Текст книги "Виртуальный меч Сталина (СИ)"

Автор книги: Евгений Темежников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

ОДИН В ПОЛЕ НЕ ВОИН?

Раньше все танки были тонкостенные. Теперь этого недостаточно. Теперь требуется броня в 3 – 4 раза толще. Есть у нас танки первой линии, которые будут рвать фронт.

(И. В. Сталин)

Т-34 это конечно сила! Но это всего лишь средний танк, такие имел и Вермахт. А вот тяжелых танков в Вермахте, в отличие от Красной Армии, не было вовсе. Как оценивало наше командование тяжелые танки, и какие задачи возлагало на них, видно со слов генерала Д. Г. Павлова.

«Если артиллерийская подготовка в первую империалистическую войну на некоторых участках была по 8 и больше дней с выпуском на несколько миллиардов рублей снарядов, то с вводом танков за очень короткий срок и при очень незначительной подготовке удавалось достигнуть значительно больших успехов, чем только одной пехотой с артиллерией. Я приведу некоторые справочные данные по расходу снарядов. Если для подавления одного пулеметного гнезда в полевой обстановке требуется снарядов 76‑мм – 120 или снарядов 122‑мм гаубицы —80, то я прошу вас подсчитать, сколько потребуется танку выстрелов для того, чтобы уничтожить одно пулеметное гнездо? Или ни одного, или с дистанции 1000–1500 м 2–3 снаряда.

Для уничтожения пушки ПТО, как правило, применяется 122‑мм гаубица. Нужно 70–90 снарядов. Я спрашиваю вас: сколько потребуется тяжелому танку [снарядов] для того, чтобы подавить одну пушку ПТО? Или ничего, или один выстрел. Я повторяю, для тяжелого танка, который не знает, что такое воздействие противотанковой пушки.

(С. К. Тимошенко: Все это до поры до времени.)

Я об этом скажу.

Для того, чтобы подавить батарею, потребуется 152‑мм снарядов от 400 до 700 штук.

При массовом применении танков я позволю себе задать вопрос: сколько потребуется сделать выстрелов танковой роте тяжелых танков, чтобы подавить батарею 75‑мм пушек?

Как видите, товарищи, дело очень простое, и, казалось бы, экономичное. Я утверждаю, что наличие большого количества тяжелых танков сильно поможет артиллерии в ее работе и сократит расход снарядов. Снимает ли тяжелый танк задачи с артиллерии? Нет, ни в коей мере не снимает, а танк только усиливает артиллерию. Танк – та же артиллерия, только более меткая, защищенная от огня и стреляющая прямой наводкой [14, с.253].

Как мы видим, советское командование весьма высоко оценивает возможности тяжелых танков. А что в реальности? Когда на фронте появились КВ? Снова обратимся к немецким данным.

Вот отрывок из доклада группы немецких офицеров под руководством Ф. Гальдера, находящихся в американском плену:

«23 июня 1941 4‑я танковая группа достигла реки Дубисса и заняла несколько плацдармов. Разбитые пехотные части противника укрылись в лесах и полях пшеницы, угрожая немецким линиям снабжения. 25 июня русские неожиданно контратаковали южный плацдарм в направлении Расейняя 14‑м танковым корпусом (это ошибка – на самом деле 3‑м мехкорпусом). Они смяли 6‑й мотоциклетный батальон, захватили мост и двинулись в направлении города. Чтобы остановить основные силы противника, были введены в действие 114‑й моторизованный полк, два артдивизиона и 100 танков 6‑й танковой дивизии. Однако они встретились с батальоном тяжелых танков неизвестного ранее типа. Эти танки прошли сквозь пехоту и ворвались на артиллерийские позиции. Снаряды немецких орудий отскакивали от толстой брони танков противника. 100 немецких танков не смогли выдержать бой с 20 дредноутами противника и понесли потери. Чешские танки Pz.35 были раздавлены вражескими монстрами. Такая же судьба постигла батарею 150‑мм гаубиц, которая вела огонь до последней минуты. Несмотря на многочисленные попадания даже на расстоянии 200 метров, гаубицы не смогли повредить ни одного танка. Ситуация была критической. Только 88‑мм зенитки смогли подбить несколько КВ‑1 и заставить остальных отступить в лес» [13].

На мою просьбу помочь в поиске описаний участия КВ в боях первых дней войны откликнулся Алексей Исаев. Он прислал следующее сообщение командира 41 моторизованного корпуса генерала Рейнгардта:

«Примерно сотня наших танков, из которых около трети было PzKpfw IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. Часть наших сил должна была наступать по фронту, но большинство танков должны были обойти противника и ударить с флангов. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно. Русские же, напротив, вели результативный огонь. После долгого боя нам пришлось отступить, чтобы избежать полного разгрома. Эшелонированные по фронту и в глубину, русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150‑мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять таки безрезультатно».

Он же предоставил запись в дневнике 11‑го немецкого танкового полка, в основном повторяющую предыдущую. Во всех трех описаниях речь об одном и том же бое немецкой 6‑й танковой дивизии 41‑го моторизованного корпуса против советской 2‑й танковой дивизии 3‑го мехкорпуса. Подробное описание этого же боя в изложении полковника Г. Ритгена с картами боя приводит Т. Гланц [18, с.108–119]. Итак, мы имеем кучу описаний одного и того же боя, в котором КВ действуют именно так, как рассчитывал Павлов. Таким образом там где КВ реально участвуют в бою, немцы не скупятся на весьма красочные описания. Уж не знаю, случайно или нет, но именно 2‑я танковая дивизия первой в Красной Армии стала получать танки КВ.

«В августе 1940 в 2‑ю танковую дивизию поступили 13 новейших танков КВ, из них 10 КВ‑2 с установками МТ‑1. Дивизия стала первым бронетанковым соединением в РККА получившей серийные танки этого типа. (В августе 1940 танки КВ получила и 8‑я танковая дивизия 4‑го мехкорпуса, но то были опытные образцы). К 1 декабря 1940 в дивизии имелось 32 танка КВ‑1 и 19 КВ‑2, а к 1 апреля 1941 – уже 59 КВ‑1 и 19 КВ‑2» [17].

Кроме этих описаний одного и того же боя с КВ, удалось найти лишь краткое сообщение Гота о бое с тяжелыми танками 6‑го мехкорпуса, происшедшим 24 июня.

«Правый фланг 19‑й дивизии, где находился командир корпуса, постоянно подвергался атакам противника при поддержке 50-тонных танков. Поэтому дивизия была вынуждена из длинной походной колонны развернуться фронтом на юг. До 28 июня она отражала атаки противника с южного направления» [Гот, 5, с.71].

Интересно, чем 19‑я танковая дивизия немцев отражала эти атаки, если в ней было 30 средних танков Pz. IV с короткими стволами, остальные легкие, в основном чешские с 37‑мм пушками? Против КВ эффективны только 105‑мм пушки и 88‑мм зенитки. Сколько их было? В самой 19‑й танковой дивизии батарея из 4‑х 105‑мм пушек. 57‑му корпусу, в составе которого действовала дивизия, придан 427‑й смешанный артдивизион РГК, это еще одна 4-пушечная батарея, а также I/29 смешанный зенитный дивизион Люфтваффе, это две 4-пушечные батареи 88‑мм зениток, главная задача которых ПВО. Итого 16 орудий – это все, что могло быть противопоставлено 114 50-тонным танкам 6‑го мехкорпуса. Это не считая 238 Т-34, которые Гот не замечает.

Вроде понятно, КВ вступают в бой в первые дни. Казалось бы, после столь успешного дебюта, немцы только и должны говорить о КВ, ведь они впервые встретились с такими «мамонтами». В войсках должна возникнуть танкобоязнь. Но не возникла. Когда Гудериан 2 июля встретил Т-34, он сообщает об этом Готу как о сенсации. Гот должен был ответить: «Подумаешь, сенсация. И не таких мы видали еще 24 июня». Но для Гота сообщение Гудериана тоже сенсация.

А где же парадные КВ? Если в параде участвовали танки из танковых дивизий 7‑го мехкорпуса, то немцы должны были в них их и обнаружить. Проверим. По опубликованным данным в 14‑й и 18‑й танковых дивизиях на 6 июля было 34 танка КВ [Антонов, 1]. Они нанесли контрудар в районе Сенно – Лепель. Вот сообщение от 7 июля 1941 г. об этом бое.

«Один из танковых полков в районе Сенно отбил атаки танков противника, которые отошли в южном направлении. В бою подбито четыре 50-тонных танка противника» [Гот, 5, с.95].

Как мы видим, никакой куриной слепотой немецкие генералы не страдают и даже о четырех столь необычных тяжелых танках командующий группой поминает. Странно другое. Все немецкие генералы, пусть поздно, но отмечают появление на фронте среднего танка Т-34 и сообщают о его необычайной эффективности. А более грозный и неуязвимый КВ хоть и появляется в немецких мемуарах раньше, но не производит такой сенсации, как Т-34. Почему Блюментрит утверждает, что Т-34 в 1941 г. «были самыми мощными из существовавших тогда танков»? Почему он и его соратники не считают более мощным танком КВ? Это очень странно, поскольку всегда наиболее сильного противника выделяют сразу.

Первое появление «Тигров» в количестве 4‑х единиц в сентябре 1942 г. в районе Синявино действительно осталось незамеченным советским командованием по причинам, изложенным далее. Но зато потом…

«В январе 1943 года 1‑я рота 502‑го батальона участвовала в тяжелых боях в ходе отражения советского наступления по прорыву блокады Ленинграда. На 10 января в составе роты имелось семь «тигров», а также три Pz. IIIN и семь Pz. IIIL. К концу месяца пять «тигров» было потеряно в боях, причем три из них подорвали экипажи. Одна машина, сравнительно легко поврежденная и по какой–то причине не подорванная экипажем, была захвачена нашими войсками» [Барятинский, 3].

Итак, в боях участвуют всего 7 «Тигров», один из них попадает в наши руки. Заметило ли их советское верховное командование?

«Это было 14 января 1943 г. Нам доложили, что между Рабочим поселкам № 5 и Рабочим поселкам № 6 наши артиллеристы подбили танк, который по внешнему виду резко отличался от известных нам типов боевых машин. Причем гитлеровцы приняли настойчивые попытки эвакуировать его из нейтральной зоны. Мы заинтересовались этим сообщением и приказали создать специальную группу в составе стрелкового взвода и четырех танков, которой была поставлена задача захватить вражеский танк, отбуксировать его в расположение наших войск, где его надлежало тщательно обследовать. Группа поддерживалась мощным артиллерийско–минометным огнем. В ночь на 17 января группа во главе со старшим лейтенантом Косаревым приступила к выполнению боевого задания. Участок местности, где находился подбитый танк, противник держал под непрерывным обстрелом. Тем не менее захваченную машину удалось отбуксировать. Доставили даже формуляр танка, подобранный на снегу. Танк действительно оказался необычной конструкции. Было установлено, что это экспериментальный образец нового тяжелого танка «тигр» № 1, направленный гитлеровским командованием на Волховский фронт для испытания. Захваченный танк был передан на всестороннее исследование. Опытным путем специалисты установили его наиболее уязвимые части. Результаты были незамедлительно сообщены всем советским войскам» [Жуков, 8, т.2, с.183].

Таки образом участие всего семи «Тигров» и подбитие одного из них вызывает интерес у самого Жукова, представителя Ставки ВГК. И не только его. Захват «Тигра» описывает и командующий Волховским фронтом Мерецков, приписывая, правда, честь его подбития бронебойщикам [Мерецков, 12, с.312], что говорит о том, что источники независимы друг от друга. В Ставке Сталина тоже заметили.

«В один из весенних дней 1943 года у Сталина состоялось экстренное совещание, связанное с появлением у немцев «тигров», «пантер» и самоходных орудий типа «фердинанд». Кроме членов Государственного Комитета Обороны на совещании присутствовали нарком оборонной промышленности Д. Ф. Устинов и его заместители, руководители ГАУ, Б. Л. Ванников (он стал к тому времени наркомом боеприпасов), военные специалисты и работники оборонной промышленности. В их числе был и я. С сообщением выступал Н. Н. Воронов. Появление на Тихвинском участке фронта фашистского танкового «зверинца» он назвал внезапным, новые немецкие танки произвели на него, как выяснилось, «потрясающее впечатление».

– У нас нет артиллерии, способной успешно бороться с этими танками, – таков был его заключительный вывод.

После этих слов воцарилась тишина. Молчал, не поднимая головы, Ванников, удручены были и создатели КВ» [Грабин, 6, с.483].

Появление семи «Тигров» вызвало шок в советском руководстве, поскольку все понимали, что это только первые ласточки. Надо было принимать меры, и они были приняты. Сразу, по всем фронтам: «Внимание! У немцев новый тяжелый танк!». В Артиллерийском музее в Санкт – Петербурге висит плакат тех лет с изображением «Тигра». На нем показаны болевые места этого почти неуязвимого танка. Захваченный «Тигр» изрешеченный снарядами с близкой дистанции был выставлен в Москве в парке им. Горького на всеобщее обозрение. С тех пор, все, как один, воюют исключительно с «Тиграми». Вместе с «Тигром» немцы создали еще один танк – «Пантеру». Но «Пантер» вроде и не существует. «Тигр» – это круто! Потому, если кто–то подбил танк, то это должен быть непременно «Тигр». Тогда он герой. А «Пантера» так себе. Потому никто их особенно и не подбивал. Во всех художественных фильмах немцы атакуют на танках, загримированных под «Тигры», даже если действие происходит в 1941 г. Но если обратиться к немецкой статистике, то окажется, что за всю войну было выпущено 1355 «Тигров» и 487 «Королевских тигров», тогда как «Пантер» более 6000 штук. Но с «Пантерами» вроде никто не воевал, никто их не уничтожал. «Тигр» – круто, а «Слон» («Элефант», или по другому, «Фердинанд») – еще круче.

«Судя по военным мемуарам, только на Восточном фронте было уничтожено несколько тысяч САУ «Фердинанд». Между тем в 1943 г. фирма Alkett изготовила всего 90 машин этого типа» [2, с.27].

С человеческой точки зрения это понятно. Человек всегда замечает наиболее сильного противника, на борьбу с ним бросает все силы, гордится победой именно над ним. При появлении сильнейшего, более слабые уже не замечаются. «Пантере» не повезло, что родилась она одновременно с «Тигром» и «Слоном» и потому никакой славы ей не досталось. Вообще, все генералы всегда преуменьшают свои потери и преувеличивают потери противника. И хвастаются именно победами над самым сильным врагом. Да ведь и прислушайтесь, насколько эффектна похвала: «Мы подбили двадцать «Ворошиловых». Это вам не безликий Т-34. Это даже эффектнее «Тигра», т. к. несет идеологический смысл. Генералы, всех времен и народов хвастались, хвастают, и будут хвастать победами над сильным противником! Все, кроме немецких летом 1941 г. Немецкие генералы вначале воюют с танками «не отличающимися совершенством», потом только с Т-34, а КВ будто нет. Если не верите мне, посмотрите все что издано в нашей стране. Пролистайте монографии Гудериана, Гота, Манштейна, Миддельдорфа, Мюллера – Гиллебрандта, Меллентина, Типпельскирха, коллективные труды «Мировая война», «Итоги второй мировой войны», «Роковые решения», и везде только: «Т-34!», «Т-34!!» «Т-34!!!». Он у них как бельмо в глазу, как кость в горле! Но почему не КВ?

Интересно узнать, какой информацией о КВ располагает верховное командование Вермахта. Вот что перед войной сказал Гитлер:

«однако они [русские] имеют лишь небольшое количество новых гигантских танков с длинноствольной 105‑мм пушкой (танки колоссы весом в 42–45 тонн)» [Гальдер, 4, 30.03.41].

Ясно, что это разведанные. При этом Гитлер не недооценивает, а переоценивает новый русский танк, говоря о 105‑мм длинноствольной пушке. А вот что касается количества, то на 1 апреля в Красной Армии числилось 363 КВ [11, с.596]. Видимо Абвер занят выяснением пристрастий советских офицеров и ему не до количества тяжелых танков. Во время войны Гальдер четыре раза упоминает о тяжелых советских танках. Вот первое упоминание.

«На фронте групп армий «Юг» и «Север» появился русский тяжелый танк нового типа, который, видимо, имеет орудие калибра 80 мм (согласно донесению штаба группы армий «Север» – даже 150 мм, что, впрочем, маловероятно)» [Гальдер, 4, 24.06.41].

Как мы видим, ничего конкретного, ни о каких трофеях речи нет, все на уровне слухов и предположений. Второе упоминание более конкретное, но еще более нелепое.

«Получены некоторые данные о новом типе русского тяжелого танка: вес—52 тонны, лобовая броня—37 см (?), бортовая броня—8 см. Вооружение: 152‑мм пушка и три пулемета. Экипаж – 5 человек. Скорость движения – 30 км/час. Радиус действий – 100 км. Бронепробиваемость: 50‑мм противотанковая пушка пробивает броню только под орудийной башней. 88‑мм зенитная пушка, видимо, пробивает также бортовую броню (точно еще неизвестно). Получены сведения о появлении еще одного нового танка, вооруженного 75‑мм пушкой и тремя пулеметами» [Гальдер, 4, 25.06.41].

О каком танке говорит Гальдер? Судя по калибру орудия (которое Гальдер классифицирует как пушка, а не как гаубица) и весу, речь идет о КВ‑2. Но почему лобовая броня в 5 раз толще, чем у реального КВ‑2, у которого она составляет 75 мм. Как немцы могли ошибиться в 5 раз? Даже у пресловутого 180-тонного «Мауса» броня всего 20 см. Да что там «Маус». Главный броневой пояс наших линкоров (линкоров!) был всего 26 см. Да и экипаж КВ‑2 составлял не 5, а 6 человек. И пулеметов у КВ‑2 четыре. А что за танк с 75‑мм пушкой и тремя пулеметами. У КВ‑1 четыре пулемета, а у Т-34 – два. Откуда получены эти «некоторые данные» Гальдер ничего не говорит. Если русские танки захвачены, то почему «некоторые данные». О захваченном танке начальник генштаба мог бы получить точную и исчерпывающую информацию, а не кучу нелепостей? Немцы как раз славятся педантизмом и ошибиться в 5 раз не могут. А ведь на 25 июня уже должны быть захвачены образцы новейших танков, хотя бы подбитых или брошенных. Напомню, что уже окружен и почти уничтожен 6‑й мехкорпус, перевооруженный на новую матчасть. Но поскольку данные такие нелепые, то, скорее всего, они поступили по каналам разведки, что не исключает сознательную советскую дезинформацию. В дальнейшем Гальдер о тяжелых советских танках вспоминает еще два раза.

«Генерал Тома доложил о впечатлениях, полученных во время поездки на фронт 3‑й танковой группы: а. Борьба с гигантскими танками противника. Против них эффективны 105‑мм пушка и 50‑мм противотанковая пушка» [Гальдер, 4, 4.07.41].

Что это за «гигантские танки» против которых эффективна 50‑мм противотанковая пушка? Неужели это КВ? От Мюллера – Гиллебранда мы узнали, что она не эффективна против Т-34 с 45‑мм броней, как вдруг она оказывается эффективной против 75‑мм брони КВ! А судя по предыдущему сообщению даже против 37-см. Так может Тома Гальдеру о другом гигантском танке говорит? Скажем, в 5‑й танковой дивизии, уничтоженной именно 3‑й танковой группой, откуда вернулся Тома, числилось 57 танков Т-28. Трехбашенные Т-28 были больше любого немецкого танка и должны были казаться немцам гигантскими. А против их 30‑мм брони 50‑мм пушки весьма эффективны. И наконец.

«Встречен только один танк, который имел броню толщиной 130 мм, все остальные имеют броню не более 70 мм» [Гальдер, 4, 12.07.41].

Итак, на 21‑й день войны, когда уже завершены приграничные сражения, в которых три фронта по официальным данным потеряли 11703 танка [7, с. 484], Гальдер продолжает писать чепуху. Конечно, 130 мм это не 37 см, но танков с броней 130 мм в Красной Армии не было. У нас сразу же замечают 7 «Тигров», один из которых тут же тщательно исследуют, а немцы захватив полтысячи КВ не удосуживаются довести до своего Генштаба правильные данные. Может, конечно, там у них бардак. Да вроде не славятся немцы этим. Говорят, что подобрав цитату, вырванную из контекста, можно доказать все, что угодно. Абсолютно с этим согласен. Первые две цитаты дневника Гальдера в урезанном виде (исключена 37-см броня) вошли во все книги и стали хрестоматийными. Третью и четвертую цитаты об эффективности 50‑мм пушек против гигантских танков и о единственном танке со 130 мм броней, не цитирует никто. Все цитируют немецких авторов об эффективности Т-34, вырывая из контекста даты их первого появления на фронте. Но никто не цитирует документов о массовом применении КВ в 1941 г.

Правда, один знаменитый писатель видел эти документы. Вот что он пишет:

«В германских сводках того времени – тихая паника: германские танкисты привыкли к тому, что их танки лучшие в мире, а тут вдруг – КВ. Такого они не ожидали. Германские документы достаточно хорошо известны. Их я повторять не буду» [Суворов, 16, с.357].

Это давно известный и освоенный всеми пропагандистами прием. Когда надо доказать недоказуемое, говорят: «Как всем известно, …» Вместо многоточия может следовать совершенно любое утверждение. Пусть даже это никому не известно, но каждый про себя подумает, что этого только он не знает, устыдится своего невежества, и потому будет согласно кивать головой. «Раз всем известно, так и мне тоже». Спросите любого почитателя творений Суворова: «Знакомы ли вы с немецкими документами июня 1941 г., в которых говорится о танках КВ, или вам надо повторять?» Все будут знакомы, никому их повторять не надо. Потому Суворов, вместо повторения «прописных истин», пространно цитирует книги британских и американских авторов, написанные в 80‑е годы. Интересные цитаты, вот, например:

«… в июне 1941 года в Литве, в районе города Рассеняй, один советский КВ в течении суток сдерживал наступление 4‑й германской танковой группы. Танковая группа – это четверть всех германских танковых войск. Один советский танк против германской танковой армии. Неизвестный старший сержант против генерал–полковника Гепнера» [Суворов, 16, с.358].

Насчет целой 4‑й танковой группы Владимир Богданович конечно загнул. 4‑я танковая группа состояла из двух корпусов: 41‑го и 56‑го. Командир 56‑го, Эрих фон Манштейн написал подробные мемуары, и ни о каком «чудо–танке» не вспоминает. В первый день войны 56‑й корпус вообще двигался без помех, захватил целехоньким стратегический мост у Айроголы, «его дивизиям удавалось сравнительно быстро ломать вражеское сопротивление», а 41‑й корпус «встретил сначала сильную группировку противника, сосредоточенную в районе Шауляя» [Манштейн, 10, с.189]. Шауляй находится в 70 км севернее Рассеняй, и немцы достигли его в первый же день войны. Таким образом, город Рассеняй в первый же день был обойден корпусами 4‑й танковой группы с обеих сторон и оказался в глубоком тылу немцев. Затем 56‑й корпус Манштейна неудержимо несся к Даугавпилсу, которого достиг утром 26 июня. Даугавпилс это уже не Литва, это Латвия. Вся Литва пройдена немцами за 4 суток. Какие из этих 4‑х суток наш КВ сдерживал всю 4‑ю танковую группу, оба немецких корпуса, действовавших на расстоянии в сотни километров друг от друга? Дыма без огня не бывает. И подвиг экипажа КВ был. Конечно, не сдерживал он целую армию, но что уничтожить его было трудно, это наверняка. Даже с перебитыми гусеницами. Вот описание этого боя, взятое из послевоенного отчета группы немецких офицеров в американском плену.

«Один из КВ сумел перекрыть маршрут снабжения немецких войск в районе северного плацдарма. Он блокировал его несколько дней. Сначала он сжег колонну грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Подобраться к этому монстру было невозможно – дороги проходили среди болот. Передовые немецкие части лишились снабжения. Тяжелораненые не могли эвакуироваться в тыл и умирали. Попытка уничтожить танк 50‑мм противотанковой батареей с расстояния 500 м окончилась тяжелыми потерями личного состава и орудий. КВ остался невредимым, несмотря, как выяснилось впоследствии, на 14 прямых попаданий – но они оставили лишь синие пятна на его броне. Была подтянута 88‑мм зенитка, танк позволил ей встать на позицию в 700 м, а затем расстрелял, прежде чем расчет смог произвести хотя бы один выстрел. Ночью были посланы минеры. Они заложили взрывчатку под гусеницы КВ. Заряды взорвались как положено, однако смогли лишь вырвать несколько кусков из траков. Танк остался мобильным и продолжал блокировать маршрут снабжения. В первые дни экипаж танка снабжался припасами окруженцами и местными жителями, но потом вокруг танка была установлена блокада. Однако даже эта изоляция не заставила танкистов покинуть позицию. В итоге немцы применили хитрость. 50 немецких танков стали обстреливать КВ с трех направлений, чтобы отвлечь его внимание. В это время 88‑м зенитка была скрытно установлена в тылу КВ. Она 12 раз попала в танк, и три снаряда пробили броню, уничтожив его».

Вот такая история. Она неоднократно описывается в англоязычных книгах (возможно и на других языках, но я ими не владею). Причем в некоторых из этих книг этот эпизод приукрашивается – в сторону восхваления наших танкистов, не немцев. Например, в одной американской книге заключительный момент описан так – КВ выведен из строя зениткой, немцы подбираются к нему и кричат «сдавайтесь!». В ответ оставшийся в живых танкист поворачивает башню и стреляет из пулемета. Некий немецкий оберлейтенант подползает к танку и бросает гранату в пробоину.

Непонятно вот что. Советская сторона не могла не узнать об этом подвиге. Доклады пленных немцев были давно (в начале 1950‑х годов) опубликованы. Однако в СССР этот подвиг наших танкистов упорно замалчивался. [13].

Наша пропаганда, выдумывающая мифы о подвигах панфиловцев и Матросова ничего о реальном подвиге экипажа КВ не вспоминает. Почему? Да потому, что у любого возникнет вопрос. Если немцы сосредотачивают огромные силы против единственного КВ и мучаются с ним не одни сутки (имеется свидетельство, что на Крымском фронте экипаж КВ под командованием лейтенанта Тимофеева выдержал 17-сутоточную осаду [Попов, 15, с.222]), то как они справляются с остальными 516 КВ, числящихся в приграничных округах. Почему КВ не смели захватчиков с лица земли?

И снова обратимся к Жукову. Вот выдержки из его телефонного разговора с командующим 5‑й армией генералом Потаповым вечером 24 июня.

Жуков. Как действуют ваши КВ и другие? Пробивают ли они броню немецких танков и сколько примерно танков потерял противник на вашем фронте.

Потапов. Танков КВ больших имеется 30 штук. Все они без снарядов к 152‑мм орудиям.

Жуков. 152‑мм орудия КВ стреляют снарядами 09–30 гг., поэтому прикажите выдать им немедля бетонобойные снаряды 09–30 гг. и пустить их в ход. Будете лупить танки противника вовсю [Жуков, 8, т.2, с.22].

Такой вот интересный разговор. Начальник Генерального Штаба всей Красной Армии генерал армии Жуков проявляет заботу о боеприпасах для одного танкового батальона. Под его началом по крайней мере 612 танковых батальонов, но он заботится только об одном из них. Причем без начальника Генштаба, командующий армией Потапов эту проблему решить не может. Некоторые говорят, что 152‑мм орудие КВ‑2 не было рассчитано на применение бетонобойных снарядов и быстро выходило из строя. Поэтому было запрещено их использовать, и Потапов не мог нарушить этот запрет. Тогда встает вопрос, почему вообще танки были поставлены в части без снарядов, приспособленных для их орудий. Как мыслилось их использование? Как пулеметных танков, что ли? Но ведь идет разгром. Какой смысл беречь стволы орудий, если танки все равно будут брошены. У Потапова танки без снарядов, снаряды есть на складе, но он не догадывается приказать выдать им их. Снаряды бетонобойные? Да хоть каменные, все лучше, чем никакие. Для решения их использовать, нужен гений и авторитет Жукова? Да для этого даже командарма Потапова не надо. Это на полковом уровне решаться должно. В крайнем случае, на дивизионном. Ведь в дивизии имеются 152‑мм гаубицы. Что мешало командиру дивизии приказать передать часть 152‑мм снарядов из артиллерийского полка в танковый? Или в артиллерийском их тоже не было? Не поинтересуйся Жуков у Потапова этими танками, никто бы и не почесался. Прямо как в анекдоте: «Когда мочится ходите, ширинку сами расстегиваете, или руководящих указаний ждете?» Перелистал весь дневник Гальдера, но не нашел, чтобы тот Гудериану подобные ЦУ давал. Жукова интересует эффективность новых танков. Всего день назад Жуков был в 8‑м мехкорпусе, в котором по официальным данным 70 КВ, но о них он не вспомнил. Генерала Потапова Жуков характеризует как «смелого и расчетливого командарма» [Жуков, 8, с.20]. Сталин уважал Потапова настолько, что даже плен ему простил, и после освобождения вначале поставил командовать армией, а потом назначил заместителем командующего округом. Так зачем же Жуков пишет о разговоре с Потаповым, представляя себя и его такими глупцами?

Интересно узнать, а когда же поступили танки КВ‑2 к генералу Потапову.

По «Боевому и численному составу Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1 (22 июня 1941)» с 31.05 по 6.06.41 на ст. Владимир – Волынск поступило 16 танков КВ [17].

Согласно отчету командира 41‑й танковой дивизии 22‑го мехкорпуса П. П. Павлова, который он написал по поводу отстранения его от должности написано, что «личный состав КВ освоить не успел» т. к. КВ были получены за 7–8 дней до начала войны. По тому же докладу Павлова их было 31 штука. По воспоминаниям бывшего начальника штаба 41‑й танковой дивизии К. А. Малыгина:

Вечером 17 июня на станцию Владимир – Волынск прибыл эшелон с танками КВ‑2 для батальона тяжелых танков. Машин было 18 – для трех рот по пяти в каждой и три – для взвода командования. Танки эти были засекречены, разгружать и перегонять их в дивизию разрешалось только ночью, укрытыми брезентом. Ночь на 18 июня была для жителей центральной улицы города беспокойной. По ней проходили для того времени чудо–машины, мощно ревели моторы, под гусеницами содрогалась земля, в окнах домов дребезжали стекла… Мы направили машины в лес. В дивизии КВ‑2 никто еще не видел, кроме тех механиков–водителей, которые были командированы на завод для их приема и сопровождения [Малыгин, 9].

Таким образом, их поступление в дивизию в первую неделю июня 1941 г. не заметили не только немцы, но и командир, и начальник штаба дивизии, в которую они поступили. А сколько их было, командир и начальник штаба между собой решить не могут.

Почему начальник Генштаба именно к ним проявляет особое внимание? А вспомним, что в 1942 г. Гитлер и все командование Вермахта проявляли усиленное внимание к действиям первых «Тигров». Коли наши в разгар войны сразу заметили. семь новых танков, так могут ли немцы в не заметить 516 «Ворошиловых», каждый из которых, якобы, был способен в одиночку противостоять танковой группе. Ну, прямо, как в басне Крылова: «Слона то я и не приметил».