Текст книги "Гарнизон не сдается в аренду"

Автор книги: Евгений Костюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 13. Под огнем

Машина нетерпеливо сигналила, пока он бежал к жилому корпусу. Гранцов хотел переодеться и прибрать в комнатах, чтобы достойно встретить внезапного гостя.

Он расправил смятую постель, затолкал под койку сапоги и ватник, смахнул крошки с тумбочки и задумался, куда бы пристроить коробки с патронами. Тут-то он и увидел, как через ворота неловко перебираются ребята в сером камуфляже.

Их было двое, пустая машина с раскрытыми дверцами осталась перед запертыми воротами.

Он видел ее сквозь проволочное заграждение. Серая «Нива» стояла вплотную к воротам, так что они смогли сначала встать на ее капот, а уже оттуда перемахнуть через высокие створки.

Гранцов присел перед окном, выглядывая из уголка. Двое в камуфляже зашли за угол штаба, и тут же затрещали короткие очереди.

Он сорвал двустволку со стены. «Вот и началось, – подумал он, загоняя патроны. – С опережением. Как всегда внезапно».

«Внезапно только старость приходит, – учил его когда-то комбат. – Ко всему остальному разведчик всегда готов».

И сейчас, мокрый и босой, распаренный после бани, еще чувствуя вкус губ Регины и миндальный запах ее волос, он все равно был готов ко всему. Неважно, кто эти люди, неважно, зачем они здесь, неважно даже сколько их. Важно одно – это враги. Они вооружены. И они хотят его убить.

Он пересчитал патроны с пулями и рассовал их в задние карманы джинсов. Это были хорошие пули, «люберчанки». Жалко тратить на каких-то негодяев. Что ж, какому-то лосю или кабанчику сегодня сильно повезло.

Двое в камуфляже стояли перед крыльцом штаба. Один из них, рыжий, стрелял по двери, другой, бритоголовый, поднял автомат над головой и бил короткими очередями по окнам. Автомат дергался в его руках, и пули с визгом рикошетили от кирпичной стены.

– Ну, ты чё ващще! – заорал рыжий, когда у самых его ног ударила одна из отскочивших пуль. – Ты смотри куда бьешь, падла!

– Сам смотри, козел, – крикнул бритый. – Из-за тебя тут застряли! Иди пошукай, как он там. Вот хачик, заперся, козел.

– Была бы граната, – сказал рыжий. – Милое дело. Засылаешь пару гранат, и все дела.

Он пнул ногой дверь, но она не поддалась. Тогда он поднял автомат, и раздался одиночный выстрел.

– Дай очередь по замку! – крикнул бритый.

– Да пустой я, – сказал рыжий, отстегивая магазин.

«Пустой. Пока не перезарядил, этот рыжий безопасен», – решил Гранцов и перевел ствол на бритого. Тот стоял неудобно, боком. Можно было бы выстрелить в голову, но Вадим не хотел рисковать. Он свистнул, как делал это на охоте, чтобы остановить бредущего зверя. И когда бритоголовый удивленно повернулся к нему, Гранцов нажал на крючок.

Выстрел из ружья прозвучал громче и сочнее, чем автоматная сухая трескотня. Бритый выронил автомат и схватился за живот, прежде чем повалиться на песок.

– Эй, ты чё, мужик! – крикнул рыжий, вставляя магазин.

Гранцов выстрелил и в него, наведя в пояс, и укрылся за углом. Второй выстрел показался ему неудачным, потому что рыжий дернулся в сторону. Он вставил в стволы новые патроны и прислушался. Как он и ожидал, были слышны шаги и тяжелое дыхание бегущего противника. Пусть подбежит поближе, решил Вадим. Но звук шагов почему-то отдалялся. Он выглянул из-за угла и с досадой выругался: рыжий убегал. Припадая на одну ногу, он бежал к воротам. Гранцов прицелился и выстрелил, чувствуя, что не попадет. Так и есть – мимо!

Тот, кого он уложил первым, вдруг приподнялся и закричал слабеющим голосом:

– Стой, козел! Куда!

Рыжий остановился, обернулся и поднял автомат. Гранцов распластался на земле. Он услышал длинную очередь, но пули щелкали где-то в стороне. Вадим поднял голову и снова прицелился, опираясь на локти. Рыжий убегал к воротам, закинув автомат за спину. Он волочил ногу – и споткнулся как раз за миг до того, как Гранцов выстрелил.

Пуля гулко ударила по створке ворот. Рыжий подпрыгнул, ловко оперся ногой на засов, подтянулся и перевалился через ворота. Хлопнули дверцы машины, взревел мотор – и «нива» сорвалась с места.

Оставался последний патрон с пулей. Гранцов перезарядил ружье и поднял голову, оглядываясь. Бритый оставался на месте. Вадим осторожно пошел к нему, держа палец на спусковом крючке.

Тот лежал на спине поперек булыжной дорожки, широко раскинув руки и скрестив ноги. Песок вокруг него был взрыт пулями и уже пропитался темной кровью.

Гранцов опустился на колено и коснулся его открытой шеи, пытаясь нащупать сонную артерию. Потом задрал веко и убедился, что перед ним покойник.

– Вот оно как, – произнес он. – Свои-то, брат, по своим не промажут. Эх, бедолага.

Теперь у него было время разглядеть лицо противника. Он понял, почему оно показалось ему знакомым за секунду до выстрела. Этих ребят он видел около спортзала, когда их подельник так неосторожно пытался напасть на Поддубнова.

Он подергал запертую дверь. Пули пробили в ней рваные щели, но держалась она крепко.

– Гошка! Открой, это я, Вадим!

За дверью было тихо. Гранцов, подтянувшись, заглянул в окно через разбитое стекло. В дежурке никого не было видно, мерцал экран монитора, да клубилась пыль штукатурки.

Он перелез через подоконник и, хрустя сапогами по битому стеклу, пошел к дальнему углу комнаты, где между ножками стола виднелось что-то бесформенное, густо засыпанное пылью и осколками.

Добросклонов лежал, натянув на голову куртку. Капли крови блестели на полу. Гранцов разглядел два темно-красных пятна на спине и струйку светлой пульсирующей крови, которая текла сквозь порванную ткань джинсов ниже колена. Он стянул с себя тельняшку и быстро перевязал ногу. Добросклонов застонал.

– Терпи, Гошка, терпи, – сказал Вадим бодро. – Если сразу не убили, значит выживешь.

Он выволок раненого наружу и, взвалив на плечи, отнес к баньке.

– О Господи, – сказала Регина. – Надо было позвать меня, а не тащить его сюда.

– Тут спокойнее, – сказал Гранцов. – Ты можешь ему помочь? Где-то здесь есть аптечка.

– Жгут давно завязал?

– Только что.

– Нож есть? – спросила она и, не дожидаясь ответа, разорвала Гошкину куртку вдоль спины. – Так, это просто глубокие ссадины… Где аптечка?

– Сама поищи, – сказал Гранцов, – я пошел. Запрись. Обе двери закрой на засов. Поняла?

– Так, осколок стекла в ране… – Регина подняла голову. – Мне нужна моя косметичка. Там пинцет.

– В аптечке найдешь. Закройся, слышишь? – настойчиво повторил Вадим. – И не открывай незнакомым, слышишь?

Он сам прикрыл за собой тяжелую дверь и отошел только тогда, когда услышал глухой стук задвинутого засова.

Повесив на шею трофейный автомат (это был короткоствольный АКСУ), он обыскал убитого и не нашел ничего, кроме запасного магазина и ножа. Он оттащил убитого к дренажной канаве и прикрыл дождевиком, который сушился на веревке, не придумав пока, что делать с трупом. Ему хотелось поскорее избавиться от него, но сначала надо было разобраться со вторым «гостем».

Если второй уехал за подкреплением, они вернутся по той же дороге, рассудил Гранцов и решил встретить их чуть раньше, чем им бы того хотелось. Последнее дело – устраивать засаду наспех, да еще одному. Вадим надеялся только на то, что он – дома, на своей территории. При удаче он мог остановить машину хорошим выстрелом из ружья, а потом из автомата перебить тех, кто в ней останется. Если они успеют выскочить, ему придется уводить их за собой по лесу и валить по одному. Хватило бы патронов. И не подвел бы автомат. Не нравилось ему это оружие, короткоствольное, ржавое и грязное. «Да ладно тебе, – пристыдил он сам себя. – Поддубнов таких уродов пальцем протыкает, а у тебя вон почти целый магазин».

Устроившись за корягой и держа под прицелом поворот дороги, Гранцов беспокоился только о Регине. Сколько она сможет высидеть в бане? Она наверняка слышала пальбу, и ей было страшно. А теперь наступила тишина, и ей, возможно, еще страшнее. Но держится она хорошо. Что там у нас в аптечке? Кажется, там были бинты, йод и вата. «Только бы она никуда не выходила», взмолился Гранцов, заслышав неясный гул приближающейся машины.

Между деревьями мелькал грязный борт. «Это уже не «Нива», – отметил Гранцов. Он опустил предохранитель автомата до первого щелчка [4]4
  первый щелчок предохранителя означает режим одиночного огня


[Закрыть]. Никаких очередей. Патроны придется беречь. Автомат лежал у него под грудью. Так его будет удобнее схватить сразу после выстрела из ружья.

Машина, наконец, показалась из-за поворота. Это был «Ниссан-патрол», и, разглядев лица Поддубнова и Железняка, Вадим опустил ружье.

Он вышел на дорогу, и джип резко затормозил.

– Майор, кто у нас? – закричал Поддубнов.

– Уже никого. Ты чего кричишь?

– У нас ЧП, – сказал Поддубнов, не выходя из машины. – Поехали, посмотришь. Серая «нива» к нам заезжала?

– Да, – сказал Гранцов, забираясь на заднее сиденье.

– Я так и думал, – снова повысил голос Поддубнов, но совладал с эмоциями и заговорил спокойнее. – Так и думал, что от нас летит. Хорошо, что впереди ехал я на «Урале», а не Железняк на своей лохматке! Только заворачиваю, – а он со всего разгона! Хлоп! Черт, я даже не понял ничего.

– Повезло нам, со страшной силой повезло, – сказал капитан Железняк, разворачиваясь. – Я все хотел Макарыча обогнать, чтоб не дышать копотью. А он не давался. И слава Богу. Мужик-то засадил вполне конкретно, еще и с горки разогнался. Гражданин Гранцов, а чего это вы с ружьем по лесу гуляете? Браконьерствуем?

– Привычка такая, – Вадим порадовался, что успел спрятать автомат под полой куртки, иначе Железняк замучил бы его расспросами.

За поворотом после длинного спуска стоял «Урал», а под ним смятая «Нива». На обочине лежало тело, покрытое куском брезента. Поодаль сидел на корточках мрачный Керимов.

– Выбросило мужика через лобовое стекло, – сказал Железняк. – Еле-еле отодрали от «Урала». В лепешку. Лучше не смотри.

– Да видел я его, – сказал Гранцов, откинув ногой брезент. – Правда, тогда у него мозги были внутри.

Керимов подошел к ним, разводя руками:

– Вадим, мы не виноваты! Он так летел, так летел! Как бешеный, честное слово!

– Знаешь, Керимыч, – задумчиво сказал Гранцов. – А ведь пацаны за тобой приезжали. Точно. Дошло до меня.

– За мной? Мы их там не видели, – Керимов оглянулся в сторону трупа и пожал плечами. – Почему на почту не поехали? Почему на базу?

– Потому что… – Вадим поежился от холода, который обдал его изнутри. – Нет, это уже слишком. Знаете, товарищи, почему они поехали на базу? Потому что они знают наш график дежурств. Они знали, что сегодня дежурит Керимыч.

– Кто это «они»? В машине один был.

– Второй у нас остался, – коротко ответил Гранцов и продолжил: – Они знали мой график в жилконторе. Они знали твой график тренировок. Они и про Керимыча знали. Однако, товарищи, эти пацаны имеют солидную базу.

– Насчет солидной базы могу сказать конкретно, – заявил Железняк. – Номер у «нивы» – блатной. Меня только что предупредили гаишники. По району мотаются машины одной серьезной структуры. Приказано не беспокоить. Придется звонить в город.

– Не спеши, – сказал Гранцов, заметив автоматный ремень, свисающий из-под искореженной двери.

Он пробрался под передок грузовика и вытянул автомат. Поддубнов и Железняк одновременно присвистнули.

– В хозяйстве пригодится, – сказал Гранцов.

– Вот так серьезная структура, – сказал Железняк. – Очень конкретная структура. Покажи-ка ствол.

– Да смотри, не жалко, – сказал Гранцов. – Можешь забрать, приобщить к делу. Только не сейчас, а завтра. Кажется, нам пора открывать филиал судебно-медицинского морга. Поехали домой, там еще один лежит.

– Что? Еще один жмурик на мою голову? – Железняк выругался, продолжая внимательно оглядывать автомат. – Ну, спасибо, товарищи браконьеры. Ты хоть представляешь, какой у меня головняк начнется?

– Никаких проблем. Наоборот. У тебя раскрытое убийство по горячим следам. Что тут думать? Один отморозок застрелил другого. На почве неприязненных отношений. Вот из этого ствола. На глазах двоих свидетелей. Потом выехал на встречную полосу, не справился с управлением и попал под «Урал». Оформить ДТП Керимыч тебе поможет.

– Грамотные все стали, – пробурчал Железняк, мотор взревел, и джип развернулся почти на месте.

Гранцов оглянулся. Дорога, насколько хватало обзора, была пуста. Если кто и поедет, «Урал» их задержит, подумал он. Но похоже, что сегодня уже никого можно не ждать.

– Слушай, капитан, отвезешь двоих наших в больницу? Один раненый, второй сопровождающий.

– Можно.

– Кто раненый? – сердито спросил Поддубнов. – Никуда я не поеду!

– Да нет, Макарыч, Гошку зацепило, брата моего. Когда эти придурки подняли пальбу, его рикошетом и зацепило.

– Отставить легенды, – сказал Поддубнов. – Говори конкретно, что стряслось?

– К нам приехали те самые пацаны, которых вы ждали на почте. Остальное ты сам видел, – сказал Гранцов.

– И все? Ты их отпустил? Не верю.

– Я хотел их взять живыми. Одного ранил. Второй удрал. И по дороге, гад, добил товарища. Вот теперь точно все.

– А с братом твоим что?

– Я же говорю, рикошет. Он заперся в дежурке, они его через окна хотели достать. Надо раненого эвакуировать, все равно он теперь не работник. Поможешь, Железняк?

– Нет вопросов. Пристроим и раненого, и сопровождающего. И остальных могу пристроить. А что, у меня места много. Есть укромный домик, можно отсидеться.

– С чего бы такая забота? – спросил Гранцов.

– А с того, – ответил Железняк и длинно выругался. – Только между нами, ясно? Это наши чисто ментовские дела, вам сюда лучше не соваться. Короче, была наводка, что в городе засекли одного клиента. Беспредельный отморозок, короче. Кликуха Везунчик.

– Ну и что? – спросил Гранцов.

– Я же говорю, отморозок. Отставник. Служил в спецназе. Комиссован через психушку. Патологическая жестокость и все такое. Короче, клиент еще тот.

Джип перевалил через гребень сопки и покатился вниз, дребезжа подвеской.

– Ты полегче, полегче, – сказал Поддубнов. – Куда разогнался-то?

Железняк снова выругался, но скорость убавил.

– Я как автомат увидел, сразу на него подумал. Номер, само собой, проверить надо, только я уже и так чувствую, что наш это «коротыш», наш.

– Чей?

– Из «собровской» оружейки. Ты рукоятку видел, Димыч? Деревянная рукоятка. Не штатная. Это умельцы из СОБРа [5]5
  СОБР – специальный отряд быстрого реагирования


[Закрыть]приспособили на «коротыши» рукоятки от старых акээмов. Ну, не дай Бог, если это тот самый ствол… Короче, на этом Везунчике лично висят пять наших убитых ребят. Давно это было, года три как. Он фуры чистил на перегонах. Наводки имел точнейшие. Останавливал только жирные трейлеры, с компьютерами, с медикаментами и типа того. Был при форме, на милицейской машине, все путем. Если с фурой был охранник, гасили на месте. Однажды его пацаны попались на перегрузке товара. Они его вложили. Но он смылся. Пока искали, они от показаний отказались. Адвокаты у них были матерые. Короче, пацаны получили условно. Через месяц ни одного уже не было в живых. Вот такой серьезный клиент, этот Везунчик, – сказал Железняк.

– А что насчет ствола? – спросил Гранцов.

– Отдельная история. Ехала фура с засадой. Пятеро собровцев сидели в кузове вместо товара. Утром фуру нашли в болоте. Борта пробиты из пулемета, в лохмотья порваны. Бойцы там же и остались, где ехали. Внутри. Но уже без оружия, патронов и документов. Кто-то Везунчику стукнул, что засада будет. И он наших положил.

– Серьезный клиент, – сказал Гранцов. – С пулеметом.

– Короче, после этого эпизода Везунчик испарился. Он же знает, что такие вещи не прощают. И никакие адвокаты его теперь не отмажут. Испарился, сука. На трассе целый год никого не убивали. Потом, конечно, опять начали грабить, но уже без крови. А Везунчик, говорят, перешел на чисто легальное положение. Сделал пластическую операцию за границей. Базировался где-то в Прибалтике. Поднялся на медяшке и нефтянке [6]6
  «медяшка», «нефтянка» – операции с цветными металлами и нефтепродуктами


[Закрыть]. А теперь на родину, сука, потянулся. Думал, не узнают его.

– Как же его узнали?

– Он приехал на сходняк, тамбовские пригласили. Как обычно, кабак и все такое. Сауна. Девочки. В бане его опознала проститутка из подсадных. Есть у Везунчика особая примета. У него между лопаток татуировка. Морда тигра, – Железняк снова выматерился и добавил: – Короче, раз к вам заехали пацаны с нашим стволом, значит, у вас проблемы с Везунчиком. А если на вас наехал Везунчик, вам ничего не светит. Так что лучше пока отсидеться, а я среди своих посоветуюсь, как его зацепить наверняка.

– Некогда отсиживаться, – сказал Поддубнов. – Завтра целая толпа гостей.

– Это уже не гости, – поправил его Керимов. – Это хозяева.

– Хозяева здесь – мы, – сказал Вадим Гранцов.

Часть 2. Западня

* * *

Она тоже когда-то верила в возрождение.

Все началось в казино. Это был удачный вечер. Деньги легко приходили и еще легче уходили, превращаясь в жетоны и коньяк, ее любимый «Реми Мартен». Было весело, но как-то пусто. И слова случайных соседей вдруг показались глубокими и важными. Они тоже играли, и тоже понемногу выигрывали. Они угощали ее, она угощала их, запасы жетонов незаметно таяли, но это никого не огорчало, потому что они были слишком увлечены новым знакомством. Окончательно проигравшись к утру, договорились встретиться вечером в очень интересном месте. Впервые она не ощущала привычной утренней опустошенности. Она прибежала на встречу, волнуясь, как школьница перед первым свиданием. И ей все понравилось в Институте. Красивые жизнерадостные люди, которые приезжали на дорогих машинах, но были одеты в потертые джинсы. Атмосфера бескорыстия и участия. Старинная мебель в кабинетах. Особенно ей понравилось, что ее сразу приняли как равную, обращались за советом. На семинаре шла речь о типах личности. Ей дали такую же анкету, как и всем остальным. На следующем семинаре он узнала о себе все. По многим параметрам у нее были отличные оценки, но кое-что в характере не мешало бы и подправить. Почему нет? Она прошла курс «шлифовки» всего за сто долларов. Особых перемен в характере не произошло, но она бросила курить и пить – просто пропало желание.

Она и не заметила, как перестала работать. Проводила все время в Институте. Приветливые люди окружали ее, не отпуская ни на минуту, восхищаясь ее умом, ее английским, ее работоспособностью. Через месяц она уже сама раздавала и обрабатывала анкеты, через два сама приводила в Институт новичков, а еще через какое-то время ее отправили в Грецию на переподготовку.

Устроившись в удобном кресле «Боинга», она притворилась спящей, просто чтобы побыть одной и подвести предварительные итоги. Никакие тесты и анкеты не раскрыли (она надеялась) ее истинных намерений. Еще тогда, в казино, она захотела узнать, откуда у ее собеседников такие деньги и такая машина. Ответ оказался пугающе простым – эти деньги люди сами отдавали им, получая взамен чувство превосходства над окружающими. Неглупые образованные люди бросали семью и работу, чтобы устроиться добровольцем-волонтером в Институт. Стены Института ограждали их от прежней жизни с ее неразрешимыми проблемами и докучливыми обязанностями. Например, волонтеры питались в Институте, потому что только здесь могли безо всяких хлопот получить правильную пищу. Волонтеры и жили в Институте, в более-менее обустроенных комнатках, потому что только здесь они были надежно защищены от враждебного воздействия внешнего мира. И каждый успешный шаг волонтера незамедлительно отмечался наставником и поднимал его на одну ступеньку в бесконечной иерархии Института. Бесплатное путешествие в Грецию было одной из таких ступенек.

Для кого-то Греция – это море, вино, магазины. Для волонтеров она превратилась в душный отель с внутренним двориком и мелким бассейном. Персонал с трудом изъяснялся на ломаном английском. По телевизору шли только местные программы. По радио целый день крутили сиртаки. Впрочем, у волонтеров все равно не было времени даже на радио. Днем тянулись бесконечные семинары, ночью приходилось заполнять анкеты в виде толстых брошюр. (Она уже знала, что эти «талмуды» никогда не читают целиком, а проверяют только десяток ответов на ключевые вопросы). Перед каждым приемом пищи они собирались во дворе и исповедовались, рассказывая о своем детском страхе, юношеских комплексах, тайных желаниях. Потом – ритуальное вхождение в воду, потом скудный стол и снова семинары. Слова, слова, слова.

Семинар, рассчитанный на неделю, длился уже месяц. Вопросы повторялись по кругу, и она подумала, что руководители просто забыли о бедных постояльцах отеля. Но однажды она нашла в коридоре пакет с мусором. Наверно, его обронила горничная, убиравшая в номере, где жили руководители семинара. В пакете оказались какие-то обертки, пластиковые бутылки и смятые газетные вырезки.

Она машинально подняла пакет и донесла его до мусорного контейнера. Но, прежде чем выбросить, вытянула из него все газеты. Никому не сообщив о своей находке, она жадно набросилась на бульварное чтиво. И новости ее ошеломили. Все эти газеты писали об Институте, который попал в скверную историю. История была настолько скверной, что могла закончиться его полной ликвидацией. Сразу в нескольких странах начались судебные процессы, возбужденные хаббардистами, которые обвиняли Институт в краже интеллектуальной собственности. Понятно, что высшему руководству сейчас было просто некогда вспомнить о нескольких волонтерах, застрявших в Греции.

Однажды ночью она, голая, изнывая от жары, расхаживала босиком по ковру, обдумывая разные варианты возвращения домой. Неожиданно в ее номер без стука вошел бритоголовый человек в черных очках.

– Извините, – сказал он, подслеповато щурясь. – Я ничего не вижу.

Она даже не прикрылась, ей было все равно.

– Какой это номер? – спросил он, протирая очки.

Она не отвечала.

– Русская? – спросил он.

– Какая разница, – сказала она.

– Стаканы есть? Не хочу с чучмеками пить, – сказал он и взболтнул плоскую бутылку. Бутылка была зеленая, матовая. «Реми Мартен». Он уверенно уселся на ее кровать и снял свою майку от Версаче.

– Жара. Дай стаканчики. – На спине у него была странная татуировка, оскалившийся тигр. – Коньяк надо закусывать лимоном. Тогда каждый новый глоток будет как первый.

Он многому научил ее в ту ночь.

После третьей рюмки он спросил:

– Какие проблемы, девочка? Ты что такая кислая?

И она рассказала ему о своих проблемах.

Удивительно, но ее рассказ обрадовал человека с татуированной спиной. Он тут же поведал ей еще пару подобных историй, когда одни аферисты уничтожали других с помощью вполне законных процедур. Побеждали те, кто мог нанять более дорогих юристов. То есть все было справедливо – побеждал сильнейший.

– У хаббардистов с этим все в порядке, – сказала она. – Значит, нам конец?

Он ласково потрепал ее по коленке.

– Тэйк ит изи, девочка, я еще не закончил.

Человек с татуированной спиной знал и другие истории – когда судебные процессы разваливались из-за свидетелей, которые вдруг отказывались от показаний или попросту исчезали. Он сказал, что ему и самому приходилось этим заниматься. И сейчас он не видит причин, почему бы ему не взяться за это дело. А то обстоятельство, что процессы начались сразу в нескольких странах, его абсолютно не пугает. Наоборот, возбуждает. Потому что за большую работу и платят больше.

– Зря ты надеешься заработать на Институте. Если бы у нас было много денег, мы бы наняли дорогих юристов, – засомневалась она.

– Деньги – это бумажки. Фантики. Мне деньги не нужны, они у меня и без вас имеются, – засмеялся он и рассказал, как принято расплачиваться в подобных случаях. К примеру, выручил он из такой беды один коммерческий банк. Денег никаких не взял. Просто вошел в состав учредителей.

– Но Институт – это не банк, – попыталась объяснить она. – Мы не занимаемся финансами. Мы занимаемся возрождением.

– Знаю, – кивнул человек с татуированной спиной и разлегся на ее постели.

Он уже все знал. Ему нравился такой бизнес. Особенно понравилось ему, что после возрождения человек с помощью Института получал новое имя. Полный пакет новых документов. Это было очень разумно, ведь под старым именем все его знали как наркомана, или алкоголика, или преступника. А с новым именем он начинал абсолютно новую жизнь.

– Я не знала об этом, – призналась она.

– Так знай. И завтра скажи своему руководителю, что хочешь сменить имя. Только поймай его на завтраке, до занятий. Сделаешь?

– Попробую.

– Сделаешь. А пробовать надо в другом месте, девочка, – и он потянул ее к себе.

Она не опоздала к завтраку. И на семинарах была даже активнее, чем раньше. И в этот же день ее отвезли на виллу в горах, где самый главный босс поговорил с ней по-английски. Говорили о пустяках – аквариумные рыбки, бридж, засилье черных в музыке и спорте, аборты, развал Союза, что-то еще… Она отвечала правильно. Босс осторожно упомянул о юридических стычках с конкурентами, и она, так же осторожно, упомянула о своем знакомом, который умеет решать подобные проблемы. С виллы ее увезли в коттедж на берегу моря, и целых два дня она блаженствовала на пляже. В Питер она вернулась уже Восьмой. И прямо из аэропорта позвонила своему спасителю. Теперь она знала, как стать богатой и свободной.