Текст книги "Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров"
Автор книги: Евгений Майбурд
Жанр:
Экономика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)
Глава 7
Наука в открытом море
Вообще говоря, нет такой выгоды, которая не была бы связана с ущербом для других.
Монтень
Слово «меркантилизм» возникло в XVIII в. Его произвели от итальянского мерканте" (и того же корня французского и английского слов) – купец. Меркантилизмом – купеческой идеологией – презрительно назвали мыслители века Просвещения совокупность взглядов, казавшихся им ошибочными и нелепыми. Сегодня это наименование употребляется без иронии и пренебрежения.
Что значит «меркантилизм»?
Прежде всего отметим, что меркантилизм никогда не был единой систематической теорией, которую излагали бы мыслители, передавая от учителей к ученикам. Не было такой научной школы и не было самоназвания, которое позволяло бы авторам осознавать себя представителями какого-то общего течения мысли. То, что впоследствии было названо общим именем меркантилизма, было, по сути дела, совокупностью представлений и частных мнений множества различных лиц (часто не подозревавших о существовании друг друга) наряду с мероприятиями хозяйственной политики европейских государств в XIV–XVIII столетиях.
При этом вовсе не всегда политика отражала мнения, которые мы находим в трактатах той эпохи[16]16
Прославленный трактат Т.Мана «Богатство Англии во внешней торговле», который, как считается, содержит более или менее полное изложение основных принципов идеологии зрелого меркантилизма, вышел из печати в 1664 г., когда политика меркантилизма насчитывала уже лет двести. В целом, можно сказать, что политика меркантилизма возникла раньше меркантилистской литературы, но уже в конце XVI в. мнения лучших писателей стали опережать политику.
[Закрыть]. Последние – точнее, то общее, что можно в них обнаружить, – и являются в основном предметом нашего рассмотрения. Это общее во взглядах различных авторов мы будем называть идеологией меркантилизма в отличие от политики того же названия. Названная идеология не оставалась неизменной, в течение нескольких столетий она развивалась и обогащалась. Иногда предлагают различать три фазы меркантилизма: раннюю, зрелую и позднюю. Но границы между ними слишком расплывчаты, а поздний меркантилизм слишком непохож на «просто» меркантилизм. Так что дело не в фазах, а в сути.
Авторами экономических работ в ту эпоху работы эти обычно называют памфлетами) были, как правило, не профессиональные мыслители, а люди практики: купцы, промышленники, финансисты, служащие торговых компаний.
Они мало теоретизировали. Они посвящали свои литературные труды конкретным экономическим вопросам, формулировка которых часто выносилась в названия памфлетов, пространные и многословные. Вот несколько примеров:
"Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные месторождений драгоценных металлов (Антонио Серра, Италия, 1613);
"Свободная торговля, или способы сделать торговлю цветущей, где причины упадка в королевстве открыты, а средства его удалить – представлены" (Эдуард Миссельдейн, Англия, 1622);
"Правдивое раскрытие причин упадка торговли и уменьшения количества денег в стране, с указанием средств против этого" (Аноним, Англия, 1621);
"Выгода и благосостояние Англии, заключающиеся в увеличении запасов и расширении торговли этого королевства" (Сэмюэл Фортрей, Англия, 1663).
Повторение упоминаний об упадке страны – не случайное совпадение. Почти все меркантилистские авторы так или иначе воспроизводили этот мотив, даже если и не выносили его в название. Редко кто при этом заботился об обосновании такого представления – они исходили из него как из аксиомы, которую должны разделять их читатели.
Точно так же относились они и к своим теоретическим установкам. Иногда для обоснования своих предложений они позволяли себе рассуждения, какие сегодня можно признать теоретическими обобщениями. Однако найти в этих памфлетах что-то похожее на последовательную теорию удастся едва ли. Очень многое полагалось само собой разумеющимся. Только изучение множества трактатов того времени, предпринятое учеными XVIII–XX вв., позволило выявить ту, если можно так сказать, теоретическую подкладку, которая находилась в основе суждений меркантилистских писателей и о которой мы говорим в этой главе.
Тот факт, что никакой общей теории меркантилизма не существовало, придавал этой идеологии своеобразную силу и устойчивость. Ведь нет ничего устойчивее, нежели бессознательные представления. Нет ничего сильнее неосознаваемых предрассудков – они зачастую вернее управляют поведением и мнениями людей, чем сформулированные нормы и писаные законы. Давно уже изменилась жизнь, появились совсем новые проблемы, сказано много умных слов о необходимости перемен, но пережитки прежнего сознания по-прежнему влияют на поведение людей и жизненную практику. Их силу хорошо ощутит Адам Смит, когда подвергнет резкой критике торгово-колониальную политику Великобритании. Но все это будет гораздо позже описываемых здесь событий.
Начало меркантилистской литературы
Едва ли не первым произведением, где отчетливо проявились основные начала идеологии меркантилизма, был трактат уже знакомого нам Жана Бодена «Шесть книг о Республике» (1576). Мыслитель широкого диапазона, Боден исследовал здесь общие условия благосостояния и устойчивости государств. В числе прочего он весьма одобрительно отозвался об энергичном вмешательстве государственной власти в дела промышленности, о высоких пошлинах на ввоз промышленных изделий и низких – на ввоз пищи и сырья. Большое значение придавал он также росту народонаселения страны. В ряде моментов, однако, Боден вышел за рамки рассматриваемой нами идеологии и высказал такие мнения, какие зазвучали у других мыслителей через сто и даже двести лет.
В 1581 г. в Англии вышло сочинение под названием, которое можно перевести как "Беглое обсуждение английской политики". Посвященное королеве Елизавете I, оно было подписано инициалами W.S. Публика тут же заподозрила в авторстве Уильяма Шекспира, тем более что написано оно было в форме диалога и прекрасным языком. В разговоре принимают участие четверо: рыцарь, фермер, купец и доктор теологии, который делает окончательные выводы. Как выяснилось позже, памфлет написал УИЛЬЯМ Стаффорд.
В диалоге Стаффорда высказаны следующие соображения. Порча монеты государством не обогащает страну, а вредит ее богатству. Если к находящейся в обращении монете власть добавляет новую, менее ценную, но по тому же номиналу, то более ценная монета утекает за границу. И никакие запреты не достигнут цели. Столь же невыгодно заставлять иноземных купцов тратить деньги у нас: за свои товары они возьмут больше наших. Нельзя разрешать вывоз нашего сырья, ибо оно перерабатывается за границей, и когда продукты переработки ввозятся обратно, мы платим за свое же сырье, за все иностранные таможенные пошлины, за все наши же ввозные пошлины.
"Все, что приобретается у нас иностранцами, уходит от нас навсегда. Напротив, что мы приобретаем друг у друга, остается дома". Отсюда следует необходимость государственного покровительства отечественной торговле. Но не всякую торговлю нужно поощрять. Есть три рода торговли: – только удаляющая деньги из страны (торговцы колониальными товарами и вином, модистки…);
– тратящая здесь все деньги, которые здесь – же и заработаны (портные, мясники, булочники…);
– ввозящая деньги из-за границы (вывоз продуктов обработки шерсти, кож…).
Покровительствовать следует только третьему роду – экспортным отраслям. И вывозить нужно не сырье, а продукты его переработки.
Земледелие не может ни занять всех работников страны, ни обеспечить всех заработком. Промышленность – дело более важное.
Однако государство должно действовать не запретами, а пошлинами и налогами. Таковы идеи Стаффорда.
В 1601 г. в Англии вышел памфлет Джерарда Малейнса "О раке, разъедающем английское государство". Автор уверен, что богатство страны уменьшается, и называет три причины этого: вывоз денег, слишком дешевая продажа отечественных товаров за границу, слишком дорогая плата за иностранные товары. Суть предложений Малейнса сводилась к тому, что государству обязательно следует вмешиваться во внешнюю торговлю, чтобы денег в стране оставалось больше, чем уходит из нее. Для этого нужно делать так, чтобы выручка от продажи английских товаров превышала расход на покупку иноземных.
Эдуард Мисселдейн в упомянутом выше памфлете тоже делает акцент на недостатке денег в королевстве и считает, что страна клонится к упадку. Он также выступает за запрет вывоза сырья.
"Трактат о политической экономии" Антуана де Монкретьена тоже относится, так сказать, к первому поколению меркантилистской литературы (1615). О земледелии там ничего не говорится, основное же внимание уделяется внешней торговле и колониальной политике. Он всецело стоит за контроль государства над промышленностью и против свободы торговли, которую он считает гибельной.
Количество авторов-меркантилистов и их памфлетов не поддается исчислению. Один английский историк начала нашего века насчитал 2377 названий только в одной Англии до 1764 г. Из наиболее заметных авторов назовем: в Англии (помимо уже упомянутых) – Ралей, Поттер, Чайлд, Темпл, Давенант, Кок, Брент, Колпепер, Джи; в Италии – Серра, Борджиа, Беллони, Дженовези; в Испании – Устарис; в Германии – Борниц, Безольд, Бехер, Горнек, Юсти; в Австрии – Зонненфельс. Многие авторы выступали анонимно. Следует назвать также выдающегося государственного деятеля Жана Батиста Кольбера (1619–1683), по имени которого политику меркантилизма иногда называют кольбертизмом (точнее, видимо, было бы называть этим словом только политику правительства Франции при Кольбере). Он не оставил после себя трактатов, взгляды его выражены в многочисленных письмах, служебных записках, инструкциях для чиновников и других документах. "Мы должны завоевать народы нашей промышленностью, – говорил Кольбер, – и победить их нашим вкусом".
Основы идеологии меркантилизма
Стоит вернуться к названию памфлета Монкретьена. Заглянув назад, в главу 0, мы напомним себе, что выражение «политическая экономия» означало в те времена принципы управления хозяйством страны. Государственная власть рассматривалась приверженцами меркантилизма как нечто вроде хозяина в большом хозяйстве. Точнее, как управление большого города.
Идеологию меркантилизма легче всего понять, представив принципы средневекового городского хозяйства перенесенными на уровень целой страны.
В основе идеологии меркантилизма лежали следующие предпосылки:
1. Богатство создается трудом, но выражается в золоте и серебре.
2. Конкуренция вредна, ее нужно избегать и предотвращать.
3. Государственная власть должна обеспечивать монополии отечественных коммерсантов внутри страны и на внешних рынках.
Понятие труда было предельно широким и включало деятельность ремесленников, купцов, лавочников, приказчиков и промышленных предпринимателей.
На внутреннем рынке необходимыми признавались те же средства предотвращения конкуренции, какие были опробованы в средневековом городе:
– законы об ученичестве, регулирующие численность и квалификацию предпринимателей;
– регулирование цен и заработной платы;
– регламентация приемов производства и стандартов качества продукции;
– порядок выдачи привилегий и предоставления монопольных прав на производство и торговлю;
– защита внутреннего рынка от проникновения иностранных товаров, которые могли бы конкурировать с продуктами отечественной промышленности или предметами, которые тоже ввозятся из-за границы, но отечественными купцами;
– мероприятия, препятствующие оттоку за границу золота и серебра;
– мероприятия, стимулирующие приток из-за границы золота и серебра.
Внутри страны государство для этих целей располагало такими средствами, как законодательство, полиция и таможня.
Для эффективности внешней торговли создавались большие торговые компании, о которых мы уже упоминали в главе 5 (Ост-Индские, Вест-Индские и т. п.). Устав такой компании не допускал внутренней конкуренции, а предоставленная ей государством привилегия не допускала на соответствующий рынок других торговцев из этой страны. В конкурентной же борьбе с аналогичными компаниями других стран применялись такие средства, как войны и каперство[17]17
Капер – такой же морской разбойник, как и пират. Но пираты действовали на свой страх и риск и потому находились вне закона. Каперы же действовали по лицензии от правительства и потому находились под защитой государства.
[Закрыть].
цинично, как ему и положено, замечает Мефистофель в «Фаусте» Гете.
Итак, в центре внимания меркантилистов проблема обогащения страны. В понимании этой проблемы различными авторами той эпохи было много нюансов, тем более, как уже говорилось, многое подчас считалось настолько очевидным, что о нем можно и не говорить.
"Богатство всякого короля троякого рода. Первое – это богатство его подданных, второе – это та доля богатства его подданных, которая отдается ему для дела защиты, поддержания достоинства и укрепления страны, а также для управления предприятиями, имеющими целью общее благо, за что не могут взяться или могут взяться лишь очень немногие частные лица. Третье – это та часть упомянутой доли, которой король может распоряжаться так, как его собственные личные наклонности и желания подскажут ему, не отдавая никому отчета", – так формулировал У.Петти, современник писателей-меркантилистов (о нем пойдет речь в следующей главе).
Поскольку "второе" – это доля, а "третье" – это лишь доля доли, постольку наиболее существенно "первое" – богатство населения. Чем оно выше, тем больше денег может собирать казна в виде налогов (есть такое выражение: налоговая способность населения). А чем полнее сундуки казначейства, тем сильнее армия и военный флот, тем больше ассигнований на общественные работы (дороги, каналы…), тем лучше работает государственная машина, в том числе судопроизводство… Таков смысл процитированного высказывания Петти.
Роль и значение денег
Некоторые позднейшие писатели иногда упрекали меркантилистов в том, что они отождествляли богатство с золотом и серебром. На самом деле это было совсем не характерно для серьезных авторов. Нельзя сказать, что меркантилистская литература не давала повода для подобных суждений. К примеру, К.Рейнел писал: «В Настоящее время деньги стали общепринятым мерилом для всех людей в торговле между собой; поэтому нация, которая имеет больше денег, сильнее и богаче» (1674). Но не стоит понимать сказанное слишком буквально. Высказывание другого автора того же времени, У.Поттера, поможет нам понять столь большое внимание меркантилистов к деньгам: «Если денежный фонд, на который ведется народом торговля, постоянно увеличивается (предполагая, что люди не копят деньги как сокровище), то необходимо следует, что эти деньги, постоянно отталкиваемые (словно плотиной), постепенно притянут к себе такое количество товаров, что их богатство во всяких вещах значительно превзойдет их денежный фонд» (1677).
Еще меньшее значение деньгам придавал Папильон: "Это большая, хотя и очень распространенная, ошибка – воображать, что обилие или недостаток денег – причина обширной или слабой торговли. Не столько деньги воздействуют на торговлю, сколько последняя открывает находящиеся в скрытом состоянии деньги" (1677).
А вот как формулировал Дженовези: "Деньги играют ту же роль в отношении торговли, как масло для телеги. Чем больше телег, именуемых торговлей, тем больше нужно им и масла для того, чтобы они двигались" (1769). Т.Ман сравнивал деньги с семенами, "которые земледелец, бросая в землю, как бы расточает, но зато осенью получает обратно в виде обильной жатвы. В трудах наиболее серьезных меркантилистских авторов нам едва ли удается найти одобрение запретов на вывоз денег. Зато против этого активно выступали Серра, Ман, Чайлд и многие другие.
Денежный баланс
В конце XVI– начале XVII столетия в памфлетах нередко звучало мнение о необходимости следить за тем, что позже стали называть денежным балансом страны. Денежный баланс – это сопоставление ввоза и вывоза золота и серебра. Разность ввоза и вывоза называется сальдо[19]19
В английском и, возможно, некоторых других языках слово «баланс» может означать также и сальдо.
[Закрыть]. Если ввоз больше вывоза, сальдо положительное, а баланс – активный. При отрицательном сальдо баланс соответственно пассивный.
Деньги идут туда, где они больше ценятся, – так рассуждали эти авторы. К примеру, если за один золотой дукат в Чехии дают два серебряных талера, а в Саксонии – три, то золото скорее потечет в Саксонию, чем в Чехию. Такое соотношение валют называется курсом. Многие писатели предлагали законодательным путем устанавливать в стране повышенный курс иностранной валюты. В их числе были Сантис в Италии и уже известный нам Мисселдейн в Англии.
Против концепции денежного баланса первыми выступили Серра и Малейнс. Повышение курсов иностранных валют ничего не даст, возражали они, потому что каждая страна может делать то же самое по примеру соседей. А контроль вывоза денег сильно стесняет торговлю и потому приводит к противоположному результату, нежели поставленная цель. Деньги, которые нельзя вывозить из страны, в нее не ввозятся.
Торговый баланс
Серра, Малейнс и их единомышленники считали, что деньги должны пересекать границы свободно. Важно, чтобы общая сумма вывозимых товаров (в денежном измерении) превышала аналогичный показатель ввоза. Эта концепция получила название системы торгового баланса.
Наиболее полную и развернутую аргументацию в пользу системы торгового баланса высказал Томас Ман ("Богатство Англии во внешней торговле"). При активном торговом балансе приток денег в страну будет больше, чем их отток.
При общих, казалось бы, целях обеих концепций (увеличить приток денег в страну) глубинное различие между ними состоит в том, что принцип денежного баланса во главу угла ставил деятельность правительства, а принцип торгового баланса переносил акцент на частную инициативу купцов и купеческих компаний. Именно их роль становилась центральной. Они должны были покупать за границей как можно дешевле, а продавать как можно дороже. Государству по-прежнему отводилась роль покровителя и регулятора торговли. Просто средства предлагались иные.
Но легко сказать "дешевле – дороже" – этак все хотят торговать. Нужно еще найти таких продавцов ("покупать дешевле") и таких покупателей ("продавать дороже'). Значит, дело в том, что покупать и что продавать. Покупать (ввозить) нужно стараться сырье, а продавать (вывозить) – готовые изделия (фабрикаты, как выражались раньше).
Добавленная ценность
«Если сырые материалы этого королевства будут обрабатываться руками своего же народа, то королевство станет богатым и счастливым, – писал анонимный автор докладной записки английскому королю Якову I (1622). – В превращении сырых материалов в промышленные изделия заключается такое огромное богатство и устойчивое накопление денежных средств, что это не поддается изображению. За шерсть, не стоящую более двух шиллингов, можно, если ее превратить в сукно, получить 20, 30 и 40 шиллингов».
Один момент здесь стоит того, чтобы на нем задержаться. Люди давно понимали, что обработка сырого материала увеличивает его ценность. Шерсть в сукне ценится больше, чем шерсть-сырец, а сукно в костюме – больше, чем сукно в рулоне. Такое приращение позднее стали называть добавленной ценностью. Возник термин – появилась научная категория, притом, как мы увидим в дальнейшем, игравшая большую роль в развитии экономической мысли. В этом явлении, продолжает наш автор, "заключается великая тайна получения прибыли". Запомним эти слова.
Меркантилисты оказали большую услугу дальнейшим поколениям экономистов, сделав акцент на добавленной ценности. Но у них были свои соображения – ведь здесь присутствует одно из ключевых положений их идеологии.
На той ценности, которую обработка сообщает сырью, можно делать большие деньги, если ограничить или вовсе запретить вывоз сырых материалов и экспортировать только фабрикаты. Отсюда следует дальнейшее: нужно всемерно развивать на родине обрабатывающую промышленность. Что значит "всемерно"?
Во-первых, не допуская внутренней конкуренции (о средствах мы уже упоминали).
Во-вторых, не допуская конкуренции на внутреннем рынке со стороны иностранных купцов. Средства? От прямого запрета на импорт тех или иных товаров до повышенных таможенных пошлин на импорт (такие пошлины называют запретительными, а описанную торговую политику – протекционизмом).
Значение народонаселения
В-третьих, для развития промышленности все время нужны новые рабочие руки. Отсюда непрестанная забота меркантилистов о росте населения страны. «Для величия и мощи страны нужны главным образом две вещи: быть богатой и быть населенной, – говорит фортрей. – Население и изобилие являются причиной одно другого».
Считалось, что недостаток и дороговизна продуктов питания и других жизненных средств сокращают население страны, а обилие и дешевизна их ведут к росту населения. Чтобы страна могла наращивать объем жизненных средств, необходимо искать, приобретать, завоевывать как можно больше внешних рынков для сбыта отечественных фабрикатов. Лучшим способом для этого является создание новых рынков путем приобретения колоний. Поэтому колониальная экспансия становится одним из важных моментов идеологии (и политики) меркантилизма.
Колониальная политика
Большим упрощением было бы воображать торговлю с колониями по принципу «целую свинью за нитку стеклянных бус». Но определенная доля истины в этом имеется. Если некая заморская земля изобилует каким-то даром природы (пряностями, жемчугом, кофейными бобами, ценными породами деревьев, хлопком и т. п.), то этот товар там дешев баснословно, по меркам европейцев. Иначе говоря, в Европе за него можно получить столь высокую цену, что она покроет не только закупку его на местах, но и морскую перевозку с ее неизбежными подчас потерями, да еще даст хорошую прибыль.
Далее, в колонии устремляется разный люд из метрополий. Новые поселенцы вступают в постоянный контакт с местным населением, приучая его к европейским товарам, и все вместе создает новый рынок сбыта для фабрикатов из метрополий наряду с рынком снабжения дешевыми местными товарами.
Совершенно неверно представление, будто источником обогащения метрополий было ограбление колониальных земель. Не потому, что не было грабежей. Скажем, в практике испанцев и португальцев XVI–XVII вв. насилие и грабежи в колониях были делом обычным. Но в том-то и дело, что ни Испания, ни Португалия не обогатились за счет заморских территорий. А обогатились такие народы, как голландцы и англичане, которые предпочитали метод торговых договоров и создания за морем постоянных поселений, а также предприятий по сбору, добыче и первичной обработке местного сырья.
На новоприобретенных территориях, если они оформлены как достояние короны, т. е. данного европейского государства, можно обеспечивать законодательным путем торговую монополию купцов метрополии. Во всех случаях крайне важно, чтобы внешняя торговля велась своими собственными купцами, тогда вся прибыль становится источником налогов для отечественной казны.
Наконец, еще один источник обогащения метрополий за счет колоний вытекал из предыдущего. Вспомним о правиле препятствовать вывозу сырья из страны и ввозу готовых изделий, а также о монополиях для купцов из метрополии на ввоз в нее готовых изделий. По отношению к собственным колониям все это можно было осуществлять прямыми административными мерами. Правительство или парламент в Лондоне могли запретить купцам, например, из Массачусетса вывозить готовые изделия не только на английский, но и на другие рынки. Тем самым искусственно сдерживалось развитие промышленности в колониях. Их намеренно держали в роли сырьевого придатка метрополий. Зато здесь, как говорили тогда, "в материнской стране", промышленность развивалась, не испытывая давления конкуренции.
Отношение к сельскому хозяйству
Неудивительно, что при таком акценте меркантилистов на развитие промышленности сельскому хозяйству придавалось значение второстепенное. «Ведь 10 фунтов шерсти, перерабатываемой в промышленные изделия, – писал королю Якову I тот же Аноним, – дают работу большему числу людей, чем 300 фунтов шерсти на спинах овец, а прибыль на них одинакова. Серра утверждал: Более уверенным является барыш, когда он получается от занятия тем или иным ремеслом, чем доход крестьянина или других лиц, обрабатывающих землю или производящих продукты сельского хозяйства. Доход последних зависит не только от труда человека, но и от климатических условий и погоды. Земли нуждаются в различных атмосферных условиях, в одних случаях они требуют дождя, в других – солнца. Если нет необходимых условий или наступает непогода, то труд не только не приносит никакой выгоды, но зачастую люди теряют вместо того, чтобы выиграть. Напротив, в ремесле выигрыш всегда надежен».
Фортрей – едва ли не единственный, кто уделяет особое внимание средствам повысить продуктивность сельского хозяйства. Но и он считает, что только от промышленности "главным образом зависят богатство и процветание королевства".
Наконец, знаменитый Томас Ман пишет: "Так как людей, живущих ремеслами, гораздо больше, чем тех, кто добывает плоды земли, то мы должны старательнее всего поддерживать те усилия множества, в которых заключаются наибольшая сила и богатство короля и королевства".
Что такое богатство?
Идеология меркантилизма впоследствии получала самые различные оценки. Одни, как Фридрих Лист (см. главу 20), видели существо ее в создании, развитии и укреплении производительных сил страны как залога национального богатства. Другие, как Карл Маркс, упрекали меркантилистов в том, что источник богатства народов они искали в сфере обращения (торговля), рассматривая отечественное производство лишь как средство для обеспечения притока денег в страну. Читая трактаты меркантилистов, нельзя не увидеть там оснований как для одной, так и для другой оценки. Так кто же судил о меркантилистах вернее?
Правильнее всего, пожалуй, сказать, что обе оценки односторонни и потому не вполне справедливы.
Действительно, первой заботой меркантилистов была забота о прибавлении в стране количества денег или денежных металлов. Но мы уже убедились, что золото не было самоцелью для этих авторов. Один из них, Давенант, особо отметил тот факт, что многие восточные народы крайне бедны, в то время как там имеются колоссальные количества серебра и золота. Причину он находил в том, что сокровища там обречены праздно лежать в сундуках князей.
Коль скоро деньги должны крутиться, а не "праздно лежать", мы обязаны сделать вывод, что в глазах меркантилистов богатство было не в деньгах как таковых, а в определенном способе их употребления. Речь идет о капитале. Под таким углом зрения все в их взглядах становится на свои места. Развитие отечественной промышленности и внешняя торговля оказываются взаимодополняющими, взаимозависящими и взаимонеобходимыми средствами для умножения национального капитала. Остальное – лишь вопрос акцента, вопрос темы того или иного памфлета. Известный нам Аноним писал о проблемах суконной промышленности. Томас Ман, кто озаглавил свой трактат программной формулой "Богатство Англии во внешней торговле", еще в начальных главах памфлета называет внешнюю торговлю "средством (выделено мной. – Е.М.) для увеличения нашего богатства и денег". Понятно, что капитал страны будет тем больше, а прибыли от него тем выше, чем больше денег имеет население.
В ту эпоху еще хорошо помнили, сколь неблагоприятна для народа и страны нехватка драгоценных металлов. Кроме того, деньги нужны были для пополнения государственной казны и финансирования армии и флота. Ибо страна, слабая в военном отношении, очень рисковала оказаться в положении сырьевого придатка своих соседей, объекта всестороннего подчинения и унижения. Далее, не заботиться о притоке в страну золота и серебра означало автоматически допустить отток их из страны, поскольку внешняя торговля существовала так или иначе. Оттого ей уделялось столь пристальное внимание. Оттого же и спорили много о наилучших способах регулирования денежных и товарных потоков.
В те времена на международной арене всегда стоял вопрос "кто кого". Кто сильнее в военном и торговом отношении, тот может чувствовать себя более обеспеченным в отношении и внешней безопасности, и внутренней устойчивости. Таковой была страна, где быстрее всего шло накопление капитала.
Игра с нулевой суммой
Мы видели, что идея денежного баланса уступила место концепции торгового баланса, но цель была та же – найти наилучшее средство обеспечить максимум накопления капитала. Международные торговые отношения, как и всякая торговля в средние века, представлялись своего рода «игрой на интерес», в которой выигрыш одной стороны являлся проигрышем для другой. Когда в нашем столетии была создана математическая теория игр, подобный вид (или модель) игры получил название «игра с нулевой суммой».
Большинство авторов либо выражали, либо молчаливо предполагали мнение, что если одна страна получает прибыль от торговли с другой, то эта другая терпит убыток той же величины. Понятие о возможности взаимовыгодной торговли встречалось гораздо реже. Но не следует думать, будто такое представление было результатом какого-то недомыслия. Достаточно указать, что в этом духе высказывались люди столь выдающегося ума, как Монтень и Вольтер.
И все же был кое-кто, понимавший ограниченность такого представления. Это Жан Воден, современник Монтеня. Он прямо говорил, что указанное представление – не закон. Боден – это особая фигура, он даже (в XVI в.!) высказывался о пользе неограниченной свободы торговли. И диапазон его научных интересов был гораздо шире чисто экономических проблем.
Между тем в нашем обзоре мы дошли до периода, который иногда называют поздним меркантилизмом (как мы увидим в главе 9, такая характеристика едва ли правомерна, поскольку от идеологии меркантилизма там уже мало что осталось). Но прямо перейти к рассмотрению этого этапа в развитии экономической мысли нам мешает одна фигура, которую мы до сих пор обходили стороной, хотя это было так трудно, что раз или два нам пришлось-таки к ней обратиться. Теперь эта фигура не дает нам двигаться дальше, властно требуя, наконец, внимания к себе.
