Текст книги "Тропою тайн"
Автор книги: Эйлин Гудж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
– Почему вы так считаете? – Голос Тони звучал невозмутимо, но взгляд стал пронизывающим.
– Не знаю. Мне всегда казалось, что причина всему – то, что меня удочерили. – У Скайлер сжалось сердце – так бывало всегда, стоило ей заговорить о своем происхождении. – Видите ли, приемные родители взяли меня не из какой-нибудь чистенькой больницы или детского приюта. Меня бросили. В то время мне было всего четыре месяца.
– И вы никогда не видели свою родную мать?
– Ни разу. Полиция пыталась разыскать ее… но поиски не увенчались успехом.
Темные глаза Тони впились в нее так, словно он с нетерпением ждал продолжения. Но Скайлер и без того слишком разговорилась. Потупив взор, она уставилась на узор темных липких кружков, оставленных бутылками на крышке стола. Когда же Тони сменил тему разговора, напряжение мало-помалу отпустило ее.
– А я, напротив, мечтал, чтобы меня усыновили, – признался Тони. – Тогда мне по крайней мере не пришлось бы бояться, что когда-нибудь я стану похож на отца.
– Вы так ненавидели его?
– Отец торчал в барах чаще, чем бывал дома, и мы были этому только рады. А возвратившись домой, он сразу начинал буянить.
– Сочувствую.
– Все уже в прошлом. – Тони пожал плечами, как человек, с честью выдержавший тяжкое испытание, но не сломившийся. – Он умер, когда мне было четырнадцать. Его застрелили на посту. Я говорил, что он служил в полиции? Единственная польза от него – пенсия, которую платят маме.
– Похоже, все мы мечтаем о несбыточном, – тихо промолвила Скайлер.
– Наверное.
Скайлер смотрела на две пустые бутылки, стоящие перед ней. Когда она успела опустошить вторую? Ей казалось, что она даже не притронулась ко второй, но поскольку у нее кружилась голова и заплетался язык, значит, это не так.
– У тебя есть братья или сестры? – спросила она, пытаясь поддержать разговор.
– Три сестры, четыре брата… и Джимми.
– Кто такой Джимми?
– Джимми Долан, мой лучший друг. Мы выросли в одном квартале и близки, как братья. Пожалуй, я с самого детства оберегал его. – В слабом янтарном отблеске неоновой рекламы «Мол-сон» на стене лицо Тони приобрело особую выразительность. – Видишь ли, Джимми – гей. А там, где мы выросли, быть геем – все равно что калекой, даже хуже.
Скайлер вспомнился бойкий мистер Баррисфорд, которому принадлежала антикварная лавка напротив маминой. Весь город знал, что он гомосексуалист, но почти никто не упоминал об этом. Все, не сговариваясь, решили, что если он и носит свежие гвоздики в петлицах и говорит с акцентом, то причина тому – его британские корни, а не что-либо другое.
– А где сейчас твой друг? – спросила Скайлер.
– Лежит в больнице с пневмонией. Долан болен СПИДом, – объяснил Тони. – Не знаю, долго ли он протянет, но если на небесах есть уголок, куда попадают люди, прошедшие земной ад, то Джимми вправе претендовать на лучшее место в этом углу.
Невольно Скайлер коснулась сжатого кулака Тони, лежащего на столе.
– Тебе тоже пришлось нелегко.
– Да. Дело в том, что я многое скрываю от Джимми, хотя знаю все. Но ему нужен хотя бы один близкий друг, который ни в чем его не упрекает, не ноет и не жалуется. – Тони встряхнулся, словно вдруг вспомнил, где находится. – Черт возьми! Мы даже не знакомы толком, а тебе приходится выслушивать мои пьяные откровения.
– Ты не пьян, – возразила Скайлер. – И потом, противно слушать тех, кто жалеет только себя.
Тони усмехнулся.
– Нет, мне не на что жаловаться… разве что на бывшую жену.
– Ты был женат? – почему-то удивилась Скайлер. Она считала Тони закоренелым холостяком.
– Четыре года.
– Почему же вы расстались?
– Пола так и не поняла, почему парень, окончивший школу права, довольствуется работой полицейского.
Школа права! Скайлер изумилась. Хотя она ничуть не сомневалась в уме собеседника, но не могла представить его в строгом костюме с галстуком.
– Почему же ты не стал юристом? – спросила она.
– После того как я чуть не дошел до истощения, получая диплом и сертификат, подрабатывая по ночам, четыре раза в неделю беря частные уроки, занимаясь каждую свободную минуту, меня вдруг осенило: это было испытание, за которое нельзя ждать награды. – Тони пожал плечами. – А может, я понял, что вовсе не стремлюсь к квартире на двух этажах в престижном районе, шикарной машине, модным тряпкам из «Блумингдейла» – ко всему тому, чего так жаждала Пола. Она не простила меня за то, что я отнял у нее заветную мечту.
– Работа полицейского ничем не хуже других, – не слишком убежденно заметила Скайлер.
– Конечно, если этот полицейский никому не надоедает жалобами. – Тони усмехнулся и поднялся. – Пойдем, я угощу тебя чем-нибудь посущественнее или хотя бы кофе. В соседнем квартале есть неплохой ресторанчик.
Скайлер увидела его перед собой во весь рост – отвороты джинсов над верхом тесных ковбойских ботинок, тусклый блеск пряжки на ремне, испещренной царапинами, тенниску, натянувшуюся на мускулистой широкой груди. Несмотря на легкое головокружение, Скайлер поняла, что вовсе не голодна и не хочет ни пива, ни кофе. Ее желание было простым и ясным. И одновременно недоступным, невыполнимым.
Она попыталась отогнать эту мысль, сосредоточившись на Прескотте. После ужина они собирались остаться в городе, в отцовской квартире на Сентрал-Парк-Уэст. Предполагалась ночь любви – как всегда, воодушевленной, со стонами и вскриками. Скайлер знала, что потом на пару минут ею овладеет странное ощущение, неловкость, как от взятой кем-то фальшивой ноты, но потом она вновь убедит себя, что Прескотт – идеальный партнер.
Но мысли о Прескотте не помогли. Сейчас он был ей не нужен.
Она хотела только…
– А может, лучше зайдем ко мне? – предложила Скайлер. – Точнее, в квартиру моего отца… но сейчас он там не живет. – Ей вдруг стало так легко, точно она парила в воздухе.
Тони улыбнулся, но Скайлер не поняла, согласен он или нет. Внезапно она осознала, как нелепо прозвучало ее предложение. В глазах Тони она всего-навсего богатая девчонка, которая изредка спит со своим тренером по теннису или уединяется на сеновале с конюхом. Господи, зачем ей было приглашать его в гости?
Но судя по всему, Тони обдумывал ее приглашение.
– По-моему, это неудачная мысль, – наконец отозвался он.
– Вот как?
– Буду откровенен с тобой, – решительно заговорил Тони. – Ты красивая, умная женщина… а после Полы у меня никого не было. Но я не хочу, чтобы между нами что-нибудь произошло. Это было бы… неправильно.
Неправильно? Но ведь в гости его пригласила она! Как он смеет решать, что лучше для нее?
– Назови хотя бы одну причину, – потребовала Скайлер, понимая, что отступать поздно.
– Ну хорошо. – Тони смотрел на Скайлер в упор, и взгляд его темных глаз проникал ей в душу, пылающую огнем. – Прежде всего готов поручиться, выходные ты проводишь в Атлантик-Сити с приятелем, о котором умолчала.
Скайлер показалось, что он ее растоптал, унизил прямо здесь, в дешевом баре. Охваченная стыдом, она потупилась.
– Он здесь ни при чем, – пробормотала она. – Ладно, забудь про мое приглашение.
Подняв голову, Скайлер увидела, что Тони смотрит на нее с нескрываемым желанием. Словно борясь с собой, он закрыл глаза и покачал головой.
– Что ж, я подвезу тебя, – сказал он. – Но не более того, договорились?
– Да. – Скайлер поднялась. Ноги ее дрожали. С Прескоттом она никогда не испытывала ничего подобного, и это потрясло ее.
Машина Тони, зеленый «форд-эксплорер», была припаркована в соседнем квартале. Он освободил для Скайлер место на переднем сиденье, сбросив с него старые газеты, пластиковые стаканчики из-под кофе и резиновую дубинку. За всю дорогу до Сентрал-Парк-Уэст он не проронил ни слова. К тому времени как они подъехали к дому, Скайлер была близка к панике, уверенная, что их знакомство вот-вот завершится.
Тони остановился на свободном месте у тротуара. Пока они шли по мраморному вестибюлю, Скайлер старательно отводила взгляд, понимая, что если посмотрит на Тони, то не сможет больше сделать ни шага. В лифте они поднимались молча, не глядя друг на друга, и когда кабинка остановилась на двенадцатом этаже, Скайлер едва держалась на ногах.
Только совладав с замками входной двери, она отважилась посмотреть на Тони… и вдруг замерла, осознав, что происходит. Он держался вовсе не высокомерно. В потемневших глазах под полуопущенными веками пылало пламя. Скайлер видела перед собой мужчину, который очень давно не был близок с женщиной. У Тони был вид жаждущего человека, который боится сделать первый глоток потому, что потом его уже ничто не остановит.
Скайлер охватила радостная дрожь. «Это сон, – думала она. – И как всегда во сне, сейчас может случиться что угодно». Она положила сумочку и ключи на китайский столик у двери и обвила руками шею Тони. Ее сердце рвалось из груди, дыхание прерывалось.
Со странной мальчишеской робостью Тони обнял ее за талию и наклонился, чтобы поцеловать.
И в этот момент мужчина в нем одержал верх над мальчишкой.
Скайлер ощутила его желание, почувствовала, с каким трудом он сдерживается, раздвигая языком ее губы.
«С Пресом все иначе», – подумала она и запрокинула голову, когда сильные пальцы Тони погрузились в ее волосы. Ей незачем притворяться влюбленной в Тони.
Застонав, он прижал Скайлер спиной к стене и приник к ней. Его руки скользили по телу девушки, большие пальцы коснулись талии. Пуговица на поясе ее шортов за что-то зацепилась, а потом оторвалась и звякнула, упав на паркетный пол.
Ладонь проникла между ее ног, и даже сквозь шорты Скайлер ощутила невыносимый жар, исходящий от его пальцев. Сейчас он почувствует, какая она влажная, как отчаянно ее влечет к нему!
Скайлер охватил стыд.
«Что подумал бы Прес, если бы увидел меня в эту минуту?»
Но вскоре ей стало безразлично все, кроме ощущений, в которых она беспомощно тонула. Скайлер думала лишь о мужчине, который в эту минуту целовал ее, и о том, как вскоре он овладеет ею. Но предсказать, что случится дальше, было невозможно. Рядом с Тони ее подхватывало опасное подводное течение, о мощи которого она лишь догадывалась.
Глубоко и прерывисто вздохнув, Скайлер расстегнула пуговицы его тенниски. Что-то блеснуло у него на груди – серебряный образок среди пружинистых черных волосков. Скайлер провела по нему кончиком пальца.
– Это архангел Михаил, – пробормотал Тони. – Покровитель полицейских.
Он начал раздеваться. Скайлер наблюдала за ним, удивленная приятными ощущениями, пробужденными в ней мужской наготой.
Его тело было смуглым – кроме верхней части бедер и плеч, обычно защищенных от солнца рукавами форменной рубашки. Чуть ниже, от правого соска до пупка, тянулся извилистый шрам.
– Пулевое ранение, – объяснил Тони. – Должно быть, в тот день святой Михаил взял выходной.
– Но как же… – начала было она, однако Тони заставил ее замолчать, прижав палец к губам.
Умолкнув, Скайлер засмотрелась на густые заросли волос у него на груди и между ног – еще никогда она не видела такой пышной растительности.
– Теперь моя очередь, – сказал Тони и начал раздевать ее.
Слабость охватила Скайлер. Ошеломленная, она стояла неподвижно, пока он стаскивал с нее рубашку и расстегивал молнию на шортах. Только когда Тони занялся застежкой лифчика, Скайлер завела руки за спину, помогая ему.
Едва она переступила через ворох лежащей на полу одежды, Тони уставился на нее так, что Скайлер почувствовала себя Венерой, выходящей из морской пены. Ее душил смех, однако это прошло в ту же секунду, как Тони, коснувшись ее груди загрубевшими ладонями, застонал и содрогнулся.
– Боже мой, как ты прекрасна!.. – прошептал он.
Тони был так не похож на Прескотта, так неукротим и непредсказуем. Скайлер ахнула, внезапно поняв, что стоит на краю пропасти.
Даже его кожа была другой – шероховатой, в отличие от гладкой кожи Прескотта, а мышцы рук – твердыми и бугристыми, как у боксера.
Согнув ноги в коленях, он подхватил Скайлер под ягодицы и привлек к себе. Обвив Тони ногами, она ощутила его возбуждение и задрожала. Он перенес ее в гостиную и опустил на диван в прямоугольнике света, льющемся в комнату через широкое окно. Тони лег сверху и поцеловал ее между ног.
Скайлер изгибалась и извивалась самым неподобающим образом, испытывая почти мучительное наслаждение от прикосновений его языка.
Но позднее, когда она попыталась доставить удовольствие Тони, он взял ее за плечи и уложил на диван лицом к себе.
– Нет! – Тони перевернул Скайлер на спину и сел сверху, упершись локтями по обе стороны от ее шеи. – Я хочу кончить, когда буду в тебе.
Неожиданная мысль вывела Скайлер из блаженного оцепенения.
– А ты уверен… что все будет в порядке? – робко спросила она, помня о том, в какие времена они живут.
Но Тони ничуть не обиделся.
– Я сказал правду: после Полы у меня никого не было. – Его глаза, повидавшие не только смущение застенчивых девушек, смотрели на Скайлер открыто и честно. – Но это не значит, что я ни о чем не задумывался. Видя, как мучается Долан, я понял; с этим шутить нельзя. Поэтому сдал все анализы. И если тебе нужны доказательства…
– Нет. – Скайлер не сомневалась в правдивости Тони. – В этом смысле со мной тоже все в порядке. И насчет беременности не беспокойся. Я… приняла все меры предосторожности.
Предвкушая вечер с Прескоттом, Скайлер еще утром воспользовалась диафрагмой, но внезапно поняла, как бесстыдно прозвучали ее слова, и вспыхнула.
Однако Тони лишь улыбнулся. Сжав лицо Скайлер в ладонях, он крепко поцеловал ее, впитывая вкус губ и языка. Скайлер была так возбуждена, словно между ними еще ничего не происходило, а ласки его языка – только прелюдия.
Когда Тони вошел в нее, Скайлер запаниковала. Он оказался таким… огромным! Впрочем, и пенис Прескотта был отнюдь не мал, но этот… заполнил ее целиком, при каждом движении причиняя легкую боль. Скайлер стало так жарко, точно в комнате вспыхнул огонь. Оргазм был таким мощным, что у нее закружилась голова, а перед глазами заплясали слепящие пятна.
Потом достиг пика и Тони, со стоном выгнув спину. Пот капал с его лба на ее лицо, будто горячие поцелуи, и Скайлер вновь затрепетала.
– Боже мой! – воскликнула она, когда он обессиленно рухнул на нее. – С тобой всегда так бывает?
– Слишком грубо для тебя? – Тони перекатился на бок и озабоченно нахмурился.
– Нет, нет! Просто… я никогда… словом, у меня… – Она осеклась, сообразив, что лучше промолчать.
– Я понял, о чем ты говоришь. – Он улыбнулся. – Видишь ли, я слишком долго ждал. – С нежностью, так отличающейся от мощи его недавних ударов, Тони привлек Скайлер к себе.
«Что же дальше?» – размышляла Скайлер. Было уже поздно, через пару часов ей предстояла встреча с Прескоттом. Но она не могла попросить Тони уйти.
Потому что не хотела расставаться с ним.
С удивлением и раскаянием Скайлер вдруг осознала: она мечтает, чтобы случившееся недавно повторилось. Выждав минут пять, она легла на Тони и перекинула через него ногу. Она казалась себе порочной. Значит, вот что пыталась объяснить ей Микки все эти годы, с тех пор как у них начались месячные и они стали обращать внимание на мальчиков! Но даже Микки, для которой секс был азартным спортом, едва ли пережила более восхитительное соитие, чем это.
– Тони… – Скайлер обхватила его плоть и легко поглаживала ее.
Он застонал, а обмякший было пенис снова окреп.
Скайлер смутилась.
– Впервые вижу мужчину, силы которого восстанавливаются так быстро.
– Ты еще не знаешь меня. – Тони усмехнулся.
Они занимались любовью еще дважды, прежде чем Скайлер выплыла из эротической дымки и увидела, что прошло полтора часа, а до встречи с Прескоттом осталось всего двадцать минут.
Прес! О Боже!
Скайлер попыталась сесть, но Тони мягко опрокинул ее на спину и уткнулся лицом ей в шею. Она прильнула к нему, задыхаясь от терпкого мужского запаха и блаженства, а потом осторожно отстранилась. Ей хотелось попросить его остаться, не уходить, но она помнила, что рискует опоздать. Это было бы несправедливо по отношению к Прескотту, который никогда не обижал ее.
К счастью, Тони помог ей выпутаться из затруднительного положения. Бросив взгляд на часы, он вскочил и заторопился, натягивая джинсы.
– Знаешь, который час? А я пообещал Долану заехать сегодня к нему в больницу. И я буду не я, если не сдержу обещание! – Застегивая ремень, Тони взглянул на Скайлер. – Можно как-нибудь позвонить тебе?
Услышав неуверенность в его голосе, она задумалась. Неужели Тони тоже избегает привязанности? Может, просто боится бросаться в омут?
Пока Скайлер записывала номер телефона на обороте найденного на столе конверта, внутренний голос втолковывал ей: «Как по-твоему, что ты творишь? Какой смысл вновь встречаться с ним? Даже если ты откажешь Пресу, даже если окончательно порвешь с ним, закончится случайная связь с Тони?»
Против случайной связи Скайлер не возражала. Но если такое, как сегодня, повторится, она рискует влюбиться. И что же дальше?
«Приведя его домой знакомить с родителями, ты будешь думать вовсе не о том, что Тони окончил школу права. Ты увидишь, что они заметили образок со святым Михаилом и то, как он глотает окончания слов. А если Тони случайно снимет рубашку, их взглядам предстанет и татуировка на предплечье».
И Скайлер охватило раскаяние. Все-таки она неисправимая лицемерка. Даже в Принстоне, где Скайлер старалась держаться незаметно, она ощущала превосходство над снобами из богатых семей. Ей казалось, что она лучше таких девчонок, как Кортни Филдс, которая то и дело отпускала язвительные замечания в адрес малоимущих студенток, высмеивала их манеру одеваться, говорить, есть. И вот теперь сама Скайлер встала на одну доску с Кортни. Нет, опустилась ниже: Кортни по крайней мере не скрывала своей неприязни.
Когда Тони уходил, Скайлер быстро чмокнула его в щеку. После того, что произошло, это казалось комичным. Может, после подобного прощания он никогда не позвонит ей. Скорее всего внесет в список своих побед этот чудесный дневной секс и двинется дальше. Отчасти Скайлер надеялась, что так и будет, но вместе с тем изнывала от желания снова увидеться с ним.
Тони уже шагнул через порог, когда она окликнула его.
Он оглянулся, и в луче света из коридора Скайлер увидела, как в его глазах промелькнуло что-то странное, невыразимое. А потом Тони сверкнул улыбкой.
– Успокойся, – сказал он, словно угадав ее мысли. – Никто не пострадал, и это главное. Мы отлично провели время, вот и все. От этого мир не перевернется.
Услышав, как захлопнулась дверь, Скайлер вдруг ощутила небывалую ясность мысли. Казалось, Тони включил некий невидимый источник света. То, что прежде выглядело туманно, вдруг озарилось. Теперь Скайлер знала, что ответить Прескотту. Она не выйдет за него – ни сейчас, ни потом. Почему она прежде не поняла этого? Разве не потому и легла в постель с незнакомцем? Скайлер стремилась доказать себе то, что отказывалась признать сердцем.
Но она никак не ожидала, что этим незнакомцем окажется Тони. То, что произошло между ними, открыло ей совершенно новый мир. Он ушел, оставив ее задыхающейся, с неистово бьющимся сердцем. Прижавшись к двери, Скайлер прислушивалась к шуму лифта, увозящего Тони вниз.
Глава 6
– Патрульным машинам в Центральном парке… десять тридцать… пешеход был ограблен в переходе под Шестьдесят пятой улицей… преступник направился на север от детской площадки Хекшер… латиноамериканец, рост около пяти футов одиннадцати дюймов, усы… черные брюки, зеленая футболка…
Сержант Тони Салваторе патрулировал вместе со здоровяком Даффом Доэрти юго-западную оконечность Центрального парка, когда из непрестанно потрескивающего радиопередатчика у него на поясе послышался сигнал тревоги. Тони стиснул ногами бока коня, останавливая его, и поднес передатчик ко рту.
– Преступник вооружен?
– Он угрожал револьвером, – донесся сквозь помехи голос.
– Черт! – выпалил Доэрти, подъезжая поближе. Эта июльская суббота выдалась жаркой, у обоих на синей ткани форменных рубашек под мышками расплылись влажные пятна. Широкое, плоское, веснушчатое лицо Доэрти лоснилось от пота. – Никакого уважения к бедным работягам! Он что, не мог дождаться, когда у меня кончится дежурство?
Доэрти перешел в конную полицию после участия в операции по разгону уличных торговцев, не имеющих лицензий. С тех пор он патрулировал южную часть Центрального парка до Семьдесят второй улицы, от Пятой авеню до Сентрал-Парк-Уэст, и на его лице неизменно играла довольная улыбка. Со дня на день жена Доэрти должна была родить, у него же часто подскакивало давление. В лишних неприятностях он не нуждался.
– Похоже, некому было объяснить ему, что невежливо грабить людей средь бела дня, – отозвался Тони.
Они пересекли Уэст-драйв у Шестьдесят седьмой улицы и направлялись на восток по дорожке, ведущей к Овечьему лугу. Недавнюю дремоту Тони, вызванную жарой, сняло как рукой, кровь зашумела в ушах. Центральный парк, занимающий восемьсот сорок три акра земли в самом сердце города, казался ему границей, неизменно побуждающей играть роль отважного ковбоя. На каждый ухоженный газон приходился десяток отдаленных, уединенных уголков, где часто совершались всевозможные убийства и преступления, на каждую вымощенную дорожку – несколько торчащих из земли гранитных глыб. Не следовало забывать и про Рэмбл – тридцать семь акров поросших лесом холмов, притягивающих как любителей птиц, так и гуляк, жаждущих острых ощущений. Гарлем-Меер тоже было опасно патрулировать по ночам, не держа руку на кобуре.
Но сейчас, скользя взглядом по обширной зеленой равнине Овечьего луга (где когда-то и вправду паслись овцы), Тони не заметил ничего более опасного, чем рискующих обгореть к вечеру белокожих горожан.
Взгляд Тони зацепился за обнявшуюся под платаном молодую парочку, поведение которой можно было бы счесть противозаконным, если бы оба не были прилично одеты. Перед мысленным взором Тони вспыхнуло видение: алмазный блеск солнца на бледном изгибе бедра. Скайлер. То, чем они занимались в тот день… Дьявол! Теперь, по прошествии целого месяца, воспоминания слегка потускнели, но не утратили отчетливости, как радость исполнения заветной мечты.
Само собой, он пару раз звонил ей. Но они беседовали по телефону напряженно, как люди, старающиеся скрыть то, о чем они на самом деле думают. Неопределенные планы встретиться и выпить кофе или чего-нибудь покрепче по тем или иным причинам оставались неосуществленными.
Завтрашний день обещал стать знаменательным. Он условился встретиться со Скайлер и племянниками ее подруги, которых она опекала, у конюшни в половине четвертого, после своей смены. А дальше все будет просто. Примерно за час он успеет показать им всю конюшню, и они уедут. Так почему его то и дело бросает в пот, что не имеет никакого отношения к преступнику, которого он ищет?
«Знаешь, что тебя тревожит, приятель? Ты желал только секса, а получилось иначе. Ты хочешь забыть ее, но не можешь».
Должно быть, все дело в этом: он сразу ясно понял, что для Скайлер это был просто секс. Забава, игра, ничего не значащая случайность. И конечно, это обидело его. Уязвило до глубины Души.
Он пытался забыть Скайлер, но сделать это оказалось труднее, чем предполагал Тони. Ему предстоит настоящая работа, напомнил он себе. С личной жизнью пора заканчивать.
На расстоянии пятидесяти ярдов, возле Т-образного перекрестка парковых дорожек, возле бронзовой статуи двух орлов, клюющих барана, в тени густого дерева стоял торговец хот-догами. Тони натянул поводья и задумался, в какую сторону направиться. Преступник мог двинуться куда угодно. Возможно, в парке его вообще нет.
– Я еду к площадке Рамси, – сообщил он Доэрти. – А ты посмотри у озера. Может, он нырнул под террасу.
– Понял, сержант.
Доэрти рысью поскакал на север, в сторону Бау-Бридж, а Тони повернул влево, где дорожка выводила к Моллу, а потом огибала летнюю эстраду. «Должно быть, тот парень сейчас на полпути к Бронксу», – размышлял Тони. Чаще всего полицейским приходилось иметь дело не с такими преступниками, как в телесериалах, а с пьяницами и бродягами, хулиганами и карманными воришками.
Но и конным полицейским порой случалось сталкиваться лицом к лицу с настоящей опасностью – как, например, месяца два назад, на Сорок седьмой улице. Тони первым прибыл на место преступления – в ювелирный магазин, ограбленный двумя вооруженными преступниками несколько минут назад. Жена хозяина магазина вытянулась на полу, из раны на ее ноге текла кровь. Сам хозяин, хасид с бородой, казавшейся черной, как тушь, по сравнению с белым, словно бумага, лицом, бросал пугливые взгляды на дверь. Один из грабителей уже давно убежал, а другой был пьян или под кайфом и потому не отличался проворством.
Тони помнил, как метнулся из магазина и сразу заметил преступника – тощего белого парнишку, расталкивающего плотную толпу на Шестой авеню и размахивающего пистолетом. Но пока Тони вскакивал в седло, чтобы погнаться за преступником, его левый сапог запутался в стремени. Именно в этот момент беглец обернулся, увидел Тони и вскинул пистолет. Его рука слегка дрожала, но тем не менее от ужаса волосы у Тони встали дыбом. И если бы Скотти вдруг не сорвался с места, если бы застыл… Тони старался не думать о том, что могло бы случиться. Сейчас, по прошествии времени, ситуация казалась ему комичной: сам он подскакивал на одной ноге, стараясь удержать равновесие и одновременно выхватить из кобуры пистолет. «Полиция! Брось оружие!» – рявкнул он, и, к счастью, перепуганный парнишка подчинился.
А сдерживание толпы? Скотти приходилось постоянно держать на коротком поводе, поскольку на улицах города все могло напугать его – внезапно раскрывающиеся зонтики, порывы ветра, взметающие выброшенные газеты, пар из решеток, отблески солнца на битом стекле или хромированных деталях машин. В довершение ко всему требовалось управлять шумным, бурным людским потоком. Даже когда за дело бралось все подразделение – сто двадцать офицеров пяти отрядов, – в оцеплении возникали опасные бреши.
Тони вспомнил о параде, состоявшемся месяц назад… и Скайлер, бегущую за бедным Скотти, – рослую, стройную, в белых шортах, с мелькающими длинными ногами, растрепанными золотистыми волосами. Она напомнила Тони богиню охоты Диану. Он никогда не встречал женщин, подобных Скайлер, – даже среди коллег по работе, которым было не занимать смелости. Опасное сочетание сексуальности, ума, решительности и азартности завораживало его и безмерно возбуждало.
К реальности Тони вернуло движение, случайно замеченное им краем глаза. Он выпрямился, глядя в сторону цепей между чугунными столбиками, окружающими площадку Рамси. Должно быть, там просто пробежала белка, убеждал себя Тони. Центральный парк давно превратился в настоящий зверинец – здесь обитали целые колонии серых белок, стаи голубей и воробьев, не говоря уж о собаках всевозможных пород, которых приводили сюда хозяева.
Тони увидел на расстоянии двадцати ярдов худощавого мужчину в черных джинсах и зеленой футболке с капюшоном. Он мчался по заросшему травой склону между оградой площадки и Дорожкой, по которой ехал Тони. Одной рукой мужчина придерживал спереди что-то большое.
Тони схватился за рацию:
– Предполагаемый преступник замечен к югу от Рамси. Направляется на восток, в сторону Ист-драйв.
Все сомнения Тони насчет правильности своего вывода исчезли, когда беглец заметил его, на бегу сунул руку под футболку и выхватил из-за пояса пистолет.
Выдернув из кобуры «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, стрелять из которого чаще приходилось на учениях, чем на дежурствах, Тони почувствовал мощный выброс адреналина в кровь – тугое, пружинистое, звенящее ощущение.
– Ни с места! – взревел он.
Но преступник припустил быстрее.
Тони увидел, как побелевшая от страха мать бросила взгляд через плечо и выхватила младенца из коляски.
Садовые скамейки, чугунные фонарные столбы, полосатые зонтики кафе проносились мимо Тони, словно движущиеся декорации, но расстояние между ним и преступником не сокращалось. Тони подмывало пустить коня галопом, но это было слишком опасно: далеко не всем посетителям парка удалось бы вовремя отскочить в сторону.
В ходе погони Тони как следует разглядел преступника, часто оглядывающегося через плечо: сальные длинные волосы, обвислые усы, прищуренные глаза – типаж бандита из старых фильмов. Но в руке он сжимал отнюдь не старинный шестизарядный револьвер.
– Полиция! Брось оружие! – крикнул Тони и пришпорил Скотти.
Гнедой сразу прибавил скорость и понесся через рощу, где стояла причудливая статуя матушки Гусыни верхом на летящем гусе. На старину Скотти Тони всегда мог положиться, несмотря на его чрезмерную пугливость. Не сводя глаз с тощей фигуры в черных брюках и зеленой футболке, мелькающей между деревьями на расстоянии почти в полквартала, Тони покачивался всем телом, глубоко сидя в привычном, как уютное кресло, седле. Ветки деревьев хлестали его по лицу, царапали шлем. Из-под копыт Скотти взлетала земля и кустики травы, распространяя в воздухе сырой запах.
Тони чувствовал, как горит шрам у него на груди, под пропитанной потом тканью форменной рубашки.
Но в глубине, где-то у самых костей, Тони пробирал озноб. Расстояние между ним и быстроногим беглецом неуклонно сокращалось, однако по-прежнему составляло не меньше тридцати ярдов. Увидев, как преступник влился в группу бегунов и велосипедистов, движущихся по Ист-драйв, Тони мысленно взмолился: «Только бы не упустить его!»
Внезапно беглец обернулся, прицелился в Скотти, и тут же прогремел выстрел. Пуля выбила щепку из ствола клена справа от Тони. Куски коры разлетелись, как шрапнель, прохожие с испуганными криками ринулись врассыпную.
На миг сердце Тони замерло, и он выдохнул сквозь зубы:
– Дерьмо!
Вскинув голову, Скотти заплясал, чуть не потерял равновесие, но удержался и снова перешел на галоп, глухо постукивая подковами по асфальту. Беглец направлялся к пруду.
Впереди показались скамьи под навесами, на которых сидели люди. На серебристой глади воды целая флотилия миниатюрных, но поразительно похожих на настоящие парусных судов выписывала восьмерки. Беглец разрушил буколическое очарование пейзажа – бросился в пруд, взметая фонтаны грязной воды.
Разморенные посетители парка, расположившиеся на скамьях, очнулись и с криками начали прятаться за деревьями и кустами. Предчувствие опасности обострило восприятие Тони. Он заметил шарик на резинке, с лиловым хвостом из ниток, проскакавший через дорожку, видел, как молодая женщина в желтых полосатых шортах торопливо спутывает поводок сеттера, обмотанный вокруг ножки скамьи.
Приближаясь к пруду, Тони почувствовал, что Скотти перешел на нерешительный, почти робкий аллюр.
