355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Феликс Кривин » Принцесса Грамматика или Потомки древнего глагола » Текст книги (страница 6)
Принцесса Грамматика или Потомки древнего глагола
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:36

Текст книги "Принцесса Грамматика или Потомки древнего глагола"


Автор книги: Феликс Кривин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

КТО ЛИШНИЙ?

Персты перса были усыпаны перстнями, которые проступали сквозь перчатки, а на перстах его наперсницы был только наперсток. Посчитал перс все эти родственные слова и говорит наперснице:

– Имею сведения, что среди этих родственных слов затесались два неродственных. Нужно их немедленно удалить из текста.

Наперсница заплакала:

– Я знаю, ты хочешь удалить меня. Я тебе надоела.

– Да не о тебе речь. Речь о лишних словах, нам неродственных… Может, это твой НАПЕРСТОК?

– У тебя все персты усыпаны перстнями, а у меня только один наперсток. И ты хочешь его удалить?

– Не перстни же мне удалять: как-никак драгоценности. И, кроме того, пришлось бы удалять и персты, потому что у них тот же корень.

– А наперсток? Разве он не потому называется наперстком, что надевается на перст?

Перс призадумался. Действительно, положение: удалишь наперсток – придется удалять и перстни, и даже персты, потому что все они родственники.

– Может, удалишь ПЕРЧАТКИ? Сейчас уже довольно тепло…

– Еще что скажешь! – перс поплотнее натянул перчатки. – Забыла, что они родственники перстам?

– Я так и знала, что ты хочешь удалить меня, – опять заплакала наперсница.

Перс внимательно на нее посмотрел.

– Кстати, я до сих пор не знаю твоего происхождения. Я думал, ты называешься наперсницей потому, что твои чувства направлены на перса, но, может быть, они направлены на кого-то еще?

– Неужели ты не заметил? Я называюсь наперсницей потому, что ты прижимаешь меня к своим персям, то есть к своей груди. И буду так называться, пока меня прижимают к груди…

– Выходит, тебе все равно, кто тебя прижимает – перс или не перс? – вскричал перс. – Теперь я все понял! Это ты, ты чужая в нашем тексте! Всем чужая! И моим перстням, и моим перчаткам, и даже своему наперстку. И тебе они чужие!

– А тебе? Разве тебе они не чужие?

– Ты с ума сошла! Это же мои перстни! Мои перчатки! И даже наперсток, потому что это я тебе его подарил!

– Из шести слов четыре родственные: ПЕРСТЫ, ПЕРСТНИ, ПЕРЧАТКИ и НАПЕРСТОК. Остаются двое: я и ты.

– Как, я тоже?

– Мы с тобой… – Наперсница взяла перса за руку. – Милый, не держись за свои перстни и перчатки. Брось их, уйдем без ничего.

– Но мне будет холодно, – колебался перс.

– Нам будет тепло, ведь греют нас не перчатки. Нас греет друг, которого можно прижать к груди…

И они ушли вместе, перс и наперсница, ушли потому, что именно они оказались лишними в этом тексте. Но их было двое, и они прижимали друг друга к груди, поэтому им казалось, что лишние все остальные…

АНТОНИМЫ

Встретились Копченый с Моченым, разговорились.

– Ну, как там наш Свежий? Опять чего-то с Черствым не поделил?

– Да, Свежий Черствому не товарищ. Черствый считает, что Свежий у него отбивает хлеб… Между прочим, Теплый сначала поддерживал Свежего. Пока речь шла о хлебе.

– Теплый в любом хлебном деле на стороне Свежего, хотя и отдает Черствому должное за его многолетний опыт.

– Зато потом, когда Тухлый поднял вопрос об атмосфере в коллективе, Теплый вдруг обрушился на Свежего, обвинил его в том, что он охлаждает теплоту наших отношений. «Я синоним Свежего, – сказал Теплый, – пока дело идет о насущном хлебе. Но в отношении атмосферы – пусть он меня простит: тут я его антоним».

– Не поймешь этого Теплого: то он синоним, то антоним.

– Но самое интересное: когда речь зашла об атмосфере в коллективе, Свежего поддержал знаешь кто? Черствый!

– Он же был против него?

– Это пока речь шла о хлебе. А когда речь зашла об атмосфере, об отношении к товарищам… В этом отношении, между нами говоря, Черствый – синоним Холодного, а Холодный, между нами говоря, синоним Прохладного…

– А Прохладный – синоним Свежего?.. Ну и обстановка в нашем коллективе! Никогда не знаешь, кто тебе синоним, а кто антоним…

Посмотрел Моченый на Копченого, и Копченый на Моченого посмотрел. И разошлись по своим делам: один по моченым делам, другой – по копченым.

ПАРОНИМЫ

Это родственные слова, и не только потому, что вышли они из одного корня. Жизнь не разлучила их на суровых дорогах грамматики, и они и сейчас принадлежат к одной части речи или, на худой конец, имеют общие грамматические признаки, как это бывает у прилагательных и причастий.

Жизненное и житейское

Когда житейская суета воспринимается как жизненная необходимость, это, как говорится, дело житейское. И когда жизненная мудрость не поднимается выше житейского опыта, это тоже, как говорится, дело житейское…

Как много в жизни житейских дел! Пока переделаешь все житейские дела, на жизненно важные жизни не остается.

Обсуждение и осуждение

Обсуждение протекало вполне миролюбиво, но внезапно куда-то отлучилась буква Б…

Впоследствии она утверждала, что отлучилась случайно, однако все видели в этом скрытый умысел: ведь не могла же буква Б не знать, во что превратится без нее ОБСУЖДЕНИЕ!

Одеть и надеть

Надеть можно что-то на кого-то, а одеть – кого-то во что-то. Кого одеть – всегда найдется, а вот что надеть – не всегда. Потому что одно наденешь – хочется другое надеть, другое наденешь – еще чего-то хочется…

Да, желаниям нашим предела нет, и что на себя ни надевай, всегда захочется надеть еще что-то… И мы ждем, и мы верим, что когда-нибудь нам удастся это надеть…

Что делать? От слова «одеть» происходит слово «одежда», а от слова «надеть»…

Если вы скажете, что «надежда», то ошибетесь, потому что надежда должна содержать что-то важное и значительное, а никак не стремление еще что-то на себя надеть…

Блестеть и блистать

Ну и порядки в этих гостях!

Вот приходят туфли: нарядные, праздничные, при полном параде. Их бы пригласить в комнату, чтоб они могли там блистать, – не блестеть, что для туфель естественно, а именно блистать в обществе, чтобы общество могло ими любоваться. Ради этого они проходят много кварталов, трясутся в городском транспорте, взбираются по лестницам на верхние этажи, и когда комната уже вот – сделай шаг, и ты в комнате, – им не дают сделать этот последний шаг: их оставляют за дверью, в прихожей.

А вместо них в комнату отправляются старые шлепанцы, которые не то что блистать, а элементарно блестеть не умеют.

Невежда и невежа

Пошел невежда на базар продавать букву Д. Покупатель сразу нашелся.

– Эта буква, – говорит, – напоминает мне родные места. Заберешься вот на такую гору и стоишь выше всех. Очень я люблю стоять выше всех.

– Зачем? – спрашивает невежда. Такой простой вещи не может понять.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – отвечает горец, хотя невежда, если по знаниям судить, не только не состарился, но почти на свет не родился. – Покупаю твою букву Д. Она мне поможет еще выше забраться.

Продал невежда букву и говорит:

– Чего стоишь? Проваливай!

Теперь-то, без буквы Д, он стал просто невежей.

– Ты, невежа! – сказал бывший горец, с купленной буквой – гордец. – Да ты знаешь, с кем разговариваешь?

А чего не знать-то? Это прежде, когда невежа невеждой был, он ничего не знал, а теперь он кое-чему научился. Выложил он все эти слова да еще вдобавок так ухватил гордеца за проданную букву, что осталась она у него в руках.

– Извините, – говорит, – я вас не потревожил?

Откуда ж ему знать, потревожил он или не потревожил, если он из невежи опять невеждой стал? Но извинился все-таки, потому что перестал быть невежей.

А бывший гордец, теперь снова горец, говорит:

– Ничего, у нас в горах и не такое случается… А букву эту оставьте себе, и денег не надо возвращать.

Умный горец правильно рассудил: лучше уж с невеждой дело иметь, чем с невежей.

ПИСЬМО К БИРЮЛЬКЕ

Вы до сих пор не поняли, что жизнь – не игра, что она относится к нам всерьез, даже когда мы относимся к ней легкомысленно. И вы соединили свою жизнь с глаголом ИГРАТЬ. Вы не хотели ДУМАТЬ В БИРЮЛЬКИ. Вы не хотели СТРАДАТЬ В БИРЮЛЬКИ. Вы хотели только ИГРАТЬ В БИРЮЛЬКИ. Не слишком ли затянулась ваша игра?

Когда-то вы говорили, что не понимаете НИ БЕЛЬМЕСА. Странная пара – НИ БЕЛЬМЕСА, – говорили вы. Вас удивляло, что красивый, звучный БЕЛЬМЕС, бывший, по слухам, у татар глаголом, а потом ставший у нас существительным, превратился вообще в ничто. Потому что без этой частицы НИ он просто-таки потерял способность употребляться.

А вы? Разве вы сами не сидите безвылазно в своем выражении, забыв обо всех словах, кроме своего единственного глагола? Весь огромный, необъятный мир слов вы свели к одному-единственному выражению, но ведь ИГРАТЬ В БИРЮЛЬКИ – вовсе не значит жить.

И хоть бы жили со своим глаголом так, как живут ТЮТЕЛЬКА В ТЮТЕЛЬКУ: одна без другой стараются не употребляться. Но ведь ваш глагол употребляется. Еще как употребляется! Одним он ИГРАЕТ НА РУКУ, другим ИГРАЕТ НА НЕРВАХ, там ИГРАЕТ В МОЛЧАНКУ, а где-то даже ИГРАЕТ С ОГНЕМ.

А с вами он ИГРАЕТ В БИРЮЛЬКИ. Вся ваша жизнь для него лишь одна из его многочисленных игр. На что вы себя тратите? И это в наше время, когда вокруг столько громких, красивых слов, столько выразительных выражений! А сколько мыслей невысказанных, для которых в языке не хватает слов! Они ждут вас, БИРЮЛЬКА, идите к ним! Идите к нам, мы вас ждем!

ТУРУСЫ, БАКЛУШИ, КУЛИЧКИ, ПОБЕГУШКИ… —

всего 89 подписей.

СТАРОСТЬ СЛОВА

Архаизмы – это слова, забывшие о том, что и они были когда-то неологизмами…

ВСЁ – МЕНЬШЕЕ, ЧЕМ НИЧТО

Ты вздохнешь: время – ВСЁ быстрей, место твое в жизни – ВСЁ неприметней и незначительней, и ВСЕ слабее наивное убеждение, что ты в этом мире – ВСЁ. В этом «ВСЁ быстрей, ВСЁ слабей» ты даже не член предложения. Там, где любое НИЧТО – член предложения, ты, ВСЁ, прозябаешь в жалкой роли служебного слова. Потому что ты давно уже не местоимение, ты всего лишь безударная частица, хотя и пишешься по-прежнему: ВСЁ. Но ведь в тексте важно не то, как ты пишешься, а то, что ты значишь.

Местоимение ВСЁ значит всё. И эту страницу, на которой оно написано, и все страницы, и весь этот свет – все это можно заменить одним местоимением. А что можно заменить безударной частицей? Хотя она и называется ВСЁ, ей не положено даже ударения, такого естественного для любого полноправного слова.

Может, так и лучше… Иначе частицу ВСЁ могут принять за местоимение, которое заменяет всё на свете. А это – большая ответственность… Не потому ли местоимение превратилось в частицу, что ему захотелось уйти от ответственности? От ответственности за то, что оно говорит, и за то, что вокруг него говорят другие, и за всё, что в мире говорится и делается…

Ответственности много, и понятно, что хочется от нее уйти в какое-нибудь незаметное, неслышное, безударное положение… Но стоит уйти – и всё сразу кончается… То есть оно, ВСЁ, остается, но уже значит меньше, чем НИЧТО…

ВСЕГО НЕСКОЛЬКО СИНОНИМОВ

Жил на свете Унылый человек. До того унылый, что стоило ему появиться, как сразу все погружалось в уныние. Дорога уныло брела среди унылых домов и деревьев, по дороге уныло скрипели телеги, и птицы на деревьях так уныло чирикали, что листья опадали на землю горючими слезами.

Идет как-то Унылый человек по дороге, предается унынию и вдруг слышит:

– Как поживаешь, Веселый человек?

– Я не Веселый, я Унылый…

– Значит, почти веселый. – Незнакомец подошел к Унылому человеку и похлопал его по плечу. – Тут главное не ошибиться в синонимах. Например: «унылый» и «печальный». Раз ты унылый, значит ты…

– Печальный, – печально вздохнул Унылый человек.

– Правильно! Синонимы – великая вещь. Идем дальше. Как тебе нравятся «печальный» и «жалкий»? Ведь это, согласись, тоже синонимы: печальная участь не лучше жалкой участи.

– От этого не легче, – вздохнул Унылый человек.

– Погоди, сейчас полегчает. Это тебе не что-нибудь, а синонимы! Когда мы говорим о жалких крохах судьбы, разве это не ничтожные крохи? Вот видишь! А ничтожный повод можно назвать смехотворным поводом. Значит, «ничтожный» и «смехотворный» – тоже синонимы. А ведь «смехотворный» – это почти смешной. Когда мы что-то из себя строим, наши смехотворные потуги можно назвать смешными потугами. – Незнакомец помолчал. – Вот какая история. Смешная история. А можно сказать – веселая история. Потому что «смешной» и «веселый» – синонимы, этого никто не станет отрицать.

Тут незнакомец рассмеялся и не без основания: то, что так уныло начиналось, кончилось действительно весело и смешно.

– Вот видишь: всего несколько синонимов – и унылое стало веселым. Что ты скажешь на это, унылый веселый человек?

Унылый человек ничего не сказал, он только улыбнулся. Сначала уныло улыбнулся, потом весело.

И сразу все повеселело: деревья и дома стояли веселые, весело чирикали птицы, а дорога не брела уныло, а весело бежала куда-то вдаль, хотя, честно говоря, ей не хотелось убегать от такого веселого города.

И ни один человек в городе не унывал. Потому что стоит ли унывать, если между унылым и веселым всего несколько синонимов, которые нужно только уметь подобрать – и унылое непременно станет веселым…

Ну, не без того, конечно, чтоб о чем-то задуматься, о чем-то вздохнуть… Ведь между унылым и веселым путь одинаковый туда и обратно…

СТРАНА МЕЖДОМЕТИЯ

Живут себе матушка с батюшкой, в почтении друг к другу живут, и добра у них хватает, и беды они не знают. Только нет уже того, что было. То, что было – тю-тю! – говоря языком далекой страны Междометии.

А ведь когда-то – э! ого! эге-ге! Теперь такого нет, у нас теперь разговоры членораздельные: раздельно матушкины, раздельно батюшкины. И нет уже прежней неразумности: ах! ой! хи-хи! А также: бах! трах! шарах! Где она теперь – горячая, неразумная, бесшабашная страна Междометия?

– Молодые мы были… Такие молодые – беда!

Не потому беда, что молодые, БЕДА – это просто такое междометие. В стране Междометии и беда не беда…

– А ты какая была… Мать честная!

Не потому, что мать прежде была честная, а теперь не честная. МАТЬ ЧЕСТНАЯ – это тоже такое междометие.

– И жили-то как! Мое почтение!

Почтение, положим, у них и сейчас, но это уже не то, что было, без эмоций. Прежнее МОЕ ПОЧТЕНИЕ было междометием и выражало не то чтобы почтение, а просто… как бы это получше выразиться… ФУ-ТЫ, НУ-ТЫ! ОГО-ГО! ОЙ-ОЙ-ОЙ!

Как вспомнишь – ну прямо-таки нет слов! Никаких слов, кроме междометий…

– Айда, батюшка, в нашу Междометию!

– Добро!

Оставили нажитое добро, променяли его на другое ДОБРО, содержащее не богатство, а всего лишь согласие. Потому что в стране Междометии согласие больше ценится, чем богатство.

И – пошли.

А куда идти-то? Где дорога в страну, где и добро не добро, и беда не беда, и сами мы не те, а другие?

Может, ее и нет, этой дороги. Может, в страну эту мы никогда не придем… Но пока мы идем, мы становимся другими…

– БАТЮШКИ!

– МАТУШКИ!

Видите: мы уже другие. Мы опять междометия, как были в далекие нечленораздельные времена…

Потому что чувства наши остаются при нас, даже когда мы выходим в солидные имена – существительные, прилагательные, наречия и глаголы. Нужно только дать им простор – и они поведут нас в страну Нашей Молодости, поведут без всяких дорог, потому что обратно в молодость – нет дороги…

ПЕСЕНКА ОБ ОРФОЭПИИ
 
Не зная орфоэпии
Во всем великолепии,
Не ощутишь ее волшебных чар.
Жизнь кажется кошмаром,
Когда одним ударом
Не то, что нужно, ставят под удар.
 
 
Возил не шофер, а шофёр
Не фарфор, а фарфор.
Был оглашен не приговор —
Судебный приговор.
Ушел шофёр на многие
Не лета, а лета,
И дверь за ним не заперта
Была, а заперта.
 
 
Ошибка в ударении
Граничит с преступлением,
Пускай запомнит это млад и стар.
Ни молодым, ни старым
Нельзя одним ударом
Не то, что нужно, ставить под удар.
 
 
Строгал не столяр, а столяр,
Но доску – не доску.
И слушал в одиночестве
Не «Тоску», а тоску.
Ушел столяр на многие
Не лета, а лета,
И дверь за ним не заперта
Была, а заперта.
 
 
Не зная орфоэпии
Во всем великолепии,
Ты не услышишь голоса фанфар.
Умолкнут все фанфары,
Когда одним ударом
Не то, что нужно, ставят под удар.
 

Потомки древнего глагола

ПРОШЕДШИЕ ВРЕМЕНА

Сидят на завалинке три бывших глагола, ставшие на старости лет частицами, и вспоминают прошедшие времена. Много их было, времен: и просто прошедшее, и давнопрошедшее, и еще не совсем прошедшее, – до десятка одних прошедших времен набиралось.

– Были, слышь, времена… Хоть бы это… как его бишь?

– Вишь, чего вспомнил… Прошедшие времена – дело прошедшее. Теперь, вишь, ни давнопрошедших, ни этих… как их бишь?

– Чего бишь, чего бишь? Я эти, слышь, времена наперечет помню. Особенно это… как его бишь?

Да, были времена… И просто прошедшее, и давнопрошедшее, но однако еще не совсем… А теперь на всех одно прошедшее время, на всех, слышь, одно прошедшее время… Вишь, как оно получается, вздыхают глаголы… как их бишь?

БИШЬ, ВИШЬ и СЛЫШЬ. В прошедшем глаголы, в настоящем частицы, служебные слова. Сидят они на завалинке и вспоминают прошедшие времена глагола. И прошедшие, и давнопрошедшие, и еще не совсем прошедшие… Не совсем ли?

Да, хорошо иметь побольше прошедших времен, чтоб потом, в будущем, было что вспоминать…

МОЛОДОСТЬ ВОСКЛИЦАТЕЛЬНОГО ЗНАКА

Когда-то, в далекой молодости, Восклицательный Знак назывался Удивительным Знаком, и тогда он умел удивляться, а теперь – только восклицать.

СМОТРИТЕ В КОРЕНЬ!

Полюбил Заурядный Восхитительную. Сам на рядне спит, рядном укрывается, а ей наряды покупает.

Хоть и Заурядный, а Порядочный.

Потому что и ЗАУРЯДНЫЙ, и ПОРЯДОЧНЫЙ, и НАРЯД, и РЯДНО – все это слова одного корня.

А Восхитительная все норовит побольше ухватить, на всякие хитрости идет, чтоб удовлетворить свои хищные аппетиты.

Потому что и ХИЩНЫЕ, и ХИТРОСТИ, и даже, в сущности, глагол УХВАТИТЬ – все это слова того же корня, что и она, ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ.

Нужно все-таки в корень смотреть. Тогда не будешь на рядне спать, рядном укрываться.

БИОГРАФИЯ СЛОВА

Удивительные у слов биографии! Очень краткие в этимологических словарях, в жизни они растягиваются на тысячелетия. Посмотришь на слово через тысячу лет – и не узнаешь: неужели оно таким было в молодости? Неужели могло означать такое?

Например, слово ГВОЗДЬ когда-то обозначало лес. Невероятно! Деревья росли в гвозде, звери жили в гвозде, а люди ходили в гвоздь по ягоды и на охоту. И гвоздь зеленел и шумел своими вершинами и чувствовал себя гвоздем всего этого леса, который в то время назывался не ЛЕС, а ГВОЗДЬ.

А потом что-то произошло – в краткой биографии этого не расскажешь. Может, вырубили лес, может, просто ему подобрали другое название, только ГВОЗДЬ стал обозначать уже не лес, а всего-навсего одно дерево. И все же он зеленел, хотя и не так пышно, как прежде. И укрывал прохожих в своей тени, и наполнялся по весне птичьим щебетом.

Может быть, срубили это дерево. Может, решили, что ему не подходит название ГВОЗДЬ. Известно лишь, что у ГВОЗДЯ отобрали дерево и оставили ему одну-единственную ветку. И хотя на ветке не развернешься, ГВОЗДЬ обозначал ее добросовестно, вкладывал всего себя в обозначение этой ветки.

Но со временем и ветку у ГВОЗДЯ отобрали, а ему оставили только острый ее конец. И даже не ветки, а какой-то щепки, простой деревянной палочки. И все же это была деревянная палочка, она была частью дерева, частью леса…

Однако и здесь, на этом конце, ГВОЗДЬ продержался недолго. Его отстранили от конкретно деревянного и поручили ему обозначать просто острие. Неизвестно какое. Просто что-то остро отточенное.


Но ГВОЗДЬ и тут не унывал. Хотя у него отобрали все предметы, которые он когда-то обозначал, и оставили ему только отвлеченное название, – он не падал духом. Качество – так качество. Главное, чтоб оно было высоким.

И тогда стало ясно, что не стоит тратить такое опытное слово на обозначение отвлеченного понятия, и ему поручили обозначать гвоздь. Маленький, но вполне конкретный участок работы.

Конечно, это было не то, что когда-то прежде. Теперь никто не ходил в гвоздь по ягоды и не укрывался в его тени. И тогда ГВОЗДЬ вот что придумал: он дал свое название цветку, чтобы оно вернулось в лес хоть цветком, раз не может вернуться деревом или лесом.

Правда, ГВОЗДИКА до леса не дошла. Может, потому, что лес вырубили, а может, потому, что ей, культурному растению, было непривычно и боязно жить в лесу, но гвоздика поселилась в саду. Это тоже неплохо. Сад чем-то напоминает лес: он зеленеет, как лес, и так же шумит вершинами…

ЭТИМОЛОГИЯ

У каждого слова есть своя родословная, которая не всегда совпадает с современным значением слова.

Родословная может быть – хоть куда!

А значение – совсем никудышным.

КОГДА ЛЮБОЙ БЫЛ ЛЮБИМЫМ

Давно это было. Еще в те времена, когда ГОРДЫЙ был глупым, МАСТИТЫЙ – жирным, а ВЕЖЛИВЫЙ не был таким вежливым, как сейчас, он был просто опытным, и, возможно, опыт научил его вежливости. А УПРЯМЫЙ был прямым (может быть, потому, что у него еще не было опыта).

И жил тогда в одном городе ГОРДЫЙ и МАСТИТЫЙ боярин, который был попросту глупый и жирный, но, как и любой, считал себя достойным любви, потому что слово ЛЮБОЙ в то время означало – любимый.

Взял себе в жены боярин тихую девушку…

ТИХАЯ в то время означало прямая. И УПРЯМАЯ означало прямая. Так что девушка была тихая, но упрямая.

Живут они себе, поживают. Он для нее все равно что любой, она для него все равно что любая. Хорошая семья.

И тут зачастил к ним в гости вежливый молодой человек. ВЕЖЛИВЫЙ тогда еще означало опытный, так что был этот гость, как говорится, из молодых да ранний. На вид он был вполне ПРИЛИЧНЫМ (то есть, похожим на всех остальных), а если заводил иногда пошлые разговоры, так ведь ПОШЛЫЕ в то время означало – обычные. А главное, он был ТОЩИЙ, и этим нравился боярской жене. Стала она его из окошка выглядывать.

Сначала муж в своей ГОРДОСТИ этого не замечал, а потом его осенило: когда молодой человек у них в доме, жена никого не выглядывает из окна, а когда его нет… Так вот, значит, кого она выглядывает!

– Ты никак этого тощего выглядываешь? – намекнул муж.

– Его. – Жена была ТИХАЯ, то есть прямая.

– Ой, гляди! – покачал боярин ГОРДОЙ головой. – С ТОЩИМ свяжешься – горя не оберешься.

Не послушала жена мужа. Выглядывала, выглядывала своего тощего, а в одну прекрасную ночь выпрыгнула из окошка и сбежала с тощим в другой город.

И там, как ее муж и предсказывал, горя не обралась. Потому что слово ТОЩИЙ в то время означало пустой (сейчас это трудно понять – разве что на тощий желудок).

А ГОРДЫЙ и МАСТИТЫЙ боярин женился на ЛЮБОЙ. И был счастлив с ЛЮБОЙ. Потому что ЛЮБАЯ в то время означало – любимая.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю