Текст книги "Бегство с планеты обезьян (сборник)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава 17

Виктор Хаслейн заканчивал свой доклад членам президентской комиссии.

– Итак, я изложил факты и свои соображения. Позвольте теперь подвести итог.

Он поднял глаза и посмотрел на присутствующих. Скорее всего, его поддержат все, кроме доктора Диксона и, возможно, кардинала Макперсона.

– Я сообщил вам, что эти шимпанзе могут скрещиваться с существующими в наше время их примитивными собратьями, в результате чего их потомство тоже будет говорящим. Если же все пойдет естественным путем, то обезьяны не станут говорящими, по крайней мере, еще тысячу лет.

Раздались одобрительные возгласы.

– Также мною было сказано о том, – продолжал Хаслейн, – что появление говорящих обезьян приведет к катастрофе. В будущем они поднимут восстание против наших потомков и будут охотиться и убивать всех людей, которые еще будут способны действовать разумно. Таким образом, они уничтожат человеческую цивилизацию. Это будет их благодарность людям за то, что они научили их разговаривать.

– Но, доктор Хаслейн, вы же не знаете этого наверняка, – сказал кардинал Макперсон.

– Это так, ваше преосвященство, – ответил Хаслейн. – Но мы знаем о том, что обезьяны восстанут против людей и через две тысячи лет люди утратят способность разговаривать. То, что я сказал ранее, это логическое предположение развития событий.

– Понятно, – медленно сказал Макперсон.

– Я подчеркиваю то обстоятельство, что самка виновна в пытках людей; и хотя она сама не замешана в убийстве полковника Тэйлора, но это сделали ее сородичи, убившие лейтенанта Доджа, да еще изготовившие из него чучело.

Сделав паузу, Хаслейн посмотрел на конгрессмена Бойда. Тот, как обычно, не скрывал своей ненависти к предмету разговора. Это придало уверенности Хаслейну, и он громче, чем обычно, произнес:

– Леди и джентльмены! Президент ждет ваших рекомендаций. Мы столкнулись с опасностью, угрожающей не только США, но и всей человеческой расе. Мы должны действовать.

– Но, доктор Хаслейн, ведь эти две обезьяны, если их содержать под стражей, не будут представлять угрозы, – попытался урезонить его председатель Хартлей.

– Вот что я скажу: наше будущее никому не известно, но сам факт, что обезьяны прибыли из ужасного времени, в котором наши потомки низвергнуты до состояния животных, говорит о весьма неприятных перспективах для человечества. И до тех пор, пока они живы, существует опасность, что их гены смешаются с генами нынешних обезьян. Поэтому они – угроза всем людям. Потомкам каждого из нас.

– Очень драматично, – сказал кардинал. – Так как у меня нет потомков и, вероятно, не будет, то я не имею каких-либо предубеждений и мне кажется, что эти шимпанзе ни в чем не виноваты и не заслуживают смертного приговора. Мы бы не стали убивать, например, собак, предположив, что в будущем они взбесятся и перекусают людей. Почему же тогда мы должны лишать жизни этих двух разумных и говорящих обезьян?

– Ваше преосвященство, вы хотите сказать, что у них есть душа? – удивился председатель комиссии.

– Этого я не говорил, – ответил кардинал. – Конечно, мир, описанный доктор Хаслейном, ужасен и недопустим. Но, однако, я не верю, что зло можно предотвратить еще большим злом. И может выйти так, что этим злом мы только поможем воплотиться будущему, из которого прибыли обезьяны. Всегда именно так и случается.

– Превосходная мысль, – усмехнулся Хаслейн, – но ваши рассуждения неверны. Если мы ничего не предпримем, тогда будущее, из которого прибыли обезьяны, наступит наверняка. Мы должны предотвратить его. Должны!

– Джентльмены! Леди! – пытался укротить разбушевавшиеся страсти Хартлей. – Как я понимаю, президент ждет нашего решения. Я предлагаю получасовой перерыв, а затем мы решим судьбу обезьян. Возражения есть? Нет? Тогда перерыв.

* * *

Но даже и спустя три дня, когда наконец решение было принято, единодушия среди членов президентской комиссии не было.

Наступил вечер, когда комиссия собралась в последний раз.

– Мне надлежит сообщить вам, – начал доктор Хартлей, – что президент принял рекомендации, выработанные комиссией. Первое: мы не обнаружили доказательств враждебности обезьян к человеческой расе, а также тому, что они являются непосредственной угрозой человечеству. Это заключение было принято единогласно. Второе: мы считаем, что шимпанзе-самец под именем Корнелиус не принимал участия в совершении преступлений против людей. Далее мы считаем, что он является и всегда являлся только ученым, глубоко и заинтересованно изучавшим историю исчезновения человеческой цивилизации. Он не виновен ни в чем таком, что бы заслуживало наказания. Это заключение также принято единогласно. Третье: мы считаем, что самка-шимпанзе по имени Зира виновна в действиях, которые, если рассматривать их объективно и по законам нашего времени, являются преступлением против человечества. Однако комиссия отмечает, что действия, совершенные Зирой по отношению к человеческим существам в ее времени, сейчас выполняются нашими учеными и врачами над телами животных по тем же мотивам. Также отмечаем, что Зира была до встречи с полковником Тэйлором уверена в том, что люди – это животные, лишенные разума.

Конгрессмен Бойд громко кашлянул.

– Да, мистер Бойд? – обратился к нему Хартлей.

– Господин председатель комиссии, последнее заключение не было принято единогласно, и это должно найти отражение в докладе, предоставляемом президенту. Обезьяны не могли рассматривать людей в одной категории с Животными, и я уверен, что не рассматривали… Они видели в людях прежних хозяев и мстили им.

– Мистер Бойд, – перебил Хартлей, – вы сможете представить свой собственный рапорт. Все желающие также это могут сделать. В основном же докладе есть указание, что третье положение не было принято единогласно, а формулировка его такова: комиссия не рекомендует применения каких-либо наказаний по отношению к шимпанзе Зире.

Хартлей перевернул страницу и продолжил чтение:

– Комиссия считает, что шимпанзе Зира и Корнелиус не представляют непосредственной угрозы человеческой расе, однако их потомство может таковой оказаться. Если их дети смогут скрещиваться с обычными обезьянами, то будущее, описанное Зирой и Корнелиусом, вполне может стать реальностью. Поэтому комиссия рекомендует предотвратить рождение ребенка Зиры и Корнелиуса, а также провести их стерилизацию, после чего они будут считаться опекаемыми Соединенных Штатов Америки и могут использоваться там, где их таланты найдут наилучшее применение, с обязательным учетом собственных желаний.

– Это все равно убийство, – сказал кардинал Макперсон. – Аборт – это убийство. Почему бы не дать ребенку родиться, а затем его стерилизовать тоже, если уж вам так неймется.

– Мы уже знакомы с вашими взглядами, ваше преосвященство, – сказал Хаслейн. – Я ценю вашу озабоченность. Пусть это дело останется на моей совести.

– На вашей совести и на совести ваших детей, так что ли, доктор Хаслейн? Однако Господь не позволит вам свалить свою вину на ваших потомков.

– Если вы закончили, – сказал Хартлей, – то я продолжу чтение. – Если данные рекомецдации будут приняты президентом США, то доктору Виктору Хаслейну предоставляется право выполнить рекомендации данной комиссии.

Хартлей оглядел присутствующих и спросил:

– Дополнения будут?

Ответом ему было молчание, и Хартлей сказал:

– Тогда я объявляю комиссию расформированной.

* * *

Люис запарковал машину недалеко от дома Стефани. Она выбежала к нему. Они обнялись.

Несмотря на то, что Люис был очень рад ветрече, выглядел он расстроенным. Стефани заволновалась.

– Что-то не так? – спросила она.

– А что, видно?

– Да. Что случилось?

Люис рассказал ей обо всем, что произошло.

– Шимпанзе останутся жить, но то, что с ними сделают, это – ужасно…

– Они уже знают?

– Нет, – ответил Люис. – Но Хаслейн завтра им сообщит. Он с ума сошел от страха, эти шимпанзе для него – конец человеческой цивилизации.

– Люис, может, сообщить им заранее? Я думаю, будет лучше, если это сделаем мы, их друзья.

– Я думаю о том же, поэтому и пришел к тебе. Один я не смогу, ты поедешь со мной?

– Конечно.

– Тогда поехали быстрей. Ты же знаешь Хаслейна, он может и сегодня туда заявиться.

– Если это так срочно, то лучше поезжай один, а я буду через полчаса: сестра попросила посидеть с ее детьми, и нужно ее дождаться.

– Но эти полчаса могут оказаться роковыми! Хотя, что делать? Только ты все-таки поторапливайся. И еще, – Люис притянул к себе Стефани и поцеловал: – Помни, я тебя люблю.

– И я, – ответила Стефани, пытаясь улыбнуться, но в ее глазах стояли слезы.

Глава 18

– Вот сэр, встречайте вашу жену. Я знаю, вы очень волновались за нее, – сказал Томми Биллингз и оставил шимпанзе одних.

– Три дня! – воскликнул Корнелиус. – Я тут с ума сходил!

– Разве тебе не передавали, что со мной все в порядке? – спросила Зира.

– Конечно говорили, но после того, что они сделали, я им не верю. Варвары! Дикари! Делать уколы беременной женщине! Даже гориллы до такого не додумывались.

– Да, дорогой, – тихо сказала Зира. – Ты рад меня видеть?

– О да, конечно! Садись, тебе нельзя долго стоять.

Корнелиус взял Зиру за руки и подвел к креслу. Она села, не отрывая глаз от Корнелиуса, который в том же возбужденном состоянии ходил взад и вперед по комнате.

– Дикари! – поминутно повторял он.

– Я делала еще более ужасные вещи с людьми, – сказала Зира.

– Если бы мы раньше знали… Помнишь, полковник Тэйлор вначале тоже думал, что мы – дикари.

Корнелиус оглядел комнату.

– Они наверняка подслушивают нас.

– Ну и что? Они знают о Тэйлоре.

– Они заставили тебя рассказать о нем?

– Да. И о нем тоже. Теперь нам нечего скрывать.

– Животные!

– Знаешь, что я тебе скажу: я рада. Рада, потому что больше не надо ничего скрывать. Мы не можем жить ложью.

– Если мы вообще будем жить, – пробормотал Корнелиус. – Они ведь могут и убить нас.

– Чепуха. Они не такие уж дикари.

– Не знаю, – Корнелиус взял руку Зиры и приложил ее к своей щеке. – Сколько еще осталось?

– Неделя. Возможно меньше.

– Очень мало, а они так с тобой обращались. Варвары. Как они могли?

– Корнелиус, они не убьют нас?

В двери начали поворачивать ключ. Зира в ужасе замерла. Дверь медленно открылась и вошел Томми Биллингз.

– Время подкрепиться, – сказал он.

В руках у него был поднос с супом, соком и нарезанными фруктами.

– Пошел вон! – закричал Корнелиус.

– Эй! Так нельзя говорить.

– Я тоже не голодна, – сказала Зира.

– Ну хоть выпейте ваш сок, мэм. Вам необходимы витамины. Да и суп не помешал бы. Вам надо хорошо питаться, ради той маленькой обезьянки, что внутри вас.

– Будь ты проклят! – взревел Корнелиус.

Он вырвал поднос и запустил в лицо Томми.

– Что ты делаешь? – закричал тот.

Горячий суп ослепил Томми, и он, ничего не видя, неуклюже размахивал перед собой руками.

– Будь ты проклят! – опять повторил Корнелиус и, подняв поднос, ударил им Томми по голове.

– За что? – завопил солдат. – Что я сделал?

Он сделал шаг вперед и, поскользнувшись на пролитом супе, свалился на пол. Падая, Томми ударился головой о край стола.

– С ним все в порядке? – опасливо спросила Зира, глядя на неподвижное тело солдата.

– Конечно. Ты же знаешь, какие люди толстолобые. Так ему и надо. Никому не позволю так обращаться с моей женой.

– Он не шевелится.

– Он просто без сознания. Давай выбираться отсюда.

– Но, Корнелиус! Мы должны позвать…

– Мы никого не будем звать, а уйдем отсюда. Пора нам что-нибудь предпринимать, а не сидеть сложа руки в ожидании своей участи. Пойдем.

Коридор был пуст. Шимпанзе быстро прошли его, и Корнелиус выглянул за дверь.

– Охрана, – прошептал он. – Их много…

– Как же мы выйдем? Корнелиус, мне кажется, нам лучше вернуться.

– Нет.

Шимпанзе зашел в один из кабинетов и осмотрел потолок. Затем в следующий…

– Ага, – сказал он. – Я знаю, что должен быть какой-нибудь люк. Наверху, по-видимому, чердак, а с него мы сможем перебраться на крышу. А там – на дерево.

– И что дальше?

– Люди не умеют ходить по деревьям, – сказал Корнелиус. – Поэтому редко смотрят наверх, я это знаю, так как наблюдал за ними.

В конце пыльного чердака они нашли большой вентилятор, встроенный в крышу. Корнелиусу удалось сдвинуть его и выглянуть наружу.

– Веди себя очень тихо, – прошептал Корнелиус. – Внизу охрана. Нам надо добраться вон до того дерева, по нему мы спустимся на землю. Когда выйдем на крышу, не разговаривай и не останавливайся.

– Я надеюсь, все будет хорошо, – прошептала в ответ Зира.

– Я тоже. Я люблю тебя.

– И я тебя.

* * *

Разговаривая с Виктором Хаслейном, Люис с трудом сдерживал желание перегнуться через стол и хорошенько врезать уважаемому доктору.

– Вы могли бы отсрочить это на пару дней, – раздраженно сказал он.

– В инструкциях, полученных мной, говорится, что это нужно сделать немедленно, – невозмутимо ответил Хаслейн. – А немедленно – это не через несколько дней. Да и вообще, если уж эту неприятную процедуру все равно проводить, то какая разница: сейчас или спустя какое-то время.

– Значит, вы признаете, что процедура, как вы ее называете, неприятная?

– Неприятная? Да это – трагедия! Диксон, вы что думаете, мне это нравится? Так?

– Вообще-то, да.

– Вы ошибаетесь, – сказал Хаслейн. – Садитесь, доктор Диксон. Я не думаю, что мы убедим друг друга, но пока мы спорим, лучше вам устроиться поудобнее. Может, вы сами согласитесь провести операцию?

– Я не хочу иметь никакого отношения к этой отвратительной…

– Я предложил вам это, так как считал, что вы любите их и хотите быть уверены в том, что операция будет проведена грамотно и безболезненно. Но, похоже, я ошибся.

– Дайте сигарету, – сказал Люис и тяжело опустился в кресло.

– Конечно, – Хаслейн протянул пачку. – Я не знал, что вы курите.

– Я и не курю – вот уже пять лет.

– Вы очень озабоченны, – сказал Хаслейн. – И я тоже, Диксон. Ведь приносится в жертву одно из величайших открытий в истории. Говорящие животные, которые могут думать и познавать…

– Тогда почему же вы делаете все это?

– Потому что человеческая раса, если мы сохраним этих шимпанзе, скорее всего, будет уничтожена. Если же это не так, то, значит, мы зря пожертвовали двумя существами. Прелестными. Невинными. Но, заметьте, только двумя.

– Двумя? В приказе ведь ничего нет о родителях, только о нерожденном ребенке. А вы хотите убить и их тоже, не так ли, доктор Хаслейн? Отвечайте же!

Хаслейн пожал плечами.

– Да, я бы чувствовал себя спокойнее, если бы все они были мертвы. Но я не собираюсь нарушать приказ. Вот еще и поэтому я предложил вам провести операцию. Вы были бы уверены, что все сделано в соответствии с инструкцией. Мне бы не хотелось быть обвиненным в убийстве этих двух шимпанзе, если что-либо выйдет не так…

– Что может выйти не так? Вы ответите за смерть шимпанзе…

В этот момент из коридора донеслись крики и шум.

– В чем дело? – забеспокоился Хаслейн. – Давайте посмотрим, что произошло.

* * *

Корнелиус оглянулся на ограду лагеря.

– По-моему, мы выбрались за территорию. Это было последнее ограждение, если память мне не изменяет.

– Но что дальше? – спросила Зира.

Они шли по дороге, освещенной луной. Со стороны зарослей кустарников, окружавших шоссе, доносились подозрительные шорохи, державшие их слух в постоянном напряжении.

– Нам необходимо раздобыть одежду, – сказал Корнелиус, – для того, чтобы мы хотя бы издали могли сойти за людей.

– Мне кажется, ничего у нас не выйдет, о-о-о!

– Что случилось?

– Спокойно, Корнелиус. Спокойно. Ты спокоен?

– Да.

– Хорошо. По-моему, у меня начались схватки.

– Что?!

– Это лазание по деревьям. Интересно, ведь примитивным обезьянам приходится лазать по деревьям прямо до того времени, как…

– Но… Но ведь надо же что-то делать? Я пойду назад за помощью!

– Не надо. Обезьяны рожали детей тысячи лет без всякой помощи. Я выдержу. И у меня есть ты.

– Но…

– Нам лучше сойти с дороги.

Зира взяла Корнелиуса за руку, и они углубились в заросли.

– Они будут искать нас?

– Конечно. Ты еще можешь идти?

– Да.

– Тогда постараемся отойти подальше. Корнелиус остановился и прислушался.

– Что такое? – спросила Зира.

До них донесся слабый звук сирены. Корнелиус повернулся к Зире.

– Ничего. Это птицы.

Он взял ее за руку, и они двинулись дальше.

Глава 19

Люис Диксон наклонился над телом охранника. Пульса не было. Он посмотрел на Виктора Хаслейна, застывшего в дверном проеме.

– Мертв, – сказал Люис.

– Мне очень жаль, – ответил Хаслейн.

– Да, конечно, – Люис покрыл простыней тело Томми и встал. – Конечно.

– Я не знаю почему, но ваше мнение, доктор Диксон, мне не безразлично. Я все время пытаюсь убедить вас в том, что я не чудовище, жаждущее невинной крови.

– Вы хотите убить шимпанзе, и смерть этого солдата будет предлогом.

– Да, вы правы. Они угрожают человечеству, нашей цивилизации, науке и должны быть уничтожены. Если бы они были агрессивными и злыми, все было бы гораздо проще. То, что случилось, похоже, результат несчастного случая, но все равно этот факт, понятно, не в их пользу.

Хаслейн быстрым шагом направился в свой кабинет, откуда сделал несколько телефонных звонков. Вскоре завыли сирены, по территории лагеря помчались машины с вооруженными людьми.

Хаслейн собрался сделать еще один телефонный звонок, когда в кабинет вошел Люис Диксон. Хаслейн посмотрел на него.

– Да?

– Что вы приказали? – спросил Люис. – Военные будут стрелять?

– Я только сообщил адмиралу, что наши пленники сбежали, убив при этом матроса-охранника.

– Боже! Теперь они точно начнут палить…

– Возможно. Надеюсь, что да. Как вы не понимаете, либо они, либо мы. Вот как стоит вопрос, – Хаслейн поднял трубку телефона. – Извините меня, доктор, но я должен доложить президенту.

Хаслейн подождал, пока Люис выйдет, затем закурил сигарету.

Прошло довольно много времени, пока к телефону подошел Броуди. Хаслейн доложил о произошедшем.

– Какой приказ отдан матросам? – спросил Броуди.

– Найти и задержать.

– Ну да, задержать. Матросы знают, что эти обезьяны убили одного из их товарищей. Так что приказ поймут однозначно, а нам нужны эти обезьяны живыми! Вам ясно?

– Я думал, что вы поддерживаете меня, генерал, – с горечью сказал Хаслейн.

– При чем здесь это. Президент скажет вам то же самое. Эти мартышки должны быть живы, что бы они ни натворили. Понятно? Если вы их застрелите, это вызовет политический скандал. Людям нравятся эти обезьяны, они считают их равными себе.

– Да, генерал.

– Надеюсь, ты меня понял, Виктор. Я сейчас позвоню адмиралу Джардину. А пока отдай соответствующие распоряжения. И позвони мне, если будет что-то новое.

* * *

Шимпанзе с нарастающим ужасом следили за машинами, полными солдат, мчавшимися по дороге.

Зира застонала, и Корнелиус не выдержал:

– Я пойду за помощью, – сказал он. – Попробую найти Люиса.

– Нет… не надо.

– Я немного разозлился на этого мальчишку, ударил его, но все будет в порядке. Я должен извиниться. Нам нужно вернуться.

– Мне кажется, у нас только два варианта: или идти дальше, или мне рожать прямо здесь.

– Нет, – твердо сказал Корнелиус. – Они могут наказать нас, но хоть ребенок родится в нормальных условиях. Я пойду за помощью. Ты оставайся здесь, – и он быстро скрылся в зарослях.

На дороге установили шлагбаум и выставили возле него часовых.

Корнелиус затаился в кустах, надеясь, что появится кто-нибудь из знакомых. Наконец, к шлагбауму подъехала машина, и один из охранников подошел к ней.

– Мисс, эта дорога закрыта.

– Я – доктор Брэнтон, – ответила Стефани. – У меня, капитан, есть пропуск.

– Хорошо, мисс. Вы можете проехать.

Корнелиус узнал Стефани. От души отлегло.

Он двинулся через кусты по направлению к людям, но вдруг услышал:

– Будьте осторожны, доктор Брэнтон. Эти мартышки убили одного из наших, капрала Биллингза, и теперь скрываются где-то рядом. Мне следовало бы послать с вами бойца, но у меня нет сейчас лишних людей. Так что закройте двери машины и не открывайте, пока не приедете в лагерь, понятно?

Корнелиус застыл в ужасе. Что он наделал? Он убил этого мальчика! Убил! Как теперь быть? Шимпанзе увидел, что машина Стефани отъехала от поста. «Надо поговорить со Стефани», – подумал Корнелиус.

Он вспомнил, что дорога в этом месте образует изгиб и, если он поспешит, то успеет перехватить машину.

Корнелиус выбежал на дорогу как раз вовремя. Тормоза взвизгнули, и машина остановилась. Шимпанзе подбежал к дверце. Стекло было поднято. Стефани не двигалась. Корнелиус с чувством нарастающей тревоги молча смотрел на нее.

Наконец, Стефани опустила стекло.

– Корнелиус, что произошло? – ее голос звучал испуганно.

– Спасибо за доверие, хотя я его и не заслужил. Я не хотел убивать мальчика. Он посмеивался над Зирой. Или мне так показалось, я не знаю. Это была случайность. Я надеюсь, вы верите мне?

– Я-то да. Но вот они не поверят. А где Зира?

– В зарослях неподалеку. У нее схватки. Или они вот-вот начнутся. Что нам делать?

– О Господи, я не знаю. Ты можешь привести Зиру к машине? Нам надо найти Люиса.

– Я пойду за ней.

– Поторапливайся, Корнелиус. Скоро тут будет много военных.

Через несколько минут шимпанзе добрался до Зиры.

– Ты сможешь идти?

– Да. А куда мы идем? – спросила она.

– Стефани нам поможет. У нее машина.

Когда они подошли, Стефани открыла заднюю дверь.

– Залезайте и пригнитесь. Накройтесь вот этим одеялом и ни в коем случае не двигайтесь. Мне надо что-то придумать, а то нас не пропустят.

Она развернула машину и поехала в обратном направлении.

– Уже возвращаетесь, доктор Брэнтон? – спросил капитан.

– Да. Я тут подумала над вашими словами. Если они убили человека, то мне нечего с ними связываться. Я отправляюсь домой.

– Вы правы, мисс, – он скользнул лучом фонарика по кабине, но особенно не приглядывался. – До свидания! Желаю побыстрее добраться до дома.

– Спасибо, капитан, – ответила Стефани, и машина тронулась.

– Убили? – спросила Зира. – Корнелиус, что ты сделал?

– Я убил этого мальчика.

Зира застонала.

– Может, если бы мы сразу позвали на помощь, его можно было спасти?

– Не знаю, – ответил Корнелиус. – Отдохни и постарайся об этом не думать. Стефани, куда мы едем?

– К моим друзьям. Это единственное подходящее место. Когда доберемся, позвоним оттуда Люису.

* * *

Они промчались по пустынным ночным улицам Сан-Жуан Капитрано и выехали на широкую площадку, на которой стояли несколько палаток и грузовики с прицепами. Стефани подрулила к трейлеру с надписью «Сенсационный цирк Армандо».

– Подождите в машине, – сказала она обезьянам и, подойдя к фургону, постучала в дверь.

Прошло довольно много времени, прежде чем ей ответили. Стефани вошла в фургон.

– Можем ли мы довериться ей? – спросил Корнелиус.

– Что нам еще остается? Если бы она хотела предать нас, то уже давно сделала бы это.

– Это так. А вдруг она передумала? И потом, с какой стати этот Армандо будет помогать нам?

Стефани вышла из трейлера вместе с невысоким черноволосым человеком, который быстрыми шагами направился к машине и, открыв дверцу, сказал:

– Давайте вылезайте. Для принятия родов есть место получше, чем кабина машины.

Армандо подвел Зиру и Корнелиуса к небольшой палатке, внутри которой располагался медпункт, а также стояло несколько клеток.

– Вы будете не первой шимпанзе, родившей малыша в моей клетке, – сказал, смеясь, хозяин цирка. – Девять здоровеньких маленьких обезьян родились здесь. Последняя всего неделю назад. Однако, мадам Зира, вам придется переночевать в одной из этих клеток, надеюсь, вы не обидитесь?

– Я так устала, что мне все равно, – ответила Зира.

– Может, нам вызвать Люиса? – спросил Корнелиус.

– Конечно, – сказал Армандо, – но знаете, Армандо ведь тоже имеет кой-какой опыт в таких делах.

– Я уже позвонила Люису, – успокоила Корнелиуса Стефани.

Зира легла в клетке на соломенный матрас.

– Если Люис собирается принять моего ребенка, то ему лучше поспешить, – сказала она. – Но, по-моему, он не успеет.

– А тебе, – Армандо обернулся к Корнелиусу, лучше подождать в моем трейлере. Там есть скотч и сигары, так что давай…

– Разве я не должен присутствовать?

Армандо рассмеялся и, шутя, вытолкнул Корнелиуса за дверь.

– Отцы! – воскликнул он. – Я принимал роды пятерых человеческих детей прямо вот в этой клетке, когда цирк находился в дороге, и я вам скажу, что с животными гораздо проще, потому что обычно отцы-обезьяны не волнуются.

Корнелиус сидел в трейлере Армандо в полной темноте. На душе было тревожно. Перед глазами стоял убитый юноша.

«Они потребуют жизнь моего ребенка за жизнь того мальчика», – подумал он.