Текст книги "Русские банды Нью-Йорка"

Автор книги: Евгений Костюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

8. В пустыне становится тесно

Таверна стояла как раз на границе пустыни. За ней дорога спускалась в просторную долину, до самого горизонта покрытую травой. Серебристые волны перекатывались по изжелта-зеленому пространству, кое-где размеченному одинокими деревцами. В этом море травы, однако, можно было путешествовать, сверяя путь не только по солнцу или компасу. Всадники легко различали колею, промятую в травах фургонами. Возможно, последний фургон прошел здесь месяц назад, но трава до сих пор хранила его следы огромных колес, обитых железом, и рытвины в дерне, выбитые грузными медлительными волами.

Кирилл уже знал, что это не индейцы. Копыта их неподкованных лошадей не рвали дерн. А свои нехитрые грузы индейцы перевозили на волокушах: пара длинных жердей, застеленная шкурой бизона, скользила по траве, как сани по снегу.

Их лошади неторопливо шагали по траве вдоль колеи, спугивая мелких птиц, которые с треском выпархивали из-под копыт.

– Кажется, кто-то скачет за нами, – вдруг сказал Энди, обернувшись.

Кирилл долго вглядывался из-под руки, прежде чем заметил три маленькие точки.

– Похоже на то. Но как ты мог их заметить?

– Услышал. – Энди остановился. – Хорошее место, чтобы выпить кофе.

Кирилл немного удивился такой неожиданной передышке. Сердце его забилось сильнее, когда он увидел, как Энди прячет револьвер в сумку с продуктами. Перехватив его взгляд, Брикс подмигнул:

– Помнишь, чему я тебя учил?

– Ты о чем?

– О том, что с любым подонком надо говорить очень вежливо. Не знаю, куда они так спешат. Но если они гонятся за нами, то лучше остановиться. Терпеть не могу погонь. Да, их трое, а нас двое. Но запомни, Крис – в перестрелке всадник всегда проигрывает противнику, который стоит на земле.

Он подсел к сухому кусту, с треском отламывая ветки для костра. А Кирилл быстро составил очаг из нескольких камней, достал кофейник, кружки и галеты.

Когда вода в кофейнике начала шуметь, к ним подскакали трое всадников на разгоряченных лошадях. Один из них подлетел прямо к костру, круто осадив коня, ронявшего пену с оскаленной морды. Узко посаженные глаза всадника пылали гневом, а длинный крючковатый нос вздрагивал от злости.

– Эй, вы! Откуда вы тут взялись, на нашей земле?

– Из Иллинойса мы, – с самым простецким видом ответил Энди. Он высыпал кофе в кипяток и ловко снял кофейник с огня, как только над ним выросла шапка желтой пены. – А вы, парни, откуда?

– Мы с ранчо «Две решетки», – многозначительно произнес длинноносый всадник.

Он словно ожидал, что после этих слов все должны вскочить навытяжку. Но Энди был слишком занят кофейником, а Кирилл продолжал задумчиво жевать травинку, сидя на камне.

– Вы развели огонь на пастбище Билла Смайзерса, – еще более многозначительно произнес длинноносый. – У вас в Иллинойсе что-нибудь знают про частную собственность?

– Да-да, – сказал Энди, разливая кофе по кружкам. – Что-то такое слышали. Говорят, что частные владения принято огораживать. Неужели это правда?

Кирилл попробовал кофе и сморщился:

– В следующий раз наливай кипяток в кофе, а не наоборот. А сахар где?

– В мешке возьми, если ты такой неженка.

Он оставил свою кружку на траве и отошел к мешку с продуктами, который лежал в стороне.

– Вы поедете с нами, – сказал длинноносый. – А чья это пегая кобыла?

– Моя, – скромно ответил Брикс.

– Да? И это роскошное седло тоже твое?

– Да, мое. С сегодняшнего утра.

– Собирайтесь, – сказал всадник. – Шерифу будет очень интересно узнать, почему какой-то янки из Иллинойса раскатывает на лошади Фрэнка Келси.

«Шериф? Нельзя нам к шерифу, – подумал Кирилл, нащупав в мешке рукоятку револьвера. – Никак нельзя. Как поступит шериф, если узнает, что перед ним беглый каторжник и юнга, перестрелявший мирных моряков? Постой, а откуда он это узнает? Нет, все равно – нельзя нам к шерифу».

– Присядьте к нашему очагу, – Энди дружелюбно улыбнулся. – Шериф никуда не денется за то время, пока мы пьем кофе.

– Я не собираюсь тут с вами рассиживаться! Эй, парень… – длинноносый повернулся к Кириллу. И осекся, увидев наведенный на него револьвер.

– Оружие на землю, – попросил Кирилл.

Он держал кольт двумя руками, целясь между глаз длинноносого ковбоя, и тот так и застыл с открытым ртом, скорее от удивления, чем от испуга.

У Энди тоже появился револьвер в руке, и его граненый ствол был направлен на двоих других всадников.

– Спокойно, парни, – сказал Энди. – Спорим, что я успею продырявить обоих раньше, чем вы вспомните, с какого боку у вас кобура?

– Мы люди Билла Смайзерса! – покраснев, угрожающе сказал длинноносый.

– А мы сами по себе, – сказал Кирилл. – Оружие на землю.

– Да мы вас… мы вам… – закипятился длинноносый, однако руки держал на виду и даже не пытался потянуться к кобуре.

– Да-да, все понятно, – перебил его Энди. – Парни, расстегните свои пояса и пусть они спокойно свалятся на землю, вот и все!

– Вы еще пожалеете! – продолжал грозить длинноносый.

– Да ладно тебе кипятиться, Мендоса, – сказал один из его спутников, расстегивая пояс. – Все равно они никуда не денутся.

Оружие с лязгом упало на сухую траву.

– «Шарпсы», – напомнил Энди. – Брать за приклад.

Они вытянули карабины из седельных чехлов и бросили под ноги своих лошадей.

– А теперь поворачивайте туда, откуда примчали, – скомандовал Брикс. – Ваши стволы мы оставим на первой попавшейся ферме.

Ковбои Смайзерса развернули коней и потрусили обратно, злобно оглядываясь.

– Мы их отпустим? – спросил Кирилл, продолжая целиться им вслед. – Это же те самые! Люди Смайзерса! Они убили твоих знакомых.

– Ну и что? Кофе остывает, – напомнил Энди. – Крис, ты меня заставил поволноваться. Ты же чуть не выстрелил! Так?

– Наверно. Если б он дернулся…

– Ты пойми, нам здесь жить! – с неожиданной горячностью вскинулся Энди. – Хочешь пострелять – поезжай куда подальше, где тебя никто не знает! Мы их застали врасплох и обезоружили, что еще надо?

– Мне ничего не надо, – Кирилл пожал плечами. – Но теперь у нас с тобой появились новые враги.

Энди замолчал и не проронил ни слова, пока они пили кофе.

Они тщательно загасили угли и придавили золу камнями. Оружие незадачливых стрелков Смайзерса было уложено в два вьюка, Энди взял себе только карабин.

После отдыха лошади поначалу пошли резвее, но их рвение скоро угасло, не встретив поддержки седоков.

Навстречу им по прерии тащился фургон, запряженный четверкой волов.

Они остановились, поравнявшись с волами. Встал и фургон. Возничий настороженно глядел на них с высоты своего облучка, как с капитанского мостика.

– Здравствуйте, хозяин! – Брикс приподнял шляпу.

– Какой, к черту, хозяин, – ворчливо ответил седой мужчина в комбинезоне. – Хозяин тут Билл Смайзерс, а мы – простые фермеры. Мы все просто мусор для него. Вы, небось, тоже из его команды?

– Мы сами по себе, – сказал Энди. – Едем в Каса Нуэва.

– Это не мое дело, но Смайзерса вам не объехать, – озабоченно сказал фермер. – Он обносит сейчас все пастбища забором из колючей проволоки.

– Договоримся. А вы куда направляетесь?

– В Оклахому, на Индейскую Территорию. Здесь нам житья не будет. А там много свободного места. И люцерна там растет не хуже, чем здесь.

– Зачем же забираться так далеко?

– Здесь нам житья не будет, – повторил фермер. – А в Оклахому никакие янки не сунутся. Индейцев побоятся.

– Думаете, с индейцами проще ужиться, чем с северянами?

– Там индейцы мирные – кайова, чероки, семинолы. Я и не с такими уживался. Даже с сиу ладил. А вы, значит, нацелились на Каса Нуэва? Ну, мне все равно, но только готовьте патроны. Дальше тропа уже перекрыта проволокой. Когда я проезжал там, ее как раз натягивали. А вдоль ограды охранники гарцуют.

– Ну и пусть себе гарцуют, – пренебрежительно усмехнулся Энди. – Мы – люди мирные, зла никому не делаем, только добро. Мы их попросим, они нас пропустят.

И он выразительно похлопал по своему карабину.

– Не зевайте на ходу, парни, – сурово крикнул фермер, ткнул вола длинной палкой, и огромные колеса фургона с завыванием стронулись с места.

Энди Брикс привстал в стременах, оглядываясь.

– Ты посмотри, Крис, какой простор. Сколько земли. А из-за ублюдка Смайзерса людям даже здесь становится слишком тесно. А ведь несколько лет назад его и за человека не считали. Знали, что есть такой толстяк. Знали, что скупает ворованную скотину. А теперь, выходит, он тут – самый главный ублюдок. Армию набрал, проволоку натягивает. Ну, значит, мы очень вовремя подоспели. Чует мое сердце, скоро тут начнется заваруха.

Лошади понесли их вперед, с места взяв резвую рысь. Кирилл все поглядывал на Энди, стараясь перенять его манеру сидеть в седле – с прямой спиной, чуть откинувшись назад. Оказалось, что это совсем не так просто. Зато, освоившись, он стал меньше уставать. Скоро он уже считал, что главное изобретение человечества – это седло.

Ему нравилась его новая жизнь. Нравилось, что все вокруг относятся к нему, как равному. Впрочем, здесь и в самом деле все были равны.

Перевалив через холм, они съехали с дороги, пропуская тяжело груженую телегу. Работники шли следом, на ходу вытягивали из штабеля столбы и бросали их в траву у дороги. Проехав еще пару миль, Энди остановился, вглядываясь вперед, туда, где поднимался прозрачный дымок.

– Эти люди не тратят время зря, – сказал он.

Вокруг костра сгрудились человек двадцать. Это были землекопы, которые устанавливали столбы для ограды, сброшенные с телеги – их ровная шеренга уже выстроилась вдоль дороги, исчезая вдали. Там, где столбы сливались с горизонтом, маячили на фоне желтого закатного неба три высоких грузовых фургона.

– Дело поставлено с размахом, – сказал Брикс, из-под ладони разглядывая даль. – Из фургонов выгружают мотки колючей проволоки. Если бы они могли работать ночью, к утру вся прерия была бы огорожена.

Он повернулся в седле, обводя взглядом волнистую линию холмов.

– Переночуем здесь, – сказал он. – Рядом с землекопами. Они наверняка не поедут отсюда на ранчо, чтобы время не терять.

– Переночуем? – удивился Кирилл. – Ты не очень-то спешишь в Каса Нуэва.

Вместо ответа Энди кивнул в сторону заката.

– Видишь дымы?

Кирилл пригляделся и увидел две тонкие вьющиеся нити, косо поднимающиеся над линией холмов. На фоне пепельно-розовых облаков дымы казались зелеными.

– Ну, вижу. Что-то горит, – сказал он. – Может, такие же землекопы сидят и жгут костры.

– Это команчи.

– Как ты их разглядел?

– Я разглядел следы неподкованных копыт, – сказал Энди. – Если б мы шли пешком, я бы не остановился. Но двух всадников команчи не пропустят. Очень уж они любят лошадей, особенно чужих.

– Может, рискнем? Неужели мы не отобьемся? У нас столько оружия…

– Спящему никакое оружие не поможет, – усмехнулся Энди. – Мы с тобой заснем у костра. И если повезет, наутро проснемся. Без лошадей. И без скальпов. Нет уж, в прерии лучше ночевать в большой компании.

9. Ночь у костра

На ночь к стоянке землекопов подтянулись четыре грузовых фургона, и их поставили квадратом. В проемах сгрузили мотки колючей проволоки. Внутрь квадрата завели лошадей, люди расположились в фургонах, а у костра остались ночные дозорные.

Энди и Кирилл расстелили свои одеяла под колесами фургона. Брикс принялся похрапывать, как только коснулся головой седла. А Кирилл еще долго прислушивался к ночным разговорам.

Его будоражили рассказы о налетах апачей на одинокие фермы и караваны переселенцев. Больше всего пугало в рассказах то, что с апачами невозможно было договориться. Они не отказывались от переговоров, но парламентеров подпускали только на расстояние прямого выстрела, и на белый флаг отвечали пулей.

Дозорные сидели так, что низкое пламя не освещало их. Толстые ветки и сухие корни горели между валунами, и умело устроенный костер отгонял яркими отблесками черноту ночной прерии, но не задевал своим светом ни тех, кто сидел у него, ни фургонов за их спинами.

Со стороны могло показаться, что у огня переговариваются невидимки.

– И откуда взялись тут апачи? Не было их здесь никогда.

– Говорят, их согнали с земли. А жили они в Калифорнии.

– Ну, так пусть и разбойничают в своей Калифорнии. При чем тут наши фермеры?

– Ты думаешь, они только фермеров грабят? От них всем достается, и белым, и индейцам. Это же апачи. Они только грабежом и живут.

– Бандиты, одним словом. Перебить их всех до единого надо.

– Они не бандиты, – прозвучал снисходительный голос. – Они живут так, как их заставляют жить. Им всю жизнь приходилось воевать с мексиканцами. Когда мы пришли в Техас и Нью-Мексико, апачи нас приняли. Среди них даже сейчас много мирных.

– Как и среди нас.

Дозорные засмеялись. Их короткий смех вдруг оборвался, и они вскочили на ноги, сжимая свои карабины. Кирилл тоже насторожился под фургоном. В темноте послышался перестук множества копыт.

Дозорные быстро залегли за фургонами, у костра остались только три кружки, над которыми еще поднимался пар.

Громкий ковбойский выкрик «йя-аху!» прозвучал в темноте, предупреждая дозорных о том, что к ним приближаются свои. В свете костра остановились кони, сверкая зубами. И пятеро всадников спрыгнули на землю, громко бряцая шпорами и оружием.

– Вылезайте, хватит прятаться! – насмешливо проговорил один из них, и Кирилл узнал по голосу длинноносого ковбоя, чей карабин сейчас лежал у него под боком. – Эй, Васкес! От кого ты таких крепостей понастроил?

– От любителей покататься на чужих лошадях, – выходя на свет, сказал один из дозорных.

Он снова сел к костру и поднял с песка свою кружку.

– Томми, заведи коней за фургоны, – распорядился длинноносый. – В этой гостинице конюшня внутри, а люди спят снаружи, как собаки.

– Ты зря ехидничаешь, – сказал один из всадников. – Индеец может увести лошадь даже днем, и ты ничего не заметишь. А про ночь я и не говорю. Может, сейчас вокруг нас уже залегли команчи.

– Я бы их носом учуял. Томми, поставил лошадей?

– В уголок, всех рядом.

– Это хорошо. Пегую не видел?

– Там она. Я ее враз узнал. Шея белая, круп бурый. Седло мексиканское, чепрак под седлом меховой.

– Я так и знал! – Длинноносый сел на корточки у костра и, плюнув в костер, спросил дозорных: – Вы, парни, знаете, чья кобыла у вас ночует? Это лошадка Фрэнка Келси.

– Да ну. А где он сам?

– Мы попросили его держаться подальше. Очень хорошо попросили. Так что больше вы его не увидите.

Всадники расселись вокруг огня. Кирилл, прячась за колесом, разглядывал своих врагов.

– Я еле-еле дотерпел, когда их компания подъезжала к колодцу, – качая головой, говорил один. – Руки так и чесались, чтоб разрядить в этого щеголя весь магазин.

– У Фрэнка из спины вылетел здоровый кусок мяса, – вторил ему другой. – Я сам видел, как он прилип к ограде колодца…

– Жалко, что остальные успели залечь за оградой.

– Да, ограда их спасла. Было бы нас тогда побольше, мы б их не выпустили.

– Ничего-ничего. Неплохо мы их проучили. Будут знать.

Длинноносый отошел от костра и направился к лошадям. Походив среди них, он вернулся и сказал:

– Да, пегая та самая. И вороная на месте. Кто на них приехал?

«Чего он хочет? – думал Кирилл. – Навалиться на нас, пока мы спим? Тогда к чему все эти разговоры? Он уже узнал лошадей, что еще ему нужно? Сейчас землекопы покажут ему, где мы легли, и все. Надо бы разбудить Брикса…»

Но он не стал будить приятеля. Почему-то ему казалось, что длинноносый Мендоса вовсе не стремится затевать свару.

– Кто на них приехал?

– Не наши. Двое парней с нами ночуют, – сказал дозорный.

– Что за парни? – спросил длинноносый. – Один постарше, второй совсем мальчишка?

– Точно. Ты их знаешь?

– Не ваши, значит… – Мендоса оглядел своих стрелков и сказал: – Ну, пусть двое. Двое так двое. Как же вы их пустили к себе, и даже не спросили, кто они такие?

– А зачем спрашивать? – прозвучал снисходительный голос того из дозорных, кого называли Васкесом. – Я и так вижу, что они не индейцы, не торговцы и не городские бездельники.

– Да, – язвительно протянул длинноносый, – в этой гостинице вход свободный.

– Конечно, – сказал Васкес. – Даже тебе, Мендоса, найдется место. Устраивайся со своими вон в том фургоне, там никого нет.

– Куда они едут?

– А мне-то какое дело?

– Предупреди их, чтоб не портили изгородь. За покушение на собственность у нас могут и повесить сгоряча. Есть дорога, пускай пользуются. Пока.

– Предупрежу, – сказал Васкес.

«Да он просто струсил! – догадался Кирилл. – И не может сказать, что у него на нас зуб! Наверно, боится, что его на смех поднимут, если он расскажет, как мы его обезоружили!»

– Пускай пользуются нашей дорогой, пускай. Все равно мимо колодца не проедут. – Мендоса саркастически усмехнулся и снова разлегся у костра. – А ты что, так и будешь всю ночь караулить?

– Говорят, банда Джеронимо объявилась.

– Да разве он еще живой? – спросил один из ковбоев. – Я слышал еще в полку, что его давно поймали и расстреляли.

– Точно, – сказал длинноносый. – И голову его отрезанную я в газете видел. Сам видел.

– Путаешь ты, – сказал Васкес. – Это Мангаса поймали. Мангас Колорадас. Тот все время с мексиканцами воевал, а с белыми жил в мире. Но только до тех пор, пока на его землях золото не нашли. Понаехали старатели. Сам знаешь, какая там жизнь пошла.

– Ты что-то имеешь против старателей? – спросил кто-то. – Я по молодости и сам золотишко мыл. Подходящая работа для мужчины. Не то, что за коровами ходить. Так что ты имеешь против старателей?

– Мне все равно, – сказал Васкес. – Но индейцам не все равно. Им, наверно, не нравилось, что в их деревню приходят пьяные мужики и начинают за девками гоняться.

– Что-то я не понимаю, Мендоса, – протянул ковбой. – Какие-то разговоры тут у вас идут непонятные. Эти твои пастухи, наверно, больше любят индейцев, чем белых людей.

– Остынь, Браун, – сказал ему длинноносый. – Ты не у себя в Мериленде. Здесь свободная земля, и люди говорят, что хотят. А если тебе не нравятся разговоры, можешь ночевать в другом месте. Давай, Васкес, рассказывай дальше. Что там приключилось с этими старателями?

– Приключилось то, что они сами на себя накликали, – спокойно продолжал Васкес. – Апачи долго терпели. И Мангас долго пытался все уладить миром. Ему какое-то время удавалось удерживать своих молодых воинов от стычек с белыми.

Потом он отправился к старателям, начал их уговаривать, чтоб они перебрались подальше. Они с ним поговорили по-своему. Всей толпой его отмутузили. Бросили подыхать в сточную канаву. Он отлежался в канаве, пришел домой, помылся, накрасился и снова вернулся к старателям. Но уже не один. Не знаю, сколько он там поубивал, но старателей с тех пор там не было. Зато пришла кавалерия.

– Мангаса поймали, только не солдаты, а сами старатели, – сказал ковбой в сером кепи. – Давно уже. Подстроили ему ловушку, заманили и скрутили. Сначала хотели убить, потом сообразили, что на этом деле можно заработать. За Мангаса ведь обещали вознаграждение. Сдали властям. Даже судить его, кажется, собирались. Только он до суда не дотянул. Держали его в крепости, там он и погиб. При попытке к бегству.

Последние слова он произнес так выразительно, что некоторые засмеялись.

– Хотели из него чучело сделать, – продолжал стрелок. – Да только он больно здоровый был. Так что придумали? Голову отрезали, подкоптили и отправили в Вашингтон. Ты, Мендоса, наверно, эту самую голову и видел в газете.

Кирилл дождался, когда пятерка длинноносого устроится на ночлег в фургоне, и только тогда позволил себе заснуть. Он спал беспокойно. Прямо в ухо ему сопел Энди, а в тихом разговоре у костра то и дело звучали тревожные слова – индейцы, пожары, война…

Утром он увидел, как стрелки Смайзерса выехали из лагеря, не дожидаясь завтрака. Как только они скрылись между холмами, Энди поднял голову и сказал:

– Я всю ночь ждал от них какой-нибудь пакости. Знаешь, Крис, самая тяжелая работа на свете – притворяться спящим.

– У тебя неплохо получилось.

– Ты их хорошо разглядел?

– Пятеро. Главаря зовут Мендоса…

– Да я все слышал, – перебил его Энди. – Ты скажи, какое у них оружие.

– Револьверы и винчестеры.

– Ты уверен, что винчестеры? А вот таких карабинов, как у нас, ни у кого не видел?

– Нет.

Энди довольно улыбнулся и провел ладонью по граненому стволу карабина:

– Мендоса сделает все, чтобы вернуть себе этот «Шарпс». Да только мы тоже не простачки. Давай собираться.

Оседлав лошадей, они подошли к угасающему костру. Васкес, полный и седой, с длинными усами подковой, сидел у огня так же спокойно и неподвижно, как ночью.

– Спасибо за ночлег, – сказал ему Энди. – Желаю поскорее закончить с изгородью.

– Сегодня закончим, – кивнул Васкес. – У ковбоев прибавится работы. Раньше они охраняли только коров. Теперь еще и забор охранять придется.

– Дорога на Каса Нуэва свободна? Или тоже перегородили?

– Большая дорога свободна. Тропа перекрыта, – сказал Васкес. – У вас есть кусачки?

– Да, конечно, пятидесятого калибра.

– Подойдет, – кивнул Васкес. – Вернуться на дорогу – слишком большой крюк.

– Да, большой, – согласился Энди. – Но на дороге есть колодец.

– Есть, верно. В пятнадцати милях отсюда. А на тропе только пересохший ручеек.

– У этого колодца, я слышал, кого-то убили.

– Да, у этого, – кивнул Васкес. – Кстати, в пересохшем ручье легко можно докопаться до воды. Дать вам лопатку?

«Вот еще один хороший человек, – подумал Кирилл. – Этот невозмутимый седой мексиканец хочет уберечь нас от встречи с Мендосой и его шайкой. Но, кажется, его усилия напрасны. Энди ни за что не согласится, потому что тогда все подумают, что он струсил. Кто подумает? Перед кем он хорохорится? Передо мной, что ли? А если засада? А если нас убьют?»

– Наверно, лучше сделать крюк, но напиться из колодца, – беззаботно сказал Энди. – И забор ваш портить не придется.

Васкес удовлетворенно кивнул, словно экзаменатор, услышавший правильный ответ.

– Но ваши «кусачки» далеко не прячьте, – предупредил он. – Там шатаются головорезы Смайзерса. Кто знает, что у них на уме…

– Я знаю, – улыбнулся Энди Брикс.

Фургоны землекопов остались далеко за холмами, когда Энди остановился возле глубокого оврага.

– Ты когда-нибудь стрелял из «Шарпса»?

– Не приходилось.

– Это нетрудно.

Они спешились и размотали одеяло, в которое было завернуто все захваченное оружие. Кирилл не стал задавать лишних вопросов, а просто повторял все действия Брикса – сначала надел широкий пояс с длинными патронами для карабина, затем, поверх него – с револьверными патронами. Перекинул через плечо ремешок кобуры и приладил ее под мышкой. Вторую кобуру приспустил так, чтобы ствол револьвера касался середины бедра. Нацепив на себя всю амуницию, Кирилл подумал, что с таким грузом вряд ли сможет забраться на лошадь.

– И что, – спросил он, – мы теперь так и будем ходить?

– Да, – бросил Энди, разглядывая на свет ствол карабина.

– Тяжело с непривычки.

– А так – легче?

Энди кинул ему карабин, и Кирилл едва удержал его в руках.

– Ничего себе! Нет, я лучше с винчестером…

– В следующий раз. А сегодня нам понадобится старина «Шарпс». Не каждый день приходится идти вдвоем на пятерых.

Кирилл сразу перестал замечать тяжесть оружия.

– Думаешь, они нам устроят засаду?

– Тут и думать нечего. У колодца. Наверно, уже залегли, ждут. Но нам торопиться некуда. Вот, смотри, оттягиваешь эту скобу вниз, открывается затвор. Заталкиваешь сюда патрон, скобу поднимаешь – и готово. Ну-ка, попробуй сам…

Кирилл попробовал – и прищемил палец. Его бросило в жар от стыда, и он сказал:

– Мне надо немного позаниматься.

– Нет, – сказал Энди Брикс. – Тебе надо много заниматься. У нас есть время. Подъедем к колодцу, когда солнце начнет садиться. И когда Мендоса дойдет до кипения.

– Или ему надоест, и он уйдет, – сказал Кирилл, вынимая и снова вставляя патрон, на этот раз удачнее.

– Тебя это огорчит?

– Пожалуй. Хотелось бы закончить с ними поскорее.

Кирилл сказал это вовсе не потому, что так уж рвался в бой. Нет, он-то как раз с удовольствием проехал бы лишнюю сотню миль, только бы не сталкиваться с длинноносым. Но ему казалось, что такой ответ понравится Бриксу…

Однако Энди нахмурился.

– В семнадцать лет не ценишь жизнь. Ни свою, ни чужую. Надеюсь, ты доживешь хотя бы до тридцати, как я, чтобы этому научиться. Ну, а пока я научу тебя стрелять.

Из Энди Брикса мог получиться идеальный педагог. Он был терпелив и настойчив, он подмечал малейшие ошибки и мог объяснить, как от них избавиться. И он знал такое, о чем Кирилл и не подозревал. Например, оказалось, что лучшее положение для стрельбы из винтовки – сесть на землю и опереть локти на согнутые колени широко расставленных ног.

Нет, даже не локти, а руки повыше локтей. Такое положение наиболее устойчиво. Можно, конечно, просто лечь на землю, по-солдатски. Ну а если ты лежишь в траве, или в грязи, или среди кустов? Как тогда целиться? Кроме того, затворная скоба у «Шарпса» откидывается вниз. Значит, лежа пришлось бы каждый раз при перезарядке поворачиваться набок. Нет, Энди свое дело знал!

Сесть, зарядить, изготовиться, разрядить, перекатиться в сторону, и все сначала… У Кирилла от усталости просто руки отваливались, когда его беспощадный наставник сказал:

– А теперь можем и пострелять.

Он подобрал пару кусков песчаника и ушел с ними в дальний конец оврага. Кирилл, следя за ним, подсчитывал шаги. Пятьдесят. Соорудив мишень, Энди вернулся.

– Можешь потратить три патрона.

После первого выстрела Брикс сказал:

– Ну, это, конечно, случайность. Но все же – хороший знак.

После второго выстрела от мишени остались только осколки, разлетевшиеся в разные стороны.

– Хватит, – махнул рукой Энди. – Поехали. А то наш Мендоса и вправду уедет. Где потом его искать?