Текст книги "По ту сторону грозы (СИ)"

Автор книги: Евгения Воронюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

–Нравится, и с распущенными нравится. Так, просто спросил.

–Понятно. Ты кушал?

–Так пару бутербродов, – он улыбнулся про себя прежде чем продолжить, – ты так вкусно готовишь, что где-бы я ни ел, прихожу домой, и хочу съесть что-нибудь из того что ты приготовила. Да и вообще, привык я с тобой ужинать.

–Привык – констатировала Энна, цепляясь за это слово как за спасательный круг. «Райана ошиблась, он просто привык» – ну, что, тогда ужинать?

–С удовольствием.

И они пошли в дом, накрывать на стол. По устоявшейся привычке делая это вместе. Но только теперь Энна замечала, что они действительно делают все синхронно и не мешают друг другу. Когда Энна развернула хлеб, Миша достал нож и доску, стоило ей взять прихватку, что бы снять с огня котелок, как он положил на стол подставку. Поужинав они также вместе убрали со стола и так же не прося друг друга, делали именно то что нужно было, именно так, и именно тогда. Ей не пришлось просить его снести продукты в погреб, а ему что бы поставила тазик, куда воду слить. Он сам поставил на огонь котелок с водой, что бы нагрелась, сам вынес ведро грязной воды. Миша делал все это машинально, потому что именно так у них заведено. Получая какое-то удовольствие в том легком, и ненавязчивом быте, что они построили. После того хаоса что создала из их быта Марина, жизнь с Энной казалось ему раем. «Именно так и должно вести хозяйство. И такой быт никакие чувства не убивает» -размышлял он, «наоборот! Такой быт делает отношения полными!» и тут же напомнил себе, что она не его жена, что быт их общий вынужденный, и что рано или поздно, всем этим будет упиваться Росс! «Надеюсь у него хватит ума оценить ее!». От накатившей вдруг злости, облился грязной водой. «Замечательно!».

«Слишком удивительно, что бы быть правдой» – думала она, уже засыпая, и воспроизводя в голове Райанын монолог.

18

-Это неимоверно, вы оба должны пойти! – уговаривала Лирса, сидя на веранде, теплым летним вечером. Сегодня они опять играли в карчен, нечто среднее между деберцем и дураком, Энна играла в паре с Лирсой, а Райа с Джиком. Мика как обычно отказался, и ушел. В глубине души Энна надеялась, что он ушел к Лао. Думать о том, что на Райе и Лирсе женская половина их села не заканчивается, ей абсолютно не хотелось, но, тем не менее, думалось.

–Твой ход – вырвал из горестных раздумий Джик.

Улыбнувшись, она попыталась сосредоточиться на картах, безуспешно.

–Я так и знала – проворчала Лирса, кидая карты на стол, – все, я больше с тобой в паре не играю!

–Прости. Я просто в какой-то прострации, не могу сосредоточиться.

–Ну, это мы заметили – улыбнулась Райана.

–Предлагаю чай с шарлоткой, в знак извинения за испорченную партию?

–Шарлотка, это то, с яблоками?– улыбнулся Джик.

–Оно.

–Я за!

Энна зашла в баню, которую они использовали как летнюю кухню, поставила чайник, и уже нарезала тортик, когда к ней подошла Райа.

–Помощь требуется?

–Нет, спасибо, я уже – она расставляла на подносе, чашки, блюдца, заварник и тортик, – сейчас, закипит и выхожу.

–Ты подумала о моих словах?

–Подумала, Рай. И ты знаешь, это привычка.

–Нет Эн, и это большая глупость думать так.

–Как? – спросила вошедшая Лирса.

Закипел чайник, заглушая возможное продолжение разговора, и они вышли к ожидающему их Джику.

Наслаждаясь чаем и пирогом, он спросил когда будет Мик, но Энна ответа не знала.

–Ну, к ужину точно будет, – заметил он.

–С чего ты взял, может и не будет.

–Будет, – с абсолютной уверенностью сообщил парень, – чтобы он ни делал, где бы ни был, а к ужину всегда домой. Это точно – и, проглотив еще кусочек шарлотки, продолжил, – ну, я то, его точно не дождусь, так что передай ему, что камни будут завтра, скорее всего к вечеру.

–Хорошо, – «к ужину всегда домой» звучали в ее голове слова Джика, «это еще ничего не значит» уверяла она себя.

Джик ушел, а Лирса с Райаной остались, намереваясь, видимо опять поднять больной вопрос.

–Так, признавайтесь! – обрушилась Лирса, – я тоже хочу быть в курсе событий.

–Она не понимает, что любит Мику – сообщила Райа.

–Ты дура? – без обиняков поинтересовалась подруга.

–Ничего себе. Это вопрос, или уже констатация?

–Перестань ерничать. Да, у вас странные отношения, не объяснимые и непонятные даже для вас самих. Но, это отношения. Они есть, и их видно невооруженным взглядом!

–Да нет у нас никаких отношений. Да и нас, тоже нет!

–Тогда я вообще тебя не понимаю! – вздохнув, Лирса посмотрела сначала на Райу, и, получив молчаливый ответ, воззрилась на Энну.

–Что?

–Мик точно до вечера не появиться?

–А что?

–Давай выпьем? – неожиданно предложила Райа. И недолго раздумывая Энна согласилась. «Мне так давно хотелось девичника!» они быстро накрыли стол, достав вино, и разные холодные закуски. Энна надеялась, что прерванный разговор о Мише больше не поднимется, но когда закончилась первая бутылка, оказалось, что она сама хочет поговорить о нем. Но язык не поворачивается. С каждым глотком вина Лирса становилась все более хмурой, а Райана все проницательней вглядывалась в Энну.

–Эн, а давай начистоту – предложила Лирса, когда веселье затмилось подходившей к концу второй бутылкой вина.

–В смысле?

–Скажи мне, нет, объясни. На что они все тебе?

–Кто?

–Сначала Лао, потом Росс, и Мику не отпускаешь? – Энна с удивлением обнаружила, что в глазах подруги стоят слезы.

–Ты чего?

–Оставь его! – вдруг на полном серьезе выпалила Лирса. И от неожиданности Энна чуть не откусила кусок стакана.

–Кого?

–Росса.

–Где?

–Что, где?

–Оставить, спрашиваю где?

–Опять ты со своими шуточками?! – и она вдруг расплакалась, – Я не понимаю тебя!

Понимая, что вином проблемы не решить, пришлось вскрыть Микины запасы, вернувшись с двумя бутылками его «собственного виски», она налила всем по рюмке, и, заставив их выпить залпом, села на свое место.

Мозг усиленно работал, насколько это вообще было возможно, учитывая выпитое вино. Больше всего на свете, ей хотелось высказаться, рассказать все то, что у нее на душе, все те мысли, что передумала, все за и против, что взвесила. Даже такой родной сарказм бросил ее, выставляя напоказ все, так тщательно скрываемые, чувства.

–Мне не нужны ни Лао ни Росс. Мы друзья, но не больше. По крайней мере, мне хочется думать, что они мои друзья.

–А что же тогда…. – и она вдруг пронзила Энну слишком проницательным взглядом зеленых глаз, – ты действительно любишь его?

И Энна отвернулась. Не желая ни высказывать ответ, ни позволить ей увидеть его в своих глазах.

–Прости Эн! Если бы я знала!

–Ты-то здесь при чем?

–Я бы никогда не позволила себе заигрывать с ним! Никогда!

–Лирс, – Эне действительно хотелось верить ей, хотя безжалостный разум продолжал насмехаться, «и отчего же тебе так хочется верить? Неужто имеет какое –то значение?». Но Лао говорил другое, да и Росс тоже. Правда за правду, – что произошло между тобой и Россом?

Молчаливая доселе Райана, порывисто вздохнула, но когда взоры устремились на нее, лишь отвернулась, спрятав глаза в пустой рюмке.

–Ничего – слишком быстро ответила Лирса, но помолчав спросила – а откуда ты знаешь?

–Я не знаю, просто видела однажды его взгляд.

Они выпили еще пару рюмок, и постепенно охмелев, она все же рассказала:

–Мы ведь пожениться должны были, сколько это? Уже почти четыре года назад назад.

–Четыре года назад? Этож сколько тебе лет было, пятнадцать?!!

–Ну и что? У нас и раньше замуж выходят. Не в этом дело. Он сейчас такой, знаешь и красивый, и высокий и мускулистый. А тогда это был совсем другой Росс. Худой, да и внешность тоже ни туда ни сюда. И, понимаешь, он тогда на заработки поехал, что бы свадьбу отгулять, как полагается. И, я, так получилось, в общем, барин тут один проездом был. Я понравилась ему, и он задержался в селе, почти пол года пробыл, все за мной ходил, а потом жениться пообещал, и даже с мамой говорил. И… – она смахнула слезу, и налила им еще по рюмке, – а потом он уехал, на следующий день. А сплетни, знаешь ли, они злые, жестокие и зачастую не безосновательные. Если честно, мне Миша твой не очень то нравится, но он из другого мира, и мне просто думалось, что ему не важно будет это, и…

«Боже, как все просто! Тоже мне, прям как в средневековье!» – мысленно улыбнулась она, «Так, стоп» – подкорректировал разум « это же и есть средневековье!» « Уже сложнее» заключила она.

–Росс от тебя узнал?

–Если бы.

На какое-то время воцарилась тишина. Опьяненное сознание больше не мешало ей тихо радоваться тому, что Миша ей не нравится, хотя и не понимала, как такое может быть?! Ей вспомнился танец у него на дне рождении, под песню Джика. «Как можно не влюбиться в него, как можно остаться равнодушной к этим рукам? К этой грации и силе?»

–Оно того стоило? – пытаясь разрядить обстановку спросила она?

–Честно?

–Да.

–Нет.

И они втроем посмеялись над этим. Но Энне действительно стало легче, от того, что Миша уже не приведет ее в дом, как свою жену. «Да!» огрызнулась она вынырнувшей из пьяного омута, совести «я – эгоистка!».

–Помоги мне, Эн.

–Как? – Ей действительно хотелось помочь Лирсе, но она понятия не имела, как это сделать, не рассказывать же Россу, что это вообще ничего не значит?!

–Знаешь, я мечтаю, что бы у меня с ним сложились такие же отношения как у Вас с Мишей.

–У нас?! Я вообще не считаю что у нас, есть отношения. Да и нас-то собственно тоже нет.

–Есть Эн. Есть. Это невооруженным взглядом видно.

–Честно?

–Честно.

–Но, так же честно, что они у вас странные – задумчиво проговорила Лирса, закручивая пальцем прядь волос.

–Насколько?

–До безобразия, такое возможно?

–Очень даже.

–Прости, что спрошу, но просто, жутко любопытно, тебя это не беспокоит?

–А должно? – «конечно беспокоит!» Думала она, «еще как!», но все же виду не подала. Лишь мельком уловила взгляд Райаны, говоривший, что она видит намного больше, даже больше того, что Энна хотела бы скрыть.

–В этой, твоей стране, все вопросом на вопрос отвечают? – спросила Лирса, слегка улыбнувшись.

–Нет, это мое конкурентное преимущество, – Энн улыбнулась ее простодушию.

–Я, не понимаю. Замуж не зовет, а ты заботишься, с Райаной гуляет. Прости подруга, – она положила руку на сложенные в замок пальцы Райи, но та лишь улыбнулась, – а ты – вкусности готовишь, гуляет ночами, Бог знает где, а ты ждешь. Смысл?

И только услышав ее вопрос, Энна в полной мере поняла, все поняла. «Я веду себя так же как мама. Когда рядом был Саша, это было естественно, он был моим мужем, и я не задумывалась, просто делала то, что считала нужным! Когда-то давно, папа завел любовницу, я очень боялась, что они разведутся, а потом, мама мне сказала что не разведутся, и объяснила почему. Я и не думала, что вот так вот, на подсознательном уровне, я знала и понимала больше чем сознательно». Мысли эти пролетели в ее голове быстро, воскрешая в памяти картинки такого далекого прошлого. И она заговорила с Лирсой так, как когда-то мама говорила со ней.

–Замуж я не хочу, и вообще, должен же он хоть с кем-то гулять, а то ведь отупеет напрочь! А готовить, между прочим, я всегда любила.

–Ты странная – очнувшись от своего молчаливого раздумья, проговорила Райана.

–Нет, я – влюбленная.

–В него? – с надеждой спросила Райа.

–И немножко в себя.

–По-моему этого немножко, совсем нет. Любила бы себя, уже бы точно за Росса пошла, а не подрабатывала прислугой у новоиспеченного барина. – прокомментировала Лирса.

–Глупая! Я не прислуга, мне же не платят! Я так, на добровольных началах! И себя я между прочим люблю, ценю, и лелею! И именно по этому, он гуляет, где и с кем хочет, но возвращается ко мне.

–А вдруг однажды уйдет и не вернется?

–Вернется

–Откуда такая уверенность? – и Райана посмотрела ей в глаза, таким долгим, и тревожным взглядом, что Энна усомнилась в ее честности.

–Потому что я буду продолжать себя любить, а вот он в лучах этой любви больше греться не будет.

–В смысле?

–В прямом, я вкусняшки как готовила, так и буду готовить, уют создавать, за вещами следить. Говорю же, это все для меня в первую очередь. Ну, люблю я себя. Ничего не могу с этим сделать.

Лирса смотрела на нее как на сумасшедшую, явно не понимая всего уровня той фальшивой бравады что каждым словом воздвигала Энна.

–Ты страшный человек, Эн. – сказала Лирса, разливая всем еще виски.

–Глупый, ты хотела сказать?

–А должна была? – и она ехидно улыбнулась.

–Быстро ассимилируешься!

–Что, прости, делаю?

–Вопросом на вопрос отвечаешь.

–У меня хороший учитель. Так все же, почему глупая?

–Ну, у нас говорят, что все влюбленные глупцы.

–Да? А у нас говорят, что глупый – не обязательно влюбленный, а старый – не обязательно мудрый – подала голос Райана.

Они еще долго обменивались, умностями и премудростями своих народов, все более и более вспоминаемых по мере употребления алкоголя. К концу второй бутылки Мишкиного виски Эни даже о Конфуции вспомнила.

–О-о, ничего себе!

Открыв один глаз, как ей показалось левый, она никого не увидела, продолжая слышать только сдерживаемый смех. Пришлось сделать целый математический расчет, пока до сих пор плавающий в алкоголе мозг не понял: все просто, нужно открыть правый глаз!

–Мать, ты в ударе! – Миша стоял, чему-то улыбаясь, пришлось осмотреть то, собственно над чем он ржал.

–Ну, так! – не удержалась она, окинув мутным взглядом себя любимую, « лежу ту, значит в кресле качалке, ноги на столе, выражение лица видимо не обремененное ни интеллектом, ни разумом, и почему-то обнимаю все бутылки, которые мы выпили» подвел итоги пробудившийся мозг.

–Ты это сама все? – он выразительно посмотрел на бутылки.

–Нет, – неуверенно ответила она, пытаясь вспомнить, ах да! – мы с Лирсой и Райаной тут вот, вроде как девичник устроили, наверное.

–И как?

–Что как?

–Девичник как?

–Круто.

–Я рад. Может, в дом пойдем?

–Пойдем – слава Богу что кресла качалки не переворачиваются. Она так и не поняла, как конкретно ей удалось снять ноги со стола, и при этом чуть не зацепиться ими за собственный нос. Просто заметила, что бутылочки падают, потянулась за ними, а потом: пол, балясина, Мишины руки, звон разбитого стекла – ух ты! – и она уже у него на руках.

–По-другому и не скажешь, – говорил строго, но по глазам было видно– насколько смешной Энна казалась ему.

А потом было утро. Слишком светлое, слишком громкое и слишком раннее.

–Я убью его! – прокаркала она, зарываясь головой под подушку.

–Кого? – раздалось рядом сонное бормотание.

–Петуха!

–Ура! У нас будет холодец! – воскликнул Миша, «почему-то вставая с моей кровати!» отметил полу сонный, все еще пьяный мозг.

–Возможно, – процедила Энна, пытаясь срочно опомниться.

Видя ее явно вопросительный взгляд, он улыбнулся, и в нескольких словах описал вчерашний вечер: алкоголь, тазик, разговоры, тазик, тазик, тазик. Потом возможно тоже были разговоры, но он их уже не помнил, так как, так на махался за день, что просто заснул. Возможно, даже сидя.

–Ну, прости, наверное, что ли?

Покачав головой, вместо ответа он удалился. И судя по тишине во дворе съел петуха, так как ненавистное кукареку больше услышано не было.

«Значит, холодца не будет» подумала Энна.

А потом наступил вечер.

Закутавшись в теплый плед, она сидела на веранде, раскачиваясь в злополучном кресле. Ее странное злобно-ехидное настроение улетучилось, и теперь вспоминая их с девочками разговор, она ощущала лишь смятение. «То, что я веду себя как мама, это логично, я же все-таки ее дочь. Но, то что я делала это неосознанно – не логично». Сейчас, трезвея она по другому смотрела на все те вещи что делала, находясь здесь, в Еравии.

Миша вынес на веранду поднос с ужином, аккуратно расставляя на столе приборы, и блюда.

–Спасибо – смутилась Энна, не столько от такого проявления неожиданной заботы, а от того, что впервые сама забыла об ужине.

–На здоровье.

Они ели молча, постоянно голодный Мика вдруг обнаружил, что Энна ковыряет вилкой, так старательно приготовленное им пюре, и даже слегка подобиделся.

–Неужто так не съедобно?

–Что ты! Вкусно!

–На столько, что ты боишься попробовать?

Она улыбнулась, с радостью возвращаясь в то ехидно – язвительное состояние, в которым каждый раз пребывала там, в России, когда они общались. Улыбнувшись, она попробовала пюре, медленно пережёвывая попадающиеся комочки.

–Восхитительно!

–Ну слава Богу.

–А как это тебе удалось скрыть такой поварской талант?

–А я и не скрывал – Мика выглядел явно довольным ее похвалой.

–Но раньше никогда не готовил. Может возьмешь на себя ужины?

–Вот этого я и боялся!

Вечер шел за поеданием пюре с комочками, и слегка подгоревшего, совсем немного резинового мяса. Но Энна наслаждалась этим, как блюдами в ресторане самого знаменитого шеф-повара.

–Ты чудо Мик, – улыбнулась Энна, доедая ужин.

–Да ладно! – он совсем немного смутился, и это омолодило его.

–Я совсем забыла! Тебе Лао рассказывал? В пятницу ночью будет необыкновенное зрелище по моему серебряная луна, или свет? Нет, или ночь? – она криво усмехнулась, понимая, что так напивалась последний раз на выпускном в школе.

– Ночь луны, и будет виден колодец желаний – напомнил Мик, видя с каким мучительным трудом, она пытается вспомнить вчерашний разговор.

–Да, и это к стати бывает раз в триста лет, так что, можно сказать нам повезло.

–Да уж.

Энна вдруг остро осознала что желание, загаданное в эту ночь может исполниться. И ужас от этого, неожиданный и обезоруживающий, прорвался на поверхность.

–Ты чего? – спросил Мика, видя как замерла ее рука с чашкой чая.

–Миш, а вдруг получиться?

–Что?

–Вдруг, мы вернемся?

Он долго не отвечал, просто смотрел ей в глаза, с каким-то детским страхом понимая, что не хочет этого. Вот сейчас, когда появилась хоть маленькая надежда на возвращение, он волновался что она станет былью, что эта сказка сработает. «Что же изменилось?» – спросил он себя, но вместо ответа вспомнил свой день рождения, вспомнил их танец, под незатейливую мелодию, вспомнил ее взгляд. А потом картинки понеслись в его голове с бешенной скоростью: вот она улыбается ему, сидя на веранде, и зашивая порванную рубашку; вот ставит на стол специально для него приготовленный чай; вот они подначивают друг друга, гоняются друг за другом обливаясь водой, вместо того, что бы полить огород. А потом вспомнилось другое: как она разговаривала с Россом; как сидела в обнимку с Сашей; как плакала в бане, мысленно попрощавшись с мужем. Миша со всей отчетливостью осознал что не хочет возвращаться, Лао прав, здесь у них был шанс. Там же они снова станут друзьями. Резкость открытия, лавина обрушившихся эмоций, все это сделало его голос слегка надтреснутым, когда он заговорил:

–Ты хочешь вернуться?

–Да, – зачем-то соврала Энна, боясь того, что только что поняла. Саша стал для нее чужим человеком, далеким, как юношеская любовь. Его место занял Миша. Все то, чем она так восхищалась в жизни, перечитывая бесконечные женские романы, все это стало реальностью рядом с ним. И радость от того, что они вместе, и особая привязанность, и ощущение дома – а ты?

–Я очень хочу увидеть детей, – тем же треснувшим голосом сказал он. Боясь того, что он снова увидит жену, страшась того, что Саша снова будет с Энной, и ужасаясь тому, что это может и не стать для него помехой. Ни в этом мире, ни в том.

На следующий день пришел Росс. Как мужчина, он явно видел все те чувства, что были написаны на лице Мика. Видел, как тот демонстрирует свои права на Энну. Но по неопытности он не считал Эныно поведение ответом. И в нем все еще теплилась надежда, что она ответит ему.

–Привет, – он нашел ее как обычно на огороде.

–Привет – Энна улыбнулась, складывая сорванные кабачки в корзину.

–Иногда мне кажется, что ты и ночуешь здесь!

–Не часто, – она опять принялась собирать урожай.

–Зачем тебе столько кабачков? – он стоял не в силах оторвать взгляд от нее. Такая маленькая, какая-то хрупкая, она напоминала ему больше персонаж из детских сказок, чем живого человека, из плоти и крови.

–Миша очень любит кабачковую икру.

Этот ответ больно кольнул его, но все же молодому человеку хотелось верить, что это лишь родственная забота.

–Ты так о нем заботишься – забрал у нее тяжелую корзину, и они пошли к дому.

–А как же?!

–Я завидую, – признался Росс, тут же отругав себя.

–Уместнее было бы посочувствовать, – улыбнулась она.

–Ты себя недооцениваешь!

Он занес корзину в кухню, и сел за стол. Наблюдая как Энна, убирает какую-то утварь в буфет.

–Пойдешь на озеро?

–Конечно.

–Загадаешь домой вернуться? – спросил Росс, беря с тарелки на столе большую раннюю грушу.

Мик стоявший на веранде услышал их, и сердце громко застучало «Она в доме, с Россом, заходить или нет?! Что она ответит?», «Ты болван!» – остудил его мозг.

–Если расскажу свое желание, оно может не сбыться, – и поставив на стол кувшин с морьиным варом она разлила его в подготовленные стаканы.

«Так и будешь стоять?» поинтересовался Мика у самого себя, чувствуя, что от напряженного стояния не шевелясь, уже затекает нога. Решившись он сделал незавершенный шаг, и скрипучая половица, не хуже Кнопи возвестила о нем. Так как уже все оповещены, он не таясь зашел в дом, и не смотря на свободный стул, поздоровавшись с Россом, стал за Энной, положив ей руку на плечо.

Ругая себя, за свое поведение, он все же намеренно показывал Россу кто в доме хозяин. Решив для себя, что пока Энна не скажет лично ему, то ничего плохого в этом нет.

Дернувшись от неожиданного поведения она быстро расслабилась, стараясь незаметно насладиться теплом его шершавой ладони, и сама того не замечая подвинулась чуть ближе к стоявшему Мише, слегка наклонившись, что бы полностью окунуться в тепло исходившее от его тела.

–Так что, до завтра? – спросил Росс, чувствуя себя не в своей тарелке, и в то же время не желая видеть в Эныном поведении ничего особенного.

–Ты пойдешь? – улыбаясь спросил Миша. С одной стороны ему хотелось быстрее выпроводить этого казанову, с другой же, хотелось что бы он остался, давая Мике возможность вот так обнимать ее.

–Конечно, – и в Россе, неожиданно всколыхнулась уверенность. Такая, что живет лишь в молодых людях. И она зажгла внутренним светом его глаза, заставив Мишу неосознанно притянуть Энну чуть ближе к себе, – говорят что загаданное в эту ночь желание всегда исполняется, – и он смело и от того гордо посмотрел Мише в глаза, давая понять что именно он загадает, когда серебряная луна откроет колодец желаний.

–Ты главное желание никому не рассказывай, – посоветовал Миша, внутренне сжавшись, от возможной правдивости, заявления Росса, – а то, не сбудется.

–Не рассажу, – и, попрощавшись, ушел.

19

Следующий день вся деревня была овеяна ожиданием, люди улыбались и переговаривались, все ждали когда же наступит вечер.

Энна проснулась, очень рано, за окном все еще было темно, на соседней кровати мирно храпел Миша. Тихо поднявшись, чтобы не разбудить его, она все же подняла его упавшую подушку, и аккуратно, стараясь не потревожить его сон, подложила ему под голову. Выйдя на кухню, она села на стул у окна, и подтянув к себе колени, вспоминала странный сон, пробудивший ее в такую рань. Странный, вроде бы спокойный, он в то же время будоражил ее. Она стояла посреди темноты, но темнота эта была одушевленной, она то и дело воспроизводила мысли Энны. Стоило ей задуматься о чем-либо, как в темноте, как на экране телевизора отражались ее мысли. Она вспомнила один из вечеров проведенных на даче, и темнота воспроизвела ее воспоминание как будто кто-то невидимый снимал их на камеру в тот вечер. Как со стороны она увидела сидящего на лавочке Сашу, как по-хозяйски он одной рукой обнимает ее, а другой держит телефон. И тут же картинка поменялась, вот они сидят с Мишей, за столом на его дне рождении, одна рука его лежит на спинке ее стула, а другая сжимает стакан с вином. Обе эти картинки враз стали рядом, и Энна поразилась той разницей, что видна была. С Сашей они сидели как люди сблизившиеся телами, но с Мишей, было то единение душ, о котором говорила Райана. Сейчас, когда оба эти воспоминания предстали перед ней одновременно, она поразилась той неосознанной, безмолвной идиллии что соединила ее и этого чужого мужа.

–Доброе утро, – сонный голос Миши вывел ее из раздумий, и повернувшись к нему, она изумилась тому, как откликнулось сердце. Он стоял такой забавный, заспанное лицо, взъерошенные волосы.

–Доброе, – Энна не удержалась, и подойдя к нему еще больше взъерошило и без того спутанные волосы, – садись, я чай сделаю.

Он уселся на стул, еще не до конца сбросив сон.

–Ну что, к загадыванию желаний готова? – и внутренне сжался. Пол ночи он раздумывал и взвешивал все вариации на тему их с Энной жизни, и так ничего и не понял. Сейчас же, вспоминая свои ночные рассуждения, он пришел к нескольким выводам. Во первых он не в состоянии помешать Энне вернуться к мужу, которого она любит. Во вторых, он так же не в состоянии запретить ей влюбиться в другого. И в третьих, он в любом случае останется для нее лишь другом, так и не нашедшим в себе силы признаться ей.

–Готова, – отозвалась Энна, ставя на стол горячий чай. Но ушедший в себя Миша не заметил странную обреченность ее голоса.

–Так, а что, будет праздник, или как?

–На площади будут палить большой костер, вино, танцы, все как обычно, будет ли фейерверк, не знаю, а потом, когда взойдет эта необычная луна, пойдем на озеро.

«А что если это наш последний вечер?» – подумал он, и желая изменить тему разговора, задал первый пришедший в голову вопрос:

–Наряд выбрала?

Удивившись его интересу, она задумалась, перебирая в голове всю имеющуюся одежду.

–Да, я пойду в голубом сарафане, с вышивкой. Помнишь?

Он кивнул, абсолютно не помня его.

–А тебе приготовлю, что-нибудь в тон.

–В тон?

–Ну, – Энна засмущалась своему порыву, абсолютно не представляя себе, как это объяснить ему. На все праздники, она сама выбирала ему одежду, просто, что бы их наряды сочетались, и находясь в полной уверенности, что Миша не то что обратит на это особое внимание, да он вообще не заметит этого. Но в свете последних открытий собственной души, понимая что все это она проделывала далеко не просто так, – мне захотелось, что бы мы были гармоничны.

–Да? – он внимательно всмотрелся в ее глаза, судорожно пытаясь вспомнить как выглядели их наряды на прошлых праздниках. Но эту попытку пришлось сразу же забросить, он даже не мог вспомнить в чем она была вчера.

–Да, – она ответила ему таким же прямым взглядом, пытаясь понять, насколько сильно дала знать о своих чувствах. И понял ли он вообще к чему она.

Солнце неуклонно ползло по небосклону, и чем выше оно поднималось, тем чаще Энна меняла принятое накануне решение.

«Может лучше вообще не пойти?» – она в тысячный раз задала себе этот вопрос, и в тысяче первый раз поменяла решение, «а вдруг он пожелает вернуться, и так и получиться? А если наоборот, пожелает остаться, и мы никогда не вернемся? А хочу ли я вернуться? У Саши, наверное, уже другая жизнь, да и у Марины. А если нет? Если они ждут? А если мы останемся? Что же мне загадать? Это все просто старое поверье, это не правда! А если сбудется?». И эти вопросы продолжали всплывать в ее голове, сами себя порождая.

Несколько раз за день они обменивались с Мишей, ожиданиями предстоящего вечера, и она всем своим видом, каждым словом подчеркивала желание пойти и на праздник и на озеро. Не понимая, в какой страх загоняет его. Не видя, так тщательно скрывающееся за каждым его вопросом желание остаться здесь. Робкую надежду на то, что она тоже хочет быть с ним.

Вечером они нарядные и красивые, шли на площадь в толпе таких же разряженных соседей. Миша с ноткой обольщения принимал улыбающиеся взгляды тех, кто смотрел на них. Увидя Энну в своем наряде, он наконец вспомнил платье, и что купили они его на ярмарке. Голубое, расшитое пастельными лентами, оно было очаровательным. Ему же она выбрала белую рубашку, со светло голубым узором, немного напоминающим рисунок на ее платье, темные брюки, и широкий ремень.

На площади уже горел огромный костер, играла музыка, друзья и знакомые кивали, приветствуя их, пока они шли к столику с вином. За общим весельем, оба они прятали тот страх, что ощущали. И потому, Миша не видел молчаливого призыва Энны, светящегося в глубине глаз; а Энна не видела его чувств, не смотря на то, что сегодня, как в никакой другой день, они стояли практически в обнимку, он постоянно брал ее за руку, и она отвечала на это, крепким пожатием. Когда уже начало темнеть, Энна сидела на одном из стульев, и рассматривала руки, крепко сцепленные в замок. Ощущение надвигающейся беды, все явственней давило на плечи. «Если вернемся, я уйду от него» – решила Энна, понимая, что не сможет дальше жить с Сашей.

–Случилось что? – Миша присел перед ней, пытаясь заглянуть в глаза. И Энна с удивлением ощутила, как слезинка побежала по щеке.

–Все в порядке, – она улыбнулась, стирая ее ладонью.

–Тебя кто-то обидел? – и голос его дрогнул от страха за нее.

–Нет.

–Почему ты плачешь?

Она улыбнулась, увидев встревоженный взгляд, и положила руки ему на плечи. И опешила, услышав свой собственный голос:

–Может, домой пойдем?

–Так ты же все уши мне прожужжала сегодня, как вечера ждешь!

–Ну…

–Да ладно тебе, еще танцы будут, и фейерверк.

–Что-то расхотелось.

Миша встал слишком поспешно, и Энна не успела убрать руки с его плеч, они самостоятельно проскользили по его груди, задержавшись на поясе, движение получилось до того интимным, что у нее во рту пересохло. Она смотрела на него снизу вверх, ситуация повторилась, когда-то давно, на своем первом празднике здесь в Еравии, она точно так же положила руки на его плечи, и он точно так же резко встал. Теперь она отчетливо понимала, что ей абсолютно все равно где жить, в каком мире, в каком времени, лишь бы быть рядом с ним.

–Ну, пойдем – резче, чем хотел, от испытанных ее движением чувств, сказал он.

–Куда?, – она напрочь забыла, о чем они говорили, полностью сосредоточившись на горящих ладошках.

–Ты же домой хотела?!

–Ну, так еще же и танцы будут…. И фейерверк… озеро, – мысли путались, и вместе с ними язык.

–Женщины! – проворчал он, и налив себе полный стакан вина выпил залпом.

Развернувшись, он хотел было отойти, к Лао, когда толпа зашумела, и небо окрасилось ярко красными искрами фейерверка. Продолжая стоять к ней спиной, вглядываясь в небо, в котором ровным счетом ничего не видел, он все же спинным мозгом ощущал ее присутствие.

Когда начался фейерверк, подошел Росс, и взяв ее за руку поднял со стула.

–Пойдем, – и потянул ее вперед, – под деревом практически ничего не видно.

Он вывел ее на открытое пространство, расценивая ее молчание и рассеянный взгляд, как согласие, он слегка приобнял ее за плечи.