Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 10"

Автор книги: Филип Киндред Дик

Соавторы: Джо Холдеман,Андрей Синицын,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Эдуард Геворкян,Виталий Каплан,Грегори (Альберт) Бенфорд,Олег Овчинников,Дмитрий Караваев,Дэвид Лэнгфорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

15.

Последние пять километров мы двигались очень осторожно, стараясь держаться участков, заросших самой высокой травой, и перебегая открытые пространства. Когда до базы, вернее, до того места, где она должна быть, осталось около пятисот метров, Кортес отправился на разведку во главе третьего отделения, а остальным приказал залечь и укрыться.

Прошло некоторое время, и мы услышали на главной частоте скрипучий голос сержанта.

– База выглядит именно так, как мы и ожидали. Поотделенно, ползком вперед – марш! Когда доберетесь до позиций третьего взвода, разворачивайтесь по фронту – четные отделения направо, нечетные – налево.

Мы выполнили команду и снова залегли жидкой цепочкой из восьмидесяти трех человек. Мы хорошо замаскировались; я уверен, что нас было бы вовсе не видно, если бы не «медвежата», которые бродили вдоль позиций и с аппетитом жевали траву.

Отсюда уже просматривалась база, но сколько я ни вглядывался, не мог заметить на ее территории никаких признаков жизни. Все здания были без окон, одинакового ярко-белого цвета. Строения, которые нам предстояло атаковать в первую очередь, напоминали гигантские яйца, наполовину врытые в землю на расстоянии шестидесяти метров друг от друга. В отряде было семь гранатометчиков, и каждому Кортес определил свою цель.

Забыл сказать, что на время атаки нас разбили на три огневых группы: в группу А вошли отделения с четными номерами, в группу В – с нечетными. Штабное отделение превратилось в группу С.

– Осталось меньше минуты – опустить фильтры! По команде «Огонь» гранатометчики накрывают свои цели, и не дай вам Бог промахнуться!

Послышался звук, напоминающий отрыжку великана, и над зданием в форме ромашки поднялись в воздух пять или шесть радужных пузырей. На глазах увеличивая скорость, они поднялись так высоко, что почти пропали из вида, потом стремительно понеслись на юг. Они прошли прямо над нами. Потом вокруг внезапно посветлело, и впервые за много, много времени я на мгновение увидел собственную тень. Я успел подумать, что бомба взорвалась преждевременно, но это не имеет большого значения, так как она все равно превратила связь тауранцев в кашу…

– Автоматы пошли!

Едва не касаясь верхушек деревьев, над нами с надрывным ревом пронесся разведывательный корабль-автомат. Навстречу ему в воздух поднялся радужный пузырь. Вот они столкнулись, пузырь лопнул, а разведчик разлетелся на тысячу мельчайших кусочков. С противоположной стороны появился еще один наш корабль, но и его постигла такая же судьба.

– Огонь!

Семь выстрелов мощностью по пятьсот микротонн каждый взорвались почти одновременно. Я увидел яркую вспышку, потом надо мной пронеслась ударная волна, которая – я уверен – убила бы незащищенного человека.

– Поднять фильтры.

Впереди клубился дым и облака пыли. С неба падали комки вывернутой взрывом земли; звук этот походил не то на приглушенный сухой кашель, не то на удары первых, самых тяжелых капель дождя.

– Всем внимание! Слушайте:

 
Шотландцы, Уоллис наш герой,
Шотландцы, Брюс нас вел на бой,
Вперед, вперед, нас ждет с тобой
Победа или смерть!.. [7]7
  Уоллис, Уильям – национальный герой Шотландии. Казнен англичанами. Брюс, Роберт (Освободитель) – шотландский король. Его победа над войсками английского короли Эдуарда II (1314) обеспечила Шотландии независимость.


[Закрыть]
 

Я едва слышал сержанта, стараясь разобраться в том, что происходило в моей голове. Я знал: это было всего лишь постгипнотическое внушение, и даже припомнил сеанс гипноза в Миссури, когда все мы проходили так называемое «специальное кондиционирование», однако даже это не дало мне сил сопротивляться. Голова моя закружилась от множества нахлынувших псевдовоспоминаний. Вот отвратительные волосатые тауранцы (совсем не похожие на настоящих) берут на абордаж транспорт колонистов. Они пожирают младенцев на глазах вопящих от ужаса матерей (чушь, конечно, – колонисты не брали с собой детей, так как последние плохо переносили нагрузки при ускорениях), насилуют женщин и девушек (опять же ерунда, вряд ли инопланетяне могли испытывать физическое влечение к людям); подвешивают мужчин вниз головами и принимаются свежевать их, еще живых, корчащихся в мучительной агонии… Я вспоминал тысячи и тысячи омерзительных подробностей так ярко, словно это были реальные события, произошедшие всего минуту назад. Все или почти все воспоминания были донельзя утрированными, логически недостоверными, просто абсурдными, но, хотя мозг и отмечал их полное неправдоподобие, что-то в глубине моего естества – там, где дремлют наши истинные побуждения и мотивы – жаждало тауранской крови: это «нечто» было убеждено, что священный долг каждого мужчины состоит в том, чтобы умереть, сражаясь с отвратительными чудовищами.

Умом я понимал, что это – самый настоящий соевый бифштекс, и ненавидел людей, приготовивших его, и в то же время ясно слышал яростный скрежет своих зубов, собственное учащенное дыхание. Мое лицо застыло в свирепой гримасе, а перед глазами плавал кровавый туман самого настоящего звериного бешенства… Сквозь эту пелену я увидел перед собой «медвежонка», продолжавшего как ни в чем не бывало мирно щипать траву, и вскинул «лазерный палец», но кто-то опередил меня, и голова животного разлетелась, забрызгав меня кровью и забросав ошметками шерсти.

– Грязные… мерзкие твари! – не то простонала, не то всхлипнула Дебби.

Лазеры вспыхивали слева и справа от меня, и через считанные секунды все «медвежата» были мертвы.

– Осторожней, черт побери! – крикнул Кортес. – Цельтесь лучше! Это вам не игрушки! Группа А – вперед. Залечь в воронках и прикрывать группу В.

Кто-то всхлипывал и хохотал, кто-то яростно бранился, кто-то скрипел зубами так громко, что, наверное, было слышно на «Надежде».

– Чтоб тебе провалиться, Петров! – снова Кортес. – Что с тобой?!

Обернувшись, я увидел Петрова. Он лежал в неглубокой яме и, яростно царапая землю пальцами, истерически хихикал.

– Черт побери! – снова выругался Кортес. – Группа В – залечь в десяти метрах за воронками. Группа С – подтянуться к группе А…

Я выпрямился и сделал двенадцать прыжков вперед, покрыв расстояние в сто с лишним метров. Воронки от взрывов наших гранат были такими большими, что в них мог без труда поместиться корабль-разведчик – я прикинул, что их диаметр составляет больше десяти метров. Перепрыгнув через воронку, я приземлился на ее противоположном краю рядом с парнем, которого звали Чин. Он даже не оглянулся на меня, а продолжал наблюдать за территорией базы.

– Группа А – вперед. Дистанция десять метров. – Не успел Кортес закончить, как раздался похожий на трескучую отрыжку звук, и из здания впереди вылетел рой радужных пузырей. Рассыпавшись веером, они ринулись к нашим позициям. Большинство наших видели их приближение и успели залечь, но Чин, вскочивший, чтобы выполнить команду сержанта, наткнулся на один из них. Пузырь коснулся верхушки его шлема и исчез с негромким хлопком. В ту же секунду Чин попятился назад и, свалившись в воронку, закувыркался по склону вниз, оставляя за собой длинный мокрый след из крови и мозгов. На половине пути он застрял и остался лежать, раскинув руки и ноги; в аккуратную дыру, которую пузырь прожег в шлеме и черепе Чина, набилась земля, и я был рад, что не вижу его лица.

– Всем стоп! Командиры отделений – провести перекличку и доложить о потерях. Так-так, понятно, понятно, принято… Троих не хватает. Этого бы не случилось, если бы вы не высовывались. В следующий раз, когда увидите эти штуки, падайте на землю. Группа А – закончить перебежку.

Группа А бросилась вперед и закончила маневр без потерь.

– О’кей. Группа С – присоединиться к группе В… Нет, стойте! Стоп! ЛОЖИСЬ!

Но все и так лежали на животах, стараясь вжаться в землю. Радужные пузыри пролетели над нами метрах в двух и – за исключением одного, превратившего попавшееся на дороге дерево в груду щепок – исчезли вдали.

– В – вперед. Дистанция десять метров. Группа С – на месте. Гранатометчики группы В – попробуйте накрыть «ромашку».

Два выстрела взрыли землю метрах в тридцати от центрального здания, которое, словно испугавшись, выпустило в нашем направлении целую очередь радужных пузырей. К счастью, они не опускались ниже двух метров и не причинили нам никакого вреда. Падая на землю при каждом звуке «отрыжки», мы продолжали метр за метром продвигаться вперед.

Неожиданно в стене здания появилась узкая щель. На наших глазах она расширилась, и из дыры хлынули тауранцы.

– Гранатометчики, не стрелять. Группа В – заградительный огонь из лазеров слева и справа от противника. Сгоняйте их в кучу, ребята! Группы А и С – занять позицию в центре.

Один из тауранцев погиб, напоровшись на лазерный луч. Остальные топтались на месте.

В скафандре очень трудно бежать с опущенной головой. Приходится раскачиваться из стороны в сторону, подобно конькобежцу на старте, иначе просто взлетишь. По крайней мере один человек из группы А подпрыгнул слишком высоко и наткнулся на пузырь.

Я чувствовал себя в ловушке. Слева и справа от меня воздух вспарывали лучи лазеров, проплывающие над головой пузыри тоже означали верную гибель, но, несмотря на это, я испытывал небывалый подъем, почти эйфорию от того, что мне представилась возможность прикончить хотя бы одного из этих гнусных пожирателей детей.

Если не считать проплывавших слишком высоко пузырей, которые, похоже, не были предназначены для борьбы с наземными целями, тауранцы не оказали никакого сопротивления. Отступить назад в здание они почему-то тоже не решились. Их было около сотни, но они просто стояли на месте и смотрели, как мы приближаемся. Пары выстрелов из гранатомета было бы достаточно, чтобы покончить с ними, но Кортес, я думаю, не отдавал приказ, пока мы не возьмем пленного.

– По команде «Вперед» группа В прекращает огонь, и мы пытаемся окружить их. Второе и четвертое отделения обходят справа, шестое и седьмое зайдут слева. Группа В наступает цепью по фронту. Вперед!..

Мы повернули налево. Как только перестали бить лазеры, тауранцы всей толпой ринулись нам наперерез.

– Группа А: залечь и открыть огонь. Цельтесь тщательнее, не заденьте своих. И, ради всего святого, оставьте в живых хоть одного!

Это было устрашающее зрелище. Толпа чудовищ неслась прямо на нас. Тауранцы передвигались большими прыжками (радужные пузыри их тщательно огибали), и все они выглядели так, как тот, которого мы видели верхом на «помеле». Никакой одежды на них не было, но я разглядел тончайшую прозрачную пленку, которая окружала каждого тауранца целиком и двигалась вместе с ним. С правого фланга послышалась стрельба – наши били прицельно в тыл тауранцам, убивая их по одному.

Неожиданно луч лазера сверкнул, казалось, перед самыми моими глазами. Кто-то промахнулся. Послышался ужасный крик, и я, обернувшись, увидел, как какой-то человек – кажется, это был Перри – корчится на земле, зажимая правой рукой обгорелый обрубок левой, отрубленной выше локтя. Кровь хлестала сквозь пальцы, а поврежденный скафандр стремительно менял окраску с белого на черный, с зеленого на коричневый, с красновато-желтого на светло-салатовый.

Не знаю, сколько времени я смотрел в ту сторону. Наверное, достаточно долго, потому что успел увидеть, как наш врач подбежал к Перри, чтобы оказать помощь. Когда же я снова обернулся, тауранцы были уже в двух шагах от меня.

Первый выстрел я сделал навскидку, не целясь, и луч лазера ушел слишком высоко, однако он все же задел верхушку защитной сферы какого-то тауранца. Тонкая пленка исчезла, тауранец споткнулся и рухнул, судорожно корчась, прямо мне под ноги. Из его ротового отверстия пошла густая пена; сначала она была бледно-розовой, потом покраснела. Тело содрогнулось в последней конвульсии, напряглось, потом вдруг выгнулось дугой и как будто окостенело. Напоминающий высокий визг вопль тауранца оборвался, когда его товарищи, не в силах остановиться, топтали лежащее тело, и я поймал себя на том, что улыбаюсь.

Впрочем, я тотчас возненавидел себя за эту улыбку. Это была настоящая бойня, хотя на нашем фланге тауранцы превосходили нас численно чуть ли не впятеро. Они не останавливались, даже когда им приходилось карабкаться на тела – или части тел, – которые громоздились параллельно нашему флангу. Земля между нами стала скользкой и красной от тауранской крови (у всех Божьих тварей в крови есть гемоглобин), а их внутренности – как и внутренности «медвежат» – были, на мой непросвещенный взгляд, до странности похожи на человеческие. Мой шлем буквально звенел от истерического смеха моих товарищей, рубивших тауранцев, словно котлеты; за этим шумом я едва расслышал приказ Кортеса:

– Не стрелять! Я сказал – прекратить огонь, черт вас возьми! Поймайте мне пару ублюдков – они не причинят вам никакого вреда.

Я перестал стрелять; вскоре и остальные прекратили огонь. Когда же очередной тауранец перепрыгнул через дымящуюся груду мяса передо мной, я бросился вперед, чтобы схватить его за ноги.

Но это оказалось непростым делом. Удержать тауранца было так же трудно, как намыленный воздушный шар. Я пытался повалить его, но он просто выскальзывал из моих рук и продолжал бежать.

В конце концов нам все же удалось поймать одного мерзавца, но для этого потребовалось не меньше полудюжины человек, которые навалились на него все сразу. Пока мы возились с ним, уцелевшим тау-ранцам удалось прорваться сквозь наши боевые порядки, и теперь они неслись к стоявшим вертикально цилиндрам, которые, по словам Кортеса, вероятно, служили для хранения каких-то материалов. Теперь в основании каждого цилиндра открылась небольшая дверца.

– Мы взяли пленного. Уничтожить остальных! – крикнул Кортес.

– Беглый огонь!

Но тауранцы были от нас уже метрах в пятидесяти, к тому же они не бежали, а передвигались скачками, и попасть в них было нелегко. Лучи лазеров били то слева, то справа, то выше, то ниже целей. Один тауранец упал, разрезанный чуть не пополам, но остальные продолжали свой полубег-полуполет и уже достигли цилиндров, когда в дело вступили гранатометчики.

Наши гранатометы все еще были заряжены пятисотмикротонными выстрелами, но тауранцев защищала их прозрачная оболочка. Даже близкий взрыв не причинял им заметного вреда – ударная волна просто разбрасывала их, как кегли.

– Здания! Огонь по зданиям! – прокричал Кортес. Гранатометчики прицелились и дали залп, однако пламя лишь обожгло белую блестящую поверхность загадочных цилиндров. Но вот один выстрел угодил в дверь здания, и оно, словно по шву, развалилось на две аккуратные половинки. В воздух поднялся столб бледного пламени, которое почти сразу погасло, взлетели обломки каких-то механизмов. После этого гранатометчики сосредоточили весь огонь на дверях, лишь изредка выпуская один выстрел в сторону тауранцев – не столько для того, чтобы уничтожить кого-то из них, столько для того, чтобы помешать им скрыться внутри зданий.

А им, похоже, хотелось этого больше всего на свете.

Пока гранатометчики бомбили цилиндры, мы продолжали поливать мечущихся из стороны в сторону тауранцев огнем лазеров. Мы даже приблизились к ним, но ненамного, чтобы не пострадать от взрывов пятисотмикротонных бомб, и поэтому по-прежнему не могли целиться как следует. Впрочем, время от времени то один, то другой тауранец попадал под случайный выстрел и падал под ноги остальным. Гранатометчикам удалось уничтожить уже четыре цилиндра из семи. Когда тауранцев осталось всего двое, ударная волна от близкого взрыва швырнула одного из них буквально к дверям цилиндра. Не растерявшись, он юркнул внутрь. Гранатометчики дали ему вслед залп, но все выстрелы сдетонировали на поверхности цилиндра, нисколько ему не повредив. Разрывы следовали один за другим, но их беспорядочный треск был вдруг заглушен густым, глубоким гулом, похожим на вздох великана, и там, где только что стоял цилиндр, мы увидели высокую и прямую, словно по линейке проведенную, колонну плотного дыма, которая протянулась до самой стратосферы.

Я еще успел увидеть, как второго тауранца, тоже сумевшего подобраться к самым дверям цилиндра, разорвало на куски. Потом ударная волна толкнула меня в грудь, я не удержался на ногах и покатился по земле, пока не застрял в окровавленной груде тауранских тел.

– Хватайте его! Ловите эту сволочь! – В суматохе пленный тауранец ухитрился вырваться и теперь мчался к зарослям травы. Одно отделение, оставив позиции, устремилось в погоню. Подоспевшая группа В уже отрезала беглецу путь к спасению, и я, вскочив на ноги, поспешил принять участие в забаве.

– Рассредоточиться! – рявкнул Кортес. – Может быть, целая тысяча этих тварей только и ждет, чтобы вы собрались в кучу, как бараны.

Мы нехотя рассредоточились. Никто не высказал этого вслух, но в глубине души каждый был уверен, что на планете не осталось больше ни одного живого тауранца.

Когда я вернулся на место, Кортес уже шагал к тауранцу, которого с разных сторон окружили четверо. Внезапно я увидел, как изо рта инопланетянина хлынула розоватая пена. Прозрачная оболочка вокруг него исчезла. Очевидно, видя безвыходность положения, тауранец покончил с собой.

– Проклятие! – Кортес был уже совсем рядом. – Отойдите-ка… – Рядовые попятились, и сержант с помощью ручного лазера превратил тауранца в груду трепещущих останков. Приятное зрелище.

– О’кей, поймаем другого. Всем – внимание! Построиться клином, приготовиться к штурму «ромашки». Вперед!..

Мы пошли на приступ, но «ромашка», очевидно, исчерпала весь свой боезапас. Она по-прежнему громогласно рыгала, но никаких пузырей мы не видели. Внутри оказалось пусто. Тщетно мы носились по коридорам и наклонным пандусам, держа наготове «лазерные пальцы», словно детишки, играющие в войну в заброшенном здании. Ни одного тауранца мы так и не нашли.

То же самое ожидало нас в здании с антенной на крыше, в здании-«колбасе» и остальных сорока четырех строениях. Нам удалось захватить неповрежденными почти полсотни зданий, предназначение которых так и осталось неясным, однако главную задачу мы так и не выполнили. Нам не удалось взять в плен живого тауранца, с которым могли бы экспериментировать наши ксенобиологи. Впрочем, им досталась целая куча разнородных останков, из которых при желании можно было составить один-два целеньких трупа.

После того, как мы прочесали всю базу, к нам прибыл разведывательный корабль с исследовательской группой на борту. Это были специалисты и ученые Звездного Флота. Кортес скомандовал:

– О’кей, просыпайтесь. – И постгипнотическое внушение растаяло в считанные секунды.

Поначалу нам всем пришлось очень нелегко. Некоторые – например, Дебби и Меригэй – едва не сошли с ума при воспоминании о недавней бойне. Но Кортес приказал всем принять по седативной таблетке (по две тем, кто никак не мог взять себя в руки). Лично я съел две пилюли, хотя и не получал такого приказа. Думаю, многие поступили так же, потому что это действительно была самая настоящая бойня. После того как мы научились уклоняться от «пузырей» – этих средств поражения летающих объектов, – нам вообще ничто не угрожало, так как у тауранцев, похоже, просто не было концепции непосредственного боевого столкновения. Первый контакт между человечеством и другой разумной расой свелся к тому, что мы просто согнали их в кучу и перебили по одному. А ведь все могло бы быть совсем иначе, если бы мы сели на травку и попытались объясниться.

Впрочем, это мог быть и второй наш контакт с разумными существами, однако и с «медвежатами» мы обошлись не лучше.

Впоследствии я провел много часов, пытаясь убедить себя, что вовсе не я был тем человеком, который с садистским сладострастием убивал и жег братьев по разуму. Формулировка «Я исполнял приказ» была признана недостаточным оправданием бесчеловечных поступков и жестокости еще в прошлом, двадцатом столетии… но что можно поделать, если приказ исходит из глубины твоего собственного подсознания? Что может сделать марионетка, которую тянут за невидимые прочные нити?

Но хуже всего было сознание того, что мои действия были не такими уж бесчеловечными. Мои собственные предки во втором, третьем колене, не задумываясь, сделали бы то же самое – и не с пришельцами, а с такими же людьми – без всякого гипноза.

В конце концов я преисполнился отвращения к человечеству, к армии, к самому себе. Мне страшно было даже подумать о том, что придется прожить еще несколько десятков лет с таким грузом на совести. Впрочем, в крайнем случае я всегда мог прибегнуть к процедуре стирания памяти…

Корабль, на котором бежал последний тауранец, перехватить не удалось. Под прикрытием планеты он благополучно вошел в поле коллапсара и исчез. Несомненно, тауранец спешил домой, где бы тот ни находился, чтобы поведать своим родичам о том, что двадцать вооруженных человек способны сделать с сотней безоружных…

Я был почти уверен, что когда в следующий раз люди и тауранцы сойдутся в битве, наш противник будет во много раз сильнее.

К сожалению, я не ошибся.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН