Текст книги "Охота на выбивание [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 40

Ольга прониклась идеей розыгрыша всей душой. Полвосьмого утра она позвонила со своего мобильника на кухню, и приказала: – Завтрак, быстро.

Так что, когда в восемь утра к ним в спальню вкатили столик с едой, она, видя, изумленные глаза горничной, деланно вздохнула, и вежливо поздоровалась: – Доброе утро.

– А… где, хозяйка? – с трудом выдавила горничная.

– Она отъехала, будет позже.

– Когда ж это она отъехала? – еще больше удивилась прислуга.

– Вчера и отъехала. На такси, вы же видели.

Юрий, сонно оторвав голову от подушки, попросил: – У вас тут побриться можно?

– Да, в голубой ванной, – и прислуга ткнула пальцем в нужную сторону.

– Тогда можете идти.

Горничную так ошеломило это явление в круглой спальне, что она едва попала в дверь.

– Да, бассейн у Верки прекрасный, – заметила Ольга, поглощая бутерброды с красной икрой под свежемолотое, нерастворимое кофе. – Так жить можно.

– Ты имеешь в виду, как они с мужем живут? – приколол Юрий.

– Ну, в таком смысле, не хочется, а так, – он мотнул вокруг себя рукой, с зажатой в ней сигаретой, – это да.

Через полчаса они спустились вниз, вежливо распрощались с по-прежнему пребывающей в шоке прислугой, и пошли к своей машине. У ворот произошла еще одна "сцена у фонтана". Охранница, как раз менялась со своей напарницей, дзюдоисткой в тяжелом весе. Увидев, кто выезжает из усадьбы, она открыла рот, а на нетерпеливые расспросы напарницы ответила коротко.

– Двинь мне в бубен, Юлька, если я хоть что-нибудь понимаю.

Такое начало дня несколько расслабило Астафьева, так что на традиционную планерку он пришел, в несколько рассеянном состоянии. Попов между тем, рассказывал о том, что произошло в городе за прошедшие сутки. Юрий, занятый своими мыслями, начало прослушал, а когда начал понимать, про что говорят, то услышал нечто ужасное.

– Водитель «десятки» погиб сразу, кроме всего сильно пострадала неизвестная женщина, скорее всего проститутка. Она сейчас находиться в реанимации, без сознания. Документов при ней не обнаружено. Одета была в кожаные брюки, кожаную куртку, на голове черный парик.

– Стоп! – прервал его Астафьев. – Я чуть отвлекся, там что, гранату кинули в них?

– Да, именно гранату, – подтвердил, язвительно, Попов. – Слушать надо, Астафьев, а не ворон считать.

– А «десятка» был какого цвета, случайно, не красная, такси?

– Да, именно она.

Юрий взялся руками за голову.

– Боже мой, как мы ее подставили!

– Астафьев, доложите все, как положено! – взорвался Панков. – Что вы нам всем голову тут морочите? В чем дело.

Юрий между тем, не обращая внимания на их расспросы, взял в руки мобильник. Ольга ответила сразу.

– Ты уже знаешь? – спросил он.

– Да, мне сразу рассказали. Жутко мы ее подставили.

– Но я теперь не понял, что, идет охота уже на тебя?

– Не знаю.

– Кто ведет дело?

– Шалимов.

– Надо с ним встретиться, поговорить.

– Да, подъезжай сюда, он сейчас будет.

Окончив разговор, Юрий обвел глазами собеседников.

– Похоже, что пострадавшая в отеле не проститутка с дороги, а Вера Олеговна Зотова, жена нашего подследственного, слегка, так скажем, искавшая вчера для себя приключения.

После далеко не полного описания вчерашнего вечера, и всей ситуации с переодеванием, уже Панков схватился руками за голову.

– Боже мой! Как вы ее подставили! Вы это понимаете, Астафьев?

– Да, жалко Веру, – согласился Юрий.

– При чем тут Веру?! – взорвался полковник. – Мне по барабану, что будет с этой шлюхой, я говорю про Малиновскую!

– А почему это я ее подставил? – обиделся Юрий.

– Потому что раньше покушались только на вас. Теперь и уже она в прицеле. Что будет, если ее убьют, вы это представляете? Астафьев, у вас есть работа?

– Какая? – не понял Юрий.

– Ну, ежедневная, по вашему основному профилю?

– Конечно, полно.

– Вот! Тогда все бросайте, и беритесь за эти чертовы «Дубки» основательно! Надо решать эту проблему, и решать основательно.

– Есть одна дурацкая идея, – признался Юрий. – Сейчас у всех трех подозреваемых, Васина, Демченко и Соленова примерно одинаковые мотивы убить Сомова. Нужно их как-то вывести на место преступления, и там уже расставить все точки над «и».

– Есть идея, так действуй! Хватит ждать! Малиновский мне голову оторвет, если с его дочкой что-то случиться.

ГЛАВА 41

Ольгу Юрий нашел в кабинете Шалимова. Увидев входящего Астафьева, Шалимов обрадовался.

– О, кого я вижу, Юра! Сто лет тебя не видел. Ну, как у тебя дела?

– Да, все бы хорошо, Сергей Александрович, да вот эти неизвестные шакалы замучили.

Следователь спросил: – Ты про тех, кто бросил гранату в окно мотеля?

– Ну да.

Шалимов покачал головой. Она у него стала совсем седая, и вообще, по мнению Астафьева, следователь сильно сдал за последнее время, и смотрелся старше своих сорока семи лет. Он был по-прежнему очень симпатичным, приятным мужчиной, но не было былого блеска в глазах, одна усталость.

– Да, надо их искать, твоих шакалов. Это не дело жить вот так, под прицелом. Надо заняться этим делом с самого начала. Хорошо?

– Конечно. Тем более что я получил от своего руководства приказ бросить все, и присоединиться к следственной группе. Негласно, конечно.

Шалимов обрадовался.

– О, это хорошо!

Он обернулся к Ольге.

– Юрка у нас тот еще волкодав. Он если кого зацепит, то не упустит точно. Давайте начнем с начала. «Дубки», состав охотников, протоколы осмотра тела, и прочее.

– Есть даже видеозапись, – вспомнила Ольга.

– Отлично. Неси ее сюда. Тут и поглядим.

Когда на экране телевизора появилось изображение, Юрий пытался найти знакомые события, или лица, но потом понял, что тут что-то не то. Это была какая-то другая запись, тоже на охоте, но явно не в тот день. Длилось это все секунд тридцать, потом изображение пропало, появилось снова, и в кадре сразу стали видны ноги убитого.

– Проводит осмотр тела… – Юрий с трудом узнал свой голос. В записи он звучал совсем по-другому.

– А почему так мало крови? – спросил Шалимов.

– Его убили в машине, потом будут там кадры, там весь пол и сиденья в крови. Она вытекла вся там, тут и нож сухой.

– Странно, когда нож оставляют в сердце, крови обычно, гораздо меньше. И вытащил ты его легко. Мне кажется, если его там убили, и там так много крови, то сюда его притащили для того, чтобы его быстрей нашли. И нож вставили потом заново. А этим ножом убили его?

– Если не этим, то очень похожим, – доложила Ольга. – Длинна разреза, глубина, все совпадает. Кстати, сегодня пришел анализ на наличии крови на одежде Зотова. Так вот, там есть только кровь его самого, и уток.

Просмотр и обсуждение длились часа два. Потом они до шести часов вечера сидели в кабинете, ломая голову над тем, как заставить убийцу оставить неопровержимые улики. А в семь часов вечера, зазвонил телефон. Шалимов, подняв трубку, удивленно передал ее Астафьеву.

– Вас, господин Астафьев.

– Юрий Андреевич? Это Собанин вам звонит, – услышал в трубке Юрий.

– Здравствуйте, Петр Иванович!

– Вернулся я только что с «Дубков», кое-что я там нашел интересное…

Рыбинспектор рассказывал долго, и Юрий слушал все это, не шелохнувшись, так, что Ольга с удивлением посматривала на него. Когда же Юрий, поблагодарив, положил трубку, то Астафьев опередил ее, и сказал главное: – Все, я кажется, знаю, кто и как убил Сомова. И есть кое, какая задумка.

Перед тем, как выйти из прокуратуры, Ольга остановила Астафьева.

– Так, куда мы сейчас едем?

– Как куда, ко мне.

– Не хочу я к тебе ехать, – отрезала Ольга. – Где гарантия, что к нам в окно граната не влетит? Едем ко мне, в Железногороск.

– В твою новую квартиру?

– Ну, там мы будем ночевать, – согласилась она, – может быть. Но сначала заедем к нашим.

– Это еще зачем? – с подозрением спросил Юрий.

– Да ты не бойся, не собираюсь я показывать тебе родне как жениха. Просто у мамы сегодня день рождения, вот и надо ее поздравить.

Юрий лихорадочно придумывал возможные причины увильнуть.

– Слушай, куда я с такой мордой к таким людям, – он махнул рукой в сторону своего пластыря. – Еще милицию вызовут, и сдадут.

Но Малиновская тут же пригрозила.

– Учти, я тебя одного не оставлю. Так, что, если мы не поедем к матери, то это все будет на твоей совести.

"Все, капкан", – подумал Юрий, но согласился.

– Хорошо, уговорила.

Перед тем, как выйти на улицу, она выключила лампочку над крыльцом прокуратуры, и заставила Юрия заглянуть с фонариком под брюхо машины.

– Да, еще неделя в таком режиме, и мы окажемся если не в морге, то в психушке, – сказал Ольга, трогая машину с места.

ГЛАВА 42

На следующее утро они долго ехали в Кривов молча, потом Ольга не выдержала, и спросила: – Ты что такой хмурый? Родители мои не понравились?

– Да нет, все было хорошо. Милые, интеллигентные люди. Не выспался я сегодня. Сон плохой приснился.

– Какой? – Оживилась она. – Я люблю сны разгадывать.

– Любишь? Ну, тогда слушай. Сниться мне, будто я на охоте опять. И там все те же действующие лица: Сомов, Максимов, Зотов. Ну, вся эта компашка. Поболтали, выпили, разошлись по местам. Я стреляю в утку, она падает. Я стреляю два, три раза, и каждый раз утка падает. И все они как-то рядом падают, метрах в пять от меня. Потом, думаю, надо забрать их, то унесет еще. Иду туда, беру утку, и думаю, что это она такая тяжелая. Глядь, а это не утка в руках у меня, а голова Сомова. Лысая, мокрая, и смотрит на меня, не моргая, с этими, – он покрутил пальцем возле глаз, – лужицами воды. Но я чувствую, главное, что она живая, теплая. Я ее бросил, назад шаг сделал. Смотрю – а там везде не утки плавают на воде, а головы. Максимова, Юрки, Прокопьева.

– Ужас, какой! – Ольгу аж всю передернуло. – Это ж надо такому присниться!

– Вот-вот, я и проснулся, в пять утра, в холодном поту. Ты спишь, тебе все по барабану, а я так уснуть больше и не смог.

– То-то ты такой роскошный завтрак приготовил, – засмеялась Ольга. – Это в пику моим бутербродам?

– Да нет, это так, отрыжка холостяцкой жизни.

Он все хмурился, но потом вдруг вскрикнул: – Вспомнил!

– Что ты вспомнил?

– Да, там еще какая-то морда плавала, незнакомая. А, оказалось, я ее видел. Долго вспоминал. Надо как приедем, прокрутить еще раз ту кассету.

– Зачем?

– Не знаю зачем, но знаешь, Оль, я как-то привык доверять своим снам. Там всегда вылазит что-то такое, что я не смог понять днем.

В прокуратуре они забрали кассету, поехали в третье отделение милиции. Попали они как раз вовремя. В кабинете Колодникова сидели Паша Зудов, Виктор Демин, Алексей Шаврин.

– Ну, вот, и гора идет к Магомету, – обрадовался Колодников. – А мы хотели вас уже искать.

– По какому поводу? – спросил Юрий.

– Кое-что нарыли по этим вашим чертовым "Дубкам", – пояснил Колодников, и кивнул Демину. – Давай, Виктор.

– Попробовал я изучить всех родственников Пахарей. Михаил их тех, кто был на охоте, особенно дружен с Васиным. Они и на рыбалку часто ездят, и на охоту. А еще большие любители перекинуться в покер. Есть у них такая страсть. Вот, когда Пахарю перекрывали крышу на боксах, они сидели в салоне Уазика и резались в покер. Все два часа.

– 0ткуда эти данные? – спросил Юрий.

– Шофер Васина рассказал. Он на моем участке живет. Я так подошел, поговорил по душам, как жизнь, где работаешь, не обижает ли начальник? А тот поговорить не дурак, только слушай. Ну, вот и всплыло. Кроме того, Васин в доле с Мишкой при строительстве этого автосервиса. Шофер сам слышал, как они ругались из-за сроков, и Васин орал на Мишку, что он не для того деньги вкладывал, чтобы он их проедал.

– А по какому поводу была ссора? – спросила Ольга.

– Пахарь затормозил стройку. Несколько дней там все стояло, вот он и бушевал.

– Это было до, или после охоты? – поинтересовался Юрий.

– Вот, на днях.

– Понятно, значит после. Выходит, что во время охоты стройка стояла. Уже интересно. Дальше.

– Дальше у меня, – Зудов выложил на стол фотоснимки Пахаря. Юрий тут же заинтересовался, начал их рассматривать. Он еще не видел это творение Сычева, но как почти все, что делал старейший криминалист Кривова, у него получалось хорошо. Михаил был как живой, в каждом кадре чувствовалась энергия и сила этого человека.

– Тот Железногорский таксист сразу опознал на снимке Пахаря. Это он так активно старался в аэропорту затащить Суконина в свою машину.

– Отлично, – оживилась Ольга. – Это уже козырь хороший, можно выписывать ордер.

– Что там у тебя, Шаврин? – спросил Колодников. Алексей, по школьной привычке поднявшись со стула, почесал свою обширную лысину, и начал докладывать.

– Есть одна хорошая новость. Матвеич очнулся, в своем уме, память ему не отшибло, все помнит. Крепкий старик!

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Юрий. – Что он там вспомнил?

– Да, есть там кое-что. Он говорит, что рулевую тягу кто-то хорошо обработал. При чем сделано на очень высоком уровне. Все было приготовлено заранее, а на базе там достаточно было залезть под машину, расшплинтовать гайку, отвернуть ее на пол-оборота, и все. Машина была уже обречена.

– То есть, в походных условиях они не могли это сделать? – сделала вывод Ольга.

– Нет. Там была переделана сама конструкция этой тяги. Так она скрыта за защитой, а это было сделано лишнее соединение, к которому можно было подобраться в любых условиях. Там делов на три минуты.

– А мастером у Костомарова, где обычно ремонтировался Зотов, был Пахарь, – напомнил Юрий. – До сентября месяца.

– И в августе же Зотов загонял свою машину к Костомарову на небольшой ремонт, – подтвердила Ольга. – Можно, я думаю, даже найти свидетелей того, что именно он возился с машиной Императора.

– Вполне, – Юрий кивнул головой.

– Значит, он и поджег ее, – сделал вывод Колодников.

– Если он ее поджог, то почему он тогда зарезал собаку? – возразил Павел.

– Может, не хотел, чтобы на него подумали? – неуверенно высказался Шаврин. – А то сгорает машина, явный поджог, а алабай даже не гавкнул при этом. Странно как-то.

– Все может быть, – согласился Юрий.

Тут в общую картину внес свои штрихи и Колодников.

– Кроме того, я сам заходил к тому мастеру по ножам, показал фотографии Пахаря, и он тоже, сразу его узнал. Именно ему он подарил точно такой нож, как, тот, что нашли на берегу реки. И имя он тоже вспомнил, Михаил.

– Нужно его брать, – заявила Ольга. – Я считаю, что фактов для этого вполне достаточно.

Но Юрий был недоволен.

– Фактов да, много, но мне не ясно главное.

– Что же у нас главное? – спросила Ольга.

– А ты будто не знаешь? Главное, зачем он убивал в «Дубках»? Зачем он задушил Суконина? Если его кто-то нанял, то кто? Васин? Демченко? Оба они? Зачем это ему было нужно? Нужно бы еще немножко подтянуть факты.

Юрий обернулся к Зудову.

– Слушай, Пашка, у тебя тот крутой оператор на месте?

– Фокин? Не знаю, сейчас позвоню.

Зудов ушел, и вернулся с положительным ответом.

Через десять минут все трое, Ольга, Павел и Астафьев, были у Алексея Фокина в гостях.

– Так, чем вы меня сегодня озадачить хотите? – спросил мастер.

– Да вот, есть запись, но очень короткая. Надо бы ее остановить, и рассмотреть лица. Можно это сделать? – попросил Юрий.

– Не проблема. Сначала мы перекинем все изображение на компьютер, запишем его на диск.

Он минут десять манипулировал с кассетой и своим компьютером, потом махнул рукой на экран.

– Готово!

– Так, и кто у нас тут? – Астафьев вглядывался в хохочущие лица охотников.-

– Васин, это у нас. Это Юра, царствие ему небесное. А это Максимов. А еще есть? – спросил Юрий.

– Конечно.

Мастер щелкнул мышкой, и появился другой кадр.

– А, вот Сомов стал виден, – обрадовалась Ольга. – Вот он, сбоку стоит.

– А это то кто? – Юрий ткнул пальцев в цент экрана. Самой главной фигурой этих съемок был толстый, краснолицый мужчина с белесыми ресницами над маленькими, поросячьими глазками. Да и в остальном мужчина был далеко не красавец. Рот узкий, а второй подбородок ложился на грудь. На голове толстяка была тирольская шляпа с пером, а на груди – ружье.

– Ну-ка, еще, дальше, – попросил Астафьев.

Хозяин послушно сменил кадр.

– Что-то хохочут все тут, – определил Павел.

– Да, им очень весело, – Ольга обернулась к режиссеру. – А со звуком можно что-нибудь сделать?

– Надо, так сделаем.

Фокин снова полез в настройки, и в следующий раз изображение пошло со звуком. Сначала это был какой-то хаос из смеха, возгласов, звяканья металла. Потом он убрал изображение и начал регулировать что-то микшерским пультом. Постепенно начали выделяться какие-то слова.

– Ну, сказал! – отчетливо донеслось до ушей собравшихся в студии.

Потом был отчетливо слышан смех, и в самом конце, они вдруг услышали вполне отчетливо: – Зер гут!

– Зер гут? – повторил Юрий, и взглянул на остальных. – Мне послышалось, или нет?

– Нет, я тоже слышала, – подтвердила Ольга. – Именно: "Зер гут".

– Выходит, этот краснолицый мужик – немец, – подвел итог Павел.

– Да, это сюрприз, – признала Ольга.

– И кто нам скажет, что это за немец? – недоумевал Павел.

– Да, кто есть в кадре, тот и скажет, – не понял Фокин.

– А кто тут есть? Зотова тут нет, остальные, большей частью мертвы. А этих спрашивать нельзя, все подозреваемые.

– Одно могу сказать точно, – заявил хозяин студии. – Это все было год назад, в сентябре.

– Эх, ты, черт, а на цифры то я не посмотрел, – засмеялся Павел.

– Я, кажется, знаю, кто нам может что-то про это подсказать, – решил Юрий, а потом попросил: – Покажете нам еще раз все это покадрово.

Оператор вернул картинку обратно на экран. Они просмотрели одну картинку, вторую, третью. Потом они пошли заново.

– Стой! – вскрикнул Юрий. – Верни предыдущий кадр.

Он всмотрелся на экран, и ткнул пальцем в низ экрана.

– А это откуда такой кадр?

– А там, вы, наверное, видели мельтешение, как бывает при переходе с одной записи, на другую. Так вот, это, похоже, кадр из предыдущей съемки, или последующей. Там есть такой участок, который записывается при первой съемке, а потом есть место только между включением прокрутки, и записи. А то, что осталось, так и остается. Ну, там буквально кадр, может, два.

– Я не пойму, что там такое, – сказала Ольга, нависая над Юрием.

– А я сейчас приближу, – предложил мастер. Он чуть повозился с настройкой, и теперь стало видно, что в самом низу сломанного помехами напополам кадра, на берегу стоят двое, около лодки. Один им был ужасно знаком. А вот второго никто из них не знал. Это был симпатичный парень лет двадцати. Ольге внешне он даже понравился. Не понравилось ей другое: одной рукой за плечо его обнимал Михаил Пахарь.

ГЛАВА 43

Антон Рябцев занимался непривычным для себя делом – сверлил в стене дырки. Вообще-то, его основной специальностью была журналистика, более того, криминальная журналистика, и дрель в руки он брал не часто. Но такую работу он не мог доверить никому. Новый шеф информации городской газеты сверлил дырки для дипломов и дорогих сердцу фотографий в своем новом кабинете. Увидев Астафьева, входящего к нему с молодой, красивой женщиной, корреспондент разулыбался.

– О, какие гости к нам пожаловали! Юрий Андреевич, и красивые женщины – это одно, неразлучное целое!

Астафьев исподтишка показал ему кулак, но Ольга все равно саркастично глянула в его сторону. "Да, ну, Астафьев, у тебя и репутация", – так и прочитал в ее взгляде Юрий.

– Ты куда это пропал то на целое лето? – спросил Юрий журналиста.

– Да, была одна командировочка на юг, к морю. Отдохнул вот так! – он резанул себя ребром ладони по горлу, – на всю оставшуюся жизнь. Зато теперь вот, в начальство заделался, – он показал рукой по стенам кабинета, – другие уже будут бегать по ночам с фотоаппаратом, а я буду ими командовать.

– Ну, тогда, поздравляю. С тебя «поляна». Но мы тебе не за этим пришли.

Юрий достал из кармана фотографии, сделанные с той пленки.

– Ты случайно, не знаешь, кто это такой? – Юрий ткнул пальцем в краснолицего немца.

– Случайно знаю, – уверенно заявил Рябцев. – Это Карл Шульц, австрийский поданный, в прошлом году приезжал нам представителем какой-то фирмы, покупающий у нашего «Прогресса» какие-то жутко дорогие, и ужасно ядовитые химикаты. Он не то владелец этой фирмы, не то какая-то важная шишка в этой шарашке. Но обхаживали его тут по страшному! Каждый день ресторан, каждый день баня, девочки, виски до упаду. Помниться, пиво для него возили из Железногорска, какой-то редкой марки, его любимое, у нас и в городе такого нет.

– В том числе, возили и на утиную охоту, – подытожил Юрий. – В «Дубки»? Да?

– Да, это тоже было. Меня, правда, не взяли, но я и не обиделся. Не люблю, когда бедных птичек валят ни за что, ни про что. Беспредел просто какой-то. Вот бизнесменов понятно за что убивают, братву тоже ясно за что выкашивают. А птичек жалко.

– А больше ты ничего про него не помнишь? Про этого Шульца, про "Дубки"? – настаивал Юрий.

– Помню то, что Шульца вывозил туда чуть ли не сам мэр. Нет, не мэр, а кто-то из замов главы администрации. Этот фриц оказался большим любителем охоты. Но кто же его туда возил? – Антон нахмурился, вспоминая.

– Судя по тому, что пленка Соленова… – подсказал Юрий.

– Точно, Соленов! Не знаю, что они там с этого потом имели, но репортаж о его приезде и визите я делал сам.

– А кто ему переводил в этой поездке? – спросила Ольга.

– Как кто? Максимов.

– Максимов? – удивился Юрий. – А почему он?

– Ну, как, ты что! У Аркаши с детства был дар к языкам. Он сюда то прибыл к нам с кафедры немецкого языка пединститута. Максимов, вообще-то, знал три языка: немецкий, английский, французский. Но, немецкий, ему удавался вообще как родной. Немцы признавали его своим. У него был настоящий, берлинский говор.

– С ума сойти! – пробормотал Юрий, а потом подал второй снимок, с Михаилом Пахарем и его напарником. – А вот этих мужиков ты, случайно, не знаешь.

Рябцев долго рассматривал снимок, потом отрицательно покачал головой.

– Ты знаешь, в городе почти триста тысяч жителей, и всех их я знать не могу. Этого мужика где-то я видел, – он ткнул пальцем в изображение Михаила, – но и вот этого я тоже где-то встречал. И недавно ведь!

Он почесал затылок.

– Склероз, что ли, начинается? Рановато что-то. Пить я бросил, но, наверное, поздновато.

– Слушай, Антон, если вспомнишь, кто это, то позвони мне, – попросил Юрий.

Астафьев черкнул на бумажке номер своего мобильника, и они расстались.

– За эту консультацию будешь должен мне эксклюзивный рассказ обо всей этой странной охоте, – напоследок выставил свои условия Рябцев. – Идет?

– Идет, – согласился Юрий.

Он не знал в этот момент, что сейчас в очередной раз решается его судьба.

– Я не понимаю, как ты можешь постоянно либо промахиваться, либо вообще угробить совершенно других людей! – Михаил Пахарь был зол. Его напарник выглядел подавленным, он постоянно подкашливал, да и лицо было словно у больного человека.

– Я не знаю, как так получилось, – устало заговорил он. – Они поехали в красной «десятке». "Десятка" эта осталась стоять около мотеля. Я видел, как она зашла в номер, видел ее лицо. Не мог же я опознаться!

– Как это не мог, когда ты грохнул какого-то таксиста и чуть не отправил на тот свет жену Зотова! А потом, что же потом ты с ним не разобрался? Сколько времени уже после этого прошло!

– Да где с ним разбираться? Я и следующую ночь до часу дежурил около его дома, он так и не пришел. Я простыл там на этом чертовом мотоцикле! Где он ночевал – черт его знает!

– Слава, нужно его убрать любой ценой. Эта баба там значения не имеет, ей все по хрену, лишь бы номер отработать. А вот он опасен, очень опасен! Папашка в этом прав.

– Ладно, попробую что-нибудь еще, – сказал Славка, и вылез из машины.

– Попробуй ту мою штучку! – крикнул ему вслед Пахарь. – Учти, там две минуты!

– Я помню!

Михаил развернул машину, и поехал в сторону своего автосервиса. Это было довольно большое, четыре бокса для большегрузных машин, здание. Были готовы стены, крыша, стояли огромные, железные ворота. В трех боксах были вырыты бетонированные смотровые ямы. Оставив машину, он прошел в боксы, посмотрел по сторонам, и, сплюнув, вышел на улицу. Вытащив мобильник, он начал звонить Васину.

– Слушай, Николай, куда делись мои таджики?

– Это ты меня спрашиваешь?! – удивился тот. – Я что, их, по-твоему, должен пасти?

– А ты сегодня не заезжал к нам сюда?

– Нет, ты же знаешь, где мы. Постой, – в трубке раздались какие-то отдаленные голоса, потом снова прорезался голос Васина. – А, слушай, Михаил, мне тут подсказывают, всех таджиков, скорее всего, забрала милиция. У них там какой-то рейд по поводу теракта в Москве. Шкурят всех нелегалов. Так что, возможно, прихватили и наших орлов.

– Ну, ладно, хорошо. Поеду, сейчас, выясню.

Но уехать он никуда не успел. В это время из-за угла задней стенки гаражей вывернулась сначала один автомобиль, потом второй. Это были иномарки, «Геленваген» и шестая модель «Ауди». С некоторых пор Михаил начал побаиваться подобных визитов, и не зря.

– Долго не разговаривать, сразу дать по тыкве и вырубить. Разговаривать мы с ним не здесь будем, спустим в подвал, привяжем к трубе, а потом начнем задавать вопросы, – так Самоха инструктировал своих людей. Сам он по сравнению с ними смотрелся щуплым подростком. – И осторожней с ним!

– Да упакуем мы его, не дрейфь, – пробасил самый могучий из них, по кличке Амба.

Между тем Михаил закурил сигарету, и, прищурившись, ждал, когда подъедет этот небольшой кортеж. Стекла были тонированные, поэтому лиц сидящих в них людей он разглядеть не смог, но, на всякий случай, сделал два шага к зданию, и остановился на пороге одного из боксов. Но когда он увидел, с какими лицами из машин вылазят приехавшие к нему в гости люди, он сразу исчез внутри здания. За ним побежали сразу трое, но когда они ворвались в бокс, слегка закупорив своими плечами калитку ворот, от Пахаря осталась только лежащая на полу сигарета. Все трое ошалело огляделись по сторонам, но владельца автосервиса нигде не было. А в бокс все набивались, и набивались люди. Несколько человек подбежали к смотровой яме, но она так же была пуста. Остальные бестолково шарились по боксу.

– … твою мать! Куда он девался? – спросил Амба.

– Сквозь кирпичи просочился, – хохотнул кто-то.

– Вон! Вон он куда ушел! – один из братков ткнул пальцем вверх. Там, между плитой перекрытия и стенкой был прогал, в который как раз мог пролезть человек. – Туда он ушел!

– Нихрена себе!

– Да ты чего гонишь, тут четыре метра! – возразил другой. – Как он взобрался то?

В это время со стороны улицы донесся какой-то шум, в котором опытные люди сразу узнали удары кулаком по человеческому телу. Все бросились назад, но тут калитка, в которую они все вошли, захлопнулась, и скрежет железа по железу подсказал пехотинцам Самохи, что их заперли надежно. Пахарь же, вставив в замочные ушки лом, обернулся назад, где на земле корчились от боли два оставшихся боевика Самохи. Сам он с бледным лицом сидел в своем «Геленвагене», лихорадочно пытаясь достать из-под сиденья пистолет. То, что произошло на его глазах, подсказало ему, что могла случиться с Марком и его людьми. Оружие он достал, но и Пахарь, обшарив карманы одного из своих «крестников», так же обзавелся пистолетом Макаров. Тут изнутри гаража начали звучать выстрелы, но они только производили вмятины в толстом железе. Передернув затвор, Михаил выстрелил в сторону Самохи, и только то, что тот на секунду раньше упал на пол, спасло ему жизнь. Михаил подбежал к машине, попытался ее открыть, но та была надежно закрыта. Тогда он начал стрелять по дверце. Пахарь успел выстрелить трижды, прежде чем и по нему самому открыли огонь. Оглянувшись, он увидел, как из соседнего бокса выбежали двое боевиков. Лазить по стенке, как он, они не могли. Но братки все же догадались выстроить пирамиду, и подсадили к лазу двоих своих людей. Один из них, видя положение бригадира, сразу начал стрелять, а второй побежал открывать остальных. Он уже взялся за лом, но меткий выстрел Пахаря свалил его на землю. Но второй противник Михаила продолжал стрелять, укрываясь за железные ворота бокса. Теперь они стреляли по очереди, и положение Пахаря стало совсем хреновым, когда один из очухавшихся боевиков все сумел подняться, и, чудом миновав пули Пахаря, выдернуть из проушин лом. Скрипнув зубами, Пахарь побежал назад, выпустил на ходу последнюю пулю в колесо «Ауди», и, подбежав к задней стенке гаражей, пользуясь какими-то совсем ничтожными трещинами в кирпичной кладке, с ходу взлетел на крышу гаража, сделал кувырок, и исчез из вида стрелявших. Все это было проделано настолько быстро и красиво, что, на несколько секунд вся братва замерли, не веря глазам своим.

– Вот, е… мать! Как таракан по стенке, – сказал Амба. Потом он очнулся, и, глянув на разбитое стекло «Геленвагена», подбежал к машине. Он рванул дверцу за ручку. А так как в это самое время за нее с другой стороны взялся и Самоха, то он с криком боли вывалился к ногам гиганта.

– Самоха, ты че!? – спросил Амба, разглядывая корчившегося у его ног бригадира.

– Че-че, х… через плечо! – сквозь стоны выдавил он. – В больницу рули, быстро! Подстрелил он меня, гад!

Это оказалось не так-то просто. «Ауди» с пробитым колесом завихляло, и уткнулась багажником в кучу песка, перегородив дорогу. После нескольких попыток выбраться из этой ловушки, парни просто подняли машину и отнесли ее в сторону. На ходу, постанывая от боли, Самоха дал команду Амбе: – Найди мне Астафьева. Привези в больницу.

– Это кто такой? – удивился тот.

– Это тот мент, что был в толчке в «Колумбии». Только по человечески его приведи, а то ты все кости переломаешь, и притащишь мне мешок с дерьмом. Мне его не упаковать в ящик нужно, а поговорить, понял? Так что, уважительно с ним. Все догнал?

– Лады, что уж сразу то рылом в лужу тыкать? – обиделся Амба. – Я же с понятием. Привезу по полной форме, пылинка с башки не упадет.

– Дай мне мобильник, – велел Самоха. – Надо остальной братве позвонить.

Астафьева Амба нашел в прокуратуре. Получасовой доклад Ольги относительно улик против Михаила Пахаря кончился тем, что прокурор кивнул головой, и согласился с ее мнением: – Да, надо его брать. Ордер я выписываю, а к судье его повезем, когда возьмем. Думаю, у них не будет поводов отвести его.

Именно в этот момент приоткрылась дверь, и лицо секретарши с удивленным выражением лица появилось в дверном проеме.

– Простите, Алексей Дмитриевич, там Астафьева просят такие, странные товарищи.

– Меня? – удивился Юрий. – Хорошо, сейчас выйду.

Когда Малиновская, с ордером на руках вышла из прокуратуры, Астафьева нигде не было. Это озадачило ее. Она вернулась в здание, и спросила секретаршу.

– Лен, а кто к Астафьеву приезжал?

– Я их не знаю, но по виду бандиты бандитами. Такие жуткие рожи, и все в коже.

– И что? Куда они все девались? – Ольга не на шутку обеспокоилась.