Текст книги "В те грозные годы"

Автор книги: Федор Лисицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

За первые три часа боя подчиненные капитана Ф. Д. Малышева отразили пять вражеских атак. Требовалась передышка: до предела накалились стволы орудий и пулеметов, установленных на закрытых броней площадках. Но гитлеровцы продолжали наседать.

На открытой платформе из-за сильного обстрела оставался пока бездействовавший счетверенный пулемет. Сержант Николай Фомичев, пренебрегая опасностью, бросился к нему и открыл огонь по вражеским автоматчикам. Но смельчака заметили фашистские танкисты, обрушили на платформу град снарядов.

Чтобы прикрыть Фомичева, капитан Малышев приказал сосредоточить огонь всей артиллерии бронепоезда по танкам. Теперь Фомичев получил возможность вернуться на закрытую площадку, но он тем не менее остался у пулеметной установки, продолжал вести огонь по фашистской пехоте. В этом неравном поединке отважный воин пал смертью героя. В городе Дмитрове одна из улиц названа его именем.

Как уже говорилось, одновременно с экипажем бронепоезда в бой с прорвавшимися через канал тапками и пехотой врага вступили артиллеристы из 29-й стрелковой бригады, которыми командовал старший лейтенант П. П. Белоблоцкий. Восточнее Перемилово в тяжелом положении оказалась одна из батарей этого дивизиона. Ей был дан приказ отойти на новые позиции. Но артиллеристы не успели выполнить его и чуть было не попали в окружение. В этой ситуации смелое решение принял заместитель командира батареи лейтенант Г. И. Лермонтов: развернув две пушки в сторону наступавшей вражеской пехоты, он приказал открыть огонь прямой наводкой. Гитлеровцы лезли напролом, но в конце концов, потеряв до сотни своих солдат и офицеров, вынуждены были прекратить атаки, отойти на исходные позиции. А Лермонтов с двумя расчетами вскоре присоединился к батарее, успевшей отойти на новые огневые позиции.

Основная операция по уничтожению вражеской группы, прорвавшейся через канал, началась в этот же день, но только в 14 часов, когда в нее полностью втянулись обе стрелковые бригады – 29-я и 50-я, вся приданная им артиллерия, дивизион «катюш», лыжные батальоны. Бой продолжался до утра 29 ноября. Политрук роты 1-го лыжного батальона Ф. С. Оборин в ночь на 29 ноября первым ворвался с ротой в деревню Семешки. Сняв посты противника, лыжники открыли огонь по всем избам. Полагая, что деревня окружена, гитлеровцы, не оказав организованного сопротивления, оставили Семешки. Политрук Оборин за этот бой был награжден орденом Красного Знамени.

Все это время командарм и я находились на КП 50-й стрелковой бригады. Отсюда хорошо просматривался весь ход боевых действий. Особенно ожесточенный бой разгорелся за населенный пункт Перемилово. Первым на его окраину ворвался 3-й стрелковый батальон 50-й бригады, в котором находились начальник политотдела С. Е. Стрельцов и начальник штаба М. Т. Субботин. Они лично возглавили атаку двух подразделений, сформированных из красноармейцев, недавно призванных из запаса, еще недостаточно обученных военному делу и необстрелянных.

На участке 2-го батальона, пытавшегося пробиться в Перемилово с востока, сложилась крайне неблагоприятная обстановка. Здесь гитлеровцы ввели в бой десятка полтора танков, встретили поднявшихся в атаку наших воинов перекрестным огнем изо всех видов оружия.

Наблюдая в стереотрубу, В. И. Кузнецов озабоченно произнес:

– Трудно придется комбату Круглову, если танки прорвутся через его боевые порядки. Выстоит ли?

Я навел свой бинокль на участок 2-го батальона. Как раз в этот момент капитан Федор Дмитриевич Круглов взмахом руки подал команду: «Гранаты к бою!» Бойцы по-пластунски поползли навстречу танкам. Спустя минуту под их гусеницы полетели гранаты, на башни и броню – бутылки с горючей смесью. Задымилась одна машина, другая, третья…

Как потом стало известно, особенно смело и решительно действовал в этом бою командир отделения И. Д. Шеметов. Коммунист, агитатор, он первым со связкой гранат пополз к танкам, личным примером увлек за собой других. Танковая атака врага была отражена.

– Выстояли! Молодец Круглов! – удовлетворенно проговорил командарм, продолжая наблюдать за ходом боя.

Капитан Ф. Д. Круглов в этой схватке был смертельно ранен. Но нашел в себе силы отдать последнее приказание комиссару: принимай командование батальоном, бей врагов, назад пути нет.

Вскоре получил ранение и военком Ф. Я. Грачев. Несмотря на это, он остался в строю до конца, до полного разгрома прорвавшейся через канал группировки противника.

Мужественно громили врага и воины 29-й стрелковой бригады. 2-й ее батальон, попавший, как уже говорилось, в окружение северо-западнее Яхромы, заняв круговую оборону, до 16 часов 28 ноября отражал многочисленные атаки танков и пехоты противника. При этом командир роты М. Д. Нетробин с группой бойцов связками гранат и бутылками с горючей смесью сожгли три вражеских танка. Во второй половине дня этот батальон прорвал кольцо окружения и соединился со своей бригадой. В ходе боев он понес значительные потери, но гораздо больший урон был нанесен гитлеровцам.

Когда батальон еще сражался в окружении, из Яхромы в его расположение пробрались девятнадцатилетняя Люба Волкова и двадцатилетняя Лида Шаталова. Они обратились к командиру с просьбой принять их в Красную Армию.

– Мы умеем перевязывать раненых, будем санитарками, – уверяли девушки.

Но шел бой, и командиру конечно же было не до них. Тогда юные патриотки по собственной инициативе, без какого-либо приказания принялись за дело. Благо, что у каждой из них была сумка с перевязочными материалами. Люба и Лида перетаскивали раненых в укрытия, перевязывали их. В этом бою состоялось их боевое крещение. После разгрома гитлеровцев на восточном берегу канала девушки были уже официально зачислены в состав подразделения.

В то время когда 2-й батальон 29-й стрелковой бригады еще сражался в окружении, 1-й и 3-й батальоны отбивали атаки врага, рвавшегося к Дмитрову. На их участках не раз создавалось крайне тяжелое положение, однако мужество и стойкость бойцов и командиров сорвали планы гитлеровцев.

В этих боях стрелковые подразделения тесно взаимодействовали с артиллеристами. Дивизион под командованием старшего лейтенанта Белоблоцкого только за один день уничтожил четыре танка, одну бронемашину и много вражеских автоматчиков.

Понесли потери и сами артиллеристы. Смертью храбрых пали два командира орудия, несколько наводчиков и подносчиков снарядов. Был сражен осколком военком дивизиона политрук А. И. Гашин, погиб находившийся во время боев непосредственно на батареях секретарь бюро ВЛКСМ дивизиона младший политрук Т. И. Матишев.

Мужественно дрались с врагом и танкисты. В то время на вооружении армии имелось лишь 35 танков: 5 KB, 10 тридцатьчетверок и 20 танков Т-60. Командарм, стараясь по мере возможности сохранить их для будущих боев, вводил в дело лишь в случаях крайней необходимости.

Несколько наших боевых машин приняли участие в сражении за Яхромский мост. В 123-м танковом батальоне находился тогда мой заместитель старший батальонный комиссар Д. П. Макеев. Возвратившись в политотдел, он с большой похвалой отозвался о действиях танкистов. В частности, он рассказал о таком боевом эпизоде.

…Когда одна из тридцатьчетверок приблизилась к Яхромскому мосту, фашисты обстреляли ее с противоположного берега канала из орудий. Вражеский снаряд пробил броню, был убит механик-водитель. Немецкие автоматчики окружили подбитый Т-34, начали кричать, чтобы оставшиеся в живых члены экипажа – это были командир орудия И. Р. Зимченко и радист И. М. Кресик – сдавались в плен.

– Советские воины в плен не сдаются! – услышали в ответ гитлеровцы. И тут же на них посыпался град пуль: Зимченко и Кресик почти в упор расстреливали их из танкового пулемета и пушки. Весь день и ночь они не подпускали фашистов к своей неподвижной машине. Немало гитлеровских вояк истребили отважные танкисты. За этот подвиг они были награждены орденом Красного Знамени.

К 9 часам утра 29 ноября на восточном берегу канала Москва – Волга не осталось ни одного живого гитлеровца. 1-я ударная армия с честью выполнила приказ Ставки, ликвидировав тем самым серьезную угрозу, нависшую над столицей. В городе Яхрома увековечена память героев этих боев Ф. Д. Круглова и И. А. Харлова. Их именами названы улицы.

Позже станет известно, что именно в те последние дни ноября 1941 года командующий немецко-фашистской группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок самоуверенно заявлял, будто в распоряжении советского командования уже нет больше никаких резервов и что оборона на северном участке подмосковного фронта находится «на грани кризиса». После захвата Клина и Рогачева он, опьяненный успехами, продолжал гнать, как свидетельствуют дневниковые записи фашистского генерала Гальдера, свою 3-ю танковую группу в направлении Дмитрова, чтобы как можно быстрее – где-то в районе Ногинска – соединиться с гитлеровскими войсками, обходившими нашу столицу с юга.

Тогда мы еще не знали, что фашистские маньяки не только мечтали о захвате Москвы, но и готовились к ее полному уничтожению. «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, – предписывалось в директиве главного командования сухопутных войск немецко-фашистской армии от 12 октября 1941 года. – …Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, представляющие возможность для… ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. Должно действовать правило, что до захвата города его следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами…

Чем больше населения… устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их»[1]1
  Военно-исторический журнал, 1961, № 10, с. 87.


[Закрыть].

Для массовых казней москвичей фашистами была даже создана специальная зондеркоманда «Москва». Но, повторяю, тогда мы еще не знали об этом каннибальском плане уничтожения пашей прекрасной столицы. Зато твердо верили: гитлеровцам не взять Москвы, советские войска будут защищать ее до последней капли крови. Именно в этом направлении мы, командиры и политработники, и вели постоянную работу среди личного состава частей и подразделений. В боях на подступах к столице ее защитники проявляли настоящие чудеса храбрости. В первых рядах героев, как всегда, были коммунисты и комсомольцы. Они личным примером увлекали за собой беспартийных.

Несколько часов спустя после завершения разгрома немецко-фашистской группировки, прорвавшейся на восточный берег канала Москва – Волга, состоялось заседание Военного совета нашей армии. Были подведены итоги боев, определены практические задачи войск в связи с включением 1-й ударной в состав Западного фронта. В своем выступлении на заседании В. И. Кузнецов подчеркнул особую необходимость широкой пропаганды среди личного состава первого боевого опыта, популяризации отличившихся в боях бойцов и командиров, всемерного поддержания и развития в воинах наступательного порыва.

– Мы одержали первую, хотя и небольшую по масштабам, победу – остановили продвижение фашистов на рубеже канала, – сказал командарм. – Это хорошее начало. Оно говорит о том, что враг начинает выдыхаться. Необходимо внушить эту истину каждому бойцу, подготовить людей к наступательным действиям.

Собственно говоря, такая работа уже велась в частях и подразделениях армии. Во многих из них прошли митинги, беседы. Командиры и политработники, партийные и комсомольские активисты рассказывали об итогах боев, о воинах, проявивших в эти дни героизм и мужество. Но были и отдельные случаи растерянности среди бойцов и командиров, неумелого руководства подразделениями в критические моменты. Об этом тоже говорилось на митингах и беседах, подобные факты подвергались решительному осуждению.

За мужество и отвагу в боях на восточном берегу канала многие воины армии удостоились государственных наград. Орденом Красного Знамени был награжден лейтенант Г. И. Лермонтов, орденом Красной Звезды – командир орудия ефрейтор Ф. П. Евланов, отмечены и ратные подвиги 18 членов экипажа бронепоезда, уничтожившего 12 вражеских танков и до 700 солдат и офицеров противника. В числе награжденных были также танкисты, бойцы и командиры 29-й и 50-й стрелковых бригад.

Популяризация орденоносцев среди личного состава накануне новых боев имела огромное воспитательное и мобилизующее значение. Имея это в виду, мы отправили в войска специальную телеграмму Военного совета и политотдела армии, в которой обращали внимание командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций на необходимость проведения этой работы. Одновременно поарм издал массовыми тиражами ряд листовок о награжденных воинах, а его лекторский состав подготовил и прочитал в частях обстоятельные доклады о разгроме немецко-фашистской группировки, прорвавшейся на восточный берег канала.

Сразу же после передачи Ставкой 1-й ударной армии в состав Западного фронта ее части начали развертываться на рубеже Татищево, Дмитров, Перемилово, Деденево, Черная – по восточному берегу канала. В ночь на 1 декабря в первом эшелоне заняли оборону пять бригад, во втором – три. Этих сил было явно недостаточно, если учесть, что участок нам выделили шириной до 30 километров. Радовало, однако, то, что накануне армия получила в свое распоряжение еще один танковый батальон – 133-й, полностью оснащенный новыми машинами KB и Т-34. Кроме того, командование фронта передало 1-й ударной группу генерала Ф. Д. Захарова в составе двух стрелковых, одной кавалерийской дивизий и частей обеспечения. Но она пока еще находилась на западном берегу канала и, будучи окруженной противником, вела упорные бои в районе Федоровки. Поэтому мы тут же получили приказ об оказании ей самой срочной помощи в выходе из окружения путем нанесения концентрированного удара по врагу в направлении села Ольгово.

Беспокойство командования фронта о судьбе группы генерала Захарова было понятным. Дело в том, что из перехваченного 30 ноября нашей фронтовой разведкой приказа генерал-фельдмаршала Бока стало известно, что он потребовал от подчиненных ему войск ее быстрейшего уничтожения. Следовательно, задача заключалась в том, чтобы опередить Бока, вызволить наши части и соединения из кольца окружения прежде, чем немецко-фашистское командование подтянет необходимые резервы для их ликвидации.

Командарм В. И. Кузнецов решил нанести удар в направлении Ольгово силами двух бригад – 44-й и 71-й. В них тотчас же выехали ответственные представители управления армии и группа работников политотдела. В течение ночи им нужно было не только довести боевой приказ до личного состава, но и проделать большую работу среди бойцов и командиров, морально и политически подготовить их к первому наступательному бою, безусловно ожесточенному и трудному. И они с честью справились с этой задачей. К моменту наступления люди были не только ознакомлены с боевым приказом, но в ходе бесед и предбоевых митингов получили четкие и ясные указания, как действовать в предстоящем бою, и прежде всего как вести борьбу с вражеской бронированной техникой. Каждому бойцу и командиру была вручена небольшая листовка, где были обозначены уязвимые места вражеских танков.

На рассвете 1 декабря 44-я бригада без обычной в подобных случаях артподготовки переправилась по льду у деревни Деденево через канал. Фашисты, по всей вероятности, не ожидали так скоро нашего второго контрудара и в момент переправы не оказали сколько-нибудь серьезного сопротивления. Но уже к 16 часам, когда бригада вплотную подошла к деревне Степаново, ей пришлось ввязаться в бой с крупными силами вражеской пехоты, поддерживаемой тридцатью танками.

Почти одновременно с 44-й через канал переправилась и 71-я морская стрелковая бригада, наступавшая несколько левее. На моряков командование армии возлагало особенно большие надежды.

С этим соединением мы вместе с командармом ознакомились 28 ноября, через день после того, как бригада прибыла в указанный ей район сосредоточения. И хотя знакомство, естественно, состоялось накоротке, мы узнали, что формировалась она в одном из районов Новосибирской области. В ее составе были в основном хорошо обученные военному делу моряки Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии, а также сибиряки, призванные из запаса, но уже имеющие боевой опыт – многим из них довелось участвовать в боях против японских войск в районе озера Хасан и на реке Халхин-Гол. Кроме того, Новосибирский обком ВКП(б) направил в бригаду 500 коммунистов, что обеспечило значительную партийную прослойку в ее рядах. К 22 ноября формирование этого соединения завершилось, а 27 ноября 71-я бригада уже прибыла в нашу армию, в район Дмитров, Яхрома.

– Народ у нас в бригаде замечательный! За каждого можно ручаться головой. Не подведут! – восторженно и не без гордости говорил командарму и мне при первой встрече ее командир полковник Яков Петрович Безверхов, стройный, по-военному собранный, подтянутый моряк. Активный участник Великой Октябрьской социалистической революции, он в 1918 году стал бойцом молодой Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Сражался против белогвардейцев на Волге и Урале, в оренбургских степях и в Средней Азии. За мужество и отвагу, проявленные в боях, был награжден орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды I степени Бухарской НСР. До начала Великой Отечественной войны Я. П. Безверхов служил на Тихоокеанском флоте.

Военком 71-й бригады сорокалетний полковой комиссар Евгений Васильевич Бобров тоже сражался на фронтах гражданской войны. Член ленинской партии с 1919 года, Е. В. Бобров пользовался в бригаде непререкаемым авторитетом. Образованный, зрелый политработник, требовательный и внимательный к подчиненным, он был из тех людей, о которых в народе обычно говорят: «Человек большого сердца, широкой души». Одним словом, оба – командир и комиссар – успели завоевать во вверенном им соединении всеобщее уважение, особенно среди моряков-тихоокеанцев, которые хорошо знали их еще по совместной службе на кораблях.

В ночь перед боем во всех подразделениях бригады состоялись митинги и беседы. Перед бойцами и командирами выступили полковник Я. П. Безверхов, полковой комиссар Е. В. Бобров, начальник политотдела старший батальонный комиссар Николай Васильевич Никифоров. Военные моряки и бойцы-сибиряки с огромным вниманием слушали их сообщения о разгроме вражеской группировки на восточном берегу канала Москва – Волга, о крупном успехе Красной Армии на юге – освобождении от фашистских захватчиков Ростова-на-Дону. В своих ответных выступлениях воины бригады клялись бить врага так же мужественно и умело, не пустить фашистов в родную столицу. Многие из них выражали желание идти в бой коммунистами. У меня до сих пор хранится краткая запись выступления автоматчика А. Адакина. Вот что он тогда сказал: «Душа радуется от таких сообщений. Из нашей семьи четверо на фронте: три моих брата и я, старший из них. Сегодня мы идем громить врага. Мне бы хотелось пойти в бой коммунистом. Если погибну, прошу считать меня членом ленинской партии». И подобных выступлений было немало.

71-я бригада переправилась через канал в районе деревни Морозка, с ходу овладела селами Григорово и Дьяково, а потом завязала бой за опорный пункт противника в Языково.

С КП бригады мы с полковником Безверховым непрерывно наблюдали за ходом этого боя. Видели, с каким мужеством дрались морские пехотинцы и танкисты 133-го батальона. Многое о беззаветной храбрости тихоокеанцев рассказал мне несколько позже и начальник политотдела бригады Н. В. Никифоров, который весь период боя (а он продолжался непрерывно несколько дней) находился в батальоне, которым командовал Аркадий Голяко.

Это подразделение первым из состава бригады достигло окраины Языково и овладело несколькими домами. Но дальнейшему продвижению вперед мешал плотный пулеметный огонь с противоположного конца улицы. Тогда один наш танк – его вел комсомолец Павел Гужва – стремительно рванулся вперед и уничтожил вражеские огневые точки. Воспользовавшись этим, воины батальона заняли еще ряд домов. И тут по ним с фланга открыли огонь засевшие в сарае вражеские автоматчики. Павел Гужва снова пришел на помощь морским пехотинцам. Развернув свой танк, он двинул его на сарай. Как потом выяснилось, под развалинами нашли свою гибель до десятка фашистов. Во время этого боя был ранен и сам механик-водитель. Но он не оставил машину, его танк огнем поддерживал наши стрелковые подразделения.

Бой за Языково продолжался до 3 декабря. Наконец село было освобождено. Но 5 декабря гитлеровцы снова предприняли на него яростную атаку, в которой участвовало до полка пехоты и 20 танков. Под натиском превосходящих сил противника наши подразделения вынуждены были оставить этот населенный пункт. Утром 6 декабря армия готовилась перейти в общее наступление. И потеря Языково, естественно, осложнила обстановку. Необходимо было принять самые срочные меры, чтобы исправить положение.

Но заданию Военного совета я опять выехал в 71-ю морскую стрелковую бригаду. Цель поездки – помочь командованию и политотделу этого соединения мобилизовать личный состав на то, чтобы как можно скорее вновь взять Языково. В селе Дьяково, где располагался командный пункт бригады, я встретился с полковником Я. П. Безверховым, полковым комиссаром Е. В. Бобровым, начальником артиллерии А. Д. Трековым, командиром 133-го танкового батальона Петушковым, довел до них требование Военного совета и приказ командарма. Сразу же были согласованы и вопросы взаимодействия.

После краткого совещания на КП мы с Безверховым и Бобровым выехали в подразделения. Прибыли в батальон А. Голяко, который после гибели командира принял старший лейтенант М. Матвеев. Состоялся митинг. К бойцам и командирам с взволнованными речами обратились комбриг и военком, призвали их проявить максимум мужества и воинского умения, чтобы во взаимодействии с танкистами и артиллеристами снова выбить гитлеровцев из Языково.

Во время этого митинга поступило сообщение, что на окраине села Степаново фашистами зверски замучены захваченные ими в плен разведчики из 71-й бригады. Командира разведвзвода враги привязали к дереву, выкололи ему глаза, а на груди вырезали пятиконечную звезду. Жестоким истязаниям подверглись и остальные воины.

Это сообщение вызвало гнев и ненависть у воинов бригады, стремление отомстить врагу за гибель товарищей. Они, конечно, и раньше немало знали о зверствах фашистов, но тут замучены их боевые друзья! Ответ был единым: беспощадная месть изуверам!

…В ночь на 6 декабря 71-я бригада мощным ударом выбила врага из Языково. В этом бою гитлеровцы потеряли только убитыми около 600 солдат и офицеров. К тому же морские пехотинцы уничтожили 8 вражеских танков, 7 бронемашин, много боевой техники противника захватили.

Одновременно с боевыми действиями в районе Языково стремительно развивались события и на других участках нашей обороны. 2 декабря командарм ввел в бой 56-ю стрелковую бригаду, поставив ей такую задачу: во взаимодействии с 44-й и некоторыми подразделениями 71-й бригады овладеть населенными пунктами Волгуша и Федоровка. На левом фланге в направлении Хорошилово, Каменка, Солнечногорск успешно действовала 55-я стрелковая бригада. 3 декабря перешла в наступление на Яхрому и Острецово 50-я бригада.

Бой за Яхрому продолжался днем и ночью. Гитлеровцы упорно обороняли город. В качестве неподвижных огневых точек они использовали здесь зарытые в землю танки. Большое количество их фашисты применяли и для поддержки контратак своей пехоты. У нас же в то время танков, к сожалению, было мало. Не хватало порой и артиллерийской поддержки. И все же части и подразделения 1-й ударной армии упорно продвигались вперед.

Героизм советских воинов был поистине массовым. В этой связи вспоминается такой эпизод. При наступлении на Яхрому пулеметная рота лейтенанта И. А. Харлова поддерживала огнем продвижение стрелковых подразделений. На подступах к городу пулеметчикам продолжительное время никак не удавалось уничтожить расчет одной из вражеских пушек. Выход оставался один: как можно ближе подобраться к орудийной позиции и забросать ее гранатами. Сделав это Иван Андреевич Харлов решил сам. Поручив на время командование ротой своему заместителю, лейтенант по-пластунски подполз к пушке и одну за другой метнул две гранаты. Выведя из строя расчет, И. А. Харлов быстро подбежал к орудию и с помощью подоспевших бойцов роты круто развернул его в сторону врага. Это было очень своевременно, так как из-за дома показался фашистский танк. Лейтенант поразил его первым же выстрелом.

Приведенный эпизод – лишь один из множества, неопровержимо свидетельствующих о мужестве и отваге наших воинов. Благодаря массовому героизму бойцов и командиров 1-я ударная армия смогла к исходу дня 5 декабря, еще до начала общего наступления войск Западного фронта под Москвой, разорвать вражеское кольцо окружения группы генерала Ф. Д. Захарова. 133-я, 126-я стрелковые и 17-я кавалерийская дивизии с приданными им частями воссоединились с войсками армии.

Рано утром 6 декабря мощные артиллерийские залпы возвестили о начале наступления войск Западного фронта, на который возлагалась основная задача по осуществлению разработанного Ставкой Верховного Главнокомандования стратегического плана разгрома немецко-фашистских полчищ под Москвой силами Калининского, Западного, правого крыла Юго-Западного, а позже и Брянского фронтов. Двинулась на врага и наша 1-я ударная армия. Но прежде чем продолжить рассказ о ее боевых действиях и о проводимой тогда в частях и подразделениях партийно-политической работе, думается, будет уместным напомнить читателям об основных чертах этого стратегического плана в части, относящейся к нашему, Западному фронту. Наиболее кратко и вместе с тем точно он изложен, на мой взгляд, в интервью Маршала Советского Союза Г. К. Жукова корреспонденту журнала «Огонек» (1971, № 51). Вспоминая о своем участии в разработке плана наступления советских войск под Москвой, маршал подчеркнул: «Суть его (плана) сводилась к тому, что Западный фронт наносил два удара – севернее и южнее Москвы. Основные силы фронта сосредоточивались севернее столицы – на правом крыле, где нависала наибольшая опасность: здесь враг ближе всего подошел к столице, здесь его танковая группа была наиболее сильной».

В той же беседе Г. К. Жуков раскрыл и план наступления: «1-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова по плану развертывалась в районе Дмитров, Яхрома, чтобы во взаимодействии с 30-й и 20-й армиями наступать на Клин и на Теряеву Слободу. 20-я армия из района Красная Поляна, Белый Раст совместно с 1-й ударной и 16-й армиями должна нанести удар на Солнечногорск и Волоколамск. 16-я армия своим правым крылом переходит в наступление на Крюково. 10-я армия совместно с войсками 50-й армии наступает в направлении Сталиногорск, Богородицк.

Ближайшая задача войск фронта – разгромить ударные группировки группы армий «Центр» и устранить непосредственную угрозу Москве».

В этом плане, как мы видим, соединениям и частям 1-й ударной армии отводилась весьма существенная роль. Ей предстояло наступать на главном направлении и во взаимодействии с 30-й и 20-й армиями разгромить клипско-солнечногорскую группировку фашистов, освободить Клин и Солнечногорск. Поэтому было очень важно с предельной оперативностью довести до каждого бойца и командира армии боевые задачи, разъяснить им, что развернувшееся наступление – начало разгрома немецко-фашистских захватчиков. Необходимо было и морально подготовить личный состав к длительным наступательным операциям, к преодолению активного сопротивления противника.

По указанию Военного совета армии к проведению этой работы были привлечены все командиры и политработники, партийные и комсомольские организации. Пример здесь показывали прежде всего командующий армией В. И. Кузнецов, члены Военного совета Д. Е. Колесников и Я. С. Коле-сов, начальник штаба Н. Д. Захватаев, работники отделов штаба и управления. Они использовали каждую возможность, чтобы выступить перед личным составом. А на них равнялся, брал пример весь командно-политический состав частей и соединений. Безвыездно находились в бригадах и дивизиях и работники поарма.

Партийно-политическую работу приходилось вести, как правило, непосредственно на занимаемых позициях во время коротких перерывов между боями. Здесь следует сказать, что развернувшееся в крупных масштабах наше наступление уже само по себе во многом способствовало повышению ее действенности. Последние бои показали, что враг не так уж и силен, каким казался совсем недавно, что он уже не в состоянии сдержать мощные удары Красной Армии. И это лучше всяких слов вдохновляло воинов на новые и новые подвиги. С какой радостью бойцы и командиры читали изданную политотделом армии 8 декабря листовку, в которой сообщалось об освобождении 7 декабря 50-й стрелковой бригадой города Яхрома и ряда других населенных пунктов, об уничтожении в боях за этот город 25 вражеских танков, 107 автомашин и захвате большого количества трофеев. Оставляемая врагом при паническом бегстве боевая техника была еще одним доказательством того, что фашистов можно было успешно громить, даже если они имели пока перевес в танках, самолетах и артиллерии[2]2
  В Московской наступательной операции советские войска имели некоторое превосходство над противником в самолетах.


[Закрыть]. Таким образом, миф о непобедимости немецко-фашистских войск рушился буквально на глазах.

Но пусть у читателя пе создастся впечатление, что нам так уж легко давались победы в развернувшемся под Москвой наступлении, что гитлеровцы в этот период окончательно выдохлись. Да, были случаи, когда некоторые населенные пункты враг оставлял почти без боя. Но за другие дрался с особым ожесточением. Вот тут-то перед нашими командирами и встал вопрос о необходимости всячески разнообразить тактику боев, смелее применять обходные маневры. Ведь что греха таить, некоторые из них по-прежнему предпочитали лобовые атаки, что, как правило, влекло за собой неоправданно большие потери и далеко не всегда приносило успех.

В этой связи хочется привести такой случай. В бою за крупный населенный пункт Стопаново 44-й стрелковой бригаде был придан 8-й отдельный лыжный батальон. Но вместо того чтобы использовать лыжников как наиболее маневренное подразделение для обходного маневра, командование бригады распределило батальон поротно в помощь стрелковым подразделениям и, по существу, лишило его самостоятельности действий.

Тяжелые бои за Степаново велись в течение шести суток, но успеха не принесли. Тогда военком лыжников политрук II. Д. Ковязин внес предложение: собрать батальон в кулак и направить его по глубокому снегу в обход опорного пункта врага, чтобы обеспечить впоследствии одновременный удар по фашистскому гарнизону с фронта и тыла. Командир бригады принял и осуществил это предложение. В результате Степаново было освобождено.