Текст книги "Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ)"

Автор книги: Фил Бандильерос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Так не получится. Чтобы создать механизм – нужно сначала хорошо его спроектировать. Таким образом, чтобы было чёткое понимание, как он будет работать и как будут работать все его детали, как они будут функционировать в системе. И эмоции, вера, убеждения – ничего не значат. Если шестерни вращаются – то они вращаются, считаешь ты это правильным или нет. Попытки придать системе какую-то эмоционально-идейную подоплёку – в высшей мере идиотизм, всё равно что убеждать себя, что горелка горит потому что хочет гореть или так правильно, а не потому что в неё подаётся газ.

– Филипп Филиппович? – в кабинет постучались, и вошёл Шесть на Девять, – я вам не помешал?

– Нисколько, – я оторвался от своего отчёта, – что такое?

– Я отправил людей устанавливать сеть телевещания. Как прошёл ваш разговор с товарищем Берией?

– Ты то об этом как узнал?

– От Юры, – беззаботно ответил 6Х9, – Юра сказал, что вы обещали таки сделать свой безумный проект.

– Это не безумный проект, а вполне жизнеспособный формат.

– Да, конечно, не отрицаю.

– Лучше скажи, что у тебя с аппаратурой?

– Доставлена на места.

– Какие вообще тут могут быть сложности?

– Человеческие. Мало поставить телевышку и передатчик, нужно обучить персонал телецентра обслуживать всё это, нужно обучить эксплуатировать, это не фунт изюму, скажу я тебе. Взял не из лучших, но из хороших радистов, привёз всех в одно место, обучил, расселил по городам, теперь осталось дело за малым. Какой у нас самый высокий кран, который есть? – спросил 6Х9.

– Самый большой не дам. Это монстр размером с дом на гусеницах. Так что сто двадцать метров – это максимальная высота.

– Что ж, это уже очень неплохой результат, – согласился 6Х9, – можно приступать к монтажу телебашен. Процесс это небыстрый, и…

– Процесс должен занять одну неделю, не больше. Где сейчас наша бригада монтажников-высотников?

– А я почём знаю?

– Должны быть на ферме, последнее место их дислокации там. Но чтобы перевезти все триста человек, нужно десять дугласов, – я покачал головой, – серьёзная нагрузка.

– Это я уже оставляю за вами, шеф.

– Тогда лучше всего автобусами. Самолёты опасны, хоть Дуглас и может сесть в поле, беспокоюсь я, как бы чего не вышло.

– Тогда в сроки не уложимся.

– Плевать на сроки, рисковать людьми из-за них – тупо. Придётся ехать автоколонной. Медленно, но надёжно.

* * *

Пожалуй, одна из самых востребованных прямо сейчас машин – не грузовик, не самолёт, и уж тем более – не та мелочь, что производится на моём заводе под москвой. Самая востребованная, да что там – просто самая нужная машина – как на войне, так и в миру – это мощный тягач. На гуслях. Самый популярный советский «мирный трактор» – это СХТЗ-НАТИ – и эта машина, внешне выглядящая как предшественник серии ДТ – оказалась чудовищно востребована в армии.

Нет, не так – поначалу к тракторам и тяжёлой техники в армии относились… Никак. Тракторы планировали забронировать и использовать как лёгкую бронированную технику – но эти прожектёрства мирного времени не просто оказались бредовыми – они оказались чудовищно вредительскими. В армии быстро смекнули, что на поле брани хороший трактор может выполнять огромное количество задач. Буксировать танки и тяжёлые орудия, устраивать насыпи и расчищать дорогу войскам и техники, ремонтировать дороги, в городских боях и после них – расчищать завалы строительного мусора, образующиеся после каждого разрушенного дома.

Но на фронте «Мирный Советский Трактор» оказался в положении заложника – потому что надёжность многих этих тракторов оставляла желать лучшего, а командованию поддержание боеспособности техники было куда важнее, чем поддержание тракторов. И тем не менее, тем не менее – внезапно оказалось, что оборонительная война диктует свои требования. И один бульдозер едва ли заменяется даже сотней солдат. Просто потому что солдаты работают медленнее, а в определённых ситуациях – когда грунт промёрз и его нужно рыхлить, чтобы копать – солдаты вообще бесполезны.

Вот и получилось так, что на фронте трактора берегли особо, и любили их в инженерных войсках неимоверно, как свою главную рабочую лошадку. Ну кушал трактор дизель – и что? Когда немцы наступают – от того, какие успели построить инженерные заграждения и как успели обустроить линию обороны – зависит всё. Вообще всё. Война учит людей копать, закапываться самим и закапывать всё.

Поэтому к лету сорок второго года острейшим образом встала проблема – фронту необходимы были инженерные машины. И вот, сейчас, буквально на глазах, эвакуированный на алтай СХТЗ, начал выпуск своих тракторов. Вот только начался выпуск очень несмело, и стало понятно – армии жуть как нужен мощный бульдозер.

А вот это уже серьёзно озаботило всех – потому что бульдозер – это не хер собачий, фронту был необходим прочный, надёжный и мощный бульдозер, способный буксировать за собой крупнокалиберные орудия, вытаскивать из говна застрявшие танки массой под полсотни тонн, в общем – нам нужно было технологическое чудо. И это чудо должно было материализоваться в виде бульдозера Caterpillar D9. Более того, потребность в подобной машине существовала практически везде. Но это была только половина правды…

Нужна была целая линейка тяжёлой техники – в числе которой бульдозер, экскаватор – колёсный, фронтальный погрузчик и самосвал. При наличии этих четырёх машин можно было практически в любой местности делать с землёй что угодно. Однако, промышленность с трудом освоила примитивный СХТЗ-НАТИ. Поэтому выход из ситуации был один… вернее, выхода было два. Первый – создать технику самостоятельно. Второй – создать предприятие, завод, и материалы для выпуска. Второй вариант был привлекательным, но… Малореальным. То есть – у меня был и постепенно, шаг за шагом, развивалось моё маленькое моторное предприятие. Постоянно нанимались новые люди, строительная бригада за это лето практически без остановки строила новые здания. Там, где сборные конструкции были нежелательны – строили монолит. Это занимало вдесятеро меньше техники и сил, чем строительство гигантского жилья на набережной, почти что напротив кремлёвской стены.

Эх, как подумаю о кремле, на ум сразу же приходит Сталин. Похоже, не зря я ему присел в своё время на уши. Очень удачно присел – после всей информации, у товарища Джугашвили случился разрыв шаблона. Пожалуй, я дал ему главное понимание. Что закон – это и есть сила государства. В могущественном государстве закон сильнее правительства и народа, и он словно бог, всемогущий, всеведущий, и скорый на расправу с грешниками. А его поведение до войны – когда людей могли кинуть в тюрьму, пришив им какое-то дело, а так же упоение властью… не более чем поведение мелкого диктатора. Совсем не тот уровень, который ему приписывала история, ой не тот. У кремлёвского старца, как его ещё звали в народе, было много комплексов, но к сожалению, ментальные сдвиги могли произойти только под мощным влиянием извне. В какой-то период времени он немного начал припухать, и чем дальше – тем больше. И рано или поздно, это нужно было прекратить. По крайней мере, я верю, что в обществе, где бояре не стоят выше закона – можно жить и жить хорошо. А всё благосостояние общества, бизнес, преступность, даже поведение людей в мелочах – обуславливается чувством законности. Чувством красной черты, за которую нельзя переходить.

Пока что у них в ходу была концепция социалистической законности – ставящая идеологию выше логики и здравого смысла, социалистическая – это не нормальная, когда преступник сидит в тюрьме. Социалистическая – это когда член партии, укравший что-то может дёрнуть за ниточки, и в итоге сажают того, у кого он украл. Такие дела. К сожалению, эта концепция перешла в современную мне Россию практически без изменений. И народ тоже перешёл без изменений – такие же поплывшие в этом плане люди, для которых нарушить – это даже как-то почётно. Но последние сдвиги в этом плане произошли. Конечно, как я давил – прецедентное право не стали вводить, хотя я уверен, что додавлю их с Берией хотя бы плавно перейти к этому самому праву. Милицию они уже существенно начали менять. Что не могло не радовать – количество липовых дел резко сократилось, что тоже не может не радовать.

Во время Хрущёвской оттепели, кстати, этот же процесс пытались сделать, но шёл он ни шатко ни валко. А тут… Прямо расстарались юристы, постоянно обновляя уголовный кодекс – чуть ли не каждую неделю выпускают новый патч. Ещё немного, и сделают релиз новой версии. Меня обновления в УК пока что очень даже радовали. Так например – статья за занятие высшего положения в преступной иерархии. Все эти вороватые петушки, которые гордо называли себя ворами в законе, сегодня имеют два стула. Либо их пристрелят, либо они публично объявляют, что никакие они не воры в законе. Аналогичная статья для «воров», которые занимают не высшую, но тоже место в преступной иерархии. Назвался вором – вот тебе плюс пятак к сроку заключения. И так до тех пор, пока либо не сдохнет где-то на лесосеке, либо не откажется от своих убеждений.

Я ещё предлагал одну интересную практику, согласно которой первый срок отбывать граждане должны в отдельной колонии, с приемлемыми и даже щадящими условиями содержания. А вот второй и далее… В общем, чтобы не сталкивать бывалых уголовников и тех, кто в тюрьме оказался по глупости, пьяни и так далее. Эту инициативу Берия так же поддержал – но возведение тюрьмы в военное время было осложнено тяжёлой экономической ситуацией – пол страны жило в условиях хуже тюремных. Тем не менее, идея Берии понравилась – на первый срок люди сидят в двухместных камерах – чтобы исключить возникновение тесного контакта и возникновения какой-то иерархии, чистых и относительно уютных, и даже почти совсем не работают в тюрьме – и то работают за зарплату. А вот рецидивисты… К уголовникам идейным, которые сознательно решили пойти на преступление, отношение простое – это практически недолюди. Они живут по своим «воровским» законам, согласно которым они «воры», а все люди «фраера», которых можно обворовывать, убивать, да что угодно. Типичная идеология, но очень эффектная. Даже нацисты её переняли. Идеология выделить своих в отдельную касту и поставить над другими, избавившись от любых моральных терзаний по поводу всех остальных людей. Что ж, им ответили почти что той же монетой.

Мы с ЛПБ ломали головы, как с ними поступать, убивать поголовно под корень – как-то жестоко, ЛПБ против. Но и морализаторством заниматься не хочется – почти никто из них не останавливается на втором преступлении. Идея их всех поселить за чертой оседлости, как евреев в царской россии, была отвергнута с обеих сторон – в этом случае мы получим целый регион, рассадник уголовщины. В итоге решили поступить крайне жестоким образом. Да, я могу удивить знаменитого «сталинского палача» своей кровожадностью – наебенить им на руки порядковые номера – для опознания, после чего – принять в закон поправки, означающие наличие у этих граждан других прав, в отличие от обычных. В частности – отмена превышения самообороны. При наличии доказанного факта самообороны. То есть их можно забить насмерть стальной трубой, если они к человеку подкатили гоп-компанией и потребовали выворачивать карманы. Наконец, ещё одна гениальная идея, пришедшая мне в голову – пришить им прогрессивный срок. К каждому последующему за первым – пришить во второй раз пять, а далее по пятнадцать лет. Таким образом второй срок выйдет на пять лет больше, третий – уже практически пожизненный. Думаю, отсидеть пяток разная уголовщина не боится, а вот сесть радикально так, на двадцатку и более – это уже пиздец котёнку. Ну и жизнь в тюрьме не сахар – для тех, кто идёт туда в первый раз – условия человеческие, но если человеком остаться не захотел…

Ладно, это всё лирика, однако, очень приятная лирика. Приятно осознавать, что хоть что-то из нынешнего курса страны, это не только результат ознакомления с информацией, которую я щедро вываливал на руководство, но и результат моих собственных идей. Как например прогрессивный рецидивный штраф – пять, десять, пятнадцать и двадцать лет. Нечто подобное существовало в америке – когда третий срок вне зависимости от преступления, был пожизненным. И это возымело очень серьёзное действие на весь уголовный мир. Фактически – отсекло рецидивистов и организованную преступность. Некоторый период очищения – и вся эта уголовная шваль, которая расплодилась в семидесятых-восьмидесятых – получила свои ПЖ.

Вернусь к главной теме – тяжёлая техника. Я изучал сводки с фронта вскользь, гораздо больше времени уделяя реальной информации, которую можно было получить только одним способом – личным визитом на фронт. Юра горой встал, чтобы меня ни в коем случае туда не пускать, но я настоял на своём… В итоге я поехал на фронт, посмотреть, как обстоят дела. Я, а ещё фотоаппарат и видеобригада, естественно, нагрянули мы без предупреждения, я постарался до последнего скрыть конечный пункт назначения.

Итак, увиденное меня разочаровало. Солдаты… Солдаты нуждались во всём. То есть во всём – им не хватало обуви и обмундирования, не хватало грузовиков – большая часть во встреченном нами подразделении, оказалась в ремонте, примерно половина. Это были сплошь полуторки. Тяжёлые орудия было нечем буксировать, хотя по штату буксировщики состояли, но их попросту не хватало. Но те, что были – выглядели новыми, хотя и потасканными – их явно поставили в войска в последний год.

В целом же… Удручающее впечатление. Основное оружие армии – винтовка Мосина, морально устарела как оружие пехоты. Скорострельность мосинки не позволяла вести сколь нибудь серьёзный огонь, пулемётов остро не хватало.

Я припомнил те особые войска, которые оснастил самолично в Крыму. Это было на фоне обычной пехотной части – просто праздник изобилия оружия и материальных средств – пулемёты, форма, техника, всего было в избытке.

Но ладно, не буду о грустном – приехали мы на фронт в моём бронированном Тигре, всего три сотни километров от Москвы на запад. Немцев дальше не пропустили – но угроза их прорыва к Москве была более чем реальной. Беда их была лишь в ПВО Москвы – каждый раз, когда они пересекали незримую границу, прилетали наши реактивные самолёты и с налёта их пускали на мясо. Два РД-10 вместо двух более слабых и менее надёжных Юмо-4 – это сила. А ещё фронтовые бомбардировщики держали врагов на расстоянии, но это были войска Москвы.

Визит на фронт всего продлился один день – мы прибыли в небольшую деревеньку, в которой расположился штаб, после чего Юра самолично, с автоматом наперевес полез к командиру, о чём-то с ним переговорил, я же понимая, что скорее всего его учат правильно отвечать на вопросы – чекистов пока не удалось излечить от дешёвого очковтирательства, дал по газам и поехал к линии фронта, к солдатам. Всего пятьсот метров от деревни, и вылез из машины, обозрев эту картину. Среднестатистический красноармеец – сильно отличался от лощёного и холёного горожанина, коим был я. Быстро подошедшему ко мне сержанту я представился и показал документ – официально я числился в военно-воздушных силах. Поскольку единственный случай, когда лично вмешался в войну – происходил на бомбардировщике. Почесав тыковку, сержант спросил:

– А к нам какими судьбами?

– А к вам я заехал посмотреть, что у вас да как. Пока списан на берег, так сказать, у меня другие полномочия. Я занимаюсь промышленностью, машиностроением.

Слегка потерявший нить рассуждений сержант переспросил:

– Военной приёмкой что ли?

– Вроде того. Как инженер, образование у меня инженерное. Сейчас наш чекист с вашим командиром в штабе что-то решает, так что их ещё некоторое время не будет. А мы давай посмотрим, что у вас да как…

Я окинул взглядом расположение войск. Расположение было весьма… оригинальным. Лагерь у солдат располагался прямо рядом с траншеями, вдоль них. Что и логично – если начнётся обстрел и атака – всё бросят и тут же нырнут в укрытие. Здесь же из брёвен было сооружены блиндажи.

Бесцеремонно я пошёл к ним и осмотрел сами брёвна. Над входом в блиндаж слой крыши имел целых три бревна, а внутреннее пространство – относительно небольшое. Это натолкнуло меня на мысль о том, что неплохо было бы иметь собственный небольшой бункер. Такой, в котором можно укрыться в случае, если случится ядерная война, массовые беспорядки и так далее. Вплоть до самых обычных бомбардировок. Но помня, сколько бункеров в итоге стали достоянием музейной общественности, и сколько вообще забросили…

Хотя изначально идея не лишена смысла – хорошо спланированное и построенное убежище…

Сержант спросил:

– Что-то не так?

– Да, просто интересовался срезом. Вернее, срубом, у вас бензопилы нет?

– Бензопилы? – удивился сержант, – Никак нет, товарищ капитан.

– Хм… – я задумался, – нехватка лесозаготовительной техники, это плохо.

– Да есть у нас пилы, товарищ капитан, просто не бензиновые, обычные. Валят лес солдаты без проблем. Вот дотащить до места бревно – это задача.

– Ты прав. Я бы хотел пообщаться с солдатами, если ты не против. И поскольку общаться просто так некультурно – нужно чем-то угостить, как думаешь?

Сержант слегка приосанился:

– Так точно, товарищ капитан! – судя по всему, он тоже был не прочь сверх пайка что-нибудь закинуть за воротник.

– Тогда бери трёх солдат и иди к моей машине, откройте сзади, там несколько пакетов с угощениями. Не думаю, что вы тут голодаете, но с пустыми руками дружеский визит не наносят.

– Слушаюсь. Разрешите идти?

– Давай, – кивнул я головой и пошёл в сторону позиций.

В армии мне служить довелось, и не год, как сейчас, а все полные два. И не в нежной и ранимой военной части для восемнадцатилетних великовозрастных детишек – а в те времена, когда туда призывали пацанов с раёна, не отличающихся высоким умом и сообразительностью. Чем можно было угостить солдат, чтобы просто поболтать? Сигареты. Это самый страшнейший дефицит в годы войны – потому что табак не входил в число важных для выживания вещей – табак и алкоголь, то есть наркотики.

Вообще, я как-то задумался о следующем – какие последствия бывают от этих самых легальных наркотиков. Табака, алкоголя, и изучил подробно статистические данные СССР, постсоветских стран и всемирной организации здравоохранения. И решил, что если я буду дымить коноплёй – это ещё куда ни шло, но с алкоголем я завяжу узлом. На всю оставшуюся жизнь. И с табаком тоже.

Это потому, что хотя опьянение от опиатов более выраженное, но оно не разрушает организм так сильно, как алкоголь. Вообще, по совокупности факторов, водка была приравнена к героину. По тяжести зависимости, по летальности, по передозировке, по последствиям для психики и собственного здоровья. То есть даже не к ганджубасу, а сразу к героину – это самое страшное ОМП, которое только придумало человечество. И добрые европейцы спаивали непьющих индейцев, как добрые русские споили непьющих ранее разные чукчские народы севера. В общем, с куревом я завязал, как и с алкоголем. Виной тому их обычное сравнение с… коноплёй. Обыкновенной. Оказалось, что «глупые голландцы и американцы» не такие уж и глупые, раз разрешили у себя подобные вещества – опьянение опиатами негативно влияет на сердце и может негативно сказаться на развитии существующих психических заболеваний, но на этом и всё…

В то время как бухло – уничтожает печень, поджелудочную, угнетает нервную систему, стимулирует и осложняет многочисленные заболевания, приводит человека не в спокойное, а наоборот, в агрессивное состояние. Снижает критичность мышления и срывает тормоза в голове, служит причиной для начала психических заболеваний, вроде белой горячки – а при их наличии изначально – развития осложнений. В общем, на фоне относительно нежной, успокаивающей и чутка вредной травки, бухло выглядит особенно убойным средством умервщления народа.

Так почему же оно так популярно? Ответ на поверхности – зависимость. Зависимость развивается мягко, но крепко, и акцизы – алкоголь можно, но неудобно готовить в домашних условиях. По крайней мере, для большинства людей, этим не увлекающихся. Поэтому государство имеет бабло с водочной и табачной монополий – ни то ни другое нельзя изготовить самостоятельно. Конопля же… сорняк. Она растёт просто замечательно и не требует каких-то особых вещей – те же удобрения, поливать иногда – и можно собирать урожай, которого хватит на очень долго. Если бы населению разрешили, как в америке или нидерландах, или многих других странах, курить травку – то доход государства от этого только бы снизился. Водочная монополия – это стратегический ресурс, это ещё дореволюционные, царские времена, так повелось – табачные и винные монополии, срубающие бабло с зависимых людей. Поэтому я сделал для себя удивительный вывод – вся эта пропаганда против травки, и по дискредитации легализации травки в других странах – нацелена на сохранение собственных доходов.

Я вообще против всех наркотиков, если подумать – но в порядке старшинства по их вреду для здоровья – то есть в первую очередь я против бухла, героина, кокаина – как самых опасных для людей. Во вторую – я против сигарет и травки, как умеренно-вредных. Однако, сейчас я презрел своё презрение к табаку и купил сигарет. Вернее, купил пачку и растиражировал её во множестве штук. Лучший советский табак – это «Герцеговина флор». И не надо вспоминать про Сталина – понятное дело, что махорку курить ему надоело в юности, если он её вообще курил. Герцеговинский флор – это довольно ароматный табак, который определённо заслуживал даже моего внимания. Табачная промышленность вообще во второй половине века сдала очень сильно, да что там – она просто коллапсировала. Безвкусные сигареты «без запаха», сделанные из самого говёного сорта табака и запихнутые в не самые дешёвые пачки – тот же верблюд, мальборо и им подобные… Это я вам скажу, не хухры-мухры.

Солдаты нагрузились гостинцами, и мы пошли, куда нести было непонятно, так что занесли на кухню, где стояла полевая кухонька, грубо сколоченные столы и лавки. Я же нагрузил на себя двадцатикилограммовый ящик с папиросами. Папиросы были тщательно упакованы по двадцать пять штук, в жестяные упаковки. Стоило такое великолепие по десятке за штуку, и то в бумажной упаковке, так что солдаты образовались быстро, содержимое пакетов так же быстро разобрали. Внутри оказались коробки с чаем и растворимым кофе, несколько банок сгущенного молока, и две стратегические трёхкилограммовые банки с тушёнкой. Такие большие, тридцать сантиметров в диаметре и в высоту как обычная банка. Это всё сразу же перекочевало к повару, который вскрыл одну банку ножом, и засыпал содержимое в варево, которое готовилось в его полевой кухне, кипяток организовали очень быстро и вскоре солдат вокруг уже было достаточно. Было с кем поговорить, так сказать, открыто и честно… Пожрать все были не дураки, чаю налили, папиросы начали раздавать по упаковке на рыло, кому не досталось – товарищи поделятся. Я не могу кормить всю армию, но конкретно угостить мужиков, с которыми хочу поболтать… Почему бы и нет.

В итоге, пока в сторонке раздавали содержимое пакетов, коробок и ящика, я успел найти довольно колоритных персонажей, которые выглядели наиболее острыми на язык, и подозвав их к себе, выдать оный паёк самолично, и спросить, кто такие и как служится. И вообще, как дела обстоят….

* * *

Вы вообще представляете себе, что такое Caterpillar D9? Нет? Это нечто по размерам немного уступающее советскому Т-800, но если советский монстр был создан в штучных экземплярах, то Caterpillar – это очень крупносерийный бульдозер. Его размеры… это уже не какая-то техника, воспринимающаяся как нечто средних размеров. Его отвал выше человеческого роста, а взойти в кабину – всё равно что на мостик корабля.

Громадный, до одури мощный, да ещё и к тому же бронированный! Последнее не сильно нагрузило бульдозер, весящий примерно как тяжёлый танк. В глаза бросалась фирменная катерпиллоровская гусеница-треугольник, с верхним расположением звёздочки. Простое и в чём-то даже гениальное решение – износ звёздочки снижается, так как она меньше подвергается абразивному действию – ведь бульдозеры нередко работают по самую звёздочку в грязи, песке и дерьмище. Плюс увеличивается клиренс, плюс увеличивается захват гусеницы. Тут как всегда в механике действует правило – чем меньше деталь, тем она более нагружена при прочих равных. В общем – решение весьма удачное со всех сторон.

Громадный военный, бронированный катерпиллар, с бронестеклом, был усилен дополнительно – я в заводских условиях, при помощи тысячетонных прессов, создал для него бронестворки. Не капота – окон. Правильнее, наверное, сказать бронеставни – из стали шестимиллиметровой толщины, прочные, на самых обыкновенных петлях, стальные щитки, которые призваны были защитить бронестекло на стоянке и в то время, когда оно не использовалось – или защитить оператора, если бронестекло будет повреждено.

Тяговый класс у дозера – семьдесят пять тонн. То есть он развивает усилие в семьдесят пять тонн, а про то, что он может буксировать – я лучше промолчу – для буксировки гаубицы МЛ-20 нужно всего две тонно-силы.

Катерпиллар вызывал ужас вперемешку с восторгом одним своим появлением – это гусеничное чудовище жрало почти две бочки бензина за час усиленной работы, но за этот час оно могло сделать столько, что отсосут его выхлопную трубу все прочие тракторы. В том числе и всякие челябинские тэшки и ДЭТы. Плюс его конструкция уже давным-давно известна, ремонтопригодность не вызывает сомнений, а каких-либо существенных недостатков в нём нет, обслуживание относительно лёгкое.

Такой трактор даже нельзя было транспортировать на обычном рамнике-тягаче. Просто потому что дороги в СССР не было – не было уютненького гладенького асфальта, поэтому задача транспортировки таких чудовищ стала особенно остро. Создать сами бульдозеры? Да милости прошу – учитывая их особую мощь – они могли оказать огромное влияние на военное положение. Но встала проблема – создать их я могу. Но переместить к месту боевых действий не на чем – низкорамники, которые использовались для этих целей, практически не имели клиренса и их внедорожные качества… нулевые. Короче, проблема. О проблеме я сообщил Берии и её начали быстро решать. Доставить груз массой сто тонн и выходящий за габариты обычной дороги – это задача не из лёгких. В итоге сошлись на идее поставить на гусеничный ход рамный прицеп, вроде низкорамника. А вот тягач…

Придётся использовать всё тот же бульдозер. Просто некоторые подготовить и использовать как развозные лошадки, которые потом пойдут на переплавку. Развозной лошадкой был небронированный катерпиллар.

Почему я так упёрся в бульдозеры, а не во что-то другое? Вообще, всё должно идти в комплексе, но есть один нюанс. Тяжёлая техника была нужнее всего для фронта – то есть вывезти, вытащить, сдвинуть что-то, перетянуть с места на место… Все остальные операции можно было заменить солдатами с лопатами. Нужны были всего три типа техники для полноценной работы – самосвал, бульдозер и фронтальный погрузчик. Последний мог комплектоваться – отвалом, ковшом, грузовыми вилами – для них даже специальный чертёж разработали, как в полевых условиях собрать поддон из подручных пиломатериалов. Бревнозахваты были, люльки для подъёма людей, телескопические стрелы. То есть погрузчик – это не только что-то с ковшом, способное поднимать груз и перегружать в кузов самосвала – это ещё и инженерный трактор, который может и грузы на поддонах возить, и выполнять роль бульдозера. Положительный момент был в том, что это и был трактор – спереди ковш погрузчика, сзади – экскаваторный ковш с манипулятором. То есть крайне универсальная машина для земляных работ. Хочешь копай, хочешь поднимай выкопанный грунт для перегрузки на самосвал.

Получилась святая троица инженерных военных работ. К этому году красная армия накопила богатый опыт окапывания и фортификации – глупые умерли в первые дни войны, а те, кто остался – никогда бы не пренебрегали рытьём окопов и траншей. Объём работ позволял думать, что красная армия – это гигантская многомиллионная строительная бригада, которая занята тем, что сейчас не прекращает окапываться и укреплять собственную оборону. При прочих равных, на хорошо укреплённом и оборудованном участке местности, грамотная фортификация увеличивает соотношение сил многократно – то есть хорошо окопавшаяся в некотором укреплённом пункте рота на сто человек, может сдержать наступление тысячи немцев. А если у окопавшихся будет превосходство в огневой мощи – то можно смело надеяться на то, что враг получит по сусалам и отступит. К сожалению, в мирное время значимость фортификаций и окапываний сильно недооценивают. Довоенная красная армия, несмотря на великое множество тревожных звоночков, была сильно переоценена.

Траншея – это не просто длинный ров в земле, в котором сидят абстрактные солдаты. Это не самое простое инженерное сооружение. Если просто вырыть ров – его дно быстро наполнится водой – внешней и водой из земли, и если ещё на пол дня в таком посидеть – это можно, но постоянно… Смерти подобно. Поэтому современная траншея это не так то просто. На дне траншеи обязательно должен быть пол – лучше всего деревянный настил на брусьях, стены траншеи укреплены досками, в последнее время – в последние полгода, траншеи стали укрывать по примеру крымских, маскировочными сетками и крышами – эта мода пошла с Крыма, и только разрослась. Во-первых – это снижает заметность, во-вторых – защищает от солнца и осадков, в третьих – препятствует потерям тепла. Если вообще можно говорить про потери тепла в траншеях. В них не жили, не сидели круглые сутки – как правило рядом с траншеями располагался лагерь, а укрепления использовались только в случае необходимости – то есть при обстреле. При особо интенсивных обстрелах – рыли отдельные окопы для важных для постоянной траншейной жизни, вещей. А именно – в окопы прятали артиллерию, полевую кухню, склады для пайка и прочих вещей, и всё это могло поддерживать жизнь солдат в траншее в течении нескольких дней.

До войны красная армия вообще не считала нужным иметь серьёзные инженерные войска и тактику инженерной войны. То есть воевать с массированным рытьём противотанковых рвов, траншей, и прочего – совершенно не планировали. Спохватились слишком поздно, но время было упущено – и в результате немцев встретил в советском союзе оперативный простор – всякие линии Сталина и прочие оборонительные рубежи – задерживали их на некоторое время, но не более того. Качественная подготовка инженерного состава не проводилась. Да что там – в мирное время и после войны старались сократить как-нибудь это дело – муторно очень. Рыть траншеи и окопы, которые никому никогда не понадобятся. Жечь килотонны соляры и проливать тонны пота – и всё ради каких-то учений… оно нам надо?