Текст книги "По ту сторону грозы (СИ)"

Автор книги: Евгения Воронюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Она еще некоторое время посидела в машине. Ей хотелось вспомнить мужа, а вспоминался год прожитый с Мишей. Хотелось подумать о прошлом, а думалось о будущем.

11

Наступил август, принеся с собой прохладу и первые желтеющие листья. Работы у Энны только прибавилось, но она все же старалась по прежнему находить место друзьям. С каким-то легким, но в тоже время истерическим ужасом понимая, что чем больше времени она с ними проводит, тем больше скучает по Мике, по его дурацким замечаниям и комментариям. И ругая себя за эту глупую привычку.

В этом году ее день рождения они с отметили в трактире, было шумно, весело и пьяно. И Энна радовалась этому дню как никогда прежде. Ей всегда хотелось вот такого праздника, когда рядом и друзья, и в то же время незнакомые люди, находившиеся в трактире, тоже поздравляющие ее, желающие здоровья и детей.

–Спасибо, что уговорил меня, – поблагодарила она Мишу, когда они возвращались домой.

–Для тебя все что угодно, – улыбнулся он, осознав, что действительно может многое для нее сделать. «Ничего себе, изменения» – он еще раз улыбнулся.

**

Она только закрыла и полила воском горшочки с засоленными овощами, когда пришел Миша.

–Как успехи? – поинтересовался он, присаживаясь за стол.

–Вот – она с гордостью указала рукой на дюжину горшочков.

–Я горжусь тобой, – он улыбнулся, и откусил кусок большого красного яблока.

–Как день прошел?

–Нормально, я думаю, дров заготовил достаточно, Лао сказал, что хватит, но я еще завтра решил этому день посвятить.

–Да уж, дрова это важно.

–А перекусить есть что?

–Сейчас уберу и будем обедать.

–Я бутерброд хочу. И пить.

–Хочешь, съешь, и попей – она продолжала составлять горшочки у крышки погреба, не обращая внимания на его опять ворчливое состояние. «Если я в старости буду такая же, надеюсь, меня кто-нибудь добьет, чтобы окружающие не мучились». – Какие планы на вечер?

«Понятно» – подумал он, «опять на свидание бежит».

Послышался звук разбитой посуды, что-то покатилось по полу, и как будто вслед ему, полетело витиеватое высказывание.

–Что случилось? – поинтересовалась Энна.

–Ничего!

–А чего кричим? – вот она, кульминация последней особенно ворчливой с его стороны недели. «Доворчался?» – мысленно спросила она.

–Я не кричу! Просто ставить все нужно нормально! – он посмотрел на аккуратно составленные стопкой тарелки. Присев начал собирать осколки, от разбитого стакана. Он хотел остановить непрошенный поток злобы, замолчать. Ну что такого, ну разбил стакан, и Бог с ним. Но непонятная агрессия пересилила, и мысль пошла в наступление. – Тебе повеселиться ночами важнее, чем порядок навести! Я понимаю, конечно, молодость, гормоны. Но мы ведь не в хлеву живем!

Сначала она хотела разбить о его голову горшочек с засоленными помидорами. Но потом пожалела свой труд, и просто дала ему подзатыльник.

–Если ты еще раз, позволишь себе говорить со мной в таком тоне

–То что? – он подскочил, рассыпав уже собранные осколки – что ты сделаешь? Наконец-то определишься, с каким ухажером интереснее? – и получил еще и пощечину.

От обиды, она все же выронила горшочек, рассол замочил подол ее платья, и его брюки, помидоры раскатились по комнате, распространяя кислый запах.

Миша все так же смотрел на нее сверху вниз, понимая свою вину, и не желая извиняться.

Она больше не проронила ни слова, просто развернулась и ушла. Оставив его один на один с разбитой посудой, раскатившимися в разные стороны помидорами, и чувством собственной глупости. Он слышал, как скрипнуло кресло, когда она присела на него, увидел в маленькое окошко, как ветерок поднял прядь ее волос.

«Ты дурак» – сообщил ему мозг.

Миша опять наклонился, собирая осколки и помидоры, он пытался вернуться в то состояние агрессии, в нем было легче, да и проще. Но выплеснув весь этот негатив, обнаружил под ними огромную, зияющую пустоту. Он собрал помидоры и зелень, даже помыл пол. Далее оттягивать свой выход из комнаты возможности не было. Энна все также сидела в кресле, вглядываясь в облака.

Поскрипев половицами, он подошел, и неуверенно постояв рядом, все же присел на соседнее кресло.

–Извини.

–Извиняю – она ответила, не отрывая взгляда от неба.

–Я не хотел.

–Я знаю.

–Нет, правда. Это глупость, я сам виноват.

–И это знаю.

И от этого ее «знаю», от спокойного голоса, ему сделалось одиноко и чуждо, настолько, что даже мороз по спине пошел. Теперь он по-настоящему понял, как страшно ему начать жить, как страшно, что Энна единственный человек, близкий ему и связывающий его с жизнью, может уйти. В глубине души он знал, что вся эта злоба, это лишь от страха, как подготовка к тому, что однажды он останется, по-настоящему одинок. Навсегда.

–Эн, – он позвал, но она не повернулась, – Энни. Прости…

Высоко в небе кружили две птицы. «Может ласточки?» – думала она. Птицы ныряли в воздух, поднимались вверх и снова падали вниз. Но вот танец их закончился, и они разлетелись, каждая в свою сторону. Как будто и не было той невидимой связи, что заставляла их кружить вокруг друг друга, пропала та невидимая лента, что связывала их. И она повернулась к Мише. Энна смотрела на него, не обвиняюще, не ожидая извинений. Никак. Просто выполнила его просьбу, желая стать птицей. Вспорхнуть и улететь отсюда. От этого дома, от этой жизни, от этого человека.

«Что сказать?» – думал он. Вспоминая похожие ссоры с Мариной. Но тогда его слова были правдивы, обвинения имели почву. Она была упрямой неряхой. Но Энна другая. Ему опять вспомнились аккуратные стопки тарелок и блюдец в буфете, и тут же кухонный ящик дома, в Москве. Как-то открыв его, он просто чудом поймал падающую чашку. У Марины был абсолютный хаос на кухне. Так и не придумав, что сказать он молча наблюдал, как она иронично улыбнулась, и, встав с кресла, зашла в дом.

Побродив по деревне, он вдруг обнаружил себя возле местного питейного заведения. «Была,ни была» подумал он, и толкнул дверь. Внутри было душно и пахло какой-то кислятиной, смешанной с запахом табака. На звук колокольчиков возвещающих о новом посетителе тут же появилась улыбающаяся женщина, неопределенного возраста и необъятной наружности.

–Чего изволите? – спросила она, вытирая жирные руки о передник.

–Чего? Выпивки, крепкой, и закуски сытной.

–Ща будет, а вы пока присядьте, – она указала ему на свободные места – я принесу.

Кивнув ей, он направился к одному из пустующих столиков. Маленький, квадратный стол, из сбитых темных досок стоял у открытого окна, здесь не так сильно чувствовалось местное амбре, что его очень обрадовало.

Хозяйка принесла кувшин какого-то алкоголя, вкусного и крепкого, и тарелку вареного мяса с тушеным картофелем. Алкоголь оказался достаточно крепким, для того что бы Мика осознал себя уже глубокой ночью, все в том же трактире, в окружении пьяных мужчин, и назойливых женщин. У него на коленях сидела одна из них, достаточно стройная, рыжеволосая нимфа в ярко зеленом платье эффектно спущенным с одного плеча.

«Ничего себе, выпил» – подумал он, снимая с себя красавицу.

–Куда же ты? – обижено проворковала она, призывно обнимая его за шею.

–Домой милая, – он отцепил цепкие пальчики с грязными ногтями от своей шеи и как можно быстрее, не слушая зазывания пьяных новообретённых знакомых, пошел домой.

Стараясь как можно без шумнее пробраться в дом он все же зацепился ногой за порог. Ругая себя за неуклюжесть, он на ощупь пробрался к своей кровати, и уже почти улегся на шуршащем матрасе, когда Энна заговорила:

–Помойся! Или лучше ляг в бане! – она весь вечер уговаривала себя не реагировать на него, вообще. Просто делать вид, что они чужие люди. Но обида, цепкая, как пиявка, все же желала реванша.

–С чего бы это? – так же в тон ее злобному шипению ответил он.

–От тебя воняет! Я через всю комнату слышу!

–Ничем от меня не воняет.

–Воняет кислятиной, табаком и женщинами!

–А последнее ты-то с чего взяла? – уже не так злобно пробурчал он.

–Значит угадала! Сделай одолжение, выйди!

–Нет! Тебе воняет, ты и выйди.

–Детский сад! – она подскочила с кровати, накидывая на плечи одеяло, – Ну почему именно ты? Почему Саша не поехал со мной?!

И тут что-то рванулось в его душе, нечто, что он прятал, о чем не хотел ни думать, ни говорить, алкоголь снял те блоки, и запреты что сам он с таким трудом выстроил:

–Потому что я предложил ему выпить пива! Потому что я принес его! И потому что меня отвлекла Марина, и свое я открыть не успел! Понятно? Вот почему! – он повысил голос, не осознавая в своем опьяненном состоянии, что практически кричит.

–Ненавижу!

Неожиданно для себя он услышал в ее голосе слезы и обиду, и правду. И ужаснулся этому. Отчего-то ее «ненавижу» отозвалось глухой болью. «Как будто я тебя люблю» гневно подумал он, и, отвернувшись к стене, попытался уснуть. Мик пролежал так достаточно долго для того, что бы понять, что уснуть не удастся, блаженное алкогольное опьянения как рукой сняло, да, и Энна его ненавидит.

–Молодец, – пробурчал он, вставая с кровати и напяливая штаны, – то, что надо!

На улице было свежо и уже по-осеннему прохладно. Он постоял несколько секунд на пороге, давая возможность глазам привыкнуть к темной безлунной ночи.

Она сидела на ступеньках крылечка, накинув на плечи покрывало, и подтянув колени к подбородку.

–Ненавижу, – шептала она, вытирая струящиеся по щекам слезы, – ненавижу.

Она услышала, как он вышел на порог, по скрипу половиц поняла, что он увидел ее и подошел ближе. Как ни хотелось ей спрятаться от него, уйти, что бы он не видел ни ее слез, ни ее состояние, теперь это было не возможным. Ей вдруг захотелось, что бы он так же помучился, не зная где она. «Надо было отойти подальше от дома. Да хоть под грушу сесть!» она отругала себя за то, что осталась на крылечке, и, пробурчав:

–Оставь меня – громко шмыгнула носом.

–Прости – прошептал он, присаживаясь сзади, и кладя руки на ее подрагивающие плечи.

–За что Миш? – банальный, риторический вопрос, но ей все же нужно было услышать ответ. Его ответ.

–Прости, что напоил Сашку, прости, что потянул тебя в магазин, прости, что цепляюсь к тебе, – он вздохнул, пытаясь выдохнуть всю ту тяжелую пустоту, что сидела в нем, – за мой дурацкий характер прости.

Он замолчал, ожидая ее ответа, и обрадовался, когда под его ладонями ее плечи перестали подрагиваться.

–Энн, я не знаю, почему вдруг взъелся на тебя. Вернее знаю, просто, – он облизал вдруг пересохшие губы, и нервным жестом провел по волосам, закидывая их назад, – знаешь, я ведь безумно переживаю за тебя. Я ведь в какой-то степени несу за тебя ответственность.

–Глупости.

–Не глупости. Если бы не я…

–Если бы, если бы, слишком много этих если бы.

–Я забрал у тебя твое будущее. И ты имеешь полное право ненавидеть меня за это.

–Еще большие глупости. Ты конечно замечательный парень, за исключением характера, но не Бог. И ничего ты у меня не забирал, может это и есть мое будущее?! По этому, коль мы вместе в этой упряжке, будь добр, веди себя адекватно – ей так хотелось высказаться, наговорить ему кучу гадостей, может быть даже в очередной раз ударить, но его ответ, сама манера, в которой он говорил, отбила это желание. Ей даже перехотелось жалеть себя. Слезы высохли, и в душе как впрочем, и в голове воцарился такой знакомый и родной сарказм.

–Стараюсь, – грустно констатировал он, слегка улыбнувшись.

–Плохо стараешься.

12

Время шло, делались заготовки, ремонтировались печи. Мика успевал все: вычистил погреб, подлатал крышу, помазал печь, запасся дровами. Под его чутким руководством уже был вырыт котлован, и сложен фундамент их будущего большого дома. Когда весной приехали работники и увидели проект то сказать – опешили – это промолчать. Они просто усомнились в здравомыслии новоиспеченного барина, и даже просили Энну поговорить с ним. Но, тем не менее, работа сдвинулась с мертвой точки, и уже в середине июля начали приходить повозки с большими прямоугольными камнями для фундамента. Прослышав о необычном строительстве, к ним даже приезжали разного уровня зодчие, кто подсмотреть, кто подучиться.

–Если тако и дали пойдет, то смотри, я говорю, сам царь наш знакомится вызовет – ворчала Сюрка.

–Ну и пусть вызовет, познакомимся! – радостно отвечал Мишка.

Так к концу августа у них уже обозначилась планировка будущего дома.

Все это время Энну мучал вопрос: Мик употреблял исключительно слово наш, в отношении будущего дома. Наш дом, я строю для нас, мы будем там жить. Но, что будет, когда он женится? Или не женится, но найдет себе кого-нибудь? Задавая себе этот вопрос тысячу и один раз за последние почти два года, она пришла к выводу, что останется жить здесь, в этом маленьком домике бабы Нюры. Ей большой не нужен.

–Ты чего? – удивился он, наблюдая как игра каких-то, явно разрушительных, по своей направленностей мыслей, царивших у нее в голове, заставляет Энну пытаться разрезать разделочную доску.

–Что? – только посмотрев на него сообразила, что мало того что искромсала кусок мяса лежавший на доске в фарш, так еще и ни в чем не повинную досточку изрубила. – ничего, – буркнула она решив сделать котлеты, вместо жаркого.

–Я, вот так сразу и понял – ничего!

Энна продолжала готовить фарш, дополняя изрубленное мясо хлебом и луком. Она молчала, представляя себе, как будет жить здесь одна, а он там, в новом доме, с новой семьей. Радуясь тому, что котлетный фарш нужно взбивать и чем дольше, тем лучше.

–Говорят, что если лук «злой», значит, хозяйка злая была, когда садила. – он, недоумевая от происходящего, наблюдал, как она плачет, очень надеясь, что из-за лука. И еще больше обалдел увидев с какой силой она отбивает фарш – ты страшная женщина! – прокомментировал он.

Накрутив себя до состояния пружины, она прошипела:

–Ты себе даже не представляешь на сколько! – и, швырнув еще раз фарш в миску, поставила на печь сковороду.

Ретировавшись, чтобы не попасть под горячую, да и как оказалось сильную руку, он вышел во двор. Раздумывая чего бы такого сделать, пошел еще раз полюбоваться на заложенный фундамент.

В очередной раз обходя стройку, он соображал все ли учел, и не заметил как появилась Лирса.

–Привет, трудяга, – девушка несла корзину поздних лесных ягод, и подойдя предложила ему попробовать.

Это были вкусные сочные ягоды, темно синего цвета, по вкусу напоминавшие очень сладкую шелковицу. Она с восторгом осматривала будущий дом, задавала вопросы, и Мик сам не заметил, как начал водить ее по будущему дому показывая и рассказывая, что где будет. Должно быть, прошло прилично времени, так как его начали грызть комары.

–Ничего себе, заговорились.

–Ты так интересно рассказываешь, и так оригинально все придумал!

–Спасибо, – понимая что Энна должно быть уже злится, и не зная как отделаться от Лирсы, решил позвать ее на ужин.

–Привет, я тут к нам гостя привел.

Энна и обрадовалась подруге, и в то же время разозлилась. «Это из-за нее он опоздал! Я тут значит сижу, его жду, есть хочу! А он?! С Лирсой «заигрался» и забыл обо всем!»

–Это замечательно! Тебе не будет скучно есть одному, – она улыбнулась, стараясь удержать губы, и не превратить улыбку в оскал.

–Одному? А ты? – с долей удовлетворения Энна прочувствовала и испуг, и тревогу в его ответе. «Испуг – это хорошо!»

–А я уже. Не могу же я тебя сутками ждать.

–Мы просто заговорились, – он готов был оправдываться, как бы глупо это ни выглядело, просить, что бы Энна осталась. В общем, сделать все что угодно, лишь бы она не сделала то, что явно собиралась – не бросила его на едине с этой «рыбой – прилипалой».

–Мик, ну заговорились, и ладно, – так, главное продолжать улыбаться – ты такой смешной! Как будто я что либо против имею?! Да что ж вы стоите, Лирс, присаживайся – она не определенно махнула рукой, давая понять, что рассаживаться они вольны, как хотят. Лирса тут же умостилась на любимое место Мики, справа от окна, и в глубине души Энна обрадовалась этому, ему же ничего не оставалось, как сесть рядом с ней, оказавшись спиной к Энне, – так, дорогие мои, мне, к сожалению пора. Лирс, жалко, что вы так долго ходили, уже все остыло. Разогреешь? – и повинуясь какому-то дикому порыву, положила руку на плечо Миши, и не раздумывая поцеловала в щеку –позаботься о нашей гостье.

Выйдя на улицу, она быстро и в то же время гордо шла до тех пор, пока по ее мнению они могли видеть ее. Осознав, что осталась, наконец, одна, голодная, злая и обиженная, она уже не гордилась собой за то, что оставила их, а напротив была шокирована этим. А что если? Стараясь не додумывать эту мысль до конца, она просто шла вперед, иногда задевая носком туфель камушки, лежавшие на дороге, иногда прикасаясь к особо красивым цветам. Побродив по маленькой деревеньке, она решилась, наконец, вернуться домой.

Мик лежал на кровати, рассматривая узор бревенчатого потолка, Лирсы уже не было. Улыбнувшись ему, и поздоровавшись, как ни в чем, ни бывало, она прошла к буфету и взяв чашку, что бы попить компота, обнаружила что та не особо чиста. Решив не комментировать это, а просто помыв ее еще раз, налила компот и села за стол.

Молчание, окружавшее их было настолько гнетущим, что Энне захотелось плакать. Та атмосфера, которую они строили два года, выкладывая по кирпичикам, растворялась как туман. И от этого было грустно. «Ничего», говорила себе Энна, «лучше сейчас, чем потом. Мы слишком долго были вдвоем. Он прав, жизнь идет, и пора бы уже отвлечься друг от друга. Дальше мне будет только тяжелее».

Мик, хотел заговорить, что бы развеять тот холод, что осел в их доме, но не знал о чем. Хотел упрекнуть ее, за то, что ушла, но понимал, что не в праве. Мысли и чувства устроили просто вооруженное столкновение в его сознании, лишая голоса. Краем глаза он наблюдал за тем, как она перемыла чашку, как сидит за столом, так и не притронувшись к компоту. Когда отобедав, Лирса предложила убрать со стола, он никак не ожидал, что эта уборка означает опускание грязной посуды в тазик с водой, и водружение ее на место в буфет. Он, конечно, понимал, что Энна увидев это, упадет в обморок, и тихо радовался, своей маленькой мести. Но она молчала, лишая его возможности выдать заготовленные фразы.

–Спасибо за ужин, было очень вкусно – он все-таки не выдержал и заговорил первый, хотя еще минуту назад пообещал себе молчать до победного.

–Я очень рада, что вам понравилось, – Энна старалась сделать выражение лица как можно более ласковым и непосредственным, правда, подозревая, что плохо в этом преуспевает, чувствовалось, что сжатые с не человеческой силой челюсти, могут ее выдать.

–Как погуляла?

–Замечательно! – пришлось отвернуться к окну, чтобы не спалиться. Но быстро спускавшаяся темнота сделала его похожим на зеркало. Пришлось отворачиваться обратно.

–Где была?

–Так, – она неопределенно пожала плечами, как бы говоря, что дальнейший ответ не есть правдой, но, истины она не откроет – прошлась.

С утра Миша с некоторым злорадством наблюдал, как она перемывает вымытые вчера Лирсой чашки, что бы сделать чай, и тарелки, все еще надеясь на какой-нибудь выпад в этом направлении с ее стороны. Не зря же он пол вечера и почти всю ночь обдумывал, что и как ей скажет. Увы, мило улыбнувшись, она промолчала. «Ну и ладно», подумал он, и ушел косить траву.

Дни шли, лето подходило к концу, ночи становились прохладнее, а жизнь размереннее. Постепенно обед с Лирсой забылся, и их мир начал восстанавливаться. Все же он чувствовал, что обижается, когда она уходит. Раньше Энна звала его, теперь же нет. Она больше не приглашала его поиграть в карты, с Россом и остальными, он же в свою очередь не звал с собой к Лао. Так они и существовали, постепенно отдаляясь друг от друга. Однажды, сидя в одиночестве дома, он понял, что обижен не за себя, он обижен за Сашку. Она просто сделала вид, что его не было. Они больше не говорили о России, не вспоминали дом. Энна вычеркнула прошлое из своей жизни, и этого он простить ей не мог.

13

Утомленный работой, измученный постоянными заботами, он и не заметил, как наступил сорок третий день рождения. Вот раз, только выпили за Энну в ее тридцатилетие, а уже зима. Казалось, что ее морозным дням и насквозь продуваемым ветрами ночам не будет конца. А проснувшись однажды утром, он увидел, как капает вода с таявших сосулек, услышал как робко, как будто распеваясь, начинают щебетать птички. «Опять весна, снова унылая, бесконечная работа».

«Уже третий год как мы здесь. Три года» – неожиданные воспоминания, непрошенными гостями врывались в сознание. Давно он уже не сидел вот так, просто вспоминая, без скорби, без горести. Вспоминал, как рос Стасик, как он впервые рассказал ему о девочке, которая нравится. Снова ощутил, как впервые взял на руки Антона. Такие близкие, и такие далекие. «Как там они?». Он больше не слышал их голосов совсем рядом, ему больше не виделось, как бежит к нему Антон, раскидывая руки для объятий, как протягивает руку Стасик для пожатия. И от этого становилось еще горше. «Сколько раз я хотел уйти! Сколько раз собирался развестись! И вот, я ушел, похоже, навсегда», он грустно улыбнулся. Миша не скучал по жене, не вспоминал ее, не представлял. Она ушла в прошлое быстро и безболезненно, не оставив после себя ничего. Но дети. Дети были для него всем. И он потерял это все. «Эта злосчастная гроза забрала то единственное, что заставляло меня жить там».

Пролетело лето с его веселыми ночами, и вот уже закончились уборочные, и люди опять ждали ярмарку.

В этом году им практически ничего покупать не нужно было. Ярмарка по обыкновению заканчивалась праздником, но в этот день Мик должен был ехать в город, по вопросам стройки. Не зная когда вернется, предупредив, что может остаться там, на ночь, он немного беспокоился за Энну. Пойдет ли она? С одной стороны радуясь, что если и пойдет то, не одна, с другой стороны злясь на это.

Дорогой в город, он думал о ней, зачем-то вспоминал все ее ценные указания, которые не слушал пока собирался, занятый своими собственными размышлениями. Сейчас же он вспомнил их, «Возьми что-нибудь теплое, вдруг вечером прохладно будет. Что тебе положить с собой? Покушай по-человечески! Ты ведь на целый день едешь!». И снова легкая улыбка коснулась его губ.

«Почему же с Мариной не вышло?». Долгая дорога, навевала странные воспоминания, вспоминались события давно минувших дней. Как она отпросилась в клуб с девочками, совсем не на долго, на пару часов. Хотя Стасику было всего несколько месяцев. Она ушла, а Миша все это время, пока ее не было просидел у кроватки, рассматривая своего крохотного сына, и молясь, чтобы он не проснулся, пока она не вернется. Вспомнилось, как она говорила ему «ты никогда не ценил того что я делаю, тебе кажется что все это так и должно быть?! Конечно, то, что делаю я, этого не видно». «Но что она делает?» Убирала дома работница, готовил повар. И у Стасика и у Антона была няня. Он попытался вспомнит то время, когда их не было. «Как же было до? Тогда она тоже говорила, что я не ценю того, что она делает». Но ему никак не удавалось вспомнить, что же такого она делала для него? «Я же вижу и ценю то, что делает Энна! Наверное, если бы Марина это делала, я бы тоже подругому относился к ней».

–Вот ты где!

Энна обернулась на голос подруги, Лирса стояла в дверях сарая, уперев руки в бока.

–Привет.

–Привет. Пойдешь с нами на площадь?

–А что будет?

–Ну, так танцы же! Праздник, последний день ярмарки.

–Не знаю, если честно, катастрофически не успеваю, сейчас с кролями закончу, – она прошла мимо подруги с ведерком овса и сухарей для живности, раздумывая над возможностью пойти на танцы, – и срочно нужно ужин разогревать, скоро уже Мика приедет.

Лирса, начала раскладывать по клеткам заготовленную траву и наливать воду, желая помочь подруге:

–А что, он сам себе не нагреет? Или боишься, что дом спалит?

–Это точно.

–Перестань, ты за ним как за мужем смотришь! Как же тебе найти кого коли постоянно с Микой как с мешком золота носишься?!

–Да не ношусь я с ним!

–Ну да! Эн, на танцы пойдешь? Ой, не могу, скоро Мика придет нужно ужин греть. Эн, пойдем вечером, посидим с девчонками? Ой, не могу, нужно Мике одежду починить. Эн, пойдем к Райне, в карчен поиграем? Ой, не могу, Мика попросил запеканку испечь! – она так искусно подражала Эненой манере говора, что та невольно улыбнулась, правда улыбка выдалась грустной, от правоты Лирсыных замечаний – продолжать? Или уже согласна?

Поразмыслив несколько секунд, Энна решила согласиться. В конце концов, жизнь мимо проходит, и как бы там ни было, а замуж ей все же хотелось. Не сейчас, пока еще слишком живы были воспоминания о Саше, но позже. Ей хотелось, что бы ее обнимали, хотелось знать, что ее любят и ждут, хотелось семьи, и будущего. В том, что Мика найдет себе кого-нибудь быстро и ловко она не сомневалась, особенно видя, как девки ему практически сами на шею вешаются и под ноги бросаются. И от того ей хотелось первой найти себе пару. Мысль о том, что однажды Мик приведет в дом женщину, а Энна будет одна – угнетала.

«В конце концов, он когда пиво с мужиками попить хочет, идет и пьет!» – и, приняв решение, пошла в дом. Они с Лирсой условились, что та зайдет за ней, на закате.

Вымывшись, и одевшись, в красивое белое платье, вышитое зелеными и синими узорами она все же успела разогреть ужин и оставить записку Мике, что идет на площадь.

«Интересно» подумала она, услышав голос подруг за воротами «он придет к нам?».

На площади уже толпились люди. Красиво одетые, яркие, чистые и опрятные, они прохаживались вдоль установленного посредине деревянного помоста. Танцы еще не начались, но уже были слышны первые пробные аккорды. Несколько умельцев, считающимися местным оркестром, наигрывали незатейливую мелодию, подстраиваясь друг под друга.

Она увидела на противоположной стороне Лао, с ним самым наглым образом заигрывала какая-то девушка. Энна уже хотела окликнуть его, когда на плечо ей легла мужская рука. «Он пришел!» от чего-то радостно подумала она, и постаралась не уронить глупую улыбку, когда обернувшись увидела Росса.

–Привет красавица! – сегодня он был даже краше чем всегда. Темная рубаха только подчеркивала хорошую фигуру, а вроде как невзначай расстегнутый ворот позволял видеть мускулистую, волосатую грудь.

–Да ты прямо мачо! – не удержалась Энна.

–Сразу скажи мне, это хорошо или плохо? А то я не пойму, то ли обидится, то ли загордится.

–Хорошо!

–Отлично, тогда горжусь.

Она улыбнулась, ощущая себя какой-то порочной, от того, что позволяла себе флиртовать с ним. Райана и Лирса молчали, слушая их разговор, и взглянув краем глаза в их сторону, Энна не смогла определить, что проскочило в глазах подруги, Лирса вдруг потянула Райну за руку.

–Ну, вы тут общайтесь, – сказала она, уже разворачиваясь, – мы пройдемся вокруг, если что, встречаемся у пекарни, как обычно.

Проводив подруг взглядом, она посмотрела на Росса, тот тоже смотрел им вслед, слегка прищурившись.

–По моему, меня повесили тебе на шею,– сообщила она.

–Хорошо хоть не Лирсу, тебя то моя шея выдержит.

–А ее, почему нет?

–Хочешь вина?

Он повел ее к столу, где стояли уже налитые стаканы и кружки. Неожиданно для себя, Энна поняла, что подчиняется ему. «Интересно, а сколько ему лет?» подумала она, возобновляя расспросы.

–Так что она тебе сделала?

Они уже подошли к столу, а Энна продолжала всматриваться в его лицо, пытаясь разгадать эту загадку.

–Рекомендую красное.

–Росс!

–Значит, красное, – и протянул ей полный стакан крепленного красного вина.

Он так и не ответил на ее вопрос, расспрашивая ее то об этом, то о другом. В итоге она и сама забыла, что хотела спросить.

Оркестр заиграл первую быструю мелодию, и половина окружающих их людей двинулась на помост.

–Рискнешь? – спросил Росс, вглядываясь в нее сверху вниз.

–Нет. Я еще не совсем запомнила все движения.

–Пойдем, у тебя получиться!

–Иди, я тебя здесь подожду.

–Привет! – к ним подошел Лао.

–Привет!

Вечер шел своим чередом, они весело разговаривали и шутили, Росс все же вытащил ее танцевать, правда, на медленный танец, а вот Лао практически вытолкал на помост в один из быстрых. К ее счастью женщины тут же взяли ее в оборот, показывая шаги, и она быстро поняла, что к чему.

Смеясь, она пошла присесть на один из стульев, когда кто-то поймал ее за руку.

–О Боже! Мик! Ты напугал меня!

–Прости, я не специально.

–Хорошо, что ты пришел! Тут так весело! Как съездил? Пойдем, вино сегодня просто обалденное! Ты покушал?

–Да, – Мик улыбался и шел за ней, позволяя Энне вести себя за руку как ребенка.

–В погреб снес? – продолжала спрашивать она.

–Снес.

–Я тебе приготовила чистые вещи – она обернулась, чтобы самой тут-же убедится, что он одел выбранные ей рубашку и брюки, а не пришел в вещах, в которых ездил.

–Спасибо.

Они остановились так, что свет от факелов бил ему в спину, как будто подсвечивая, и Энна впервые увидела его как бы со стороны.

–Ты чего? – он улыбнулся и сжал ее ладонь, – я умылся! Честное слово.

Не удержавшись, Энна рассмеялась его ответу, и, подойдя к столу, взяла им по бокалу красного вина, которое они пили с Россом.

–Вкусно, – сказал Миша, смакуя вино.

–Мне тоже понравилось.

–Танцевала? – он убрал с ее плеча, выбившуюся из хвостика прядь.

–Еще как! – к ним подошли Райна и Лирса

– Ты пропустил все самое интересное, – смеясь проговорила Лирса.

– Да? И что же? – он стал чуть боком, что бы видеть их.

–Эни, наверное, единственная, кому Росс ноги не пооттаптывал? Или все же пооттаптывал да ты не признаешься? – спросила Лирса.

–Он хорошо танцует! – улыбнулась Энна.

–Еще бы, с такой-то учительницей! – проговорила Райана.

–Вижу, тебе тут и без меня не скучно. Отдыхай, а я наверное пошел.

–Не уходи! – попросила Эни, удивляясь своему порыву.

–Да-да, – подтвердила Лирса, – останься, а то тут и потанцевать толком не с кем!

–Ну, от меня толку мало – Миша не произвольно придвинулся ближе к Энне, практически спрятавшись у нее за спиной, Лирса вызывала в нем какое-то странное чувство омерзения, но Энна дружила с ней, и он молчал.

–Да ладно тебе! – не сдавалась она.

Заиграла медленная мелодия, к ним подошел Лао, и поздоровавшись с Миком, пригласил Эни, правда спросив у того разрешения, чем немало удивил компанию.

–Эни, – окликнула Лирса, когда они с Лао удалились на несколько шагов, – ты не против, если мы с Миком потанцуем?

–Я? нет, – но увидев округлившиеся глаза Мика тут же добавила – если он согласен.

Мишиного согласия никто не спрашивал, и уже через минуту, Энни увидела его танцующим с Лирсой.

–Она как пиявка – сообщил Лао, проследив за взглядом Эни.

–Да ладно тебе. Возраст, гормоны.

–Возраст! Это у вас там, может семнадцать лет еще детство, а здесь девчонки и раньше замуж попасть стремятся! А Лирса еще та! Она своего не упустит!