Текст книги "Дневники казачьих офицеров"

Автор книги: Федор Елисеев

Соавторы: Павел Маслов,Михаил Фостиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

Дневники казачьих офицеров
^{Составитель П. Стрелянов (Калабухов)}

Предисловие

Вниманию читателей предлагается книга, составленная из дневников и воспоминаний казачьих офицеров Русской Императорской армии, участников Белого движения на Юге России – генерал-лейтенанта М. А. Фостикова, полковников Ф. И. Елисеева и П. М. Маслова.

Событиями трех войн XX века судьба сводила их вместе, затем разбрасывала по фронтам и странам, чтобы вновь соединить в эмиграции через континенты.

Открывают книгу дневники генерала Фостикова, начатые им весной 1918 года в России и законченные в 1921 году в городе Вранье Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, сокращенно СХС (будущей Югославии).

Последний год Великой войны 1914–1917 годов застал Фостикова в должности командира конного отряда – конвоя Великого Князя Димитрия Павловича, находящегося в Персии в ссылке по указу Императора Николая II.

В Гражданскую войну М. А. Фостиков – один из самых доблестных командиров казачьих полков, с 1919 года – активно действующий военачальник дивизионного и корпусного уровня. Только в Гражданской он был более десяти раз ранен и контужен (не считая ранений, полученных в Великой войне). Так, в боях под Царицыном с 9 по 13 сентября, командуя дивизией в чине генерал-майора, ранен четырежды, причем последний раз тяжело.

«Казаки любовно смотрели на своего «генерала Хвостика», как ойи называли его и, видимо, совершенно не боялись, а только любили и готовы были слушаться его беспрекословно. С ними он провел, всю Гражданскую войну, много раз раненный», – вспоминал полковник Ф. И. Елисеев, командир полка во 2-й Кубанской казачьей дивизии Фостикова, а затем ее командующий.[1]1
  Елисеев Ф. И. Лабинцы и последние дни на Кубани. Нью-Йорк, 1962, ротатор, бр. 1, с. 23.


[Закрыть]

Несомненный интерес представляет и та часть дневников генерала, в которой скрупулезно, по дням, фиксируются все перипетии документально малоизвестного восстания кубанских казаков против большевиков конца весны – осени 1920 года. В это время Русская Армия уже действовала в Крыму, а отошедшая к Адлеру и Сочи Кубанская армия осталась без своих старших начальников, отозванных к генералу Врангелю (генералы Шкуро, Улагай, Науменко, Бабиев, Муравьев). В апреле большая часть ее капитулировала перед красными.

В последующие месяцы генерал Фостиков, объединив под своим командованием до 25 тысяч человек,[2]2
  По данным самого М. А. Фостикова. В военно-исторической литературе эти цифры варьируют от 3 до 30 тысяч. Анализ численности «Армии возрождения России», проведенный составителем по дневникам генерала, позволяет говорить о 9–10 тысячах. Общая численность повстанцев, вместе с отрядами, напрямую не подчиненными Фостикову (из-за слабой связи и удаленности), но действующих в том числе по его приказаниям и самостоятельно боровшихся с большевиками, могла достигать на разных этапах восстания 12 и более тысяч человек.


[Закрыть] ведет в горах и лесах юго-восточной части Кубани, в Теберде и Карачае партизанскую, а затем и открытую войну с регулярными частями Красной армии.

Прекрасно вооруженным и снабженным красноармейцам противостояли казаки, одетые и вооруженные «как они были» на момент ухода в горы. Начав борьбу в июне месяце в одном только Баталпашинском отделе, к началу августа Фостиков переносит боевые действия своих частей на территорию еще двух отделов – Лабинского и Майкопского. Таким образом, восстание охватило три из семи отделов Кубанского войска.

О том, что генерал фостиков старался организационно и структурно превратить отряды своей «Армии возрождения России» в регулярные воинские части, говорит тот факт, что сами казаки постановили «нашить всем погоны по цветам частей». (Эти редкие свидетельства того времени представлены в иллюстрациях книги.) А ведь случайное попадание в плен в погонах заканчивалось одним – пулей.

Против большевиков в армии повстанцев вместе с казаками воевали белые офицеры, горцы, учащаяся молодежь, участвовавшая в боях наравне со взрослыми. «Летом 1920 года части армии генерала Фостикова под давлением красных отступали в горы. Взвод пеших казачат, состоявший из воспитанников Майкопского технического училища, не обученный строю, случайно оторвавшийся от своей части и попавший в безлесую полосу фронта, спешно отходил под давлением эскадрона красной конницы. Считавший свою жизнь минутами – этот взвод, под командованием испытанного подхорунжего, сгрудился вокруг него и, отступая широким шагом, с предсмертным пением казачьего гимна «Ты Кубань, ты наша Родина», он, в моменты близкие к роковому концу, поворачивался резко кругом, давал 4–5 сметающих залпов на наседающих красных, валил из строя их и вновь, подавляя в душе чувство страха смерти, продолжал спешно отходить к лесу…»[3]3
  Елисеев Ф. И. На берегах Кубани. Нью-Йорк, 1957, ротатор, бр. 3, с. 7.


[Закрыть]

В сентябре более 5 тысяч бойцов повстанческой армии и беженцы под непрерывным натиском превосходящего противника с боями, в тяжелейших условиях, отошли через горные перевалы в Грузию. Фостикову удалось установить связь с генералом Врангелем и получить заверения в скором прибытии кораблей для переброски частей в Крым. На Черноморском побережье казаки были интернированы. Показательно здесь разное отношение к белым казакам со стороны местных властей и военных: если кадровые грузинские офицеры Императорской армии сочувствовали и старались помочь, то «начальствующие» лица и действующие по их приказу солдаты, пользуясь бесправным положением разоруженных людей, измывались над ними, обирали их и морили голодом.

К началу октября советская Россия и правительство Грузии договорились о выдаче казаков большевикам. В Гагры уже направлялась «совместная миссия». В то же время транспортам, пришедшим от генерала Врангеля, грузинским командованием не дозволялось пристать к берегу. И генерал Фостиков провел блестящую «сухопутно-морскую» операцию: хитростью и силой, с высадкой десанта и применением оружия ему удалось завершить ночную погрузку казаков на корабли для перехода в Крым.

Дневники заканчиваются описанием завершающих боев Русской Армии под командованием генерала Врангеля на Перекопе, содержат особый взгляд автора на Крымскую эвакуацию ноября 1920 года. Его характеристики некоторых известных генералов и штаб-офицеров Белого движения остаются конечно же выражением личного мнения Фостикова.

Поскольку военная биография генерала Фостикова документально отражена в его послужном списке (см. приложение 1), мы сочли нужным остановиться на тех важных эпизодах его военной службы и жизни в эмиграции, которые там не раскрыты.

Михаил Архипович Фостиков – сын вахмистра и внук офицера Кубанского казачьего войска (ККВ). После окончания военного училища в 1908 году вышел хорунжим в 1-й Лабинский генерала Засса полк ККВ. С 1909-го по 1912 год участвовал с полком в военной экспедиции в Персии,[4]4
  Стрелянов (Калабухов) П. Н. Неизвестный поход. Казаки в Персии в 1909–1914 гг. М.: Рейтаръ, 2001.


[Закрыть] с началом Великой войны 1914 года он – на Кавказском фронте полковой адъютант.[5]5
  Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте. 1914–1917. М.: Воениздат, Редкая книга, 2001.


[Закрыть] Весной 1915 Года сотник Фостиков отозван в войско и переведен в формируемую Сводную Кубанскую (3-ю Кубанскую казачью) дивизию на Персидский фронт. Командир 3-й сотни 4-го Сводного Кубанского (Ставропольского) полка[6]6
  Стрелянов (Калабухов) П. Н. Корпус генерала Баратова. М., 2002.


[Закрыть] и конного отряда особого назначения до осени 1917 года.

После эвакуации 1920 года из Крыма Сводный Кубанский корпус под командованием генерал-лейтенанта Фостикова был размещен на острове Лемнос, откуда через Солоники 1 июня 1921 года прибывает в город Вранье (Королевство СХС). Сдав командование, на протяжении многих лет генерал преподает в сербских гимназиях. После вступления Красной армии в Белград в 1945 году его вызывают в особый отдел, где допрашивают в течение трех суток, но затем отпускают.[7]7
  Кубанский войсковой атаман В. Г. Науменко в своих дневниках приводит списки кубанских генералов в эмиграции. 21 января 1947 года он отмечает: «В безвестном отсутствии… Ю. Фостиков», а 14 ноября 1948 года «…9. Фостиков – имеются сведения, что расстрелян немцами в Пазово» //Из архива Кубанского Войскового Атамана генерал-майора В. Г. Науменко. Дневники №№ 31, 35, машинопись.


[Закрыть] Умер М. А. Фостиков 29 июля 1966 года в Белграде, похоронен в городе Стара Пазова (Югославия).

Второй цикл книги – «С Хоперцами» – начинают записки полковника П. М. Маслова, родового казака-хоперца, чья судьба событиями Великой войны и Белой борьбы оказалась тесно связанной с генералом Фостиковым.

Записки Маслова – это короткие рассказы офицера 1-го Хоперского Е. И. В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полка ККВ о неизвестных эпизодах боевой работы старейших казачьего и драгунских полков Кавказской кавалерийской дивизии, проведших всю войну 1914–1917 годов на Западном и Кавказском (и его Персидском направлении) фронтах. По возвращении с войны в Баталпашинский отдел Кубанского войска, весной 1918 года, казаки начинают борьбу против большевиков и продолжают ее в отрядах Шкуро в первых боях с красными на Юге России.

Павел Максимович Маслов родился 6 ноября 1880 года в станице Кардоникской Кубанского казачьего войска. Подхорунжий 1-го Хоперского полка ККВ мирного времени, в Великой войне георгиевский кавалер, за боевые отличия в 1914 году произведен в офицеры, к концу войны подъесаул родного полка. В Гражданской – командир полка в дивизии Шкуро, командир бригады (2-й и 3-й Хоперские полки) в «Армии возрождения России» генерала Фостикова в августе 1920 года, войсковой старшина, в Русской Армии командующий 2-м Хоперским полком, награжден орденом Св. Николая Чудотворца 2-й степени.

В эмиграции с 1922 года, служил со своим полком в отрядах сербской жандармерии и пограничной стражи в горах Македонии. По расформировании русских воинских частей – организатор и участник выступлений казаков-джигитов вместе с Ф. Елисеевым, работает техником-испытателем на фабрике авионов (самолетов) в городе Кральево. С оккупацией немецкими войсками Югославии в 1941 году в группе русских летчиков-испытателей перелетел в Алжир и воевал в «Бельгийской Легии». В 1944 году попал в плен, находился в лагере в Австрии. Как белый офицер, он не имел возможности вернуться после войны в титовскую Югославию. Получив пенсию от правительства Бельгии, жил в старческом доме в Брюсселе и умер 1 мая 1974 года.

Продолжают цикл «С Хоперцами» воспоминания полковника Ф. И. Елисеева.

«Федор Иванович Елисеев – не только боевой офицер, но один из наиболее крупных военных историков и мемуаристов русского зарубежья. Он оставил тысячи страниц произведений, посвященных истории полков Кубанского казачьего войска, начиная с предвоенного времени. Собственно, большую часть того, что было написано в эмиграции по истории кубанских частей, составляют именно труды Ф. И. Елисеева. Да и за исключением ряда высших руководителей Белого движения и профессиональных военных историков, пожалуй, никто другой среди русской военной эмиграции не оставил такого обширного наследия.

Свод воспоминаний Ф. И. Елисеева о полках Кубанского казачьего войска, в которых ему довелось служить, по объему, степени подробности и насыщенности фактическим материалом практически не имеет себе равных в такого рода литературе и является ценнейшим источником по истории Первой мировой и Гражданской войн…» (С. В. Волков, доктор исторических наук).

В данную книгу вошли пять тетрадей-брошюр Елисеева – хронологически продолжающие его более ранние воспоминания (Казаки на Кавказском фронте. 1914–1917 гг. М.: Воениздат, Редкая книга, 2001; С Корниловским конным. М.: ACT, Астрель, 2003).

В них командир Хоперских полков в 1919 году повествует о лихих, сокрушающих рейдах прославленных казачьих корпусов Мамантова и Шкуро; об отступлении с тяжелыми боями от Воронежа до Кубани; приводит боевые расписания казачьих частей; ярко выписывает образы старших военачальников – А. Г. Шкуро, К. К. Мамантова, Н. Г. Бабиева, В. Г. Науменко, А. М. Шифнер-Маркевича, Н. П. Калинина, офицеров и рядовых казаков.

Генерал Шкуро был первым героем и любимым начальником для казаков. Но вот как описывает освобождение от красных Екатеринослава местный житель:

«Легкой рысью проносились по проспекту сотни казаков; добродушные улыбки кубанцев, загорелые лица офицеров, часто мелькающие беленькие Георгиевские крестики на груди и бесконечный восторг, неимоверное счастье освобожденных людей…

Увидев молодого генерала, идущего впереди бесконечной ленты конных войск – толпа забыла печаль прошлой ночи… Прилив твердой веры и новые надежды охватили исстрадавшихся людей. Генерала забрасывали цветами; молодые и старые женщины, крестясь и плача, целовали стремена принесшего освобождение генерала. И впервые, после трехнедельного молчания, зазвонили церковные колокола.

…Еще вчера неизвестная фамилия Шкуро сегодня стала ореолом освобождения и надеждой на восстановление Родины».

Отобразив документально ход ожесточенных сабельных сражений в центральных губерниях России, сам непосредственный участник тяжелых боев под Касторной Елисеев приводит численное соотношение белых и красных соединений, тем самым «изнутри» оппонирует Буденному, восхваляющему победы красной конницы в книге «Пройденный путь». Впрочем, красный маршал не раз ставит себя в курьезное положение, описывая гибель «зарубленных конно-армейцами белых генералов» (оказавшихся потом живыми и невредимыми и проживавших в эмиграции) или многократно преувеличивая силы и вооружение белых частей – видимо, для вящей славы.

Конечно, хватало среди казаков и тех, кто воевал на стороне большевиков; по словам донского урядника, сказанным Елисееву, «и наших сволочей-донцов немало у красных!». Были ли это уже казаки?!

Хватало и таких, кто, вернувшись к нормальной, зажиточной жизни при белой власти, жизни по законам, не желали терять нажитое поколениями и отступать по Кубани с армией – «ведь всего не унесешь с собою?., а одному бежать – какой смысл?» – предпочли мириться с большевиками. Что с ними стало?!.

Большевики все брали бесплатно и под угрозой. «Мы – народная армия!.. Нашим лошадям нужен фураж. Давайте его нам немедленно же!.. А нет – сами возьмем! А когда прогоним золотопогонников – всем вам будет легче жить. А пока – делайте жертву!» – говорили они крестьянам, и те, ненавидя их и боясь, давали все, что требовали.

«Должен подчеркнуть, – пишет Елисеев, – что воронежские крестьяне были настроены исключительно активно против красных. Как жаль, что эта сила не была использована».

И как трагический эпилог к уничтожению русского мужика еще в годы Гражданской войны, как жуткое горе Ф. Елисеев приводит слова-стон простого старого солдата при отступлении белых. «Э-эх, господин полковник! – чисто по-крестьянски выдавил он из себя. – Проп-пала Рас-сея… проп-пало все… хрестьяне… семья!» – как-то особенно, с надрывом выкрикнул он, прапорщик из крестьян».

Тогда казалось, что «это есть наши временные неудачи»…

Кадровый офицер, блестящий знаток казачьей формы и оружия, структуры и истории казачьих полков, Елисеев в своих работах всегда обращает внимание на эти детали. Любовь к форме и привычка носить ее «нарядно» даже в смутное время Гражданской чуть не сыграли с ним злую шутку при встрече с донскими казаками, не поверившими ему.

Он дает довольно редкое описание и боевую работу «Волчьего дивизиона» – любимого детища и личного конвоя генерала Шкуро.

Вступив в должность командира хоперцев и столкнувшись с полным неведением молодыми офицерами военного времени и офицерами неказаками полковых традиций и песен (см. приложение 3), Елисеев рассказывает им «историю хоперцев», старается воспитать в офицерах гордость за свой полк.

Уезжая через несколько месяцев по переформировании кубанских частей на фронт, провожаемый всеми офицерами-хоперцами, «часть своей души он оставлял в этом полку…».

Федор Иванович Елисеев родился 11 (24) ноября 1892 года в станице Кавказской Кубанского войска в казачьей семье. Семнадцати лет от роду вступает в службу вольноопределяющимся в 1-й Екатеринодарский кошевого атамана Чепеги полк ККВ. В 1910 году поступает в Оренбургское казачье училище и оканчивает его взводным портупей-юнкером с двумя золотыми жетонами за джигитовку и гимнастику. В 1913 году выходит хорунжим в 1-й Кавказский наместника Екатеринославского генерал-фельдмаршала князя Потемкина-Таврического полк ККВ в Туркестанский военный округ (город Мерв). С началом Великой войны на Кавказском фронте (19 октября 1914 года) Елисеев непрерывно в строю: младший офицер сотни, полковой адъютант, командир сотни на Западном фронте (Финляндия), награжден шестью боевыми орденами до ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом включительно.

По возвращении казачьих;. частей на Кубань – активный участник восстания против большевиков в Кавказском отделе в марте 1918 года, командир конного отряда. Летом того же года вступает в отряд полковника А. Г. Шкуро и начинает свою боевую работу в Белом движении.

С сентября 1918-го и по май 1919-го он в Корниловском конном полку: командир сотни, затем командир полка, четыре раза ранен.

После командования Хоперскими полками (о чем рассказало в этой книге), с января 1920-го, командир 1-го Лабинского полка и командующий 2-й Кубанской казачьей дивизией (Улагаевской) при отступлении с боями к Черному морю и капитуляции Кубанской армии под Адлером и Сочи в апреле 1920 года.

Плен, лагеря и тюрьмы в Екатеринодаре, Костроме, Москве и Екатеринбурге, откуда Елисеев бежит в Олонецкую губернию и летом 1921 года переходит границу с Финляндией.

Атаман Финляндско-Кубанской станицы, работал на лесопильной фабрике. В октябре 1924 года, получив визы, вместе со своими казаками отбывает во Францию. В 1925–1926 годах он – организатор и главный участник джигитовки под руководством генерал-лейтенанта Шкуро в Париже и в турне по странам Европы.

В городе Виши полковник Елисеев назначается представителем Кубанского войскового атамана генерал-майора В. Г. Науменко начальником армейской рабочей группы РОВС, активно помогает Русскому зарубежному союзу военных инвалидов генерала от кавалерии H.H. Баратова.

С 1933-го по 1939 год Елисеев – руководитель группы джигитов в «кругосветном турне» по Индии, на островах Ява, Борнео, Филиппинах, в Индокитае, Бирме, Сиаме, Малайе, Сингапуре и других странах.

В 1937–1938 годах, проживая в Шанхае, он назначен представителем Кубанского атамана на Дальнем Востоке для установления и поддержания связи с возглавителем дальневосточной эмиграции атаманом Г. М. Семеновым.

В 1939 году на острове Суматра Ф. И. Елисеева застает Вторая мировая война. Как офицер союзной армии по Первой мировой войне, он вступает офицером во французский Иностранный легион в Индокитае, участвует в боях с японцами. В 1945 году, прикрывая отход батальона легионеров в арьергарде и спасая раненого товарища, сам дважды раненный, попадает в плен. Ему шел 53-й год, это была его третья война. После освобождения в 1946 году возвращается во Францию. За службу и боевые отличия в Легионе Елисеев награждался девять раз, в том числе орденом Круа де Герр (Военного Креста) 2-й степени с золотой звездой на ленте.

В 1947–1948 годах работал с группой джигитов в Голландии, Швейцарии и Бельгии. Когда он слез с седла, ему было 56 лет.

Еще во время поездок по странам Юго-Восточной Азии Ф. И. Елисеев закончил писать свой труд (5000 страниц), посвященный истории полков ККВ и военной истории казачества.

Перебравшись в 1949 году в США, он публикует основные свои работы. Всего было выпущено на ротаторе более девяноста брошюр (2500 страниц), так и не изданных в виде книг. Брошюры рассылались по подписке, а старикам в богадельни – бесплатно.

Умер Федор Иванович Елисеев 3 марта 1987 года в Нью-Йорке на 95-м году жизни.

* * *

Первая обработка рукописных дневников генерала Фостикова была осуществлена его сыном Борисом Михайловичем и внуками. Один экземпляр дневников передан сыном генерала составителю этой книги в Белграде в декабре 2001 года для публикации в России.

Записки полковника Маслова были также подарены составителю сыном полковника – Александром Павловичем. Обоим дарителям приношу сердечную благодарность.

Дневники М. А. Фостикова и П. М. Маслова никогда не публиковались. Брошюры Ф. И. Елисеева «С Хоперцами от Воронежа и до Кубани. 1919–1920» выходили в США на ротаторе в 1961–1962 годах и представляют собой библиографическую редкость.

Необходимо отметить, что как в обработанных, так и в рукописных записках наличествовало не всегда верное (по объективным причинам) написание многих географических названий и имен участников боевых действий. Это потребовало привлечения дополнительных архивных источников, и очевидные ошибки были исправлены. При этом датировка событий авторов и их стиль сохранены.

Практически все фотографии, вошедшие в книгу, публикуются впервые. Большая их часть передана нам сыновьями авторов; снимки с Кавказского и Персидского фронтов Великой войны – из семейного архива составителя.

В комментарии включены краткие биографические сведения о лицах, упоминаемых в дневниках и воспоминаниях. Данные о старших офицерах Белого движения, неказаках, любезно предоставлены составителю доктором исторических наук С. В. Волковым.

В приложении 2 приведено военно-административное деление Кубанского казачьего войска на 1920 год и перечислены населенные пункты тех отделов, на территории которых вела боевые действия армия генерала М. А. Фостикова.

В приложении 4 представлены секретные документы Кавказского фронта красных из Российского государственного военного архива (РГВА), содержащие сведения о применении репрессий в казачьих станицах, поддержавших «Армию возрождения России».

^{П. Стрелянов (Калабухов)}