Текст книги "В те грозные годы"

Автор книги: Федор Лисицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Беседуя с командирами, политработниками и бойцами 9-й гвардейской и 381-й стрелковых дивизий, я узнал немало интересного о том, каким образом политорганы, партийные и комсомольские организации обеспечивают здесь передовую роль коммунистов и членов ВЛКСМ в боях. В подразделениях обоих этих соединений почти перед каждым боем проводились накоротке партийные и комсомольские собрания, где их участникам давались конкретные поручения. Одни, например, должны были первыми подняться в атаку, показать пример бесстрашия под огнем врага и увлечь за собой отделение, взвод; другим поручалось взять под контроль действия одного-двух молодых бойцов из пополнения, личным примером научить их смело и решительно действовать во вражеских окопах, незаметно подкрадываться к огневым точкам противника и забрасывать их гранатами; члены партии и комсомольцы получали задание в период коротких пауз в бою выпускать рукописные листовки-молнии, пропагандировать боевые подвиги своих однополчан. Таким образом обеспечивалась непрерывность партийно-политической работы.

Значительная заслуга в этом принадлежала заместителям командиров названных дивизий по политической части полковникам М. В. Бронникову и С. П. Васягину. О них с большим уважением и любовью отзывались в частях и подразделениях все воины, с которыми мне приходилось встречаться и беседовать. В период боев (а они продолжались с небольшими перерывами без малого два месяца, с 24 ноября 1942 года по 20 января 1943 года) Бронников и Васягин, как и большинство руководящих политработников соединений, находились главным образом в действовавших полках, батальонах и ротах, на решающих участках, не только словом, но и личным примером вдохновляя бойцов и командиров на мужество и отвагу в борьбе с врагом.

В ходе Великолукской операции широкое развитие в войсках армии получила тактика использования специальных штурмовых групп и отрядов для разгрома и захвата дотов, дзотов и других укрепленных огневых точек противника, а в населенных пунктах – приспособленных к долговременной обороне кирпичных зданий. Инициатором их создания и боевого применения выступил командир 257-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза полковник А. А. Дьяконов. Еще до начала наступления в частях и подразделениях этого соединения была проведена большая работа по обучению воинов искусству штурма различных укреплений, в каждом батальоне по указанию комдива были образованы штурмовые группы. В первые же дни боев они полностью оправдали себя, в связи с чем Военный совет издал специальную директиву о сформировании штурмовых групп и отрядов во всех других частях и соединениях армии. Опыт их боевых действий широко популяризировался в дивизионных и армейской газетах, в издаваемых поармом листовках, в устной пропаганде и агитации.

Хочется особо подчеркнуть, что в каждом соединении, в каждой части, где мне довелось бывать в период ознакомления с политсоставом армии, с практикой партполитработы, я узнавал что-то новое из опыта Великолукской операции. Более того, пропаганда опыта, накопленного в боях за освобождение от гитлеровских захватчиков Великих Лук, еще долго продолжала оставаться в 3-й ударной составной частью всей партийно-политической работы среди личного состава.

Так что же представляет собой эта наступательная операция? Почему так старательно командно-политический состав армии обобщал и распространял накопленный в ходе ее опыт?

Знакомясь с документами, беседуя с людьми, я подметил одну очень существенную деталь. Оказывается, операция по окружению и разгрому фашистской группировки в Великих Луках началась всего через несколько дней после перехода войск Юго-Западного, Донского, а затем и Сталинградского фронтов в решительное контрнаступление. Первые радостные вести, поступившие с берегов Волги, сыграли, безусловно, положительную роль в повышении боевого настроя личного состава армии. К тому же Великолукская операция была для 3-й ударной, по существу, первой столь удачно осуществленной операцией крупного масштаба.

Она была очень тщательно подготовлена. А это позволило в короткие сроки взломать оборону врага в предполье, расширить фронт прорыва и организованно ввести в него главные силы. Уже в первые два дня боев полки 5-го гвардейского стрелкового корпуса во взаимодействии со 2-м механизированным корпусом сумели взять в кольцо юго-западнее Великих Лук значительную часть войск 83-й пехотной дивизии и 343-й охранный батальон противника. А на четвертые сутки три наши дивизии – 381-я стрелковая, наступавшая с севера, 257-я стрелковая – с востока и 357-я стрелковая – с юга – закончили окружение всей великолукской группировки врага.

Конечно, в ходе этой операции, особенно в самом начале ее, у войск 3-й ударной армии имелись и определенные трудности. Например, исключительно напряженная обстановка сложилась северо-западнее Великих Лук, куда фашистское командование перебросило из-под Холма свою 8-ю танковую дивизию. Развернувшиеся на этом участке ожесточенные бои продолжались с 28 ноября по 10 декабря. Отражая танковые контратаки врага, высокое мужество и самоотверженность проявили воины 31-й стрелковой бригады полковника А. В. Якушева, 26-й отдельной стрелковой бригады полковника И. Г. Бабака, бойцы и командиры 1261-го стрелкового полка 381-й дивизии и танкисты 36-й бригады полковника М. И. Пахомова.

О накале этих боев красноречиво свидетельствует и такой факт. Только в течение одного дня – 7 декабря – части 381-й стрелковой дивизии при поддержке 36-й танковой бригады истребили до 600 вражеских солдат и офицеров, уничтожили 15 фашистских танков, 9 артиллерийских установок и много другой боевой техники. В качестве трофеев было захвачено 4 исправных танка, 6 орудий, большое число пулеметов, автомашин с боеприпасами и продовольствием.

В период с 1 по 10 декабря частям 28-й стрелковой дивизии полковника С. А. Князькова, одной танковой бригаде и 699-му противотанковому артиллерийскому истребительному полку пришлось потратить немало усилий, чтобы остановить продвижение 291-й пехотной дивизии врага, пытавшейся пробиться к Великим Лукам из Невеля. А южнее города 88-й стрелковый полк полковника И. С. Лихобабина, захватив выгодную в тактическом отношении высоту Ступинская, в течение нескольких дней вел трудные бои за ее удержание.

Ожесточенное сражение велось также в районе железнодорожного узла Новосокольники, юго-западнее Великих Лук, и на других направлениях. Хотя вражеские войска и несли огромные потери, фашистские генералы тем не менее не теряли надежды деблокировать свой семитысячный великолукский гарнизон. Как позже стало известно, они планировали окружить и уничтожить Новосокольническую группу советских войск и тем самым обеспечить возможность прорыва к Великим Лукам.

Бои непосредственно за город начались 13 декабря. Участвовавшим в них полкам, батальонам, ротам, штурмовым отрядам и группам 257-й и 357-й стрелковых дивизий полковников А. А. Дьяконова и А. Л. Кроника к исходу дня в результате ожесточенных схваток с врагом удалось овладеть несколькими городскими кварталами. Действия стрелковых частей активно поддерживали артиллеристы, танкисты и воины других специальностей. 1190-й стрелковый полк из 357-й дивизии под командованием подполковника П. Ф. Корниенко с боем пробился к реке Ловать и овладел мостом. К Ловати, разделяющей город на две неравные части, вышли также подразделения 257-й дивизии. Определенного успеха достигли и части 7-й эстонской стрелковой дивизии полковника К. А. Аликаса, действовавшей на вспомогательном направлении.

Ожесточенные уличные бои в городе продолжались и 14 декабря. Наши стрелковые подразделения, особенно штурмовые отряды, несли большие потери. Во избежание излишнего кровопролития военные советы фронта и армии решили направить к коменданту окруженного в Великих Луках немецкого гарнизона подполковнику фон Зассу парламентеров с предложением прекратить бессмысленное сопротивление, сложить оружие и сдаться в плен.

В качестве парламентеров были назначены старший инструктор поарма по работе среди войск противника старший лейтенант М. Д. Шишкин и командир одного из подразделений 28-й стрелковой дивизии лейтенант И. В. Смирнов.

Вскоре по прибытии в 3-ю ударную армию я встретился с ними, долго беседовал. Хотелось поближе узнать: какие же они, эти командиры, первые в армии парламентеры?

Коренастый, невысокого роста, немного застенчивый Михаил Дмитриевич Шишкин сказал о себе всего несколько слов: до войны окончил институт иностранных языков, изучал немецкий и итальянский, готовился стать преподавателем. Но война помешала осуществить заветную мечту – был призван в армию, назначен инструктором поарма по работе среди войск противника. Вот и все. Лишь несколько позже я узнал, что до событий в Великих Луках старший лейтенант Шишкин продолжительное время находился в тылу врага, в партизанском отряде. Там он одновременно исполнял обязанности разведчика и переводчика.

Высокий и худощавый, по-юношески стройный лейтенант Иван Васильевич Смирнов, в отличие от Шишкина, высшего образования не имел, немецкого языка не знал. До войны четыре года служил в Военно-Морском Флоте. В 28-й стрелковой дивизии считался одним из лучших командиров подразделения. Родом из Ивановской области, сын ткача, активного революционера, члена большевистской партии с 1907 года, погибшего в гражданскую войну в боях с Колчаком.

Необычную, опасную и ответственную миссию парламентеров, как я уже знал, Шишкин и Смирнов выполнили со всей добросовестностью, с отвагой воинов-коммунистов. Безоружные, с белым флагом, прошли они в логово врага, находились в окруженном гарнизоне противника примерно часа полтора, разговаривали с двумя уполномоченными подполковником фон Зассом вражескими офицерами. К сожалению, эта миссия оказалась неудачной: комендант окруженного гарнизона отверг ультиматум советского командования.

Оба парламентера совершили настоящий подвиг, за который были награждены орденом Красного Знамени. Награды им вручил командующий армией генерал-майор К. Н. Галицкий в присутствии членов Военного совета А. И. Литвинова и А. П. Рязанова.

…После отклонения фон Зассом ультиматума о капитуляции и возвращения парламентеров в городе вновь вспыхнули ожесточенные бои. Гитлеровцы хотя и вынуждены были постепенно отходить, оставляя отдельные узлы сопротивления, но, пользуясь сильно развитой системой укреплений в восточной части города, по-прежнему отчаянно оборонялись.

За время подготовки и проведения Великолукской операции на Калининский фронт дважды приезжал представитель Ставки генерал армии Г. К. Жуков. В последний свой приезд, уже во время боев за освобождение города, ознакомившись с обстановкой, он 19 декабря 1942 года доложил по ВЧ Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину:

«План захвата города… считаю неудачным, так как главный удар направлен через реку Ловать, имеющую очень крутые берега и простреливаемую огнем с разных направлении. Сейчас принято следующее решение: главный удар вести с юга с целью перерезать оборону противника на две части. Главный удар поддерживает танковый полк (повернутый от Тарасова). Вспомогательный удар вести с севера навстречу главному удару.

По реке Ловать – с запада на восток – организовать активную оборону и бить противника огнем.

Главные силы авиации и артиллерии также привлекаются для обработки обороны противника и для обеспечения действий стрелковых частей.

Для атаки города и выжигания противника из домов крайне нужны огнеметные танки КВ. У Коробкова имеется 16 штук. Я прошу срочно дать их Галицкому, чтобы скорее покончить с Великими Луками.

Перед Галицким и Пуркаевым категорически поставил задачу – быстрее закончить с Великими Луками, так как противник, по всем признакам, собирает кулак со стороны Невеля. Видимо, готовит удар вдоль железной дороги на помощь окруженной группе.

Меры обеспечения флангов ударной группы от возможного удара со стороны противника разработали с Пуркаевым и Галицким и сейчас приступили к выполнению»[4]4
  ЦАМО, ф. 317, оп. 4315, д. 56, л. 21–22.


[Закрыть].

Новый план потребовал от командования армии перегруппировки сил, ведущих бои в городе. По решению командарма в Великие Луки была введена 47-я механизированная бригада под командованием полковника И. Ф. Дремова. Она получила задачу овладеть южной окраиной и центром города, соединиться с наступавшей с севера 257-й стрелковой дивизией, после чего развернуться фронтом на восток и вести совместное наступление на район вокзала.

К исходу 31 декабря первая часть этой задачи была выполнена: части 257-й стрелковой дивизии и 47-й механизированной бригады оттеснили гитлеровцев к вокзалу, на восточный берег речки Лозовица. 2 января, преодолев полосу сильных укреплений, они образовали как бы второе кольцо окружения вражеского гарнизона. Однако и после этого фашисты продолжали сопротивление.

3 января командование 3-й ударной армии вновь направило фон Зассу ультиматум с предложением капитулировать. В этот раз в качестве парламентеров были посланы два пленных немца-антифашиста. Им удалось добраться до штаба гарнизона и лично вручить ультиматум его коменданту. Но он по-прежнему продолжал упорствовать. Все еще надеясь вырваться из кольца, фон Засс упрямо заявил, что будет сражаться в городе до последнего солдата.

Бои в привокзальном районе продолжались несколько дней. По приказанию командарма К. Н. Галицкого сюда подтянули две стрелковые дивизии 8-го эстонского корпуса. Они овладели несколькими пристанционными поселками. А 6 января было полностью очищено от гитлеровцев и сильно укрепленное здание вокзала. Теперь, выйдя на западную окраину города, советские войска приступили к непосредственному штурму Великолукской крепости и железнодорожного депо.

Наряду с боевыми действиями непрерывно велась и работа по разложению вражеского гарнизона. Только в январе было проведено около четырехсот звукопередач по МГУ и ОГУ для солдат и офицеров группы фон Засса. С призывами о прекращении сопротивления к ним по радио обратились более ста военнопленных. В окруженный гарнизон забрасывались тысячи листовок, издаваемых поармом.

Утром 10 января в армию из Главного политического управления прибыли два немца-антифашиста. Одного из них звали Франц Гольд.

Командование приняло решение: при непосредственном участии этих антифашистов в ночь на 11 января провести операцию по проникновению в лагерь противника и нападению на штаб фон Засса. Для этой цели была сформирована специальная боевая группа из одиннадцати советских воинов-разведчиков во главе со старшим сержантом Капустиным. В нее вошли сержанты Н. П. Погорелов, Н. Е. Берлинских, М. И. Никонов и А. М. Закирко, ефрейторы А. П. Буданов и К. К. Кабулдо, красноармейцы С. М. Киселев, Г. А. Воронов, Н. А. Горячев, В. А. Еремин. Все они были переодеты в немецкую военную форму.

Боевая группа сравнительно легко прошла через немецкие посты. По пути Францу Гольду удалось узнать местонахождение штаба подполковника фон Засса и услышать пропуск, который негромко произносили одиночные солдаты, проходя мимо часовых. Этот штаб находился в одном из бетонных капониров, на полпути между зданием вокзала и депо. Он усиленно охранялся: у входа были выставлены два станковых пулемета.

У часовых, охранявших штаб, неожиданное появление боевой группы, а главное – молчание солдат вызвали, видимо, подозрение. Товарищу Франца Гольда, одетому в мундир фельдфебеля, было приказано сдать оружие и пройти к начальнику охраны. Тот несколько замешкался. Почувствовав неладное, гитлеровцы начали окружать группу. В ответ на повторное предложение сдать оружие наши друзья-антифашисты первыми открыли огонь из автоматов и сразили четырех охранников. Вслед за ними начали стрельбу и остальные участники боевой группы. В короткой схватке они уничтожили двадцать гитлеровцев, но были потери и в группе – пять человек убиты. Затем бойцы забросали штаб фон Засса гранатами и стали отходить в расположение своих войск.

Уничтожить фон Засса и окончательно разгромить его штаб, как было задумано, к сожалению, не удалось. Но тем не менее командование армии высоко оценило смелые и решительные действия боевой группы. Все ее участники (а погибшие – посмертно) были удостоены высоких государственных наград. Францу Гольду член Военного совета армии генерал-майор А. И. Литвинов вручил орден Красной Звезды, а другому немецкому товарищу – медаль «За боевые заслуги».

Тогда, в январе 1943 года, мне, естественно, не удалось встретиться с участвовавшими в дерзкой операции немецкими патриотами, так как прибыл я в 3-ю ударную армию, как уже известно читателю, несколько позднее. И все же тридцать лет спустя, в 1973 году, такая встреча состоялась. Правда, лишь с одним из них.

…Заместитель министра госбезопасности ГДР генерал-лейтенант Франц Гольд принял меня и бывшего члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта в отставке К. Ф. Телегина у себя на квартире. Встреча была теплой, душевной. По немецкому обычаю пили кофе, беседовали о прошлом и настоящем. Мы с Телегиным, правда, больше слушали, а говорил радушный хозяин. Он неторопливо рассказывал о бойцах-героях, вместе с которыми участвовал в операции «проникновения», вспоминал детали, подробности. Сообщил, между прочим, что в ГДР об этой операции знают многие. Ставится даже фильм, рассказывающий об этом эпизоде.

Франц Гольд сказал, что орден Красной Звезды считает своей самой высокой боевой наградой и гордится им.

Но вернемся снова в 1943 год. 15 января части 357-й стрелковой дивизии полковника А. Л. Кроника при поддержке артиллерии начали решительный штурм одного из последних укреплений гитлеровцев – Великолукской крепости. Рано утром 16 января она была почти полностью очищена от врага. В тот же день части 257-й стрелковой дивизии полковника А. А. Дьяконова выбили противника из железнодорожного депо.

К исходу 16 января 7-я эстонская стрелковая дивизия полковника К. А. Аликаса и 249-я стрелковая дивизия полковника И. Я. Ломбака в крупном населенном пункте Али-гродово, неподалеку от Великих Лук, завершили окончательный разгром остатков окруженного гарнизона противника. Там же, в Алигродово, сдался в плен подполковник фон Засс со своим штабом. Тот самый фон Засс, которому Гитлер в случае удержания Великих Лук обещал назвать город в его честь Зассенбургом.

Так бесславно закончил свою карьеру комендант великолукского гарнизона, дважды отвергавший ультиматум советского командования. Несколько тысяч гитлеровцев из числа окруженных было уничтожено в ходе боев за город, 4127 взяты в плен. А всего за время Великолукской операции наших войск противник потерял только убитыми примерно 60 тысяч солдат и офицеров.

Здесь следует уточнить, что основные потери немецко-фашистские войска понесли в боях на внешнем кольце окружения. Стремясь во что бы то ни стало пробиться к отрезанному в Великих Луках гарнизону, гитлеровские генералы сосредоточили для этой цели огромные силы. Из-под Велижа они срочно перебросили 205-ю пехотную дивизию, из-под Кирова – 331-ю пехотную дивизию, ввели в бой только что прибывшую тогда из Франции 708-ю пехотную, несколько раз пополняли 8-ю танковую дивизию. Как позже стало известно, в начале января в 331-ю пехотную дивизию приезжал сам командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге, который потребовал во что бы то ни стало 10 января пробиться к окруженному в Великих Луках гарнизону[5]5
  ЦАМО, ф. 317, оп. 4306, д. 142, л. 14.


[Закрыть].

Частям в соединениям 3-й ударной армии, действовавшим на внешнем фронте окружения, приходилось ежедневно отражать на различных направлениях по десятку и больше атак крупных сил вражеской пехоты и танков. О силе и напряженности этих боев свидетельствуют документы. Вот, к примеру, что докладывал по ВЧ в Москву вечером 19 декабря 1942 года прибывший в 3-ю ударную представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков:

«Противник с юго-запада перешел в наступление в направлении Великие Луки. Главный удар – по 9-й гвардейской дивизии. Она оказывает героическое сопротивление. Отдельные роты погибают, но не отходят. Противник потерял свыше 20 танков»[6]6
  Там же, оп. 4315, д. 56, л. 47.


[Закрыть].

Или другой факт. В течение дня 7 января 1943 года части 381-й дивизии полковника Б. С. Маслова отразили несколько танковых атак противника. Незадолго до наступления темноты гитлеровцы предприняли еще одну, на этот раз самую мощную атаку – крупными силами пехоты при поддержке более чем 50 танков. Основной их удар был направлен на позиции 1263-го стрелкового полка дивизии. Он был настолько силен, что некоторые подразделения этой части дрогнули, начали отходить.

В критический момент высокое самообладание проявил находившийся в полку с группой политработников заместитель командира дивизии по политчасти полковник С. П. Васягин. Он срочно принял необходимые меры к наведению порядка, четко и грамотно поставил задачу подразделениям – огнем из стрелкового оружия отсекать от танков пехоту, а всеми имеющимися противотанковыми средствами уничтожать бронированные цели.

И все же 30 вражеским танкам с десантом автоматчиков удалось пробиться через боевые порядки дивизии, ворваться в обороняемые населенные пункты Малое Алешкино и Гребнево. Но дальше продвинуться они уже не смогли. 27 из 30 этих танков истребили воины соединения в ночном бою, разгромили до двух рот вражеских автоматчиков. Разрозненные группы фашистов были отброшены на исходные позиции.

Почему гитлеровское командование так беспокоилось о судьбе окруженного в районе Великих Лук семитысячного гарнизона? Ведь попытки деблокировать его, как уже известно, стоили ему куда больших потерь. Понять это не так уж и трудно. Для фашистских солдат и офицеров требование фон Клюге «прорваться во что бы то ни стало» выглядело как «забота» фюрера о спасении окруженных. На самом же деле это имело иную подоплеку. Великолукская операция осуществлялась нашими войсками как раз в тот период, когда окруженная в районе Сталинграда армия фон Паулюса находилась на грани своего краха. Два окружения одновременно! Вот что больше всего тревожило главарей фашистского командования. И хотя великолукский котел по численности оказавшихся в нем войск не шел ни в какое сравнение с окружением под Сталинградом, он все же оставался котлом. И если рухнули надежды спасти более чем 300-тысячную армию на Волге, то, хотя бы ради престижа, необходимо было обязательно выручить великолукский гарнизон – «Сталинград в миниатюре». Вот почему Клюге, несмотря на большие потери, продолжал бросать в бой против 3-й ударной армии одну дивизию за другой.

После окончательной ликвидации 17 января 1943 года окруженного фашистского гарнизона начали постепенно стихать и бои на внешнем кольце окружения. Великолукская операция была успешно завершена.

Она имела важное как военное, так и политическое значение. Прежде всего потому, что осуществлялась одновременно с победным завершением великой Сталинградской битвы, сковала на северо-западе значительные силы врага и не позволила немецко-фашистскому командованию перебросить свежие дивизии на Волгу. Не меньшее значение имело и то, что в ходе этой операции войска 3-й ударной армии обогатили свой опыт ведения наступательных действий, особенно опыт уличных боев и разгрома окруженных войск противника.

Части и соединения армии, освободившие Великие Луки, удостоились благодарности Верховного Главнокомандующего. Свыше 14 тысяч бойцов и командиров, отличившихся в боях за этот город, получили высокие государственные награды. Приказом Наркома обороны СССР 257-я стрелковая дивизия была переименована в 91-ю гвардейскую, а ее командиру А. А. Дьяконову присвоено звание генерал-майора. Генеральские звания были присвоены также командирам дивизий С. А. Князькову, Б. С. Маслову, А. Л. Кронику. Командующий армией генерал-майор К. Н. Галицкий и командир 2-го механизированного корпуса генерал-майор И. П. Корчагин стали генерал-лейтенантами.

После завершения Великолукской операции в полосе 3-й ударной армии установилось длительное затишье. Это позволило мне обстоятельно, без обычной спешки ознакомиться и с войсками, и с командно-политическим составом, и с работой партийных, комсомольских организаций. При постоянной поддержке Военного совета и лично командарма поарм и политорганы соединений вместе с командирами наладили планомерную боевую учебу политработников.

В последних числах мая в армии были получены постановление ГКО и директива начальника Главного политуправления об упразднении института заместителей командиров рот по политчасти. Этим же постановлением отменялась должность заместителя начальника штаба по политчасти, а должности замполита соединения и начальника политотдела объединялись. Освобождавшихся в связи с этим политработников предлагалось перевести на командную работу. Многие из них были направлены на фронтовые курсы переподготовки.

Тогда же в мае ЦК ВКП(б) принял решение о новой структуре военных партийных организаций. В нем говорилось: «…во изменение существующей структуры армейских партийных организаций установить в стрелковых частях Красной Армии следующую структуру партийных организаций: в стрелковом полку – партийное бюро полка во главе с парторгом; в батальоне – первичная партийная организация батальона во главе с парторгом; в роте – ротная партийная организация во главе с парторгом».

Еще из выступления А. С. Щербакова перед выпускниками Особых курсов я уже знал, что партполитаппарат в армии будет значительно сокращен. Знал и о предстоящем изменении структуры партийных организаций. Поэтому мы исподволь готовились к переменам. А вот теперь настало время практического выполнения указаний ЦК ВКП(б), ГКО и Главного политуправления. Основной курс взяли на количественный и качественный рост партийного актива, на улучшение воспитательной работы с ним.

В связи с тем что 3-я ударная армия находилась в обороне и на фронте было относительное затишье, мы решили членов бюро первичных парторганизаций не назначать, а избрать на собраниях открытым голосованием.

В большинстве батальонов собрания прошли при высокой активности членов и кандидатов в члены ВКП(б). Каждая кандидатура, выдвигаемая в состав бюро первичной парторганизации, тщательно обсуждалась.

В результате изменения организационной структуры количество первичных партийных организаций в армии увеличилось вдвое. Соответственно возросло и число активистов: парторгов, их заместителей, членов партийных бюро. Во многих ротах теперь имелось по одному, а то и по два члена бюро первичной парторганизации. Что ж, это сила, способная выполнять функции переведенных на командную работу заместителей командиров рот по политчасти.

В итоге организационной перестройки к руководству парторганизациями пришло много молодых коммунистов. Парторгам как первичных, так и ротных партийных организаций требовалась повседневная деловая помощь. Нуждались в ней и командиры рот, которые теперь стали единоначальниками и отвечали не только за боевую подготовку подчиненных, но и за их политическое воспитание. Чтобы не допустить ослабления партийно-политической работы в подразделениях этого звена, мы провели ряд совместных семинаров командиров и парторгов рот по вопросам воспитательной работы с личным составом. Затем в дивизиях и бригадах состоялись собрания партийного актива с повесткой дня: «О роли командира роты в воспитании личного состава и задачи партийных организаций».

Работа по обучению и воспитанию партактива велась непрерывно. Мы считали ее главной, основной, и казалось, ни на что другое попросту не должно было бы оставаться времени. Но жизнь, как всегда, вносила в течение событий свои коррективы, порой самые неожиданные, не предусмотренные никакими планами.

Однажды вместе с генералом К. Н. Галицким мы возвращались на КП армии из 28-й стрелковой дивизии полковника М. Ф. Букштыновича. Неподалеку от Великих Лук миновали наполовину сожженную деревню. Сразу за ней начиналось поле. Здесь с десяток колхозниц, впрягшись в плуг, пахали землю. Пройдут несколько шагов, остановятся, вытрут рукавами пот с лиц и снова тянут тяжелый плуг.

Командарм приказал водителю остановить машину. Обращаясь ко мне, мрачно произнес:

– Вот он, результат фашистского нашествия. Пойдемте поговорим с колхозницами, подумаем, чем им можно помочь.

Одна из женщин подошла к нам сама.

– Что, товарищ генерал, тошно смотреть на бабье горе? – сказала она как-то не по-женски сурово.

– Тошно, дорогая, очень тошно. Потому и остановился. Надо что-то придумать, помочь вам.

– Это хорошо, товарищ генерал, если поможете, а то трудно нам. Вся работа на нас, баб, свалилась. Мужики на войне, а у нас ни машин, ни лошадей, вот и маемся.

– Постараемся помочь, – твердо обещал Галицкий. – Вот вернусь к себе, решим, что можно сделать.

…Когда садились в машину, командарм уже принял решение:

– Из второго эшелона выделим людей, машины. Пока стоим в обороне, это можно.

Вечером в войска была отправлена директива Военного совета армии. В ней командирам и начальникам политотделов соединений предлагалось оказать прифронтовым колхозам и совхозам необходимую помощь в проведении весеннего сева, для чего выделить из тылов определенное число бойцов и машин.

Решение Военного совета нашло живейший отклик среди воинов. Желающих поработать на колхозных полях оказалось гораздо больше, чем требовалось. Для выполнения этого сугубо мирного задания в частях отобрали главным образом пожилых бойцов, имевших опыт в подобного рода занятиях. На следующий день на полях колхозов Великолукского района уже закипела дружная работа. К тракторам и тягачам, еще вчера перевозившим тяжелые орудия, прицепили плуги, бороны, сохранившиеся кое-где сеялки. В большинстве же случаев сеяли дедовским способом – из лукошек.

Несмотря на трудности, посевная в большинстве хозяйств района с помощью воинов была закончена своевременно. Колхозники горячо благодарили бойцов и командиров за оказанную им помощь.

Вспоминается и еще одно важное для той поры в жизни 3-й ударной армии событие.

Как-то рано утром (было это во второй половине июля) мне позвонил командарм.

– Хорошая новость, Федор Яковлевич, – услышал я его чуть хрипловатый басок. – Только что к нам прибыла из Центральной женской снайперской школы большая группа девушек-снайперов. Давайте встретимся с ними.

Вместе с нами на эту встречу поехал и мой помощник по комсомольской работе. День выдался жарким, солнечным.

И вот мы на опушке леса. Одетые с чисто женской опрятностью, юные – не больше 18–20 лет, – девушки дружно, по-военному ответили на приветствие Галицкого.