Текст книги "Маленькая леди и принц"
Автор книги: Эстер Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Мы долго смотрели друг на друга, потом на кольцо, потом опять друг на друга.
– О боже! – наконец воскликнула я. – Знаю он принц и все прочее…
Бабушка наклонила голову набок, подперла щеку кулаком и, глядя на меня, печально скривила губы.
– Детка,– произнесла она,– не знаю, вправе ли я давать тебе советы. Но хотя бы выслушай мою невеселую историю. О нас с Александром…
ГЛАВА 22
– Настоящих принцев не бывает, во всяком случае, таких, какими их представляют. В общей сложности за мной ухаживали трое. Поверь моему опыту, это совершенно обычные люди с солидным запасом разного рода отговорок. Истинные же принцы – обыкновенные парни, которые обращаются с тобой как с принцессой.
– А как же Александр? – изумленно воскликнула я. – Он-то настоящий принц, к тому же с изысканными манерами!
Бабушка вздохнула.
– Мы познакомились с Александром, когда мне было девятнадцать лет. В ту пору, сразу после войны, я пела в «Кавальер-клубе» в районе Реджент-стрит. Как я туда попала? Впервые поднялась на сцену просто ради забавы, когда была в этом клубе на свидании. Спела «Жестокосердную Ханну». Управляющий попросил меня прийти еще раз, и я подумала, а почему бы и нет. Тебе бы понравилось в «Кавальер-клубе», детка. Только вообрази: драпировки из бархата, огромные хрустальные люстры и немыслимо разношерстная публика. Там бывали и герцоги, и актрисы, и гангстеры. И те, и другие, и третьи опрокидывали коктейль за коктейлем и засиживались до самого утра. Местечко было весьма скандальное, но ужасно шикарное.
– А твои родители не возражали?
– Совестно признаваться, но в те дни я была очень своевольной. А мама с папой как раз разводились, что я крайне болезненно переживала. Отчасти из-за этого и замуж не выходила еще долго– предолго. Я купила себе квартирку в Кенсингтоне и не мешала родителям выяснять отношения. К тому же за мной увивались толпы поклонников. Они каждый вечер поили меня шампанским, присылали мне из теплиц в загородных имениях свежие пионы и предлагали руку и сердце… – Бабушка улыбнулась. – Мне было всего девятнадцать, но я притворялась, что мне двадцать два.
Я видела фотографии, на которых бабушка была запечатлена поющей, в блестящих парчовых платьях по фигуре, окруженная господами в смокингах и дамами в замысловатых коктейльных шляпках с коротенькими вуалями. Выражение ее лица на этих снимках было как у тридцатидвухлетней, трижды разведенной женщины.
– Как-то раз в клуб пришел Александр с компанией друзей. Они заняли столики в передних рядах, предназначенные для особо важных гостей. Как только наши взгляды встретились, мне почудилось, что мы знакомы много-много лет. Это было удивительное чувство, казалось, меня слегка ударило током. Я не могла отвести от него глаз и так разволновалась, что продолжала петь с большим трудом. Он просидел в клубе до закрытия, а в пять утра повез меня на завтрак в кафе близ «Ковент-Гардена», которое открывалось в такую рань для цветочников, купил мне кофе и все орхидеи, какие в то утро там продавали.
– Очень романтично,– на выдохе произнесла я.
Бабушка кивнула.
– Еще бы. Спустя некоторое время,– продолжала она,– я переехала в его квартиру, в Мейфэр, и стала, что называется, его любовницей. Но,– поспешила добавить она,– это было гораздо больше, чем просто сексуальная связь, Мелисса. Когда он бывал в Лондоне, мы почти не разлучались и ездили непременно вдвоем и в театры, и на вечеринки, и на концерты. Алекс мечтал, что мы поженимся, раздумывал, где нам жить, представлял, как будут выглядеть наши дети. Я полностью разделяла его желания. Мы были по уши влюблены друг в друга. Однако нам помешал семейный бизнес. Алексов отец делал все возможное, чтобы вернуться на родину. У старика на примете были гораздо более подходящие, чем я, кандидатуры на роль законной невестки.
– Но ведь ты тоже прекрасно подходила на эту роль, бабушка! – горячо воскликнула я. – Твой отец был судьей первой инстанции!
Бабушка скривилась.
– Таких, как он, в ту пору было без счета. А о маме ходила дурная слава. К тому же у меня до Александра уже были… скажем так, серьезные отношения кое с кем из поклонников. Но, несмотря на все это, нас с Александром, поверь, связывала пламенная любовь. – Она крепко сжала мою руку, и я поняла, что сейчас начнется самое неприятное.
– Потом он стал все больше и больше времени проводить за границей – решал семейные дела. Его родители жили то тут, то там – в Париже, в Нью-Йорке, на юге Франции. Мало-помалу мне это стало надоедать. Я начала злиться – примерно как ты на Джонатана. Тогда я уже была в таком возрасте, как ты сейчас, детка, а в ту пору даже двадцатидвухлетние незамужние женщины считались старыми девами. Мне хотелось определенности. Я была готова быть его любовницей до гробовой доски и то и дело ждать его из бесконечных поездок. Однако при таком раскладе оставалось незанятым место его официальной жены – вот с этим я смириться не могла. Петь я тогда уже бросила…
– Но сначала записала пластинку,– напомнила я.
– Да-а-а,– протянула бабушка. – Если уж совсем начистоту, мужчин, за которых я спокойно могла выйти замуж, у меня было хоть отбавляй. На мои развеселые вечеринки в Мейфэр кто только не приезжал! Оболтусы из высшего общества один за другим проникали ко мне по пожарной лестнице. Перси, твой дедушка, трижды в неделю присылал мне пионы – новый сорт, который он лично вывел и назвал в мою честь, возил меня на чаепитие в «Риц» и чуть ли не на коленях упрашивал стать его женой. А тот очаровашка актер? Его имени я лучше не буду упоминать. Да-да, и этот. Всегда забываю про него… – пробормотала бабушка, будто обращаясь к самой себе.
Я затаила дыхание.
– В пятьдесят восьмом году на День святого Валентина Алекс повез меня в Париж Он сказал, что хочет серьезно поговорить со мной Я, дурочка, решила, что наконец-то получу кольцо невесты. Не тут-то было! Алекс сообщил мне, что женится на какой-то немке, графине, по имени Селестина, которая приходилась ему, кажется, троюродной сестрой, словом, родственницей. Этот брак мог помочь его семейству вернуть себе замок– Бабушка поджала губы. Было сложно определить, на кого она больше сердилась. По-моему, на саму себя. – Алекс горевал, а я вообще не находила себе места. Алексу казалось, когда я успокоюсь, мы сможем поддерживать отношения и оставаться друзьями. Я, естественно, не разделяла его мнение. Ибо считала, что принцы так не поступают. – Она печально сжала губы. – В любом случае замок они не получили.
– И что же ты делала дальше? – спросила я хоть уже и сама догадывалась.
– Вернулась домой и вышла замуж за дедушку. Он прекрасно знал, что у меня есть Александр, но терпеливо ждал. А когда в очередной раз сделал мне предложение, я ответила согласием.
– А его ты любила? Дедушку? – спросила я.
Мне была ненавистна сама мысль о том, что бабушка могла хладнокровно выйти замуж за нелюбимого, просто чтобы забыться или утешить оскорбленное самолюбие. Это шло вразрез со столь обожаемым мною бабулиным образом.
Наши взгляды встретились, и я ясно почувствовала, что в эту минуту мы впервые смотрим друг на друга просто как женщины, обладательницы уязвимых сердец и романтически-прагматической крови в жилах. Я знала: бабушка в любом случае ответит честно, и приготовилась к тому, что сейчас мое мнение о ней резко переменится. Навсегда.
– Да, любила,– сказала бабушка, помолчав. – Не такой же любовью, какой пылала к Алексу, но любила. Твой дедушка был порядочным человеком, намного старше меня, отцом взрослых детей от первого брака. Очень добрым и сдержанным. Он выращивал пионы, играл в теннис, у него было несколько домов, винные погреба, работники, которые вели хозяйство. Я вышла за него – и обрела спокойствие, надежного спутника, напарника в разгадывании кроссвордов. И его титулы, разумеется, тоже. – Она печально пробормотала себе под нос что-то неразборчивое. – Быть законной женой очень приятно, Мелисса. Наш роман с дедушкой не походил на вихрь головокружительной страсти, однако продлился целых тридцать лет. Чего мы только не пережили вместе – без счета радостей и печалей. А это дорогого стоит, детка. Очень важно уважать друг друга.
– Ас Александром что? Вы поддерживали отношения?
Бабушка вздохнула и ответила лишь после очередного продолжительного молчания.
– Очень печально, когда люди, которых ты любишь, сильно разочаровывают тебя, правда?
Она легонько пожала мою руку. Я грустно кивнула, зная, что речь о Джонатане.
– Алекс пытался связаться со мной множество раз, но я знала: если мы встретимся, снова возгоримся желанием завязать любовную связь, а я поклялась себе, что не стану встречаться с женатым мужчиной. Вдобавок я долго сердилась на него за то, как все закончилось. – В глазах бабушки мелькнула вспышка гнева. – Когда Перси умер, Алекс позвонил и спросил, не составлю ли я ему компанию за ужином. Я колебалась. Но он бывает таким милым. В общем, Алекс сумел меня уговорить. Я вдруг поняла: теперь мы оба достаточно взрослые и можем забыть былые обиды и просто дружить Я рада, что он позвонил. – Она взглянула на свои пальцы, украшенные не одним бриллиантом. – Когда в прошлом году Селестина умерла… В общем, все снова изменилось. Я всегда считала, что надо уметь прощать. Но тебе я рассказала все это вот почему: если бы я всю жизнь ждала что Александр вдруг одумается и все-таки подарит мне сказочную жизнь, была бы теперь злобной, уставшей от одиночества старухой. А я прожила очень счастливо.
Она нежно потрепала меня по щеке.
– Если бы я не вышла за Перси, у меня никогда не родилась бы дочь и не было бы тебя. Детка, я знаю, ты до сих пор страдаешь из-за расставания с Джонатаном. Но мой тебе совет: не жди, что Ники подарит тебе вечное счастье. Потому что по большому счету дело вовсе не в нем, а в тебе.
– Да я вообще ничего от него не жду! – выпалила я. – Он необыкновенный красавец и отнюдь не такой дурак, каким хочет казаться, но, бабушка, скажи, пожалуйста, неужели ты правда считаешь, что такие мужчины в моем вкусе?
– Всем нам кажется, что мы знаем наверняка, какой тип мужчин наш, а какой нет,– многозначительно сказала бабушка. – Однако гормонам до этого нет никакого дела.
– Да нет же, ты не понимаешь… Просто в моей жизни есть другой парень…
– Правда? – спросила бабушка. – И кто же он?
Я покраснела.
– Только, пожалуйста, не говори – Джонатан,– нараспев произнесла она.
– Нет!
– Слава тебе господи! Кто же тогда? Нельсон?
Я кивнула, и бабушкино напряженное лицо
вдруг озарилось улыбкой.
– О, Мелисса! Вот это настоящий принц. В Нельсоне Барбере есть все, что я желала бы видеть в твоем мужчине. И он от тебя без ума, это видно невооруженным взглядом.
– Ты, правда так считаешь? – спросила я с надеждой в голосе.
– Конечно. – Бабушка вновь пожала мою руку. – Честность и трудолюбие, может, не так роскошны, как яхта и личные вертолеты, но поверь моему опыту, Мелисса, они гораздо ценнее. А Нельсону о твоих чувствах известно?
Я покачала головой.
– Нет. Сначала я была помолвлена с Джонатаном… Господи, какая же я была дура, когда устраивала ему эти чертовы свидания… Вот и Леони с ним познакомила. И они прекрасно ладят, ты заметила? Леони очень преобразилась – теперь даже Ники слушает ее лекции о международных налоговых отношениях. Осветленные «перьями» волосы и лифчик с подушечками «пуш-ап» способны творить чудеса!
Бабушка помолчала и спросила:
– А что, если Ники вдруг увлечется Леони?
– Что?
– Ну… если Нельсон подумает, что Леони неравнодушна к Ники, он потеряет к ней всякий интерес. А, еслиЛеони решит , что ее охмуряет Николас… Она ведь бухгалтер, правильно? У Николаса немало средств, которые необходимо подсчитывать.
– Кажется, я понимаю, что ты задумала,– пробормотала я. – Но ведь это несколько… подло, не находишь?
– Всего лишь разумно, детка.
Я взглянула на коробочку с кольцом, красневшую на столе, и радость, зародившаяся было в моей душе, вдруг застыла, будто схваченная морозцем. В каюте Ники кольцо невесты… Это значит, что очень скоро я окажусь в весьма щекотливом положении. А отсюда, с яхты, так просто не умчишь в спасительный уют своего дома…
– Что же мне говорить, если Ники в самом деле позовет меня замуж? – заныла я. – Мне предлагали руку и сердце всего один раз, и закончилась эта история весьма печально.
– Скажи вот что: для меня большая честь, что ты готов разделить со мной жизнь,– подозрительно складно, будто ей произносить подобные речи приходилось десятки раз, начала бабушка.
Тут на палубе рядом с иллюминатором послышались шаги и голос Ники:
– Не знаю. Сейчас схожу поищу ее.
Я чуть не выпрыгнула из своих брюк «палаццо».
– Бежим отсюда! Скорее!
Слава богу, благодаря дворцовым просторам яхты, мы успели выскочить из каюты Ники и прикинуться, будто только-только вышли из бабушкиной. Как раз в эту минуту Ники показался на лестнице.
Мы с бабушкой уставились на него так, будто видели впервые в жизни.
– Что такое? – протяжно произнес он, неспешно спускаясь по ступеням и проводя рукой по темным густым волосам. – Я знаю, привлекательностью я не обделен. Но ты, Мелисса, так пялишься на меня, что, честное слово, я робею.
– Да нет, все в порядке,– пропищала я, не зная, что говорить.
Ники внимательнее всмотрелся в мое лицо.
– Что случилось, Мелисса?
– Она все никак не может прийти в себя после твоего водного аттракциона,– совершенно спокойным голосом произнесла бабушка, прикасаясь рукой к моей пояснице и легонько подталкивая меня вперед, к ступеням. Я ничего не могла с собой поделать и по-прежнему пялилась на Ники. – Советую тебе взбодриться джином и тоником, детка. Ники, можно это устроить? Мы идем погреться на солнышке.
– Ага,– ответил Ники, хмуря брови. – Кстати, Леони уже спрашивала, куда ты запропастилась. Нелли бессовестно мучает ее дурацкими анекдотами про морские узлы.
– Ха-ха-ха! – залилась бабушка звенящим смехом, ведя меня вверх по лестнице.
Едва я устроилась среди подушек под ласковыми солнечными лучами, мне принесли джин с тоником в огромном стакане. Я сделала сразу несколько больших глотков. Мои руки так дрожали, что кубики льда бились о стенки.
Бабушка величественно улеглась в шезлонге рядом с Александром и расправила воздушные складочки своего купленного в дизайнерском доме костюма для загара. Александр был уже бронзовый, как папин гонг для созыва к ужину.
Нельсон, по словам Леони, пошел посмотреть какую-то новую систему GPS, чему я обрадовалась. Но саму Леони тянуло на разговоры, мне же было совсем не до них.
Я лежала на подушках в тени большого зеленого зонтика и пыталась представить, как бы на моем месте действовала Милочка. Дела принимали слишком неожиданный оборот. Я понятия не имела, как, согласно правилам этикета, следует отклонить предложение принца. И не могла придумать, каким образом рассказать о своих чувствах Нельсону.
– Нельсон – отличный парень,– ворвались в мои раздумья слова Леони. – Немного похож на Лабрадора.
– Чем-то – да,– согласилась я. Мое сердце пронзил укол ревности. Одной мне позволительно называть его Лабрадором, ясно? – Вот только по утрам он несколько ворчлив. А молоко пьет исключительно цельное, к другому даже не притронется.
Я, чувствуя свою вину, задумалась: а как далеко я смогу зайти? И имею ли вообще право вмешиваться в личную жизнь Нельсона, особенно сейчас, когда сама же свела его с Леони? Она ему определенно нравится.
– Хмм,– произнесла Леони. – Сама я не схожу с ума по натуральным продуктам. Стоят они дороже. Переплачивать за какие-то естественные примеси? Нет, это не для меня. Но я в восторге от его стремления помогать малолетним преступникам. К тому же он прекрасно разбирается в налоговых льготах.
– Да,– подтвердила я. – Прекрасно.
– И потом, он красавец. Во всяком случае, на мой взгляд.
– Не просто красавец, а редкий красавец,– сказала я. – У него волшебные глаза, а волосы даже не начинают редеть, как у большинства его друзей.
– В общем, он как плюшевый мишка,– произнесла Леони.
– Нет,– категорично заявила я. Все эти годы я точно так же заблуждалась. – Никакой он не плюшевый мишка. А… очень привлекательный мужчина.
Проходивший мимо стюард предложил Леони наполнить бокал. Она хихикнула в ответ.
– Нет, спасибо. Я уже четвертый прикончила. А с ланча ничего не ела… Ну и?.. На чем мы остановились? – Перевернувшись на бок, она взглянула на меня поверх своих приобретенных в «дьюти-фри» очков. Одна ее грудь, казалось, вот-вот полностью обнажится, но Леони этого как будто не замечала. – Нельсон, конечно, отличный парень, но у него нет всего этого, а какая женщина о таком не мечтает? – призналась она.
– Что, прости?
– Ну, о подобной жизни… – Леони обвела жестом роскошную палубу. Четырех стаканов ей и, правда, было многовато. – Вот бы мне столько всего! Яхту, замок, загар в любое время года, личную прислугу… – Она с обожанием взглянула на стакан с остатками напитка. – Сплошь хрустальную посуду…
Я нахмурилась. С Леони творилось что-то странное, и дело было, по-моему, не только в опьянении. Во всяком случае, я ее такой не знала. Может, осветленные пряди как-то повлияли на ее мозг?
– Что же касается Ники!.. – Леони опять хихикнула и вздохнула с неприкрытым вожделением. – Он до того сексапильный! И такой… чудной.
– Леони,– сказала я, утыкаясь локтем в подушку и подпирая кулаком щеку. Да, мы с бабушкой наметили разумный план, и все складывалось как нельзя лучше, но я чувствовала, что обязана предупредить Леони. Как школьную подругу. – По-моему, Ники тебе не пара. Как-то раз в «Петрусе» он ухитрился перед всем залом расстегнуть пуговицы на моем платье! Можешь себе такое представить? Просто шутки ради. Его ни капли не волновало, какой униженной я себя почувствую!
Леони расширила глаза.
– Везет же некоторым!
Я снова упала на подушки. О некоторых чертах ее характера я, видимо, даже не подозревала.
– Надо понимать, все эти чудеса очень скоро станут твоими,– произнесла Леони.
– Глупости! – воскликнула я. Тут до меня дошло, что невероятные перемены в Леони произошли благодаря Ники и его мальчишескому озорству. – Мы с Ники знакомы лишь потому, что наши семьи давным-давно дружат. И потом,– добавила я,– мне кажется, что ему нравишься ты.
– Нет, ну что ты! Не болтай ерунды!
Леони глуповато улыбнулась.
– Это не ерунда,– пустилась спорить я. – Он же сразу заявил, что ты очень преобразилась. А от безмозглых наследниц и охотниц за его деньгами ему уже тошно – он сам признался. Ники мечтает о нормальной девушке, которая бы твердо стояла на ногах, не сходила бы с ума по материальным ценностям и любила бы именно его, а не драгоценности и прочую дрянь, которую он будет ей покупать.
– Какая прелесть! – почти прохныкала Леони.
– Теперь его интересуют серьезные девушки,– продолжала я. – Ведь вся их семья очень скоро переедет в Холленберг. Ники нужна подруга, которая сумеет расчетливо и с умом модернизировать замок и решить массу других вопросов. Александру будет не до этого.
– Замок,– мечтательно протянула Леони. – Принц Александр мне все о нем рассказал. По– моему, там настоящая… сказка. Однако восстановить его будет не так-то просто,– более характерным для нее тоном добавила Леони. – А они не пытались получить грант на сохранение памятника старины?
Я закрыла глаза и положила на голову свою огромную шляпу так, что на лицо упала густая тень.
– Не знаю. Можешь подкинуть эту идею Ники. К примеру, сегодня за ужином.
– Да, точно,– на выдохе произнесла Леони. – Боже! Что же мне надеть?
– Самый открытый наряд из всех, что у тебя есть,– подсказала я, притворяясь, что засыпаю.
Естественно, спать я и не думала. Меня всю трясло. Я размышляла обо всем одновременно. О Нельсоне, о том, был ли дедушка Уосдейлмир рыцарем в блестящих доспехах или обыкновенным стариком с красным носом, и о том, намеревается ли Александр повторно разбить бабушкино сердце. Еще о Ники и о кольце с громадным бриллиантом.
На меня вдруг легла большая тень, и я почувствовала, что кто-то сел прямо передо мной на корточки. Колени не хрустнули, поэтому я решила, что это не Александр и не Нельсон.
– Мелисса,– прошептал Ники.
О господи!
Я не открывала глаз.
– Мелисса, нам надо поговорить. – Его голос звучал необыкновенно серьезно и взволнованно. – Один на один.
Начиналось самое страшное. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Не суетись, строго велела я себе. И уважь его – в конце концов, он повзрослел, а ведь именно этого ты и добивалась.
В ложбинку между моими грудями скользнул кубик льда. Я рывком села и попыталась поймать его, но он исчез во тьме под моей туникой.
– Ты не спала,– констатировал Ники. – Помощь не требуется?
Он кивнул на мой глубокий вырез.
Я заметила краем глаза, что Леони смотрит на него со смешанным чувством восторга и неодобрения.
– Нет, спасибо,– сухо ответила я. – Еще раз так пошутишь, и я набросаю льда тебе в штаны.
Ники выразил всем своим видом, что будет только рад, однако напряженные складки возле его рта не исчезли.
– Люблю, когда ты на меня злишься. Пойдем, мне надо с тобой побеседовать.
Он схватил меня за руку и поднял с подушек. Я многозначительно посмотрела на Леони и пошла вместе с Ники прочь с прогулочной палубы, настраивая себя на то, что отвечать ему следует доброжелательно, однако твердо.
Едва мы остались одни, Ники стал сыпать веселыми шуточками, а когда вошли в его каюту, закрыл дверь и сразу направился к письменному столу.
О нет! Нельзя допускать ничего подобного!
– Ники,– торопливо проговорила я,– ты же знаешь, что ты мне нравишься… И потом, мы стали близкими друзьями…
Может, несколько больше, чем просто друзьями, бледнея, мысленно добавила я.
– Надеюсь, что так будет и впредь… но, видишь ли, в последние дни меня это все больше и больше тревожит. Наверное, мне нужно время, чтобы поразмыслить обо всем в одиночестве-
Ники нетерпеливо поглядывал на меня. А потом вдруг опустился на колено.
– Ники, я не могу стать твоей женой! Потому что люблю другого! – проорала я, потому как в эту самую минуту из искусно спрятанных повсюду колонок загрохотала музыка.
– Чего-чего? – спросил Ники, поднимаясь.
До меня дошло, что он присаживался на колено лишь для того, чтобы включить музыкальный центр, и что даже не помышлял делать мне предложение. Мою грудь пронзил кинжал унижения. Но тут я поняла, что, на мое счастье, Ники не услышал моих слов.
– Музыка – чтобы нас не подслушали,– объяснил он, кивая на одну из колонок. – Приключилось нечто кошмарное!..
Открыв ноутбук, он пробежался пальцами по клавишам, и на экране появилось электронное письмо. Я, заинтригованная, подошла ближе и увидела, что сообщение от Имоджен. Она написала его сплошь большими буквами – то ли потому, что была в ярости, то ли потому, что случайно нажала блокировку заглавных.
Ники сел в кресло, выдвинул ящик стола, достал фляжку и жадно отпил из нее.
– Прочитай,– сказал он.
Я просмотрела письмо, спотыкаясь и моргая на каждом непристойном слове, которых было в изобилии. Если в двух словах, Имоджен бесилась, что Ники бросил ее из-за какой-то «старомодной толстухи», и поскольку он выставил ее, Имоджен, полной дурой (по-моему, она была такой и без чьей– либо помощи), жаждала отомстить. У нее имелись некие «любопытные» фотографии с изображением Ники, которые могли сыграть роль преграды на его пути к возвращению в фамильный Холленбергский замок. По мнению Имоджен, эти снимки могли повлечь за собой даже визит к Ники представителей полиции ее величества. Оскорбленная бывшая невеста намеревалась раздать фотографии репортерам из разных журналов.
Один снимок Имоджен приложила к письму в качестве наглядного материала. Сначала я не увидела ничего криминального. Обыкновенный полумрак в зале ночного клуба, головы посетителей…
Разглядев двух полуобнаженных развеселых девиц, я отпрянула от стола. Одна прижималась к Ники, вторая – к его жуткому дружку Чандеру. И тот и другой были в кое-как скрепленных пряжками тогах, вокруг валялись пустые бутылки и скомканная одежда. Имоджен подписала внизу: У МЕНЯ ЕСТЬ И ЭКЗЕМПЛЯРЫ ГОРАЗДО УЖАСНЕЕ. ПОМНИШЬ БЛИЗНЯШЕК?!?!?!?!?!
– Ники! Что, черт возьми, там происходило? – Я снова приблизилась к столу и внимательнее всмотрелась в голые руки и ноги. – Вы что, победили в гонках на больничных каталках?
Ники отвел взгляд.
– Гм… не совсем.
Я содрогнулась, заметив на нем, запечатленном на фотографии, тату. Оно походило на геральдический знак.
– Что это? Змей-искуситель? Боже мой! Наверняка это адски больно – когда тебе делают татуировку в таком месте…
– Ладно, все! – объявил Ники, захлопывая ноутбук и снова поднося к губам фляжку.
Обессиленная, я опустилась в кресло. А мне уже казалось, что Ники настоящий принц, просто прячется под личиной европейского обормота. День изобиловал разного рода неожиданностями.
– Мелисса,– пробормотал Ники, покусывая ноготь,– честное слово, мне ужасно не хотелось показывать тебе это…
– Почему? – гневно выпалила я. – Думаешь, я поверила, что на самом деле ты другой?
– Нет. Потому что с тех пор, как была сделана эта фотография, я действительно изменился. Черт! Не смотри на меня так! – Он поднялся на ноги и сделал шаг назад. – Мне и без того тошно, понимаешь? Не старайся показывать, что ты во мне крайне разочарована.
– Я не в тебе разочарована,– ответила я. – А в себе. Тебя же мне просто жаль. О чем ты только думал?
– Это все мобильники с проклятыми камерами! – проскулил Ники. – Отравляют жизнь!
– Ты сам себе отравляешь жизнь! – закричала я. – По собственной воле! И не одному себе! Только вообрази, что почувствует Александр! Я уж не говорю о прочих последствиях!
Внезапно с Ники соскочила вся нагловатая самоуверенность. Он в отчаянии сел на кровать и схватился за голову. Я выключила музыку, чтобы больше не повышать голос. Впрочем, в эти минуты было сложно не кричать на него.
– Послушай, я прекрасно знаю, что раньше был круглым идиотом,– проговорил он. – Слышишь? Круглым идиотом. Но, клянусь, Мелисса, этой фотографии сто лет в обед. Это случилось еще в прошлом году, когда мы с тобой не были знакомы.
Мне стало немного не по себе.
– Я и не подозревала, что мое мнение для тебя играет столь важную роль.
– Очень важную! Мне всегда интересно знать, что ты думаешь о любом моем поступке. И… ты права. Мне нестерпимо даже представлять, что все эти гадости увидит дед… Они его убьют. – Ники побледнел и вновь стал грызть ноготь. – Да, конечно, я повзрослел чересчур поздно, но ведь повзрослел же! И не хочу, чтобы мое грязное прошлое нависло угрозой над настоящим. Что там еще есть у Свинки?.. Кто ее знает? Я бывал на разных… диких вечеринках. – Он с мольбой взглянул на меня. – Но, поверь, с тех пор как ты начала… работать надо мной, я поставил крест на разгульной жизни.
Я посмотрела на него долгим взглядом и чуть приподняла брови.
– Может, я и наивная, Николас, но ведь не дура же.
Ники вздохнул, переставая прикидываться самой невинностью.
– Хорошо. Во всяком случае, я больше не делал ничего такого, за что можно угодить в тюрьму. И ничего такого, что Свинка могла бы сфотографировать для своей чертовой коллекции.
– А о наследстве ты не задумывался, предаваясь этим танцам? – безжалостно спросила я, кивая на ноутбук.
Ники моргнул.
– Представь себе, нет. Чего ты хочешь? Чтобы я залился слезами?
– Чтобы ты по-настоящему осознал свою вину.
– Я и так ее осознаю, довольна? Да, я сам во всем виноват, потому что был дураком! Но… пожалуйста, помоги мне выкарабкаться из этой трясины! Ты единственный человек, которому я могу доверять!
– Ладно.
Мне стало его жаль. Бедняга Ники непритворно раскаивался и был смущен доселе не ведомыми ему чувствами.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Убедившись, что Ники не намерен делать мне предложение, я произнесла:
– Что именно ей нужно? Какие-нибудь сроки она установила?
– Ничего ей не нужно. Она всего лишь мечтает наказать меня,– мрачно ответил Ники. – В этом вся Свинка – ее хлебом не корми, дай где-нибудь засветиться. В следующем месяце она снимается в «Звездном острове любви». Так что журналы запестреют ее фотографиями. Представляю себе: на одной странице она почти с голыми сиськами, а на другой – я…
– Попробуй чем-нибудь ее подкупить, пока мы не придумали достойного выхода,– сказала я. – Сообщи, где сейчас находишься…
– Она прекрасно знает, где я,– перебил Ники. – Вот в чем главная проблема. – Он многозначительно кивнул на меня.
– Но ведь это просто смешно,– быстро проговорила я. – Ты давно должен был растолковать ей, что наши семьи сто лет дружат. Скажи ей, что хочешь встретиться и побеседовать. Скажи то, что она хочет услышать, только пусть пока ничего не предпринимает.
– А дальше что? – спросил Ники, и я заметила вспыхнувшую в его глазах надежду.
– Пока не имею понятия. Но что-нибудь обязательно придумаю.
– Когда?
– Не знаю. Надеюсь, скоро. – Я вскинула руки. – Сталкиваться с шантажом мне еще не доводилось. Обратись за советом к моей бабушке – она наверняка оказывалась в подобном положении.
Лицо Ники потемнело от испуга.
– Мелисса, это наш с тобой секрет!
Да уж, подумала я. Наш с тобой, если не принимать во внимание читательскую аудиторию
«Хеллоу!». Однако вслух я так жестоко шутить не стала.
– Хорошо. Но на следующей неделе у меня прорва дел. А в четверг я еду домой. Надо помочь сестре с организацией крестин.
– А, да,– сказал Ники. – Твой отец позвонил мне на днях, попросил быть крестным отцом твоего племянника.
– Серьезно? – Я не слишком удивилась. – Странно. Мне казалось, крестных мать и отца выбирают родители малыша.
– У бабушек с дедушками на все эти вопросы свои взгляды,– сказал Ники.
– И о чем же вы договорились? – спросила я
Раздался стук, дверь приоткрылась, и Элисон, стюардесса, заглянув в каюту, сообщила:
– Прошу прощения. Принц Александр спрашивает, не могли бы вы на минутку подняться на палубу?
Ники закатил глаза.
– Скажи ему, что мы обсуждаем…
– Да-да, конечно,– перебила его я. – Конечно, мы сейчас же придем.
– Хорошо, спасибо.
Стюардесса исчезла за дверью.
– Пойдем,– сказала я.
Ники, в закатанных легких брюках, из-под которых выглядывали худые загорелые ноги, казался в эти минуты потерянным и уязвимым. Теперь I он не выглядел сногсшибательно сексапильным, но оттого больше походил на обычного человека. Меня охватило отчаянное желание помочь ему. Я взяла его за руку.
– Пошли. Вот увидишь, при ярком солнечном свете твоя проблема покажется не столь убийственной.
Он позволил мне поднять его на ноги и замер на месте, не отпуская мою руку. Я уже снова испугалась, что сейчас буду вынуждена отказаться от замужества, но Ники вдруг сердечно обнял меня.
– Спасибо тебе, Мел,– прошептал он в мое плечо. – Если бы у меня и раньше был такой друг, как ты! Тогда бы сейчас не пришлось расхлебывать эту чертову кашу…
