Текст книги "Александр II и его время: Кн. 2"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
В противовес нечаевщине в начале 70-х годов возникло большое общество пропаганды, новая революционная организация народников в России, получившая название «чайковцев». Н. В. Чайковский42 представлял общество в сношениях с легальным миром, хотя не был ни его создателем, ни руководителем. В этом обществе одним из главных являлся вопрос революционной этики. Центральное ядро чайковцев образовалось летом 1871 г. в Петербурге при слиянии кружка М. А. Натансона и женского кружка С. Л. Перовской43. Оба эти кружка существовали с 1869 г. В состав ядра вошло около 60 человек, в том числе П. А. Кропоткин, С. М. Кравчинский, Д. А. Клеменц, Н. А. Чарушин44. На федеративных началах к нему примкнули кружки в Москве (Л. А. Тихомиров, М. Ф. Фроленко, Н. А. Морозов), в Одессе (Ф. В. Волховский, А. И. Желябов), в Киеве (П. Б. Аксельрод, Я. В. Стефанович)45 и из других городов России. Программная записка, подготовленная Кропоткиным, основной целью чайковцев ставила подготовку народной революции посредством сочетания пропаганды, агитации и организации масс. В деятельности чайковцев прослеживаются три этапа: «книжное дело» – издание и распространение революционной литературы (сочинений К. Маркса, Н. Г. Чернышевского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова) среди интеллигенции 37 губерний России для подготовки руководителей масс; «рабочее дело» – пропагандистская работа среди рабочих для подготовки посредников между революционной интеллигенцией и крестьянством; «хождение в народ».
Чайковцы основали в Швейцарии свою типографию, первыми в России стали изучать в рабочих кружках издания I Интернационала и 1-й том «Капитала» К. Маркса. Чайковцы выступили инициаторами и организаторами «хождения в народ» в 1874 г. С осени 1873 г. началась подготовка к массовому хождению. Они запаслись поддельными паспортами и массой брошюр, в которых доступно рассказывалось об основных началах социализма. Тысячи народников весной 1874 г. пошли в деревню, надеясь поднять крестьянство на социальный переворот.
Общественный и журнальный деятель 60—70-х годов, возглавлявший демократические журналы «Русское слово» и «Дело», Г. Е. Благосветлов46 незадолго перед смертью в письме к известному социологу и публицисту, одному из идеологов народничества П. Л. Лаврову47 трезво, прозорливо, с горечью писал: «...не удивительно, что явились люди, которые требуют дела, а не слова, которые отвернулись от литературы и пошли в народ. Зачем, для чего, с кем – все это не уяснено, не передумано и спутано. Этих бойцов жалко, потому что это даром погибшие силы...»48.
Движение началось в центральных районах России, распространившись на Поволжье и Украину. Одни становились офенями, торгующими в деревнях книгами, другие поступали в работники на хуторах, третьи устраивали различные мастерские – столярные, слесарные, башмачные. В ряде мест появление агитаторов вызывало образование новых кружков из местной молодежи. Однако нигде пропагандисты не имели успеха.
Наделенные землей крестьяне оставались глухи к призывам не платить налоги, не повиноваться администрации, к воззваниям об уничтожении собственности вообще и в частности – поземельной.
К новоявленным пророкам они относились не только с недоверием и подозрительностью, но и прямо враждебно. Нередко отвергались раздаваемые проповедниками книжки. Многих народников задерживали и выдавали властям.
Уже в мае 1874 г. выявление одного из очагов пропаганды в Саратове очень быстро привело к раскрытию деятельности народников во всей империи. Хотя в конце 1875 г. «хождение в народ» было разгромлено полицией, оно еще продолжалось и в 1876 г.
Общее дознание по высочайшему повелению было возложено на начальника Московского губернского жандармского управления генерал-лейтенанта Слезкина под наблюдением прокурора Саратовской судебной палаты Жихарева49. Во всех местностях произведены обыски и аресты. К дознанию в качестве обвиняемых предстало 770 человек (612 мужчин и 158 женщин); под стражей из них осталось 265.
Следствие по делу затянулось на три года. Однако эти меры не остановили движения социалистов «в народ».
В начале 1875 г. в Москве начала активную работу «Всероссийская социально-революционная организация» (кружок москвичей) – народническая группа интеллигенции и рабочих. Зародилась она в Цюрихе в 1874 г. из кружков грузинских студентов, обучавшихся в Петербурге и за границей, и русских студенток, учившихся в Цюрихе. Москвичи, учитывая опыт «хождения в народ», большое внимание обращали на конспирацию, жили по поддельным документам, называли друг друга условными именами и кличками, завели общую кассу, тайный шифр для переписки с единомышленниками.
Выдвигая требования свержения самодержавия и установления политических свобод, они проводили энергичную пропаганду среди рабочих Москвы, Киева, Тулы, Одессы, надеясь из них подготовить актив для работы в деревне. В апреле 1875 г. группа была раскрыта, а в феврале-марте 1877 г. состоялся «процесс 50-ти» в Особом присутствии сената.
Обвиняемые С. И. Бардина, П. А. Алексеев, И. С. Джабадари, Г. Ф. Зданович50 и другие мужественно вели себя на суде.
Алексеев, Бардина и Зданович выступили с революционными речами. Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. Тургенев с сочувствием отнеслись к обвиняемым по «Процессу-50».
Самым крупным стал «процесс 193-х», проходивший в Петербурге с октября 1877 по январь 1878 г. На скамье подсудимых находились участники «хождения в народ». Главными обвиняемыми были И. Н. Мышкин, Д. М. Рогачев, П. И. Войнаральский, С. Ф. Ковалик51. В числе подсудимых находились также А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. А. Морозов и другие. Число арестованных по делу 193-х составило более 4 тысяч человек. Обвинение – организация «преступного сообщества» с целью государственного переворота и «перерезания всех чиновников и зажиточных людей». Опасаясь широкой огласки, суд разбил подсудимых на 17 групп раздельного разбирательства. В ответ 120 подсудимых бойкотировали суд.
Из 190 подсудимых (3 умерли во время суда) 90 человек были оправданы и только 28 приговорены к каторге.
Узнав о мягком приговоре, Александр II санкционировал административную высылку для 80 человек из оправданных судом.
Борьбу с царским самодержавием продолжило тайное революционное общество народников со знакомым нам уже названием «Земля и воля», основанное в Петербурге в 1876 г. До 1878 г. называлась «Северная революционная народническая группа», или «Общество народников».
В состав «Земли и воли» вошли несколько уцелевших от арестов участников «хождения в народ», а также молодые революционеры. Организаторами общества стали М. А. Натансон, А. Д. Михайлов, А. Д. Оболешев, Г. В. Плеханов52 и др. Позднее к «Земле и воле» примкнули бывшие «чайковцы»: С. М. Кравчинский53, Д. А. Клеменц, Н. А. Морозов, С. Л. Перовская и др. Руководящим органом стала «Администрация», которая руководила группой «деревенщиков», «рабочей группой», «дезорганизаторской группой» и филиалами в Киеве, Одессе, Харькове и других городах. С местными отделениями организация насчитывала более 150 человек54. Программа общества предусматривала подготовку и проведение крестьянской революции, национализацию земли, замену государства федерацией общин. Землевольцам удалось впервые в России создать организацию, основанную на началах строгой дисциплины, централизации и конспирации.
Основную революционную силу они видели в крестьянстве, поэтому для установления прочных связей с крестьянством с 1876 г. стали создавать постоянные поселения в деревнях в качестве писарей, фельдшеров, учителей и прочих. Землевольцы также вели активную работу среди рабочих, учащейся молодежи и военных. Члены «Земли и воли» 6 декабря 1876 г. участвовали в организации первой политической демонстрации в России (на площади Казанского собора в Петербурге). В начале 1879 г. по заданию «Земли и воли» на службу в III Отделение поступил Н. В. Клеточников55, который постоянно информировал революционеров о планах тайной полиции.
Немалое внимание уделялось издательской деятельности. В нелегальной типографии на Николаевской улице Петербурга в 1878—1879 гг. печатались орган организации газета «Земля и воля», листовки, брошюры и прокламации. Путем активной политической борьбы с правительством землевольцы надеялись «разбудить сонное царство»: подорвать царский авторитет и обаяние силы правительства, показать возможность организованной борьбы, поднять дух и веру народа в успех борьбы, привлекать в общество новые, годные к борьбе и организации силы, внести дезорганизацию и смуту в ряды правительства. Главным образом это должно было достигаться террористической деятельностью общества – возмездие особо свирепым, как они считали, агентам правительства, а также защита от предателей, провокаторов и шпионов.
Начало было положено выстрелом Веры Засулич56 в петербургского градоначальника генерал-лейтенанта Ф. Ф. Трепова. 24 января 1878 г., записавшись на прием к сановнику, она тяжело ранила его в кабинете выстрелом из пистолета. На следствии Засулич объяснила свой поступок тем, что Трепов приказал высечь розгами содержащегося в доме предварительного заключения Боголюбова лишь за то, что арестованный при встрече с градоначальником не снял шапки.
Неделю спустя, 30 января в Одессе при обыске квартиры социалистов жильцы ее – члены кружка И. М. Ковальского57 оказали вооруженное сопротивление жандармам и полиции, продолжавшееся около часа. Только с помощью войск удалось проникнуть в квартиру и задержать находившихся в ней лиц. Первое вооруженное сопротивление повлекло за собой и первый военный суд.
1 февраля в Ростове-на-Дону убит рабочий, подозреваемый социалистами в доносе. 23-го того же месяца в Киеве В. А. Осинский58 ранил товарища прокурора М. М. Котляревского.
В начале марта вспыхнули серьезные волнения среди студентов Киевского университета святого Владимира. Студенты напали на ректора Матвеева. В итоге 120 человек исключены и 15 высланы в Восточную Сибирь. При следовании последних через Москву им была устроена сочувственная демонстрация студентами московских учебных заведений. Неожиданно в дело вмешались торговцы Охотного ряда и типы из простонародья, пришедшие на помощь полиции. Они избили студентов с криками: «Бей изменников русского царя!» За участие в студенческих волнениях в том же году из Петербурга высылается до 600 человек. В Харькове происходит избиение студентов казаками.
Из-за непрекращающихся волнений правительство решается усугубить меры строгости. Главному начальнику III Отделения предоставляется право всех политических, виновность которых доказана, высылать в административном порядке в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири под надзор полиции.
Для особо тяжелых преступлений учреждается верховный уголовный суд.
Между тем особо дерзкие политические убийства продолжались. 24 мая в Киеве сын казачьего генерала, народник Г. А. Попко59 убивает кинжалом жандармского полковника барона Б. Э. Гейкинга.
4 августа в центре Петербурга, среди бела дня, С. М. Кравчинский с сообщником наносит смертельную рану в живот Главному начальнику III Отделения и шефу жандармов генерал-адъютанту Н. В. Мезенцову60. Кравчинский кидается затем в стоявшую тут же наготове пролетку и исчезает.
Все эти факты до предела наэлектризовали все общество. Александр II вынужден прибегнуть к чрезвычайным мерам для подавления революционного движения. Такие меры были приняты на заседании Совета Министров, собранного в Зимнем дворце под председательством монарха 8 августа, в день похорон Мезенцова.
В частности, участников уличных беспорядков и сходок решено ссылать преимущественно в Восточную Сибирь. Всех, оказавших сопротивление силою при обыске или аресте, предавать военному суду. В Сибири начато строительство колоний для поселения в них государственных преступников и административно-ссыльных. В двух губерниях Европейской России стали создавать особые тюрьмы для временного содержания в них политических пропагандистов, предназначенных к высылке.
20 августа в «Правительственном вестнике» появилась специальная статья, приглашавшая русское общество оказать правительству всю необходимую помощь в борьбе с крамолой.
В это же время предпринимаются попытки на собраниях совета «Земли и воли» принять какие-либо разумные меры. К сожалению, решают одно, а реально происходит другое. В августе 1878 г. после убийства Мезенцова в № 1 «Земли и воли» сказано: «Мы должны помнить, что не этим путем мы добьемся освобождения народных масс. С борьбой против основ существующего порядка терроризация не имеет ничего общего. Против класса может восстать только класс, разрушить систему может только сам народ. Поэтому главная масса наших сил должна работать в среде народа. Террористы – это не более как охранительный отряд...»
На самом же деле политические убийства и покушения продолжаются почти непрерывно, а «деревенщики» бесповоротно бегут из деревень в город.
Как говорится, провидение спасло Александра II от покушения в августе 1878 г.
15 августа он выехал из Царского Села, направляясь через Ковель, Луцк, Одессу, Николаев и Севастополь, в Ливадию. Совершенно случайно, за два дня до прибытия его в Николаев, «обыском в квартире социалиста, заподозренного в сношениях с одесским кружком «бунтарей», обнаружены приготовления к цареубийству, замышлявшемуся этим кружком». Была найдена гальваническая батарея с проводниками и другие вещественные доказательства, говорившие о подготовке взрыва по пути следования царя с помощью динамита, изготовлявшегося в Одессе. Подробности этой авантюры были раскрыты лишь спустя год во время расследования революционной деятельности одесского и киевского кружков.
В Ливадии царь произвел важное назначение. Вместо убитого Мезенцова пост занял генерал-адъютант Дрентельн61. Возвратясь в Петербург, Александр II 22 ноября уволил, согласно прошению, генерал-адъютанта Тимашева от должности министра внутренних дел, вверив управление этим министерством статс-секретарю Макову.
3. Социально-политический кризис на рубеже 70—80-х годов XIX в.В 1879—1881 гг. Российская империя переживала сложный и тягостный социально-политический кризис. «Грустное и страшно тяжелое положение»62, – так оценил ситуацию в декабре 1879 г. наследник престола, будущий император Александр III. Действительно, в это время население страны находилось в состоянии тревоги, недовольства и ожидания. Огромные расходы на Восточную войну 1877—1878 гг., дипломатическое поражение на Берлинском конгрессе, глухой ропот в деревне по поводу грядущего «черного передела» помещичьей земли, создание «Народной воли», студенческие выступления, серия покушений на императора крайне накалили внутриполитическую обстановку в стране. Все громче заявляла о себе либерально-земская оппозиция63, организовавшая нелегально 1 апреля 1879 г. в Москве 1-й общеземский съезд. Провозгласив необходимость введения в России конституционного строя, участники съезда не решились создать какую-либо действенную земскую организацию.
Съезд принял решение (неосуществленное) организовать выступления земских собраний с требованиями политических реформ. В этих условиях правительство вынуждено было искать пути к стабилизации обстановки. Решения зависели от двух групп, сложившихся в «верхах». Одна консолидировалась вокруг брата Александра II великого князя Константина Николаевича и сыграла заметную роль при подготовке и проведении реформ 60—70-х гг. Эти люди, в число которых входили Д. А. Милютин и П. А. Валуев, выступали за продолжение реформ и в то же время поддерживали жестокие репрессии против революционных экстремистов. Другая группа, объединившаяся вокруг цесаревича Александра Александровича, исповедовала «охранительные начала»: неограниченный абсолютизм, прекращение реформ, возвращение дореформенных порядков, режим полицейского террора.
Таким образом, кризис самодержавия выразился в колебаниях правительства и отсутствии единства правящей элиты. Самодержавие быстро теряло общественную поддержку.
На первом этапе этого кризиса правительство пыталось укрепить положение путем усиления жандармско-полицейского террора и широкого применения исключительных мер.
В августе 1878 г., через несколько дней после убийства шефа жандармов генерала Н. В. Мезенцова, был издан указ об отдаче политических дел в ведение военного суда с применением наказаний, установленных законами военного времени. Для организации борьбы с революционерами создается сыскная полиция, учащаются обыски и аресты.
Однако 1879 г. не принес успокоения. 9 февраля выстрелом из револьвера убит Харьковский генерал-губернатор князь Д. Н. Кропоткин64, возвращавшийся из театра. Вслед за ним последовало убийство 26 февраля в Москве полицейского агента Н. В. Рейнштейна, которому удалось раскрыть и выдать полиции руководство «Северного союза русских рабочих». 13 марта Л. Ф. Мирский65, догнав верхом карету шефа жандармов генерал-адъютанта А. Р. Дрентельна, стрелял в него через окно кареты, но промахнулся.
2 апреля 1879 г. произошло третье покушение на жизнь Александра II. В девятом часу утра, когда император возвращался с обычной прогулки в Зимний дворец, шедший ему навстречу молодой человек, одетый в пальто при форменной гражданской фуражке с кокардой на голове, подойдя, остановился, отдал честь, а затем пять раз выстрелил в царя из револьвера. Государь не пострадал, только шинель его оказалась простреленной в нескольких местах. Александра II спасло как неумение Соловьева стрелять, так и то, что царь после первого выстрела побежал от покушавшегося по-военному, зигзагами. Сбежавшаяся толпа схватила преступника, оказавшегося тридцатитрехлетним сельским учителем из исключенных из университета студентов, Александром Константиновичем Соловьевым66.
28 мая Соловьев по приговору суда был повешен67. Значительно позже установлено, что он входил в группу В. Н. Фигнер68, разделявшую взгляды «Земли и воли». Вел революционную пропаганду в основном в Поволжье. Характерно, что все эти покушения и убийства совершены от имени общества «Земля и воля», которое не ставило своей целью политического переворота и заявляло торжественно, что революция допустима лишь в том случае, если ее сознательно захочет совершить сам народ69. Соловьев произвел свое покушение вопреки постановлению большинства членов совета общества, который обсуждал этот вопрос по желанию самого Соловьева.
Покушение Соловьева доказало царскому правительству явную недостаточность мер против революционеров. Надо было что-то делать. В высших кругах царили смятение и растерянность.
Хотя Александр II не был сторонником крайних мер, тем не менее он решился на введение военного положения в особо тревожных областях.
В Петербурге, Харькове и Одессе, а затем в Москве, Киеве и Варшаве были учреждены временные генерал-губернаторства с предоставлением чрезвычайных полномочий генерал-губернаторам.
Им разрешалось предавать лиц гражданского состояния военному суду и по своему усмотрению арестовывать и высылать из края лиц всякого звания и сословия, а также приостанавливать или вовсе запрещать издание газет и журналов, которые они признают вредными, и вообще принимать те меры, которые по местным обстоятельствам они найдут необходимыми для сохранения спокойствия в крае70.
Высочайшим указом сенату 5 апреля 1879 г. в число этих генерал-губернаторов Александр II внес трех генералов, прославившихся в ходе минувшей войны с Турцией.
В Петербург был назначен генерал-адъютант Гурко, первым перешедший Балканы, в Одессу – генерал-адъютант граф Тотлебен, захвативший Плевну, и в Харьков – генерал-адъютант граф Лорис-Меликов, взявший неприступную крепость Карс, кроме того, только что успешно завершивший мероприятия против чумы, возникшей в некоторых уездах Астраханской губернии. Вслед за тем, уехав в Ливадию с тяжелобольной императрицей, Александр II назначил особую комиссию под председательством министра государственных имуществ П. А. Валуева для выработки решительных мер против «крамолы» и прекращения распространения гибельных учений среди молодежи. В состав комиссии вошли почти все министры. Правительственные возможности были усилены прежде всего судебно-административными мерами. В частности, по указу 5 августа 1879 г. каждый обвиняемый в политическом преступлении мог быть подвергнут суду без предварительного следствия, осужден без свидетельских показаний и приговорен к смерти без права обжалования.
Другая часть мер была принята по ведомству министерства народного просвещения. Министр финансов генерал Грейг поднял вопрос о нежелательности допускать в высшие учебные заведения лиц, не обеспеченных материально, из которых, главным образом, рекрутируются кадры революционеров. В этих целях он предложил увеличить плату за слушание лекций и сократить всякие льготы, стипендии и прочее. Его поддержали шеф жандармов Дрентельн и сам Валуев. Д. А. Толстой же заявил о необходимости отмены устава 1863 г., поскольку введенная им автономия университетов, т. е. профессорской коллегии, делает почти невозможным всякое административное влияние на внутреннюю жизнь и направление преподавания в университетах. В отношении народных школ Толстой требовал усиления инспекции в целях устранения вредного влияния земств. Грейг и Дрентельн, которых поддержал вновь Валуев, считали более рациональным прямо передать все школы в духовное ведомство с полным устранением земств от этого дела. Однако все эти меры не были осуществлены, главным образом потому, что их опередили события, развивавшиеся с катастрофической быстротой.
