Текст книги "Тот, кто стоит за спиной"

Автор книги: Евгений Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Евгений Покровский

Тот, кто стоит за спиной

Информационная программа уже заканчивалась, и диктор перешел к страничке криминальной хроники. Воодушевленный голос за кадром телеграфной строкой отчитывался перед приникшим к телеэкрану зрителем, измученным подневольным трудом и потому непременно жаждущим под вечер кровавых зрелищ и дивидендов со своего полунищенского существования в виде убийств каких-нибудь высокопоставленных особ или – еще лучше! – грязных финансовых воротил.

Но кровавый урожай в целом был невелик. За сегодняшний день по городу было задержано всего сорок семь человек, принадлежащих к различным бандитским группировкам, многие из которых оказали при задержании яростное – со стрельбой и криками – сопротивление сотрудникам правопорядка. Наиболее ретивые, сообщил теледиктор бодрым, жизнеутверждающим тоном, были благополучно отправлены в мир иной с многочисленными пулевыми отверстиями в различных частях тела.

Далее комментатор пробежался по дорожным происшествиям, без особого энтузиазма поведав о том, как две пенсионерки и один бомж были сбиты «мерседесами» различных моделей, владельцы которых благополучно растворились в тумане.

«На десерт» сообщалось о зверском убийстве банкира-благотворителя и кассира одного акционерного общества очень закрытого от налоговых служб типа, застреленных в людных общественных местах: банкир – в казино за карточным столиком в кругу друзей с криминальным прошлым, а несчастный кассир – в пивной на углу Невского проспекта. Причем кассир был залит пивом уже под завязку: так что когда в его безразмерное тело два злодея в масках разрядили по обойме ТТ, из пивной пришлось срочно эвакуировать всех посетителей и даже персонал…

В самом конце криминальной странички закадровый бодрячок внезапно притих и, сменив свой водевильный тон на сугубо трагический, предоставил слово солидному господину, возглавляющему одну из спецслужб города, предварительно с долей торжества в голосе (почти как у Левитана!) объявив согражданам, что на границе с сопредельным государством доблестными спецслужбами задержана контрабанда: древнейшая икона. Но это было еще полбеды. О всей беде поведал телезрителям солидный господин в сером костюме с кислым лицом язвенника.

Горестным и смертельно усталым голосом, словно за пять минут до этого перетаскал по камню весь Кремлевский дворец съездов на пик Коммунизма, он сообщил налогоплательщикам, что злодеи-предатели пытались переправить за кордон некие секретные данные, подрывающие военную и экономическую мощь страны. (Можно было подумать, что в стране после известных эпохальных событий действительно сохранилась хоть толика этой самой мощи!) Секреты пытались переправить в микропленке, которую, однако, перехватили недремлющие рыцари щита и меча…

Особенно внимательно и заинтересованно это сообщение прослушали несколько человек в разных частях города: кто-то – со все возрастающим удивлением, кто-то – со страхом, хватаясь за сердце, и уже просчитывая варианты отхода… И только двое выслушали его с радостным чувством, что все пока идет по плану, и пьянящим предощущением грядущей победы.

Высокий, чуть грузноватый человек в темно-сером костюме и расстегнутой на шее белой сорочке без галстука вышел из солидного черного автомобиля с затемненными стеклами, ощетинившегося таким количеством антенн, какое бывает разве что на станциях наземного слежения за внеземными цивилизациями. Человек, не оборачиваясь, бросил через плечо водителю:

– Не жди меня, Валера… Да, ты, кажется, собирался куда-то?

– На дачу. Соседка позвонила: сказала, ночью кто-то влез в дом. У меня там телевизор цветной. Старый, конечно, но работает, как зверь. Жаль, если его умыкнули. И потом, я хотел съездить еще в одно место…

– Куда?

– Там же, поблизости. Адресок один проверить надо.

– Что за адресок-то, Валера? В чем дело?

– Помните, я говорил вам, что кто-то пытался войти со мной в контакт через модемные сообщения?

– По модему?

– Ну да, через компьютер. Тогда, год назад примерно, я поначалу подумал, что это чья-то шутка… Помните?

– Нет. Ну и что из этого?

– Да, в общем, ничего особенного… Но только случайностей в нашем деле не бывает. Мне тогда еще подумалось, что эта невинная игра, смахивающая на легкий флирт: «Привет, как дела на работе? Ты мужчина или женщина? Ты что больше предпочитаешь…» – и еще парочка скользких вопросиков, может оказаться и не такой уж невинной… А вы сами верите в такие случайности?

– В такие не верю. Таких случайностей у нас не бывает, ну или не должно быть. – Положив свою тяжелую руку на открытую дверь автомобиля, человек задумался. – А если они все же случаются, их, конечно, лучше проверить…

– Есть предположение, что выходили на мой компьютер, по крайней мере один раз, именно оттуда. Да, еще тогда, год назад, я провел определенную работу, ребят толковых подключил… Ну и вычислил тот адресок.

– Ну хорошо, Валера, найдешь ты человека, который вышел на тебя по модему, что тебе из того? Не станешь же ты вязать кого-то и везти в темницу только потому, что этот кто-то как-то раз пошутил над тобой?

– Боже упаси! Хочу только посмотреть на него. Очень интересно, что он из себя представляет.

– Не понимаю тебя, парень!

– Возможно, меня, мою логику и трудно понять, но то, что мне вчера вдруг пришло в голову… – задумчиво сказал Валера.

– Ну давай, Валерий Николаевич, выкладывай, что там тебе пришло в голову. Только побыстрей, пожалуйста. Спешу.

– Я об этой утечке информации из Управления.

– Ну? – грузноватый насторожился. – Выкладывай, в чем дело.

– Дело в нашей локальной компьютерной сети и модемной связи. Вы слышали о компьютерном вирусе? Так вот, весьма возможно, что кто-то, скажем, какой-нибудь хулиган или злоумышленник, через сеть посадил нам в компьютеры «шпиона» – программу, которая где-то прячется и втихаря передает «налево» содержимое всех наших винчестеров. Ведь система защиты, которая существует на наших компьютерах несовершенна. Ее можно обойти, взломать. Наконец, можно потихоньку подобрать к ней «ключи».

– Говори яснее!

– Яснее? Думаю, что тот, кто «сливает» информацию с наших винчестеров, знает наши секретные шифры…

– Мой секретный шифр? Каким образом?!

– Он его вычислил.

– Но как?!

– Как? Он просто знает «ключ», с помощью которого можно вычислить ваш шифр.

– Как! Когда мы ставили эту систему шифровки, нас уверяли, что ее не «взломать» никаким «похитителям».

– Ну тут разработчики, как я теперь понимаю, слегка преувеличивали свои достижения. Способы «взлома» существуют. Их немного, они, так сказать, штучный товар, но они есть.

– Давай, рассказывай! – Валерии собеседник сделался совсем серьезным: он даже вновь сел в автомобиль и закрыл дверь.

– Дело в том, что иногда разработчики таких охранных систем оставляют для себя в них «лазейки».

– Что за «лазейки»?

– «Лазейка» – это примерно вот что: алгоритм вычисления шифра, то есть возможность определения тех мест на диске, в которых размещен секретный шифр.

– Для чего они это делают? Чтобы потом грабить своих клиентов? Считывать чужую секретную информацию?

– Ну что вы! За такое ведь голову отрывают. А у всех у них, этих самых разработчиков, есть семьи: жены, дети. Кроме того, они получают хорошие деньги за свою работу, чтобы жертвовать собственной жизнью ради чьих-то тайн. Зачем им подставлять себя ради каких-то сомнительных денег, если эти деньги они могут заработать без риска для жизни? В общем, если кто-то из клиентов обнаружит у себя утечку информации, то подозрение в первую очередь падет на них. Нет, разработчики не самоубийцы…

– Так для чего же тогда они оставляют эти лазейки? Не растекайся мыслью по древу, Николаич, скажи толком.

– Хорошо. Делается это для того, чтобы восстановить секретный шифр, если кто-то из клиентов забудет его или, скажем, перейдет в мир иной, не передав его наследникам. А ведь информация порой, ой-ой-ой, сколько миллионов стоит.

– А как он восстанавливает шифр?

– А разве я не сказал как? С помощью «ключа». Зная алгоритм, то есть «ключ», восстановить шифр и «открыть» секретную информацию – дело техники.

– Но как злоумышленник узнает «ключ», если, конечно, разработчик не проболтался ему по-пьяни?

– Вот именно – по-пьяни! Хороший вопрос. Во-первых, он действительно может проговориться близкому другу под бутылочку перцовки или любовнице по простоте душевной, – тут Валерии собеседник сморщился, словно от зубной боли. – Но это маловероятно. Разработчики люди неглупые, и они умеют просчитывать все последствия проявления таких вот маленьких человеческих «слабостей». Во-вторых…

– Я знаю, что – во-вторых, можешь не говорить… Хорошо. Допустим, «взломщик» – назовем его так – знает «лазейку» в компьютеры, в которых стоит система защиты. Ну и что? Кто с ним будет общаться, тем более в нашем учреждении? – грузноватый с интересом посмотрел на собеседника.

– Верно. Никто… Но ему этого и не надо. Пользователь, если он просто пользователь, даже не заметит, что его обокрали. Воровать у него его секреты будут во время работы его компьютера, а он, бедный, об этом не будет даже подозревать.

– Хорошо, но ведь еще нужно знать твой

код: в нашем случае – это имя и фамилия пользователя… Хотя, наверное, и это узнать не так трудно.

– Я думаю, совсем нетрудно, если…

– Что если? – насторожился грузноватый.

– Если… – медленно начал Валерий Николаевич, смотря прямо в глаза грузноватому.

– …«взломщик» работает в соседнем кабинете? Ты это хотел сказать? Отвечай!

– Не знаю, не уверен… – Валерий Николаевич опустил голову. – Я, кстати, выяснил сегодня, кто разработчик нашей «защиты».

– Ну и кто он?

– Гражданин Пауков Андрей Львович, проживающий в городе Москве. Завтра попробую с ним связаться. Интересно будет узнать, был ли у него гость, жаждущий вернуть утерянные сокровища?

– Кстати, Валерий Николаевич, где ты так круто «подковался» по части компьютеров? – грузноватый одобрительно улыбнулся.

– Да это все жена. Она же у меня программист, очень неплохой программист.

– Программист? Очень интересно… Это она тебе про защитные системы поведала?

– Она… Как раз тогда, год назад, когда у нас в Управлении ставили эту пауковскую систему защиты в компьютеры.

– Ладно, езжай! Только на своей «девятке». Служебную оставь. Да, и когда пойдешь по тому адресу, все же будь, пожалуйста, осторожней, мало ли что. Сам знаешь, копают под нас… И еще: ежели кого там обнаружишь, не трогай.

– Ну, хватать я его не буду, если, конечно, он действительно там и все окажется именно так, как я предполагаю. Но, честно признаться, у нас на это один шанс из тысячи.

– Все, езжай… Может, кого из ребят с собой возьмешь? Все-таки… такое дело.

– Ребят?! Да они только пальцем у виска покрутят, мол, у Валеры крыша поехала. Для них ведь компьютер – большая записная книжка, не более того. Боюсь, засмеют они меня с моими идеями.

– Ну, засмеют не засмеют, а ты все же скажи им об этом, вдруг кто слетает с тобой… Мне так спокойней будет. Кстати, помнишь, того придурковатого физика, как-то выступившего в газете со своим открытием – рентгеновским лазером? Ну тот псих, который через день после этого бесследно исчез? Так вот: очень похоже на то, что псих гением оказался! Я тут результаты научной экспертизы почитал: впечатляет! Думаю, сбежал наш псих за кордон. Хорошо еще, все его расчеты да чертежи остались у нас.

– Этим лазером, кажется, Елена Максимовна занимается? – заинтересованно спросил Валерий Николаевич. И зря спросил.

Лицо грузноватого помрачнело, и он задумчиво процедил сквозь зубы:

– Занимается… пока. Если вернешься вечером, позвони мне, как там дела…

«Волга», а именно так именовался этот солидный черный автомобиль, поехала к мосту, а человек быстрым уверенным шагом пересек площадь и пошел по маленькой улочке, параллельной Английской набережной.

На вид человеку было около сорока пяти лет. Мощная атлетическая фигура, на которую неумолимое время уже по-хозяйски наложило ярмо солидного живота, прямая и чуть горделивая, как у артиста балета, осанка и, главное, значительное лицо углубленного в себя индивидуума, выдавали в нем человека, как минимум, государственного. К тому же, если присовокупить сюда цвет и марку автомобиля, обслуживавшего этого государственного человека, то без ошибки можно было заключить, что занимаемый им пост был весьма значителен.

Человек широкой ладонью откинул назад свои чуть седоватые на висках темно-русые волосы и, мельком оглядевшись по сторонам, вошел в помещение бывшего музея, где еще десятилетие назад подтянутые и строгие, как чекисты, экскурсоводы водили притихших пионеров, зевающих комсомольцев и замордованных передовиков производства по залам, со стен которых на них уныло взирало светлое будущее, покрытое пылью времен. Теперь здесь устраивались художественные и фотовыставки.

Миновав огромный портрет вождя мирового пролетариата в кепке и чудовищных лакированных (!) башмаках на фоне дождливого Питера, человек поднялся на третий этаж музея, где ветхая, как грандиозные успехи социалистического строительства, старушка немного граммофонным голосом подсказала ему, куда нужно идти. Выставляемая здесь в последнее время безобразная живопись была ей однозначно противна, но порядок для нее был все же больше, чем жизнь.

А спешил государственный человек на открытие выставки картин хотя и малоизвестных, но зато очень модных авангардистов, постмодернистов и концептуалистов, которые и сами толком не знали, кто они, но при этом жили в напряженном ожидании мировой славы, беспрестанно навязываясь в друзья всевозможным желчным критикам, безупречно улыбающимся дипломатам и толстомордым бритоголовым спонсорам, ищущим каналы стремительного и надежного отмывания наворованных капиталов.

Государственный человек был суров и задумчив. Слова его подчиненного, Валерия Николаевича Хромова, не выходили у него из памяти. События последних тревожных месяцев он вдруг стал невольно соотносить с этими «вновь открывшимися обстоятельствами». Ведь и на его компьютере – Валере он об этом не сказал – несколько раз выскакивали эти самые «штучки», о которых говорил Хромов. Но только связывались с ним не из соседнего кабинета или живописного пригорода Питера, а откуда-то издалека. («Может, из Америки, из Соединенных Штатов – из Пентагона! – так сказать, потенциального противника номер один? – размышлял он, озабоченно качая головой. – Ну уж нет, слишком просто…»)

Навстречу грузноватому пошли посетители вернисажа, похожие на экзотических зверей из зоопарка, и он, надев на лицо обаятельнейшую улыбку, начал без видимых усилий выдавать себя за своего в этом изысканном зверинце истинных ценителей всяких «черных квадратов» и «красных евреев».

– Вадим Анатольевич! – К государственному человеку, весь светясь от радости, подошел хрупкий бородатый «мальчик» лет сорока с хвостиком с бокалом шампанского в узкой белой руке. «Мальчик» был весь в черном. Его, вероятно, весьма изящные ступни венчали чугунные гири огромных кирзовых ботинок, которые иногда выдаются мрачноватым сварщикам и отчаянным монтажникам-высотникам.

– Привет, Эдик! Поздравляю, именинник! – сказал государственный человек Вадим Анатольевич и, устало улыбаясь, облобызал именинника. – Публика приличная?

– О да! Много советников по культуре, есть даже два консула. Состоятельные люди, но, увы, скуповаты. Остальное – богема и журналисты. Так, мелочь. Ходят пока, приглядываются! Но у меня почему-то появилась надежда…

– Заработать пару «тонн» «зелени»? – смеясь, перебил Вадим Анатольевич.

– Обижаете! – надул губы Эдик. – Я так дешево не стою. Я гораздо дороже…

– Ну-ну, пошутил, Эдик, пошутил, не обижайся. Знаю, что ты – не дешевка! – И Вадим Анатольевич потрепал «дорогого» Эдика по щеке.

Вокруг стайками галдела обычная на таких вернисажах публика: сильно потертые временем и безвестностью друзья художника, одетые в чистые, но неглаженные рубашки; поджарые и слегка синеватые, словно куры второй категории, подруги художника, наэлектризованные обстановочкой до искрения жаднющих глаз, все в каких-то бесформенных вязаных хламидах с вечными сигаретами в длинных нервных пальцах, окольцованных металлическими излишествами; друзья друзей художников – аккуратные, маленькие и плешивые с фотоаппаратами «ФЭД», кинокамерами «Любитель» и годами не чесанными бородами.

Отдельными группками стояли иностранные гости в клетчатых пиджаках, широких брюках с отливом. У всех иностранцев были приятные ненатуральные лица. Все они одинаково ослепительно улыбались друг другу и восторженно говорили на тему изящных искусств.

Не меняя благостного выражения лица, Вадим Анатольевич незаметно проводил рекогносцировку. Стремительно «прощупав» (обшмонав!) своим острым взглядом очередную фигуру «дорогого» гостя (ну конечно же, хоть и не очень умного, но зато богатенького мистера Твистера из Манхеттена, а вовсе не высокоинтеллектуального босяка с Фонтанки), он тут же переходил к другой «фигуре», при этом почти не меняя (профессионализм!) положения своей гордой головы. Вадим Анатольевич явно кого-то искал здесь.

– Эдик, дорогой! – крикнул он виновнику торжества, ворковавшему в окружении плешивых мумий – высохших до костей критиков и сладко-певных поклонниц с едкой горчинкой в дыхании и с основательно «задрапированными» морщинами вокруг кроваво-красных ртов. – Можно тебя на секундочку?

Радостный Эдик с готовностью подошел к Вадиму Анатольевичу.

– Скажи, милый, кто вон тот важный господин?

– Который? Ах, тот! – Эдик удивленно посмотрел на Вадима Анатольевича. – Это же мистер Гордон, американец, и, судя по всему, – обладатель несметных сокровищ! – Эдик еще раз вопросительно посмотрел на собеседника.

– Надеешься, что-нибудь купит?

– А как же! Уже час здесь толчется, хотя я его даже не приглашал. Тонкий ценитель!

– Значит, уже держишь рыбку на крючке… Слушай, познакомь нас. Чувствую родственную душу. Смотри, какой прищур! Давай, Эдик, представь меня этому самому Гордону.

– Странно… – начал Эдик, – а я почему-то думал, что вы знакомы.

– Ну вот, значит, сейчас и познакомимся! – Вадим Анатольевич подхватил Эдика под руку и решительно повел к иностранцу, что-то оживленно обсуждавшему с двумя шикарными дамами, одна из которых была женой высокопоставленного чиновника из мэрии, а вторая – ее подругой и валютной проституткой, расширявшей здесь свою клиентуру.

– Мистер Гордон, – обратился к американцу Эдик, – это – Вадим Анатольевич, коллекционер и мой покровитель. Очень хочет познакомиться с вами, чувствует в вас родственную душу.

– О, родственная душа! Я понимаю! – мистер Гордон радушно пожал Вадиму Анатольевичу руку. – Вы тоже заинтересоваться живопись и собирать картины?

– Да, коллекционирую понемногу. Вот, у Эдика несколько работ купил.

– О, я понимаю, «Маленькие купальщики и сатир» и всякие «Девочки в голубом»?

– Да… В общем, девочки… Но есть и мальчики… в голубом! – и Вадим Анатольевич засмеялся, в упор смотря на американца.

– Эдик хороший художник. Надо везти его Европа, Америка, весь мир. Очень хороший художник! Он много работал здесь, теперь я буду работать там, Америка. Надо делать из Эдик художник.

Эдик сиял от удовольствия, закатив глаза, как тициановская Мария Магдалина.

Вадим Анатольевич непринужденно оттеснил Эдика, грезящего сладкими американскими «коврижками» грядущей славы, и, встав к нему спиной, повлек восторженного иностранца в другой конец зала.

– Послушайте, Сэм, у меня проблемы, – сказал Вадим Анатольевич сквозь зубы, при этом не переставая вежливо улыбаться.

– Сочувствую вам. И все же не стоило ловить меня здесь. Ведь проблемы у вас, а не у меня, – сладко улыбаясь и даже не глядя на собеседника, ответил мистер Гордон, как-то вдруг синтаксически правильно выстроив свой «американистый» русский.

– Ошибаетесь, это касается и вас!

– Нет, уверяю вас, меня это не касается, – сказал американец, приблизив лицо к какому-то «атомному» холсту, на котором были изображены красные собачки и длинноногие зеленоватые женщины, вожделенно смотрящие друг на друга.

– Ту икону, которую вы приобрели у меня, обнаружили в тайнике поезда. В раме картины была микропленка. Вы что же, голубчик, – шипел Вадим Анатольевич, – вздумали подставить меня?

– Грубая работа, господин полковник. Вы прекрасно знаете, что я здесь ни при чем, – говорил, все так же улыбаясь, американец.

– Но как тогда в тайнике оказалась эта икона?

– Звучит неправдоподобно, но ее у меня украли.

– Украли? Но икона – не кошелек! – уже с трудом сдерживаясь, шептал Вадим Анатольевич.

– Перестаньте. На нас уже обращают внимание. Я тут ни при чем, и вы это знаете.

– Что я знаю?

– Успокойтесь. Я видел этот сюжет об изъятии содержимого тайника по телевидению. К несчастью, я так же, как и вы, держал эту икону в руках. И все это при свидетелях, в присутствии Елены Максимовны. Так что меня подставили, как и вас! – американец сверкнул глазами и улыбнулся.

– Все висит на волоске. У нее моя фотография: фотография, на которой, в частности, и эта икона. Елена Максимовна намекнула мне, что передаст ее начальству!

Вадим Анатольевич с самого начала разговора затеял с американцем небольшую игру, выдавая ему часть информации и стараясь расположить к себе заморского гостя. Он внимательно следил за американцем: клюнул тот или нет? Но американец был непроницаем, как титановый бронежилет.

– Поздравляю вас, – американец чуть презрительно посмотрел на Вадима Анатольевича. – Вы дарите женщинам компромат!

– Но я же не знал! Да, я сам подарил ее… – Вадим Анатольевич достаточно зло (не слишком ли?) посмотрел на Гордона. – Слушайте меня, голубчик: если вы это специально подстроили, чтобы подставить меня…

– Не угрожайте мне! – мистер Гордон уже не улыбался. – Вы что, считаете меня полным идиотом, не знающим правил игры? Если бы это сделал я, меня бы здесь уже не было. Я – не самоубийца. Поймите, меня так же, как и вас, подставляют. В конце концов я не собирался покупать у вас эту икону, вы сами предложили мне ее.

Американец с обезоруживающей улыбкой посмотрел на «родственную душу». Странно, но теперь он говорил с Вадимом Анатольевичем совсем без акцента.

– Нет. Когда я вам предлагал ее, вы отказались. И потом вдруг через некоторое время захотели купить ее и купили, даже не торгуясь!

– Ну уж это мое дело. Я коммерсант! У меня появился канал сбыта! – мистер Гордон гордо посмотрел на Вадима Анатольевича.

– Канал сбыта… Звучит интригующе, – Вадим Анатольевич задумчиво посмотрел в другой конец зала. – Вы думаете, это Елена Максимовна? – уже спокойней спросил он.

– А вы считаете, кто-то другой?

– Другой… – Вадим Анатольевич задумался. – Но зачем ей это? – он вдруг пристально посмотрел на американца.

– Вас, дорогой мой полковник, просто хотят под сукно засунуть, как это говорят у вас – убрать с дороги. Но разве это моя проблема?

– Откуда у вас такие сведения, мистер Гордон? – зловеще улыбаясь, спросил полковник.

– Я просто рассуждаю, анализирую, – американец старался не смотреть на собеседника, ускользая от него взглядом. – Скажите, а разве нельзя это дело с фотографией как-то уладить? Кажется, Елена Максимовна была вашей…

– Была. Она не станет меня слушать! Она пойдет до конца, я ее знаю! – Вадим Анатольевич с интересом смотрел на американца, ища хоть какую-нибудь щелочку, хоть маленькую трещину в его словах, куда бы можно было засунуть для начала свой коготь…

– Звучит грозно, но, я думаю, у вас всегда остается парочка способов заставить ее стать сговорчивей. О, совсем нет, я не имею в виду крайние меры. У нее, кажется, есть сын?

– Что???

– Ну-ну, не кипятитесь так. Подумайте сами. Вы же профессионал, полковник. Вас подставляют. Конечно, не исключено, что это не она. Но ведь та фотография, которая может похоронить вас, у нее. Нужно просто немножечко, о, совсем чуть-чуть, надавить на любящее женское сердце, выжать из него, хе-хе, пару слезинок. Вы меня понимаете?

Американец успокоился и, как показалось Вадиму Анатольевичу, утратил бдительность.

– Слушайте, Гордон, а почему вы не уезжаете? Ведь завтра-послезавтра вас могут вызвать в одно учреждение?

– Что вы, я же деловой человек! Я американец, и у меня здесь бизнес. И потом, я обожаю живопись.

– Ну зачем вы так, голубчик? Какой там бизнес, когда вот-вот за шкирку схватят! Любой здравомыслящий человек, окажись он в вашем положении, уже летел бы над океаном в родные пенаты. Нет, тут дело в другом. Просто вам, дорогуша, там – я имею в виду остальной цивилизованный мир – места нет. Вернее, как раз есть – в тюрьме, в тюряге, как у нас говорят и как когда-то выражались и вы, живя в прекрасной Одессе. Что вы так испугались, господин американец? Тут пока не так опасно, как там. Там вас повсюду ищет Интерпол за ваши маленькие грешки.

Полковник ласково улыбался, глядя, как то краснел, то бледнел шикарный мистер Гордон.

– Всего хорошего! Думаю, больше мы к этому вопросу не вернемся, – модулировал одеревеневший мистер Гордон прыгающими губами.

– Думаю, не вернемся, если… Сэм, как вы относитесь к золотому ключику, которым открывается потайная дверь, ну та, что за холстом с нарисованным на нем очагом?

– Не понимаю! Золотой ключик, дверь… При чем здесь это? – глаза американца опять забегали.

– У вас, кажется, дома компьютер? – Вадим Анатольевич намертво впился своим железным когтем в нежную плоть американца, лишь на мгновение выглянувшую из-под спасительной брони.

– У меня нет компьютера! – испуганно сказал американец. – Что за странные вопросы вы мне задаете? Сначала какие-то небылицы про Одессу и Интерпол, теперь… Простите, меня ждут!

И мистер Гордон, повернувшись к полковнику спиной, стремительно направился к двум скучающим в стороне хищницам, каждая из которых в тайне желала бы заполучить американца для личного пользования…

У стоящего на окраине дачного поселка магазина «Продукты», в котором уже давно торговали стираным секонд-хэндом, шоколадками из детского пластилина, подозрительными магнитофонами и одноразовыми телевизорами, по-черному завезенными сюда с рынков Третьего мира, остановился иностранный автомобиль.

В автомобиле сидело четверо парней, сильно напоминавших спортивную команду. Однако это были обыкновенные мытари, то есть сборщики «налогов». Если воспользоваться сельскохозяйственной терминологией, то парней правильнее всего было бы назвать мастерами машинного доения, поскольку промысел их был ближе всего именно к доильному делу.

Однако внешне они совсем не походили на обычных скромных (в смысле ума) выбивателей долгов. Эти ребята были спокойны и задумчивы. Они знали себе цену. Никто из них даже не вышел из машины: они сидели не шевелясь, развалясь в мягких сидениях. Шофер только два раза просигналил, и тут же из магазина выкатился вежливо улыбающийся человек в белой рубашке, вероятно, хозяин «заведения», который вежливо поздоровался с гостями, соответствующим образом прогнувшись.

– Ну, где они? – лениво спросил шофер.

– Обещали быть. Сами «стрелку» назначали, значит, сейчас явятся. Вчера заявляют мне, что им, видите ли, плевать, что я уже плачу, что теперь я должен платить только им. Наглецы! – все так же улыбаясь, ответил хозяин.

– Из местных кто? – спросил с заднего сидения один из мытарей, жующий спичку.

– Нет, такого товара не держим! – пошутил белорубашечник. – Залетные ребята. Аппетиты у них, скажу вам, акульи! Я им только заикнулся про «крышу», то есть про вас, а они смеяться… Любую «крышу», говорят, может ветром снести…

– Ветром? Ну посмотрим, посмотрим на залетных, – сказал державший во рту спичку. – Гриша, ты им ветер устроишь, если что?

– Да-а, – задумчиво ответил Гриша – парень медвежьего сложения, едва уместившийся на первом сидении рядом с шофером. – Размяться не помешает.

– Вот они идут! – взволнованно и даже как-то радостно шепнул хозяин магазина. Он подумал, что наконец-то увидит, как будут отрабатываться его кровные денежки, которые он ежемесячно со стоном отрывал от сердца.

Навстречу автомобилю не спеша шли двое парней. Один из них – помоложе и пошустрее, курчавый, в спортивном костюме – жался ко второму, коренастому, одетому в просторную кожаную куртку. Жался и все время что-то говорил. Второй только ухмылялся да отмахивался от курчавого, как от назойливой мухи.

Не доходя до автомобиля, из которого на идущих со все возрастающим интересом смотрели мастера машинного доения, у которых пытались увести одну из лучших дойных коров, коренастый позвал хозяина.

– Ну что, это они? – спросил коренастый суетливого хозяина, лениво указывая на машину.

– Они. «Крыша».

– А чьи они, не знаешь?

– Ребята солидные, – с готовностью ответил хозяин и вежливо улыбнулся.

– Ну иди, милый, – сказал коренастый, усмехнувшись. – Вернешься, когда мы тут «разберемся». В магазине еще кто-нибудь есть?

– Ни души!

– Кузя, я пойду! – кучерявый дергал коренастого за рукав, опасливо поглядывая на обитателей автомобиля, один из которых уже вышел из салона и стоял теперь, положив локти на полированную крышу автомобиля, поджидая «конкурентов».

– Иди, Кирюха, в магазин, только не обделайся там! – хохотнул Кузя.

– Эй, алло! Мы ждем! – крикнул тот «дояр», который стоял у автомобиля. – Где ветер-то? Что-то ветра не слышно! – сказал он, усмехнувшись.

– Щас сделаем ветерок! Попутный будет! И-эх! – крикнул Кузя, когда был уже в нескольких шагах от автомобиля, и, выхватив из-под куртки небольшой автомат (это был израильский Узи), стал в упор расстреливать конкурентов.

Первым упал тот, что стоял. Те, что сидели в машине, так и не успев ничего понять, лишь пытались нелепо заслониться руками от пуль. Через несколько секунд непрерывной стрельбы все было кончено.

Когда стрельба стихла, из-за магазина вышел испуганный Кирюха и робко подошел к страшно улыбающемуся Кузе.

– Ну вот и все, – ненормально сверкая глазами, сказал Кузя, – а ты, дурочка, боялась. Иди, притащи сюда этого придурка. Я ему дам установку.

Когда перед мрачноватым Кузей возник ни живой ни мертвый от «впечатлений» хозяин, Кузя кивнул в сторону автомобиля, набитого трупами, и сказал:

– Платить будешь столько, сколько я тебе скажу. И чтоб не капризничать. Да, меня ты не видел и его, – Кузя показал на Кирюху, – тоже. Сам будешь с ментами выкручиваться. Тут я тебе даю полную свободу: выдумывай, что хочешь. В общем, твори… Но если где проколешься, я тебя, твою жену, детей, родственников – всех соберу в одну машину и вот так же пошинкую. Понял? Ну, отвечай? А, да ты сдуру себе язык откусил! Тем лучше…

* * *

Валерий Николаевич Хромов, один из наиболее толковых оперативников Управления с ярко выраженными аналитическими способностями, был из числа тех незаменимых работников, на которых всегда надеется начальство, но которых не очень-то жалуют сослуживцы за их интеллектуальное превосходство.