул бритву и положил ее рядом с мисочкой.

– Что ж, если хочешь, можно назвать и так.

Кэрри раскрыла свой журнал и села, а Мэтт взял со спинки сиденья белую рубашку. Застегнувшись, он покосился в зеркальце и провел ладонью по подбородку.

– Чего смеешься? – спросил он, заметив улыбку Кэрри. – У меня к зубам прилип шпинат?

– Нет, никакого шпината, хотя, если бы он и был, я бы вряд ли тебе об этом сказала. – Она перевернула страницу и взглянула на фотографию. Ого, это интересно: Пэрис Хилтон завела кошку особой породы, ее вывели специально, чтобы окрас подходил к любимым шпилькам шоу-дивы. – Значит, вечером тебя не ждать? – небрежно поинтересовалась Кэрри.

– Да, пожалуй, не стоит.

Мэтт натянул носки и сунул ноги в короткие черные сапоги.

– Отлично выглядишь, дорогой. Носки просто божественные!

Он обернулся и посмотрел на нее с кривой усмешкой.

– Спасибо. Я всегда слежу за собой – свежие трусы и все такое.

– Ну, это мне знать не обязательно, – бросила Кэрри, пытаясь сосредоточиться на новом йоговском режиме Дженнифер Лопес и не вникать в ритуал сборов Мэтта, хоть это было почти невозможно.

Он закатал рукава до локтей. «О Господи, поскорей бы он проваливал!» – подумала Кэрри. Ей не хотелось смотреть, как он готовится к сексу с другой женщиной. Это было слишком интимно.

Наконец, наступил момент прощания. Мэтт взял свой бумажник и сунул его в задний карман джинсов. Кэрри старалась не шарить глазами по его карманам, выискивая там предательский кружок презерватива, но была уверена, что Наташа предпримет необходимые меры безопасности. Собравшись, Мэтт сказал:

– Кэрри, если тебе не хочется ночевать здесь в одиночестве, я могу остаться. Ты, конечно, воспримешь это с издевкой, но мне неприятно оставлять тебя одну.

Кэрри засмеялась.

– Я – не маленькая девочка, Мэтт, а ты – не моя мама. Иди, развлекайся. Если честно, то я с удовольствием переночую в одиночестве. Мне кажется, нам обоим будет полезно отдохнуть друг от друга. Не волнуйся, я как-нибудь переживу одну ночь без твоих ароматных ног.

– В таком случае до завтра. Через минуту за мной заедет такси. Счастливо оставаться!

– Смотри не упади за борт, – буркнула Кэрри, когда он ушел.