Текст книги "Адмирал Ушаков. Письма, записки"

Автор книги: Федор Ушаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

Магазины во оном пусты, найдено только в сараях несколько сосновых лесов, годных на малые мачты и на стеньги, как приказано было по надобностям употребить на эскадры; нашли также пойманные по прибытии оставших судов Св. Мавры отрядом капитана Селивачева разбойнический бриг и других разных купеческих судов с подозрительными товарами, о коих приказано сделать разбирательство по закону.

Намечено из авизов судно «Панагия Апотуменгана» и из турецкой эскадры корвет лавировать около эскадр, а паче в ночное время, между островом и матерым берегом, не допуская неприятельских гребных судов, иметь коммуникацию с албанским берегом, откуда они могли в ночное время доставать себе скота, пасущегося там. Приказано также по возвещении вечерней зори посылать с обеих эскадр в объезд вокруг оных вооруженные гребные суда.

Сверх сего сделан был маяк на высокости горы острова Корфу, от коего видимы быть могли проходящие суда из Адриатического залива, мимо острова в Архипелаг и в Средиземное море.

Таким образом, главнокомандующий сделал все распоряжении к воспрепятствованию высаживания десанта и получению неприятелем всякого рода сикурсу в здешнем краю.

Ноября 12. 12 числа при умеренном ветре от юга французский корабль «Женерос» снялся с якоря и подошел по южную сторону крепостей к нашему отделению, к кораблю «Троица», имел с ним сражение. В сие время корабль «Захарий и Елисавет» случился под ветром и старался также к нему приближиться, но французский корабль, поставя все паруса, пошел на ветр и возвратился к крепостям, а оттоль весьма в дальней дистанции подошел к кораблю «Павел», приготовившемуся шпрингом; имели между собою небольшое сражение, дистанция столь была далека, что большие пушки не могли инако доставать, как навесными выстрелами. С корабля «Павел» артиллерия действовала исправно и весьма превосходным числом. Французской корабль, почувствовав сие превосходство, тотчас оборотился чрез оверштаг и ушел под крепость; на нем сделаны повреждения, разбита кормовая галлерея, сбит гик, с которым флаг опустился на низ, также известно, сделано было несколько пробоин в борте и убито 8 человек. А на корабле «Павел» повреждения никакого не было, кроме перебитых формарса-драйреп и несколько пробегающих снастей. На корабле «Троица» пробита была только ядром бизань-мачта. Во все сие время сигналом велено было от главнокомандующего кораблю «Магдалина», фрегату «Николай», судну «Панагия Апотуменгана», турецкому фрегату и корвету лавировать около флота, а по отходе французского корабля под крепости стали на якорь и остались только судно «Панагия Апотуменгана» и турецкий корвет под парусами.

Пред сим главнокомандующий получил чрез константинопольского курьера высочайшие его императорского величества указы, в коих между прочими изображено: на расходы, могущие быть по эскадре, порученной его начальству, поведено высочайше действительному тайному советнику и государственному казначею барону Васильеву доставить к нему на эскадру 1000 червонных и столько же ефимков, да сверх сего на каждый корабль по 1000 ефимков, а на фрегаты 50– и 40-пушечные, яко линейные, по 600 ефимков, а на 36 [пушечные] и на авизы по 300 ефимков, причем всемилостивейше пожаловано от великих щедрот августейшего монарха господину вице-адмиралу Ушакову 3000 рублей, а контр-адмиралу Пустошкину (идущему в подкрепление нашей эскадры с двумя новыми 74-пушечными кораблями) 2000 рублей, а капитанам и протчим штаб-обер-офицерам, находящимся на эскадре, каждому третное жалованье по их окладам. Сверх сего, со времени отбытия эскадры от Ахтиара и до самого возвращения к своим портам положено на стол главнокомандующему по 300 рублей в месяц, а контр-адмиралу Пустошкину по 200 рублей.

Между тем главнокомандующий употреблял возможное старание уговорить островских жителей соединиться с нами и действовать общими силами против французов. Изо всех обывателей ближние только с деревень, состоящих под крепостными выстрелами, опасались с нами соединиться, но старанием, употребляемым от него, господина вице-адмирала, [удалось] привлечь усерднейших людей из жителей острова Корфу, Занте и Цефалонии^[55], и оные жители согласились с нами принять оружие противу французов, обнадеживая даже, что они, выбравшись из своих домов, достальное свое имение бросят и удалятся в другие места. Просили только его, чтобы во вспомоществование им приказать высадить наших служителей в десант на берега по обе стороны крепостей Корфу и устроить на удобных местах батареи, дабы могли их прикрывать и защищать ближние места от вылазок неприятельских и воспрепятствовать делаемой грабеж деревням. Главнокомандующий желал напервее взять штурмом остров Видо, но по сей необходимой надобности оставил оное на время и обратил солдатскую команду служителей на берег острова Корфу для защищения жителей от нападения французов и к пресечению грабежа и заготовлению провианта, в крепости забираемого.

И для того на другой день по возвещении утренней зори отправил в остров Корфу для делания батареи по северную сторону крепостей на высоком холму, именуемом Кефало-Мандуки, при деревне Мандуки состоящем, капитана Кикина и артиллерии лейтенанта Ганфельда с пристойным числом офицеров и 128 рядовых разных чинов служителей; оная батарея к 15 числу построена была, которая защищала оную деревню и била в крепость; на оной поставлено на первый случай два картаульные единорога, одна 53-фунтовая гаубица, две мортиры такового ж калибра и четыре малые полевые пушки. С того времени со оной батареи началась канонада по крепости. При устройстве оной, хотя деланы были из крепости вылазки, но всегда были отбиты. Во всякое время, когда французы из крепостей выходили на вылазку, в тот самый момент с кораблей всегда посылай был сикурс в подкрепление войск наших, на батарее находящихся, и на оной же батарее войск состояло всегда не менее 300 человек.

После того неприятели хотя покушались выходить из наружных укреплениев на грабеж деревень, но жителями и турками, расположенными поблизости тех мест, при помощи нашего десанта отбиваемы были во всякое время, а с нашей батареи, равно и с крепостей, почти день и ночь происходила сильная канонада.

Ноября 17. 17 числа около полудня пришли к главнокомандующему на корабль жители из деревень Беницы и Горицы и просили защиты от разорения и ежедневного грабежа от французов. Он, не имея достаточного числа кораблей и войск для высаживания десанта и устройств батарей по южную сторону крепостей, ибо для блокирования Корфу корабли и фрегаты находились одна часть при устье северного прохода между острова и матерого берега, а другая при южном проходе острова же Корфу и албанского берега, притом корабль «Петр», фрегаты «Навархия» и «Сошествие», один турецкий корабль находились в отсутствии, того ради главнокомандующий вознамерился обождать устройства оной батареи до прибытия к нам отделенных наших судов.

Но жители тех деревень, собравшись во множестве, просили неотступно помощи и дать им на первый случай две или три пушки, при которых послать хотя одного офицера с 12 солдатами и с малым числом канонир и приказать на южной стороне Корфу, против крепостей, весьма в удобном месте на высоком холму горы при церкви Св. Пантелеймона построить батарею, уверяя главнокомандующего, что они при помощи означенных людей наших находиться будут около двух тысяч всегда тут безотлучно и что сами собою охранить могут сие место.

18 числа он согласился на их просьбу и послал к тому месту взятую в плен шебеку под командою лейтенанта Ратманова, поручив устроить сию батарею волонтеру из острова Занте весьма искусному инженеру Маркати, и с ним посланы Бойселева баталиона поручик Кантарино с 12 фузелерами, при одном унтер-офицере и шести канонир, получа приказание от главнокомандующего употребить возможное старание с означенными жителями в ночные времена устроить оную батарею, и когда ее окончат, то прислано им будет еще в подкрепление баталионных служителей во ожидании скорого всегда прибытия наших кораблей, находящихся в отсутствии. А между тем означенный инженер Маркати оную батарею успел сверх чаяния окончить в одни сутки, поставя на ней из наших призовых орудий одну гаубицу и две полевые пушки и, не дожидаясь означенного подкрепления, открыл канонаду с помянутыми служителями и обывателями деревень, которая по удобности места причинила в крепостях великое повреждение.

20 числа посланные на судах в подкрепление оной батареи служители прийтить туда еще не успели, ибо французы при самом начале открытия канонады сделали вылазку до 600 человек, и, как скоро бросились они на батарею, островские жители, бывшие тамо более 1500 человек, тотчас побежали. Остались одни наши служители, которые оборонялись храбро, но великим превосходством французов 17 человек взяты в плен, в том числе означенный инженер Маркати и поручик Кантарино. А достальные два канонира и два солдата с батареи бежали на берег и спаслись на нашем судне шебеке. В сие время с французской крепости Монте-Абрам по нашей батарее, построенной по северной стороне крепостей, и со оной по крепости батареи происходила сильная канонада.

А французы того ж 20 числа, обнадеясь таковою удачею, после полудня в 1-м часу сделали из крепости вторичную вылазку, в которой было более 1000 человек, в том числе до 40 человек конницы, и стремительно пошли на нашу батарею, при деревне Мандукио устроенную, на которой находилось российской эскадры при достаточном числе офицеров солдатской команда гренадер, фузелер и канонир 310 человек, с турецкой эскадры турок до 100 человек, из албанцев волонтер отставной российской службы капитан Кирко с 30 албанцами и несколько островских жителей. Все оные войска вместе с нашими состояли под командою Бриммерова баталиона капитана Кикина. Французы как скоро приближились к батарее, то островские жители побежали, а нашими людьми встречены были с отличною храбростию. Французы атаковали оную с трех сторон и с крайней поспешностию устремились на оную, но всегда пушками и отрядами нашими отбиты были с уроном, жестокий бой с обеих сторон продолжался до самого вечера; напоследок наши храбрые войска выступили с батареи и пошли на штыки с малым числом турок и албанцев, совершенно разбили французов, прогнав их под крепость с великим уроном, и потом возвратились на батарею, на которую пришел уже сикурс с эскадр наших, в подкрепление посланный. В оном сражении убито из французских начальников шеф баталиона один и солдат французских до ста человек и множество раненых свезено и унесено в крепость. С нашей стороны убито баталионных унтер-офицеров 2, рядовых 26, артиллерийских канонир 3, раненых: капитан Кикин, командовавший десантом, подпоручик Чернышев^[56], артиллерии лейтенант Ганфельд, баталионных унтер-офицеров 4, гренадер и фузелер 62, артиллерии унтер-офицер 1, бомбардир 1, канонир 1.

После сей вылазки неприятели более на оную батарею уже нападения не делали, но все свое старание обратили на укрепление вновь крепостей и острова Видо и к грабежу деревень, состоящих по южную сторону под крепостными выстрелами. Крайность в недостатке свежей провизии заставляла их, не взирая на беспородное время, выходить к грабежу, но всегдашним бдением и с крайней осмотрительностью главнокомандующего, равно и десантных командиров, состоящих на берегу, предваряемы были приуготовлениями. К тому ж и албанцы^[57], расположенные около тех мест, часто имели с ними небольшие сражения, от коих прогоняемы всегда были в крепость с уроном.

Али-паша Янинский из губернаторов албанских, имея всегда междоусобную войну с соседственными пашами, остановил проходы, препятствуя посылке оных войск от протчих пашей, в сходство фирмана, быть может, что он имел негодование на главнокомандующего российскою эскадрою, которой воспретил ему поработить остров Св. Мавры, по отданию себя с покорностию под покровительство союзных держав и оказавшему усердие эскадрам соединенным, равно жителей города Парги, отдавшихся под оным же покровительством обоюдных держав, и коих он угрожал совершенным истреблением, если ему одному не покорятся и не сделаются подданными. Но они согласились лучше умереть до единого под флагом союзных держав, нежели отдаться в подданство ему, имея притом в свежей памяти неслыханное варварство, с коим он поступил с несчастными жителями города Превеза, которые, без сомнения, более были врагами французов, нежели он, ибо в письмах его к французам бывшим Св. Мавры (кои по занятии оной крепости нашими войсками от самих французов представлены главнокомандующему), в которых он обещал им знатную сумму денег, буде сдаст ему крепость с доставлением их в Корфу, описывал также весьма худо россиян, старался отвести их сдаться соединенным эскадрам. Все сие довольно показывает его поведение; да некоторые из пленных французов сообщили нам, что Директория французская употребляла его пружиною к совершению развратных своих замыслов над областями Порты Оттоманской. Таковой союзник был весьма опасен, он делал всякие предложения главнокомандующему в политических своих письмах, обещевая ему всякого пособия со всех сторон, просил только позволить ему одному с своими войсками быть при осаде крепостей Корфу и отослать всех других пашей войска прочь обратно в Албанию. Главнокомандующий, обходясь с ним всегда учтиво, в своих письмах заставил его своим благоразумием примириться с соседственными ему пашами (подарив ему в знак благоволения нашего монарха табакерку, осыпанную бриллиантами), от коих взято было в разные времена до трех тысяч албанцев, в том числе находились и войска Ал и-паши, и распределил в около лежащие предместия для воспрепятствования неприятелям, делающим грабежи деревням, ибо они в содержании караула при батареях и в протчих военных диспозициях нимало не способны.

22 числа ноября около полудни пришли к эскадрам корабль «Св. Петр», фрегаты «Навархия», «Сошествие Св. Духа» и турецкий корабль, бывшие во отделении, прибыли то ж из Ахтиара в число авизов акат «Ирина», шхуна № 1-й, бригантина «Феникс», на которой привезено на нашу эскадру несколько соленого мяса и уксусу, новокупленная бригантина оставлена при острове Св. Мавры для содержания брандвахтенного поста.

Между тем с неприятельских крепостей и с нашей батареи происходила день и ночь сильная канонада, и неприятели во всякое время (а более в ночное) покушались делать вылазки, но бдением осаждающих предупреждаемы были всегдашнею готовностию. Находящийся между крепостью и островом Видо корабль «Женеро» при всяком для него попутном ветре вступал под паруса, стараясь перехватить малые суда, шедшие к соединенным эскадрам, избирая тож удачный случай уйти, но судами, лавирующими около крепостей и острова Видо, то ж и в обоих проходах отражаем был всегда под крепость.

Ноября 30. 30 числа того же месяца главнокомандующий отрядил судно акат «Ирина» по южную сторону крепостей Корфу для воспрепятствования выходящим неприятелям из крепости для молотия муки в около лежащие мельницы.

Декабря 3. 3 числа сего месяца неприятели выходили из наружных укреплениев для перехвачивания части островских жителей и албанцев, между коими произошла чрезвычайная перепалка, но, видя идущих войск наших в помощь к нам, ретировались тотчас в город.

Декабря 9 дня прибыли к эскадрам в Корфу фрегаты «Михаил» и «Казанская» из Александрии^[58].

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ХОДЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ КОРФУ И О ПРЕДАТЕЛЬСКИХ СНОШЕНИЯХ С ФРАНЦУЗАМИ АЛИ-ПАШИ ЯНИНСКОГО

18 декабря 1798 г.,

корабль «Святой Павел»

С 20 числа ноября, когда французы на вылазке из крепости против нашей батареи разбиты, с того времени более на оную батарею нападения уже не делали, но все старания свои обратили к грабежу деревень, по южную сторону под крепостными выстрелами состоящих, и на укрепление вновь крепостей и острова Видо. А как командующему турецкой эскадры Кадыр-бею фирманом от Блистательной Порты предписано, что в надобных случаях при взятии Корфу во вспоможение требовать войска, о которых предписано пашам, поблизости здесь находящимся Мухтар и Вели-пашам, отрядить по три тысячи человек: Ибраим-паше Авлонскому – три тысячи, Скутарскому Ибраим-паше – пять тысяч, а затем всем здешним пашам, ежели от нас требовано будет, посылать к нам войска столько, сколько надобность требовать будет.

По сходству сего предписания Кадыр-бей по согласию со мною неупустительно времени от означенных пашей войск в присылку требовал до двенадцати тысяч. Первее всех прислано ко вспоможению от Мустафы-паши при его брате албанцев 250 человек. И желал он еще в то ж время умножить присылку войск, но жаловался и просил защиты, что он великую опасность в притеснении имеет от Али-паши, который с войсками противу его находится и угрожает ему нападением и посылку к нам войск запрещает.

Я и Кадыр-бей старались всевозможно оных пашей примирить и просить, чтобы посылку войск к нам не препятствовать, а чтобы и он с протчими пашами войсками своими делал нам вспоможение и как возможно присылкою оных поспешил. Также и от Блистательной Порты прислан был доверенный для примирения пашей между собою, который о том старался. Но после сего получил я от Мустафы-паши просительное письмо, объясняющее, что Али-паша, хотя и обещал примириться, но вторично объявляет ему войну и угрожает нападением и запрещает присылку к нам людей. Я писал еще учтивейшее письмо к Али-паше, объяснил в нем все подробности в рассуждении ссор и несогласия, в таковое время к общему вреду быть могущие, и всеми возможностями старался убедительно склонить его к примирению и к вспоможению нам общими силами против французов, к поспешному взятию Корфу.

Переписка его всегда ко мне учтива с обнадеживаниями, но на деле верного соответствия не заметно, кроме поманки замысловатых его предприятиев. По всем видимостям, явственно какое-нибудь имеет он особое намерение, не сходное с нашим расположением. Со всех сторон и со всех мест получаем, я и Кадыр-бей, известия неприятные, будто бы намерен он, перебравшись с войсками, сделать нам замешательство и еще что-либо важное. Таковые известия наводят великое сумнение и опасность. Когда я и Кадыр-бей старались о примирении его с пашами и просили от него (сходно) в присылку несколько войска на таковой случай, чтобы убедить его более моим к нему приятством, которого он объяснениями своими желал, послал я при письме моем к нему в подарок в знак благоволения вашего императорского величества табакерку с бриллиантами в тысячу двести рублей, дабы его тем более убедить и привлечь к справедливому к нами расположению. Все оное принято от него с великой учтивостию и уверением о благоприятстве, но и после того нимало на самом деле не заметно. Дела наши и успехи противу неприятеля по недостатку войск приостановились, и, как кажется, по обстоятельствам он сему причиною с месяц уже времени. Со дня на день ожидаем от пашей обещанного вспоможения, но и по сие время длится оно медлительностию напрасной переписки и обнадеживаниями, а напротив того, беспрерывно подтверждаются разные уведомления ото всех мест о предосторожностях в рассуждении Али-паши.

Всемилостивейший государь, таковые известия мог бы я почесть иногда несправедливыми и могущими произойти чрез хитрости французов или и самих островских обывателей, которые войск Али-паши весьма боятся и опасаются несправедливо, что они приведут их в крайнее разорение, но письма Али-паши при взятии крепости Св. Мавры, отобранные мною с протчими бумагами от французов, объясняют дружескую его переписку с французами. В некоторых письмах объясняет, что он всегда французам был друг и никогда противо их не был, нас называет великими их неприятелями и советами своими поощряет их, чтобы крепость Св. Мавры защищали они как возможно. В тех же письмах видна переписка его и с французским генералом Шабо, в Корфу находящимся. И ныне многие говорят, что он в Корфу с французами имеет свою переписку. Таковые обстоятельства без достаточных доказательств хотя не можно почесть совсем за верно, но понуждают иметь сомнение и осторожность.

Мы с Кадыр-беем просили присылки от Али-паши в доверенности у него находящегося Гасан-ефендия; вчерашний день имели с ним объяснение обо всех потребностях. Я, не обинуясь, пересказал ему все то, что есть в моем сведении, и доходящие к нам известия. Хотя доверенный Али-паши старался все слухи объяснять несправедливыми, но в рассуждении писем Али-паши, к французам посланных, почти с признательностью^[59] говорил, чтобы все это оставить, и уверял, что Али-паша согласен будет на все то, что мы пожелаем, и сколько от него войск потребуем, столько пошлет, а более того посылать не будет, и что Али-паша желает, чтобы мы с ним увиделись и условились и лично о положениях между нами следующих. Посему и положено завтрашний день будет он на фрегат «Навархия», в средине пролива не в дальнем расстоянии от нас находящийся. Посоветовавшись мы с Кадыр-беем, в предосторожность полагаем войск от Али-паши взять одну треть, а две части от других пашей, что и было бы сходственно с предписаниями от Блистательной Порты. Но как войска Ибра-им-пашей Авлонского и Скутарского состоят далее, нежели войска Али-паши, и в скорости достаточное число от них в присылку получить неуповательно, потому, полагаю, и просили, чтобы Али-паша к находящимся здесь войскам его прислал с своим сыном на теперешний случай сколько следует в дополнение до трех тысяч, да от Ибраим-паши Авлонского надеемся также прислано будет три тысячи. Со оными до присылки прочих производить наши действия атакою крепостей Корфу со стороны берега, также стараться овладеть весьма укрепленным островом Видо и во всех местах сделать сильные батареи и со оных принуждать крепость к сдаче, по крайней мере на капитуляцию.

Действиям нашим также весьма препятствует дождливое и бес-погодное время, в которое служители, на берегу находящиеся, от мокроты и стужи терпят великое беспокойство и в подкрепление их здоровья часто переменяются с кораблей другими. Потому к устройству вновь батарей и к высадке десанта на берег в другие места корабельных наших служителей недостаточно, я ожидаю в скорости прибытия с новыми кораблями контр-адмирала Пустошкина, о которых по слуху известно – более двух недель находились они для налитая пресной воды в Наполе-де-Романии. По прибытии оных и по получении нескольких еще войск от пашей стараться будем всеми возможностями принуждать крепости Корфу к сдаче или силою овладеть оными. Албанцев здесь находится с капитаном Киркою вольных 30, Мустафы-паши – 250, и в разные времена присланных от Али-паши собралось по сие число до полутора тысяч человек. Из оных первые содержат караул на нашей батарее, а прочие расположились в близости около крепости Корфу. И когда французы выходят из крепости, чтобы еще делать грабеж из состоящих под пушечными выстрелами деревень, оные албанцы часто имеют с ними небольшие сражения, а третьего числа декабря с вылазкою французов турки и албанцы имели жестокий бой, и французы прогнаны в крепость с уроном не менее как до пятидесяти человек убитых, также и несколько унесено ими в крепость раненых, и после сего французы хотя выходят для поисков потребностей в деревнях, но албанцами часто бывают прогнаты, о чем вашему императорскому величеству сим всеподданнейше доношу.

С подлинным верно: вице-адмирал Ушаков

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПРОТИВ КОРФУ

18 декабря 1798 г.,

корабль «Святой Павел»

После всеподданнейшего донесения моего вашему императорскому величеству минувшего ноября от 10 дня о приходе с соединенными эскадрами к острову Корфу и о блокировании оного приблизился я с судами от острова Св. Мавры, с нами пришедшими, поблизости крепостей Корфу к острову Видо и адмиралтейству, прежде бывшему венецианскому. В сие время с маленького островка Лазаретто французы, делающие тут батарею, со оной бежали и оставили на оном островку семь пушек чугунных, приготовляемых к постановлению на батарею, которую приказал я работою докончить, и пушки на нее поставлены. Послал в гавань в адмиралтейство и велел его занять. В ней найдено два корабля и один фрегат ветхие, прежде бывшие венецианские, затопшие по верхнюю палубу, и один корабль венецианской ж, стоящий подле пристани, где бывал раньше киленбанок^[60], но и оный по осмотру оказался ветхий и к службе не годен, кроме двух мачт на нем ничего нет. Также и адмиралтейство пусто, нашлось в сараях несколько сосновых лесов, из дальнего времени заготовленных, разной величины реев, лисель-спиртов, брам-стеньгов и несколько штук годных на стеньги и два дерева, на бизань-мачты годные, которые мы по надобностям и забрали на эскадры в употребление. Да до прибытия моего прежде отделенного от нас эскадрою пойман и взят в плен разбойнический о осьмнадцати пушках бриг со ста человеками разных людей разбойников, и еще взято из-под крепостей разных купеческих судов три с подозрительными товарами, из которых частию должны надлежать в призы, также и суда уповательно останутся призовыми, о которых приказал я сделать разбирательство по закону. Из эскадры французской, состоящей при Корфу, два корабля, фрегат и прочие разные суда находятся под сильною защитою крепостей и острова Видо. Из них 74-пушечный корабль «Женеро», обшитый медью, имеет весьма сильную артиллерию длинного чертежа^[61], по легкости своей в ходу, пользуясь оным, прежде прибытия моего с эскадрою несколько раз снимался с якоря и при способных ветрах, не отделяясь далеко от крепостей и острова Видо, подходил к нашим отделениям и из дальней дистанции имел с ним сражение, напервее с кораблем «Захарий и Елисавет» по южной стороне пролива, считая от крепостей, а после по северной стороне пролива двоекратно против корабля «Богоявление Господне» и всегда он был прогнат с некоторым повреждением.

Из наших кораблей на «Богоявлении Господне» пробита ядром бизань-мачта, более повреждениев не имеется и убитых нет; а на французском корабле сделано несколько пробоин и разбита корма. По прибытии моем с эскадрою на означенное место 12 числа минувшего ноября оный французский корабль при способном для него ветре снялся с якоря, подошел по южную сторону крепостей к нашему отделению, к кораблю «Святая Троица», и из дальней дистанции имел с ним сражение; в сие время корабль «Захарий и Елисавет» случился под ветром и старался также к нему приблизиться, но французской корабль, поставя все паруса, ушел на ветр и возвратился к крепостям, а оттоль в весьма дальней дистанции подошел к моему кораблю, приготовившемуся шпрынгом, и имели между собою небольшое сражение. Дистанция столь была далека, что большие пушки не могли инако достать как навесными выстрелами. С корабля «Св. Павел» заметно артиллерия действовала исправнее и весьма превосходным числом. Французский корабль, почувствовав сие превосходство, тотчас обратился через оверштаг и ушел под крепость; на нем сделаны повреждения, разбита кормовая галерея, сбит гик, с которым и флаг опустился на низ; также известно – сделано несколько пробоин в борте и убито восемь человек. На корабле «Св. Павел» повреждения никакого нет, кроме того, что перебиты формарса-драйреп и несколько из пробегающих снастей; на корабле «Св. Троица» пробита ядром бизань-мачта. И после французской корабль из-под крепости уже не выходил.

Со оного времени употреблял я старание уговорить всех островских жителей соединиться с нами и действовать общими силами против французов. Изо всех обывателей только ближние, состоящие под крепостными выстрелами, деревни опасались с нами соединиться. Но старанием употребляемых от меня усерднейших людей из жителей же острова Корфу, из островов Занте и из Кефалонии и оные жители согласились принять вместе с нами оружие против французов, обнадежили даже, что они, выбравшись из домов, достальное свое имение бросят, истребят и удалятся в другие места; просили только, чтобы во вспомоществование им высадить в десант наших служителей на берега по обе стороны крепостей Корфу и устроить на удобных местах батареи, дабы могли их прикрывать и защищать близкие места от вылазки французов и воспрепятствовать делаемый грабеж деревням.

Я желал напервее взять штурмом укрепленный многими батареями остров Видо, но почел необходимой надобностью, оставя оный на время, обратить солдатскую команду служителей на матерой берег острова Корфу для защищения жителей от нападения французов и к пресечению грабежа и заготовления провианта, в крепости забираемого. К 15 числу построена от нас батарея по северную сторону крепостей на высоком холму при деревне Манду-кио, которая могла защищать оную деревню и бить в крепость; на оную батарею на первый случай поставлены от нас два картаульные единорога, одна пятидесятитрехфунтовая гаубица, две мортиры такого ж калибра и четыре малые боевые пушки. С того времени со оной батареи и началась канонада по крепости при устройстве батарей. Хотя и деланы были из крепости вылазки, но всегда оные были отбиты, а как от эскадр наших прежде бывшие отделения для блокирования Корфу корабли и фрегаты находятся одна часть при устье Северного пролива, между острова и матерого румелийского берега, а другая – при южном проходе, между островом ж Корфу и румелийским берегом, а притом корабль «Св. Петр» и фрегат «Навархия» оставались еще при острове Св. Мавры, тож фрегат «Сошествие Св. Духа» и один турецкий корабль находились посланными для отвозу пленных французов в Патрас. За тем с нами кораблей и войск к высажению десанта было недостаточно, то и принуждены высаживание десанта и устройство батареи на южную сторону крепостей Корфу обождать до прибытия к нам отделенных наших судов.

Но жители деревень Беницы и Горицы, собравшись во множестве, просили неотступно, чтобы для воспрепятствования их разорения и ежедневного грабежа от французов дать им на первый случай две или три пушки, при которых послать хотя одного офицера с двенадцатью солдатами и приказать на южной стороне Корфу против крепостей весьма в удобном месте, на высоком холму горы, при церкви Святого Пантелеймона, построить батарею, уверяя, что они при помощи означенных наших людей находиться будут всегда тут по тысяче по пятисот человек безотлучно и сами собою сие место охранять могут, почему и послал я к тому месту взятую в плен шебеку под командою лейтенанта Ратманова. Сию батарею устроить поручил волонтеру из острова Занте весьма искусному и отлично рачительному к службе вашего императорского величества инженеру Маркати и с ним послал Боаселева баталиона поручика Кантарино с двенадцатью фузелерами при одном унтер-офицере и шесть канонир и предписал, чтобы старались они с означенными жителями в ночные времена устроить батарею; а между тем, когда она готова будет, пришлю я еще в подкрепление батальонных служителей, уповая, что в сие время корабли наши из острова Св. Мавры прибудут.