Текст книги "Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров"

Автор книги: Евгений Майбурд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

Одна особенность Вальрасовой теории оставалась неизменной и неотъемлемой. Модель Вальраса описывает рыночное равновесие в условиях полной занятости. В течение более чем полувека после появления Закона Вальраса полная занятость считалась непременным условием общего рыночного равновесия, и нам нужно набраться терпения (до главы 28), чтобы вернуться к этому вопросу на ином уровне рассмотрения, А пока нужно непременно отметить один из важнейших уроков теории Вальраса.

Мы помним все эти вековые дискуссии и споры о том, откуда берется ценность хозяйственных благ. Определяется ли она затратами только труда или расходом всех ресурсов (издержками) производства? Или, напротив, ценность определяется полезностью благ и уже отсюда вменяется факторам производства? Вопрос о конечном. (в другой формулировке: начальном) основании цен имеет долгую историю в эволюции экономической мысли, часто выходя за пределы чисто научного интереса и становясь предметом политических спекуляций. Есть смысл вспомнить здесь также, что подобную же историю имеет и другой вековечный вопрос экономической мысли – вопрос о происхождении прибыли на капитал, о том, откуда, как и почему она возникает.

Теория Вальраса позволила впервые за все время внести ясность в эти вопросы и повернуть вековечную дискуссию таким боком, который мог бы примирить противоположные позиции. Издержки производства (расходы факторов и их оценки), доходы (вознаграждения факторов), оценки товаров на рынке (предельные полезности), спрос, предложение, объемы производства, размеры закупок – все определяется на рынке совместно и одновременно. Такой ответ дает теория Вальраса на любые вопросы о том, что из чего возникает и что на чем основывается. В частности, меновая ценность она же – справедливая цена и естественная цена) – это система цен, удовлетворяющая состоянию рыночного равновесия в условиях свободной конкуренции.

Теория Вальраса сообщила также новый импульс для изучения проблемы благосостояния, поставленной еще Адамом Смитом. Как соотносится рыночное равновесие с условием максимального удовлетворения потребностей населения?

Оптимум Парето

Вильфредо Парето (1848–1923) был выбран Вальрасом в качестве своего преемника на кафедре политической экономии Лозаннского университета с 1893 г. Его научные интересы охватывали социологию (как науку об обществе в целом) и историю. Он известен как автор теории элит. И все это не мешало ему владеть превосходной математической техникой (по образованию он был инженером).

В 1896–1897 гг. Парето выпустил свой двухтомный "Курс политической экономии", а в 1900 г. – 'Учебник политической экономии". В первой из этих работ в основном рассматривается, обсуждается и развивается Вальрасова теория общего равновесия.

Вильфредо Парето

Сам Вальрас надеялся, что когда-нибудь его уравнения будут решены учеными. Парето справедливо думал, что составить и решить систему из нескольких миллионов уравнений не только чрезвычайно трудно, но и невозможно. Не потому, что их так много, а потому, что вынужденные округления чисел и приблизительность оценок просто-напросто не дадут требуемой точности решения. Тем не менее уравнения рыночного равновесия не только разрешимы, указывал Парето, но они и решаются постоянно. Только решает их не ученый в кабинете, а сам рынок, миллионы его участников.

В "Учебнике" Парето продвинулся значительно дальше. Там содержатся самые известные его теоретические достижения. Это он впервые поставил под сомнение измеримость того, что все кругом называли полезностью. Парето выдвинул идею порядковой полезности, о которой мы говорили уже в главе 24 в связи с кривой безразличия Эджуорта[69]69
  Вместо термина «полезность» Парето предложил употреблять термин «предпочтение», или «предпочитаемость» (по-французски – ophelemite.)


[Закрыть].

Действительно, Парето прибегнул к изобретению Эджуорта для дальнейшего анализа состояния рыночного равновесия. Мы расскажем о его выводах лишь в самых общих словах.

Общее рыночное равновесие достигается в результате того, что каждый потребитель стремится получить максимум полезности при данных ценах и данном своем уровне дохода, а каждый производитель стремится получить максимум дохода при данных технологических коэффициентах в условиях свободной конкуренции. В конечном счете все вместе находят такое решение системы Вальрасовых уравнений, при котором спрос и предложение уравновешиваются, так сказать, по всем закоулкам рынка товаров, факторов и услуг.

В общем и целом, мысль Парето двигалась следующим образом Предположим, имеются два индивида – А и В, а также фонд двух потребительских товаров – Х и У. Этот фонд имеет определенную (постоянную) величину. Оба индивида выбирают для себя наборы из Х и Y. Очевидно, что среди множества наборов для каждого из указанных лиц имеется группа таких, которые дают индивиду равное удовлетворение. Такая группа наборов представляет геометрическое место точек, сливающихся в кривую безразличия. Нарисуем подобные кривые для А (рис 26-1) и для Б (рис 26-2).

Мы помним, что, чем дальше от начала координат расположена кривая безразличия, тем более высокой величине удовлетворения она соответствует (см. главу 25). На какой кривой конкретно находится А или В, это зависит от дохода каждого из них. Вспомнив все нужные нам понятия, перейдем к задаче.

Существенным условием задачи является то, что А и В – конкуренты. Каждый из них хотел бы получить удовлетворение по максимуму. Это значит: оказаться на самой удаленной (от начала координат) кривой безразличия – из тех, что позволяет его доход. Допустим, это кривые IIIA и IIIB.

Если бы фонд благ Х и У был столь необъятным, что оба персонажа могли бы позволить себе по кривой III, тогда не было бы конкуренции. И не было бы задачи. Ибо в том-то вся и штука, что фонд благ Х и Y ограничен. Поэтому если А смог бы добиться положения IIIA, тогда В оказался бы в ситуации IB. И наоборот. Но у А нет никаких преимуществ перед В, как и у второго перед первым (свободная конкуренция). Целью задачи поэтому является отыскать условия, при которых конкуренты приходят к равновесию.

Для большей ясности используем теперь графическую модель, называемую диаграммой Эджуорта – Боули (см рис 26-3), которую сперва нужно объяснить. Поскольку А и В – конкуренты за блага из одного и того же фонда, их интересы взаимно противоположны. Данное обстоятельство отражено на рисунке тем, что их координатные системы находятся в зеркальном отражении относительно друг друга. Расстояние же между О А и О В таково, что образуемый прямоугольник представляет весь фонд благ Х и У, не больше и не меньше.

На диаграмму перенесены кривые безразличия с рис. 26-1 и 26-2. Понятно, почему из всех возможных кривых мы выбрали именно такие, которые попарно касаются друг друга? Ведь если А находится, скажем, на IIIA, то В больше негде находиться, чем только на IB. Почему? Еще ближе к O В – нет смысла. А подальше от O В его уже не пускает А.

Линию, которая проходит через все такие точки касания (на рисунке она дана пунктиром), Эджуорт назвал кривой сделок. Любой равновесный вариант, любая точка равновесия может лежать только на кривой сделок.

Отсюда, по существу, и начал Парето.

На рис 26-4 немного сдвинуты пары IB – IIIA и ПА– IIB – так, чтобы они были ближе друг к другу (разумеется, их можно было бы так же изобразить и на рис. 26-3).

Заштрихованная фигура, напоминающая дыню (или сигару, кому что ближе), представляет такое множество наборов из Х и У, которое еще может быть распределено между А и В без ущерба для каждого из них. Парето объясняет данную модель путем ряда довольно тонких рассуждений. А затем он показывает, как и почему точки P 1 и Р 2 должны сближаться, пока кривые безразличия для А и В не примут положение линий IIA и IIB на предыдущем рис. 26-3. Это положение соответствует точке касания P 0. Теперь уже ни один из них не может улучшить свое положение без ущерба для другого. Это и есть точка оптимума.

Казалось бы (см рис 26-3), пара IIIA – IB тоже должна соответствовать оптимуму. Но в том-то и дело, что нет. Парето использует понятие нормы замещения (см. гл. 25) и показывает, что при любом положении пар кривых нормы замещения Х на Y для каждого из участников будут таковы, что каждому из них будет выгоднее сдвигать свою кривую безразличия к точке, которая на рис 26-3 обозначена P 0.

Такое состояние рынка, при котором никто не может улучшить свое положение, не ухудшая положения хотя бы одного из участников, называется Парето-оптимальным состоянием. Оно характеризует наилучшее распределение товаров и ресурсов. Довольно часто вместо слов "Парето-оптимальное состояние' говорят: оптимум Парето (что означает, конечно, то же самое).

Впоследствии была доказана теорема о том, что общее рыночное равновесие и есть Парето-оптимальное состояние рынка. Что это значит? Это значит, что, когда все участники рынка, стремясь каждый к своей выгоде, достигают взаимного равновесия интересов и выгод, суммарное удовлетворение (общая функция полезности) достигает своего максимума, И это именно то, что говорил Адам Смит в своем знаменитом пассаже о "невидимой руке".

Понятие оптимума Парето оказалось таким плодотворным, что нашло себе применение даже за пределами экономической науки, например в механике. В настоящее время разрабатывается теория Парето-оптимальных решений как раздел прикладной математики.

Глава 27
Вглубь, вширь и вкось

Экономическая наука интересна тем, что рождение в ней какой-либо концепции немедленно вызывает появление противоположной точки зрения.

Кнут Викселль

Маржинализм ознаменовал серьезный переворот в экономической науке. Хотя в определенном смысле этот переворот был подготовлен предшествующим развитием классической теории, неоклассическая наука должна была отвергнуть ряд постулатов классиков, заменив их другими. Ведь и Маршалл первоначально хотел только обобщить и подновить классическую теорию после Дж. Ст. Милля, но, повинуясь своему блестящему дарованию и логике, шагнул так далеко, что классика приобрела облик чуть ли не музейного экспоната. Во всяком случае, такое мнение приобретало себе все больше и больше сторонников. Подкреплялось оно тем, что неоклассический подход открывал широкие и разнообразные возможности для дальнейших исследований.

На этих страницах нет возможности показать в деталях, как развивалась дальше неоклассическая теория трудами одного, или другого, или третьего исследователя, как часто одни и те же вещи открывались в разных местах Европы и Америки и при этом в каждом случае такая находка несла на себе печать индивидуальности того или другого ученого – в формулировках, в акцентах, в изгибах и поворотах мысли, а часто и в конечных выводах. Все, что можно здесь сделать, – это обозначить лишь некоторые вехи и назвать лишь некоторые имена.

Появление Шведской школы

Ее основателем по праву считается Кнут Викселль (1851–1926). Его книга «Ценность, капитал и рента» вышла в 1893 г. и заслужила высочайшие оценки Бём-Баверка и Вальраса. Затем была вторая его книга – «Процент и цены» (1898).

С содержательной стороны ближе всего Викселлю была Австрийская школа, а по склонности к математическому мышлению он проявил родство с лозаннцами. Первое, что он сделал, – это изложил достижения Менгера, Визера, Бём-Баверка языком математики. Конечно, при этом многое заиграло по-новому и нашлось место для собственного творчества Викселля. Он высказал интересные и плодотворные идеи в области теории ценности и ценообразования. К примеру, именно Викселль показал математически, что в нормальном акте обмена обе стороны оказываются в выигрыше. Он же построил математическую функцию полезности (аргумент – количество соответствующего блага) и показал, что предельная полезность есть первая производная от упомянутой функции.

Казалось бы, Викселль поставил себя в невыгодное положение, включившись в обсуждение ключевых теоретических проблем тогда, когда основные моменты неоклассической теории были уже созданы, когда многое уже было найдено и развито корифеями трех ведущих школ.

Сама Швеция была в те времена для экономической науки чем-то вроде "медвежьего угла". И даже в этой глухой научной провинции Викселля не допускали в университеты, потому что у него не было ученой степени (он защитил диссертацию в 1899 г. и через год – ему было пятьдесят лет – получил место доцента в университете г. Лунд). Представим себе, что сегодня, например, какой-нибудь житель деревни Кузькино из-под Сыктывкара позволил бы себе написать доклад о том, как бороться с инфляцией. Стали бы этот доклад обсуждать наши ведущие экономисты? Да его никто бы и читать не стал, и, скорее всего, его бы просто не напечатали. Заметим притом, что современные ведущие экономисты нашей страны, вместе взятые, имеют несколько меньше научных достижений, чем Вальрас или Бём-Баверк, взятые по отдельности. Оба они не только прочитали работы никому дотоле не известного шведа без титулов и степеней, но и признали его коллегой, с которым можно разговаривать на равных. И почему никто из них не опасался, что новичок отнимет у него частицу славы и почестей?

Теория распределения у Викселля

Выступив с опозданием по сравнению с другими, Викселль получил возможность сопоставлять и обобщать. Когда он дошел до теории предельной производительности, он выяснил, что некоторые положения Джевонса, Бём-Баверка и Уикстида являются не только противоречивыми, но и взаимоисключающими. Расхождения касались как трактовок капитала, так и проблемы распределения. Последовательное применение математики позволило Викселлю соединить то, что дополняло друг друга у Джевонса и Бём-Баверка в рамках уравнений равновесия Вальраса. То, что неоклассическая наука до тех пор лишь нащупывала, Викселль получил в виде строго математического вывода: распределение доходов обусловлено вменением каждому фактору производства той доли продукта, которая соответствует предельной производительности этого фактора.

Однако Викселль был далек от того, чтобы считать, будто система свободной конкуренции автоматически обеспечивает справедливое распределение доходов и максимальное удовлетворение потребностей. Особо интересовала его проблема изменений в соотношении используемых факторов и соответственно в распределении доходов. По мере накопления капитала его предельная производительность снижается, говорил Викселль. И хотя абсолютно размер прибыли может возрастать, ее доля в совокупном продукте будет снижаться, увеличивая соответственно долю ренты и зарплаты (мысль, знакомая нам по Адаму Смиту).

Эффект Викселля

Противодействием этому процессу в условиях полной занятости является опережение роста сбережений по сравнению с ростом численности рабочих. Но тут вступает в игру усиление конкуренции между капиталистами за рабочие руки, заработная плата повышается и поглощает часть сбережений владельцев капитала. Впоследствии этот тезис получил название эффекта Викселля. А нам интересно наблюдать, как неоклассическая наука то и дело приходит к идеям, которые были высказаны А.Смитом, исходя из иных предпосылок и умозаключений. Правда, рост зарплаты в процессе накопления капитала Смит не связывал с «поглощением» части сбережений, и потому этот тезис заслуженно носит имя Викселля.

Эффект Викселля и особенно некоторые следствия из него подвергались впоследствии критике – как считается, не вполне справедливой. Конкретно речь идет о выводе, что предельная производительность капитала не является главной причиной, влияющей на уровень процента. Викселль объяснял это так. Допустим, имел место некий прирост реального капитала за счет накопления. Если разделить этот прирост на сумму всех сбережений, то частное покажет степень производительности реального капитала. По обычным представлениям того времени, этот показатель должен был бы совпадать с нормой процента. Но в действительности он оказывается меньше, притом меньше именно настолько, насколько выросла заработная плата как элемент реального капитала.

Инфляция по Викселлю

Процент, объяснял Викселль, – это показатель скорости роста задолженности. Если выдается ссуда под 10 % годовых, это означает рост долга на 10 % за единицу времени (год). Если при этом должник так употребит взятую ссуду, что заработает 20 % в год от ее суммы, тогда его дело будет выгодным.

Допустим, Егор Кузьмич дает взаймы Егору Тимуровичу 100 рублей. Ради того чтобы получить через год, скажем, 110 рублей, Егор Кузьмич отказался от какой-то покупки сегодня. Эти 100 рублей все равно будут истрачены на рынке сегодня, но уже Егором Тимуровичем. А рынку все равно, что один Егор, что другой, – на ценах это не отразится.

Другое дело, если ссуду Егору Тимуровичу выдает некий "Егор-банк' (читателя может озадачить появление вместе множества Егоров, но ведь объегоривают нас со всех сторон…). Банки – это такая категория заимодавцев, которая, не жертвуя своими сегодняшними покупками, дает взаймы для покупок сегодня. Предложение денег относительно товарной массы в этом случае увеличивается.

Если банковский процент (Викселль называет его рыночной ставкой процента) составляет, к примеру, 8 % годовых, а бизнесмен Тимурович на заемные деньги может получить, допустим, 15 % (процент, какой приносит бизнес, Викселль называет; естественной ставкой), тогда найдется много желающих брать ссуды на подобных условиях. Они будут нанимать рабочих, закупать сырье, создавать рабочие помещения и пр. Конкуренция на рынках факторов усилится, и цены на все ресурсы вырастут. Поставщики этих ресурсов, разбогатев, начнут увеличивать свои закупки (в том числе и потребительских товаров), отсюда пойдет новая волна роста цен. Таким образом, рост цен может, стать следствием одного лишь разрыва между рыночной и естественной ставками процента – без увеличения количества денег в обращении. Понятно, что такой вывод противоречит количественной теории денег, которая в те времена еще не подвергалась радикальному пересмотру.

При этом Викселль не упустил возможности показать, что, однажды будучи нарушенным (из-за несовпадения двух видов процента), рыночное равновесие не восстанавливается автоматически. Напротив, неравновесие на рынке усугубляется и продолжается все время, пока имеет место разрыв между рыночной и естественной ставками процента. Такие процессы с накоплением (наращиванием) последствий известны в различных науках, и везде они называются кумулятивными[70]70
  Суть кумулятивного процесса в том, что, во-первых, он, однажды начавшись, сам создает условия для своего дальнейшего развития и, во-вторых, он разворачивается (действует) в одном и том же направлении.


[Закрыть].

Модель кумулятивной инфляции, которая вызывается не "впрыскиванием" в обращение избыточного количества денег, а главным образом значительным разрывом между двумя видами процентной ставки, считается наиболее сильным достижением Викселля. Его модель породила в дальнейшем несколько весьма выдающихся исследований, определивших многие существенные черты лица современной экономической науки и связанных с именами Хайека, Кейнса и Мюрдаля (см. главы 29 и 30).

Кнут Викселль

Благодаря Викселлю на сцене мировой экономической науки и появилась Шведская школа. Она характерна стремлением синтезировать достижения трех неоклассических направлении в единую систему на основе виртуозного владения математическим аппаратом, но без злоупотребления последним. В процессе подобного синтеза шведы внесли много нового в золотой фонд экономической науки. Наиболее выдающиеся среди них – это Густав Кассель, Бертил УЛИН, Эрик Линдаль, Эрик Лундберг, Гуннар Мюрдаль, Бент Хансен.

Проблема капитала и Дж. Б. Кларк

Здесь нам самое время вернуться к тому месту в главе 0, где мы выяснили кое-что про капитал. Мы тогда уже договорились о том, что капитал – это некий запас, приносящий доход. Мы выяснили, что есть капитал и есть капитальные блага и что это разные вещи. Капитальные блага расходуются беспрерывно, а капитал остается. Более того, именно нескончаемое расходование капитальных благ является залогом сохранения капитала как некоего неразменного фонда. Мы даже упомянули тогда, что первым указанное различие ввел в науку Джон Бейтс Кларк. Он так и писал: «Мы можем мыслить капитал как сумму производительных богатств, вложенных в материальные вещи, которые постоянно меняются, что происходит непрерывно, хотя самый фонд сохраняется».

Капитальные блага – материальные вещи. Их можно увидеть, пощупать (вот элементы сырья, вот машина, здание, двигатель…), их можно называть, перечислять, характеризовать, классифицировать… А что же такое этот капитал, этот фонд? Его ни увидеть, ни потрогать, ни любыми иными чувствами не воспринять. Какая-то абстрактная, умозрительная вещь, не имеющая никакого образа. Кларк и об этом сказал: "Производительная сила, измеренная в единицах и выраженная в денежной оценке, – абстрактна, но если эта сила воплощена в бесконечной последовательности капитальных благ, тогда она конкретна". Про конкретное-то, мы надеемся, все понятно. Но что же все-таки такое "абстрактная производительная сила"? И существует ведь только в форме записи в бухгалтерских книгах, а мы говорим: вот оно – истинное существо богатства' Где же он, "запас, приносящий доход"? Запас вещей, которые постоянно уничтожаются; запас вещей, который столь же постоянно пополняется, – все это есть, вот оно. А где запас, который не тратится (и потому также не восполняется), а просто сохраняется Все же присутствует что-то загадочное в понятии капитала, что-то ускользающее пока от исчерпывающего определения и окончательного постижения…

Фишер о капитале

Сказанное остро ощущал другой американец, Ирвин Фишер (1867–1947) – один из крупнейших ученых неоклассического направления. Экономист и математик в равной мере, он также с успехом занимался статистикой и был удачливым бизнесменом. За свою долгую жизнь Фишер написал большое количество экономических работ, содержащих множество глубоких и блестящих идей. В полной мере фишерова теория капитала и процента изложена в работе «Теория процента» (1930), но это явилось уже окончательным оформлением мыслей, которые звучали в его работах начиная с конца XIX в.: «Математическое исследование теории ценности и цены» (1891), «Природа капитала и дохода» (1906), «Норма процента» (1907) и др.

Капитал есть запас. Этот запас порождает нечто, называемое нами услугой капитала (это может быть сшитая рубашка, а может быть и выстиранная рубашка). Такая услуга оборачивается доходом. Запас порождает поток услуг, который преобразуется в поток дохода. Кстати, поток услуг выражается в материальной форме (даже такой вид услуги, как перевозка людей или вещей), не говоря уже о каких-нибудь вещественных продуктах производства. А доход? Этот поток тоже имеет двойственную природу, вещественную и стоимостную.

Примерно так рассуждает Фишер. И потому он выделяет четыре типа отношений капитала и его порождений:

1. реальная производительность (отношение количества услуг капитала к количеству капитала);

2. стоимостная производительность (отношение ценности услуг к количеству капитала);

3. реальная отдача (отношение количества услуг к ценности капитала);

4. стоимостная отдача (отношение ценности услуг к ценности капитала).

Последний, четвертый вид отношений Фишер считает наиболее важным для понимания обсуждаемых вещей. В отечественной экономической науке и практике анализа последний показатель обычно именуется фондоотдачей. Применяется он для оценки эффективности капитала задним числом, т. е. по истечении какого-то периода, за время которого суммируется поток дохода в денежном (стоимостном) измерении. Фишер имел в виду другое, а именно: оценку в настоящем того дохода, который будет получен в будущем на стоимостную единицу капитала. Такой подход скорее относится к проблеме оценки эффективности инвестиций и, как мы догадываемся, связан с дисконтированием будущих доходов к настоящему моменту времени. Какой в этом смысл?

Ирвин Фишер

Впоследствии Фишер решительно отказался от термина производительность капитала. Он объяснял это так. Во-первых, термин двусмыслен, его можно понимать в смысле как физической отдачи, так и стоимостной. Но еще важнее второе соображение: возникает впечатление, что ценность дохода создается капиталом, тогда как, по

мнению Фишера, дело обстоит противоположным образом (вспомним австрийскую концепцию вменения ценности). Понятие "производительность капитала", говорит Фишер, подразумевает, что ценность продукта производства создается за счет издержек. Это неприемлемо. А как, по его мнению, правильно? Ну конечно: ценность продукта возникает из дисконтирования будущих услуг капитала. По указанным причинам вместо термина "производительность капитала" Фишер предлагает термин инвестиционные возможности" (investment opportunity). И в современной литературе этот термин можно встретить очень часто. Не забудем: речь идет о настоящей (т. е. сегодняшней) оценке будущей отдачи капитала.

В конечном счете само понятие капитала оказывается у Фишера производным от порождаемой им отдачи. Если какое-то имущество приносит своему владельцу регулярный поток дохода, то именно этим доходом определяется ценность упомянутого имущества.

Следовательно, капитал есть не что иное, как дисконтированный поток дохода. Если добавить немного педантизма, нужно уточнить, что речь идет о стоимостной оценке капитала. Однако чуть выше мы выяснили, что понятие капитала (в отличие от понятия капитальных благ), по сути дела, и не имеет под собой ничего, кроме стоимостной оценки, которую только и можем мы отождествить с нерушимым фондом, сохраняющим свою величину благодаря расходованию и возмещению капитальных благ.

Чтобы в полной мере понять эту идею, рассмотрим фишеровский пример оценки ценности земельного участка. Допустим, единица площади такого участка приносит своему владельцу ежегодную ренту в размере 100 рублей. Так может продолжаться вечно, и оттого возникает впечатление, будто ценность этого участка земли выражается бесконечно большой величиной. Однако в мире существует процент – скажем, его рыночная ставка равна 5 % годовых. Чтобы получать ежегодно 100 рублей при такой ставке, человеку нужно положить в банк (100: 0,05 =) 20 тысяч рублей. Это и есть ценность данной единицы земли, которая является капитализированной рентой, а определяется как дисконтированный поток дохода.

Таким образом, в понятие капитала Фишер позволяет включать любое благо, приносящее регулярный доход своему владельцу. Сюда можно отнести даже человеческую способность или талант, если такое качество индивидуума может приносить ему регулярный доход (снова одна из идей Адама Смита, но опять в неоклассической упаковке).

Проблема процента у Фишера

Ну что же все-таки такое процент на капитал? Откуда и почему он возникает?

В трактовках своих старших коллег Фишер обнаруживает поразительную нестыковку. Два ответа на этот вопрос можно увидеть в трудах основателей неоклассической теории. Во-первых, процент является выражением производительности капитала. Во-вторых, процент порождается предпочтением будущих благ сегодняшним благам (плата за ожидание).

Э, ребята, так не пойдет, говорит Фишер. Или одно, или другое. Процент есть либо следствие (прошлых благ), либо ожидание (будущих благ). Во всяком случае, на уровне подобных формулировок одно исключается другим. Но Фишер не предлагает выбирать одно из двух. Мы имеем две половины одной правды, говорит он. И Фишер пытается совместить обе трактовки в единой концепции. С одной стороны, капитал действительно приносит доход, и в этом качестве полезность капитала выражается в форме процента. С другой стороны, между инвестированием и получением дохода на капитал неизбежен разрыв во времени, что заставляет нас вспоминать о категории издержек. Под таким углом зрения процент выступает как компенсация этих самых "издержек' премией за ожидание дохода от вложенных средств.

Вот и снова прозвучали знакомые слова: полезность и издержки. Как сейчас увидим, это не случайность – сказанные термины помогут понять, как объясняет Фишер установление конкретной рыночной ставки процента.

Потребитель, как говорит неоклассическая теория, стремится максимизировать свою суммарную полезность. Согласно Фишеру, потребители заботятся не только о сиюминутной полезности, они стараются заглянуть и немного вперед, чтобы максимум полезности получить в аспекте определенного периода времени. Ради этого они осуществляют сбережения, откладывая часть ожидаемой полезности с данного момента на будущее.

С другой стороны выступают производители со своей проблемой инвестиций. Более длительный окольный (воспользуемся термином Бём-Баверка) путь обеспечивает, по общему правилу, более высокую продуктивность. Почему так можно считать? Потому что иначе все стремились бы делать только краткосрочные инвестиции.

И вот потребители и производители выходят на рынок ссудного капитала. Первые – со своими сбережениями, за которые они ожидают премию в форме процента. Вторые – в поисках заемных денег, за которые они готовы платить цену в форме – ну да, процента же. Таким образом, спрос на деньги сталкивается с предложением денег. Цена равновесия спроса и предложения на этот интересный товар есть рыночная ставка процента.

К системе уравнений общего равновесия (см. главу 26) добавляется еще одно: уравнение спроса и предложения на ссудный капитал. Переменная величина этого уравнения – тоже иена, как и во всех других уравнениях, но это цена заемных средств – процент. В результате всех этих и подобных рассуждений Фишер объединяет обе неоклассические концепции процента в единую (тоже неоклассическую) систему общего рыночного равновесия.

Неоклассическая теория денег

Она явилась на смену классической теории денег. И тоже была количественной. Ее разработка связана с двумя знакомыми нам именами – Фишера и Маршалла. В частности, имеются в виду две работы: «Покупательная способность денег» Фишера (1912) и «Деньги, кредит и торговля» Маршалла (1923). Как видим, Маршалл и здесь выступил с запозданием. Однако и здесь тоже его идеи оказались более глубокими и более влиятельными.

От своей предшественницы неоклассическая теория денег унаследовала представление о том, что в экономике сосуществуют две сферы: вещевая и денежная. Первая – это "реальный' мир производства, обмена, распределения предметов и услуг. Вторая сфера – это, в известном смысле, призрачный мир денег, который обслуживает процессы " реального" мира. Иные высказывания Маршалла (да и Фишера) разительно напоминают формулировки некоторых меркантилистов о деньгах как о смазке, помогающей хорошо вертеться колесам торговли.

Основное уравнение неоклассической теории денег существует в двух вариантах – Фишера и Маршалла. Оно часто фигурирует в монографиях и учебниках, и его полезно знать и понимать.