Текст книги "Александр II и его время: Кн. 2"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
На арену политической истории Западной Европы 60-х годов уверенно и напористо выдвигается милитаристская Пруссия, стремившаяся вытеснить Австрию из союза германских государств и занять в нем главенствующее место.
Призванный Вильгельмом I к власти в 1862 г. Бисмарк считал, что «единство Германии осуществится не речами и не решениями большинства, а железом и кровью»51.
Первым этапом объединения Германии под главенством Пруссии стала так называемая Датская война 1864 г. – война Пруссии, Австрии и ряда государств Германского союза против Дании с целью захвата герцогств Шлезвиг и Гольштейн. В качестве повода к войне было использовано нарушение Данией Лондонских протоколов 1850 и 1852 гг. В ноябре 1863 г. в Дании была принята новая конституция, по которой Шлезвиг присоединялся к датскому королевству. Австрия и Пруссия потребовали отменить конституцию и в декабре 1863 г. оккупировали Гольштейн и княжество Лауэнбург, входившие в состав Германского союза.
В конце января 1864 г. начались боевые действия.
Как отмечал Д. А. Милютин, «война с Данией была давно уже решена в планах Бисмарка»52. В разработанном министром-президентом плане важное место отводилось принципу национальной консолидации немцев. Население герцогств состояло из немцев и датчан. Пропаганда единения немцев стала сильнейшим оружием в войне с Данией.
Вначале Петербург и Лондон надеялись уладить конфликт мирным путем. По почину русского двора Россия, Англия и Франция отправили в Копенгаген уполномоченных, чтобы убедить Христиана IX неуступчивостью своей относительно требований германского союзного сейма не доводить дела до крайности53. После тщетных попыток умиротворения, в том числе и примирительной Лондонской конференции (13 (25) апреля – 13 (25) июня 1864 г.), европейские державы заняли позицию нейтралитета к воюющим сторонам. Со стороны Петербурга такое решение объяснялось рядом причин: желанием локализовать войну, далеко не дружественными отношениями с Лондоном и Парижем, грозящими изоляцией России. Но основной причиной была надежда на помощь Пруссии при отмене нейтрализации Черного моря54.
Датская война привела к заключению в августе 1865 г. Гаштейнской конвенции (в районе знаменитого австрийского курорта в Зальцбурге), по которой Шлезвиг переходил к Пруссии, Гольштиния к Австрии.
Оба герцогства занимали важное стратегическое положение на Северном и Балтийском морях, и победа над Данией укрепляла позиции Пруссии на Балтике55.
В это тревожное время, когда Германия была охвачена общественным волнением, когда в самой России можно было опасаться возобновления польских мятежей, а со стороны Наполеона III грозила возможность неожиданных демаршей, состоялись встречи императора Александра II с Вильгельмом I в Берлине, с Францем-Иосифом в Киссингене и Вильгельма I с Францем-Иосифом в Карлсбаде, знаменовавшие собою сближение трех государств в целях предотвращения общих смут56. Однако европейские правительства не предприняли деятельных шагов, чтобы удержать Пруссию от дальнейших захватов.
Закончив кампанию против Дании, Пруссия тотчас же стала готовиться к войне против своего недавнего союзника – Австрии с целью ослабить ее и таким образом устранить ее влияние в Германии. В Берлине Генеральный штаб под руководством X. Мольтке и военное министерство во главе с А. Рооном пункт за пунктом обстоятельно разрабатывали детальные планы решающей схватки57. Значительная роль предоставлялась и дипломатии, которая должна была спровоцировать конфликт с Австрией и одновременно обеспечить нейтралитет великих держав – России, Франции, Англии58.
Усердие прусской дипломатии принесло ей успех. Зимний дворец пытался упредить конфликт. В начале 1866 г. Александр II начал переговоры с Францем-Иосифом и Вильгельмом I.
«Бисмарк вел дело к войне, а король находился под его влиянием»59, – резюмировал переговоры Горчаков. Российский император был настроен высоко ценить «услугу», оказанную Пруссией в период польского восстания 1863—1864 гг. Кроме того, Александр II расценил поведение Франца-Иосифа во время Крымской войны как предательство, и этого не забывал. Однако правитель России вовсе не желал, чтобы Пруссия создала под своей эгидой объединенную Германию и уничтожила самостоятельность мелких немецких государств и их династий.
Зная обо всем этом, Бисмарк не сомневался в том, что царь ни в коем случае не будет препятствовать Пруссии свести счеты с Австрией60.
Париж и Петербург при взаимном согласии могли бы спутать все карты прусского министра-президента. Как отмечает Л. И. Нарочницкая, для прусской дипломатии это не было тайной. Генерал Г. Л. Швейниц61 – прусский военный агент при царском дворе – писал, что, несмотря на свою военную слабость, «Россия могла бы парализовать наши действия или позднее, после нашей победы, лишить нас ее плодов... Малейшего сближения с Францией было бы для этого достаточно». И князь Горчаков, «вопреки опыту времен польского восстания, был «весьма склонен к этому союзу». Но, как увидим, этого не случилось62.
Нейтралитет Наполеона III Бисмарк купил во время свиданий с ним на курорте Биарриц туманными обещаниями не мешать присоединению к Франции части Бельгии и прочих земель по левому берегу Рейна. Британский кабинет был поглощен дипломатической борьбой с Парижем.
Большие надежды возлагал Бисмарк на военный союз с Италией, которая рассчитывала отнять у Австрии Венецию.
Непосредственным поводом к войне против Австрии Бисмарк избрал вопрос о положении в герцогстве Гольштейн. Придравшись к действиям австрийского губернатора, «железный канцлер» 7 июня ввел прусские войска в герцогство, а 10 июня разослал германским государствам проект реформы Германского союза, в котором предусматривалось исключение из него Австрии. В свою очередь Венский кабинет внес в общегерманский парламент, заседавший во Франкфурте, предложение осудить Пруссию за агрессию. Венское предложение было поддержано Баварией, Саксонией, Ганновером, Баденом.
17 июня Австрия объявила войну Пруссии, а 20 июня в схватку против Австрии вступила Италия. Таким образом Австрия вынуждена была вести войну на два фронта – против Пруссии и Италии. Пруссия имела не только экономическое превосходство над Австрией, располагала густой железнодорожной сетью и телеграфом, обеспечившим быстрое отмобилизование и переброску войск. Ее армия была лучше обучена и вооружена новыми игольчатыми, заряжавшимися с казенной части ружьями системы Дрейзе, скорострельность которых была в 3 раза выше австрийских ружей, заряжавшихся с дула63.
Слабость вооруженных сил Австрии заключалась и в том, что значительная их часть состояла из представителей народов, угнетавшихся габсбургской монархией.
В несколько дней сломив сопротивление австрийцев, пруссаки нанесли им жестокое поражение при Садовой (близ крепости Кёнигтрец). Молниеносный разгром Австрии насторожил все правительства.
11 (23) августа 1866 г. в Праге был подписан мирный договор между Пруссией и Австрией. Вена вынуждена была отказаться от своих притязаний на руководящую роль в германских делах и выйти из Германского союза.
Четыре немецких государства, боровшихся на стороне Австрии, – королевство Ганновер, курфюршество Гессен-Кассель, герцогство Нассау и город Франкфурт-на-Майне – были присоединены к Пруссии, и таким образом была устранена чересполосица, разделявшая западные и восточные владения прусской монархии. Пруссия превратилась в крупнейшую европейскую державу с 25-миллионным населением, ее территория увеличилась на 1500 кв. миль. В начале 1867 г. правительство Бисмарка добилось создания Северогерманского союза под эгидой Пруссии, в состав которого вошли 22 германских государства, расположенных к северу от реки Майн. Президентом Северогерманского союза стал прусский король. Германский союз, созданный решением Венского конгресса, при руководящей роли Австрии, перестал существовать64.
Германские государства, расположенные к югу от Майна, принуждены были заключить с Северогерманским союзом оборонительные и наступательные договоры.
Подписанный в октябре 1866 г. в Вене австро-итальянский мирный договор закрепил передачу Венецианской области Италии65.
Итак, была проведена серьезнейшая акция по пути объединения германских государств вокруг Пруссии.
Отношение России к победе Пруссии над Австрией было неоднозначным. С одной стороны, усиление Пруссии ослабляло позиции России на Балтике, ставило под угрозу западную границу страны. С другой стороны, разгром Австрии, соперницы России на Балканах, был ей выгоден. «Австрия теперь оказалась вне борьбы»66, – отмечал Горчаков.
Однако опасность дальнейшего усиления Берлина в Европе превышала выгоды от ослабления Вены. Для сохранения «равновесия» в Германии Петербург стремился удержать влияние Вены в южногерманских государствах, не вошедших в Северогерманский союз.
Горчакову было совершенно ясно, что осуществление планов Бисмарка «приведет к порабощению Пруссией всей Германии и полностью разрушит европейское равновесие»67.
Зимний дворец предложил державам опротестовать единоличные действия Пруссии и созвать конгресс, чтобы важные политические переустройства не совершались без участия Европы.
Париж и Лондон не поддержали предложение Петербурга, мотивируя это тем, что Венский договор 1815 г. неоднократно нарушался державами и ранее. Политика Наполеона III, выступившего с посредническими услугами для примирения воюющих сторон, создала положение, неблагоприятное для совместных дипломатических шагов держав. Россия не стала опротестовывать действия Пруссии, заняв, подобно Англии и Франции, позицию нейтралитета.
Берлинский кабинет, заинтересованный в поддержке Россией действий Пруссии, 26 июля (8 августа) 1866 г. направил в Петербург специальную миссию во главе с генерал-адъютантом Эдвином Мантейфелем68. Последний должен был убедить верховную власть России в неизменности курса Пруссии и правомерности ее территориальных захватов.
Бисмарк, зная о стремлении Петербурга освободиться от статей Парижского договора о нейтрализации Черного моря, предложил Мантейфелю поддержать эти планы при условии, если русское правительство само поставит этот вопрос. В результате переговоров Берлинский кабинет получил устную поддержку Зимнего дворца в его политике по воссоединению Германии под главенством Пруссии. Петербургу же была обещана помощь Пруссии в восточном вопросе.
В начале 1867 г. между Пруссией и Францией едва не разгорелась война из-за разногласий по поводу великого герцогства Люксембургского.
Герцогство было соединено личной унией с Нидерландами, а главный город его был занят прусским гарнизоном. Император Наполеон III задался целью присоединить Люксембург к Франции, добиваясь от нидерландского короля его уступки. Александр II приложил немало усилий для мирного разрешения спора посредством нейтрализации великого герцогства Люксембургского, которая и была утверждена Лондонской конференцией (договор 29 апреля (11 мая) 1867 г.)69.
3. Политика России в Европе в 70-х годахВ начале 70-х годов обстановка в Европе серьезно обострилась. Стремительно назревал конфликт между Пруссией и Францией. Бисмарк старался завершить объединение Германии под своей эгидой, отторгнуть от Франции рудоносные земли Эльзаса и Лотарингии, ослабить Вторую империю и ее влияние на континенте.
Наполеон III, напротив, пытался ослабить Пруссию, исключить возможность создания единой и сильной Германии, сохранить свою гегемонию в Европе, преодолеть глубокий кризис бонапартистского режима победоносной войной. Обе стороны готовили войну с 1867 г. Непосредственным поводом к столкновению послужил дипломатический конфликт между Францией и Пруссией из-за кандидатуры на испанский престол. 2 июля 1870 г. мадридский кабинет предложил вакантный трон в Испании родственнику Вильгельма I немецкому принцу Леопольду Гогенцоллерн-Зигмарингену70.
Согласие принца вызвало протест Тюильрийского двора, не хотевшего расширения влияния Пруссии в Европе. В этой ситуации Александр II, стремившийся предотвратить франко-прусскую войну, «советовал Вильгельму I предложить принцу Леопольду взять на себя инициативу и заявить, что он не будет царствовать в Испании...»71 Вильгельм I занял примирительную позицию. По его рекомендации Леопольд 12 июля отказался от испанской короны.
Казалось, Париж в этой дипломатической игре одержал победу. Однако Наполеон III, императрица Евгения72, многие политические и военные деятели Второй империи стояли за войну. Они расценили уступку Вильгельма I с кандидатурой Леопольда как показатель военной слабости Пруссии. В Париже повторяли слова военного министра Лебефа: «Прусская армия? Ее нет. Я ее отрицаю»73.
Французский кабинет, пытавшийся обострить отношения, требовал от прусского правительства гарантии также и на будущее. Это повторное обращение было расценено в Пруссии как откровенный призыв к войне. Бисмарк, провоцируя войну, исказил текст посланной ему 13 июля из Эмса депеши, в которой излагалось содержание переговоров Вильгельма I с французским послом Бенедетти, придав ей оскорбительный для французского двора смысл74. 19 июля 1870 г. Наполеон III объявил войну Пруссии.
Петербург опубликовал декларацию о нейтралитете75. Хвастливые уверения военного ведомства Второй империи о готовности к войне «до последней пуговицы на гетрах последнего солдата» оказались мыльным пузырем. Французская сторона смогла выставить всего около 250 тыс. человек с 750 орудиями против 450 тыс. германских войск с 1584 крупповскими пушками76.
«Первые известия о победах немецких войск возбудили в русском обществе, – по признанию Д. А. Милютина, – не только некоторое неудовольствие, но даже разочарование и прискорбие. Напротив того, в придворных сферах, начиная от самого государя и царской фамилии, высказывалось явное сочувствие успехам немецкого оружия»77. Зимний дворец считал Францию «ответственной за события», что и было передано Александром II французскому послу генералу Флери78.
Циркуляр 15 июля пояснил, что император Александр II решил соблюдать нейтралитет, пока не будут затронуты интересы России, и что русское правительство готово содействовать всякому стремлению, имеющему целью ограничить размеры военных действий, сократить их продолжительность и возвратить Европе блага мира. После того как Великобритания и Италия условились не отступать от нейтралитета без предварительного заявления, к соглашению их примкнула Россия (ноты 19 (31) августа), а затем и другие державы79.
Объявление Наполеоном III войны Пруссии объединило вокруг последней все германские государства. В начале войны Берлин обратился к Петербургу с вопросом о позиции России в случае военных успехов Франции. Александр II твердо заявил «о материальной поддержке Пруссии при условии, если Австрия примет участие в войне на стороне Франции»80.
Россия, заявляя о своей позиции нейтралитета, желала получить от Пруссии компенсацию за свою позицию. «Надо, – отмечал Горчаков, – чтобы прусское правительство было связано с нами взаимными обязательствами»81, что означало поддержку России в решении вопроса об отмене ограничительных статей Парижского трактата.
В августе 1870 г. Бисмарк сообщал в Петербург, что Россия может надеяться на поддержку Пруссии в деле пересмотра Парижского мира: «Мы охотно сделаем для нее все возможное»82.
Первые поражения французских войск обеспокоили и удивили Европу, ожидавшую другого хода событий. Австрийское правительство вынуждено было обратиться к России с просьбой об оказании давления на Пруссию. Наполеоновская Франция была деморализована. Берлинский кабинет заявлял о своих претензиях на южногерманские государства, об отторжении от Франции Эльзаса и Лотарингии. Последние притязания Пруссии Петербург считал «чрезмерными, отдаляющими установление будущего мира»83. Это мнение императорского кабинета Александр II передал в частном письме к Вильгельму I. В ответном послании Бисмарк писал о вторжениях и захватах, которые на протяжении веков чинила Франция в отношении Германии, напоминал о планах Наполеона I по захвату рейнских провинций. Он призывал к союзу монархических государств, говоря о Франции как «о постоянном вулкане революционных событий», которая сама не отказывается от захватов, «что не позволяет ее щадить»84.
После того как в начале сентября 1870 г. французская армия с Наполеоном III во главе была взята в плен при Седане, в Париже произошло восстание. 4 сентября Франция была провозглашена республикой. У власти оказалась либеральная буржуазия. Сформировалось «Правительство национальной обороны» во главе с военным губернатором Парижа генералом Трошю85. 7 (19) сентября 1870 г. немецкие войска осадили Париж86, началась ужасная 132-дневная артиллерийская бомбардировка столицы Франции.
Бисмарк вначале не прочь был добиваться восстановления Наполеона III на престоле в надежде выторговать за это еще более выгодные для Пруссии условия мира. Узнав об этом, Александр II высказал по этому поводу неудовольствие: в принципе он, конечно, осуждал республику как форму правления, но в Наполеоне III он видел лишь узурпатора, нарушителя принципа легитимизма и ярого противника России87. Бисмарка известили, что Александр II «не имеет никаких мотивов желать восстановления режима, который он никак не мог похвалить»88.
Еще после катастрофы под Седаном новое республиканское правительство Франции обращалось к России за помощью, обещая никогда не вмешиваться в польские дела.
После неудачного посещения Лондона и Вены 15 (27) сентября в Петербург приехал уполномоченный нового французского правительства престарелый Адольф Тьер89. Он был хорошо принят Александром II и встретил самый предупредительный прием со стороны князя Горчакова. Примечателен отзыв Тьера о русском монархе: «Государь этот – благороднейший в мире человек, прилежный к делам, понимающий в них толк и исполненный откровенности и прямодушия. Он подтвердил мне слова своего министра, сказав, что сам войны не поведет, но послужит нам опорой в переговорах и сделает все от него зависящее, чтобы Франция принесла возможно меньшие жертвы, земельные и денежные. Он честно сдержал слово»90.
Тьеру был дан совет как можно скорее просить мира у победителя. Александр II даже выхлопотал для него у Вильгельма I пропуск в главную квартиру прусской армии для переговоров.
При дальнейшем ходе войны Александр II, обращаясь непосредственно к королю Вильгельму, склонял прусское правительство к умеренности в переговорах его с Францией91.
Назначенный главой исполнительной власти Тьер пошел на заключение 26 февраля 1871 г. в Версале тяжелого для Франции прелиминарного договора с Пруссией, по условиям которого Германия получила Эльзас, Восточную Лотарингию и 5 млрд, франков контрибуции.
Реакционная политика правительства Тьера вызвала резкое обострение политической обстановки в стране. Попытка Тьера обезоружить рабочие кварталы столицы привела к революционному восстанию 18 марта 1871 г. В этот же день была провозглашена Парижская коммуна, просуществовавшая 72 дня, из которых 57 прошли в ожесточенных боях коммунаров под стенами и на улицах Парижа.
Парижская коммуна была первой в мировой истории попыткой захвата пролетариатом политической власти92. Разгром Коммуны в мае 1871 г. был с удовлетворением встречен консервативной Европой. 10 мая того же года между Германией и Францией был подписан Франкфуртский мир, подтвердивший основные условия Версальского прелиминария.
Франко-прусская война круто изменила международную обстановку в Европе. «Крымская система», направленная против России, распалась. Царское правительство использовало эту ситуацию для отмены стеснительных условий парижского договора. Считается, что первым высказал мысль об отмене ограничений на Черном море А. М. Горчаков. В последние годы жизни, несколько смещая даты, он утверждал: «В 1871 г. в эпоху франко-прусской войны никто другой, как именно я, подал мысль государю Александру Николаевичу и поддержал затем его решимость смыть пятно, оставшееся на страницах новейшей истории нашего отечества: уничтожить запрет, наложенный на Россию парижским трактатом, запрет строить корабли в портах Черного моря»93.
Наряду с Горчаковым, русский посол в Константинополе Н. П. Игнатьев, директор Азиатского департамента П. Н. Стремоухое и другие политические деятели считали возможным поставить вопрос о возвращении Южной Бессарабии, отторгнутой от России по договору 1856 г., условия которого нарушены объединением Молдавии, Валахии и избранием иностранного князя94.
15 (27) октября 1870 г. Александр II провел заседание Совета министров, которое открыл речью о тягостных последствиях Парижского мира, указав, что пришло время отказаться от его решений. Д. А. Милютин в своих воспоминаниях отметил, что министры финансов и внутренних дел, соглашаясь с царем, советовали крайнюю осторожность. Сам военный министр предложил ограничиться заявлением только об отмене ограничения прав России на Черном море, не касаясь возвращения Южной Бессарабии95. Правительство приняло такое решение во избежание необходимости прибегать к силе в случае отказа96.
19 (31) октября 1870 г. А. М. Горчаков разослал европейским дворам свою знаменитую «Циркулярную депешу», в которой указывал, что статьи Парижского трактата и фактически, и формально уже нарушались, и Россия не может мириться с обязательностью именно тех пунктов трактата, которые мешают безопасности ее владений.
Поэтому государь император Александр II объявляет: «1) что он не может далее считать себя связанным обязательствами сего договора, поскольку они ограничивают его верховные права на Черном море; 2) он считает своим правом и своей обязанностью заявить султану о прекращении отдельной и дополнительной к сему договору конвенции, определяющей число и вместимость военных судов, которые прибрежные державы предоставили себе содержать на Черном море; 3) что он прямодушно уведомляет о том державы, подписавшие и обеспечившие общий договор, существенную часть которого составляет эта конвенция; 4) возвращает в этом отношении султану право во всей полноте, точно так же, как восстанавливает свои собственные права»97.
Общий циркуляр Горчакова сопровождался разъяснениями по адресу каждой из держав – участниц Парижского договора 1856 г.
3 (15) ноября того же года циркуляр был опубликован в «Правительственном Вестнике».
Вместе с тем в документе говорилось, что Россия ставит вопрос лишь об отмене отдельных статей договора, касавшихся нейтрализации Черного моря, что она согласна выполнять «главные начала договора» и готова вступить в соглашение с другими государствами для его подтверждения или заключения нового договора.
Содержание депеши, форма изложения, выражавшая не просьбу, а требование, вызвали в России сразу же и одобрение, и тревогу.
«Эта нота, – отмечала А. Ф. Тютчева, – произвела здесь (в Москве. – Авт.) сильное впечатление. С одной стороны, это смелая выходка русского правительства льстит русскому, столь пострадавшему политическому самолюбию, с другой стороны, все страшатся войны, к которой мы, вероятно, не довольно изготовлены»98.
Циркуляр Горчакова произвел переполох в европейском дипломатическом мире. Он недружелюбно был встречен и в Константинополе. Наиболее сильные возражения циркуляр вызвал в Лондоне и Вене. Англия и Австро-Венгрия выразили протест против действий России, усматривая в них повод к войне. Однако Петербург решительно заявил, что Россия никому не угрожает: «Она возвращает права суверенитета, без чего не может нормально существовать ни одно великое государство»99.
Хотя Пруссия, занятая войной с Францией, считала циркуляр Горчакова несвоевременным актом, она заняла лояльную по отношению к России позицию. Граф Бисмарк не поддержал враждебных действий Лондона и Вены, предложив обсудить этот вопрос в Петербурге на конференции держав, подписавших договор в 1856 г.
В результате переговоров конференция открылась в Лондоне 5 (17) января 1871 г.100 Россию представлял посол в Англии барон Ф. И. Бруннов, Пруссию – граф А. Бернсторф, Англию – министр иностранных дел лорд Дж. Гренвиль, Австро-Венгрию – граф Р. Аппони, Турцию – К. Муссурус-паша, Италию – граф К. Кадорна101. Представитель Франции – Ж. де Брольи102 прибыл только к последнему пятому заседанию. В центре обсуждения был вопрос о режиме Черного моря и проливов. Русскому уполномоченному пришлось выдержать острую дипломатическую борьбу.
Главная опасность шла со стороны Австрии, ее представитель Аппони пытался заменить нейтрализацию Черного моря другой «гарантией безопасности» Турции, а именно ограничением количества русских судов на Черном море. Это предложение встретило достойный отпор с русской стороны. В свою очередь австрийцы предложили такую редакцию положения о закрытии проливов, благодаря которой султану предоставлялось право открывать проливы для военных судов всех держав, кроме России. Предложение это вызвало вновь возражения со стороны турецкого делегата Муссурус-паши. Россия в ту пору была для Порты одним из возможных союзников.
В конце концов Австро-Венгрия осталась в изоляции. 14 марта 1871 г. прошло последнее заседание конференции. На следующий день протокол был подписан, но помечен (по невыясненным причинам) 13 марта 1871 г.103
Лондонский «Договор об изменении некоторых статей Парижского трактата 1856 г.» включал девять статей. Он отменил так называемую «нейтрализацию» Черного моря. России и Турции разрешалось держать на Черном море неограниченное количество своих военных судов.
Таким образом суверенные права России на Черном море были полностью восстановлены. Это явилось огромным успехом русской дипломатии, умело использовавшей международную обстановку.
Вместе с тем, оставляя в силе установленный Конвенцией 1841 г. и Парижским мирным договором 1856 г. принцип закрытия Черноморских проливов для иностранных военных кораблей всех других государств, договор 1871 г. внес в него дополнение, направленное непосредственно против России. Турецкому султану предоставлялось право «открывать проливы в мирное время для военных судов дружественных и союзных держав, в случае если Высокая Порта будет считать это нужным, дабы обеспечить исполнение постановлений Парижского трактата 1856 г.»104
Успех русской дипломатии вызвал взрыв приветственных телеграмм от дворянских собраний, городских и земских управ. Общественность России справедливо связывала этот успех с именем А. М. Горчакова.
Ф. И. Тютчев мог тогда повторить ему пламенные строки:
Да, Вы сдержали Ваше слово —
Не двинув пушки, ни рубля
В свои права вступает снова
Родная русская земля105
18 марта 1871 г., в день ратификации лондонского договора об отмене нейтрализации Черного моря, А. М. Горчаков был всемилостивейше пожалован, с нисходящим потомством, титулом светлости106.
Военное укрепление Черноморского побережья имело серьезное значение для дальнейшего развития страны. Перед Россией открывались широкие перспективы расширения южной морской торговли и хозяйственного освоения южных губерний.
