Текст книги "Приключения 1979"
Автор книги: Евгений Федоровский
Соавторы: Владимир Печенкин,Борис Ряховский,Михаил Белоусов,Минель Левин,,Геннадий Семар,Эдуард Хлысталов,Евгений Волков,Юрий Хорунжий,Владимир Жмыр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)
ПОЛКОВНИК ДИАНИНОВ И ДРУГИЕ
Свидетели приходили в прокуратуру. Предъявляли повестки.
– К товарищу Музаффар-заде. Прямо по коридору. Последняя дверь налево.
Табличка предупреждала: «Старший следователь по особо важным делам».
Он был не один. Нервно подергивал щекой седой мужчина, по-видимому, страдавший астмой. Рядом стояла женщина средних лет в зеленом шерстяном платье.
– Это понятые, – представлял их Музаффар-заде и объяснял свидетелям, что от них требуется.
На диване лежали плащи болоньи, всевозможные дамские шляпки. Из-под небрежно разбросанных платьев выглядывала бордовая юбка из джерси, только что доставленная из химчистки.
К темно-синему плащу и шляпке с козырьком, словно магнитом, потянуло всех свидетелей.
Кассирша автостанции в городке Энергетиков припомнила:
– Ну конечно, это та самая шляпка. С черными пуговками и выпуклым козырьком.
Учительницы опознали платье.
Музаффар-заде вложил в папку с материалами об исчезновении Симбирцевой протоколы опознания вещей, обнаруженных в ущелье Каллаканд.
Оперативную группу возглавил полковник Владимир Сергеевич Дианинов.
– Срочно вылетаем в Ленинабад, – предупредил он офицеров своего отдела. – На сборы тридцать минут.
«Итак, Симбирцева исчезла вечером 9 октября». Полковник Дианинов занес эту дату в свой блокнот.
С тех пор прошло почти полгода. Одно дело идти по горячим следам. И совсем другое теперь. Нужно было еще раз проверить всех, на кого падало подозрение.
В 18.00 9 октября инженер Каратаев подвез Симбирцеву на своем «Москвиче» до автобусной остановки и затем встретился с ней в городке Энергетиков... Мог ли он завезти ее в ущелье Каллаканд? Мог! Но от Даврона это слишком далеко, а с машины были сняты номера. Кроме того, сосед Каратаева подтвердил, что инженер примерно в 19 часов поставил машину в гараж.
Дневник и переписку Симбирцевой Дианинов изучил особенно тщательно. Можно было предположить, что эта женщина была эмоциональной, легковозбудимой. Несомненно, она любила журналиста и глубоко страдала от разлуки с ним.
Дневник давал пищу для размышлений. Вначале откровения учительницы заставили полковника симпатизировать журналисту. Но вот запись:
«Видела твоего приятеля. Грязный он какой-то. Идет, окруженный лохматыми типами».
«Что это еще за приятель?» – нахмурился полковник.
Теперь личность Пирмухамедова раздвоилась. В самом деле, какую жизнь он вел в Душанбе? Почему, если любил, не сделал Симбирцевой предложение? Он журналист и, конечно, должен хотя бы мало-мальски уметь разбираться в людях. Так неужели он не видел, что она страдает?
И еще одна любопытная фраза из дневника:
«У тебя удивительная способность появляться неожиданно».
Так, может быть, он в д р у г появился в Зангоре?..
Но журналист в понедельник (это было подтверждено) находился на республиканском совещании рационализаторов.
Отец писал Симбирцевой:
«Сомневаюсь, чтобы все обошлось без разочарований».
Не связано ли это с ее обращением к журналисту:
«Давай, чтобы между нами все было честно. Даже когда вдруг кто-то из нас не захочет больше этой дружбы»?
Полковник перелистал дневник:
«Когда любишь, то такое богатство открываешь в себе, столько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить».
Эти чеховские слова как нельзя лучше выражали ее чувства. И она занесла их в свой дневник 3 октября, накануне последней встречи с журналистом. А затем дневник обрывался.
Дианинов записал в блокнот: «Пирмухамедов». И ниже: «Его приятель».
Подполковник Саидов составил список лиц, на которых падало его подозрение. И в нем первой стояла фамилия – Пирмухамедов. За ним водитель экспресса Баранов. Последний, кто видел Симбирцеву.
– Разве не странно, что он всю дорогу наблюдал за ней в зеркало? Чем она могла его так привлечь?
– Просто она сидела за кабиной, – уточнил полковник.
– А почему экспресс опоздал? Свидетели утверждают, что Симбирцева успевала на рейсовый автобус до Ленинабада.
– Это надо проверить, – согласился Дианинов. – Кстати, не исключено, что Симбирцева убита в другом месте, а в ущелье доставили уже ее труп. Имейте в виду и это.
На следующее утро майор Чиляев повез офицеров уголовного розыска в прокуратуру. Следователь Музаффар-заде познакомил их с заключением судебно-медицинской экспертизы.
Скелет принадлежал женщине в возрасте 30 лет. На костях следы ударов колюще-режущим предметом. Из черепа извлечен осколок металла длиной в 5 миллиметров, шириной 4,5 миллиметра, толщиной 0,8 миллиметра. По-видимому, обломок острия клинка.
«Это уже улика!» – отметил про себя полковник.
– Я назначил комплексную экспертизу, – сказал Музаффар-заде. – Вопросов, как вы сами понимаете, хоть отбавляй.
Саидов обратил внимание: на плаще двенадцать порезов!
– Такая изощренная жестокость встречается редко, – подтвердил Музаффар-заде.
Дианинова смущали результаты осмотра места обнаружения трупа. Куда, например, делись туфли?
Чиляев беспокойно задвигал кустистыми бровями.
– Мы все обыскали в радиусе тридцати-сорока метров.
– А если пройти триста-четыреста? – спросил Дианинов.
Чиляев стал прикидывать, сколько потребуется людей. Но полковнику уже и этого показалось мало:
– Давайте разработаем план для осмотра всего ущелья.
Чиляев связался с председателем Коргарского сельпо:
– Выручайте, Ульфатов. Нужны машины для перевозки людей.
– Всегда пожалуйста.
– Вот вы две-три и подошлите...
– Мирзоалиев, – представился майору шофер, половину лица которого скрывали синие очки. – Мы от Ульфатова.
– Спасибо, – сказал Чиляев. – Сейчас поедем. Грузовики сверкали свежей краской. В кузовах были установлены скамейки.
Спустя некоторое время из Зангора двинулась необычная колонна. За милицейским «газиком» цепочкой вытянулись сельповские машины с дружинниками и учащимися ремесленного училища. Замыкала колонну пожарная машина с полным боевым расчетом.
Миновав мост с недостроенными перилами, колонна потянулась в горы.
В ущелье Каллаканд распоряжался майор Чиляев. Дианинов и следователь прокуратуры наблюдали, как он с офицерами своего отдела разбивал, ущелье на квадраты и расставлял людей.
Мирзоалиев и другие шоферы сосредоточенно следили за работой пожарных, которые откачивали воду на затопленных участках.
Первыми отличились ремесленники. Метрах в пятидесяти от того самого, похожего на могильную плиту камня они обнаружили женскую туфлю с оторванным каблуком. Другая туфля была найдена дружинниками после того, как на помощь к ним пришли помпы.
– Убили? – спросил Мирзоалиев.
– А вы что побледнели? – заметил Чиляев.
– Да я тут паренька одного не взял, – смешался водитель. – В милицию торопился, а я не поверил.
Щупальца металлоискателей выловили колпачок от автомобильного баллона, металлическую оправу от очков, пробки от пивных бутылок.
В глубине ущелья неожиданно обнаружили затерявшийся среди кустов обрывок газеты. Судя по сгибам, он служил чехлом для ножа.
Специальное задание выполнял Саидов. Окапывая стоки дождевых вод, метрах в полутора от захоронения трупа, на глубине 20—25 сантиметров он вдруг обнаружил слежавшиеся бурые комья.
– Немедленно отправьте на экспертизу! – приказал Дианинов.
В гостинице полковника ждала телеграмма. Он читал и радостно улыбался.
– Что случилось? – спросил Саидов.
– Да вот, понимаете, звание присвоили.
– Поздравляю. Какое?
– Дед!
– Прекрасное звание. Надо отметить.
– Я не против, – сказал Дианинов.
Поздно вечером позвонил майор Колчин:
– Товарищ полковник, у вас нет желания еще раз поужинать?
– А что произошло?
– Могу познакомить с Пирмухамедрвым. Он только что прибыл в Зангор. Остановился в нашей гостинице.
– Хорошо, – сказал Дианинов. – Я сейчас спущусь.
В ресторане были свободные места, и они облюбовали столик рядом с журналистом. Он сидел один. Без аппетита ел шашлык. На вид лет тридцать. Одет в коричневый однобортный костюм. Серая рубашка без галстука. Открытое выразительное лицо. Но его портило красное пятно величиной с ладонь. Оно захватывало щеку и часть шеи.
К столу, за который сели офицеры, подошла официантка.
– Что закажете?
Полковник сделал знак Колчину, и тот заглянул в меню.
– Щи зеленые... Суп-лапша с курицей...
– Первых блюд нет, – предупредила официантка.
– Тогда чай с лимоном.
– И это все?
– Пока все, – подтвердил Колчин.
Пирмухамедов бегло взглянул на своих соседей и подозвал официантку:
– Рассчитайте...
Колчин присел на скамью рядом с фонтаном. Отсюда хорошо просматривался вход в гостиницу.
В ресторане погасили свет.
Мимо прошли две женщины. В одной из них Колчин узнал официантку. В другой раз он будет читать меню с конца. Это ей больше понравится. Коньяк пять звездочек не лапша с курицей.
Усмехнулся, вспоминая, как впервые с рекомендацией райкома партии пришел в уголовный розыск. Дианинов придвинул тогда к нему тощую папку с заявлением:
– Для начала разберитесь с этим.
«У меня стали пропадать куры, – прочел Колчин. – Вчера опять недосчиталась несушки».
«Смеется!» – подумал он, скосившись на Дианинова. Он приготовился к схватке с матерыми преступниками, а тут...
– Что думаете по этому поводу? – спросил полковник.
Колчин молчал, все еще уверенный, что его разыгрывают.
– Так где же куры?
– В супе, наверное, – решил он пошутить.
– Очень возможно, – сказал Дианинов. – Доложите, в чьем...
Был и другой «суп». Похлестче. Дианинов включил Колчина в свою группу по ликвидации лжеартели «Ударник». В течение нескольких месяцев преступники готовили крупную валютную операцию. Дианинов блестяще вышел на след. При обыске он обратил внимание на огромную кастрюлю с супом. Из кастрюли выудили марлевый пояс с вшитыми в него монетами иностранной чеканки. Пять килограммов золота!..
Воспоминания как цепная реакция.
Когда Колчин впервые пришел к паспортистке райотдела Петровой, та смущенно призналась, что угостить его нечем. Разве что супом,
– Так это же мое любимое блюдо! – сказал Колчин.
– А я терпеть не могу! – сообщила с вызовом ее дочь Татьяна.
Потом они стали жить под одной крышей. Колчин делал все, чтобы расположить девочку к себе, но она оказалась с характером. Когда родился Мишка, отношения с Татьяной еще больше осложнились.
...Утром Колчин доложил полковнику: журналист из гостиницы не отлучался.
На оперативном совещании Дианинов сказал:
– Или Симбирцеву завезли в горы обманным путем, или она кому-то доверилась. Но в любом случае без машины не обошлось. В этом я уверен, товарищи. Стало быть, в первую очередь мы должны проверить всех водителей. И не только в Зангоре. Выявить по путевым листам, кто из шоферов работал на линии 9 октября. Понимаю, какое это сложное и кропотливое занятие, но иначе мы ничего не добьемся. Нужно установить и проверить всех шоферов легковых автомобилей и всех владельцев личных машин. Обратить особое внимание на водителей, уволившихся после 10 октября.
Далее, – сказал полковник, – необходимо выявить лиц, ранее судимых за аналогичные преступления или склонных к их совершению. Принять меры к розыску исчезнувших у Симбирцевой вещей: сумки, часов. Они могли быть похищены преступником. Возможно, у нее были кольца. Дать ориентировку. Размножить фотографии Симбирцевой для всех оперативных работников, участковых инспекторов, нештатных сотрудников милиции, дружинников, домкомов, комендантов. Подключить ГАИ. Вот у меня все, пожалуй. Кто хочет добавить, товарищи?
– Разрешите?
Все посмотрели на майора Чиляева.
– Я беседовал с чабанами, – сказал, он. – Весной и летом в ущелье Каллаканд часто приезжают отдыхающие. Красные тюльпаны. Желтая купальница. Привлекает... Мне кажется, что преступник хорошо ориентировался на местности. Возможно, его следует искать среди тех, кто чувствует себя в ущелье как дома.
– Правильно, – согласился Дианинов. – Вот вы этим и займитесь. Используйте капитана Рахимбаева. В Зангоре его не знают, а это очень важно.
Высказал свои соображения и Саидов:
– Хочу обратить внимание на такую деталь. Если Симбирцева оборонялась, то она могла нанести преступнику телесные повреждения. Надо проверить, не обращался ли кто в больницы или травмпункты 9 и 10 октября.
– Еще несколько замечаний, – сказал Дианинов. – В автохозяйствах обратите внимание на следы крови в кузовах. Возможно, их тщательно мыли, чистили, меняли чехлы, обивку сидений. Но всего предусмотреть невозможно. Поэтому больше инициативы.
Глава 4ПОЧЕМУ ОПОЗДАЛ ЭКСПРЕСС
В Зангоре один-единственный травматологический пункт, поэтому вскоре перед майором Колчиным лежали все регистрационные карты за октябрь. Карты, аккуратно разложенные по алфавиту. Но Колчин не знал фамилии убийцы, и теперь этот порядок создавал дополнительные трудности. Колчин должен был перебрать все карты и отложить датированные 9 и 10 октября. Когда он это сделал, оказалось, что внимания заслуживают 28 карт.
С помощью дежурного врача он быстро разобрался в том, что травмы бывают производственные, бытовые, транспортные, уличные, спортивные. Впрочем, он это знал и раньше. Важнее было другое: определение травм условное – записывались со слов больного.
Он стал внимательно изучать отобранные карты. Фамилия, возраст, место работы пострадавшего. И вдруг не поверил своим глазам: Баранов, автобаза номер три.
Колчин прочел диагноз:
«Ушиб тыла правой кисти. Плоскостная ссадина ниже трети правого предплечья».
И еще не менее важное:
«Линейные ссадины на левой щеке».
Он читал дальше:
«При пальпации отмечается боль в тыле правой кисти. Незначительная подкожная гематома. На контрольной РГ костных патологических изменений не обнаружено. Наложена давящая повязка на правую кисть. Введена ПСС».
Ну это уже медицинские тонкости.
Спустя полчаса Колчин был в отделе кадров автобазы. Начальник отдела уже в годах. Приветлив. О розыске убийцы знает.
Колчин попросил личное дело Баранова. Задержал взгляд на фотографии. Широкоплечий парень с лицом, располагающим к доверию. Стал перелистывать страницы. Благодарность. Еще благодарность.
– Он ведь у нас чемпион, – заметил начальник отдела кадров. – И общественный тренер по боксу.
«Отсюда и травма, – решил Колчин, досадуя, что зря тратит время. – Ну а царапины откуда взялись?»
Баранов оказался в рейсе.
Чтобы все было ясным, Колчин решил выяснить, какие соревнования проводились в воскресенье 9 октября. У местного физрука и память была хорошая, и документация в порядке. Соревнования в тот день не проводились...
Что же могло случиться девятого с Барановым, посетившим медпункт в тот день в 23.40, как указано в травматологической карте?
После работы Баранов передал автобус сменщику, и Колчин впервые увидел его. Коренастый. С прямой осанкой. Походка пружинистая. На такого сразу обратишь внимание.
Колчин пригласил его для беседы. Баранов не был похож на преступника. Майор напомнил об исчезнувшей пассажирке и сказал, что она убита.
– Как же так? – спросил Баранов подавленно.
– Пока я не могу ответить на этот вопрос.
– А чем я могу помочь?
– Припомните, – сказал Колчин, – чем вы занимались в тот вечер, 9 октября?
– В тот вечер? – Баранов пожал плечами. – Не знаю.
– Я помогу, – сказал Колчин. – Вас доставили в травматологический пункт.
– Верно! – обрадовался Колчин. – Я ведь дружинник. Ну как же. Мы в тот вечер патрулировали. Вы это можете проверить. Пришлось усмирять хулигана.
– И он стал царапаться?
– Ну царапался-то, положим, не он. Мы заступились за женщину, к которой он приставал, а досталось мне...
Полковнику позвонил дежурный по отделу:
– К вам корреспондент из Душанбе.
– Пусть войдет.
Пирмухамедов протянул удостоверение личности.
– Прошу садиться, – сказал Дианинов.
– А мы уже виделись, – сказал журналист, приглядываясь к нему. – Вчера вечером в ресторане.
Полковник отметил про себя, что журналист – человек наблюдательный.
– Вы расследуете дело по убийству Симбирцевой. Я понимаю, что если бы я вам понадобился... Но вы уж меня извините. Не выдержал. Возможно, я могу чем-то помочь?
– Конечно, – согласился полковник, продолжая его изучать. – Ваше мнение о Симбирцевой? Для нас это очень важно.
– В тот раз поезд прибывал рано утром. Я просил не встречать, но она не послушалась... Одним словом, я хочу внести ясность. Если бы мы были вместе, она бы не ездила в Даврон. И ничего бы не случилось. Но в том-то и дело, что мы тогда не могли быть вместе... А в декабре я похоронил мать.
Определенно он умел владеть собой.
– Вы спросите: какая связь? А связь есть. Я был единственным сыном. Мать вырастила меня без отца. Он погиб в горах. Она хотела, чтобы я женился на таджичке, и приглядела мне невесту. Но я любил Тамару. Я знал, что мать уже ничто не спасет. Рак. Но и Тамаре не рассказывал о своих сложностях. Я знал, что между нами все будет кончено, если она узнает настроение моей матери. В тот вечер, когда Тамара оставила письмо в гостинице, я думал, что она все-таки придет.
Теперь многие вопросы, еще недавно занимавшие полковника, потеряли свой смысл. Одно лишь ему было неясно, и он спросил:
– Что за приятель у вас в Ленинабаде?
– Приятель? – Пирмухамедов не сразу понял, о ком речь.
– Не вызывает симпатию, – помог Дианинов. – И окружение странное. – Он в точности повторил запись из дневника Симбирцевой.
– Ах, вы вот о ком, – догадался Пирмухамедов. – С Тошматовым вместе учились в школе. – Он пристально посмотрел на полковника.
– В нашей работе приходится все проверять, – уклончиво ответил Дианинов.
Отвечая на вопросы полковника, Пирмухамедов сообщил, что у Симбирцевой была сумка темно-коричневая, с двумя отделениями, на длинном ремне. Застежки из желтого металла. Часы «Мечта» в золотом корпусе. Кольцо золотое в оправе, с сапфиром.
Экспертиза установила: земля бурого цвета, доставленная из ущелья Каллаканд, пропитана кровью той же группы, что и кровь Симбирцевой.
– Что вы на это скажете? – спросил Дианинов. Вопрос относился к Саидову.
– Она очень долго лежала на земле, истекая кровью.
– Предположим.
– Лежала до тех пор, пока убийца не вырыл могилу. У него не было лопаты, и он копал монтировкой или ножом.
– А если все-таки лопатой?
– Имея лопату, – сказал Саидов, – убийца постарался бы лучше скрыть следы преступления.
– Что ж, логично, – согласился полковник. – Пожалуй, теперь мы точно знаем место убийства.
– Душанбе заказывали? – спросила телефонистка.
– Да, – подтвердил Дианинов и услышал голос жены. Она сразу стала говорить о внучке.
– А как Машенька? – спросил полковник.
– Все в порядке.
Дед... Ничего в нем не изменилось вроде, а стал он между тем в каком-то новом качестве. И вдруг очень сильно потянуло в Душанбе. Но он и сам не знал, когда попадет домой.
Он чувствовал себя виноватым перед дочерью. Даже цветы не прислал ей в такой день. Цветы еще не продают в городе. Но он бы достал. Она любит цветы и, безусловно, ждала их от него...
– Душанбе заказывали?
– Это вас, – сказал Дианинов Саидову,
– Фирюза, салом!.. Алло, алло!.. Ну как ты там?
Жена была настроена агрессивно:
– Ты всегда уезжаешь не вовремя.
Саидов пытался успокоить:
– Защита пройдет успешно, вот увидишь.
Она перебила:
– Но ты же знаешь, диссертация вызывает споры. И потом банкет, « сказала она беспомощно. – Что я буду одна делать?
Он решил отшутиться:
– Презумпция невиновности имеет отношение не только к твоей диссертации, но в данном случае и ко мне.
Она вдруг повесила трубку...
– Душанбе заказывали?
– Твоя очередь, – сказал Саидов, передавая трубку Колчину.
– Соня? – спросил майор, – Я не Соня,
– Танечка?
– Сейчас позову маму.
– Здравствуй, Максим. Скоро домой?
– Скоро, скоро. Как Мишка?
– Спит.
– А Таня?
– Хорошо.
– Дай ей трубку.
– Танечка, тебя.
– Алло! – дал знать о себе Колчин.
– Она говорит, что вы уже поговорили.
Настроение испортилось.
А капитан Рахимбаев думал в это время о преимуществах холостяцкой жизни.
Итак, водитель экспресса вне подозрений. Но почему экспресс опоздал?
Семичасовым он назывался не совсем точно. Автобус отправлялся из городка Энергетиков в 18.45. В райцентре ему положено быть в 19.25.
В 19.30 9 октября точно по расписанию отправился автобус в Ленинабад. Симбирцева не успела на него. Документально подтверждено: экспресс из городка Энергетиков прибыл в 19.40. Пятнадцать минут опоздания на таком коротком маршруте?
Снова понадобился Баранов. Водитель ответил сразу:
– Мое единственное опоздание, и я его хорошо помню. На двадцать втором километре стояло такси. Водитель «загорал». На другого бы не обратил внимания. Но Ильясов был новичком, и ему следовало помочь.
Нагнать несколько минут было легко. Но Баранов позже обычного подъехал к железнодорожному переезду и был вынужден затормозить у шлагбаума. Приближался товарняк. Он шел медленно, состав был длинным. Вот так все и получилось.
В Зангоре рядом с автобусной станцией стояли такси. И это Баранов хорошо помнит. Он еще погрозил им кулаком, думая об оставшемся без их помощи Ильясове, и повел машину в гараж.
– Стоп! – вдруг оборвал он себя. – А ведь та женщина, которая вас интересует, сойдя с автобуса, направилась к ним.
Это была важная новость.
С помощью Баранова установили водителей такси. Двое не вызывали подозрений. Третий был дважды судим. Фамилия Натрусный. Двадцать шесть лет. Холост. Нелюдим. Скрытен.
– Одна морока с ним, – пожаловался начальник отдела кадров. – Нет у меня к нему доверия.
Председатель Коргарского сельпо Ульфатов сидел в кабинете майора Чиляева с обиженным видом.
– Я всегда помогал милиции, но, видно, из доверия вышел.
– С чего вы это взяли?
– А чем тогда объяснить, что старший инспектор Негматов «прописался» в нашем хозяйстве?
– Мы не только вас проверяем.
– Но это нервирует людей. У меня план горит.
– Хорошо. Я разберусь, – сказал Чиляев.
Подполковник Саидов, одетый в гражданский костюм, сел в такси к Натрусному у гостиницы и попросил отвезти на фабрику «Красный ткач».
Натрусный молча включил счетчик. Собеседником он оказался неинтересным.
Саидов взглянул на счетчик. Семьдесят три копейки. Он протянул водителю рубль. Натрусный спрятал деньги в карман и сразу отъехал.
С планом у него в этот день было неважно. Как обычно в таких случаях, подрулил к фирменному магазину «Лола».
На зеленый огонек сразу клюнула влюбленная парочка. Мужчина с каменным выражением лица оставил в залог свою спутницу и довольно долго пропадал в магазине.
Натрусный стал проявлять нетерпение. Потом он по просьбе своих пассажиров свернул к мосту и выжал газ...
В 20.30 к автовокзалу подъехал андижанский экспресс. Худощавый мужчина в запыленном костюме сошел с автобуса и на стоянке такси облюбовал машину Натрусного.
– В «Дружбу» отвезете? – спросил он.
– Куда? – переспросил водитель.
– В колхоз «Дружба».
Натрусный окликнул водителя стоящего рядом такси:
– Ильясов, возьмешь пассажира в «Дружбу»?
– Давай, – согласился тот.
Мужчина поблагодарил и сел к Ильясову...
– Колчин задерживается, – сказал полковник. – Но все-таки подведем итоги дня.
Саидов поделился своими впечатлениями о Натрусном:
– Такой себя не обидит.
Капитан Рахимбаев доложил:
– Он оставил нас у поворота в ущелье Каллаканд. Сворачивать в ущелье отказался, сославшись на плохую дорогу.
– А как вела себя ваша спутница? – спросил полковник.
– Замечаний нет, – сухо ответил капитан.
– Ну ладно, – улыбнулся полковник. – Завтра «перевоплощайтесь» и засядете в этом ущелье. Правда, в менее приятном обществе.
Колчин задерживался.
Полковник достал из чемодана толстую папку с рукописью.
– Дайте почитать, – попросил Саидов.
Дианинов протянул ему рукопись. На первом листе прямые и строгие буквы, как солдаты в строю:
«ТАК БЫЛО».
Саидов перевернул страницу.
«Эта книга о тех, кто создавал таджикскую милицию и посвятил жизнь обеспечению революционной законности, социалистического правопорядка».
Эпизоды, эпизоды... Саидов увлекся:
«В начале 30-х годов за счет уголовных элементов в Гиссарской и Вахшской долинах активизировались грабительские шайки. Чуть ли не каждый день разбойные нападения на кишлаки, поджоги, убийства, угон скота.
Связисты, тянувшие линию из Курган-Тюбе в Дангару, отказались работать. Бандиты грозили расправой. И тогда созрел смелый план. Место связистов в бричке заняли переодетые в гражданскую одежду сотрудники уголовного розыска. Вскоре их окружили бандиты. Не дав преступникам опомниться, милиционеры бросились на них, обезоружили, доставили в Курган-Тюбе».
– Интересно! – не выдержал Саидов. – Честное слово. Только почему вы не называете фамилии милиционеров?
Дианинов вдруг смутился:
– А дело в том, что одним из этих милиционеров был я.
...Колчин пришел в первом часу ночи. Усталый и злой.
– До центральной усадьбы колхоза докатил, да не с тем.
Майор рассказал, как Натрусный спровадил его к Ильясову. Возвращаться в Зангор на том же такси не стал. От Ильясова узнал: порядки на автобазе строгие. Особенно не развернешься.
