Текст книги "Несомненная реальность"

Автор книги: Евгений Лотош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)

Гакенталь отхлебнул пива из кружки.

– Даже в Североамериканских Соединенных Штатах, – продолжил он, – где апологеты двигателей внутреннего сгорания, кажется, встречаются на каждом шагу, количество бензиновых автомобилей не достигает и половины от общего числа. Ну, а бензиновый двигатель на корабле или железной дороге – вообще нонсенс. Поверьте мне как человеку, съевшему собаку на паровых устройствах, нефть – это совсем не то направление, в котором нужно двигаться.

– Любопытные аргументы, – Олег почесал подбородок. – Однако, думаю, не все так плохо, как вам кажется. Давайте по пунктам. Когда вы говорите о низкой эффективности двигателя внутреннего сгорания, вы имеете в виду двухтактную или четырехтактную конструкцию? Каково октановое число типичного топлива для него?

Сколько цилиндров? Использовался ли угол опережения зажигания и с помощью чего он регулировался? Вообще есть где-то чертежи опытных моделей, чтобы на них посмотреть?

Заводчик озадаченно посмотрел на него.

– Боюсь, на такие вопросы я сходу ответить не в состоянии, – признал он. – Я читал статьи, говорил со знающими людьми, но, боюсь, не на таком уровне…

Однако вы осведомлены в технических вопросах, что совсем нехарактерно для чиновника, а, Олег Захарович?

– Я же говорил, что господин Кислицын весьма нетрадиционно мыслит! – ввернул Овчинников, с гордостью поглядывая на Олега, словно на собственного умненького ребенка.

– Второй аргумент, – Олег словно не заметил ремарки в свой адрес, – насчет недостатка нефти в России и дороговизны керосина, просто не выдерживают никакой критики. Давеча я прочитал в "Русском слове", что под Саратовом сгорел пароход с восьмьюдесятью тысячами пудов нефти, убыток на сто тысяч рублей. Ни за что не поверю, что у "Кавказа и Меркурия" только один такой пароход и что такое общество – единственное в России. Что же до общего недостатка, то вы, Федор Федорович, употребили очень хорошее слово – разведанные. Поверьте теперь уже моему опыту как Нар… – он подавился словом. – Я имею в виду, разведанные запасы нефти – это именно разведанные. Их разведка, как я понимаю, до сих пор не поставлена у вас на поток. При должной настойчивости и масштабных поисках, уверен, вы этой нефти обнаружите столько, что сможете в ней купаться каждое утро. У меня еще не дошли руки серьезно заняться изучением российских нефтедобывающих промыслов, но одни только бакинские разработки, на мой взгляд, весьма перспективны и способны на первых порах обеспечить страну углеводородами.

– Ну хорошо, а доставка нефти, жидкого топлива?

– Нужно создавать инфраструктуру, – Олег пожал плечами. – Трубопроводы, нефтеперегонные заводы, распределенную сеть заправочных станций. У нас… э-э-э… в общем, это не так сложно. Разумеется, потребуются определенные вложения, и процесс развития окажется небыстрым, но в конечном итоге все окупится. С учетом того, что на первых порах для снабжения европейской территории вполне можно пользоваться водными путями, для начала нужно вкладываться в постройку тех самых танкеров-пароходов. Далее их можно будет переоборудовать, заменив работающие на нефти паровые машины дизелями или двигателями внутреннего сгорания. Другой относительно простой и дешевый метод, опирающийся на существующую инфраструктуру, это железнодорожные цистерны. Их, как я понимаю, уже выпускают, так что потребуется всего лишь расширить производство. Параллельно потребуется создавать поточные линии по производству бензиновых автомобилей и открывать бензозаправки, для чего можно привлекать частный капитал…

– Слушая вас, – усмехнулся Гакенталь, – можно подумать, что развитие нефтяных движителей уже дело решенное. Вы, однако, забываете о многом. Я, кажется, уже говорил, что в Батуме и Баку сейчас неспокойно? Нефтедобыча нестабильна, цены на нефть и керосин растут, пароходы уходят в затон раньше обычного. Да и вообще уже скоро конец навигации. Дрова и те в два раза подорожали. И откуда брать деньги на такую… инфраструктуру?

– А вот о деньгах я и хотел с вами поговорить. Но не здесь, а в конторе. Это уже слишком серьезный разговор для ресторана. Пока что, господа, – обратился он к инженерам, – не просветите ли вы меня насчет добычи коксующихся углей в Российской империи?..

Разъезжались по домам уже после того, как часы с кукушкой на стене пробили одиннадцать. Оксана, вопреки своим уверениям, уже откровенно дремала. Загрузив ее в коляску и попрощавшись с остальными, Олег пристроился рядом с ней, назвал "ваньке"-извозчику адрес и задумался. Гакенталь, хотя и суховато-сдержанный, вызывал у него симпатию. Да и ребята-инженеры, молодые, веселые, полные жизни и надежд, ему понравились. Молодые? Да нет, лет по тридцать. Всего на семь-восемь лет младше его самого. Всего несколько лет, но ему кажется – что на целую вечность. Откуда в нем такая накопившаяся усталость?

– М-м-м… – Оксана сонно пошевелилась, устраиваясь поудобнее на тряском сиденье. – Олег… можно спросить?

– Да, конечно, – рассеянно откликнулся Кислицын. – Что такое?

– Откуда ты столько всего знаешь?

– Ну, – Олег пожал плечами, – отовсюду помаленьку. Бензиновые двигатели, например, я со школы помню. У нас была секция картинга, я туда года два ходил, пока не надоело. И на летней практике я немного на автобазе поработал. Тогда гравиходов было еще не очень много, основная масса машин ходила на колесах и на внутреннем сгорании. Считалось, что работа автомеханика для парня – самое то.

Потом, я изредка "Технологии сегодня" и "Химический вестник" почитывал, когда в руки попадались. Любопытные статейки там встречались, даже такому профану, как я, понятные. Наконец, я, когда в Нарпредах ходил, постоянно с разными учеными встречался, про заводам и лабораториям ходил. Эти умники мне так мозги парили, когда финансирование выбивали!.. Волей-неволей хоть что-то да запомнишь. Эй, да ты спишь совсем?

Ольга не ответила. Она тихонько посапывала носом, прижавшись в боку Олега.

Бывший Народный Председатель вздохнул и задумался.

– И почему я в свое время не пошел на экономический? – наконец грустно пробормотал он. 34.01.01.03.0A.12.07.xx.xx.xx. 12.18.19B7568A458 Звезды сияют в глубокой бездонной тьме, словно горящие глаза хищников в ночном тропическом лесу. Звезды собираются в галактики, те – в метагалактики, метагалактики выстраиваются в крупноячеистую сеть, медленно расширяющуюся вместе со Вселенной… Сколько я видел этих плазменных шаров, карликов и гигантов, желтых, белых, голубых, алых, багровых, бушующих в своей вечной ярости или же медленно умирающих от старости, коллапсирующих и взрывающихся! Сколько видел – и все же никак не привыкну. Наверное, человеку, пусть и достигшему почти-божественности, так никогда и не удастся понять и принять бесконечность Космоса, пусть даже он сам научился творить этот Космос в окружающей многомерной пене. Пусть мы можем зажигать и гасить звезды тысячами, но все же нам никогда не удастся сравниться с тем, что Природа, слепая и бездумная, создала без нашего участия.

Это нас и угнетает. Мы можем сколько угодно полагать себя властелинами мира, но подсознательно всегда помним, что все наше могущество каплями растворяется в Великой Пустыне, не обращающей на все наши потуги никакого внимания. Мы научились уничтожать само пространство, но даже если мы сойдем с ума и посвятим все наши силы и весь остаток существования этому занятию, все равно никогда не сумеем хоть как-то существенно повлиять на этот мир. Чем бы дитя ни тешилось…

Может быть, мы действительно не венец развития разумной материи, а просто дети, одинокие дети, заблудившиеся в темном лесу и жалкими кострами пытающиеся отогнать прячущийся за деревьями ночной ужас? Может быть, наша утрата цели – лишь следствие того, что мы сбились с пути? Но когда это случилось? На тогда еще живой Земле, ныне затерянной в пространстве и времени? После Слияния? Или позже, когда после Катастрофы выжившие отчаянно пытались найти способ, как жить дальше?

Когда отказались от недолговечного биологического мозга в пользу твердотельного носителя? Когда заменили твердотельную матрицу энергетическими вихрями? Когда вступили в окончательный и неразрывный симбиоз с искинами? Когда научились создавать параллельные потоки сознания? Или когда приняли Игру как основу своей жизненной философии?

Неужели тот мальчик, Тилос, был прав, отказавшись стать одним из нас? Неужели он увидел в нас что-то, что не можем видеть мы сами? Я с трудом подавляю искушение разбудить его психоматрицу, чтобы задать этот вопрос. Нет, пусть спит. Он сам выбрал свой путь и его завершение, и он заслужил покой.

Уже много часов я терзаю себя подобными мыслями, бросаюсь из огня в полымя, затеваю новые эксперименты, не завершив старые, перемещаясь из одной чужой Игры в другую, наблюдая, выступая в роли бесстрастного, ничем не интересующегося Арбитра и Корректора… Горькая насмешка судьбы: мой давний эксперимент, призванный осветить нам путь во тьме, ответить на десятки незаданных вопросов, привел лишь к тому, что мы еще больше заблудились в чаще, застряли на месте, перестали двигаться вообще куда бы то ни было. Много часов… Огромный срок.

Тысячи и десятки тысяч поколений тех игрушек, что мы создаем для собственного развлечения. Мои шесть с половиной часов возраста… ого, около миллиона циклов в десятичной системе счисления. Для кого-то это могло бы стать поводом для празднования. Хм, забавно. Много часов мы используем двенадцатеричную систему, но старая, десятичная, основанная на количестве пальцев у биологических предков, так до конца и не выветривается из памяти. Атавизм…

Даже такая простая забава, как арифметические подсчеты, приносит некоторое облегчение. Человек отличается от зверя именно этим – абстрактным мышлением, и только его наличие спасло нас, когда-то биологический вид, от гибели и исчезновения подобно другим животным. Но оно же и играет с нами злую шутку, не позволяя различать объективную реальность и выдуманный мир. Возможно, мы уже сошли с ума и лишь полагаем себя нормальными? Что есть норма? Кто ее определяет?

Кажется, я отдал бы большую часть своего могущества за то, чтобы суметь взглянуть на нас со стороны.

"Джао, контакт".

"Джао в контакте. Здравствуй, Майя, бабуся. Как жизнь молодая?" "От птенца слышу, Джа. Как со старшими разговариваешь? Почему почтения в голосе не слышно?" – грозно нахмуренные брови, деревянная линейка, многозначительно постукивающая по ладони.

"Если ты бабушка, то я сверхновая", – символ зубастой ухмылки, густые черные волосы, пробивающиеся из-под седого парика. – "Думаешь, чуть старше, и уже авторитет? Ха!.. Рад тебя слышать, Майка".

"Взаимно. Только… опять ты в такую глушь забрался, что фиг найдешь? Снова от тебя вселенская тоска струится… Когда ты, наконец, повзрослеешь? Не надоело смысл жизни искать?" – деловитый человечек с лопатой усиленно копает яму у подножия огромной горы.

"Ох, Маечка… Ради всего святого, не начинай снова!" "Как скажешь. В конце концов, после одного такого приступа хандры ты изобрел Сцену. Может, и сейчас что новенькое придумаешь?" "Издеваешься… Ну давай, давай, сыпь соль на рану…" – Образ грустной лопоухой рожицы с текущими из глаз струйками слез. – "Однако же никогда не поверю, что ты прискакала именно за этим. Итак?" "Зануда!" – гордо вздернутый носик, громкое презрительное фырканье, взметнувшиеся в негодовании рыжие волосы, стянутые в конский хвост, и тут же – веселый смех звонкой трелью серебряного колокольчика. – "Нет, чтобы поболтать со старой подружкой о том о сем… Ладно, слушай. Я случайно наткнулась на странную штуку. Лови визуальный поток".

Точка восприятия стремительно летит сквозь галактику. Звезды стремительно надвигаются, летят мимо виноградными гроздьями шаровых скоплений, тонут за светящимися занавесями туманностей, выныривают из пустоты за пылевыми облаками словно из засады… Мерцает координатная сетка стандартной метрики. Наконец в центре картинки вспыхивает одинокая желтая звезда. Откат камеры – и ее окружает десяток других звезд, подсвеченных знаками внимания. Еще откат – и уже полсотни меченых огненных шаров кружатся в медленном хороводе. Координатную решетку корежит и комкает, на заднем плане – символ смены метрики. Звезды выстраиваются в идеальную двойную сферу, в центре которой – крохотная желтая искорка, к которой тянутся десятки прямых, как струна, энергетических каналов. Еще откат – и третья сфера окружает вторую, паутина транслирующих каналов опутывает пространство, а центр конструкции наливается багровым: сливаемая туда энергия пульсирует и переливается, проваливаясь в пустоту и исчезая из Вселенной.

"Ничего знакомого не замечаешь, Джа?" "Что?.. Откуда это? Я же стер конструкцию после того, как сбросил Первую модель!" "Ты – сбросил. А кто-то воспроизвел. Только не спрашивай, кто. Способных на это умельцев не более десятка, и всех я уже опросила. Никто не признается".

"Н-да… Ну, милая, умеешь ты ошарашить. Ладно, а на конце канала что? Кто-то решил повторить мой первый эксперимент с надувным пузырем? Но зачем? Давно ведь придумали куда более простые методы".

"Ты будешь смеяться, но на конце канала – ничего значащего. Я проверила.

Примитивный пузырь, накапливающий энергию. Резервуар в чистом виде".

"Бред. Какому идиоту придумалось собирать сырую энергию таким образом? Канал же скоро порвется, и весь резервуар ухнет в никуда. Если только оболочка пузыря не лопнет раньше от квантовых флуктуаций".

"Вот и Харлам мне точно так же сказал. Вы с ним спецы по пузырям, так что я спорить не буду. Однако есть закавыка – в резервуар уходит не вся энергия, даже с учетом потери в каналах. Примерно ноль ноль две расходуется на иные цели".

"И?"

"Сам смотри. Оказывается, звезда – не просто якорь…" Центральная звезда вновь стремительно приближается. Пунктиром вспыхивают планетарные орбиты. Бегут образы – код звезды, массы планет, их периоды обращения, спутники, примерный химический состав коры и атмосферы – там, где она присутствует. Что-то очень-очень знакомое…

"Этого не может быть. Ты меня разыгрываешь".

"Я когда-то тебя разыгрывала?" "М-да. Согласен. Ты по занудливости от меня мало чем отличаешься. Не то что наш любимый Камилл".

"Туше, мелочь пузатая. Да ты не отвлекайся. Что собираешься делать?"

"Я?!"

"А, ну да. Забыла. Я не смогла приблизиться к звезде ближе, чем на три парсека.

Гиперсдвиг просто не работает, мою точку концентрации сознания просто выбрасывает в стандартную метрику на некой границе. А по базовому каналу непрестанно транслируется сообщение. Точнее, даже не сообщение, а один-единственный символ…" "Не томи. Что за символ?" "Твое имя".

Звезды снова мерцают – на сей раз уже не на картинке, а в реальности. Сознание смещается прыжками, то гигантскими, минующими тысячи лет сразу, то мизерными, корректирующими, не более нескольких парсеков. Холодная пропасть гиперсдвига глотает точку концентрации сознания и выплевывает ее уже в другом месте, оставляя ощущение мгновенной смерти. Проекция Майи не отстает, смещается по пятам. Кажется, что излучаемое ей любопытство при желании можно пощупать человеческими руками.

Безымянная звезда выныривает прямо под носом.

"Джао!"

"Да, Майя?"

"Я не могу дальше".

"Странно. Я не чувствую преграды".

"А передачу слышишь?"

"Да. Сейчас слышу".

"Что это такое? Есть идеи?" "Знаешь, рыбка моя, могла бы и сама догадаться. Это же очевидно. Джамта".

Шок, удивление, страх – и тут же смывающее их удесятеренное любопытство.

"Почему ты так думаешь?" "А ты разве не видишь сама? Характерные спектры излучения каналов – именно по ним мы обнаружили джамтан. Особой формы и наполнения вихри, окружающие систему – я подсветил, видишь? – это их система коммуникаций. Во всех восемнадцати точках присутствия джамтан, начиная с собственно Джамты, я видел точно такие же".

"Я… я никогда особенно не интересовалась джамтанами".

"Как и они нами. Мы с Харламом и Твереком убили уйму времени, пытаясь выйти на контакт. Но они так и не откликнулись. Покопайся в Архиве, если интересно, там есть наши отчеты. Вот индекс", – струится длинная цепочка символов. – "Но это было давно. Не менее двух часов назад".

"И сейчас они внезапно зашевелились…" "Не обязательно сейчас и не обязательно внезапно. Конструкция масштабная, но особого внимания не привлекающая, поскольку почти не излучает в пространство.

Она могла существовать необнаруженной очень долго. Однако она рассчитана именно на меня. Сдвинься, пожалуйста, в мою сторону".

Проекция Майи мерцает.

"Не могу. Я же говорила…"

"Еще. Стоп. Теперь я… ага".

"Тебя тоже перестало пускать?" "Нет, просто я разобрался в системе защиты. Она использует для идентификации сигнатуры наших активных сенсорных систем. Моя сигнатура проходит проверку, твоя – нет. Я даже понимаю, как именно блокируется перемещение. Весьма оригинальное решение, но ничего принципиально нового. Обходится элементарно".

"И как же?" "Майя, голубка моя, не пойми меня неправильно, но джамтане поставили защиту с определенной целью. Если они не хотят, чтобы проходил кто-то помимо меня, нет нужды лезть на рожон. Это просто невежливо. Учитывая, что это первый контакт…" "Зануда!" – надутые губки, обиженно повернутая спина.

"Я знаю, что ты меня любишь, подружка", – маленький мальчик победно показывает язык. – "Однако дальше я пойду один. На всякий случай передай Харламу и… пожалуй, Квентору, чтобы вы втроем следили за ситуацией. Дальше распространять информацию смысла пока нет – во избежание глупого ажиотажа".

"Это может быть опасным?" "Майя, по-моему, ты слишком увлекаешься Игрой и чересчур привыкла отыгрывать роли. Это опасно лишь в том смысле, что можно ошибиться и снова потерять контакт с джамтанами на минуты и часы, а то и навсегда. Я принял обычные для сложного эксперимента меры предосторожности, и этого достаточно".

"Тебе виднее. Хорошо, я передам. Мы будем наблюдать. Я оставляю на границе сенсорную точку до конца… эксперимента. Пожалуйста, держи нас в курсе".

"Договорились".

Серия мерцаний. Гиперсдвиг на таких мизерных расстояниях затруднен, однако оказывается, что пространство словно намеренно искривлено для облегчения приближения. Любой сдвиг отклоняется точно к звезде, о чем убедительно свидетельствуют все пять системных якорь-маяков. Планеты на фоне черной пустоты словно искрятся собственным светом – создатели системы будто специально выделяют их. Создатели? Очевидно. Даже если бы система не копировала идеально Солнечную, корректирующие связки просто невозможно не заметить. Пройдут еще многие минуты, прежде чем взаимные влияния тел окажутся увязаны окончательно, и их орбиты можно будет предоставить самим себе. Но… почему все так примитивно… и знакомо?

Дурак. Ответ на поверхности. Вглядись как следует, вытащи на поверхность старые воспоминания. Это та техника, что мы применяли для построения первых Игровых миров. Неумелая, на живую нитку слепленная система, с планетарными телами, удерживаемыми на орбитах только невидимыми тросами свободных вихревых полей – именно так мы лепили себе первые сцены. Теперь методы усовершенствовались, и системы десятого порядка могут быть запущены почти на автомате. Но вот старые ляпы и ошибки снова вытащены на поверхность. Случайно… или намеренно? Что, если я ошибаюсь? Что, если это не джамтане, а всего лишь чья-то шутка? Или просто кто-то тренируется?

Контакт? Слабое мягкое касание в базовом канале где-то на границе сознания, деликатное… и чужое. Нет, это не контакт. Это, скорее, приглашение. Указание на… третью планету. Ну, разумеется. Если джамтане так тщательно воспроизвели Солнечную систему, вполне логично уделить Земле особое внимание. И, кажется, я догадываюсь, что меня там ждет. Но не стоит торопить события…

Вблизи звезды еще легче смещаться. Поставить еще два собственных якоря высоко над плоскостью эклиптики – и перемещение становится легким и естественным.

Мимоходом локализовать планеты в окрустностях псевдотраектории – раскаленно-ледяной шар Меркурия, красный пустынный мяч Марса, мерцающая пустота колец Сатурна… Остальные планеты не по пути, и они все равно неинтересны.

Голубой шар "Земли" важно плывет по своей орбите.

Смещение. Странно. На первый взгляд атмосфера и климат в полном порядке, но наличие биологической жизни минимально, в основном крупные растения. Непонятные малые энергетические структуры, активные и в огромном количестве… и еще одна, крупная и пассивная, куда настойчиво тянет чужой зов. Копия интерфейса, который я применял для работы с Робином в Первой модели.

Подключиться? Мурашки по коже. Похоже, я был несправедлив к Майе. Стандартных мер предосторожности недостаточно. Подставлять под удар проекцию, связанную неразрывными узами с основной сущностью Демиурга – сумасшествие. Вряд ли джамтане желают мне зла. Но мало ли, что они могут напортачить просто по незнанию! Значит… значит… Ох, как давно я не прибегал к фокусу с фильтрованной асинхронизацией! Ну что же, видно, придется вспомнить прошлое.

"Майя!"

"Слушаю, Джа".

"Пожалуй, ты была права. Не стоит рисковать. Я намерен прибегнуть к старому трюку с полным расщеплением личности. Ты ведь у нас эксперт в таких вопросах? Не подсобишь?"