Текст книги "Новая сила (СИ)"

Автор книги: Федор Василенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

Оправившись, Лестрендж окинула взором застолье и задумала прошмыгнуть в край стола.

– Э-эй, а ну ка постой, хозяюшка! – Тимофей разошелся не на шутку. Его уже, похоже, не остановить. – Будьте добры, многоуважаемая супруга, сесть рядом с вашим Лордом, по правую руку, во главе стола!

Собутыльники поддержали пьяным ревом и мне ничего не оставалось, как со скрипом подвинуться.

Её напряженная, окаменевшая фигурка излучала холод. Она молча уселась рядом, на краешек стула.

– Пей! – приказал Максимов. – Штрафную!

Пред черны очи ошеломленной наглостью Беллатрисы поставили наполненный до краев гранчак. Она взирала на сие со смесью ужаса и негодования, а как стакан подвинули ещё ближе, отшатнулась.

Похоже, запашок учуяла!

– Это же ракетное топливо... – обреченно произнесла Белла.

– Оу, наша чистокровная аристократочка знает, что такое ракета? – не преминул я подколоть.

– Я не хочу...

– Пей! Ты была освобождена с этим условием. Не подводи компанию!

– Пей! Пей! – барабанили вилками по столу фрики, будто в какой-то дешевой американской комедии.

Лестрендж обреченно смирилась. Черные прядки ниспадали на побледневшее личико. Она трясущимися руками поднесла грааль ко рту и...

Понеслась!

Час спустя застолье уже вспоминалось урывками.

Вот все поют, обнявшись за плечи, по очереди английские, русские и немецкие песни. То вспыхивают, то затихают горячие дискуссии. Вот Гелерт обосновывает Учителю некоторые моменты своей "работы". Беллатриса, распалившись, втирает с энтузиазмом Максимову, мол, СССР смухлевали, а Гагарин пользовался заклятьем головного пузыря. Тимофей на пальцах объяснял, что это стекло скафандра.

Затем Белла слезно просила прощения у Элизабет за волосы, как женщина у женщины, и клятвенно заверяла, что перевернет библиотеку вверх дном в поисках контр-заклинания.

А она вполне нормальная, когда хочет! Ну или, когда выпьет.

К сожалению, открытость и общительность Беллатрисы никак не отражались на мне – все такая же холодная отчужденность. И почему так обидно-то?!

В отместку пытаюсь подвалить к Лиззи, но остановлен многозначительным покашливанием Каркарова.

Первый провал в памяти.

Фридрих лежит лицом в салате. Элизабет снова на коленях учителя, и нынче он не возражает.

Грин-де-Вальд исчез из веселья. Многим позже, перерывая воспоминания, я выудил обрывок. Отлучившись на пять минут великий маг вернулся, совершенно трезвый, и поставив чары тишины и невнимания вокруг себя примостился в уголке с книжкой. Воистину не тратит жизнь попусту. Особенно после Нурменгарда.

Ещё один провал. Играем в какую-то дичайшую игру, правила которой я не вспомню. Что-то из разряда "всегда на корпоративах"...

Прыгаем, скачем, и в какой-то момент всеобщей возни я падаю, придавленный пошатнувшейся Беллатрисой. Мы распростерлись на полу, и впервые за вечер наши взгляды соприкоснулись.

Мимолетная секунда, краткая вспышка. Лестрендж мигом вскочила, а меня словно мешком по голове ударили! Отчего?

Провал...

В какой-то момент пьяного угара мне стало дико обидно и грустно, что Лиззи с Игорем целуются взасос беспрерывно. А чем мы с женой хуже?!

Безотлагательно и настойчиво притягиваю Беллатрису к себе, и вглядевшись в ошеломленные темные омуты, начинаю выравнивать счет. Сопротивлялась она, или нет? Не помню...

Провал. Темнота. Забытье...

*

Хуже похмелья – только смерть. И даже тут можно поспорить.

Говорить банальности, воспевая страдания не было смысла. Мне просто – хреново. Язык присох к гортани. В животе что-то неприятно плескалось.

– Кики-и-имер... – такого жалобного стона полудемон Поттер не издавал ещё никогда. Хлопок с громкостью ядерного взрыва и существо возникло где-то рядом.

– Хозяин?

– Вы-ылечи меня... как-нибудь... сможешь? – надежда умирает последней.

– Конечно, хозяин.

И негативные симптомы будто рукой сняло. Я настолько удивился разительному облегчению, что даже открыл глаза. Ничего не болело! Невероятно.

– Хм, спасибо, Кикимер! Огромное!

– Всегда пожалуйста, хозяин. Скажите, мне позаботится о гостях?

– А ты можешь?! Тогда конечно, непременно!

Тотчас возникла мысль о источнике бесперебойного дохода в виде эксплуатации рабского труда на медицинском поприще.

– Только в чертах родового дома, – будто прочел мысли домовик и скрылся выполнять поручение. Предварительно, почему-то, как-то особо мерзко хихикнув.

Интересно, почему? А, неважно. Главное, что я чувствую себя превосходно!

Сладко потягиваюсь, раскидывая руки и распрямляя затекшую спину. И моя ладонь упирается во что-то мягкое и нежное.

И голое.

Приехали.

Неспешно ощупываю себя. Одежда не найдена! Критически плохо.

Нехорошие предчувствия вкупе с мерным сопением сбоку не оставляли никакого шанса разуму отыскать выход.

Медленно, как в замедленной сьемке, поворачиваю голову налево. Пожалуйста, Судьба, пожалуйста, пусть это просто будет боггарт!

В такое причудливой и замысловатой форме.

Но разметавшиеся по постели смольные пряди обрушили суть реальности на сознание.

Она очнулась, даже от случайного прикосновения. Недоуменно и заспанно приподнялась, сонно осматриваясь. Затем также, как и я ощутила некую неправильность ситуации. Подняла голову и начала ме-едленно поворачиваться навстречу жестокой реальности.

Одно могу точно сказать со стопроцентной уверенностью! Я – влип.

Утро. Солнечный зайчик пробивается через портьеру, прыгая то на кровать, то отражаясь от зеркала. Клочок радуги мелькает в окне. Птички поют за стеклом.

Вот только в самой спальне атмосфера более чем тревожная. Угнетающая. Угрожающая? Нет, не так. Смертельно опасная. Во.

Беллатриса Лестрендж довернула очаровательную головушку и воззрилась на меня в немом потрясении.

– Поттер... – выдохнула с неприкрытой ненавистью.

– Лорд! Поттер! – величественно задираю нос. – Побольше уважения, женщина! – погибать, так с музыкой.

Однако ей было не до смеха. Её пальцы добела стиснули скомканную простыню, её буквально всю затрясло.

– Что ты... как ты посмел?! – ой визгу-то!

– Как "Я" посмел? Дорогуша, я что-то не помню, чтобы ты упиралась.

Да у самого в голове какая-то каша. Как это могло случиться?! Ну подумаешь, поцеловались разок... ну несколько раз. Это ещё не повод терять контроль! Что-то тут нечисто. Я с подозрением зыркнул на Лестерндж: не стоит недооценивать её коварство. Строит из себя обиженную: рычит, впивается ногтями в бедра, а потом начинает рвать волосы от отчаяния.

Тут главное словить момент, когда она бросится. Ждать долго не пришлось, и минуту спустя я наворачивал по комнате круги от разъяренной тигрицы. Видок ещё тот! Белла одной рукой удерживала обмотанную вокруг тела простыню, мне же достались две подушки в качестве защиты – одна спереди, другая сзади.

Веселые, на первый взгляд, салочки не доставляли приятных эмоций. Слишком уж злобствовала психопатка!

Наконец, устав наворачивать круги вокруг огромного ложа с балдахином она устало прислонилась к угловой стойке кровати. Грудь её рывками вздымалась вверх-вниз, а взгляд метал многообещающие молнии.

– Передохнем? – миролюбиво предложил я.

– Не дождешься! Я выцарапаю твои глаза и умру сама! Плевать!

– Да угомонись ты!

Она снова прыгнула, в яростной попытке разодрать лицо. Синяя вспышка, и женщина повалилась на постель, извиваясь в судорогах. Я опешил, неужто её намерения настолько серьезны?!

– Н-ненавижу! – сквозь всхлипывания выдавила Беллатриса.

– Сожалею, – подсаживаюсь на край кровати, серьезно рискуя. Кладу ладонь на подрагивающее плечо. Она дергается, но я настойчиво возвращаю ладонь на место. Попытаюсь тщательно подобрать слова:

– Послушай, Белла. Мы вчера были пьяны, и никто из нас не в ответе за произошедшее. Подумаешь, проснулись в одной спальне! С кем не бывает. Пф-ф.

Что-то не помогает. Вздрагивать она перестала, но от её тела заструился могильный лед и холодное равнодушие.

– Мы действительно много выпили, – я передернулся, вспоминая, – и потеряли контроль. Скорее всего. Ты вот накинулась, а я даже не помню ничегошеньки!

Женщина молча поднялась, стряхнув мою ладонь небрежно. Степенно завернулась в простыню, на лице застыла непроницаемая маска. И зашагала к выходу.

– Говоришь, не помнишь ничего? – повернулась она у двери.

– Ничегошеньки. Вообще! – подтвердил я, кивая.

– Надо-же. Я тоже ничего не помню. А значит – ничего не было!

И, скривившись высокомерно, покинула комнату источая ледяное презрение.

Я просто рот разинул от настолько сногсшибательной логики! Но, впрочем, мне же и лучше, если все будет по-прежнему. Не хватало ещё иметь что-нибудь общее с этой маньячкой-пожирательницей! Вспомнить только все её прегрешения, и пережитые из-за нее муки! Очевидно, что могло быть и хуже. Я доволен таким исходом.

Наверное.

*

Ближе к полудню народ стянулся в гостиную. На смену праздничному столу явились стулья, расставленные полукругом вокруг центра комнаты. Грин-де-Вальд сосредоточенно крутил палочку узловатыми пальцами. Создатель Филосовского Камня восседал по соседству, напротив остальных.

Даже Лестрендж присутствовала, хотя никто и не заставлял. И гнать не стали, выпивали вместе, как-никак!

Из общих плюсов: на покатой головоньке Элизабет начали произрастать золотистые колоски. Из минусов... ну, вчерашний вечер это один большой и жирный минус.

– Итак, господа! – начал Фламель. – Некоторые из нас уже слышали кое-что. Некоторых мы посвящали по отдельности. Во-первых, – Поттер! Я выполнил обещанное, держи.

Из ниоткуда возникло нечто большое, светящееся и магическое. И понеслось прямо навстречу!

Магический посох.

Я ухватил полированное черное древко и сжал ладони. Ощутил, как волна энергии пробежала по рукам. Волосы встали дыбом. Навершие посоха вспыхнуло признавая хозяина.

– Спасибо! – искренне благодарю. Даже независимо задравшую нос Беллатрису пробило: с какой жадностью она взирает на жезл!

– Мощь творимых чар усилится ощутимо. Сам удивишься! Впрочем, ещё будет время попробовать, – довольный моей реакцией потер руки Фламель. – Теперь – к делам более насущным.

Как всегда, когда говорил Алхимик в аудитории разливалась мертвящая тишина: все внимали словам древнего. Он начал издалека. Повторил историю своей жизни. Впечатление от падения человечества в бездонную пропасть. Более обстоятельно рассказывал о фактах и жизненных ситуациях. Приводил разумные доводы беспричинной утечки морали и прочего.

И, как апофеоз всего – тезис о том, что Любовь – заперта в Отделе Тайн. Дверь, которая всегда закрыта.

По полочкам разложенная теория не выглядело столь... притянутой за уши. В отличие от первой беседы. Я не ставил под сомнения опыт оригинального Поттера из пятой книги, как и слова Дамблдора. Да и Фламель явно не лгал. Но вообразить, что на любовь возможно надеть оковы? Удержать каким-либо из известных способов?

Замуровать в Отделе Тайн?

Немыслимо.

Беллатриса слушала вполуха поначалу. Затем согласно прикрыла веки, когда речь зашла о вырождении магов. Но, как дошло до любви – изумленно открыла рот.

– Что вы сказали?!

И дико расхохоталась. Её смех напоминал ту самую – из прошлой жизни. Среди смешинок промелькивали нотки безумия.

Стало как-то даже совестно за нее.

– Прекрати.

Смех оборвался. Она обратила на меня внимание, наконец. Её лицо пылало от гнева, а я приободрился. Все же магия иногда просекает, кто прав, а кто нет. Хоть и злишься, а ни слова не ляпнешь! И вообще, нечего позорить мужа в присутствии высоких гостей! Понимаю, они ей не друзья и вообще никто. Скорее даже враги. Но и честь-то знать надо!

– Спасибо, Гарри, что приструнил свою половинку, – холодно сказал Грин-де-Вальд. – Ситуация действительно неоднозначная. С одной стороны, теория очень уж складная, и мой личный опыт ей не перечит. С другой – звучит слишком невероятно.

С разных сторон послышался согласный гомон. Видимо Фламель единственный, кто истово верил в вышесказанное.

– С какой стороны не глянешь, мне гораздо легче смириться с проникновением в Министерство, чем со стагнацией нашего мира, – внес свою лепту Каркаров. Они сидели с Элизабет рядышком. Её рука покоилась у него то на колене, то на плече. Лица сияли начищенными медалями. Взглянешь на них, и улыбаешься, переполненный светом. Рад за них.

– Именно. Проникновение в Министерство – опасное предприятие, – Гелерт подорвался, и принялся мерять шагами комнату. – Но ничего невозможного в этом нет. Выбрать день недели, прокрасться ночью через пустые коридоры... посмотреть и уйти. Давным-давно доказано, что в Отделе Тайн есть самая защищенная комната, которую охраняют не больше других. С кодовым названием "Сила". И я хочу знать, что там хранится.

Все помолчали. В принципе, особых возражений не было. Я пообещал идти с учителем до конца. По крайней мере на эту операцию определенно дал согласие. Беллатриса пусть решает сама – заставлять не буду. Немцы готовы рвануть за вожаком хоть на край света. Максимов удовлетворенно потирает бороду предвкушая веселую драку. И, на последок...

– Я с вами! – выпалила Элизабет преисполненная энтузиазма.

– Нет! – отрезали мы с Каркаровым одновременно и обменялись понимающими ухмылками.

– Сговорились! – возмущенно крикнула Стюарт. – Да как вы можете, я сама способна решать!..

– Не можешь, – мягко, но непреклонно возразил учитель. – А особенно, если тебе одновременно приказывают любимый человек и непосредственный хозяин. Хочешь не хочешь, а подчинишься.

– Нечестно! – выпалила Лиззи и обиженно насупилась. Так умилительно, как барсучок, что невольно вызвала всеобщий смех.

– Собралась пугать пожирателей внешним видом? Хотя нет, тебя свои же авроры и пострелят. Говорят, лысым сейчас вообще в Британии непросто...

Лиззи дотронулась до головы, и расстроилась ещё больше. Но перестала упрямиться. Воистину, пойдет на подвиг за край света! Но только с красивой прической и опрятным бельем.

– Первичный план разработан ещё давно. Теперь, давайте перейдем к деталям. Все согласны с моим руководством? – обвел комнату взглядом Грин-де-Вальд. Так, что аж мурашки пробежали по коже.

– Раньше ты не спрашивал, – буркнул Тимофей.

– Раньше я был моложе. Старею, видимо. Да и нынче демократия в моде, скажешь нет?

– Нет-то я может и скажу, только вот что изменится?

Гелерт лишь усмехнулся и взмахнул палочкой. В пространстве буквально из ничего соткались несколько полотен, испещрённых различными схемами, стрелочками и чертежами.

– Я в этом безумии участвовать не собираюсь! – заявила, поднявшись, Беллатриса. – Надеюсь, ты не вздумаешь меня заставлять?

Все взгляды сошлись на мне. Я спокойно и немного разочаровано смотрел на излучающую холод женщину.

– Тебя и не звали. Нам не нужны ненадежные союзники, – оу, она видимо не это собиралась услышать. Думала, уговаривать-заставлять буду? Ну уж нет. И добавляю отстраненно: – Покинь помещение.

И, уже в спину:

– Не дом, Белла, а именно эту комнату.

Её спина напряглась на миг, а затем разочарованно расслабилась.

Спустя минуту в комнате уже вовсю кипело обсуждение.

Прежде всего провели мозговой штурм, в ходе которого выясняли возможные нюансы и рассматривали вероятности. План был рассчитан до мельчайших подробностей: я даже удивился такому профессионализму.

Каждому выделялись магические часы и засекались тайминги: сколько займет преодолеть вот этот вот коридор, или перебежать вот этот узел.

План должен быть выучен назубок. Тут нам в помощь зелье памяти, которое уже сейчас начинает варить Гарфилд. Боевые коктейли, зелья силы, оборотные зелья, заготовленные заранее... Почти вся большая братия завтра будет химичить беспрерывно.

Максимов, как выяснилось, был тем ещё медвежатником. "На моей памяти не существует дверей, которые бы он не открыл. Настоящая находка в нашем деле", – охарактеризовал русского Грин-де-Вальд.

Два немца – два добротных боевика. Чуть хуже учителя, но тоже вполне ничего – для массовки.

Пушечное мясо – прочел я по глазам Грин-де-Вальда.

Уже вечером, когда мы с темным магом остались наедине, он мне поведал извинительно о своем пунктике:

– Есть у меня недостаток, которого нет у дорогого друга Альбуса. Я не умею жертвовать чужими. Считаю, что не имею права. Только своими... поскольку я один из них, и очевидно лучший. Если распоряжаться судьбой, то только своей, и своего народа.

Интересно отметить насколько удачно в его сознании вышеупомянутая позиция сочеталась с проведенной экспансией.

Сказать, что его слова меня успокоили – сильно соврать. Решимость держать ухо востро окрепла. Чутье готовилось реагировать на малейшие опасности.

– Твой учитель поведал о перипетиях с гоблинами... – издалека начал Грин-де-Вальд. – Он рассказал обстоятельно о тайне, о попытках ослабить связь, пока вы баловались на этом вашем Турнире.

Я поперхнулся воздухом. Баловались?! Да я там жизнью рисковал и чуть дух не испустил!

– И я прекрасно осознаю: клятва, или Обет, штука неприятная.

Неприятная?! У него мода такая, называть вопиющие безумства обычными словами? Или с колокольни прожитых лет все кажется мелочью?!

– О чем конкретно упоминал учитель?

– О многом, но... Довольно расплывчато, к слову. Чую я, что дело нечисто. Вы точно ничего не хотите мне рассказать?

Я отрицательно покачал головой. Нечего ни Фламелю – верховному инквизитору, ни Грин-де-Вальду знать о моей истинной сути. Каркаров умолчал и правильно сделал.

– Ну ладно... – небрежно продолжил темный маг. – Суть в том, что так это оставлять нельзя. Я уже предпринял... меры. Тебе о них знать не стоит. Ведь не исключено, что клятва, данная тобой, подразумевает и выдачу информации врагу, я прав?

Неопределенно пожимаю плечами. Нельзя – значит нельзя.

Продолжили обсуждать план. Я хотел было упомянуть о вампирах: об армии отличных, преданных бойцов. Но передумал. Для задания нужна минимальная группка, а отдавать в распоряжение Грин-де-Вальду верных слуг, которых он просто использует в собственных планах не хотелось. Не за него кровушку отдавали. Да и как пояснить их преданность иначе, чем демонической природой?

Нежась в приятной постельке я не мог сомкнуть глаз. Выдастся ли у меня хоть один спокойный денек?! Лежать вечером в кровати, а не в случайной клоаке после очередного пинка от жизни? Как-то даже ненормально, что ли?

Внезапно раскалились ладони.

Неожиданное тепло переросло в такое знакомое и такое ненавистное жжение!

О нет, только не это!

Неужели после всей испытанной ненависти?! После пламени, раскалявшего душу добела и тонн энергии, проходивших через тело и ауру, я все ещё раб этих тварей?!

"Пока ты демон, ты – раб!" – прошелестело на краю сознания.

Захотелось понежиться в постельке? Удивился спокойной ночке? Накаркал блин!

Жжение усиливалось. Зову сопротивляться не было ни сил, ни причины.

Корчась от боли, терзающей тело и душу, но позволяющей действовать, нашариваю одежду. Пара секунд, и я аппарирую по знакомому зову.

– Надо же... явился – не запылился. Причем живой! – Грабодрогг удовлетворенно сощурился.

– И вроде бы в здравом уме? – соседний гоблин в неверии распахнул глазенки и, подойдя, принялся тыкать в меня пальцем словно в диковинный музейный экспонат. Затем принялся задирать веки, рассматривая глазное яблоко. Растягивать щеки и запрокидывать голову, словно какой-то кукле.

Чертовски обидно, надо признать, и унизительно. Не сметь. Не после всего, что я пережил! Не после всей той боли, жертв... не после ночи с Беллатрисой!

Одно волевое усилие, даже не так: намерение, и гоблин улетел от меня, будто пробка из-под шампанского. Мгновение сладкого торжества! Теперь – они. С ненавистью разворачиваюсь к оставшимся. Расплата последовала мгновенно – я тотчас ощутил, что такое ад, и с чем его едят.

– Тихо, с него хватит! – сквозь дымку доносятся голоса. – Мы не можем позволить себе испортить столь ценный экземпляр.

– Который обошелся нам жизнью соратника! Моего брата!

– Тише, Крагхшаргх, тише. Я не говорю щадить его, любить его или делать с ним что-нибудь, помимо использования на благо нашего народа. Помнишь мы говорили, о Той Самой Инициации. Мы провели её.

– Не может быть! – ахнул ещё один собеседник. Брат, именуемый Крагхшаргхом изумление выразил более сдержанно:

– Впечатляет. Но...

– Никаких но! Вот он! – указывает когтистым пальцем на меня. – Наша гарантия успеха. Вы видели, что он натворил по нашему приказу? Он – непобедим! Мы можем форсировать нашу операцию! – Грабодрогг отвратительно подергивался от переполняющего возбуждения. – Мы уже подорвали мощь магической Англии. А когда немногие оставшиеся наследнички обратятся в банк – шиш! Вот, что они получат!

– На нас накинутся сразу все.

– Исключено. Мы, конечно же, не будем рассусоливать и мелочиться. Продолжим выплачивать мелкие ссуды ничего не подозревающим клиентам. Но наш независимый капитал благодаря новым обстоятельствам минимум удвоился!

– Он ещё не наш, Грабодрогг, – ещё один, черный, как поганка гоблин подошел к образовавшейся вокруг меня группке. – Он ещё далеко не наш.

– Но позвольте...

– Вот когда война окончится, а возможные наследнички рода людского... исчезнут в пепле... вот тогда... тогда он будет наш!

– Ваши слова как всегда истинны, цорхванг!

Явно титулованный мерзавец. Сгрудились, и размусоливают. Отодвигаюсь чуть назад, устало опираясь на каменный выступ. Сегодня явно не мой день. Начался в лапах одного кошмара, а закончился ещё хуже. Лестрендж на фоне подонков из-под земли воспринималась благословением.

И отчаяние. Глухая, безысходная тоска заполоняла сознание. Ничего не поделаешь. Сама суть, сама причина моего пребывания здесь – завязана на этих уродцев.

Конечно, с одной стороны только благодаря им получил возможность существовать в этой реальности. Наслаждаться магией, переживать незабываемые моменты...

Но за любые подарки, а особенно за новую жизнь приходится платить. И платить страшную цену. Неужели моя судьба – быть разрушителем всего, что мне дорого. Всего, что я хотел бы сохранить. Мира, где я хотел бы жить!

Не лучше ли было просто умереть? Тогда, под фарами дурацкой машины?

Одинокая слезинка скатилась по щеке. Мне захотелось отчего-то вернуться домой и удавиться на первой попавшейся веревке. Лишь бы не делать мерзости, которую меня заставят сделать.

– Ой, мистер Поттер, не расстраивайтесь вы так! Подумаешь, с кем не бывает, попали впросак, а выхода нет. В жизни и не такое происходит! – фыркнул насмешливо Грабодрогг.

Конец. Итог.

Я ощутил, как душу заполняет леденящий, лопающий кости и суставы холод. Лед непоколебимой решительности – холодная ярость наполнила сознание, разум и все мое яство.

Поднимаю взор на микроскопического ублюдка, находящегося настолько ниже, что без лупы не разглядишь.

И оно отшатывается. Снова жмет свою кнопку, или что у него там... и накрывает адская боль. Но в этот раз все немного иначе.

Да – меня рвет на части. Да – это невыносимо.

Но крошечная частичка меня стоически держится. Крохотный островок в бушующем пламени, огражденный выкристаллизованными алмазами льда. И я не отвожу взгляд.

Маленький гад отступает. Шаг назад. Опускает взгляд и что-то кричит. Мне плевать.

Кричу.

Я умираю – но не сдаюсь. Я никогда не сдамся, и никогда не предам себя. Никогда больше не проявлю слабость или малодушие. И если мне предстоит испачкать руки в крови своих близких – я сделаю это. Огражденный непробиваемым льдом. До последнего ждущий шанса нанести ответный удар. И пусть в конце всего останется лишь пепел, я и они, я выжду. Я выжду, и нанесу мой единственный удар, означающий конец мерзким ублюдкам, посчитавшим, что у них есть право что-то менять!

Я буду ждать.

Мозг просто отключился. Но в глубине души я знал, что даже в бессознательном состоянии я источал мощь, насмешку и превосходство.

Очнулся рывком, словно выдернули за ниточку. Вокруг – стены какого-то кабинета. У противоположной стены – рабочий стол над которым склонился, выводя какие-то закорючки, Грабодрогг.

Приятно польстил тот факт, что по обе стороны стола высились несколько непроницаемого вида дуболомов. Телохранители, да ещё мутноватая пленка защитного пузыря говорили о многом. О том, что меня боятся, как минимум.

– Уже проснулись, мистер Поттер? – миролюбиво спросил гоблин. – Нечего было так буянить. Я понимаю, безусловно, что с вашей природой это непросто, но в следующий раз будьте сдержаннее, идет?

Я промолчал. Никакой реакции.

Грабодрогг начал тихо свирепеть, и вновь нахлынула боль. На этот раз недолгая. Мне впервые за все время стало действительно безразлично. Да – больно, да – невыносимо. Но безразлично.

Ледяная пустыня внутри оберегала.

Пытка исчезла. Видимо, подонки выработали определенную позицию, не желая вновь доводить до крайности. Ну замучают опять до потери пульса – что это изменит?

– У нас пока нет для вас работы, мистер Поттер, – Грабодрогг наконец взял себя в руки. Вернулась ехидная ухмылка. – Хотя, ваша эффективность впечатляет. Спасибо за трудолюбие и энтузиазм!

Он внутренне напрягся в ожидании реакции. Телохранители замерли в готовности отразить атаку.

Плевать. Я выбрал жизнь не ради самоубийственной атаки. А ради шанса мести.

И пусть весь мир сгорит, но они не будут в нем править. Их плану не суждено свершиться. Ибо я так решил.

– Рад вашей покладистости, мистер Поттер! Все вернулось на круги своя! Это несложно, верно? Для вас у нас пока нет заданий, но будет новая установка. Номер один. Если кто-то в вашем окружении хоть что-то о нас заподозрит и станет представлять непосредственную угрозу... – гоблин хихикнул. – Ваша задача – устранить его в течении суток. Приказ понятен?

– Приказ понятен, – безжизненно повторил я.

Значит, у меня есть сутки, прежде чем начнется пытка? Пытка, которая вынудит меня уничтожить Грин-де-Вальда? А кто ещё догадывается о гоблинах? Дамблдор? Учитель?

Не смогу я. Даже среди бредового тумана: дня, когда произошел инцидент с Асторией... Я каким-то нутром чувствовал, ощущал: все не взаправду. Если сравнивать, то полеты в бессознательном состоянии можно вообще скинуть со счетов.

Но что делать?! Выбрать месть, и погибнуть на одном из этапов выполнения плана? Не учитель, так Грин-де-Вальд. Не он, так Дамблдор. Один из них пришибет уж точно. Как больную бешенную собаку.

Но не это страшно. Страшно будет, если я каким-то невообразимым образом справлюсь. Как тогда я буду доживать?

Позволит ли обтекаемость формулировки сопротивляться? Сколько я смогу выдержать?

Не имея ответы на сии вопросы, я не придумал ничего лучше, чем отбросить невеселые мысли.

– Можете идти пока что. Лорд Поттер! – нарочито передразнил он титул.

Я аппарировал, но прежде взглянул на гоблина. Тот вздрогнул. Глазки забегали. Он улыбнулся вымученно, устыдившись импульса. Но я лишь удовлетворенно сощурился. Ты прочитал свой приговор, Грабодрогг? Узрел ли ты, что я ни перед чем не отступлю?!

Вернулся на Гриммо уже под утро после нескольких часов скитания в предрассветном Лондоне. Стылые улочки и холодный туман помогали мыслить трезво. В окружающей мгле растворялись иллюзии и страхи.

Утро началось с неожиданного:

– Мы атакуем сегодня! – пробасил Фламель, собрав нас на скорую руку. – Шанса удачнее просто быть не может! Министр совершает секретную поезду в Азию за военной помощью. Додумался наконец.

Чудесно. Тягчайшая гора хоть немного, но свалилась с плеч. Сутки ещё продержусь, а там как Бог даст...

– В Азию? Почему туда? – удивленно хлопает глазками Лиззи. Беллатриса тоже в недоумении. Надо же, почтила нас своим присутствием! Поди скучно целый день сторониться каждого, изображая невинную пленницу. Или же просто опасается Грин-де-Вальда.

– Магов там в десятки раз больше чем у нас, милочка, – великий алхимик так взглянул на спросившую, что та моментально покраснела. – Европа уже давным-давно позади. Что у нас есть? Стайки аврорской полиции? Реальность показывает, что их недостаточно. Тут нужна регулярная армия. Какой, к сожалению, в магической Британии не существует.

– И кто же её может предоставить?

– Китай, – заметил Максимов. – Та же Индия. Суммируя, там магов впятеро больше, чем во всей Европе и России вместе взятых. Сказывается отсутствие инквизиции, почтение к своей культуре с древних времен и другие различающие нас факторы. А последние десятилетия магические общества Китая и Индии, в отличие от политических, начинают сильно сближаться. Как бы нам не отхватить магическую третью мировую лет через двадцать. Особенно, если Волан-де-Морт победит и распространит влияние над Европой. Под лозунгом спасения мира от Абсолютного Зла можно такое учудить... Единственное, чего им не хватает, так это какого-нибудь Темного Лорда.

– Сплюнь, – мрачно хмыкнул Грин-де-Вальд. – Сосредоточьтесь на сегодняшней миссии. У меня плохое предчувствие.

– Быть может, тогда отложим? – предлагает нервный Фридрих. Судя по судорожному глотку чутью главаря верить стоит.

– Исключено. Наш трусливый министр увозит с собой огромное число мракоборцев. Видимо опасается китайцев больше, чем Реддла. Многие сотрудники взяли бессрочный отпуск за свой счет, уволились или... погибли. Самое непростое – пройти через внешний охранный кордон. Дальше можно разгуливать по пустым коридорам сколько душеньке угодно.

– Звучит как-то слишком просто, – заметил я. На самом деле мне безразлично, холод внутри замораживает эмоции. Но нужно прояснить детали.

– По-настоящему хорошие планы всегда просты по сути, Лорд Поттер, – Гелерт перевел на меня взор. – Копание в мелочах ещё предстоит, длительное и непростое. Ведь дьявол таится именно там. С вами все в порядке? Вы сегодня какой-то другой.

Проклятье, он все же что-то учуял. Опытный старый волчара.

– Все хорошо, продолжайте обсуждение, – махаю рукой, – давайте вникнем в детали.

Темный маг отвернулся. С очевидным намереньем затронуть в дальнейшем эту тему. Хоть бы не сегодня... а завтра уже для меня может и не быть.

*

В коридоре зацепила Элизабет. Сияя как начищенный чайник утаскивает за руку в боковую комнатушку.

– Что случилось?

– Гарри! Вчера Гелерт предложил чудесную идею! Мы с Игорем просто обязаны пожениться.

– Ну так женитесь, – пожимаю плечами. – Я-то тут причем?

– Ой, да что ты как глупенький?! Сегодня – опасная ночная миссия! Мы просто обязаны поженится до вечера!

– Н-но...

– Понимаю, что ты хочешь сказать! Не волнуйся, свадьба обязательно будет! Ещё бы я отказалась от платья невесты! – Элизабет фыркнула. Мне кажется, или от флюидов счастья она резко поглупела? – Но клясться будем сегодня! Священнику уже назначили время – Гелерт организовал. Негоже, он говорит, пред смертным боем судьбы не скрепить навеки!

Меня всегда корежила особенность некоторых женщин так запросто называть великих немолодых мужчин по именам.

– Ну хорошо, Грин-де-Вальд молодец, я-то тут причем?