Текст книги "Жертва ума (СИ)"

Автор книги: Евгений Кострица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

  Хану не смог справиться с накрывающим его гневом и возмущением. Он, как и подозревал ранее, оказался в роли глуповатой подопытной крысы, которую из родного и уютного гнезда, бесцеремонно перемещают куда угодно и засовывая во что попало. А попало сейчас, видимо именно в это тело. И в этот мир. А его проблемы с памятью и все сопутствующие этому, не самые приятные эмоциональные и психологические нагрузки, оказывается, были вызваны лишь тем, что какой-то чертов умник тут, никак не наиграется со своими 'сиддхами'. Его, как тупого, покорного и слепого барана, все это время водили вокруг жертвенного камня, забалтывая совершенно пустой и нелепой бюрократической хренью – 'Ах, 'мистер', пройдите туда, пойдите сюда... Да, гребаные долбоящеры, пойдите вы все сами на ...'.

  Ум быстро закипал неистовой яростью, поднимающейся из его самых темных и дальних уголков подсознания, все больше напоминая бешено свистящую скороварку. Он понимал, что эта женщина, скорее всего, тут вообще не при чем, но невольно как-то странно посмотрел на нее, словно ища место, куда можно впиться зубами и выпустить удушающий его злобой пар -'Да, вот этот ее палец бы, точно подошел и если больно укусить до крови...'.

  Марта, не дожидаясь результата схватки с охватившим его бешенством, быстро взяла его за руку, как бы успокаивая и приводя в чувство. В ту же секунду, Хану почувствовал, что у него в сознании все словно перевернулось, будто бы, наконец грохнули на пол и разбили диковинную и чудовищно визжащую стеклянную игрушку. Не было никаких ярких спецэффектов, не было добавлено вообще ничего нового. Просто, вдруг убралось то, что оказывается так сильно мешало. Исчезла не вспышка ярости, в отсутствии подпитки, быстро угасавшая где-то уже на заднем плане ума, а отношение к ней. Изменилось отношение ко всему. Исчезла вовлеченность, привычная и потому незаметная окрашенность ролью, которая теперь хоть и продолжала проигрываться, но смотрелась уже равнодушно и отстраненно, как вроде бы уже с дистанции. Словно из первых ролей его понизили или наоборот, скорее повысили до роли заднего фона, своего рода 'подложки' на которой и продолжало разыгрываться все это представление.

  Внезапно, дверь в комнату сильно распахнулась и громко стукнулась ручкой о стену, едва не пробив ее. На пороге материализовались запыхавшаяся Инна и невысокий человечек с залысиной, длинным носом и внимательным взглядом недобрых глаз, цвета стали. Небрежно кивнув Марте, он подошел к Хану и протянув руку, представился:

  – Гридик, к вашим услугам. Директор этой достойной организации. Рад видеть вас в качестве нашего почетного гостя.

  Чтобы пожать протянутую ему руку, требовалось вырвать свою из вдруг сразу похолодевших и окоченевших пальцев Марты, что удалось не сразу. Хану почувствовал небольшой, оставленный ему предмет в кулаке.

  Вроде бы, записка. Значит, она написала ее еще во время лекции, когда увидела, что он вошел. Надо было либо переложить ее куда-нибудь, что наверняка бы заметили, либо отказаться пожать руку Гридику. Он предпочел сделать последнее.

  – У меня множество вопросов и я хотел бы получить на них ответы, – холодно сказал Хану, при этом, внутренне перепугавшись.

  От недавнего переживания 'заднего фона' не осталось и следа, но не было уже и чувства гнева. Теперь он боялся и ему было стыдно за это. Возникла неловкая пауза, человечек с залысиной, нисколько не смутившись, опустил руку и попытался дружелюбно улыбнуться. Но, отсутствие обычных для этого, морщинок у глаз, сделала эту улыбку откровенно фальшивой, как будто бы он просто растягивал губы.

  – Да, вы имеете на это полное право и мы, посовещавшись, решили в порядке исключения, постараться максимально прояснить ситуацию, – тут Гридик поднял палец вверх. – В порядке исключения, потому, что мы, как правило, стараемся не сообщать никакой информации до тестирования, иначе это может очень сильно повлиять на его результаты. А ни нам, ни, что самое главное, вам – это совсем не нужно. Поэтому, давайте вернемся в кабинет и я постараюсь ответить на все ваши вопросы, в пределах возможного, конечно же.

  Он, приглашающим жестом взмахнул рукой в направлении двери и снова неприятно улыбнулся. Гридик старался произвести впечатление искреннего и доброжелательного человека, но выходило плохо, поскольку от него, словно излучался запах какой-то опасности или подвоха. Его мимика привычно и тренированно штамповала псевдо-улыбки, но серые немигающие глаза оставались столь же холодными и внимательными. Это производило впечатление приветливо улыбающегося крокодила, что только усиливали, как почтительно маячивший позади него силуэт Инны, старательно избегавшей сейчас первого плана, так и оцепеневшая и молчаливая фигура Марты, которая за все это время, не проронила ни звука.

  Кто-то снаружи, словно по невидимой команде открыл им дверь. Вахтер, судя по всему, застыл на своем посту навытяжку, с тех самых пор, когда здесь объявился Гридик. Его усы теперь испуганно и разнонаправленно топорщились и вероятно, их хозяину стоило немалого труда остаться на месте и не спрятаться вместе со всеми куда-то под плинтус.

   Стояла неестественная тишина там, где буквально, всего несколько минут назад, обыденным гулом привычно фонила университетская жизнь. Вокруг чувствовалось неестественное напряжение. Коридор словно вымер, заполнив пустоту каким-то нехорошим предчувствием. В целом, это напоминало появление хищной птицы над окопами суррикатов, что не обещало для Хану ничего хорошего.

   7

  Они снова были в том же кабинете 'тестирования', лишь с неприятной разницей присутствия в нем жутковатой личности Гридика, старательно плодившего попытки любезности и добросердечия. Этот поразительный контраст с реакцией на него людей, которых вдруг угораздило оказаться с ним рядом, вызывал у Хану легкую дрожь и сравнение со сказочным монстром и угнетенным, досмерти перепуганным королевством. Перебиравшая свои бумажки Инна, явно не выглядела беспомощной принцессой, а скорее мимикрировашим в нее драконом или его столь же опасной огнедышащей дочкой. Вакансия 'спасителя отечества' пока пустовала и Хану не горел желанием ее занимать. Его бы вполне устроило простое понимание того, зачем он им нужен? В данной ситуации, только удобно устроившийся сейчас в кресле Гридик мог ответить на его вопросы.

  – Может быть, вы начнете сами? Думаю, что мои вопросы и так очевидны, – сказал Хану.

  Он отдал инициативу, так и не решив, с чего начать и как ему выстроить беседу. Кроме того, он на всякий случай, решил не затрагивать разговор с Мартой. Возможно, ему расскажут иную версию событий, тем более, что как говорил Эдди, их интерпретация может сильно различаться. Хотя, судя по всему, она что-то не договаривала, и их скорее всего, действительно подслушивали, иначе не было смысла писать записку, а все, что она хотела, можно было бы сказать и в том классе.

  – Да, пожалуй, – кивнул Гридик. – Нам пришлось воспользовались неким ритуалом для переноса вашего сознания в это тело.

  – Зачем? – Хану даже не дал ему продолжить. – Я просил вас об этом?

  – Поверьте, вы бы с радостью попросили, если бы могли. Ритуал работает только уже с угасающим сознанием, находящимся в, своего рода, пограничном состоянии. Это означает, что в своем мире вы умирали, а значит, должны быть нам очень обязаны и благодарны хотя бы за то, что нам вообще удалось вас сюда вытащить, – ответил Гридик, уже без всякой улыбки.

  Он даже чуть наклонился вперед, внимательно следя за реакцией Хану, а Инна перестала шуршать бумагой и делать вид, что чем-то занята и тоже смотрела на него, не отрываясь.

  Хану был ошеломлен ответом – 'я умер?'. Он ведь даже рассматривал такой вариант, но осознание его актуальной реальности ввергло его в смятение, наполнив ум, словно улей, густым облаком жужжащих мыслей и образов. Спокойно и последовательно обдумать весь этот вертящийся хоровод, сейчас было очень трудно. Необходимо собраться и сосредоточиться на продолжении разговора, поскольку было совершенно непонятно, представится ли еще такая возможность в будущем.

  – Почему именно меня? Что со мной случилось? – спросил Хану, с большим трудом взяв себя в руки.

  – Мы не знаем ни того, кем вы были, ни того, что в сами произошло. Мы даже не знаем вашего мира, но можем предположить, что он похож на наш. Возможно, альтернативная версия развития или что-то вроде параллельного измерения. Для нас вашего мира не существует, как и для вас нашего. Мы не знаем, как это работает и специально именно в вас не целились, – задумчиво сказал Гридик. – Это похоже на вслепую заброшенную сеть с ячейкой определенного размера, которая определяется особенностями донорского тела и ума.

  – Видимо, в бесчисленном количестве миров и в каждый момент времени, умирает кто-то очень похожий на бывшего хозяина тела, которым мы, к примеру, располагаем, – продолжил он, откинувшись в кресле и сделав ладонью указующий жест в сторону Хану. – Именно поэтому, мы и имеем возможность для переноса этого сознания, занимающего это тело как свое родное. Хотя, я не уверен в том, что время вообще линейно и можно ли говорить о синхронизации текущего момента времени для всех миров, но все же, это как-то работает.

  Было похоже на то, что в данный момент он говорил правду. Действительно, раз они выловили не разумного моллюска, а ничем не отличающегося от них человека, значит имеющееся в их распоряжении, тело накладывает на процесс свои ограничения. Понимание языка видимо, обусловлено сохранением устойчивых нейронных связей в этом мозге. Миры же похожи в силу универсальности эволюции и социальных законов, ведь даже размешав и взболтав пыль в двух стаканах с водой, она все равно покроет дно обоих одинаково ровным слоем.

  А может, все-таки, это грандиозный по размаху телевизионный розыгрыш или шоу? Представив себе бюджет такого глобального проекта с масштабными декорациями, игрой гениальных в своем мастерстве актеров, юридическими и медицинскими проблемами создания его искусственно вызванной амнезии, Хану окончательно похоронил для себя эту версию.

  Интересно, а могут ли они здесь использовать его знания? Нужны ли тут они вообще? Память подводила, как раз только в той области, которая относилась к его собственному прошлому. Какие тонны плагиата, он мог бы тут совершенно безнаказанно протащить! Писать по памяти сценарии к фильмам, хитовые шлягеры, анализ альтернативной истории, виды спорта, научные данные? Ценится ли тут все это? Может быть, это и есть его 'козырь'? Или тут какая-то проблема, что всем им уже не до этого? А может, как раз они технически развиты выше...

  Незаметно погрузившись в свои размышления, он наконец-то привел свой ум в относительный порядок. Все это время, Гридик и Инна терпеливо ждали, пока он отойдет от шока и основательно переварит услышанное.

  – Хорошо, а что хозяином тела? – продолжил Хану. – Он жив? И где он сейчас?

  Услышав вопрос, Инна как-то встрепенулась и они обменялись с директором многозначительными и не очень добрыми взглядами. Похоже, тут все очень непросто и с прежним обладателем тела, явно случилась какая-то оказия. Не попросят ли они вскоре, его самого, покинуть временные 'апартаменты', как только он станет им уже ненужным?

  – Видите ли... – несколько замешкавшись протянул Гридик.

  – Он жив, но мы точно не знаем, где его сознание путешествует сейчас. Есть достаточно авторитетное мнение, что сознание, вернее сказать – 'ум', неуничтожим в принципе и можно говорить только о том, где он находится в тот или иной момент времени. Поэтому, понятие 'жив', строго говоря, можно отнести только к телу. А оно, как вы можете сами убедиться, по всей видимости, чувствует себя прекрасно, – продолжил он, в очередной раз, кивнув в его сторону.

  – И он вернется? А куда денусь я? – эти слова совершенно самостоятельно, мгновенно сорвались с языка Хану, вне всякого контроля с его стороны.

  – Не беспокойтесь, у нас есть план, – успокаивающе сказал Гридик. – Мы чуть позже познакомим вас с его деталями. Все будут довольны.

  Инна, при этом метнула в директора очень необычный взгляд, который Хану не мог не заметить. Определенно, она имела какой-то личный интерес в этом деле. Скорее всего, он ей что-то обещал. И выглядело это все, очень пугающе и подозрительно.

  Понимание того, что он находится, словно на съемной квартире, не давало ему покоя с той самой секунды, когда ему сообщили, что он, по сути, мертвец. Пусть и с небольшой отсрочкой. Кроме того, было до сих пор непонятно, что от него потребуют в качестве 'арендной платы'.

  Хотя, все это пока только чужие слова. Все, что у него есть, так это странная и избирательно действующая амнезия, не менее странная организация и столь же странные люди, которые еще даже толком не сказали, что они вообще хотят от него. И это факты. А все остальное, пока только предположения и гипотезы, основанные на том, что ему сейчас говорят и которые еще надо проверить.

  Пока же, все это походило на ситуацию уже приговоренного к казни человека, которому дали время, чтобы выудить из него последние ценности. И теперь, медленно возят вокруг палача большими, но постепенно суживающимися кругами, подбираясь к нему все ближе и ближе. Но, с другой стороны, все люди, по сути, изначально находятся в точно таком же положении. Смерть неминуема и это вопрос только времени. Едва успев родиться, мы уже идем к месту казни...

  Как там было в той песне? Память немедленно выдала ему, намертво впечатанные в ней строчки из текста на стенде:

  'Ни один живущий на земле не избежит смерти,

   И даже сейчас они уходят один за другим

  Скоро я тоже должен буду умереть.

   Я очень глуп, думая что буду жить вечно'.

  Хану глубоко вздохнул. В горле стоял ком, а на глаза навернулись слезы. Перед ним, словно жадная гиена, сидел директор Бюро и тщательно отслеживал его любые эмоции, словно питаясь ими. Положение дел выглядело настолько плачевным, что Хану хотелось навзрыд разрыдаться. Никого не стесняясь, громко, долго и от души. Как обиженный трехлетний малыш на руках у мамы. Но даже этого, он себе сейчас позволить не может. И где его мама?

  Стало еще хуже, а надо было уже как-то собраться, но он не мог сейчас толком ни говорить, ни думать. Требовался тайм-аут и пришлось задать Гридику вопрос, который бы его обеспечил:

  – Что же такое 'неуничтожимый ум', как вы сказали? – еле выдавил он из себя.

  Инна на заднем плане закатила глаза. Директор выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, но по всей видимости, поняв замысел и состояние Хану, ответил:

  – Это очень глубокая и обширная тема. По крайней мере, у нас на этот курс отведено несколько лет, хотя не хватает даже этого, а многие, так это толком не понимают и до конца жизни. Если мы бы действительно хорошо и ясно поняли этот момент, то ни один другой вопрос у нас бы даже никогда не возник. Хватило бы только этого. Не могу утверждать, что являюсь именно таким человеком. Это постижение лежит за гранью интеллектуального осмысления, но просто концепцию, конечно же, можно передать словами, хотя это обычно никому не помогает. И именно это понимание и вопрос лежат в основе всей нашей философии и духовного поиска – 'кто Я?'.

  Инна изобразила унылую гримаску беспредельной скуки и теперь сидела, облокотившись на стол и закрыв двумя ладонями лицо. Гридик же, не видевший ее ужимок, бесстрастно продолжил:

  – Поэтому, очень коротко и в двух словах – никакого 'Я' нет, никогда не было и невозможно найти в принципе. Логическое обоснование, аргументацию и соответствующую практику, вы можете изучить самостоятельно или на наших курсах, когда будет время, – тут он пугающе усмехнулся. – Мы имеем дело только с иллюзией. Представьте, что во сне вы нашли чемодан денег. Отныне, все ваши действия основаны на том, что эти деньги у вас есть. И это, все время ставит перед вами новые задачи и все новые проблемы, которые постоянно приходится решать. Но, вот вы проснулись и понимаете, что денег нет, да и никогда не было. А вот ваши действия, решения, и все их последствия, опирающиеся лишь на эту иллюзию – как раз были. Вот наше 'Я' и есть этот 'чемодан денег'.

  Хану перевел взгляд за спину директора, где девушка комично пыталась застрелиться, приставив палец к виску. Гридик, поймав его взгляд быстро обернулся, застав лишь финал этой пантомимы. Смерив, быстро вспыхнувшую румянцем Инну, уничтожающим взглядом, он уже быстрее продолжил:

  – Так вот, за это целое 'Я' мы принимаем совокупность характеристик и свойств и образующих эту иллюзию, подобно классическому примеру с размахивающим факелом человеком, который этим вращением создает огненный круг. Но никакого самосущего круга-то нет, а есть только чередующиеся положения факела в разные моменты времени, образовавшие эту иллюзию.

  Директор устало махнул рукой, дав понять, что не хочет более терять время, втискивая в несколько фраз сложнейшую тему.

  – Подождите, но если этого 'я' нет, то кто же тогда шастает по мирам, меняя тела, словно отели? – спросил Хану, которому сейчас показалось, что он подловил его на противоречии.

  – Импульс, шастает, как вы сказали, лишь импульс, – уже как-то ядовито ответил Гридик. – Ну, вот волна, к примеру, как мы знаем из курса физики, не переносит вещество, а просто передает энергию. Другой популярный пример – металлический шар брошенный в другой, останавливается, передавая тому импульс и энергию для движения. В данном случае, движение сохраняется, но это уже катится второй шар, а первый стоит на месте. Точно так же, происходит и с тем, что мы называем 'умом', представляющим собой просто название. Ярлык, обозначение для совокупности сложно взаимодействующих структур, одни из которых распадаются в момент смерти, а другие отделяются или меняются. Но, само направление, сам вектор – сохраняется и условно можно говорить о его путешествии, если ясно понимать, что именно имеется в виду.

  Хану недоуменно поднял брови, сказанное как-то с трудом укладывалось в его голове. Вроде бы, было понятно, но требовалось время, чтобы еще раз прогнать всю эту цепочку рассуждений в уме.

  Видя, его озадаченное выражение лица, Гридик нетерпеливо покачал головой и продолжил:

  – Ну, вот вы поливали из шланга водой? Эта струя, в каждый момент времени, имеет совершенно разный состав, обусловленный особенностями подаваемой воды. Она может идти теплая, холодная, чистая или ржавая, но при этом, сама струя бьет с той же самой силой и ею можно выписывать самые разные фигуры, говоря, что она 'путешествует', хотя ее химический состав и даже сами молекулы воды, меняются ежесекундно. Поэтому, 'струя' это просто удобное обозначение для процесса, а ее самой, строго говоря, никогда и не было. Поток бегущих частиц, но каждая из них, сама по себе, может быть рассмотрена как совокупность еще чего-то более мелкого, но тем не менее, вся эта группа образует иллюзию наличия целостного объекта. Вот наше тело и даже ум – точно так же. Есть процесс, но нет сущности, которая бы в нем двигалась, поскольку это просто табличка, концепция ума и вне самого ума, никакой 'струи' нет. Теперь понятнее?

  – Возможно, – пожал Хану плечами. – Но не очень, надо обдумать.

  – Ну, вот и займетесь этим на досуге. Я думаю, что мы договорились, – Гридик облегченно хлопнул руками себя по коленям и встал.

   – В вашей комнате, уже приготовлен обед. После него Инна проведет очень важное для всех нас тестирование. Потом вы отдохнете до вечера, когда она покажет вам нечто очень особенное и думаю, уже сама сможет ответить на оставшиеся у вас вопросы. А мне надо уйти, много работы. И помните – вы наш должник и мы рассчитываем на ваше сотрудничество. Помогите, пожалуйста, нам и себе, конечно же, – сказал директор, подмигнув и ткнул ему в грудь твердым, как гвоздь, пальцем.

  – Мистер Хану, я жду вас здесь сразу после обеда, – неестественно почтительно для нее, сказала провинившаяся Инна.

  Чувствовалось, что она до сих пор была обескуражена тем, что ее застали за этой выходкой и теперь рядом с директором вела себя, как примерный ребенок.

  'Плохая девочка, плохая!'– ум Хану заняла очередная эротическая фантазия и он смутившись, понял, что окончательно справился с шоком.

   8

  Обед вознаградил Хану за проваленный завтрак, а возможно, ему, как трудному клиенту, просто улучшили меню в виде своеобразной взятки. Но его сейчас больше беспокоила записка, оставленная ему испуганной Мартой, которая видимо, очень рисковала.

  Помня, что она так и не смогла открыто поговорить с ним, он никак не мог выбрать безопасный способ ее прочитать. Видеокамер по-прежнему нигде не было видно и тем не менее, за ним непрерывно и тщательно как-то следили.

  Но как они делают это? Судя по пантомиме с пистолетом от Инны, можно было бы сделать вывод, по крайней мере, о наличии у них огнестрельного оружия. Хотя, мало ли, чем это еще могло быть – лазерное, волновое, да какое угодно, но технологически, скорее всего, не хуже. Но, все равно о их технике слежения, можно было пока лишь только гадать. Пойти и прочитать в туалете? Едва ли их будут смущать какие-то этические нормы. Уронить вилку и залезть за ней под стол? Но возможно, что именно стол, как раз и является устройством слежения. Что делать?

  Ум Хану лихорадочно работал, не находя решения. Было слишком много неизвестных факторов, но рисковать он не хотел, а тем более, как-то подставить Марту. Решение должно быть очень простым и выглядеть естественным, поскольку любое подозрение, в этих обстоятельствах может привести к не самому приятному результату.

   И наконец, его осенило – послеобеденный сон, сиеста! Он имеет право, хотя бы, на небольшой отдых, поскольку чувствует себя неважно, а вчера вообще упал в обморок. За эти два дня, на него свалилось столько всего, что наповал бы убило коня. А он еще и сорвался сегодня, едва в бешенстве не искусав Марту. Поэтому, будет выглядеть совершенно нормальным, пойти и поспать хотя бы час в свою комнату. И это ведь, ему действительно надо. Тестирование, важная процедура и надо пройти его свежим и хоть немного восстановить свои силы. В комнате будет кровать, а на ней одеяло. Укрывшись с головой и оставив небольшую щель, он все же сможет прочитать записку.

  Закончив с обедом, Хану осторожно вышел из комнаты в пустой коридор. Не доходя, до кабинета с томящейся в его ожидании Инны, он остановился у своей комнаты и повернул ручку двери. Ему повезло – она была не заперта. Некоторое время он раздумывал, не стоит ли предупредить девушку о своем желании поспать после обеда.

  Существовала опасность, что при его появлении в кабинете, найдется сто причин для того, чтобы уговорить его не откладывать процедуру более ни на секунду, а любое сопротивление лишь только усилит подозрение. В итоге, у него так и не получится прочитать записку перед тестами. Он уже заслужил тут себе репутацию упрямого и своенравного клиента и его очередная выходка с сиестой, вполне естественно укладывается в этот образ. Пока у него еще вроде бы есть какой-то 'козырь', но его очень скоро, уже может не быть.

  Более не сомневаясь, Хану нагло и самоуверенно лег на свою кровать, зарывшись с головой в одеяло. Осторожно и стараясь не делать лишних движений, он достал из кармана записку Марты. Света из маленькой, оставленной им щели снизу, едва хватало для того, чтобы ее прочитать. На бумажке тревожно заплясали буквы – 'Это западня! БЕГИТЕ! Найдите Таши в порту!'.

  На некоторое время, мышление словно остановилось. Ни одна мысль или эмоция более не нарушала ясное безмолвие обнаженного ума. Ужас и шок, вызванный всего лишь парой слов на скомканной бумаге, вымел из головы все без остатка, оставив пустоту и чистую, ничем более не загрязненное осознание бытия. Было похоже на то, что из привычно пыльной, захламленной, темной и смрадной комнаты, в одно мгновение, каким-то гигантским пылесосом, выдуло всю эту грязь, мебель и даже стены, обнажив простор, свободу и безграничность самосияющего, никем не сотворенного пространства.

  Быстро приближающийся звук шажков за дверью. Поворот ручки. Легкий скрип петли. Они за ним пришли. В уме отчетливо почувствовался быстро нарастающий гул, несущегося прямо на него, эмоционального цунами страха, опасности и отчаяния, как будто в голове разом прорвались запирающие их шлюзы. Контраст между этими, столь непохожими и быстро меняющимися состояниями его ума, только усилил ударную силу волны. И он был к этому, совсем не готов.

  Мысль истерично металась в насмерть перепуганном мозге – 'я в опасности!'. Все его самые худшие опасения, похоже, сбывались. Пронзительный визг инстинкта самосохранения парализовал любые попытки мобилизации логики и здравого смысла.

  Хану застыл под одеялом, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Но главное – что будут сейчас делать они? Что будет, если они поднимут его и найдут записку? Что будет с Мартой?

  Он быстро и бесшумно порвал бумажку на несколько кусочков и засунул в рот, чтобы сожрать их. Горло от волнения пересохло. Записка же, казалось, многократно увеличилась в размерах и проглотить ее было очень непросто. Кончилось тем, что он закашлявшись, судорожно выплюнул все это куда-то в тьму одеяла.

  Дверь закрылась, шаги были уже у кровати.

  Как их теперь сейчас найти? Сколько этих кусочков было? Их нельзя оставлять здесь!

  Нелепость и комичность ситуации причудливо смешались с паническим страхом. Уже ни о чем не думая, Хану зажмурившись, по-гусиному вытянул из-под одеяла голову.

  Перед ним стояла Инна, недоуменно наблюдавшая всю эту возню уже какое-то время.

  – Ты в порядке? – спросила она, подозрительно рассматривая его раскрасневшееся от недостатка кислорода лицо. – Не душно?

  В ее тоне послышалась насмешка, что немного успокаивало. Все выглядело бы гораздо хуже, если бы она оставалась серьезной. Кроме того, она перешла на 'ты'.

  – Все в порядке, – вымученно промычал Хану. – Мне нужен час, чтобы прийти в себя и возможно поспать, если получится.

  Она изящно наклонилась и внимательно посмотрела на него, словно изучая насекомое с аномальным уродством. Зеленые глаза теперь были совсем близко и будто светились, а густой медный хвост волос, дразня и играя, болтался прямо над его напряженным лицом. Все это, естественно и быстро меняло его ум на более позитивный лад. Хану краснея, не пропустил ни одного мига наклона ее гибкого стана, завороженно отслеживая каждую фазу последовательного изменения позиции и формы совершенного бюста, обтянутого мягкой, ничего не скрывающей тканью.

  – Хорошо. Час. Жду у себя, – промурлыкала Инна, кивнув на большие часы на стене.

  Дверь закрылась. Он снова был один. Пошарив под одеялом, он все же нашел остатки записки. На этот раз, их удалось проглотить. Провокационная поза девушки сорвала паническую атаку, добавив к уже изрядной концентрации адреналина еще и новую порцию, просто заместив страх нервным возбуждением, что и привело его в чувство. А чувств теперь было с избытком, девушка явно перестаралась. Видимо, она хорошо представляла произведенный ею эффект. Облегчения и расслабления не было, скорее обмен одного беспокойного чувства еще более сильным. И оба они, никак не способствовали способности думать.

  Где западня? В чем? Это подразумевало эффект неожиданности, но сработает ли она теперь, когда он предупрежден? Чего опасаться? Человека? Места? События? Всего сразу? Не было бы никакого смысла так рисковать, предупреждая его, если бы не существовало варианта спасения. Хотя, Марта могла и не просчитывать все. Наверное, не могла не сказать.

  А вот с тем, от кого можно ждать неприятностей, у Хану сомнения не было. Гридик идеально вписывался в образ верховного монстра. Можно было даже более ничего не домысливать – портрет супостата был и так совершенен, даже без длинного и заверенного списка его отборных злодеяний. Эдакий 'Мориарти' параллельного мира. По крайней мере, судя по тем волнам ужаса, которые он сеял вокруг себя в своем окружении, заставляя людей, вжиматься в пол при его приближении, ему удалось заслуженно возглавить топ-лист местного бестиария.

  Пока они возвращались сюда на этаж, от генерируемой им ауры страха, под ним едва не замерзали полы. Было видно, что он наводил ужас абсолютно на все, включая грызунов и насекомых. За исключением Инны, наверное. Несмотря на подчеркнутую почтительность, она его явно не боялась и это было очень странно. И одевалась она тоже, уж слишком вольно для подобного места. Хотя, вспоминая ее странное зависание в кабинете, возможно на нее махнули рукой, как раз из-за проблем с ее нервной системой. Чувство страха у нее может отсутствовать полностью. Зато присутствует...

  Хану потряс головой. На всякие глупости и игру воспаленного воображения, сейчас просто не было времени. Скоро он уже отправится в тигриную пасть, а его ум так и не посетила ни одна дельная мысль. Требовалось четко определить и понять источник опасности, мотивацию, доступные ему возможности, а исходя из всего этого – план эвакуации.

  Видимо, от напряжения, его ум перешел на ненавистную ему армейскую лексику. Наверное, это заразно. С большим трудом, он заставил себя вернуться к 'анализу'. К несчастью, в его случае, он большей частью состоял из одних лишь вопросов.

  Может ли человек, стоявший во главе, казалось бы, по определению столь высокодуховной организации, быть способен творить всякие непотребства? Как он тогда вообще смог тут сделать карьеру, при этом проявляя качества, прямо противоположные тому, что здесь преподается, судя по лекции Марты?

   С другой стороны, вся человеческая история, была прямым тому доказательством. Инквизиция, в том или ином виде, неизбежно присутствовала в любой момент времени, широко махая знаменами добра и всегда всем желала счастья так, как она его сама понимала. Кроме того, систему никогда не сможет возглавить человек, идущий против ее принципов. Потому, что он всегда ее часть и производная, а все чужеродное она неизбежно отторгнет из себя еще на ранней стадии его карьеры. Собственно, поэтому, все революции и бунты всегда начинались вне ее самой. Всегда со стороны. Поэтому Бюро это Гридик, и наоборот. А значит, ничего хорошего, ни от кого, тут ждать не приходится. Обычно, в таких запущенных случаях, всегда присутствуют некие 'повстанцы' или 'сочувствующие'. Вот, та же Марта, к примеру. Или Таши, к которому она его послала.

  Хану беспокойно заворочался и раздраженно спихнул одеяло на пол, уже не заботясь о том, как это выглядит сейчас со стороны и что подумают о нем потенциальные соглядатаи.