Текст книги "Госпожа Чудо-Юдо (СИ)"

Автор книги: Эя Фаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

✴️Глава 11✴️По следам чёрной маски

Внутренний вызов идентификационного браслета прозвучал неожиданно.

– Госпожа! Госпожа Гайя… – просительно зазвенел в динамике микронаушника детский голос. – К вам можно?

– Можно, – отозвалась я, радуясь поводу отвлечься от хозяйственного мониторинга.

Проклятые цифры и строчки на экране домашнего компьютера начали расплываться перед глазами после нескольких часов их лицезрения. Я засела в кабинете сразу по возвращении из Чертогов Великой Госпожи, решив, что пора вникать в дела, и попутно лелея надежду отыскать хоть какие-то сведения о таинственном рабе Муй Задаки. Том самом, в черной маске, что сидел за решеткой в лаборатории Чертогов.

Но увы!

Пока я ничего не нашла, да и вообще… бухгалтерия, расчеты, схемы и прочие детища точных наук были абсолютно не моей стихией. Они действовали на мой гуманитарный мозг, дополнительно заточенный под ксенобиологию, как наилучшее снотворное.

Кажется, придется отрывать управляющего от текущей модернизации рабских бараков на целый день, чтобы основательно вникнуть в процесс управления поместьем. Иначе быть мне тут не хозяйкой, а пеньком тупеньким, не знающим, куда себя приткнуть.

Единственное, что вызвало определенный интерес во всей сельскохозяйственной документации острова Йо, это подробные описания выращиваемых растительных культур и – ура! – перечень экзотических животных, которые содержались в небольшом зверинце за фруктовыми садами. Там был удивительно богатый птичник из местных водоплавающих пернатых – иных на этой планете из-за доминирования водной среды и не водилось. Кроме того, в зверинце, помимо эребской гратеры, обитали рептилоидные чешуаки, семейство любимых мною фьориков, марсианские зеленокрылы, земные пятнистые мустанги – вымирающий, между прочим, вид, который на Земле запрещено держать в частных зоопарках! – а также разнообразная коллекция местной морской живности, плавающая в мини-океанариуме…

И один-единственный индрик с Диниту.

Увидев название этого вида в списке, я несколько раз возвращалась к нему, чтобы удостовериться, что не почудилось. Откуда он здесь и как выжил?

Вообще-то любых представителей фауны и флоры Диниту на других планетах не водилось. Они просто-напросто не приживались, хирели и чахли до летального исхода. Это выяснилось, когда некоторое время черный рынок выплевывал пробные партии живого и растительного товара в частные зверинцы и заповедники. Сами-то диниту были категорически против официальных поставок, хотя в путешествиях частенько держали при себе вполне здоровых питомцев.

Индрики среди них были самым распространенным видом, вроде собак у людей. Они обладали интереснейшей внешностью, живо напоминающей мифическое существо из человеческих этно-легенд. Мохнатое тельце на толстых ножках-столбиках, огромные уши, бивни и хобот. Последний выполнял функцию рта, поскольку дыхательные отверстия находились чуть выше в виде неприметных щелей.

Ну чем не мамонтёнок?..

Только очень миниатюрный, не больше козы или крупной собаки, не по-слоновьи резвый и выносливый, да ещё и с пищеварительной системой, как у дождевого червя. Проще говоря, индрики хоботом-ртом жрали землю, переваривали ее, а на выходе давали фантастически плодородный чернозем.

Потому в ЗССР зверёк с Диниту и стал известен как индрик, хотя на самом деле хозяева звали его как-то иначе.

И вот, оказывается, этот ходячий феномен прижился в бывшем зверинце Задаки. Да если бы начальство ксенозаповедника, в котором я работала, узнало о подобном прецеденте, они бы живо начали пробивать таможенные каналы с конфискантом черных рынков, требуя доставить хоть один экземпляр индрика – реализовывать уже доказанный успешный опыт!

И без того приоткрытая дверь сдвинулась, раскрываясь шире, и в кабинет проскользнула худенькая фигура Эки. В вечернем полумраке комнаты, освещенной только квадратом монитора, он настороженно вытягивал шейку, словно дикий хорёк, и подслеповато щурился.

– Госпожа… – начал он несмело, – вы просили сообщить насчёт Шеда. Вчера он проснулся, но Лизен запретил вас беспокоить. А сегодня… Шед ещё не спит, и я подумал, надо вам напомнить…

Судя по проявленной инициативе, мальчик уже не боялся меня так откровенно, как прежде. Нерешительные нотки в голосе не в счёт.

Довольная таким прогрессом, я улыбнулась ему и увидела, как детские плечи расслабились. Эки даже выдохнул еле слышно.

– Как он себя чувствует?

– Намного лучше, госпожа! Спасибо вам…

– Отлично! Идём к нему!

Я с энтузиазмом выскочила из-за стола, мимоходом цапнув из стоящей возле клавиатуры тарелки пирожное, украшенное сочными кусочками миртошки – то самое, что в первый день так и не довелось попробовать из-за Муирне. На вкус оно было восхитительным, как сливочная помадка и безе одновременно.

Проскользнув мимо Эки, я сунула пирожное ему в руки со словами:

– Угощайся, – и резво унеслась на первый этаж в свой домашний лазарет.

Полуголый Шед сидел на своей колченогой софе и угрюмо смотрел на соседнюю, где в защитной позе эмбриона лицом к стене спал его братишка Яки, выживший после травли гратерой.

При моем появлении он попытался сползти на пол, чтобы встать на колени, но я оказалась быстрее и плюхнулась рядом с ним, удерживая на месте за руку. Кожа была все ещё слишком горячей – температура всё-таки держалась выше нормы.

Раб замер, не зная, как реагировать.

– Здравствуй, Шед, – поздоровалась я на местный манер.

И тут же подумала, как будет здорово после окончательного вступления в Содружество и удобно для разнорасовых туристов, когда в тигарденское общество внедрится такое удобное пожелание «ясной сингулярности». Вместо разнопланетарных вариаций приветов и прощаний с их зачастую слишком многослойными нюансами.

– Что желает госпожа? – хрипло спросил Шед.

За неимением возможности занять привычную позу, он низко наклонил корпус вперёд, воспроизведя странный сидячий поклон. При этом не рассчитал траекторию, почти упёрся носом мне в грудь и отпрянул в смятении от собственной неловкости.

– Как твоя спина? – спросила я, пряча улыбку. – Это был мой первый опыт вышивания стежков на теле разумного, между прочим.

– Благодарю, что интересуетесь, госпожа… – в замешательстве пробормотал Шед. – Эки говорил, что вы сами, своими руками… но я не поверил… простите глупого раба…

– Я понимаю. Давай взгляну, как раны заживают.

Широкая спина бугрилась хорошо развитыми мышцами, отчего полосы заживающих ран казались красными тигарденскими змеями, плывущими по смуглой коже Шеда. Я легонько прощупала те места, где наложила швы, в поисках очагов воспалений, и крупное тело сжалось – то ли от прикосновения моих пальцев, то ли от сквозняка, потянувшего от двери.

– Госпожа! – Грай вошёл в лазарет стремительно, как бросившийся на амбразуру воин, и лихо поклонился. Разве что каблуками ужасных рабских слипонов не щёлкнул.

Следом за ним бочком проскочил Эки с перепачканным в пирожном носом и метнулся к любимому месту – на пол возле софы Шеда.

– Да, Грай?

Я склонилась поближе к пылающей жаром спине Шеда, чтобы получше рассмотреть швы. Воспаление определенно уже почти рассосалось.

– У тебя прекрасный иммунитет, Шед, даже завидно, – похвалила раба и оглянулась на Грая. Тот хмурился и глядел исподлобья тяжёлым взглядом. – Что случилось? Ты хотел что-то сообщить?

– Я ваш телохранитель, – ровно ответил он. – И вне хозяйских покоев вас охраняю.

Мои брови сами собой поползли вверх.

– Даже дома?

– Да.

– А Дуно, кажется, так не считает, – заметила я, намекая на его одиночное явление.

Грай продолжал буравить меня недовольным взглядом, будто негласно обвинял в чем-то.

– Мы обсудили с ним распределение обязанностей и пришли к соглашению, – сообщил он. – Его братья занимаются охраной острова и дома, я отвечаю за вас, а сам Дуно – командует процессом и решает, что да как. А на выездах… Я бы хотел изложить просьбу, госпожа.

Прозвучало это резко и решительно.

– Я слушаю тебя. Говори.

– Не покидайте поместья без сопровождения, как сегодня. Это было глупо.

Шед рядом со мной вскинул голову, неверяще уставившись на пришлого раба, который осмелился так нагло разговаривать с госпожой. Затем покосился в мою сторону.

Интересно, чего он ждал? Мне, конечно, было неприятно такое беспардонное обращение, но не настолько, чтобы начать освоение принятых у космозонгов жёстких БДСМ-наказаний.

Поразмыслив, я нехотя кивнула:

– Ты прав. Это было глупо… К тому же для хорошей адаптации мне надо хоть в чем-то соответствовать социальным нормам. Но у меня к тебе ответная просьба.

– Я слушаю, – всё таким же вызывающим тоном спопугайничал Грай.

Я внезапно встала с софы, заставив Шеда инстинктивно дернуться – слишком напряжено было его тело в хозяйском присутствии, – и подошла к Граю вплотную. Он был так высок, что пришлось задрать собственный подбородок на максимальную высоту, глядя в его дерзкие глаза. Там горели огоньки удивления, досады и какой-то нечитаемой, но обжигающей эмоции… А в самом центре зеркалились два моих задиристых отражения.

– Если ты недоволен чем-то в моем поведении или решениях, не смей это обсуждать при посторонних. Только с глазу на глаз. Иначе накажу, – пригрозила я.

– Какое будет наказание, госпожа? – тут же осведомился Грай, ничуть не испугавшись и продолжая играть в гляделки.

Я хмыкнула и, подняв руку, небрежно дернула его за ухо.

– На первый раз сойдёт.

Уголки рта раба-бунтаря дернулись, выдавая мышечный позыв веселья. Затем он с подчёркнутым почтением поклонился, согнувшись аж вдвое и коснувшись лбом собственных колен.

– Прошу прощения, госпожа. Виновен. Такого больше не повторится.

– Договорились. У тебя отличная растяжка, Грай, – хмыкнула я и переключила наконец внимание на онемевшего Шеда.

Кажется, у него случился внутренний когнитивный диссонанс: невероятно наглый по его меркам раб дерзит госпоже, а та в ответ всего лишь шутливо надирает ему ухо.

– Шед, мне нужно, чтобы ты кое-что вспомнил. Твой брат, – я кивнула на Эки, – сообщил, что прежняя госпожа велела однажды тебе лично накормить водорослями друри раба, у которого вся голова была скрыта черной маской. Расскажи мне о нем. Всё-всё, даже самые пустяковые подробности.

– Да, госпожа, – очнулся Шед. – Эки говорил, что вы интересовались этим рабом. Было это меньше года назад. Госпожа Муй несколько дней была в очень плохом настроении, и однажды приказала собрать на берегу свежие друри, чтобы сделать из них сильно жидкую кашу, которую пьют из тонкой трубки…

– Это называется коктейль, – подсказала я.

– Да, госпожа… коктейль… – смутился Шед. – Простите, я не очень образован… нас с братьями и грамоте не учили.

Что за безумное общество? Держать подчинённых, пусть и рабов, в невежестве… и это в век космических технологий!

– Ничего страшного, это поправимо. Продолжай.

– Да, госпожа. Коктейль из друри я сделал… много сделал – полную миску, вроде той, из которой мы в зверинце кормим чешуак. А потом госпожа Муй велела влить коктейль в глотку тому рабу в черной маске… сам он не хотел, отказывался, хоть убей. Очень упрямый раб.

– Так что в итоге? – нетерпеливо спросила я. – Ты смог заставить его выпить?

– Конечно, госпожа, – с отчетливым сожалением в голосе сказал Шед. – А как же иначе? Его держали впроголодь, он был слаб и в цепях. А я сильный… и госпожа Муй отдала приказ… Влил коктейль ему в глотку через воронку.

– А потом что было?

– Потом он стал странно себя вести, госпожа. Как пьяный… или под эйфорином. Бормотал что-то под нос. Но когда госпожа приблизилась, он ударил ее головой и разозлил ещё больше.

– Ты знаешь, что она хотела от него?

– Госпожа Муй хотела использовать его, как постельного, госпожа. Или сделать задником. Но у нее ничего не получалось…

На секунду я задержала дыхание – почему-то к горлу подкатил солёный ком, который никак не хотел проглатываться.

– По…чему? Почему у нее не получалось, Шед?

– Не знаю, госпожа, – простодушно ответил раб. – Но каждый раз, когда госпожа Муй или другие рабы по ее приказу касались его мужских чресел или зада, их отбрасывало вспышкой. Как будто сильным током.

– Значит, даже после того, как ты заставил его выпить концентрированный коктейль из друри… она не достигла своей цели? – с надеждой спросила я.

– Достигла, госпожа, – разочаровал меня Шед. – Это поначалу он сопротивлялся. Но водоросли на него странно действовали, не так, как на нас – космозонгов или плывчи. Друри его сильно одурманили. Как минуло полчаса, он… как это говорят… «поплыл», особенно когда госпожа Муй включила музыку. Из-за нее он сильно взволновался, снова забормотал что-то непонятное… слова на другом языке.

– Что за музыка?

– Я не знаю, госпожа, никогда прежде не слышал такой. Медленная, вроде этническая какая-то. С флейтой или типа того… А потом госпожа Муй начала играть в ролевку.

Играть в ролевку… Я задумчиво посмотрела на рассказчика, прикидывая, нужны ли мне подробности или ну их, в самом деле. Вероятно, Задаки избрала какую-то необычную для себя роль, иначе какой в ролевке смысл?

Под моим взглядом Шед помялся и продолжил по собственной инициативе:

– Она гладила его по голове… там, где должны быть уши. Нежничала по-разному, говорила, что он тяжело болен, и из-за этого нарушился какой-то резонанс. Но добровольное совокупление вроде как должно всё исправить. А ещё повторяла одно слово. Гира… или гхра… а может, и гиа. Я не знаю, что это означает, и не запоминал специально. Госпожа Муй много раз произнесла это слово, до сих пор всплывает.

Задаки нежничала? Странно.

Я никак не могла представить космозонку в роли ванильной нимфоманки, выпрашивающей плотские утехи у мужчины. Не вязалось это с тем, что творилось в лаборатории Чертогов и на видеозаписи в ее старом компьютере…

Видеозаписи!

Надо пересмотреть всё, что найдется. Помнится, на ролик с колюще-режущими забавами я наткнулась случайно… Папка с теми видео лежала во временной «корзине» – бывшая хозяйка удалила файлы, но в спешке забыла подчистить хвосты.

– … ну и убедила она его, – продолжал Шед. – Та штука со вспышкой и отбрасыванием стала срабатывать слабее, и госпожа Муй начала трогать его, ласкать. Правда, всё ей пришлось самой делать, раб тот квелый был совсем от друри… и дурной, словно фьорик, объевшийся забродившей гнилой миртошкой. Потом меня выставили вон… но, кажется, госпожа Муй всё равно осталась недовольна. Злилась очень. И тогда перешла на обычные свои игры с другими рабами, без ролевки.

– Обычные игры – это ножички, порка и тому подобное? – хмыкнула я.

– Конечно, госпожа. Ещё связывание, подвешивание… – Шед подумал и добавил: – И обязательно разные игрушки для обострения ощущений, с виброрежимом и без него… кляпы, стеки, зажимы, электрошокеры…

Раб всё перечислял и перечислял содержимое любимого интим-арсенала Муй Задаки. И я чувствовала, как мои брови непроизвольно ползут вверх.

– Хватит, – прервала его монотонный бубнеж, устав мысленно отмахиваться от шокирующих картин, которые провокационно генерировало живое воображение. – А ты хоть раз разговаривал с ним лично?

– Нет, госпожа, – покачал головой Шед и пояснил: – Ему почти все время блокировали речевую функцию в той маске и не давали общаться ни с кем, кроме госпожи Муй. Я слышал только, как он бредил – ещё дважды меня призывали кормить его после первого раза. А потом госпожа Муй и вовсе перевела его на питание сушеными друри, чтобы он сам их ел. От голода.

– А с девочкой ему давали видеться?

Шед непонимающе уставился на меня.

– С какой девочкой, госпожа?

– В такой же чёрной маске, – пояснила я.

– Ни разу не видел этой девочки, госпожа… К тому рабу иногда приводили только индрика, который живёт в нашем зверинце… Это приходилось делать мне, потому что все звери привыкли, что я за ними ухаживаю, и на других плохо реагировали.

Снова этот индрик. Голые догадки о личности раба, спрятанного под проклятой маской, начали обретать подтверждения. Но для полной уверенности было необходимо проследить все ниточки и зацепки. И обязательно слетать на спутник-курорт, о котором писала журналистка Тана Зу.

Не желая показывать охватившего меня волнения, я прошлась по лазарету, потрогала теплый лоб спящего Яки и лишь после этого задала следующий вопрос:

– А когда на остров завезли индрика?

– Давно, госпожа, – с большей охотой ответил Шед, переключаясь на простую и, видимо, приятную ему тему. – Он ещё совсем детёнышем был. Лет десять назад, насколько помню. Дичился долго, шипел на всех… Но со временем мне удалось найти к нему подход.

– Кстати… – я замерла от возникшей мысли. – Если ты работал в зверинце, то кто сейчас ухаживает за питомцами?

Раб задумался и с заметной неприязнью проговорил:

– Скорее всего Хоан, госпожа. Но животные его не любят, да и сам он к ним… не питает симпатий.

– Хоан в поместье больше не работает, – нахмурилась я. – Он теперь в пещерах забыванцев заперт.

Шед так откровенно обрадовался, что не сумел удержать довольной улыбки и попытался неловко отвернуться.

– Не стесняйся, – хмыкнула я. – Новое место жительства Хоана многих осчастливило. Похоже, он был тем ещё подонком, а?

Что-то продолжало меня тревожить. Не слушая оправданий, вызвонила по браслету управляющего и обеспокоенно осведомилась:

– Лизен, кто сейчас работает в зверинце?

– Гхорр, госпожа. Он один из самых ответственных и надежных рабов в поместье. Правда, у него совсем нет опыта ухода за опасной живностью. Прежде с этим управлялись Шед и Хоан, но теперь… – управляющий выразительно помолчал и прибавил: – Гхорру вызвался помогать Лау. Он не раз работал время от времени в паре вместе с Хоаном, да и настаивал очень, что Гхорр один не справится с хищниками… так что я разрешил ему.

– Гхорра помню, – медленно сказала я. – Он замещал тебя, когда мы были в пещерах забыванцев. А Лау…

– Это один из тех рабов, которых вы выделили в отдельную группу, госпожа, из старожилов, – подсказал Лизен. – Для перестройки бараков. Они уже спрашивали, скоро ли вы объявите игры для назначения коммандера по группе.

Тревога кольнула изнутри, послав по спине холодок мурашек. Лау. Манерный социопат с извращённой фантазией… Я вспомнила его.

– Погоди. Насчёт Лау… он ведь задник, не так ли?

– Да, госпожа, – подтвердил Лизен. – Самый популярный среди всех. Особенно в последнее время. И в связи с этим бартер на его услуги сильно взлетел… многие недовольны…

Ага, это он так толсто намекнул на то, что надо как-то решать вопрос с альтернативой Муирне.

– Мы разберемся с этим позже, – отрезала я. – Слушай, Лизен… тебе не кажется странным, что Лау добровольно вызвался помогать в зверинце?

Повисла пауза – управляющий задумался.

– Возможно, Лау хочет заслужить расположение Гхорра, – наконец выдал он предположение, – ведь я часто ставлю его своим заместителем по разным работам… поразительно, как точно совпали наши мнения, когда вы его выбрали присматривать за рабами в наше отсутствие!

Поразмыслив, я немного расслабилась. Всё-таки сложно судить объективно по поводу социопатов. Слишком уж они личности… неординарные. И неоднозначные.

– Надеюсь, что ты прав насчёт Лау, – вздохнула в ответ. – Вот что, Лизен… я забыла тебя особо предупредить насчёт той самой группы, в которой состоит Лау. Не назначай больше никого из них на работу с остальными рабами. Как бы они ни просили, какие бы разумные доводы ни приводили. Пусть это будет наше маленькое внутреннее табу, хорошо? Исключения если и будут, то только с моего разрешения.

– Простите за самоволие, госпожа, – расстроенно повинился управляющий. – Какое будет наказание?

– Никакого. Ты не виноват в моей рассеянности, – буркнула я и направилась к двери, продолжая на ходу: – Давай сходим в зверинец. Хочу взглянуть на индрика, что там обитает…

Грай следовал за мной, как привязанный. Мне не очень нравилась его назойливость, но возражать я не стала. С телохранителем на этой планете как-то спокойнее.

Снаружи уже слегка потемнело – тигарденские сумерки длились дольше привычного мне времени, и погружали мир в мистические сиреневые оттенки. Многие местные насекомые обладали фотогенными органами, вроде лантернов у земных светляков, и с наступлением темноты начинали мерцать зелёно-голубыми и белыми огоньками. В кустах их было особенно много, отчего ветки казались украшенными праздничными гирляндами.

От этого волшебного, в прямом смысле неземного зрелища дух захватывало. И не хотелось ни думать о проблемах, ни тревожиться о возможных интригах хитрого женоподобного социопата Лау… который, вполне вероятно, лишился из-за моего распоряжения привычного и надёжного партнёра по тайным подлостям.

Пожилой раб встретил меня на повороте аллеи за домом, где дорогу расщепляла широкая развилка, и повел к зверинцу напрямую. Теоретически я изучила планировку поместья, но очень поверхностно, и пока не могла быстро ориентироваться в расположении хозяйственных зон.

К фруктовым садам вела тропа налево, через высокий лабиринт аккуратно подстриженной зелёной изгороди. Ноги по щиколотку тонули в кудрявой голубоватой травке, ностальгически ассоциирующейся с родным клевером. У нее даже соцветия были похожи на шишечки, только не розовые, а темно-синие.

– Взгляните, госпожа, – Лизен указал на высокие пирамидальные деревья, ровными рядами выстроившиеся во все стороны. – Это лучшие миртошени на ближних островах. В этом году миртошка на них уродилась богатая, и это только первый урожай будет. Через месяц снимем. Вот увидите, доход с него покроет многие издержки!

– И содержание двух сотен лишних рабов тоже? – оживилась я, благосклонно поглядывая на покачивающиеся под лёгким ветерком «белые бананы».

– Конечно! – заверил управляющий. – Миртошка очень популярна на нашей планете, но не у всех она растет так хорошо, как тут, на Йо. К нам даже ещё при госпоже Задаки обращалась торговая палата ЗССР с предложением наладить поставку миртошки после переходного периода вступления… А если со вторым урожаем так же повезет, то и ещё трижды такие крупные партии рабов можно легко себе позволить! До разрешённого количества в тысячу единиц, конечно, лучше бы не доводить, нерентабельно это…

– Какой замечательно полезный фрукт! – восхитилась я и в порыве меркантильной нежности мимоходом погладила бархатную белизну фруктовой кожицы. – Ты ж моя миртошечка хорошая, расти большая и вкусная!

Пребывая в радужных размышлениях о своих финансовых перспективах, я перестала следить за дорогой и не заметила, как фруктовые сады закончились. Поэтому удивлённо завертела головой, когда управляющий неожиданно остановился и объявил:

– Мы пришли, госпожа!

Зверинец со всех сторон окружала обширная куполообразная конструкция из блестящего сплава, похожего на корабельный. Площадью эдак в один километроквадрат. Казалось, что это выпуклая крышка, которой прикрывают гостиничный обед для ВИП-персон на антигравитационной тележке.

Вход представлял из себя двойной проем – широкие ворота и маленький узкий прямоугольник для персонала, – который в данный момент наглухо перекрывался выдвижными дверьми из того же блестящего материала, что и стены.

– Вы позволите, госпожа? – спросил Лизен, указывая на замок. – Или сами..?

Я махнула рукой, давая свободу действий, и он синхронизировал блокиратор замка со своим ошейником, подтверждая доступ управляющего поместьем.

Раздался звонкий щелчок, узкая дверца отъехала в сторону. Мы по очереди вошли внутрь – сначала я, потом Грай и замыкающим звеном Лизен.

В лицо пахнуло густым звериным запахом – смесь влажной шерсти и чешуи, солоноватой горечи морской воды и земли, пропитанной испражнениями. Где-то в глубине зверинца раздавалось ленивое рычание вперемешку с одиночным гарканьем морских птиц.

Сердце в груди забилось чуть быстрее. Знакомая, понятная и в чём-то даже родная обстановка приятно щекотала нервы, хотелось немедленно обследовать каждый загон, каждый прудик, птичник и мини-океанариум. Увы, сейчас было не до того.

– Где индрик?

– Тут рядом, госпожа, – управляющий принялся возиться с решетчатой дверью маленького загончика в окружении высокой мелкоячеистой сетки, которая почему-то была сплошной, перекрывая пространство и над самим загоном.

Весь газон тут был изрыт вдоль и поперек вперемешку с кучками черноземных экскрементов. Что особенно радовало, никакого противного запаха от них не исходило. Земля пахла пряным перегноем с нотками палой листвы и грибной мякоти.

На ходу вспоминая все, что было известно об индриках, я запустила руку в ближайшую рыхлую борозду и подняла ладонь, полную комков серой почвы с кусочками травянистого покрова. Демонстративно понюхала – вдохнула и протяжно выдохнула, аппетитно причмокнув губами.

Долго ждать не пришлось, и вскоре из ближних кустов послышался шорох. Листва раздвинулась, и оттуда вытянулся длинный мягкий хобот, усиленно нюхающий воздух.

– Ну, здравствуй, чудо-зверёк, – проворковала я. – Хочешь вкусняшку?

Сверхчувствительные обонятельные рецепторы у индрика находились не только в неприметных дыхательных щелях, но и на внутренней слизистой оболочке хобота. Именно поэтому он был способен различать широчайший диапазон запахов, в несколько раз превышающий человеческий, да и вообще любой звериный. И в данный момент превосходно чуял аромат свежего дерна с землёй… и горстку грибных спор в пакетике, который я прихватила из своего старого служебного миниконтейнера с семенами.

Что-что, а царство грибов во всем его многообразии индрики уважали. Их любимым лакомством были те куски почвы, которые облюбовала грибница – и чем гуще, тем вкуснее. Не брезговали и мякотью самих грибов, с неприхотливым аппетитом поглощая и съедобные, и ядовитые виды.

Пошуршав в нагрудном кармашке комбинезона пакетиком, я достала щепотку грибных спор и посыпала ими земляную массу в своей ладони. Потом приглашающе протянула ее вперёд.

– Это тебе… Угощайся!

Индрик нерешительно топтался в кустах, шурша листьями. Но тут удачно налетевший ветерок – под купол зверинца свежий воздух проникал через многочисленные вентиляционные отверстия, – донес до него соблазнительный запах, и зверёк решился.

Толстые ножки-столбики просеменили вперёд, трамбуя рыхлую почву и пружиня на жировой прослойке массивных круглых стоп. Большие растопыренные уши колыхались при ходьбе, а длинный сопящий хобот вытянулся вперёд почти идеально горизонтальной линией, как духовая труба. Особенно сходство с этим инструментом усилилось, когда хватательный кончик расширился, демонстрируя круглое отверстие с выпуклыми бледно-розовыми кольцами мощных глотательных мышц.

Я затаила дыхание.

Хобот индрика ощупал подношение, жадно заурчал и, неожиданно расширив отверстие до размера предлагаемой горстки, заглотил все одним всасывающим движением. Мягкая упругая поверхность хобота, покрытая по-мышиному короткой серой шерсткой, защекотала мои пальцы.

Удостоверившись, что на первой ладони не осталось ни одной почвенной крошки, индрик потянулся ко второй – она была испачкана грибными спорами, – и присосался к ней. Я непроизвольно хихикнула. Ощущение было такое, будто ладонь прилипла к мощному шлангу бытового пылесоса.

Свободной рукой почесала индрика за ухом, и тот поднял на меня большие круглые глаза в обрамлении подвижных шерстяных век. Что-то в его внимательном взгляде неуловимо смущало. Чудился проблеск осознанности…

А вдруг это существо с Диниту более разумно, чем принято считать по официальным характеристикам? Возможно, стоит провести небольшой тест.

– Меня зовут Гайя, – медленно сказала я, помахивая «грибной» рукой перед индриком в приветственном жесте. – Я твой друг. Я не причиню тебе вреда. Если ты понимаешь меня, подними свою переднюю… м-м… лапу вверх.

Прислушиваясь к звукам моего голоса, зверёк неожиданно уселся по-собачьи на согнутые ноги. Затем поднял правую переднюю конечность и вопросительно склонил большую круглую голову набок. Мягкие уши замерли, повиснув на напрягшихся торчком ушных хрящах.

Такого быстрого успеха я не ожидала и удивлённо моргнула.

– Так-так… а как насчёт того, чтобы встать на задние ноги, пройти вокруг меня два круга и принести вон тот камень?

Индрик протяжно вздохнул, чуть ли не возвел глаза к потолку: «Что за примитив, и с кем я связался?» Тем не менее он неспешно перенес вес на заднюю половину туловища, выпрямился и прошагал вразвалочку назначенные два круга, растопырив для равновесия передние конечности. Его немного шатало, как неуклюжего ребенка, что недавно научился ходить. Нужный камень он поднял с помощью хобота и перед тем, как уронить его в мои руки, послал о-очень выразительный взгляд. Практически человеческий. Мол, завязывай с этими фокусами и переходи к делу.

Я удивлённо хмыкнула, но всё ещё не могла поверить.

– Если ты свободно понимаешь эсперанто, моргни медленно пять раз. А если понимаешь частично, то три раза.

Круглые глаза недовольно сощурились, но послушно стали закрываться и открываться. Один… два… три… четыре… пять…

– Потрясающе! – выдохнула я и зачастила взахлёб: – Так значит, ты действительно разумный! Тебя нельзя держать взаперти. Хочешь, я заберу тебя с собой в дом? Там можно жить где угодно – в комнате или во дворе. В саду есть много свежей вкусной земли и перегноя из миртошки…

Индрик кивнул, как мне показалось, с воодушевленным видом. Как же мне хотелось узнать, что за мысли бродят под его большим выпуклым лбом! Сейчас, как никогда остро, я жалела о том, что пси-ограничитель полностью изолировал все мои паранормальные способности.

– Отлично. Идём с нами!.. Лизен, давай найдем Гхорра и Лау. Убедимся, что они сработались хорошо, и отправимся назад – устраивать индрика на новом месте.

– Как прикажете, госпожа, – поклонился управляющий.

Я направилась к выходу из загона, игнорируя удивление спутников. Индрик с барабанно-глухим топотком нагнал меня и пристроился рядом.

– Мне пока сложно понимать тебя, – сообщила ему, – поэтому давай договоримся об условных знаках. Если хочешь сказать «да», то двигай хоботом вертикально вверх и вниз. А если твой ответ «нет», то движение должно быть горизонтальное из стороны в сторону. Мой первый вопрос… ты рождён на другой планете? На Диниту?

«Верно», – прожестикулировал зверёк.

– Ты помнишь своего первого… компаньона или компаньонку? – немедленно задала я следующий вопрос, еле удержавшись от слова «хозяин». В случае, когда речь шла о разумных существах, обитающих в правовом поле ЗССР, едва ли было уместно звать диниту хозяевами индриков.

«Да», – последовал ответ.

– Кто-то из них находится на этой планете?

«Верно».

Я остановилась, взволнованно глядя на индрика, помахивающего хоботом вверх и вниз. Сердце учащенно забилось в груди. На губах трепетали имена, о которых упоминалось в письме Таны Зу. Неужели..?