Текст книги "В те грозные годы"

Автор книги: Федор Лисицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Наступая, мы должны быть в постоянной готовности к оборонительным боям, к отражению сильных вражеских контратак, – такой вывод сделал командарм перед прорывом второй оборонительной полосы противника.

По указанию Военного совета в полках, бригадах и дивизиях армии была проведена необходимая разъяснительная работа. Смысл ее заключался в том, чтобы нацелить войска на преодоление неизбежных трудностей. В течение всего дня 14 июля почти в каждом боевом донесении, поступавшем из частей и соединений на армейский НП, сообщалось, что фашисты отчаянно сопротивляются, а на многих участках даже предпринимают контратаки крупными силами пехоты и танков. И тем не менее продвижение наших войск продолжалось. Например, части 93-го стрелкового корпуса при поддержке танков и артиллерии в этот день освободили от врага 60 населенных пунктов.

Наибольшего успеха добились части и подразделения 171-й Идрицкой стрелковой дивизии полковника Л. И. Негоды. К полудню 15 июля ее 525-й полк вышел на северную окраину Себежа, зацепился за одну из улиц. Но дальнейшее его продвижение застопорилось, так как не было должной поддержки артиллерии.

Обо всем этом командир полка обстоятельно доложил командиру дивизии. В корпус было послано донесение: «525-й стрелковый полк ворвался в Себеж». А уже из корпуса в штаб армии сообщили: «Себеж освобожден».

– Что-то тут не так, – выразил сомнение командарм, прочтя донесение. – Поезжайте в сто семьдесят первую, ознакомьтесь с обстановкой на месте, – приказал он начальнику оперативного отдела полковнику Г. Г. Семенову.

От поарма в дивизию выехал мой заместитель полковник И. В. Алексеев.

Когда по возвращении они доложили генералам Юшкевичу и Литвинову о действительном положении дел в районе Себежа, командарм тут же отдал распоряжение о строгом наказании виновных, сообщивших неверные сведения. Одновременно еще раз предупредил всех командиров соединений и начальников политорганов, что необъективность в докладах и боевых донесениях впредь будет рассматриваться как воинское преступление.

В тот же день Военный совет и поарм направили в войска шифровку, в которой резко осуждались случаи неправдивого информирования командования. Политорганам рекомендовалось провести в штабах партийные собрания на эту тему, пресекать случаи дезинформации.

Это напоминание было своевременным и нужным. Особенно тем командирам, а порой и политработникам, которые подчас без достаточных на то оснований стремились приукрасить начальные успехи.

Утром 16 июля мне позвонил из 79-го стрелкового корпуса мой помощник по комсомольской работе майор Игнатов. Доложил, что противник вытеснил подразделения 525-го стрелкового полка с окраины Себежа. Получив это тревожное сообщение, я зашел к генералу Юшкевичу, чтобы доложить ему о случившемся.

– Мне только что сообщили, что обстановка под Себежем ухудшилась, товарищ командующий, – начал было я.

– Знаю, знаю, – нетерпеливо махнул рукой командарм. – Полк Горохова выбит с окраины города. Об этом вы хотели сказать?

– Да, товарищ командующий.

– Мне еще на рассвете доложили. На этот раз точно, без хвастовства, – продолжал Василий Александрович. Затем, как бы рассуждая с самим собой, сказал: – Маневр нужен, хитрый маневр! Пока фашистский гарнизон прикован к дивизии Негоды, необходим удар с тыла. Он заставит гитлеровцев оглянуться назад, и тогда можно будет взять Себеж штурмом.

Вскоре в войска было направлено распоряжение: генералу Вахрамееву – немедленно повернуть 379-ю стрелковую дивизию своего корпуса фронтом на юг с задачей перерезать железную и шоссейную дороги Васютино – Себеж, выйти в тыл себежскому гарнизону противника и нанести по нему внезапный удар; генералу Переверткину – ускорить продвижение войск 79-го корпуса непосредственно к городу.

Части 379-й стрелковой дивизии спустя некоторое время вышли лесными дорогами в тыл себежскому гарнизону. Правда, в полной мере воспользоваться фактором внезапности им не удалось. В самый последний момент гитлеровцы все-таки обнаружили у себя в тылу советские подразделения. И все же главная цель маневра была достигнута: противник всполошился, начал контратаковывать 379-ю дивизию. А в это время с фронта к южному берегу озера Ороно подошли части полковника С. Е. Исаева и армейский запасной полк. Начался штурм Себежа. Первым ворвался в город 756-й стрелковый полк под командованием Ф. М. Зинченко. Комбинированный удар войск армии с фронта и тыла принудил немецко-фашистский гарнизон оставить Себеж, поспешно отойти на рубеж реки Зилупе.

Отступавших гитлеровцев преследовали войска корпусов Вахрамеева и Переверткина. К исходу 17 июля они вплотную подошли к Зилупе, а полки 219-й и 379-й стрелковых дивизий с ходу форсировали реку, овладели плацдармом на ее западном берегу, вступив на территорию Латвийской ССР.

Латвия! Вот она, перед нами, эта совсем еще молодая по тем временам советская республика! Никто из нас, разумеется, не сомневался, что трудовые люди республики с нетерпением ждут ее освобождения от немецко-фашистских захватчиков, с воодушевлением и радостью встретят Красную Армию. И таких будет абсолютное большинство. Но есть там и недруги, прямые враги Советской власти. Ведь до войны Латвия была советской всего лишь один год. Не могла не оказать отрицательного влияния на часть ее населения и фашистская пропаганда, постоянная клевета на Советский Союз и его Красную Армию, проводившаяся в течение трех лет оккупации. Убедительное свидетельство тому – действовавшая против нашей 3-й ударной армии 15-я дивизия СС, сформированная гитлеровским командованием из антисоветски настроенных латышей.

Все это требовалось разъяснить личному составу частей и соединений, обратить внимание каждого бойца, командира и политработника на необходимость усиления бдительности при вступлении на территорию республики.

Начали с разработки и рассылки в войска небольшой памятки под общим названием «О положении в Латвии». В ней в помощь пропагандистам и агитаторам сообщались конкретные сведения об этой республике, о борьбе ее населения против немецко-фашистских оккупантов. Политотделам соединений было предложено провести кратковременные семинары политработников, парторгов, комсоргов частей и подразделений о задачах политической работы в войсках, а также среди местного латышского населения. Редакциям армейской и дивизионных газет поручалось опубликовать ряд статей о сопротивлении латышского народа режиму фашистской тирании, по возможности регулярно печатать на своих страницах заметки и корреспонденции самих латышей – воинов Красной Армии, партизан, рабочих, крестьян, представителей передовой интеллигенции.

Кроме того, поарм подготовил для начальников политотделов соединений директиву, в которой говорилось главным образом о практических задачах политической работы среди населения республики. Предлагалось, в частности, постоянно изучать настроения различных категорий местных жителей, широко практиковать показ им советских кинофильмов, особенно кинохроники о боевых подвигах воинов Красной Армии на фронтах и о трудовом героизме советского народа в тылу. Обращалось внимание на необходимость регулярного доведения до населения сводок Совинформбюро, а в докладах и беседах знакомить его с материалами по итогам трех лет Великой Отечественной войны. В крупных населенных пунктах политорганам соединений давалось право назначать специальных уполномоченных из рабочих, крестьян и интеллигенции, на которых возлагать ответственность за поддержание порядка до официального восстановления органов Советской власти на местах. Директива требовала по возможности регулярно обеспечивать местных активистов газетами и другими печатными изданиями.

Для проведения и практического руководства всей этой работой политорганам предлагалось выделить из своего штатного состава по одному инструктору или пропагандисту.

Почти в самом начале боев на латышской земле в армейской газете «Фронтовик» была напечатана большая статья первого секретаря ЦК Компартии Латвии Яна Эдуардовича Калиберзина. В ней руководитель республиканской парторганизации напоминал воинам армии, что латышский народ ждет их как своих освободителей от фашистского ига. «На территории республики, временно захваченной врагом, героическую борьбу ведут партизаны, – писал товарищ Калиберзин. – За эти три года партизанское движение в Латвии стало общенародным. Только одна партизанская часть пустила под откос 75 вражеских эшелонов, истребила более 5000 фашистских солдат и офицеров, разгромила 11 гитлеровских гарнизонов, уничтожила несколько складов…»

Далее в статье говорилось о зверствах фашистских захватчиков на территории Латвии и об участии в этих зверствах местных буржуазных националистов. Автор призывал советских воинов еще решительнее и беспощаднее громить и уничтожать немецко-фашистских разбойников, а вместе с ними изменников и предателей Родины, руки которых обагрены кровью патриотов.

Статья Я. Э. Калнберзина широко использовалась в агитационно-пропагандистской работе как среди личного состава армии, так и среди местных жителей.

Бои после форсирования войсками армии реки Зилупе продолжались с неослабевавшим напряжением. Используя многочисленные опорные пункты, гитлеровцы старались во что бы то ни стало задержать дальнейшее продвижение наших частей и соединений на промежуточном рубеже Лудза, Рундени, Краслов.

В направлении крупного населенного пункта Рундени наступали части 219-й стрелковой дивизии полковника В. Г. Коваленко. Фашисты сопротивлялись отчаянно. Тогда комдив приказал командиру 375-го полка подполковнику Ф. П. Бочарову обходным путем направить один штурмовой батальон для нанесения удара по вражескому гарнизону с тыла.

С боевой задачей это подразделение справилось отлично, хотя и понесло значительные потери. Несмотря на то что вражеской пехоты было в несколько раз больше, к тому же ее поддерживала артиллерия, воины штурмового батальона проявили изумительную стойкость и мужество. Особенно отличился взвод под командованием старшего сержанта Хакима Ахметгалина.

Читатель, наверное, помнит эту фамилию. Я упоминал ее, когда писал о прорыве вражеского оборонительного рубежа «Пантера». Там взвод Хакима Ахметгалина также показал пример героизма при взятии обороняемой фашистами высоты. А теперь совершил новый выдающийся подвиг на большаке неподалеку от латышской деревни Сунунлава – не пропустил отступавшего врага, не дал ему уйти от справедливого возмездия. О том, как это было, в тот же день написал в своем донесении начальник политотдела 219-й стрелковой дивизии подполковник П. И. Доставалов. Но, пожалуй, наиболее ярко подвиг взвода запечатлей в изданной тогда политотделом армии листовке. Я сохранил один экземпляр как боевую реликвию. Вот ее почти полный текст:

«Товарищи бойцы и командиры! Читайте о подвиге советских богатырей, об их великой любви к Родине и ненависти к врагу, о презрении к смерти и верности солдатскому долгу.

Наши части с боем продвигались на запад. Гонимые с советской земли, фашистские захватчики пытались задержать наше наступление на подступах к крупному населенному пункту Рундени. Старший сержант Хаким Ахметгалин и его боевые товарищи получили боевой приказ командира части подполковника Бочарова – выйти в тыл противнику, оседлать важную дорогу, обеспечить дальнейшее продвижение наших войск.

Недаром грудь большевика Ахметгалина украшена четырьмя боевыми наградами. Он умело руководит в бою своими подчиненными. В полку знают: где Ахметгалин, там успех. Закалены в боях и его друзья.

За славные подвиги дважды награжден не раз уже раненный в боях молодой таджик Чутак Уразов.

Славится в полку комсорг роты Такубай Тайгараев, недавно награжденный Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.

Бывалый воин сорокасемилегний Федор Ашмаров многим раненым оказал помощь на поле боя и немало фашистов сразил из своей винтовки.

Любимец роты сержант Петр Сыроежкин – требовательный командир отделения и хороший товарищ.

Смело идут вперед за правое дело Яков Шакуров, Урунбай Абдуллаев, Михаил Шкураков, Василий Андронов, Матвей Чернов.

Русские, башкиры, татары, украинцы, узбеки, киргизы, таджики, чуваши – сыны могучей Советской Родины плечом к плечу идут в боях к близкой уже победе.

…Боевое задание было выполнено – большак оседлан. Хорошая встреча подготовлена отступающим фашистам. Вот валятся от смертоносного огня советских автоматчиков и пулеметчиков десятки гитлеровцев. Умело маневрируя, меняя позиции, маленький отряд вводил врага в заблуждение, вносил панику в его ряды, создавая видимость окружения.

Отступающие гитлеровцы решили во что бы то ни стало пробить себе дорогу. Завязался неравный бой значительных сил противника с горсткой советских храбрецов. «Рус, сдавайся!» – нагло кричали гитлеровцы. В ответ советские воины усилили огонь. Умело организовал Ахметгалин круговую оборону. Все больше и больше вокруг вражеских трупов…

Но редеют ряды храбрецов. Пал храбрый Ахметгалин. Команду принял Сыроежкин. Пал Тайгараев, умолк его автомат – ни одного патрона не осталось в диске. Ранен в обе ноги Уразов, но, превозмогая боль, ведет огонь из ручного пулемета. Пал смертью храбрых санинструктор Ашмаров… Раненые Сыроежкин и Шкураков ведут огонь, до последнего вздоха продолжая бой.

…Гитлеровцы подожгли сарай, откуда вел огонь Уразов… Уразов сгорел.

Более 200 гитлеровцев истребил взвод Ахметгалина. Около двух суток закрывали бойцы взвода важную дорогу и тем самым обеспечили успех наступающим частям. Местные жители с почестями похоронили советских героев в братской могиле.

Так выполнили Военную присягу десять отважных советских бойцов. Все они Военным советом представлены к званию Героя Советского Союза…

Вперед, на запад, советские воины! Бейте ненавистных фашистов так же дерзко, умело, самоотверженно, как били их герои взвода Ахметгалина!

Вперед, на запад, за полное освобождение Советской Прибалтики!

Вперед, на запад, к полной победе над проклятым врагом!

Политотдел армии».

Эта листовка была размножена и направлена в войска через несколько дней после подвига ахметгалинцев. 2 августа 1944 года в деревне Сунуплава состоялся траурный митинг у братской могилы павших героев. В нем вместе с воинами 375-го стрелкового полка приняли участие и более тысячи местных жителей. Открыл его краткой речью агитатор поарма майор Соболев. Затем выступили жители освобожденной деревни Пимен Рудзиньш, Петр Прикуль и другие. Они с гордостью и восхищением говорили о беспримерном мужестве воинов взвода.

Бойцы подразделения старшины Назарова поклялись у могилы павших «бить фашистов так, как будто в нашем строю по-прежнему находятся и дерутся вместе с нами богатыри взвода Ахметгалина».

В марте 1945 года мы получили Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Хакиму Ахметгалину и его девяти боевым соратникам, сражавшимся у Сунуплавы, звания Героя Советского Союза.

В дни 25-летия освобождения Латвийской ССР от немецко-фашистских захватчиков мне посчастливилось вновь побывать в тех памятных местах. И радостно было узнать, что светлая память о героях Сунуплавы по-прежнему жива.

После войны по решению правительства республики братская могила была перенесена в городской парк районного центра Лудза. На ней установлен памятник. На мраморной доске золотом написаны имена героев. В ряде школ республики созданы мемориальные музеи, посвященные бессмертному подвигу у Сунуплавы.

Свято чтут память отважных воинов и в их родных местах.

В деревне Сафарово Учалинского района Башкирии, где до призыва в Красную Армию жил и работал трактористом Хаким Ахметгалин, установлен его бюст. В школе есть уголок памяти земляка-героя.

В Ошской области в Киргизии, на родине Героя Советского Союза сержанта Такубая Тайгараева, его именем названы овощеводческий совхоз, школа и парк в поселке Октябрьский.

Имя Героя Советского Союза Петра Константиновича Сыроежкина носит школа в селе Волково, Еланского района, Волгоградской области. Каждый год в первый день занятий учителя рассказывают школьникам о героическом подвиге их земляка. Школа имени П. К. Сыроежкина – одна из лучших в районе.

Яков Савельевич Шакуров прибыл на фронт из Омска. Там и теперь проживает его семья. В воинской части, где Яков Савельевич работал до войны вольнонаемным служащим, имеется комната боевой славы героя.

Старый воин, участник гражданской войны Федор Иванович Ашмаров прибыл на фронт в апреле 1944 года из Красноярска. В этом сибирском городе живут и работают на заводе синтетического каучука три его сына – Николай, Василий и Владимир, ударники коммунистического труда. Дочери Анастасия и Алевтина трудятся на заводе «Красмаш». Красноярцы свято чтут память Героя Советского Союза Ф. И. Ашмарова, гордятся им.

Герой Советского Союза Чутак Уразов жил и работал в колхозе имени Ленина Гиссарского района Таджикистана. Ныне на центральной площади колхозной усадьбы и на проспекте Ленина в районном центре установлены бюсты героя. Его именем названы школа и одна из улиц в кишлаке Долон.

Незабвенными остаются и другие герои Сунуплавы: Михаил Шкураков – из Витебска, Матвей Чернов – из Ульяновской области.

Их было десять. Восемь пали в бою у Сунуплавы, захоронены на латышской земле. Двое чудом остались живы. Герой Советского Союза рядовой запаса Урунбай Абдуллаев не так давно побывал в городе Лудза, возложил венок на братскую могилу своих фронтовых товарищей. Герой Советского Союза Василий Андронов умер вскоре же после окончания войны.

Подвиг воинов взвода старшего сержанта Хакима Ахметгалина – один из многих примеров массового героизма бойцов и командиров 3-й ударной армии на латышской земле.

…Бои шли западнее реки Зилупе. Используя опорные пункты и естественные препятствия – болота, гитлеровцы тщетно пытались если не остановить, то хотя бы на время задержать наше наступление. Но, несмотря на все трудности, войска армии продвигались вперед.

Как-то под вечер мы вместе с генералом В. А. Юшкевичем выехали в 594-й стрелковый полк 207-й дивизии. Его подразделения догнали на марше, когда они преодолевали заболоченный ручей с довольно крутыми берегами. Для стрелков и автоматчиков это препятствие было в общем-то пустяковым, но вот машины с боеприпасами и даже артиллерийские тягачи буксовали, по ступицы увязая в жидкой болотной грязи. Бойцы то и дело подкладывали под колеса доски, бревна, хворост, но и это порой не помогало.

– Трудно приходится? – здороваясь с командиром полка майором А. П. Чекулаевым, спросил Юшкевич.

– Трудно, товарищ командующий. Труднее, чем противнику, – ответил майор. – Фашисты-то отступают налегке, бросают технику, а нам без машин не с руки. Вот и приходится возиться в грязи.

– Ничего, дальше будет легче.

– Хорошо бы, товарищ командующий. Только есть ли в Латвии сухие места?

– Есть, конечно. Вон, кажется, первые машины уже выбрались из топи. Молодцы ваши подчиненные! За успешные действия в условиях болотистой местности объявляю всему личному составу полка благодарность! На привале сообщите об этом всем бойцам, командирам и политработникам подразделений, товарищ майор.

– Будет исполнено, товарищ командующий! – лихо козырнул Чекулаев и, получив разрешение, быстро зашагал к надрывно гудящим моторами машинам.

Василий Александрович с минуту глядел ему вслед, потом удовлетворенно произнес:

– Молодец Чекулаев! Прекрасно управляет полком, хотя по возрасту совсем еще молодой.

– Ему есть с кого брать пример, – заметил я. – Тут все на комдива Микулю стараются равняться.

– Что ж, вполне закономерно. У хорошего командира дивизии не должно быть плохих командиров полков. – Помолчав, Юшкевич добавил: – Правда, горяч немного полковник Микуля. Но как командир – умница. Все при нем. И смел, и расчетлив, и требователен, и принципиален. Когда уверен, что прав, не покривит душой перед высоким начальством.

Командарм рассказал о случае, когда он наложил на полковника Микулю недостаточно обоснованное взыскание. А затем сам же отменил выговор, получив от комдива телеграмму, в которой раскрывалось существо дела.

– Да, Микуле не откажешь в том, что он умеет постоять за себя и за своих подчиненных. А на фронте это не менее важно, чем в мирной жизни, – заключил генерал Юшкевич.

…Что и говорить, воевать среди латвийских трясин было нисколько не легче, нежели в заболоченных лесах северо-запада России. Гитлеровцы на каждом шагу использовали эти естественные препятствия для того, чтобы задержать продвижение наших войск. И порой не без успеха. Но тем не менее каждый день в штаб и политотдел армии поступали сообщения об освобождении все новых и новых населенных пунктов, о массовом героизме. И вдохновляли на него бойцов и командиров, как правило, коммунисты и комсомольцы. Их личный пример бесстрашия и отваги в бою нередко определял успех целых подразделений.

Так, например, при выполнении боевого задания в районе населенного пункта Пайдары, что южнее Рундени, стрелковый взвод, возглавляемый старшим сержантом И. М. Трофимовым, парторгом роты 1024-го стрелкового полка 391-й дивизии, оказался в исключительно трудном положении. Отрезанный гитлеровцами от основных сил батальона и роты, он продолжительное время дрался в окружении, почти полностью израсходовал боеприпасы. Как быть дальше? «Идем в рукопашную схватку, будем пробиваться!» – объявил бойцам Трофимов. И, выбрав удобный момент, первым поднялся в необычную, казалось бы обреченную на провал, атаку. Двух фашистов он оглушил прикладом своей винтовки, затем подхватил трофейный автомат и уничтожил из него еще восемь вражеских солдат. Вслед за Трофимовым дружно обрушились на ошеломленных внезапностью удара гитлеровцев остальные воины взвода. И вырвались из кольца, вышли к своим. Более того, привели с собой в роту двух пленных.

Командование высоко оценило бесстрашие и мужество личного состава взвода. Все его бойцы были удостоены государственных наград, а парторг роты старший сержант Иван Михайлович Трофимов – до войны колхозник в Бурятии – был представлен к высокому званию Героя Советского Союза. Спустя некоторое время оно было ему присвоено.

Политотдел армии вскоре издал листовку, посвященную подвигу этого героического взвода. В ней ярко рассказывалось и об опыте работы И. М. Трофимова как парторга роты. Перед каждым боем, перед каждым трудным переходом через болотистую местность парторг Трофимов и командир подразделения капитан Скакун непременно советовались, как лучше выполнить стоящее перед ротой боевое задание. А затем со своим решением знакомили весь личный состав. Коммунисты и комсомольцы получали от них конкретные поручения – быть в первых рядах атакующих, вести за собой беспартийных. И пример в этом показывал прежде всего сам парторг. Вот почему он пользовался в роте огромным авторитетом и уважением.

А вот другой пример. В боях на подступах к Резекне массовый героизм при отражении вражеских контратак проявили воины стрелкового батальона майора Н. А. Сукача и артиллерийского дивизиона капитана С. Ф. Черникова. Эти опытные командиры-коммунисты в труднейших условиях боевой обстановки обеспечили четкое взаимодействие между своими подразделениями, неоднократно выходили победителями из схваток с превосходящими силами противника.

Капитана Черникова я хорошо знал еще по 1-й ударной армии. Осенью 1942 года возглавляемая им батарея попала на реке Робья в окружение. Положение казалось безвыходным. Однако смелый и расчетливый комбат не растерялся: его батарейцы ночью внезапно атаковали врага, прорвали вражеское кольцо и вышли к своим.

За два года войны боевая слава этого командира еще больше возросла. В 391-й стрелковой дивизии капитан С. Ф. Черников и командир стрелкового батальона майор Н. А. Сукач справедливо считались подлинными мастерами своего дела. Об их воинском умении и бесстрашии с большой душевной теплотой отзывался комдив полковник А. Д. Тимошенко. А начальник политотдела подполковник Ф. И. Куцепин называл их лучшими активистами партийно-политической работы, умеющими находить путь к сердцу каждого бойца.

В боях на подступах к Резекне, где стрелковый батальон и артдивизион оседлали и удержали шоссейную дорогу, коммунисты Николай Сукач и Сергей Черников вновь показали огромную силу своего командирского и партийного влияния на подчиненных, личное мужество и отвагу. Несмотря на то что фашисты, пытаясь восстановить положение, много раз контратаковывали позиции батальона и артдивизиона превосходящими силами пехоты при поддержке большого количества танков и самоходных орудий, никто из подчиненных майора Сукача и капитана Черникова не дрогнул. Все стояли насмерть.

Здесь, на подступах к Резекне, оба командира пали смертью храбрых. Чуть позже Николаю Архиповичу Сукачу и Сергею Федоровичу Черникову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

В те же дни звания Героя Советского Союза удостоился и командир минометного взвода 1280-го стрелкового полка лейтенант Матвей Матвеевич Тищенко, член ВКП(б) с 1929 года.

Когда эта часть выбила гитлеровцев из первых траншей, взводу лейтенанта Тищенко удалось с ходу занять командную высоту и открыть с нее минометный огонь по промежуточному рубежу обороны противника. Чтобы сбить их с высоты, фашисты начали яростные контратаки. Они следовали одна за другой. Вскоре у подчиненных М. М. Тищенко кончились мины. От взвода остались в живых всего лишь трое бойцов и он, тяжело раненный командир. Выход был один – вызвать огонь наших артбатарей на себя, погибнуть, но не дать возможности гитлеровцам вернуть высоту.

Лейтенант Тищенко так и сделал – связался по телефону с артиллеристами и, превозмогая боль, лично корректировал этот огонь. Высота была удержана. Чудом остались в живых и израненные, оглохшие четверо ее защитников. Они с честью выполнили свой солдатский долг.

Все бойцы взвода лейтенанта М. М. Тищенко – живые и павшие – были удостоены высоких государственных наград.

Эти и подобные им боевые эпизоды, как в зеркале отражавшие высокий морально-политический настрой коммунистов и комсомольцев армии, широко использовались па-ми в ходе партийно-политической работы. И, беря пример с лучших, воины загорались страстным желанием нанести врагу как можно больший урон, быстрее вышвырнуть фашистскую нечисть с советской земли.

Гитлеровцы оказывали отчаянное сопротивление как на подступах к городу, так и в самом Резекне. Бой за него, начатый на рассвете 26 июля, продолжался больше суток. Полки нашей 391-й стрелковой дивизии и части 7-го гвардейского стрелкового корпуса 10-й гвардейской армии полностью овладели городом и железнодорожным узлом только к 9 часам утра 27 июля. Временным военным комендантом Резекне командующий фронтом назначил командира 1280-го стрелкового полка подполковника Н. Б. Алехина, чьи подразделения первыми ворвались на его улицы.

Когда мы с помощником по комсомольской работе приехали в политотдел 391-й дивизии, в Резекне уже вернулись из соседнего леса многие местные жители. Все спешили домой, и поговорить с ними удалось не сразу. Возле дома с красным флагом на фронтоне остановился и устало присел на тележку с небогатым скарбом пожилой латыш с натруженными рабочими руками. Он заговорил со мной сам:

– Долго мы вас ждали, товарищ офицер. Думали, не дождемся. Но теперь и для нас наконец начнется спокойная жизнь.

– Фашисты еще близко. Могут бомбить город, – заметил я.

– Верно, могут бомбить. Но бомбежки переживем. Главное – не будет гитлеровцев, разбойников этих. Они нас за людей не считали, обращались как с бездомными собаками.

Словоохотливый старик рассказал о проводимых оккупантами облавах, о насильственной мобилизации молодых латышей в немецко-фашистскую армию, об убийствах ни в чем не повинных людей, об издевательствах и насилиях. В разговоре он несколько раз упомянул название соседней с городом деревни Аудрини, которую, по его словам, «фашисты стерли с лица земли, а жителей, в том числе и детей, постреляли».

О трагедии этой деревни с горечью говорили нам и другие горожане, с которыми довелось тогда беседовать.

По утверждению жителей Резекне и соседних с ним населенных пунктов, все началось с приказа начальника полиции безопасности оберштурмфюрера Штрауха. Приказ, по словам свидетелей, был очень жестоким и касался деревни Аудрини (я ознакомился с ним много лет спустя, во время работы над книгой). Он гласил:

«Жители деревни Аудрини скрывали у себя красноармейцев… Как наказание я назначил следующее:

а) деревню Аудрини сжечь, стереть с лица земли;

б) жителей мужского пола арестовать;

в) 30 жителей мужского пола деревни Аудрини 4 января 1942 года публично расстрелять на базарной площади города Режица (Резекне)».

Выполнили этот приказ головорезы из СД. При этом они внесли в осуществление зверской акции и свою «лепту», о чем свидетельствует другой секретный документ – «Сообщение о событиях в СССР № 163» от 2 февраля 1942 года. В нем говорилось:

«По распоряжению полиции безопасности и начальника СД всех жителей деревни Аудрини – 61 мужчину, 88 женщин, 51 ребенка – доставили в Резекне.

…2 января 1942 года деревню сожгли.

…3 января 1942 года часть жителей деревни расстреляли, разумеется без свидетелей. 4 января в 11.00 на базарной площади в Резекне публично расстреляли 30 жителей мужского пола.

…Во всех окрестных селах было развешано об этих казнях 6 тысяч плакатов и объявлений».

Повторяю, тогда, в июле 1944 года, мы не знали о приказе палача Штрауха и документе об исполнении разбойничьей акции. Когда в армии стало известно, что гитлеровские мракобесы дотла сожгли деревню Аудрини и расстреляли всех ее жителей, в том числе детей, женщин и стариков, это вызвало в войсках новый прилив священной ненависти к врагу, стремление отомстить оккупантам.

Сообщение о трагедии деревни Аудрини по времени совпало с опубликованием приказа Верховного Главнокомандующего об объявлении благодарности войскам 2-го Прибалтийского фронта в связи с освобождением Даугавпилса и Резекне. 391-й и 379-й стрелковым дивизиям, 136-й армейской пушечной, 25-й инженерно-саперной бригадам и 93-му гвардейскому минометному полку «катюш» были присвоены почетные наименования Режицких (Резекнейских). 171-я и 219-я стрелковые дивизии, 29-я танковая бригада, самоходно-артиллерийский и танковый полки за мужество и героизм, проявленные в боях при освобождении Резекне, были награждены орденом Красного Знамени, а отдельный батальон связи и отдельная кабельно-шестовая рота связи – орденом Красной Звезды.

В частях и подразделениях по этому поводу состоялись массовые митинги. Выступавшие на них воины, радуясь одержанной победе, в то же время с чувством высочайшего гнева говорили о зверствах фашистских оккупантов. Трагедия деревни Аудрини звала к отмщению.