Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 10"

Автор книги: Филип Киндред Дик

Соавторы: Джо Холдеман,Андрей Синицын,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Эдуард Геворкян,Виталий Каплан,Грегори (Альберт) Бенфорд,Олег Овчинников,Дмитрий Караваев,Дэвид Лэнгфорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

КУРСОР

Третьи Чтения

памяти Аркадия Стругацкого состоялись 24 августа в Москве. В чтениях приняло участие более 80 слушателей. Своими воспоминаниями об Аркадии Натановиче поделились с присутствующими Василий Головачев и Владимир Михайлов; Эдуард Геворкян поведал историю возникновения термина «четвертая волна», Алла Кузнецова выступила с обзором упоминаний братьев Стругацких во всевозможных областях культуры. Редактор издательства «Сталкер» Светлана Бондаренко сообщила о том, что подготовлено к печати второе, уточненное собрание сочинений братьев Стругацких, а в двенадцатый том войдет новая повесть Бориса Стругацкого «Бессильные мира сего». Выход этого тома запланирован на декабрь.

В рамках Чтений, как обычно, состоялась церемония вручения премии критиков «Филигрань», соучредителем которой является и журнал «Если». Жюри, состоящее из жанровых критиков, признало лучшим романом года «Крылья черепахи» Александра Громова, а самой значительной повестью – «В будущем году я стану лучше» Андрея Саломатова («Если» № 9, 2001).

Пятая книга

про Гарри Поттера неожиданно вышла… в Китае, причем массовым тиражом, но без указания автора на обложке. В увесистом томе «Гарри Поттер и Леопард-следующий-за-драконом» рассказывается о том, как юный маг в результате «кисло-сладкого дождя» превратился в волосатого гнома. В романе присутствует также большинство персонажей первых книг Роулинр.

2-я российская конвенция

«треккеров», поклонников сериала «Стар Трек», проходила с 22 по 28 июля в Подмосковье в палаточном городке недалеко от дачного поселка Мачихино и получила название Rus-Con. Ее участниками стали 50 человек в возрасте от 10 до 40 лет из разных городов России и Украины. Оргкомитет конвенции, состоявший главным образом из членов Московского трек-клуба, приготовил для участников специальную программу, которая включала посещение музея космонавтики им. Циолковского в Калуге и музея РКК «Энергия», а также множество конкурсов, среди которых была викторина на знание «Звездного пути» в форме экзамена Академии Звездного флота или конкурс под названием «День логики» (задача игроков – вычислить шпиона, похитившего из лагеря флаг конвенции).

Следующая конвенция «треккеров» России запланирована на лето 2003 года, предположительно в начале августа. Подробности – на www.trekker.ru.

Премии «Аврора»

за лучшие произведения канадских фантастов вручались во время фестиваля Con-Version, проходившего в Калгари с 9 по 11 августа. Как всегда, параллельно награждались англоязычные и франкоязычные авторы. В «английской» категории «Авроры» завоевали «В компании Чужих» Джулии Цернеда (крупная форма) и ее же «Левая нога слепого» (малая форма). Лучшими работами на французском стали «Трансфигурации Кентавра» Жан-Луи Трюделя (крупная форма) и «Воспоминания света» Даниэля Сернина (малая форма).

/In memoriam/

21 августа трагически погиб, попав под машину, известный петербургский писатель и журналист Михаил Михайлович Чулаки. Михаил Чулаки известен в основном своими реалистическими произведениями: «Что почем?», «Тенор», «Прощай, Зеленая Пряжка», «Праздник похорон», «Анабасис», «Борисоглеб», «Харон». Однако во многих его романах сюжет построен на фантастических допущениях: «Четыре портрета», «Книга радости – книга печали», «Отшельник», «Большой футбол господень», «Кремлевский амур», «Прекрасная земля» и других.

Писатель родился в 1941 году в Ленинграде. Его отец был композитором, мама – художницей. Отец довольно рано оставил семью и уехал в Москву, где служил директором Большого театра. Закончив в 1968 году медицинский институт, Чулаки шесть лет проработал психиатром в старейшей лечебнице Ленинграда – «Пряжке». После этого год работал дрессировщиком львов на съемках кино. Последние десять лет Михаил Чулаки был председателем Союза писателей Санкт-Петербурга. В свой последний день Михаил Михайлович вышел погулять с собакой и, по словам водителя сбившей его «Тойоты», неожиданно появился на проезжей части из-за стоящего на обочине грузовика…

Агентство F-пpecc

Конкурс

Очередную проблему, вставшую перед человечеством, участники конкурса сочли вполне реальной и отнеслись к ней со всей серьезностью. Кстати, рассказ Дэвида Лэнгфорда, который вы прочтете после анализа версий, получил год назад премию «Хьюго» во многом потому, что голосующие также увидели в фантастических декорациях реальную (и близкую) опасность, но, в отличие от наших читателей, иных решений не предлагали. Тем весомее для будущих политиков и стратегов предложения участников конкурса «Банк идей».

Итак, вновь побываем на уроке в школе.

–  Я и в самом деле был немного знаком с Верноном Бэррименом, – не очень-то многообещающе начал мистер Уиткатт.

Однако продолжение оказалось намного интереснее.

– Знаете, он и есть буква «Б» в аббревиатуре БЛИТ, то есть «Бэррименовская логическая изобразительная техника», как он ее назвал. Весьма продвинутая математика. Вам ее, наверное, никогда не понять. В первой половине двадцатого века два великих математика, Гедель и Тьюринг, доказали теоремы, которые… гм… Словом, можно взглянуть на это и так – математика полна ловушек. А Бэрримен был еще одним блестящим математиком и невероятным идиотом. Как раз в конце двадцатого века он сказал себе: «А что если существуют проблемы, способные угробить человеческий мозг?» И он отыскал такую проблему и создал свою гнусную «изобразительную технику», потащившую нас к пропасти. Достаточно лишь взглянуть на БЛИТ-узор, пропустить его через оптический нерв, и это может остановить ваш мозг. – Щелчок старых узловатых пальцев. – Вот так.

– Э-э… а этот Бэрримен сам-mo смотрел на свои узоры? – был задан вопрос.

Мистер Уиткатт угрюмо кивнул:

– Говорят, что взглянул. Случайно. И это убило его наповал.

Учитель рассказал и о БЛИТ-террористах вроде «Темной зелени», которым не нужны оружие и взрывчатка – достаточно лишь ксерокса или шаблона, чтобы напылить краской на стене смертоносное граффити. По его словам, телепередачи шли когда-то «живьем», а не в записи, пока печально известный активист по кличке Время Ноль не ворвался в студию «Би-Би-Си» и не показал телекамерам БЛИТ-узор под названием «Попугай». В тот день умерли миллионы. Поэтому теперь глазеть по сторонам стало опасно. На любой стене человека может подстерегать смертоносный узор.

Общество пока смогло предложить более или менее надежную защиту только для детей. Но сами юные герои рассказа неосознанно находят иное решение. И соответственно, мы задали два вопроса.

1. Что выбрало человечество для спасения детей от убийственных картинок?

2. Какой путь отыскали юные герои рассказа?

Надо сказать, с детьми большинство читателей поступило просто – конкурсанты отправили их в интернаты и этим ограничились. Мнения оставшейся части читателей разделились примерно поровну: есть сторонники гораздо более жестких мер, а есть апологеты прогрессивных решений. «Учитывая, что БЛИТ-узор основан на «продвинутой математике», детям перестают ее преподавать, равно как и физику, и логику, и информатику. Мир, естественно, деградирует, но это необходимая плата за выживание…» – утверждают первые. Рассуждая в том же ключе, вторые предлагают обратный вариант: интенсивно обучать детей математике с самого раннего возраста, дабы наиболее талантливые создали в будущем некую «суперлогику», отменяющую постулаты предыдущей (О. Костенко, С.-Петербург; И. Дук, Омск; В. Соболев, Гомель).

Второй вариант, естественно, предпочтительней, но оба они, на наш взгляд, страдают одним внутренним противоречием: для того, чтобы пользоваться электричеством, не нужно знать законов физики. По мнению автора рассказа, БЛИТ-узор есть результат математических построений, но не их выражение.

Видно, что конкурсантов не очень заинтересовал ответ на первый вопрос: они пытаются найти более общее решение.

Вариант I

По мысли многих наших читателей, даже если эта проблема возникнет уже завтра, человечество будет готово справиться с ней «наличествующими средствами». В ход пойдут очки с дефокусирующими линзами, устройства по типу аппаратов ночного видения, «радужные очки», меняющие цветовосприятие, различного рода линзы, дробящие изображение. Все это «размоет» или исказит БЛИТ-узор, когда на него упадет случайный взгляд наблюдателя, хотя, конечно, создаст для человека существенные неудобства (А. Сорокин, Н. Новгород; А. Винокурова, Константиново, Моск. обл.; Д. Бирюк, Волгоград, и другие).

Вариант II

Возможны и более продвинутые технологии: например, видеоочки по типу «глазка» видеокамеры, на доли секунды замедляющие изображение. За это мгновение очки-компьютер сопоставят визуальный образ с алгоритмом БЛИТ-узора, если что-то подобное возникнет в пределах видимости, и выключат изображение (Л. Меркулова, г. Электрогорск, Моск. обл.; Д. Симонюк, Харьков; В. Колпаков, Владивосток, и другие).

Вариант III

Некоторые читатели (Д. Белогузова, Москва; Т. Рушникова, Вологда; Д. Хашимов, Уфа), не удовлетворенные компромиссными решениями, предлагают радикальные способы – операции на глазу или на мозге. Конечно, человечество после таких экспериментов изменится, но, быть может, вспоминая опубликованный в «Если» рассказ Д. Холдемана «Слепая любовь», изменится в лучшую сторону?.. Рассказ, кстати, далеко не однозначный, и автор, на наш взгляд, подвергает сомнению стремление человека поступиться сущностным в погоне за новыми возможностями.

Вариант IV

Как полагают В. Дьяков (Томск), А. Сорокин (Н. Новгород), С. Курьянов (Москва), справиться с БЛИТ-узором можно более сложным, но не операбельным способом – изменить восприятие мира. Известно, что каждый цвет соответствует определенному музыкальному образу, а возможно, и запаху. Если по созданным методикам приучить человека к комплексному восприятию окружающей действительности, то узор – сугубо визуальная информация – будет не столь разрушителен.

Вариант V

Два ветерана нашего конкурса, А. Питиримов (с. Швариха, Кировская обл.) и Э. Ткаченко (с. Новая Безгинка, Белгородская обл.), после некоторого молчания вновь решили принять участие в благородном деле спасения человечества и наряду с другими вариантами, не сговариваясь, предложили пусть и трудновыполнимый, но яркий ответ на поставленную задачу. Представьте раскрашенный мир: дома, улицы, тротуары в цветных изображениях… Любой БЛИТ-узор размоется на этом фоне.

Вариант VI

Многие любители фантастики и интернета обеспокоены судьбой Сети в условиях тотальной угрозы. Но большинство все-таки с оптимизмом смотрит в будущее: если рассматривать БЛИТ как вирус, то уже сейчас есть масса антивирусных программ. Обойти их можно, но компьютер на предварительном этапе способен «тупо» реагировать на любую конфигурацию линий и цвета, выключая изображение. Естественно, все цветные заставки будут запрещены (Д. Сумахов, Витебск; А. Касьянц, Новосибирск; К. Лукьянов, С.-Петербург, и многие другие).

Вариант VII

Ряд читателей, которые все же обратили внимание на условия задачи и задумались, какую роль здесь играют дети, не только приблизились к разгадке, но и предложили самые щадящие версии, не затрагивающие основы человеческого быта и бытия. Можно начинать с грудничков (Т. Велова, Кишинев; В. Пузин, Астрахань), когда младенцы еще не способны различать образы, и приучать их к БЛИТам. Можно чуть позже учить детей дорисовывать БЛИТ-узоры по своему разумению (А. Рубцова, г. Южный, Одесская обл.; Д. Берг, г. Геленджик, Краснодарский край). Можно разобрать узоры на несколько компонентов, создавая для детей пошаговое приближение к опасности (А. Обухов, Москва; И. Храпников, г. Новосокольники, Псковская обл.). Словом, так или иначе работать надо все-таки с детьми – с их гибкой психикой, лабильным восприятием и высокими творческими способностями.

Мы благодарим всех, кто помог цивилизации справиться с очередной угрозой. Но призов всего три, и жюри конкурса вручает их читателям, которые отгадали решение автора (таковых было восемь) и одновременно предложили свою работающую версию, как справиться с нависшей угрозой. Победителями стали: А. Сорокин (Н. Новгород), А. Малиновский (г. Сморгонь, Беларусь), С. Козлов (Новосибирск).

А теперь выслушаем мнение писателя. Кстати, в «Если» № 2 за этот год мы опубликовали прогностическую статью автора, в которой он обозначил подобную проблему, но тогда ее решения не предложил.

Дэвид Лэнгфорд
РАЗНЫЕ ВИДЫ ТЕМНОТЫ

Снаружи за окнами всегда темно. Родители и учителя иногда вскользь упоминают, что причиной тому террористы из «Темной зелени», но Джонатан считает, что это не вся правда. И другие члены «Клуба припадочных» с ним согласны.

Темнота за окнами дома, в школе и в школьном автобусе – это темнота второй разновидности. В обычной темноте нередко можно что-либо разглядеть, и ее, разумеется, способен пронзить луч фонарика. Второй же вид темноты – это полный мрак, в нем вязнет луч даже самого яркого электрического фонаря. Когда Джонатан наблюдает, как его друзья выходят на улицу из дверей школы, ему кажется, будто они растворяются в твердой черной стене. Но когда он идет следом, нащупывая поручень, ведущий к автобусу, который развезет их по домам, то вокруг него только воздух. Черный воздух.

Иногда такие места, заполненные темнотой второго вида, можно отыскать и в помещениях. Сейчас Джонатан пробирается по черному коридору – одному из таких запретных мест. Вообще-то, ему положено находиться на улице, слоняясь во время переменки по обнесенной высокими стенами игровой площадке, где (как ни странно) нет никакой темноты, а над головой даже видно небо. Однако площадка, разумеется, совершенно неподходящее место для ужасного и секретного ритуала посвящения в члены клуба.

Джонатан выходит из чернильно-черного коридора и тихо открывает дверь маленькой кладовой, которую они обнаружили года два назад. Воздух внутри теплый, пыльный и затхлый. Под потолком висит единственная лампочка. Остальные уже здесь – сидят на ящиках с бумагами и стопках потрепанных учебников.

– Ты опоздал! – хором восклицают Гэри, Джули и Халид. Хетер, новая кандидатка, лишь откидывает назад длинные светлые волосы и натянуто улыбается.

– Кто-то должен оказаться последним, – говорит Джонатан. Эти слова тоже стали частью ритуала, уподобившись секретному паролю, подтверждающему, что последний визитер не является чужаком или шпионом. Разумеется, все они друг друга знают, но если вообразить шпиона, мастерски умеющего менять облик…

Халид торжественно поднимает совершенно безобидный на вид скоросшиватель. Это его привилегия. Идея клуба зародилась у Халида, когда он нашел картинку-страшилку, которую кто-то оставил в школьном ксероксе. Наверное, начитался историй о тайных посвящениях. А когда натыкаешься на такое замечательное испытание, то просто необходимо изобрести и тайное общество, чтобы испытание не пропало зря.

– Мы «Клуб припадочных», – нараспев произносит Халид. – Мы те, кто может это выдержать. Двадцать секунд.

Брови Джонатана ползут вверх. Двадцать секунд – это серьезно. Но толстячок Гэри лишь кивает и смотрит на часы. Халид раскрывает папку и смотрит на то, что находится внутри.

– Раз… два… три…

И ему почти удается. Но на семнадцатой секунде у Халида начинают вздрагивать и подергиваться руки, затем ладони. Он роняет папку, и Гэри засчитывает ему восемнадцать секунд. Наступает пауза, пока Халид унимает дрожь и приходит в себя, а затем все поздравляют его с новым рекордом.

Джули и Гэри не столь амбициозны и назначают себе десятисекундное испытание. Оба справляются, хотя на десятой секунде Джули ужасно бледнеет, а на лице Гэри выступают крупные капли пота.

Джонатан решает, что ему тоже надо продержаться десять секунд.

– А ты уверен, Джон? – спрашивает Гэри. – В прошлый раз ты выдержал восемь. Нам не нужны скороспелые подвиги.

– Мы те, кто может это выдержать, – отвечает Джонатан ритуальными словами и берет папку из рук Гэри. – Десять.

От раза к разу забываешь, как выглядит картинка-страшилка. Она всегда кажется новой. Это абстрактный черно-белый узор, вихреобразный и мерцающий, и напоминает старинные рисунки в стиле «опарт». Он даже почти красив, пока не врывается в сознание, встряхивая его не хуже прикосновения к оголенному высоковольтному проводу. Он искажает зрение, скручивает мозги. Джонатан ощущает мощный статический разряд за глазами… где-то там бушует электрический шторм… мгновенная лихорадка воспламеняет кровь… мускулы сокращаются и подергиваются… Боже, неужели Гэри сосчитал только до четырех?

И все же Джонатан каким-то образом держится, заставляя себя стоять спокойно, когда все частички его тела стремятся разлететься в разных направлениях. Блеск картинки-страшилки тускнеет, ослабленный новым видом темноты – тенью внутри глаз Джонатана, и он с пугающей уверенностью понимает, что сейчас потеряет сознание. Или его стошнит. Или оба варианта сразу. Он сдается и закрывает глаза – как раз в тот момент, когда, не веря своим ушам, слышит, как Гэри произносит: «Десять!»

Джонатан слишком слаб и измотан, поэтому не видит, как Хетер выдержала пять секунд (почти), необходимые, чтобы стать полноправным членом клуба. Она заслоняет глаза трясущимися руками и говорит, что в следующий раз у нее обязательно получится. А затем Халид закрывает собрание, произнося вычитанные где-то слова: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее».

Школа – это место, где вас в основном учат тому, что не имеет никакого отношения к реальному миру. Джонатан в глубине души верил, что квадратные уравнения за пределами класса попросту не существуют. Поэтому члены клуба приятно удивились, когда начали узнавать нечто интересное, причем – подумать только! – на уроках математики.

Мистер Уиткатт был стариком и позволял себе время от времени отклониться от темы урока. Для этого его следовало заманить правильным вопросом. Малыш Гарри Стин, первый в классе фанат шахмат и военных компьютерных игр и кандидат в члены клуба, добился блестящего успеха, задав вопрос о том, что услышал в выпуске новостей. Диктор говорил что-то о «математической войне» и террористах, применяющих какие-то штуковины, называемые «блиты».

– Я и в самом деле был немного знаком с Верноном Бэррименом, – не очень-то многообещающе начал мистер Уиткатт. Однако продолжение оказалось намного интереснее. – Знаете, он и есть буква «Б» в аббревиатуре БЛИТ, то есть «Бэррименовская логическая изобразительная техника», как он ее назвал. Весьма продвинутая математика. Вам ее, наверное, никогда не понять. В первой половине двадцатого века два великих математика, Гедель и Тьюринг, доказали теоремы, которые… гм… Словом, можно взглянуть на это и так – математика полна ловушек. Для любого компьютера можно подобрать определенную проблему, которая его сперва «завесит», а потом и остановит. Можно даже сказать, что убьет.

Половина класса понимающе закивала. Как часто их самодельные компьютерные программы поступали именно так!

– А Бэрримен был еще одним блестящим математиком и невероятным идиотом. Как раз в конце двадцатого века он сказал себе: «А что если существуют проблемы, способные угробить человеческий мозг?» И он отыскал такую проблему и создал свою гнусную «изобразительную технику», породившую проблему, которую нельзя игнорировать. Достаточно лишь взглянуть на БЛИТ-узор, пропустить его через оптический нерв, и это может остановить ваш мозг. – Щелчок старых узловатых пальцев. – Вот так.

Джонатан и члены клуба украдкой переглянулись. Уж они-то кое-что знали о разглядывании странных изображений. Первым поднял руку Гарри, полный восторга из-за того, что украл столько времени у скучной старой тригонометрии:

– Э-э… а этот Бэрримен сам-то смотрел на свои узоры?

Мистер Уиткатт угрюмо кивнул:

– Говорят, что взглянул. Случайно. И это убило его наповал. Вот ведь ирония: люди столетиями писали рассказы о вещах настолько ужасных, что одного взгляда на них хватало, чтобы умереть от испуга. А потом математик, работающий в чистейшей и самой абстрактной из всех наук, взял и оживил эти истории…

Учитель рассказал и о БЛИТ-террористах вроде «Темной зелени», которым не нужны оружие и взрывчатка – достаточно лишь ксерокса или шаблона, чтобы напылить краской на стене смертоносное граффити. По его словам, телепередачи шли когда-то «живьем», а не в записи, пока печально известный активист по кличке Время Ноль не ворвался в студию «Би-Би-Си» и не показал телекамерам БЛИТ-узор под названием «Попугай». В тот день умерли миллионы. Поэтому теперь глазеть по сторонам стало опасно. На любой стене человека может подстерегать смертоносный узор.

Теперь вопрос пришлось задать Джонатану:

– Значит, особый вид темноты на улицах нужен для того, чтобы люди не увидели такие узоры?

– Ну… да, по сути правильно. – Старый учитель почесал подбородок. – Но вам об этом расскажут, когда будете постарше. Сейчас подобная тема для вас… сложновата… А, еще вопрос?

На сей раз руку поднял Халид. И с наигранной небрежностью, показавшейся Джонатану отчаянно неубедительной, спросил:

– А эти штуковины… они все опасны или есть такие, что лишь встряхнут тебя хорошенько, и только?

Мистер Уиткатт пристально посмотрел на него и держал взгляд так долго, что этого времени хватило бы на ритуал испытания новичка. Затем повернулся к доске с коряво нарисованными треугольниками:

– Именно так… Как я уже говорил, косинус угла определяется…

Четверо членов «внутреннего круга посвященных» как бы случайно собрались в своем особом уголке игровой площадки – возле грязной «шведской стенки», по которой никто никогда не лазил.

– Значит, мы террористы! – заявила Джули. – И нам надо сдаться полиции.

– Нет, наша картинка другая, – возразил Гэри. – Она никого не убивает, она…

– …делает нас сильнее, – хором завершили все четверо.

– А чего хочет эта «Темная зелень»? В смысле, что им не нравится? – спросил Джонатан.

– Думаю, биочипы, – неуверенно ответил Халид. – Это такие малюсенькие компьютеры, чтобы вставлять их людям в голову. А они говорят, что это неестественно или что-то в этом роде. Я как-то читал статью в одном из старых номеров «Нью сайнтист».

– Хорошая была бы штучка на экзамене, – предположил Джонатан. – Но в экзаменационную комнату запрещено брать даже калькуляторы. «Всех, у кого есть биочип, просьба оставить голову у двери».

Все рассмеялись, но Джонатан ощутил легкий холодок неуверенности, словно ступил на несуществующую лестницу. «Биочип» – очень походило на слово, которое он подслушал во время одной из редких ссор родителей. И еще он совершенно точно слышал слово «неестественно». «Пожалуйста, только бы папа с мамой не оказались связаны с террористами», – мысленно взмолился он.

Нет, глупости. Они совсем не такие…

– И еще там было написано что-то о системах контроля, – добавил Халид. – Вы ведь не хотите, чтобы вами управляли?

Как обычно, вскоре нашлась новая тема для разговора – точнее, прежняя: стены из темноты второго типа, которыми в школе обозначались запретные для входа места, вроде ведущего к старой кладовке коридора. Клубу было очень любопытно узнать, как это работает, и они провели кое-какие опыты. В результате было записано следующее:

Теория видимости Халида, доказанная экспериментом с неприятными последствиями. Темные зоны становились отличным убежищем, когда нужно было спрятаться от других детей, но учителя видели школьников даже в темноте и сурово наказывали за пребывание в запретном месте. Вероятно, для этого они носили какие-то детекторы, но их никто и никогда не видел.

Автобусное примечание Джонатана к теории Халида: водитель школьного автобуса явно ведет себя так, словно что-то реально видит за темным ветровым стеклом. Разумеется (это уже идея Гэри), автобус может направляться компьютером, и его руль крутится сам по себе, а водитель лишь делает вид, будто правит – да только зачем ему утруждаться?

Зеркало Джули оказалось самым зловещим фактом. Даже Джули не верила, что эксперимент удастся, однако если встать перед стеной темноты второго типа и поместить в нее зеркало (со стороны кажется, будто темная стена отрезает тебе руки), то можно направить фонарик на то место, где находится невидимое зеркало, и его луч отразится из темноты ярким пятном на одежде или стене. Как отметил Джонатан, именно по этой причине можно увидеть яркие пятна солнечного света на полу в классе, где за окнами находится защитная темнота. Такую темноту луч света пронзает без помех, но зрение здесь бессильно. Ни в одном учебнике по оптике о таком явлении не говорилось ни слова.

Гарри уже получил приглашение в клуб, и теперь отсчитывал минуты, оставшиеся до четверга – еще целых два дня. Как знать, вдруг у него появятся идеи новых экспериментов, когда он пройдет испытание и станет полноправным членом? По физике и математике у него всегда были отличные оценки.

– Получается интересная проблема, – заметил Гэри. – Если наша картинка сработана на основе математики, как и эти БЛИТы, то сможет ли Гарри смотреть на нее дольше нас, потому что у него голова работает нужным образом? Или же ему будет еще труднее, потому что узор действует на такой же «длине волны», как и мозги у Гарри? Или что-то в этом роде?

«Клуб припадочных» пришел к такому выводу: хотя на людях, разумеется, не следует ставить эксперименты, сама по себе идея настолько хороша, что заслуживает всестороннего обсуждения. Чем они и занялись.

Наступил четверг, и после бесконечно тянувшихся уроков – истории и двух физик подряд – началось свободное время, которое полагалось проводить за чтением или в компьютерном классе.

Собрание в пыльной кладовой началось очень хорошо – Халид наконец-то преодолел двадцатисекундный барьер, Джонатан перешагнул рубеж десяти секунд, который всего несколько недель назад казался ему недостижимым, а Хетер под приглушенные аплодисменты в конце концов стала полноправным членом клуба.

И тут начались неприятности. Новичок Гарри поправил на переносице круглые очочки, расправил плечи, открыл потрепанную ритуальную папку… и оцепенел. Он не дергался, а просто окаменел. Потом страшно захрипел, по-поросячьи взвизгнул и повалился на бок. Изо рта потекла струйка крови.

– Он прикусил язык, – догадалась Хетер. – Господи, какая нужна первая помощь, если прикусишь язык?

И тут дверь кладовки распахнулась. Вошел мистер Уиткатт, постаревший и печальный.

– Я мог бы и догадаться, что увижу именно такое, – пробормотал старый учитель. Неожиданно он отвернулся и прикрыл глаза рукой, словно ослепленный ярким светом. – Закрой папку. Зажмурься, Патель, и не смотри на нее. Просто закрой проклятую штуковину.

Халид сделал, что ему было велено. Затем они помогли Гарри встать. Тот все пискляво бормотал: «Извините, извините», а с его губ капала кровь, точно у невоспитанного вампира за обедом. Долгий переход по пустым гулким коридорам сперва до маленького школьного лазарета, а потом к кабинету директора, казалось, затянулся на несколько бесконечных мрачных часов.

Директриса мисс Фортмейн, если верить бродившим по школе слухам, любила животных, но могла испепелить любого нерадивого ученика несколькими убийственными взглядами, представляя из себя нечто вроде БЛИТа в человеческом облике. Она долго смотрела через стол на жалкую кучку «припадочных», потом резко спросила:

– Чья это идея?

Халид медленно поднял смуглую руку, но не выше плеча. Джонатан вспомнил девиз трех мушкетеров и выпалил:

– Если честно, то мы вместе это придумали.

– Правильно, – кивнула Джули.

– Даже не знаю, что и сказать, – проговорила директриса, барабаня пальцами по лежащей перед ней закрытой папке. – Это самое убойное оружие на Земле, информационный эквивалент нейтронной бомбы, а вы с ним играли. Я очень редко признаюсь, что мне не хватает слов…

– Кто-то оставил ее в ксероксе. Здесь. На первом этаже, – напомнил Халид.

– Да. Ошибки иногда случаются. – Ее лицо немного смягчилось.

– Этот БЛИТ-узор мы используем во время разговора с другими детьми, когда им предстоит покинуть школу. Мы показываем им листок всего две секунды и под тщательным медицинским присмотром. Этот узор прозвали «Трясун», в некоторых странах его изображают на больших плакатах и используют для усмирения бунтов – но, естественно, не в Англии или Америке. И вы, конечно, не могли знать, что у Гарри Стина эпилепсия и что «Трясун» вызовет у него приступ…

– Мне следовало бы догадаться раньше, – заметил из-за спин «припадочных» мистер Уиткатт. – Юный Патель задал мне вопрос, который можно назвать или очень умным, или очень преступным. Но я, старый дурак, так и не привык к мысли, что школа тоже может стать объектом террористической атаки.

Директриса бросила на него резкий взгляд. У Джонатана внезапно закружилась голова и тут же замелькали мысли, выстраиваясь в цепочку – словно на контрольной по алгебре, когда дело движется к победному концу, а ответ уже видится в белом прямоугольничке внизу страницы. Что не нравится террористам? Почему школьники стали их мишенью?

Системы контроля! Никто не хочет, чтобы им управляли.

– Биочипы! – выпалил он. – Нам в головы встроены биочипы системы контроля. Всем детям. И эти биочипы каким-то образом создают темноту. Особенную темноту, в которой взрослые продолжают видеть.

В кабинете на долгое мгновение повисло молчание.

– А парнишка-то оказался самым умным в классе, – пробормотал старый учитель.

Директриса вздохнула и немного обмякла.

– Все когда-то происходит в первый раз, – негромко заговорила она. – Именно об этом я и говорю с теми, кто покидает школу. И еще о том, какие вы особенные дети, как вас всю жизнь оберегает биочип в оптическом нерве, редактирующий то, что вы видите. Из-за него вам кажется, что за окнами на улицах темно – потому что там вас может подстерегать убийственный БЛИТ-узор. Но это не настоящая темнота – для всех, кроме вас. У ваших родителей был выбор, и они согласились на подобную защиту.

«А из моих родителей согласился только один», – подумал Джонатан, вспомнив подслушанную ссору.

– Так нечестно, – неуверенно начал Гэри. – Это эксперименты на людях…

– И чип не только защищает, – добавил Халид. – В школе есть коридоры, где всегда темно – и это сделано, чтобы не пускать нас в такие места. И управлять нами.

Мисс Фортмейн не ответила. А может, в нее встроен другой биочип, не пропускающий столь бунтарские фразы.

– Закончив школу, вы получите полный контроль над своими биочипами. И сами сможете решать, оставлять их или нет. Сами выберете: риск или безопасность.

Джонатан готов был поспорить, что все пять членов клуба думают сейчас об одном и том же: «Какого черта, ведь мы уже рискнули посмотреть на «Трясуна», и ничего с нами не случилось».