Текст книги "В сумерках веры (СИ)"

Автор книги: Евгений Луценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Но… нам определённо повезло, что у женщины не хватило рвения.

– Это Длань Бога-Императора, не иначе… – закончила за меня Афелия, оборачиваясь на эхо шагов, доносившихся со стороны главного входа.

Это был Август, торопливо перебирающий ногами во главе небольшого отряда сестёр-госпитальеров. Ряса церемонария окончательно потеряла торжественный вид, испачканная кровью и грязью, промокшая от снега. Даже тонзура покрылась инеем, придавая толстому священнику странное сходство с одним из древних духов Терры, почитаемого зимой.

– Иероним! – в его дрожащем от холода голосе слышалось радостное предвкушение. – Вы целы? Вы справились?

– Да, Август… Мы справились. В известной степени, благодаря тебе.

Краска тут же залила пухлое лицо, но экклезиарх не нашёлся, что ответить, и просто отвёл взгляд. Сопровождавшие его врачи уже начали обхаживать Афелию, уложив ту на пол и разматывая пропитанную кровью перевязь на плече.

Я же, вдруг ощутив смертельную духоту, медленно побрёл в сторону восточного предела.

– Иероним, постой… у тебя же идет кровь, – попытался остановить меня Август. – Куда ты собрался?

– Мне нужно на воздух, – не без усилия отодвинув толстяка с дороги, я заковылял дальше.

Ноги слабо подчинялись моей воле, таща мимо потрёпанных колонн нефа и обломков скамей. Промокшее от пота и крови тело продолжал ласкать тёплый сквозняк, завывающий под потолком.

Где-то за спиной послышались десятки нестройных шагов и возмущённые возгласы, ворвавшиеся в блаженную тишину. Похоже, сановники из подземелий наконец нашли в себе смелость подняться.

Ведя рукой по узорчатым стенам, я кое-как добрался до невысоких дверей…

…чудом уцелевших в этом царстве разложения и нечистот, в отличие от некогда грандиозных входных ворот. Даже не смотря на гниль и наросты, они продолжали сохранять священные образы, будто бы источавшие внутреннее сияние, прогонявшее порчу.

Навалившись на них всем весом, я сделал небольшой проход и неуклюже ввалился в него. Тело изнывало от усталости. В мышцах не осталось даже огня, лишь тянущая тупая боль, сковывавшая движения толстыми узлами.

Стоило только оказаться на улице, как в лицо сразу же ударил ветер. Не тот затхлый гнилой сквозняк, а удивительно чистый и свежий. Совершенно не свойственный этому осквернённому городу…

Пройдя ещё несколько шагов вперёд по чему-то хрустящему, я спустился на разрушенную террасу. За десять лет некогда прекрасный сад просто исчез, а большая часть скамей оказалась разрушена или оплетена странным вьюном. Чувствуя, как протестует уставшее тело, я рухнул на ближайший обломок.

Закрыв глаза и откинув голову назад, вдохнул полной грудью. В наступившей тишине я мог явственно ощутить каждый болезненный импульс от каждой раны, полученной за этот проклятый день…

– Иероним?

…я медленно открыл глаза и затаил дыхание.

Буря утихла и теперь над головой раскинулось практически чистое иссиня-чёрное небо, усыпанное сверкающими звездами и огнями зависших на орбите космических кораблей. Рваные остатки туч отступили и теперь мешали разве что внимательнее разглядеть занимающийся на востоке рассвет.

Очередной порыв ветра смёл с крыши Собора гроздь снега, тут же закружившегося причудливым неспешным ураганом. Не сводя глаз с неба, я смиренно наблюдал, как снежинки падают мне на лицо. Чувствовал, как обжигают своим касанием кожу. Сначала одна, две, три…

– Мы закончили, Бас? – спросил я, не опуская взгляда к земле, где на границе зрения виднелась чёрная фигура дознавателя.

– Думаю, да, – послышался ответ. Такой же легкомысленный и мальчишеский, как и всегда. – Думаю, Валон-Урр в безопасности.

Не удержавшись, я всё-таки повернулся на голос.

Себастьян сидел на снегу рядом со мной. Кровь пропитала его чёрный армированный комбинезон, а длинные волосы спутались. Юноша встретил мой уставший взгляд, и тут же на его бледном лице расцвела легкая улыбка.

А в следующий миг дознаватель исчез. Растворился в сумерках, даже не оставив следов на снегу, будто бы его никогда здесь не было.

Тогда улыбнулся я, вновь прикрыв глаза. Зимний ветер бил в лицо, наливая льдом потёки крови и пота, пронизывая тело до костей. Действие адмилодокса давно закончилось, но я больше не ощущал боли. Лишь то, как медленно утекала жизнь.

Впрочем, это уже не имело значения…

Всё, что мне оставалось, – наслаждаться опустившейся на город ночной тишиной и долгожданным чувством спокойствия.

Пусть оно и продлится всего несколько минут…

Конец

Послесловие

Вот и подошла к концу эта короткая история. И должен сказать, что её написание было связано с определёнными трудностями.

Одна из них – это переоценка сил и пересмотр сюжета. Конечно, изначальная задумка содержала в себе всё те же ключи: инквизитор с ПТСР и смерть ученика, расследование, обратившаяся сестра и еретик-кардинал. Однако, когда я только начинал эту работу, масштабы должны были быть куда больше. Вы могли заметить это по некоторым фрагментам, которые остались в тексте. Например, дворянин, с которым у Иеронима возникает перепалка при первом визите в Собор, или короткая сюжетная арка с Архивариусом и террористами. Планировалось, что в своём расследовании инквизитор Хальвинд прежде всего столкнётся с обществом «Церковников» – сектой фанатиков, преследующих идеалы Гога Вандира и стремящихся полностью захватить власть на Валон-Урре. Цепочка взаимодействия именно в среде церкви предполагалась куда обширнее, чтобы показать противоречия чистой веры в Кредо и несовершенства людей, что его исповедуют. Однако в конечном варианте всё это свелось буквально к паре абзацев.

Сам же Хальвинд изначально должен был быть более безумным. Человек на грани помешательства, подозрительный и помешанный, которого от беды ограждал именно Себастьян. И именно со смертью Себастьяна Хальвинд должен был оказаться в «кошмаре», когда реальность и воспоминания сливались настолько сильно, что ему приходилось курить обскуру (намёки на это можно было увидеть в ушлых лавочниках, которые упоминались в сцене с курьером-шпионом).

Финал же был предрешён с самого начала. По сути, стоящий на самом краю инквизитор умирал, обретя спокойствие. Сделав перед смертью что-то, что заставило бы его внутренние тревоги отступить.

Роль Афелии тоже планировалась глубже как минимум для того, чтобы показать детальный процесс падения Мираэль. К сожалению, именно за эту арку обиднее всего, ведь мне не удалось показать процесс, как ревностная, но неопытная фанатичка попадает под влияние тёмных сил, играющих на её чувствах стыда и ненависти к самой себе, на гордыне и любви к собственной внешности, утраченной навсегда. По сути от всего этого остались лишь мысленные размышления самого Хальвинда и редкие слова Афелии о строптивой послушнице.

Ну и конечно сам метод повествования… Он был нов для меня не тем, что я рассказываю историю от первого лица, а тем, как я смешиваю «явь» и «мороки», мучающие главного героя. Я старался максимально органично вписать их в происходящую реальность, чтобы показать, насколько глубоко может прокрасться безумие. Конечно, не все они имели сюжетную подоплеку кроме «так уже было», но через некоторые я пытался показать то, как мучительно может быть исполнение долга. Как сильно это может повлиять даже на инквизитора. Особенно если происходящее – его вина.

Если же подводить итог, то название «в сумерках веры» отражает то, каким я видел произведение изначально. Сложная история о противоречиях религии, с которыми сталкиваются люди, верные этой идее. О том, как вера может спасти человека или, наоборот, уничтожить. Но, как заметил мой коллега/читатель, в конечном виде, работа не об этом. Скорее сейчас её стоило бы назвать как-то в стиле «ужасы Иеронима Хальвинда», потому что от всех идей неизменной (в общем смысле) осталась лишь идея об инквизиторе, страдающем под грузом ответственности. А остальные темы либо упоминаются вскользь, либо вовсе отсутствуют.

Но в любом случае эта работа была интересной хотя бы тем, что я постарался свести количество ненужного экшена к минимуму. Спасибо за то, что читали. Ниже будут представлены накопившиеся за время написания отрывки. Многие из них являются более детальными сценами того, что упоминается в финальной версии. Но так же есть и альтернативы.

Наброски, не вошедшие в финальную работу

Глава 6. Момент, когда Иероним смотрит на статую Святой после церемонии похорон.

…холодные капли касались лица, говоря о приближении дождя. В подтверждение этому издали слышались раскаты грома. Огромная статуя Императора безмолвно нависала над площадью, вознося к небу меч.

Местные жители говорили, что её воздвигли уже после войны, когда город-крепость Хольбург стал лишь мрачным напоминанием кровавой экспансии Анжуйского Крестового похода. Но теперь набат битвы вновь звучал под высокими рокритовыми стенами.

– Господин инквизитор, – подал голос робкий карлик в коричневом балахоне. – Прошу вас не отставайте.

Земля под ногами вновь задрожала, когда осадные орудия тщетно врезались в скальную породу, образовывавшую часть стен. От каждого нового удара мой проводник трусливо вздрагивал.

– Прошу вас, разойдитесь, уступите дорогу! – тонким голоском тянул карлик, пытаясь привлечь внимание толп гвардейцев, которые заполняли площадь.

В небе над статуей проревел очередной челнок, бросаясь на брусчатку словно раненый зверь. Тёмно-серая краска покрылась копотью, а один из двигателей дымился, чихая вспышками пламени. Как только судно приземлилось, его окружили техножрецы и сервиторы, чтобы попытаться погасить огонь, пока с откинувшегося трапа торопливо сбегали свежие отряды солдат.

Их лица отчётливо передавали тот самый страх смерти в воздухе, которая уже настигла несколько десантных челноков ранее. Проклятые предатели из СПО неплохо наловчились применять системы воздушной обороны.

С площади мы оказались на узкой лестнице, ведущей куда-то наверх, к бастионам, выточенным в самой горе, на которой возвышался Хольбург. Пробирующий до костей сквозняк гулял в сумрачных коридорах, освещаемых только факелами.

До поры до времени я и мой проводник были единственными обитателями чёрных влажных стен, но поднявшись на очередной уровень я с удивлением услышал, а потом и обнаружил толпы адъютантов и военных, окружавших высокие двери в какой-то кабинет.

– Прошу, расступитесь! Инквизитор Хальвинд идет! – завопил карлик, проталкиваясь между людьми.

При упоминании моих полномочий те замирали, оценивали взглядом и тут же наперебой стремились отчитаться, тыча в плечи и грудь инфопланшетами и телеграфными донесениями. Гул стоял такой, что я не мог разобрать и одного предложения. Все они требовали, чтобы их выслушали, но в итоге я не мог расслышать никого.

Наконец мы пробились к двери, и я с облегчением пробрался в помещение, поразившее меня своей тишиной. В центре просторной круглой комнаты расположился тяжёлый стол, за которым меня уже ждали.

– Хальвинд, ну наконец-то! – рыкнул бородатый здоровяк в массивной силовой броне. – Как давно ты прибыл?

– Час назад, – ответил я, подходя ближе и с интересом разглядывая стойку с напитками, источавшими пар в прохладном воздухе.

– Брат Иероним, не нужно так глядеть на выпивку, – снисходительно улыбнулся Константин, откинувшись в своём кресле. – Ты наверняка устал, выводя этих оборванцев из окружения.

Я бросил недовольный взгляд на инквизитора, после чего опустился на свободный стул. Он был заметно проще, чем роскошное сидалище Вулханда, но сейчас меня устраивало и это. Рука сама потянулась к чайнику с горячим рекафом.

– Со мной всё понятно, братья, а что делали вы? – мой вопрос эхом разнёсся по комнате, стирая веселье с лица присутствующих.

Их была всего шестеро. Те, кто оказался на планете с самого начала восстания или присоединился в течение минувших трёх месяцев. Седьмая фигура всё это время сидела в тени, внимательно изучая меня блеклыми глазами.

– Хальвинд… – проскрипел старческий голос, который я узнал бы где угодно. – Рад, что Император всё так же хранит тебя.

– Тоже самое могу сказать и я, мастер, – поклонившись, я опустился напротив Квентуса Кола. Старый инквизитор выглядел ещё древнее, чем мне запомнилось, и больше походил на мумию, чем на живого человека. – Так значит, это вы прибыли нам на выручку?

Инквизитор издал звук, видимо, означавший смех:

– Боюсь, сил одного лорда-генерала Гадинскуса тут будет недостаточно, мой мальчик! – старик поднялся на ноги и включил гололитический проектор в столешнице. Свет в комнате тут же погас, уступая место зелёным лучам гололита.

Над столом выросла объёмная проекция планеты, поверх которой начали всплывать различные точки и области.

– «Молот Праведности» произвёл сканирование планеты. На данный момент еретики контролируют примерно семьдесят три процента суши. Из перехваченных сообщений можно сделать вывод, что население почти не препятствует их выступлению.

– Грязные шавки… – выплюнул Вулханд, кривя напомаженное лицо. – Кто был местным правителем? Если он ещё жив, мы просто обязаны казнить этого бездарного идиота!

– Губернатор и кардинал пропали, – мрачно напомнил я. – Когда «Длань» пала.

В комнате повисло короткое молчание.

– А что с этим еретиком Бульгором? – слова Натаниеля Варкса были похожи на медвежий рёв. – Вы не обнаружили его?

– Нет, – покачал головой Кол. – Возможно, мы бы смогли отследить сигнал, если бы вы не уничтожили спутники…

– Это было необходимо, мастер Квентус, – подал голос Титус Астрико. Чисто выбритая голова молодого инквизитора сверкала от отблесков гололита. – Если бы мы не сделали этого, то пропагандистский яд продолжал бы течь по всем каналам связи. Солдаты и так пребывают в не лучшем расположении духа, а наши проповедники выбиваются из сил!

– Будет вам, юноша… – наставник примирительно поднял руку. – Мы здесь все за одно, братья. Так что необходимо выработать правильную стратегию. Каждый из вас привык работать самостоятельно, но сейчас Император подкинул нам новое нетривиальное испытание.

При упоминании Повелителя человечества Титус тут же пробормотал какую-то молитву. Остальные же молча слушали, согласно кивая.

Глава 7. Момент с пленом во дворце Бульгора, где экзекутор намеревается обратить в мертвеца ещё и Микорда.

– Ты тоже хочешь… принять наше благословение, брат?

Во мраке вновь показалось заострённое щупальце, готовое нанести удар, пока уродливый толстяк подходил к гвардейцу. Тот же продолжал бросаться ругательствами, выразительно глядя в мою сторону и дёргая головой.

Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, куда указывает Микорд. Пальцы его связанных рук едва заметно шевелились, орудуя чем-то под самым потолком. Треск факелов и утробное урчание нашего тюремщика отлично скрывали ещё один звук – звук режущихся пут.

Осознав это, я начал дёргаться на своём собственном столбе. Скользкий гной, что стекал с потолка вдоль него, уже обильно попал на запястья. Сдерживая дрожь отвращения, я старался обмакнуть руки ещё сильнее.

– Потерпи немного, брат, скоро настанет и твоя очередь… – похоже, что экзекутор воспринял мои действия за отчаянную попытку выбраться. – В противном случае… твои друзья с радостью отобедают тобой…

В воздухе вновь засвистело, и на щеке Микорда раскрылась кровоточащая рана. Извивающиеся пальцы-щупальца потянулись к плоти. Всё это время я чувствовал, как мои ладони начинают скользить, с болью продираясь через тугие веревки.

Ещё немного усилий и мне удалось выбраться. Под собственным весом я упал на неровный пол, покрытый нечистотами. Экзекутор замешкался всего на секунду и попытался атаковать, но в этот момент на него спрыгнул Микорд, вонзая нож в глаз.

Еретик завизжал и отмахнулся щупальцем, отбрасывая капитана обратно к стене. Я же прыгнул вперёд, врезаясь в живот ублюдку и выхватывая лезвие из его морды. Рана начала плеваться гноем, пока демонопоклонник сыпал ругательствами. Но уже в следующее мгновение он затих навсегда, когда нож проник в его обрюзгшую плоть и добрался до гнилого сердца.

Глава 7. Альтернативная концовка воспоминания про пытки.

– Ты тоже хочешь… принять наше благословение, брат?

Во мраке вновь показалось заострённое щупальце, готовое нанести удар, пока уродливый толстяк подходил к гвардейцу. Тот же принялся брыкаться и дёргаться, силясь выбраться из пут, чем вызывал лишь веселье у нашего пленителя.

Но в какой-то момент в дальней части зала мелькнуло что-то серебристое. Невероятно чистый и знакомый блеск, который не мог просто так существовать в здешнем царстве распада и нечистот.

Тени начали медленно оживать, приближаясь к нам практически бесшумно.

Когда же мелкие демоны всё-таки заметили угрозу и яростно закричали, было уже поздно. Ловкая фигура Хопкинса вырвалась на свет, занося для удара серебрящийся бронтский клинок. Экзекутор не успел среагировать, лишь возмущенно развернувшись для того, чтобы холодная сталь врезалась в сердце.

Следом за радистом в казематах оказались остальные члены нашей группы, методично и без лишних движений давя верещащую мелюзгу. Сам же Хопкинс ещё несколько раз ударил завалившуюся на спину тушу, кромсая грудь в месиво.

Бойцы быстро освободили нас, опасливо глядя на беснующийся труп Калеба.

– Золотой Трон… – вырвалось у одного из них. – Что нам с ним делать?

– Дай мне пистолет… – тяжело выдохнул Микорд, растирая запястья. – Пусть лучше так, чем они используют его.

Вооружившись, капитан встал напротив висящего трупа, который тут же зацепился взглядом за бывшего товарища. На несколько мгновений Калеб замер, будто готовясь наброситься на жертву. Но вместо этого в его изуродованный лоб упёрся холодный ствол.

Переведя мощность лазерного пистолета на минимальную, Микорд последний раз посмотрел на подчинённого и выстрелил.

– Что дальше, инквизитор? – спросил он отворачиваясь.

– Мы раскрыты. Будет лучше, если мы все вернемся живыми, – я осёкся, глядя на повисшего мертвеца.

– Почти все, – невесело усмехнулся гвардеец и направился в сторону выхода…

Глава 8. Ссора между Афелией и Хальвиндом у потайного выхода из опочивальни.

– Вижу, Хальвинд, что вы хорошо разбираетесь в этом вопросе, – Афелия смерила меня презрительным взглядом. Казалось, что сейчас её глаза загорятся и выпустят мелта-лучи.

– Я инквизитор, сестра. Моя миссия распространяется далеко за пределы поля боя, в отличие от вас.

– Трон, вы даже не пытаетесь отрицать!

– Возьмите себя в руки, – обуреваемый гневом, я сделал шаг вперёд и ткнул воительницу пальцем в горжет доспеха. – Мы очень близки к убийце вашей канониссы, сестра-палатина. Но вы сами видите, что тайна куда опаснее, чем простой безумный еретик. Здесь замешано мерзкое колдовство, которому подвластны все мы. И я, и вы, сестра-палатина. Так что бросьте изображать пуританку, ведь трюкам Разрушительных Сил это безразлично! Ваше главное оружие в этой битве – здравый рассудок.

– Это вы будете говорить мне о здравом рассудке? – ядовито выплюнула воительница, пожирая меня ненавистным взглядом.

Несколько мгновений я просто обескураженно смотрел в лицо, искажённое гримасой злобы.

Наверняка именно такой оскал видели враги Афелии перед тем, как распрощаться с жизнью. Вполне возможно, что это вызывало страх или даже первобытный ужас у культистов, чья воля неустойчива, а смелость подменяется наркотиками.

Однако я не был её врагом.

– В таком случае возвращайтесь в монастырь и не мешайте мне, – произнес я ровным тоном и направился в сторону туннеля.

Глава 9. Сон в ночь после похорон Себастьяна. Смерть Микорда

…раскаты грома пронеслись над крепостью словно артиллерийский обстрел, но никто из находящихся на площади людей даже не шелохнулся. За десять лет они настолько привыкли к бесконечным осадам, что легко могли по звуку определить калибр снаряда, падающего на голову.

Следом за грохотом с неба посыпались капли дождя. Сначала редкие, неторопливые, но набирающие силу с каждой минутой.

Их стук звонко отражался от бронекристалла под потолком главного зала.

– Что это значит?! – взревел я, обрушивая кулаки на стол.

– Брат Иероним, ты оглох что ли? – состроив озабоченное выражение лица, съязвил Константин, развалившись в кожаном кресле. – Твой капитан напал на моих бойцов и забил до смерти троих. Троих штурмовиков! Благодари Императора, что эта паскуда оказалась в тюрьме, а не в земле!

– Лучше бы тебе заткнуться, Вулханд, – бросил рыжебородый здоровяк, поднимаясь над столом и оборачиваясь ко мне. – Успокойся, Хальвинд, и выслушай нас.

Один-единственный глаз инквизитора Натаниэля взирал на меня с высоты его двухметрового роста, однако в его глубине я совершенно не чувствовал высокомерия, которое излучал тут Константин. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы взять себя в руки и успокоить безумно колотящееся сердце.

Тогда я опустился на кресло и замер в ожидании:

– Так что же произошло?

– Ты слышал Константина, Иероним. Капитан Микорд совершил нападение на телохранителей Вулханда, обвиняя их в ереси, – уравновешенный тон гиганта совершенно не шёл с его мощной фигурой, закованной в силовой доспех. – Не реагировал на приказы. Едва удалось его утихомирить. После этого мы решили провести расследование и психологическую экспертизу твоего ветерана…

– Каков результат? – мне было противно слушать хождения вокруг да около, чувствуя на себе взгляды остальных братьев-инквизиторов, возглавляемых самим Квентусом Колом.

Усохшее лицо наставника было похоже на морду грифа, дожидающегося смерти раненого зверя.

– Ты сам спросил, Иероним… – иронично вздохнул Константин и послал в мою сторону инфопланшет, проскользивший по полированному дереву столешницы почти до самого края. – Твой вояка с Бронта спятил!

Не желая слушать трёп этого вычурного наглеца, я погрузился в чтение отчёта. Тот был написан медицинской службой, развернувшейся на Биатусе с прилётом Кола. Помимо хирургов и сестёр-госпитальеров, инквизитор притащил с собой ещё и военных психологов, которые должны были отслеживать состояние бойцов, сопровождавших агентов Трона.

Кроме меня на планете присутствовало ещё семь оперативников, которых защищали их собственные телохранители. Специально обученные, прошедшие зондирование и ментальные тренировки ветераны. Лишь я один, из-за обстоятельств, воспользовался помощью рядовых гвардейцев, которые из всего арсенала защиты разума имели лишь естественную солдатскую закалку и забитый в голову полковыми священниками псалтырь.

Но похоже, даже этого не хватило на десять лет безостановочной войны, проведённой практически на острие…

В глубине души я отказывался верить поставленным диагнозам, подводящим черту в жизни боевого товарища.

– Мы понимаем твои сомнения, брат, – нарушил тишину голос Титуса Астрико.

За минувшие года строгое молодое лицо обросло шрамами, а лысый череп – тонзурой, за которой инквизитор-проповедник следил так же тщательно, как и за соблюдением всех праведных ритуалов в крепости.

– Понимаем, и не заставляем тебя приводить приговор в исполнение самостоятельно…

– Приговор? – злобно прыснул я, не в силах более смотреть в экран. – Какой ещё приговор, брат Титус? Кажется, с душевнобольными гвардейцами принято обходиться иначе. Быть может, вы уже решили всё за меня? Или я тоже теперь «неблагонадёжный» субъе…

– Хватит! – голос наставника, не такой громкий, но властный, заставил меня умолкнуть. Старый инквизитор сплёл узловатые пальцы и упёрся в них устами, опуская на меня тяжёлый взгляд. – Хватит, Иероним. Наша миссия близка к завершению, и не время враждовать друг с другом. Капитан Микорд славно послужил Императору, сопровождая тебя в этой войне. Однако он – простой гвардеец. В иное время ты бы мог подготовить его для службы Трону, но обстоятельства сложились иначе…

Наставник говорил ровно, не проявляя сострадания или пренебрежения. Именно так говорят люди, за свою бесконечно долгую жизнь повидавшие слишком много смертей. Всё это время я неотрывно смотрел в его бесстрастные холодные глаза, сверкающие в тёмных провалах глазниц.

– Никто не собирается убивать твоего капитана, однако подумай вот о чём: будет ли милосердием оставлять его в живых, один на один с воспоминаниями, что будут терзать его до конца жизни? Думаешь, лучше запереть его в клетке из мягких стен, окружив армией равнодушных врачей, поддерживающих в нём лишь подобие жизни? Ты ведь прекрасно понимаешь, что Микорд никогда не вернётся из лечебницы. Так что же лучше?

Не зная, что ответить, я просто поднялся из-за стола и молча покинул зал.

Снаружи уже ждал Себастьян. Облачённый в чёрную флак-броню, он пристроился сбоку, подстраиваясь под мой торопливый шаг.

– Скверно выглядишь, – произнес он, не скрывая беспокойства.

– Ещё нет… – мрачно отозвался я, останавливаясь. – На сегодня ты свободен, Бас. Лучше отдохни. Скоро нам понадобятся все силы.

– Мы близки к столице? – в глазах юноши виднелся воинственный задор.

– Да. Скоро еретикам придёт конец, – кивнув, я свернул к лестнице, уводящей к нижним уровням крепости.

Спуск показался вечностью, поскольку Хольбург возвышался на горном хребте. Массивные стены опирались на мощные отвесные склоны, которые пронизывали лабиринты тайных ходов и бесконечных складов.

Древнее наследие времён Анжуйского, эта крепость стала надёжным прибежищем для отступающих войск Империума в первые месяцы войны. Ощетинившись орудиями «сотрясателей» и танковыми пушками, мы отчаянно отгоняли каждый приступ, на который отваживались еретики, заполонившие поля у подножья гор.

Именно благодаря Хольбургу и подвозу припасов с орбиты мы сумели продержаться целый год, пока в систему не прибыл флот экспедиции Министорума, возглавляемый преподобным отцом Юсто. После этого крепость стала опорным пунктом, с которого началось медленное и кровавое отвоевание планеты…

Прежде чем спускаться в темницы, я посетил офицерскую столовую, после чего дорога вывела меня на просторную каменную площадь. Когда-то она была заполнена людьми и самоходной артиллерией, гусеницы которой оставили глубокие борозды на местной брусчатке.

В центре же возвышалась довольно необычная статуя. В чёрном граните самих местных гор был вырезан примарх Рогал Дорн. Широкоплечий и мускулистый, этот гигант не только слыл мастером войны, но и великим строителем.

Вооруженный одним лишь зубилом, Преторианец Терры в одном хитоне стоял у груды камней, часть которых уже обрела очертания Хольбурга. Несмотря на годы боёв, величественный облик почти не пострадал. Лишь редкие «шрамы» от осколков рассекали неприкрытую грудь и руки, будто бы добавляя человечности сыну Императора.

Миновав площадь, я спустился вниз. Сквозняк пронизывал узкие коридоры, играя цепями и паутиной, притаившейся в тёмных углах. В скудном свете факелов можно было разглядеть следы крови и тысяч ног, оставленных здесь в древнем прошлом и беспокойном настоящем.

Наконец спереди начали доноситься голоса и стенания, с расстоянием превращавшиеся в невнятный вой.

Из темноты возникла решётчатая дверь и постовой.

– Господин, – отсалютовал гвардеец, взглядом обшаривая мою фигуру. – Вы прибыли по делу?

Вопрос мог вызвать возмущение, если бы не бутылка амасека, сжимаемая моей рукой, и пара стаканов. Я молча кивнул, вызвав подозрительный взгляд дежурного, однако его смелость закончилась ещё на вопросе. Отойдя в сторону, он отворил решетчатую дверь, ведущую в коридоры крепостной тюрьмы.

Шаги гулким эхом отдавались среди холодных стен и ржавых решёток, смешиваясь с бормотанием и причитаниями. Несмотря на прохладу, в воздухе царили затхлый запах пыли, пота и экскрементов.

Почти в каждой камере сидел какой-то человек. Некоторых я знал в лицо, потому что сам участвовал в их аресте. Из-за толстых стальных прутьев на меня смотрели самые разные пары глаз. Заплаканные, полные непонимания и мольбы. Яростные, решительно жаждущие порвать меня на куски. Кто-то бросался к двери, умоляя о пощаде, а кто-то угрожал, добавляя свои гневные крики в общую какофонию темницы.

Я же продолжал идти, обмениваясь кивками с суровыми экзекуторами Экклезиархии. В начале войны, когда солдат не хватало, а бойцы СПО считались ненадежными, нам пришлось обратиться именно к Министоруму. Стоит сказать, что из святых братьев получились отличные тюремщики, а их таланты в заплечных делах оказались весьма кстати…

Где-то в самом конце очередного коридора, где ещё нашлась парочка пустующих камер, я обнаружил Микорда.

– Брант, – позвал я гвардейца, открывая дверь и медленно переступая порог.

Капитан лежал на койке, подложив руки под голову и насвистывая под нос какой-то знакомый мотивчик. Моё появление тут же заставило его обернуться и сесть. Напряжённое лицо мужчины вперилось в меня, прежде чем спустя секунду он понял, кто пришёл.

– Господин Хальвинд, – с некоторым удовольствием произнес боец. – Простите, что доставил неудобства.

– Брось, – отмахнулся я, останавливаясь у изголовья кровати и ставя бутылку со стаканами на узкий столик.

– Что это? – резко спросил Микорд, подозрительно глядя на меня.

– Одолжил в офицерской столовой, – звук откупоренной крышки эхом отозвался в камере, и янтарный амасек заструился по горлышку в стаканы. – Выпьешь?

Потрескавшиеся губы капитана уже разомкнулись, чтобы ответить, но он осёкся, а его глаза прищурено поглядели в мою сторону.

– Последний раз мы пили после очень скверного дня, господин.

Теперь уже помедлил я, задумываясь.

– Так и есть.

Микорд поднялся на ноги и взял свой стакан. Прежде чем выпить его, он пристально разглядывал содержимое на скудном свету, после чего понюхал. Было ясно как день, чего он опасается, но я не стал ничего говорить, а просто пригубил свою порцию.

Вязкая жидкость обожгла пищевод, оставляя за собой растущее тёплое чувство. По телу пробежали мурашки, и пробирающий холод темницы отступил.

Наконец подозрительный капитан последовал моему примеру, сразу осушая весь стакан. Однако даже после этого он ещё на несколько секунд замер, внимательно изучая свои ощущения. А когда наконец расслабился, то из его груди вырвался вздох облегчения.

Обновив порции амасека, я сел на нары.

– Скажите господин, долго меня ещё будут тут держать? – голос гвардейца звучал возбужденно, будто бы его переполняло нетерпение. – Я слышал, наши парни уже заходят в столицу. Нет сил сидеть и ждать тут!

– Понимаю тебя, – мне потребовалось сделать ещё один глоток, чтобы промочить вдруг пересохшее горло. – Но инквизиционные команды пока лишь готовятся. Совет считает, что бойцы уже достаточно опытны, чтобы самостоятельно разбираться с еретиками и прочей нечистью.

– Команды… – повторил Микорд, отходя к противоположной стене. – Значит, мне нужно время, чтобы отобрать бойцов и сладить их, господин. Я ведь… я ведь один остался.