Текст книги "Тот, кто стоит за спиной"

Автор книги: Евгений Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Как специалист Елена Максимовна прекрасно знала, чем заканчиваются подобные похищения для похищаемых, в частности, для детей, которыми обычно прикрываются, как щитом, мерзкие и жестокие джентльмены, пытаясь уйти от преследования. Поэтому она уже не могла надеяться на благополучный исход.

Но как мать она надеялась, надеялась изо всех сил…

Она надеялась на чудо.

* * *

Полковник уже буквально поддерживал ее, чтобы она только не упала. Услышав последнюю фразу о человеке, стоящем за входной дверью, он взял браунинг из ладони Елены Максимовны, беспомощно посмотревшей на него, и встал за портьеру, знаками показывая ей, чтобы она пошла и открыла входную дверь.

Продолжая лепетать в трубку, что вот она – пусть Сережа только так не волнуется! – уже идет к двери, чтобы открыть ее, что она, конечно же, передаст все имеющиеся у нее секретные материалы, что она верит Сергею и очень надеется на то, что с Андреем ничего страшного не случится. Да-да, пусть он не сомневается, ведь она не дура и не будет делать никаких глупостей! И звонить она тоже никуда не собирается…

Елена Максимовна лепетала в трубку, а водила, вдруг всей своей шкурой ощутивший, что обратного пути уже нет, что ставка здесь не столько жизнь мальчика, сколько его собственная жизнь, откровенно смеялся в трубку. Он шел ва-банк. Инициатива пока принадлежала ему. Значит, он и должен был победить.

«Только не бояться! – убеждал себя Пахом. – Надо идти напролом: тогда они не успеют собраться и обдумать все варианты. Они только рот откроют, а я уже буду далеко-далеко…»

Не переставая говорить, Елена Максимовна открыла входную дверь. За дверью стоял высокий, жилистый парень в спортивной куртке и солнцезащитных очках. В правой руке парня был ТТ.

– Вы одна? – спросил он, стоя на пороге и с опаской осматривая открывшееся обзору уютное помещение.

– Одна… Да, он уже здесь, – Елена Максимовна протянула парню телефонную трубку. – Вас…

– Да, я уже в квартире, – заговорил тот, продолжая осматривать коридор и медленно продвигаясь к комнате. По пути он дулом пистолета открывал двери кладовок и прощупывал висящую вдоль стены одежду. – Похоже, больше никого нет. Сейчас посмотрю еще в комнате и ванной… Да, чисто… Что? За портьерой? Ладно…

Елена Максимовна вся напряглась и вытянулась, как струна. Глаза ее горели, а щеки пылали лихо-рад очным румянцем.

«Вот сейчас, сейчас все сорвется, – думала она, внутренне мертвея, – и я больше никогда не увижу Андрея».

Молодой человек почему-то крадучись подошел к окну и взялся за тяжелую портьеру, за которой должен был находиться полковник.

Перед тем как распахнуть ее, он посмотрел на пол… и увидел носки ботинок полковника. Замерев, он испуганно открыл рот:

– Да тут… – в этот момент из-за портьеры вынырнула рука с браунингом и уперлась парню в лоб. Одновременно другой рукой Вадим Анатольевич схватил ствол ТТ и рывком опустил его вниз. Вслед за рукой показалось насмешливое лицо полковника: зловеще улыбаясь, он одними губами закончил фразу парня, показывая тому, что от него хотят услышать. И парень, не сводя своих глаз с полковника, несколько ошарашенно озвучил движение его губ: -… все нормально.

– Не понял, – насторожился водила. – Повтори еще раз.

Проглотив в горле комок, молодой человек хрипло повторил:

– Все нормально. В квартире только хозяйка.

– Передай ей трубку и следи за всем, что она будет делать. Будешь громко дублировать все то, что увидишь на мониторе компьютера. Говори громче, чтобы я слышал ее и твой голос. Все понял?

Когда трубку взяла хозяйка, водила приказал ей:

– Включайте компьютер, входите в свой секретный диск и открывайте все материалы. По мере того как они будут появляться на мониторе, читайте их названия. Только внятно, все. У вас две минуты.

Хозяйка подошла компьютеру и включила его. Позади нее стояли испуганный молодой человек с поднятыми руками и нешуточный Вадим Анатольевич, веско прижавший к его затылку дуло браунинга. Оценив внушительную фигуру полковника, молодой человек даже не помышлял об оказании сопротивления или бегстве. Он был уже согласен с тем, что его эпизодическая роль (что-то вроде: «Карета подана!») безжалостно вычеркнута этим главным режиссером с браунингом в руке и ТТ в кармане.

Елена Максимовна перечисляла открытые файлы, и парень повторял за ней, следуя советам водилы на том конце провода и постоянно поверяя свои слова реакцией «главного режиссера», который в случае своего недовольства бесцеремонно давил браунингом в затылок.

* * *

«Так, значит, это – Пахомов, – думал полковник. – «Крот», засевший в отделе, – Пахомыч? Нет, не может быть! Мелковат для такой роли Сережа. Но все равно: смотри, какой способный мальчик! Так круто забирает – и страху ноль. Хотя, наверное, все же боится… Но тогда он еще опаснее. Тот, кто боится, способен на все… Но за ним явно кто-то стоит, обязательно стоит!… Да что это я! – спохватился Вадим Анатольевич. – Ведь у него мальчишка!»

– Стой спокойно, – шепнул он парню, у которого от долгого стояния в позе «Девочки на шаре» Пикассо уже затекли руки. Парень испуганно кивнул и чуть скосил глаз на попятившегося от него «режиссера».

Вадим Анатольевич извлек из кармана свой радиотелефон и набрал номер.

– Локшин? – глухо спросил он, сдерживая волнение. – Слушай, делай, что хочешь, только определи мне место, откуда сейчас звонят… – и он назвал адрес «гнездышка» Елены Максимовны, а также номер ее телефона. – Звонят, конечно, по радиотелефону. Действуй, только в темпе. Как определишь, выходи на меня – звони. Да, мне, на мой номер…

Полковник положил радиотелефон в карман и вновь приставил браунинг к затылку молодца, вникая в суть передаваемых по модему сведений.

Елена Максимовна продолжала «сеанс» передачи совершенно секретной информации, то и дело умоляюще поглядывая на полковника. Она прекрасно понимала, что если только полковник захочет, он тут же прервет передачу, и тогда ей уже не видать своего Андрея.

Майор Половцева, позоря мундир, предавая интересы своего всемогущего ведомства и всей страны, совершала сейчас государственное преступление при попустительстве человека, которого всего полчаса назад она готова была застрелить. Еще полчаса назад она по-женски эмоционально праздновала свою победу над ним, наслаждаясь смятением и минутной слабостью этого крупного, волевого мужика, в глубине глаз которого – ей действительно это показалось! – застыла мольба…

И вот уже раз сто Вадим Анатольевич мог громоподобно рявкнуть: «Все, баста!» и прервать этот акт прилюдного и постыднейшего предательства. Ему это ничего не стоило, совсем ничего.

Даже напротив. Только одним этим поступком он выводил себя из-под огня и преспокойно делал ее, только что вкушавшую от лавра победы, главной преступницей и «козлом отпущения». Но он не делал этого, не делал… И она не знала, что ей теперь о нем думать.

Полковник просто обязан был воспользоваться спасительной для него ситуацией… но не воспользовался ею. Может, он хотел дождаться звонка от своего подчиненного и узнать, откуда, из какого места звонит сюда Пахомов? Узнать, чтобы накрыть его и не дать уйти секретной информации за рубеж. Но ведь информация уже могла идти через Пахомова транзитом куда и кому угодно. Сам Пахом мог быть здесь лишь проводником, контактом или обычным распределительным щитом. И тогда… тогда полковник, не прервавший этот сеанс, не пресекший передачу секретной информации неизвестно кому, сам невольно становился соучастником Елены Максимовны. Да, теперь они были в одной упряжке. Но, может быть, полковнику было важнее спасти ее мальчика?

«Неужели только ради Андрея он жертвует своей карьерой и даже будущим? Не понимаю, не понимаю!» – в смятении думала майорша.

То теряя, то вновь обретая лихорадочно пульсирующую мысль, она силилась понять человека, который был способен на все ради своего благополучия и который вдруг отказывался от своего шанса сохранить, спасти это самое благополучие.

Секретная информация была почти исчерпана. Оставалось совсем чуть-чуть. «Сейчас все закончится, и связь прервется… И где я тогда буду искать Андрея? Где???»

Едва слышно зазвонил телефон полковника.

– Да, – приглушенно прохрипел он. – Витя, гони туда своих людей, скорей. Только шума не подымай. Никому ни слова, понял? Да, это и тебя касается… Если хватит сил, перекрой все подходы к зданию. Что смотреть? Черную «Волгу». Какую? Мою, Витя, мою!

Полковник опустил руку с радиотелефоном и выразительно кивнул Елене Максимовне. На его лице от волнения выступили багровые пятна. Не прекращая читать информацию с монитора, она урывками поворачивала к Вадиму Анатольевичу свое благодарное лицо и с надеждой смотрела на него.

– Я закончила, Сергей, – наконец сказала она в трубку дрожащим от волнения голосом и кивнула парню, который в изнеможении опустил свои онемевшие руки себе на макушку.

– Она закончила, – хрипло подтвердил парень и, повернувшись, виновато-подобострастно улыбнулся полковнику, желая показать свое понимание ситуации и абсолютную лояльность.

– Очень хорошо, господа, очень хорошо. Елена Максимовна, – голос Пахомова звучал ненатурально торжественно, – надеюсь, вам понятно, что конец – делу венец, что надо побыстрее заканчивать наше дело, то есть кончать?

– Сережа, теперь ты отпустишь Андрея? – осторожно и почти ласково, словно боясь спугнуть юркого зверька, спросила Елена Максимовна Пахома.

– Мальчишку? Да что вы о нем так беспокоитесь? Забудьте о нем… Его уже… нет. Неужели вы не поняли этого сразу, еще в самом начале нашего разговора? Уверен, что вы подозревали это, нет, даже абсолютно точно знали! Но вы боялись этого своего знания. Ведь так? Боялись признаться себе, что его уже нет. Боялись, я знаю! Ну зачем, скажите, мне нужно было тащить его с собой? Ведь все равно вы, зная, что мальчишка в моих руках, отдали бы мне любую информацию, и даже больше… – водила гадко усмехнулся и сделал паузу. – Он ведь мог мне все испортить!

– Сережа! – взгляд остекленевших от ужаса глаз Елены Максимовны уперся в стену комнаты. – Я не верю тебе, нет! Ты не можешь! – закричала, не помня себя, Елена Максимовна. – Сереженька, миленький, ну скажи, что ты пошутил, ну скажи, пожалуйста! Скажи!!!

– Пошутил? – Пахомов расхохотался в трубку. – Вот и муж ваш, этот тюлень долбаный, он так же думал. И его, этого бескорыстного человеколюба, уже нет. Потому что он был здесь не нужен. Не нужен! Вот и вам даже не нужен. Ну и нет его…за ненадобностью. А ваш мальчишка стал не нужен мне, только и всего. Да и вам-то он, собственно, для чего? Для вас он обуза. У вас ведь – карьера, крутые поклонники, заманчивые перспективы… У вас всего этого так много, что одной вам с этим не справиться: всей жизни не хватит. Так зачем вам еще какой-то сопливый мальчишка, а?! Живите налегке, дорогая моя!

– А-а! – закричала Елена Максимовна и упала без чувств рядом с журнальным столиком. Телефонная трубка при этом ударилась об пол, и полковник одними глазами приказал парню поднять ее.

– Кончай ее, Филин, в висок. Быстро! – кричал водила в трубку, нервно смеясь. – Видишь, тебе даже не придется смотреть ей в глаза. Ну давай, паренек, жми на гашетку! Что, кишка тонка? Ладно, можешь через платок или через подушку. Ну?!

– Погоди… – засопел Филин, ошарашенно глядя на Вадима Анатольевича и ожидая его указаний.

Полковник вытащил из кармана ТТ и выстрелил в пол, многозначительно глядя на испуганного Филина.

– Ну и куда ты ее… нежную? – спросил водила взволнованно.

Полковник поднял дуло ТТ и приставил его к уху парня.

– В голову, – прохрипел Филин, – в висок.

– Ай да Филя! Пушку вложи ей в руку и рви когти! Да, не забудь сначала рукоятку протереть, а то тебя оперы по отпечаткам сразу вычислят. Свои «бабки» возьмешь в бардачке, как условились, – ив трубке раздались короткие гудки.

Полковник приказал парню встать к стене, а сам принялся приводить в чувство хозяйку.

* * *

Литератор уже давно пришел в себя. Мысль его невольно крутилась вокруг сына.

«Где он? – думал Половцев, испытывая сильное волнение и дрожь во всем теле. – Где его искать теперь??? Успокойся… Я уверен, они поехали в город. Да, в город. Ведь все это связано с моей женой, по крайней мере с ее работой. Если водила поехал к ней, то… Но как добраться до города?»

Литератор стоял над бесчувственным Кирюхой. Все еще светило солнце. Гул техники доносился откуда-то снизу. По-видимому, военные уже закончили свои учения. В ложбине рычали тягачи, преодолевающие крутой подъем к ангарам, смеялись солдаты и покрикивали сержанты.

Анализируя события последних двух часов, он никак не мог убедить себя в реальности происходящего. И самым удивительным для него было то, что он, тихий литератор, был тут главным действующим лицом. Несколько минут назад человек, который собирался убить его, Половцева, вдруг застрелил себя в результате какого-то необъяснимого психического надлома. Что он увидел, что вдруг открылось ему, чего он уже не мог вынести? И главное, почему тонкий в кости интеллектуал вышел из этой безнадежной ситуации победителем? Нет, все это было настолько нереальным, что Половцев даже серьезно подумал: а не сон ли на самом деле все это? Не кошмар ли это, из которого ему никак не удается вернуться к действительности?

– Вы сможете сами идти или мне вам помочь? – спросил он сидящего на земле лейтенанта.

– Сам доползу. Вы лучше свяжите пока этого парня. Он нам еще понадобится.

Половцев занялся Кирюхой, а лейтенант тем временем ощупывал себе грудь. Странно, что человек, которого еще час назад можно было считать уже мертвецом, теперь сидел под деревом и заинтересованно прислушивался к себе. На щеках у лейтенанта лихорадочно проступило некоторое подобие румянца.

– Все, готово! – сказал Половцев, распрямившись. – Мне надо в город, очень срочно! Очень!!! Этот ваш Серега звонил в землянку. Я знаю, он дал команду прикончить нас. Теперь я боюсь за сына.

– Растолкайте того балбеса, которого вы связали и тащите сюда. У них здесь где-то должна быть тачка, – лейтенант посмотрел на удивленное лицо литератора и добавил: – Автомобиль.

Половцев нагнулся над Кирюхой и принялся тормошить его за плечо. Кирюха застонал и зачмокал губами.

– Не могу, – крикнул Половцев.

– Не церемоньтесь, нахлестайте его по щекам, да посильней! – усмехнулся лейтенант.

Половцев вдруг подумал о том, что его нерешительность может сыграть с ним дурную шутку: он просто не успеет спасти Андрея… И тишайший прозаик, что называется от души, врезал бандиту по скуле своей белой ладонью. Кирюха тут же пришел в себя.

«Сработало! – мелькнуло в голове литератора. – С этим народом, наверное, так и надо: сразу в морду. А то б я его тут до второго пришествия уговаривал!»

– Ты что, мужик? Ты чего, гнида, а? – Кирюха испуганно заморгал и напрягся, пытаясь обрести власть над своим телом. – Что я вам сделал? Развяжите! А!

– Не ори! Где ваша тачка? – спросил лейтенант Кирюху, направляя на него дуло изъятого у Кузи револьвера. – Только не юли, отвечай быстро и четко.

– Какая еще тачка, нет никакой тачки… Если тебе надо – ищи, – Кирюха еще не осознавал всей серьезности ситуации: он даже пытался хамить.

– Ладно, тачку мы и так найдем. А тебя, фуфло… Отойдите, пожалуйста, от этого куска в сторонку. Боюсь, он вас сейчас забрызгает тем жидким дерьмом, которое у него в башке! – и лейтенант, холодно глядя на связанного Кирюху, взвел курок и прищурился.

– Эй-эй, мужики, вы чего делаете?! Я-то здесь при чем?

– Верно, – сказал лейтенант, – ты здесь ни при чем. Поэтому нам незачем с тобой возиться! У нас нет времени. Извини, дурачок! – и лейтенант вновь прицелился.

– Не делайте этого! – закричал Половцев. – Зачем убивать этого человека?!

– Бросьте, господин литератор, какой же он человек?! Это уже труп: вон у него уже и лоб зеленкой намазан! Не беспокойтесь: бросим его потом в землянку рядом с тем, психованным, если он, конечно, не сгорел дотла, а дверь землицей присыпем да дерном обложим. Обложим и уедем, – пока лейтенант говорил, он все время смотрел в глаза Кирюхе. – Думаю, их не раньше следующей весны найдут: во время половодья всплывут они, голубчики, как два дирижабля, из недр и пойдут в даль путешествовать. Ведь ключи-то от машины уже у меня! – криво улыбаясь, лейтенант показал литератору и побледневшему Кирюхе ключи зажигания.

– Все понял! – взвился Кирюха. – Все покажу!

– Спасибо, конечно, но нам уже не надо. Да, ты там, – лейтенант показал глазами на небо, – дружку своему привет передавай и не забудь спросить: с чего это он вздумал стреляться? Ну а мы спешим! Ну, кучерявый, закрой глаза! Тебе пора баиньки! – и полный холодной решимости лейтенант направил ствол точно между глаз Кирюхе, сразу по-собачьи заерзавшему по земле худым задом.

– Стой! – завопил Кирюха. – Погоди! Я знаю, где он!

– Вот это другой разговор, – выдохнул лейтенант и опустил «пушку». – Но смотри, если обманешь…

– Что ты, что ты! – нервно захихикал Кирюха. – Я же не дурак! Наплевать мне на Пахома: он кашу заварил – ему и расхлебывать. Я-то ведь ни при чем, меня втянули…

– Ах ты бедненький! Втянули, значит, тихого мальчика… А зачем же ты, мальчик, ножик с кнопочкой с собой носишь? Карандаши точить, что ли? Или, может, картошку у пионерского костра чистить?

– Картошечку, начальник. Клянусь, не виноват! – Кирюха «канал» под дурачка, понимая, однако, что эта «хитрая» его игра вся – как на ладони.

– А вы, – лейтенант повернулся к Половцеву, который заметно нервничал, ибо «цирковое» представление затягивалось, но все же с надеждой смотрел на Кирюху, – свяжите ноги нашему сорванцу, как бычку на выпасе, а то деру даст.

Не мешкая, Половцев вытащил из своих брюк ремень и спутал Кирюхе лодыжки, оставив сантиметров пятнадцать ремня между ногами, чтобы тот мог хотя бы семенить по земле.

– Давай, бегом к машине. Ходчей, пионер, ходчей. Если неудобно, так петушком прыгай. Бег в мешках наперегонки помнишь? Вот, действуй! – сказал лейтенант Кирюхе, который старался держать равновесие и при этом не раздражать лейтенанта, от которого – Кирюха это нутром почувствовал – теперь целиком зависела его жизнь.

Половцев помог подняться лейтенанту и положил его руку себе на плечо.

– А он не убежит? – шепотом спросил он лейтенанта.

– Пусть попробует! – специально громко ответил лейтенант. – Люблю поохотиться! Эй, прыткий, ты все же не так быстро, а то мне придется тебе в заднице твоей червивой дырок наковырять!

* * *

Вадим Анатольевич вместе с Еленой Максимовной и Филином выбежали из дома во двор и быстрым шагом пошли к проспекту, где они надеялись поймать такси или тормознуть частника. Перед самым уходом полковник попросил у пришедшей в себя Елены Максимовны те самые документы вместе с экспертной оценкой, которые покоились здесь же в сейфе.

– Так будет надежней! А то ведь копию уже кто-то выкрал! – сказал Вадим Анатольевич, пряча бумаги, свернутые вдвое, в карман пиджака. Елена Максимовна при этом не сопротивлялась. Сил не было…

Филин (он же Владик) шел первым в двух шагах от полковника и майорши. Его руки были связаны и на них для маскировки лежал легкий плащ Елены Максимовны. Сама майорша, бледная и измученная, держалась за локоть полковника. Полковник с жаром убеждал ее:

– Он блефует. Мальчик нужен ему, нужен хотя бы для того, чтобы, если ситуация выйдет из-под его контроля, использовать Андрея как заложника. То, что он говорил тебе, – обыкновенный трюк, психологический прессинг. Он сознательно хотел ввести тебя в это состояние, чтобы сообщнику было легче расправиться с тобой. Не волнуйся, мальчик жив, и у нас теперь инициатива: Пахомов думает, что ты мертва. Кроме того, он не знает, что я с тобой и что его уже обложили со всех сторон, как медведя в берлоге. Вот увидишь, Лена, все будет хорошо. Через полчаса ты получишь своего Андрея целым и невредимым.

– Правда? Ты так думаешь? – Елена Максимовна с благодарностью посмотрела на полковника, в душе, однако, не веря столь радостной перспективе.

– Да, конечно… А вот муж твой, – полковник досадливо покачал головой, – наверняка… В общем, его убрали.

– Но как он оказался на даче? Ведь он там не должен был присутствовать…

– Не должен был? – насторожился полковник. – Ты что же, сына одного отпустила на дачу?

Они подошли к проспекту, и Елена Максимовна, подняв руку, пробовала остановить частника.

– Брось, Вадим… Ты прекрасно знал это. Иначе ты просто не затеял бы всей этой… комбинации. Не знаю откуда, но ты знал, что я должна была ехать в Васкелово сегодня поздно вечером.

– Но ведь и ты, Лена, предполагала, что я буду там! Почему? – спросил полковник, вдруг осознав, что Елена Максимовна знала о его «операции» и потому заранее подготовилась. – А что, Пахомов твой человек?

– Не надо! – Елена Максимовна умоляюще посмотрела на Вадима Анатольевича.

– Хорошо, потом поговорим…

Рядом с тротуаром остановился «жигуленок». Елена Максимовна, оставив полковника и Филина, бросилась к нему.

– Куда? – мрачно спросил водитель в потертой кожаной куртке и кепке.

– В центр.

– Сколько?

– Сколько скажете. Только, если можно, поскорее, мы опаздываем, – заговорила Елена Максимовна, просительно прижимая к груди руки и со страдальческой улыбкой глядя на водителя.

– Можно, – водитель гадко ухмыльнулся в лицо женщине. – А кто это мы? – грубо спросил он.

– Тут еще двое…

– Не пойдет!

– Пятьдесят тысяч! – сказала майор, открывая сумочку и с надеждой глядя на водителя. – Нам очень, очень надо, молодой человек!

– Тогда сто тысяч, если очень! – сказал водитель, с вызовом глядя в глаза Елене Максимовне.

– Но у меня только пятьдесят. Поймите, мой ребенок…

– Я сказал, сто тысяч! Раз ребенок – тем более! Чего скупиться-то?

– Хорошо! Вот вам сто тысяч! – открыв дверь автомобиля и усаживаясь рядом с водителем, Елена Максимовна вдруг вырвала из сумочки браунинг, который еще на квартире вернул ей полковник, и направила его на водителя. – Этого хватит?

– Ах ты… – водитель потянулся к браунингу, но эта маленькая нахальная бабешка ловко отвела его руку в сторону и сама одновременно подалась назад, так что водитель промахнулся и повалился грудью к ней на колени. В тот момент, когда голова разгневанного парня оказалась на уровне локтя Елены Максимовны, она ввела ствол браунинга прямо в его открытый рот, глухо лязгнув холодным металлом по еще натуральным зубам молодого человека.

– Ну как, сладко или горчит? Пятьдесят тысяч – хорошие деньги! Не капризничай, парень!

В салон заглянул полковник, сжимавший в кулаке рукав Филина.

– Ну что, можно ехать? – спросил он присутствующих в салоне «жигулей», с пониманием глядя на хозяина автомобиля, который пытался осторожно выплюнуть никелированный ствол вместе с осколками зубной эмали.

– Можно, – пробурчал водитель, глядя на внушительную фигуру полковника.

– Заводи, милый. Нам надо очень быстро. На светофоры можешь не смотреть. Если что, ГАИ войдет в положение…

* * *

Кирюха допрыгал до какого-то бревенчатого дома, из-за которого выглядывал автомобиль. Это был «опель» – в меру гнилой, но еще вполне способный передвигаться в нужном направлении.

– Садись за руль! – приказал Кирюхе лейтенант. От быстрой ходьбы он был бледен. Литератор поддерживал его. – Поведешь быстро, но аккуратно. Только смотри – без резких движений, а то я себя плохо чувствую и разбираться долго не буду: сначала тебя пришью, а потом уже думать начну и переживать за тебя.

Кирюха посмотрел на лейтенанта широко открытыми глазами и сказал:

– Я не умею. У меня и прав-то нет…

– А вы? – спросил лейтенант Половцева.

– В институте сдал на права… Но машину никогда не водил.

– Раз сдал, значит, можешь ехать, – криво усмехнулся лейтенант. – Садитесь за руль, а этот кучерявый пусть садится рядом. Да вы не бойтесь…

– Если мы упадем в кювет, вы меня не пристрелите? – попробовал пошутить Половцев.

– Постараюсь… Хотя, кто знает? – и лейтенант без всякой улыбки поднял руку с револьвером. – Снимите с ручного тормоза. Так. Теперь надо выжать сцепление, ключ зажигания, включайте передачу и жмите на газ.

– Поехали! – возбужденно воскликнул литератор.

– Ну вы прямо Гагарин! – сострил лейтенант.

* * *

Сергей Пахомов сидел перед экраном монитора и ждал. Он находился в помещении одной из лабораторий НИИ, занимающегося проблемами Мирового океана.

В помещении – небольшой комнатке, уставленной персональными компьютерами, – было пусто. Несмотря на то, что в институт попасть без пропуска было нельзя (вход в здание лежал через проходную с вертушкой), Пахомов спокойно прошел мимо вахтера, едва заметно кивнув ему. Вахтер видел его в первый раз, кроме того, кивнувший не предъявил пропуск и не сказал ни слова, хотя, конечно, пропуском был и этот кивок головы уверенного в собственной правоте человека.

Вот если бы он начал, заикаясь, говорить, что ему очень-очень нужно Марину Сергеевну с третьего этажа или Самуила Ароновича из подвала, тогда бы доблестный вахтер заслонил грудью проход и потребовал с просителя как минимум паспорт, форму допуска и направление с гербовой печатью и подписью Михал Иваныча Калинина или самого Лаврентий Палыча… Ну а если ты лишь кивнул, тогда проходи, тогда, значит, свой.

Правда, вахтер хотел что-то сказать ему вдогонку, но судорожный зевок человека, которому страшно даже шелохнуться, чтобы, не дай Бог, не выпасть из нирваны безделья, сковал его нержавеющей стали челюсти…

Пахомов всегда проходил в институт именно таким образом, и никто из вахтеров еще ни разу не остановил его.

Здесь, примерно два месяца назад, еще работал его давнишний приятель. Он позволял Пахомову пользоваться своим компьютером, на котором был установлен модем. Пахомов обычно давал приятелю «червонец», и тот радостно бежал вниз, в буфет, «добавить». Пахомов же в полной тишине и одиночестве получал здесь информацию от «заказчика»…

Сергей Пахомов смотрел в окно на вершины пыльных тополей и желтые стены корпусов Адмиралтейского объединения. Оставалось всего несколько минут до выхода «на связь» мистера X. Так он называл «заказчика» – человека или, возможно, даже организацию, с которой он сотрудничал последние месяцы.

Год назад «заказчик» вышел на него сам. Для начала он подбросил обалдевшему от неожиданности Пахомычу (так звали на службе Сергея Пахомова) некоторые эпизоды из его прошлого. Пока Пахомыч (ну, или Пахом – уже для самых близких и самых криминальных «дружков») пребывал в состоянии нервного потрясения, не зная, как ему быть, «заказчик» начал передавать ему эпизоды из его настоящего. Тут Пахом прижал уши и по-волчьи оскалил зубы. А «заказчик» продолжал обрабатывать Пахома, настоятельно рекомендуя аккуратно и по первому требованию выходить с ним на связь, иначе… Иначе все эти интересные со всех сторон эпизоды станут достоянием гласности. И Пахом загрустил. Он понял, что вырваться из лап «заказчика» ему не удастся. Психологически сломленный и с виртуозной легкостью загнанный в угол, он «раскололся» и «закукарекал».

Рыча и все более озлобляясь, он стал перекачивать «заказчику» всю требуемую от него информацию… Но однажды он получил худенькую пачку «зеленых». Пересчитав купюры и потратив часть их в шикарном ресторане, Сергей Пахомов плюнул на свои душевные терзания и решил, что пора перестраиваться. Раз жизнь сложилась так, что его сначала взяли за горло и потом властной рукой надели на него ошейник, то надо, принять этот факт и постараться как можно больше выжать из этого собачьего положения.

И как только он внутренне смирился с верховодством «заказчика», он тут же успокоился и начал не просто работать, а зарабатывать. Его гонорары стали расти. И очень скоро он перестал считать деньги. А как только он перестал считать деньги, он ощутил в себе небывалый прилив сил и, как ни странно, внутреннее расположение к «заказчику», который платил щедро и аккуратно.

«Заказчик» вышел на связь с Пахомом накануне всех этих событий и объяснил ему, в чем, собственно, состоит его основная задача, за выполнение которой ему причитается очень солидная сумма либо наличными, либо на его счет в швейцарском (!) банке, куда уже «капало».

У Пахомыча не было оснований не доверять «заказчику», поскольку тот всегда отличался завидной точностью и даже скрупулезностью в финансовых расчетах.

Но теперь в руках у него была информация, которая стоила так много, что могла сделать его независимым от «заказчика». Теперь он никому не собирался отдавать ее задешево, даже «заказчику».

Пахом чувствовал, что эти сведения стоили много больше той суммы, которая ему причиталась в итоге. Он еще не решил, сколько просить за нее: сто, двести, триста тысяч долларов? А может быть, миллион?

* * *

Минут через пятнадцать Половцев освоился с управлением автомобиля. Только, пожалуй, он был слишком уж напряжен. Кроме того, литератор все время забывал переключать скорости.

Рядом сидел Кирюха, то и дело с опаской поглядывая на дремлющего на заднем сиденье лейтенанта.

– Гоните в Васкелово, на дачу, – сказал лейтенант Половцеву.

– Но так мы теряем время, – литератор умоляюще посмотрел на лейтенанта.

– Нет, много времени мы не потеряем. Но если наши еще там…

– Какие ваши?! Один из них, рыжеусый, избил этого вашего Сергея и бросил в погреб, из которого мы с Андреем его на свою голову освободили. А ваш старший, который был там, да, майор, выскочил нам наперерез, когда мы уезжали и даже стрелял в нас.

– Не в вас, наверное, а в Пахомова… – лейтенант задумчиво покачал головой, потом глубоко вздохнул. – Ну а рыжеусый?

– Я не знаю. Но в лесу была перестрелка. Может, его…

– Да, все смешалось в доме… номер четыре. «Похоже, в королевстве Датском гниль…» Ну и что теперь будет?! А? Вы не знаете? – задумчиво говорил сам с собой лейтенант. – Господин литератор, как вы думаете, кто в меня стрелял? – вдруг спросил он, не открывая глаз.

– Не знаю. Стреляли из леса, я никого не видел… Когда вас принесли в дом, ваши товарищи побежали туда. Они говорили, что видели там двоих или троих подозрительных… Потом, как я уже говорил, началась стрельба. Стреляли даже из автоматов, если я, конечно, не ошибаюсь, – медленно отвечал Половцев, стараясь не отвлекаться от дороги.

– Да-а… Прямо детектив. Слушай, пионер, – обратился лейтенант к Кирюхе, – а это не вы меня… из леса-то?

– Да у меня и оружия-то нет! Не, я стрелять не умею. Вот ножичек… – тут Кирюха опомнился и стал неудержимо кашлять, словно ненароком проглотил лесную осу. Прокашлявшись, он добавил: – Картошечку у костра покромсать – это я могу!

– Скажите, а почему вы находились на даче? – не обращая внимание на глупо моргающего Кирюху, спросил лейтенант Половцева.

– А где я, по-вашему, должен был находиться?