Текст книги "Жертва ума (СИ)"

Автор книги: Евгений Кострица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

  – Мистер Хану, простите, у меня не так еще много опыта и возможно я просто неудачно выразился...

  "Мистер" снова вернулся, а это говорило о том, что мальчик растерян и отчаянно пытается выкрутиться. Хану начинал терять терпение и постарался бросить на мальчика один из своих самых проницательных взглядов, которые ему только когда-либо удавались. Надо было суметь дожать его, пока он был еще "тепленьким", а в защите зияла значительная брешь.

  – Просто скажи мне, что с ними случилось? – Хану начинал злиться и нервничать.

  – Взвешивание благих заслуг, процесс достаточно сложный и тонкий, а Бюро в своих рекомендациях опирается, прежде всего, на его результаты и потому, именно они обуславливают и дальнейшую судьбу пациен... Простите, клиента, – сказал Эдди уже слегка заикаясь.

  – И что же, эти ваши специалисты "подпилили гирьки" на весах заслуг кармомографа? – Хану понимающе улыбнулся и подмигнул мальчонке.

  – Не так грубо, конечно, но в целом они немного эмм... Подкорректировали результаты в интересах клиента и их ммм... Дисквалифицировали и лишили сертификации. Собственно, поэтому и существует необходимость в ревизионной комиссии, – ответил мальчик и занервничал еще больше, ссутулившись и почти пропав из виду.

  – То есть, не поделились с этой комиссией "откатом" клиента? – процедил Хану, снисходительно померив взглядом сжавшуюся в рыжий комочек жалкую фигурку мальчишки.

  Он откуда-то хорошо знал, с чего начинаются и к чему обычно приводят все эти заседания, комиссии и их "организационные выводы". Деловая встреча людей, количеством более двух по поводу интересов третьего, всегда заканчивается "распилом", в том или ином виде, добра и имущества последнего.

   – Мистер, пожалуйста, не говорите никому о ходе нашего разговора. Это мое первое задание и я долго готовился... – жалобно, уже буквально пропищал Эдди, дрожащими вспотевшими ручонками протянув Хану небольшую стопку бумаг.

  Малыш явно паниковал и уже не надеялся заключить хоть какую-то сделку. Кроме того, исподтишка разглядывающих их людей вокруг, становилось все больше и мальчик под их липкими взглядами уже ежился сам. Ему сейчас не хотелось иметь лишних свидетелей своего позора, тем более, что клиент так и норовил громко ляпнуть отборную крамолу.

  – Что это? – небрежно спросил Хану уже догадываясь, что от результатов его оценки квалификации мальчика зависит карьера и дальнейшая судьба Эдди.

  – Опросный лист клиента, просто несколько вопросов о проведенной мной работе для моего босса, сэр, – смиренно и несчастно ответил мальчишка.

  – Эдди, успокойся, я отмечу твою работу в этой анкете самым наилучшим образом, но ты должен мне честно ответить еще на пару вопросов, идет? – сказал Хану, с некоторым сожалением отметив про себя, что он все же видимо, никакой не "сэр" и тем более, не VIP-клиент из влиятельного клуба "анонимных амнезийщиков", раз к нему послали нервного мальчонку с его первым заданием.

  – Да, мистер, – кивнул Эдди.

  В его глазах засветилась надежда. Он снова стал потихоньку приобретать прежнюю форму и размеры. Пусть он и не заключил контракт, но хорошие рекомендации от первого клиента, будут тоже считаться хорошим стартом.

  – Что такое карма и благие заслуги? – спросил, словно пока только калибруя прицел, Хану, поскольку питал некую слабость к четким определениям и снова начал издалека, чтобы поначалу определиться в понятиях.

  – Карма это более узкий случай понятия обычной причинно-следственной связи, применительно к тому, что мы обычно считаем личностью. Благие заслуги это совокупность прошлых действий такого индивида, являющихся причинами, приводящими к позитивным для него следствиям. Более подробная расшифровка этих понятий по-разному определяется в рамках того или иного духовного учения и соответствующей ему философской школы, – на секунду зажмурившись, выпалил мальчик на одном дыхании.

  Чувствовалось, что Эдди хорошо учился, а Бюро серьезно следило за успеваемостью своих начинающих агентов. Хану пришло в голову, что возможны очень серьезные разночтения в том, что можно считать действительно позитивным для него результатом. А похоже, на ясном понимании и правильном определении такового, будет висеть и то, какие именно заслуги следует считать "благими", а значит и направление вектора прикладываемых усилий по достижению этого самого "позитивного результата". Непонятно, что тогда будет взвешивать 'кармомограф', если даже клиент, может быть совсем не уверен в желательной для него "позитивности", то есть, понимании "счастья", другими словами. Решив хорошенько обдумать это в дальнейшем, он задал следующий вопрос, теперь уже упивавшемуся своей ученостью мальчишке:

  – И какой же смысл тогда взвешивать "заслуги", ведь они в любом случае, могут привести только к точно соответствующему им результату? Что это может поменять тогда?

  Мальчик озадаченно сморщил лоб и немного задумался. Пару складочек на его лбу, видимо, образовывались не столь уж часто, а ответы на неожиданные вопросы вне рамок первого собеседования в его методичке были не предусмотрены.

  – Конечно, что-то другое появиться не может, ведь это бы означало появление следствия без причины или вопреки ей. Я думаю...

   Опять небольшая пауза. Стало ясно, что для Эдди было непривычно публично выкладывать еще не согласованную с цензорами Бюро версию своих собственных размышлений. Он набрал в грудь воздуха и беспокойно огляделся по сторонам.

  – Я думаю, это делается для того чтобы, уже зная их, создавать уже новые причины для все более желательных для нас следствий. Ведь и здесь, мы все оказались совсем не случайно, а это не самое плохое место. Поверьте, такую благоприятную возможность для выбора практики духовного пути найти чрезвычайно трудно, и это является долгожданным плодом ваших собственных усилий и благих заслуг в прошлом, – ответил мальчишка, демонстративно и как-то театрально посмотрев в сторону моря, которого, впрочем, отсюда все равно не было видно.

  Хану не надеялся, что мальчик подскажет ему выход из, казалось бы, совершенно безнадежного логического тупика и ловушки бесконечного регресса в прошлое, куда он его только что загнал, но хотел узнать, хотя бы мнение Бюро по этому поводу. Трудно представить себе, как вообще из всего этого можно выбраться без "акта творения" чего-либо из ничего, что требовало бы уже введения понятия божественной силы.

  – А разве все эти новые усилия, в свою очередь, сами не являются точно такими же обусловленными следствиями прошлого? – спросил он.

  Эдди ожидаемо впал в мыслительный ступор. Видимо он прекрасно знал, какими многочисленными противоречиями грозит ему определение бога, творящего что-либо без всякой причины и понимал, что уже находится в том положении, когда любой ход ведет к неминуемому ухудшению позиции. Кроме того, ему не хотелось ввязываться в длительный логический и философский дискурс, казалось бы, на совершенно пустом месте. Мальчишке требовалось всего лишь только отвести чрезмерно и неуместно умничающего клиента, в офис. И все же, он нашелся и блестяще парировал:

  – С этой точки зрения, тогда нет и принципиальной разницы между любыми действиями или даже отказом от них, поскольку даже этот отказ, все равно будет тем же самым обусловленным действием. Деятельность Бюро в этом плане, совершенно равноправна со всем остальным. Это только следствие, возникающее в результате взаимосвязи всего сущего, пусть даже через огромное число 'причин-посредников'. Хаоса не существует, просто мы обычно можем увидеть и рассмотреть две-три причины, приводящие к этому результату, а остального просто не видим.

  Возразить на это было нечего. Действительно, причиной пляски поднимающегося пузырька воздуха в кипящем котле, мы бы назвали зажигающего под ним огонь повара, хотя любое самое мельчайшее его движение, всегда будет результатом сложнейшего и непросчитываемого взаимодействия. Даже песчинка на далекой планете вносит свою ничтожную долю влияния в конечный результат на каком-то уровне.

  Эдди был все же не так прост и забрался как-то слишком далеко, а интерес сейчас представляла сама мотивация функционирования Бюро. Только это могло помочь ясно понять суть происходящего здесь, но мальчик изо всех сил заметал следы, уклоняясь от темы. Наверное, если бы была такая возможность, то Хану давно бы затащили в офис силой, а значит, существовали и веские причины терпеть сейчас все его выходки.

  – Тем не менее, процесс 'взвешивания' имел бы смысл только тогда, когда есть возможность что-либо изменить. Могут ли 'благие заслуги' привести к плохому результату, а 'неблагие' к хорошему? И не попуталось ли просто одно тут с другим? Или задача только создать иллюзию такой возможности для клиента? – быстро произнес Хану, не дав Эдди возможности прервать его.

  Рыжий мальчик вдруг стал серого цвета, а веснушки были уже практически незаметны. Он быстро и нервно оглянулся по сторонам. Видимо, Хану выкатил сейчас совершенно вопиющую ересь, за которую могло достаться обоим. Самым разумным для мальчика, наверное, было бы просто не заметить вопрос. Но, игнорировать его тоже было опасно, ведь Хану мог бы списать это на его глухоту и проорать вопрос вновь, но уже на всю площадь. Он подумал, что такие вопросы вообще не могут и не должны появиться у психически здорового человека.

  – Сюда очень непросто попасть и очень болезненно отсюда эммм... промямлил Эдди, ковыряя носком ботинка землю и решив втихую слить тему, выпустив облако дыма.

  – Дисквалифицироваться и отсертифицироваться? – с победной усмешкой язвительно подсказал ему Хану.

  – Да, в некотором роде... Поэтому это иногда и называют "Местом исполняющих желания драгоценностей" и вернуться отсюда с пустыми руками будет чрезвычайно обидно, глупо и недальновидно, – продолжил Эдди уже спокойнее и тише, видимо, уже устав пугаться таких реплик.

  Мальчик хотел было в этот момент звонко хлопнуть ладонями, как они это всегда делали на курсах полемики после использования особенно убийственного аргумента, но вовремя вспомнил, что это не школьный спарринг-партнер, остановив, уже было взлетевшую руку, сделав вид, что почесался.

  Хану заметил, что Эдди немного ожив, с явным облегчением вернулся на хорошо знакомую ему тропку рекомендованных Бюро рассуждений. Это могло бы быть что-то из "Справочника популярных и доходчивых примеров и аналогий" составленный лучшими специалистами ССБАУНЛПиБ для укрощения таких умников как он.

  Он удивился особенностям своей памяти. Возможно, та недавняя пауза в блокированном этой аббревиатурой мышлении, была вызвана ее способностью впечатываться в мозг намертво. Определенно, эти эксперты и специалисты от Бюро знали свое дело.

  Солнце в этот момент скрылось за пухлым облаком, и Хану показалось, что 'Большой Брат' на миг явил свое истинное зловещее обличье, накрыв долину своей всевидящей тенью. Он буквально чувствовал на своих плечах давление его длинных рук, но все же решил спросить напрямую:

  – Зачем вообще потребовалось, вводить здесь лицензирование и сертификацию?

  Мальчик даже шарахнулся от него в сторону, подумав: 'Как это поганый язык смог вообще произнести сейчас это? Что за извращенный ум мог позволить себе такую постановку вопроса?'.

  Никогда в его рыжую голову не приходила столь дерзкая мысль. Он даже не хотел держать такую мерзость в уме, чтобы она не осквернила все его содержимое, которое он так бережно запихивал туда долгие годы учебы.

  Эдди устало вздохнул. По его вдруг снова раскисшему виду, сразу чувствовалось, что этот вопрос был для него невыносим, а чтобы, как следует раскрыть эту тему, требовалось достаточно много времени и сил, а он и так уже давно выбился из утвержденного Бюро графика. Хотя, конечно, ему простят даже это. Клиент попался очень настырный и сложный.

  – Это очень долгая история. Ход событий, даже здесь, многими трактуется очень по-разному. Когда-то здесь гармонично процветали и сосуществовали самые разные учения и преподавали их квалифицированные и всеми признанные духовные учителя, добившиеся в ходе практики, бесспорных, в своей наглядности результатов, описанных ранее в 'Первоисточниках', имеющих очень давнее и практически, уже мифическое происхождение, – ответил мальчик так, словно рассказывал ему сейчас сказки Шахерезады.

  Эдди на этот раз, очевидно, вошел в роль лектора, который читал ему этот курс в свое время и, видимо, тоже ел свой хлеб недаром, раз его уроки, все же были столь неплохо усвоены. Это и позволяло речи мальчика теперь течь плавным и спонтанным потоком с легким и узнаваемо-пыльным энциклопедическим вкусом, соответствующим его многолетнему, унылому и однообразному повторению, вгонявшим в спокойный и безмятежный сон не одно поколение студентов.

  Тут мальчишка так широко зевнул, что Хану подумал, что он неминуемо вывихнет челюсть. Зевок, как он знал, был обычно чрезвычайно заразен.

  Эдди посмотрел на него заслезившимися глазами, потрогал рукой подбородок и, убедившись в его работоспособности, невозмутимо продолжил:

  – Учителя передавали свои знания и опыт всего нескольким тщательно проверенным и избранным ученикам, которых они, как правило, постепенно и последовательно учили уже всю оставшуюся жизнь, полностью беря на себя ответственность за их духовный прогресс на каждой стадии и этапе их практики, при этом, в совершенстве зная уникальные особенности каждого из них, что гарантировало безопасное и качественное усвоение материала и повторение опыта учителя с видимыми и вполне проверяемыми результатами.

  Хану подумал, что в конкурсе на самое длинное предложение, мальчик был на своем факультете абсолютным чемпионом, а пытаясь следовать за его мыслью, он уже не помнил ее начала. Тем не менее, информация была очень важна, и стоила того, чтобы немного напрячься. Если все так хорошо было ранее, то что же тогда происходит сейчас? Он больно ущипнул себя, чтобы вернуть ясность внимания к доносившемуся, словно из длинной трубы, все более теряющему четкость голосу.

  – Публичная демонстрация плодов своей духовной практики было событием, происходившим не по просьбе учеников или сомневающихся. И тем более, не по заявкам праздных зевак или "сильных мира сего" для их развлечения или получения каких-либо выгод, а как спонтанное и естественное в своей гармоничности проявление силы учителя в момент, необходимый для духовного скачка в развитии данного ученика и его вдохновения, при совпадении особых условий и обстоятельств. Ранее это было делом совершенно обычным, что позволяло стороннему наблюдателю сделать объективный вывод о силе той или иной линии передачи учения и полноты духовной реализации ее учителей, – продолжало нести мальчика.

  Эдди сделал небольшую паузу, чтобы набрать побольше воздуха для продолжения вещания, но Хану совершенно не собирался в данный момент прослушать полный курс местной мифологии. Слишком много "воды", надо бы перейти к конкретике.

  Уже скоро вечер, а так и не было понятно, что ему делать, куда идти, и где он будет сегодня ночевать, а потому нетерпеливо перебил мальчика, который уже грозился вот-вот перейти к пространному и подробному изложению всей редакции многотомных 'Первоисточников' и сонма комментариев к ним, но, по-прежнему, ни слова еще не сказал о настоящем времени.

  – И какие же были плоды духовной практики? – спросил Хану.

  Мальчик недовольно и мрачно посмотрел на него. Скорее всего, у него в голове уже было выстроено еще более эпическое в своей продолжительности предложение, но теперь мысль безнадежно сорвалась.

  – Конечным плодом атеистических духовных учений и их практик обычно считается "просветление" и "нирвана-без-остатка", являющихся внеконцептуальными понятиями, что уже само по себе является оксюмороном. А промежуточные результаты и знаки всегда имели сверхъестественный и научно-необъяснимый характер. Их список зависит от вида практики и упоминается в канонических текстах 'Первоисточников'. Это могло быть что угодно. Левитация, ясновидение, прохождение сквозь скалу или даже дойка нарисованных на стене коров. Хотя, очень многие из них никогда более не повторялись, а практики, ведущие к ним, утеряны навсегда, – ответил Эдди и вдруг понял, что теперь имеет полное моральное право обиженно надуться.

  – Мы договаривались всего о паре вопросов, а я все же еще очень мал и не могу всерьез претендовать на объективность, говоря о столь сложных вещах. Думаю, в нашем офисе вам могли бы помочь лучше, – сухо произнес он, снова вспомнив о потерянном времени.

  Ударение было совсем по-детски сделано на слове "мал". Парень обиделся и теперь уже злился не на шутку, а может, только сделал вид, что разозлился. Возможно, у него были веские причины избегать своей оценки настоящего, но он с видимым удовольствием, мог часами продолжать вещать о славном прошлом. Следовало бы поискать другие источники информации, поскольку Эдди, как скользкий угорь, виртуозно избегал неудобных для него тем, для которых, скорее всего, был необходим специальный допуск и прослушивание пары дополнительных курсов. Хотя, с "дисквалификацией техников', он все же сумел проболтаться. С другой стороны, это могло быть сделано и намерено.

  Хану почувствовал себя неловко. Надо было все же дать возможность мальчику всласть выговориться, произвести впечатление и повысить самооценку.Тем более, это был его первый выход на свет после очень непростого обучения. Но время и вправду поджимало.

  – Большое спасибо, ты очень помог мне. Давай я заполню твою анкету, – сказал он, демонстративно зашуршав его бумагами.

  Пока Хану возился с опросником, до небес восхваляя в нем все знания Эдди, тот тактично стоя в паре шагов от него, судорожно ткал в уме свои сети. Мальчуган хотел максимально использовать неожиданно наметившееся было психологическое преимущество из-за возникшего чувства вины у пока еще ни о чем не подозревающей жертвы.

  Когда утомленный писаниной Хану закончил переписывать добродетели Эдди, мальчик изо всех сил постарался придать своему голосу оттенок искренности и смирения:

  – Сэр, теперь вы можете поступать как угодно, но если бы вы потеряли еще немного времени и прошли со мной до нашего офиса, проведя там не меньше десяти минут, то мне бы для моей семьи выделили бонусные баллы...

  Хану представил в уме многочисленную, голодную и истощенную семью Эдди, вопиющей о помощи. Все эти изможденные рожицы, самого разного калибра и пола, тянули к нему высохшие ручонки, умоляя дать им хотя бы пару бонусных баллов. Но что-то не сходилось. Возможно, намертво вшитая в рыжего мальчишку, какая-то смутно угадываемая пакостность, диссонировала с образом несчастной семейки. Скорее, для этого бы лучше подошел выводок упырей...

  У Хану вдруг сильно зачесалась шея. Возможно, это была своего рода аллергическая реакция на формализм в любом его виде. Его приводила в ужас идея того, что может его ждать в офисе, битком набитого десятками еще свеженьких эддичек. Притом, что всей этой избирательной, коварной и липкой сладкоречивостью одного из них, он уже был сыт по горло. С момента начала разговора, не продвинушись вперед ни на шаг, Хану все глубже увязал в невольных обязательствах, грозивших надолго похоронить его под кипой бюрократических процедур и формальностей.

  Скорее всего, все это без труда читалось на его лице. Поэтому, после поспешно сочиненной тирады о бонусных баллах для несчастной семьи, отчаянно взывающей к его помощи, Эддичка выдал свой аргумент последней надежды:

  – Вам все равно нужно найти место для ночлега. Боюсь, что вы уже не успеете найти безопасное жилище, а офис предоставит вам место на одну ночь, пока вы не определитесь со своими эммм... Духовными запросами, сэр, – вкрадчиво сказал коварный мальчик.

  Приманка и пугало были удачно заброшены в точно выбранный для этого момент. Жертва была озадачена и напугана одновременно, а инициатива перехвачена. Оставалось только ждать.

  – Безопасное? – Хану ожидаемо нервно среагировал на ключевое слово, ведь ему пока даже не приходило в голову, что что-то может грозить ему в его собственном, как он по-прежнему полагал, сне или галлюцинации.

  – Абсолютно безопасное, сэр. Видно, что вы очень устали. Подробности для вас прояснят в офисе, когда вы будете готовы. Через пару минут, мы уже будем на месте, – строго сказал Эдди, всем своим видом излучая уверенность.

  Не дожидаясь ответа, мальчик повернулся к Хану спиной, торопясь закрепить успех и наконец-то отволочь долго упирающуюся рогами и копытами добычу в свое логово, пока она еще не успела прийти в себя и закидать его все новыми бестолковыми и бесконечными вопросами.

  Хану посетила унизительная мысль, что сейчас он больше похож на недоверчивого бычка с норовом, которому пастушок неожиданно и коварно вдел в ноздри кольцо, причиняющее боль при любом сопротивлении, и теперь торжествуя ведет его в стойло для убоя. Хотя, наверное, самым разумным сейчас, действительно, было идти за мальчиком в офис и попытаться прояснить ситуацию там. Почему-то, хотелось сделать все наоборот, и Хану поймал себя на мысли, что такое соперничество было очень глупым. Его терзало уязвленное самолюбие, что этот рыжий и наглый малыш, в итоге одержал свою первую и очень важную для него победу.

   4

  Хану плелся за мальчиком по вымощенной плиткой дороге, размышляя о причудах своего ума, позволившего себе ввязаться в совершенно тупое эмоциональное противостояние с мальчишкой, в то время, как самым логичным было бы использовать все возможности для того, чтобы разузнать побольше.

  В ногах была слабость, а голова немного кружилась. Кроме того, где-то на заднем плане, словно мягко распустившая капюшон кобра, мерно маячило переживание тревожности, вызванное из темной опасной корзины, быстро шагающим впереди заклинателем.

  Он не представлял себе, что ему могло бы сейчас угрожать. Вокруг были люди. Никто пока не желал из них ему зла. Но, уверенность в том, что это был его сон, как-то незаметно исчезла. До него вдруг дошло, что в сновидении не может возникнуть вопроса о реальности или нереальности сна, не превратившись при этом, уже в осознанный сон. Но признаков такового, так и не было видно. Эддичка впереди все столь же методично мерил шагами дорогу, отказываясь трансформироваться в более приятные для взора Хану объекты. Его так и не удалось превратить, ни в знойную стриптизершу из бара, ни в выигрышный лотерейный билет, а значит все обстояло намного хуже, чем представлялось на пляже. Возможно, он сам сейчас снится кому-то?

  Хану понимал, что обрывки информации и знания, которые услужливо всплывают у него в уме иногда, никак не были связаны с этим миром, если только все это с самого начала не являлось постановочным шоу, где единственным не знающим своей роли актером был только он сам.

  Хану повертел головой вокруг, в поисках спрятанной, словно рояль в кустах, телевизионной тележки с режиссером и оператором.

  Ничего подозрительного в виде большого мохнатого микрофона над его головой, проводов, ассистентов с табличкой названия шоу, букетов цветов с надписями на ленточках "розыгрыш" или затаившихся за ширмой гримеров, он не заметил. Если все это и было где-то неподалеку, то спрятана вся эта, очевидно, довольная и ехидно хихикающая компания, была очень хорошо.

  Перед ними, вне зависимости от плотности толпы, торопливо расступались люди, искусно пропуская их, как будто-то Хану и Эдди шли в невидимом воздушном пузыре, упруго отбрасывающего любое препятствие от его стенок. Этот странный эффект, мог быть вызван массой причин: проворством хорошо оплаченных статистов, ужасом перед всесильным Бюро или его агентом, суеверным опасением случайно не задеть ведомую на казнь жертву, величием личности и славы самого Хану, врожденным владением всех горожан кун-фу, мастерством стрелочника передвигавшего картонные фигурки людей по невидимым рельсам, физическими особенностями не совпадающих тут реальностей или наличием дополнительной пары недоступных для него измерений.

  Хану в очередной раз нашел свой ум, увлеченным обычной для него ерундой – рутинным перебиранием всех возможных и невозможных вариантов.

  По мере приближения к большому и серому зданию, которое и являлось их целью, людей становилось все меньше, а их лица все скучнее и строже, что наводило на мысль о наличии особого вида фейс-контроля или о возрастании компетенции и полномочий агентов Бюро. Хотя, может быть, это только его собственный депрессивный настрой. Он не переставал удивляться способности ума ежесекундно окрашивать все вокруг в знакомые для него цветовые схемы и тона прошлого, подобно панически боящегося змей человека, которому они вечно мерещатся под каждой темной корягой.

  Такая паранойя, скорее всего, была вызвана провалом в памяти, а значит и отсутствия личного опыта, на который Хану мог бы сейчас опереться. Поэтому чувство неполноценности, подозрительности и страха успели за этот насыщенный день хорошо настояться и перебродить в уме, создав этот причудливый коктейль переживания, лишившего его сейчас покоя и уверенности.

  Тему каннибалов он уже достаточно проработал ранее, но может быть это городок особого вида зомби, стеснительных вампиров или сексуальных извращенцев, которые предпочитают сначала насмерть заболтать себя и своих жертв ? Может, его ведут для разборки на органы? Кто знает, каких еще монстров может породить его собственное сознание в этой галлюцинации на основе сплавленных им в жуткий клубок фильмов ужасов...

   Возможно, на самом деле, он сейчас лежит в коме, а на нем ставят опыты, так как лабораторные мыши во всей округе внезапно вымерли? Или сами мыши ставят эти опыты, перебирая мохнатыми когтистыми лапками пробирки с грибами-галлюциногенами? Или уже грибы ставят опыты над этими мышами?

  Хану почувствовал, что от усталости его рассудок начал потихоньку сдавать. Силы были уже на исходе. Ему явно был нужен отдых, в этом Эдди оказался совершенно прав. Он впервые, был ему благодарен.

  В голове возникло и закрутилось заезженное выражение – "свинцовые веки", а потом сразу и некстати пришедшая рифма – "лиловые реки", как и куча другого самого разнообразного и обрывочного словесного мусора, который в обычных обстоятельствах так бы и остался незамеченным, но сейчас был уже добротно и разноголосо озвучен, все больше набирая силу и амплитуду.

   Хану подумалось, что он сейчас бы мгновенно и с удовольствием уснул даже в заднице дракона, а мгновением позже, вяло и устало ужаснувшись этой сказочно-фекальной аналогии, очевидно выплывшей на гребне волны бардака, быстро заполняющего его измученный ум, попытался вывернуть его на что-то более позитивное. Но стало очень душно. Воздух можно было бы уже резать на упругие, желеобразно колыхающиеся большие кубы. Горизонт внезапно нырнул вниз, а Хану как-то спокойно, естественно и обреченно оказался в той самой драконьей заднице на берегу лиловой реки, где по спирали вверх бешено завертелся, все быстрее набирая скорость и сливаясь в уже непрерывную гудящую линию, пищащий хоровод взявшихся за руки статистов, эддичек, мышей с грибами и пробирками и наконец, с самим драконом. Все слилось в однообразно серый фон и затопило свистящим шумом, чтобы через мгновение взорваться. Мир выпрыгнул из его ума и Хану просто отпустил тело, облегченно шагнув в уже знакомое небытие.

  Хотя, это было уже не то "небытие в квадрате", из которого его выбросило в это измерение ранее утром, а скорее лихорадочное, тяжелое и тревожное полузабытье с неясными, изредка мелькающими тенями, которое только раз прервал протяжный и пронзающий страхом стон, доносившийся, словно из параллельной адской реальности. Снова, что-то похожее на далекий, еле слышный тихий плач, а вместе с ним и мелодичный отчетливый ритм когда-то хорошо знакомого текста, будто читаемого ему сейчас прямо в ухо и растворяющегося в темной бездне его памяти:

   Увы! Чувствующие существа, такие же как я, с негативной кармой и разрушительными поступками блуждают в сансаре с изначальных времен.

   Хотя до сих пор мои страдания продолжаются,

   Я не испытываю сожаления, даже на кратчайшее мгновение.

   Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

   Дай мне благословение, чтобы отречение возникло в глубине моего сердца.

   Даже приобретя свободы и богатства, я растрачиваю эту человеческую жизнь впустую.

   Я постоянно отвлечен повседневностью этой тщетной жизни.

   Когда же мне нужно достигать освобождения, имеющего великий смысл, меня охватывает лень.

   Я возвращаюсь с острова сокровищ с пустыми руками,

   Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

   Дай мне благословение, чтобы моя человеческая жизнь наполнилась смыслом.

   5

  Потолок. Ровный, белый. Давление кровати на тело. Два мигающих движения век. Что-то чешется на неясно маячившем бугорке на переднем плане. Быстро поднятая и почесавшего его рука. Это нос. А это Хану. Вот и они опять нашли друг с друга.

  Ирония медленно просачивалась в набиравший обороты ум. По крайней мере, он уже помнит все, что случилось вчера и это явный прогресс. Еще пара таких обмороков и у него уже будет, наконец, хоть какая-то, но уже своя история и память. Хорошо, если бы существовала возможность, по случаю прикупить ее где-нибудь в лавке с широким ассортиментом и в разной комплектации. Чужую, уже заполненную или хотя бы возможность раскрасить самому свою. Дорисовать то, что хочется. А что хочется?

  Даже для такого простого ответа, была нужно было хоть что-то помнить. Поэтому, надо сначала купить, а потом уже думать. Хану недавно встречал где-то упоминания о опытах на мышках, которым удалось имплантировать ложную память. Впрочем, это "недавно" тоже могло быть имплантировано. Мышками. Боже, опять мыши, сколько можно.

  По возрастающему давлению на ум свежей утренней чуши Хану понял, что окончательно пришел в себя. Хотя, "прийти в себя" – тоже очень странное выражение. Если кто-то вдруг ушел, и при этом "я" остался, а потом пришел в "меня" обратно, то какое мне до этого дело, а если "я" так ушел, то куда же потом тогда вернулся?

  Ум, словно ленивый и вялый осьминог, медленно вытягивал вперед то одно, то другое мысленное щупальце, равнодушно его разглядывал некоторое время и, повертев в разные стороны и наигравшись, возвращал в свой шевелящийся, порождающий их клубок, чтобы вытащить новое.

  В дверь вежливо постучали, щупальца мыслей мягко и беззвучно втянулись обратно, а Хану насторожился и тихо подошел к двери. Глазка для подглядывания не было и за ней могло стоять, кто или что угодно. Пришлось довериться судьбе и открыть дверь.