Текст книги "Академия Изгоев. Наследие (СИ)"

Автор книги: Есения Каримова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Мисс Эбони, – выбрала Валерия, – сверившись, видимо, с оценками в журнале. Чей-то тоненький голосок неуверенно начал:

– Ну… Совет Шести – это орган власти, состоящий из одного представителя каждого вида: человек, вампир, некромант, оборотень, ведьма и алхимик. Вот, и они… работают… во Дворце Совета, в нейтральном районе Нираса.

– Дата образования Совета, – Валерия склонила голову, ожидая ответа, и в её ухе блеснула золотая серьга.

– Эээ… – обладательница тонкого голоска, по-видимому, даты не знала, поэтому право ответа перешло к Сэйдж.

– Дата образования первого состава Совета, – с готовностью начала Саванна, – тысяча восемьсот девятый год. Состав в обязательном порядке меняется каждые пятьдесят лет.

– Причина образования Совета.

– Необходимость прекратить междоусобные войны и попытка создать централизованный орган власти.

Валерия подняла мелок и написала на доске дату образования Совета.

– Ещё что-нибудь добавите, мисс Морган?

Сэйдж секунду подумала и ответила:

– По некоторым теориям, образование Совета связано с открытием пути через Океан в тысяча семьсот пятидесятом и с тем, что жители Диких Земель создали непроницаемую завесу в тысяча семьсот пятьдесят пятом.

– И что это за теории? – Валерия обошла учительский стол и облокотилась на его край.

– Рабовладельческая практика послужила ещё более сильным поводом к междоусобицам и локальным конфликтам, – Сэйдж, видимо, перешла к своей любимой теме, – из-за Океана, с Диких Земель, привозили людей, которых не считали личностями и использовали как рабов. И есть мнение, что именно обострение войн между видами, в те годы, когда жители Диких Земель смогли создать Завесу… то есть, войны за обладание рабами как бесплатной рабочей силой привели к осознанию того, что нужна централизованная власть.

– Ну что ж, – подумав, заключила Валерия, – любопытно. Перейдём к следующей дате.

Она снова подошла к доске и написала очередной год.

Амали задумчиво кусала губы. Что-то в словах Сэйдж её напрягло. Вернее, какое-то время она не особо вслушивалась, но когда речь зашла о Диких Землях, что-то привлекло Элль в лице стоявшей прямо напротив неё вампирши.

Валерия, казалось, слегка побледнела, хотя наверняка, сиди Амали чуть дальше, ни за что не заметила бы. Скорее всего, тема была ей отчего-то неприятна.

Вспомнились недавние слова:

«Я не из вашего мира. Я родилась по ту сторону океана»

Элль нахмурилась и снова взглянула на учительницу, но Валерия уже опять полностью сосредоточилась на своём предмете.

***

Ровно в восемь Амали с неохотой постучала в дверь кабинета Литературы. Вернее, протянула руку, чтобы постучать, но так и не решилась, остановив сжатую в кулак ладонь на полпути.

– Ты так там и будешь стоять? – донёсся из кабинета приглушённый голос, и Элль всё же вошла. Парты были сдвинуты к стенам, образуя в центре класса пустое пространство, и от этого Амали почему-то ещё сильнее занервничала.

– Не делай вид, что ты девственница, которую приносят в жертву дракону, – весело попросил Синклер, стоявший у учительского стола. Рядом с ним Элль с некоторым недоумением увидела три зажжённых свечи, какую-то книгу и массивный амулет на цепочке.

– Это зачем? – буркнула она, подходя ближе.

– Это концентрат, его обычно дают детям, когда они только начинают заниматься. Потом необходимость в нём отпадает даже у самых… неспособных.

Амали с любопытством уставилась на камешек внутри амулета – прозрачно-зелёный, похожий на выпуклый изумрудный глаз.

– Только перед тем, как его взять, ты должна сделать кое-что ещё, – Виктор встал перед Элль, закрыв собой стол с амулетом, и взял её за руки. Амали дёрнулась, но смогла справиться с собой.

– Что?

– Ты должна решить, что собираешься делать со своей силой, – Синклер отпустил её левое запястье, а правое взял двумя своими, – некромантия – очень сложная наука, её постигают всю жизнь, и чаще всего для этого требуется недюжинная сила воли. С полукровками всё ещё сложнее – обычно их способности в разы слабее, чем у самого слабого чистокровного некроманта. Сперва нам понадобится вот это.

Виктор не глядя взял со стола позади себя книгу и положил на ближайшую парту.

– Открой.

Амали с опаской дотронулась до книги и распахнула её примерно на середине. На неё с пожелтевшей от старости страницы уставилась старуха в плаще с капюшоном, держащая в руке искривлённый деревянный посох.

– Целительница, – кивнул Синклер, – это и так ясно. Давай дальше.

– Что дальше?

– Закрой книгу и снова открой.

Амали пожала плечами и сделала, как он сказал, попутно раздумывая, почему целительница – это обязательно безобразная старуха.

В этот раз книга продемонстрировала ей ещё более мерзкую картинку – подобие натюрморта из пары яблок, вазы с черешней и цветка. Вот только яблоки были буквально изъедены червями, черешня явно давно сгнила, а затянутый паутиной бутон казался настолько засушенным, что вот-вот готов был рассыпаться прахом.

– Тлен, – озвучил Синклер, – я этого ожидал.

– И что это всё значит? – буркнула Элль и, не удержавшись, открыла следующую страницу. Та оказалась совершенно чистой, как и следующая, и ещё одна за ней. Перелистав фолиант несколько раз, Амали с удивлением поняла, что теперь вообще не может найти ни одной картинки – даже Целительницу и Тлен.

– Это так не работает. Книга показывает твои способности. Закрой и открой снова. Если у тебя есть ещё какие-нибудь силы, она тебе их покажет.

– А сколько их всего может быть? – спросила Элль, захлопнув книгу и снова открыв на первой же странице.

– Наибольшее количество у полукровки, из всех, что я встречал – где-то около десяти, – подумав, вспомнил Виктор, – но в итоге всё равно придётся выбрать одну.

– Почему это?

– Иначе ни одна не будет работать, как тебе хочется, и ты просто останешься ни с чем. На то ты и полукровка. У тебя есть потенциал к целительству, разрушению и… – некромант заглянул в книгу, – предсказанию.

Амали удивлённо уставилась на огромный глаз, заключённый в шар. Впрочем, эта картинка казалась куда более тусклой, нежели две предыдущих.

– Я могу предсказывать будущее?

Синклер тяжело вздохнул, словно говорил с умственно отсталой, и медленно повторил:

– Ты должна выбрать. Две противоположности – Целительство и Тлен, созидание и разрушение. И ещё одна, судя по всему, довольно слабая. Я помогу тебе развить одну из них, иначе, если ничего не делать или пытаться усидеть на трёх стульях одновременно – все они так и останутся просто потенциалом.

– Ааа… а можно потом… передумать? – Амали прикусила губу.

– Ты хочешь выбрать Тлен, да? – Виктор улыбнулся и, протянув руку над одной из зажжённых свечей, сжал в кулак. Свеча тут же рассыпалась прахом, и Элль выдохнула от неожиданности.

– Если позволишь, я дам тебе небольшой совет. Понимаю, тебе кажется, что сила и могущество неразрывно связаны с разрушением. Но со временем ты поймёшь, что нет ничего ценнее, чем способность дарить жизнь, а не отнимать.

– Вам-то хорошо, у вас и то, и то есть, – буркнула Амали, и Синклер рассмеялся.

– Помнишь того таракана? Ты смотрела на него и говорила, что это прекрасно. Тогда ты понимала, что я сейчас имею в виду.

Элль задумчиво подняла на него глаза и поняла, что он прав. Раздави он тогда этого таракана силой мысли – и она не была бы настолько впечатлена.

– Разрушать может каждый, даже человек. Подумай, каково это – уметь спасти то, что разрушил кто-то другой.

– Мне кажется, вы просто не хотите, чтобы я выбирала Тлен. Что, боитесь, да? – с вызовом спросила Элль, и некромант вздохнул.

– Я не буду больше тебе ничего советовать. Твоё решение, и последствия тоже на тебе.

Амали уже хотела было сказать, что выбирает Тлен, как в кармане у Синклера зазвонил мобильный.

– Да? – судя по всему, звонка именно от этого человека Виктор не ждал, поэтому, оглянувшись на Амали, отошёл в самый угол. Элль тем временем снова взглянула на книгу и даже попыталась открыть её ещё раз, но фолиант неизменно демонстрировал ей одни пустые страницы.

– Мне нужно уйти, – сунув сотовый обратно в карман, сообщил Синклер, – перенесём урок на другой раз. Подумай пока.

Амали пожала плечами и, дождавшись разрешения, вышла. Она опасалась, что некромант решит назначить занятие на завтра, когда ей нужно будет ехать в клуб к Хейдену. К тому же этот звонок – наверняка он как-то связан со Штефаном, судя по тому, что Виктор явно не хотел быть услышанным.

С этими невесёлыми мыслями Амали спустилась в общежитие и добралась до своей спальни.

Едва она открыла дверь, как Сэйдж вскочила ей навстречу.

– Что? – недоумённо спросила Элль.

– Там!.. Звонил мистер Лерой! Ну, тот… детектив! – затараторила Саванна, и уже по одному её голосу стало ясно, что спокойного вечера Амали не видать.

– Он нашёл Штефа?! – Элль подскочила к соседке; сердце в груди заколотилось так, что едва не заглушало слова Сэйдж.

– Нет, он… он сказал, что на него напали! – Саванно нервно теребила пуговицы на вязаной кофточке и сжимала в руке мобильный, – что его заметили, и… не знаю, я испугалась, он так… я даже не…

– Дай сюда, – разозлилась Амали и выхватила сотовый, ища в списке вызовов номер Джеймса. Из объяснений Саванны можно было понять только то, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Телефон молчал долгие минуты, пока наконец длинные гудки не прервались тяжёлым дыханием с того конца провода.

– Это ты?.. Лисичка?.. – выдохнул Лерой и тут же закашлялся.

– Джеймс… что случилось?

– Я… вышел на… них, но они… тоже на меня вышли, – выдавил Лерой и неожиданно хрипло рассмеялся.

– Ты что, ранен? – отчего-то шёпотом спросила Амали, но с той стороны трубки больше не раздалось ни одного членораздельного слова – только хриплое судорожное дыхание и что-то, похожее на стон.

– Джеймс! – воскликнула Элль, но с другого конца провода не доносилось уже даже дыхания.

– Твою мать, твою мать, твою мать, – как заклинание повторяла Амали, спешно пытаясь найти в списке контактов номер такси.

Найдя наконец нужный телефон и вызвав машину, Элль распахнула шкаф, ища джинсы и какую-нибудь кофту.

– Он сказал, на него напали. Просил тебе передать… – Сэйдж сделала паузу, и, мельком бросив взгляд на её напряжённое лицо, Амали поняла, что соседка пытается вспомнить.

Не прерывая её глупыми вопросами вроде «Что?», Элль скинула школьную форму и переоделась в джинсы, водолазку и кофту – на улице явно намечалась гроза, и вдалеке уже слышались первые раскаты грома.

– Серебряная лилия.

– Чего? – фраза, брошенная соседкой, настигла Амали уже на пороге, и она недоумённо обернулась.

– Это он сказал. Серебряная лилия. Не знаю, что это значит.

– Ладно, у него спрошу, – преувеличенно бодро ответила Элль и вышла. На самом деле, она отнюдь не была уверена, что успеет к Джеймсу до момента, когда спрашивать будет уже некого.

Намереваясь снова перелезть через ограду, Амали выскочила из корпуса и нос к носу столкнулась с Валерией.

– Привет, рыжик, – как ни в чём не бывало, сказала вампирша, – погулять вышла?

– Да, – даже не стараясь, чтобы голос звучал правдоподобно, выдохнула Элль и попыталась проскочить мимо, но Валерия крепко ухватила её за руку.

– У меня тоже есть брат, рыжик. И окажись мы с ним в такой ситуации, я никогда бы не решилась обрекать его на пытки.

Амали застыла на месте. Она и так понимала, что очень рискует, но всё ещё звучавшее в ушах судорожное дыхание Джеймса не давало думать ни о чём другом.

– Отпусти, – Элль вырвала у Валерии свою руку и кинулась к забору.

Глава одиннадцатая, в которой Амали начинает осознавать ценность человеческой жизни

Амали едва успела проскочить в подъезд до того, как тяжёлая металлическая дверь отрезала бы её от возможности помочь Джеймсу ещё на какое-то время.

Толстая тётка с большой сумкой неодобрительно покосилась на взлохмаченную девчонку, сунувшую ногу в дверной проём, но промолчала и направилась вверх по лестнице.

Элль же бросилась на второй этаж и заколотила в квартиру с табличкой «Джеймс Лерой, частный детектив».

Никто не открыл, но внутри послышалось какое-то явное движение, и Амали догадалась повернуть ручку. Дверь с лёгким скрипом поддалась и впустила Элль в то, что во время её прошлого визита было офисом.

Если раскиданные по полу вещи, какие-то документы и бумаги ещё можно было списать на воров, то разодранный буквально в клочья диван с торчащим наружу наполнителем уже походил, скорее, на работу сбежавшего из зоопарка тигра.

Под стать мыслям Амали, из угла позади раздался рык, и она, взвизгнув, обернулась.Жёлтые глаза светились в темноте на уровне роста взрослого мужчины – из чего Элль, собрав остатки хладнокровия, заключила, что это не животное.

– Джеймс? – шёпотом позвала она, боясь издать более громкий звук. Ответом ей послужило рычание; глаза приблизились, и Лерой вышел из тени, но тут же споткнулся и упал на колени.

Несколько секунд Элль просто стояла без движения. Она видела и понимала, что Джеймсу нужна помощь, и на все лады ругала себя за малодушное желание убежать и оставить всё как есть. Но липкий страх мурашками пробежался по спине, не давая трезво мыслить. А может, наоборот, заставляя мыслить слишком трезво; это ведь не человек, не обычный парень, а оборотень – что он может с ней сделать, если его звериная сущность одержит верх, пусть даже и на короткие мгновения?

– Твою мать, – выдохнула Амали и присела на колени, с трудом повернув Лероя на спину. Тот зарычал, видимо, от боли, и Элль быстро отдёрнула руку.

В груди детектива, всаженный в плоть по самую рукоять, торчал нож. Амали тяжело сглотнула и потянулась к нему, но Джеймс неожиданно ловким движением перехватил её руку.

– Стой! – хрипло выкрикнул он, – не… вытаскивай.

Элль аккуратно вытянула у него свою руку и с сомнением уставилась на рану. Не похоже было, что нож не причиняет Джеймсу вреда. От раны расползались какие-то извилистые линии, похожие на вены, и вместе с ними – мертвенная бледность, контрастирующая со смуглой кожей.

– Он… заколдован, – прохрипел Лерой, – не даёт… превратиться… Вытащишь, и я… волк. И ты… труп.

– Здорово, – буркнула Амали, – а если не вытащу, то труп ты?

Ответа не последовало, но это было понятно, в принципе, и без слов. Джеймс с шумом втянул воздух, и Элль, не слишком задумываясь, рванула нож на себя; лезвие вышло из груди с чавкающим звуком, и не успела Амали оценить границы собственной безрассудности, как её с силой отшвырнуло к ближайшей стене.

Вскрикнув, Элль подобралась и вскинула голову. Джеймс стоял, упираясь в пол руками и ногами. Замерев, Амали смотрела, как выступает из спины позвоночник, а кожа стремительно покрывается сероватым мехом.

От силы минуту спустя на ковре стоял огромных размеров волк. Элль едва подавила желание зажмуриться и застыла в неудобной позе, стараясь даже не моргать.

Волк тяжело дышал и негромко рычал; очевидно, просто вытащить нож было недостаточно, и рана не могла затянуться сама.

– Джеймс? – шепнула Амали, и волк оскалился, демонстрируя впечатляющих размеров верхние клыки.

– Твою… – выдохнула Элль и рванула к двери, однако волк одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и с силой повалил девушку на пол, передними лапами упираясь ей в живот.

Амали зажмурилась и насколько могла отвернула голову, чувствуя горячее дыхание над самым ухом. На руки капало что-то очень горячее, видимо, кровь из раны. Элль очень хотела помочь Джеймсу, но одно дело – лечить человека, а другое – гигантское чудовище, которое, скорее всего, не убило её сразу только из-за раны.

Словно чувствуя её нерешительность, волк наклонился ещё ниже, уже практически касаясь зубами её ключицы, и Элль всхлипнула от страха.

– Джеймс, твою мать, – кое-как собрать остатки храбрости, ровно произнесла она спустя пару секунд, – ты же оборотень… вот и оборачивайся обратно в себя, ладно?

Волк подался назад, и Амали, стремясь выбраться из-под тесного пространства между диким зверем и полом, сделала слишком резкое движение. Оборотень взревел и вскинул лапу. Элль, уже не сдерживаясь, закричала в полный голос, закрывшись от монстра рукой. Чуть ниже локтя её пронзила сильнейшая боль, но она тут же отошла на второй план.

С закрытыми глазами Амали услышала жалобный скулёж и звук удара, однако убрать руку от лица и открыть глаза решилась далеко не сразу.

Волк, хрипя и судорожно дёргаясь, лежал в луже собственной крови, толчками вытекающей из раны. Пространство вокруг ножевого ранения покрылось сеткой набухших вен. У пасти волка пузырилась кровавая пена.

– Зараза, – поражённо выдавила Элль и приблизилась, присев на колени и вытянув над раной руки. Она пыталась вспомнить, что ощущала, когда вылечила миссис Йонаш и пыталась оживить таракана.

Выходило, что в первом случае она руководствовалась тревогой, а во втором – злостью.

Но ни того, ни другого сейчас Амали не испытывала – ей было дико страшно от близости монстра, который только что пытался убить её и даже полоснул по руке, которая теперь жутко ныла до самого локтя.

– Пожалуйста, стань обратно Джеймсом, ну пожалуйста, – испуганно пробормотала Элль. Однако вместо этого волк замер. Просто затих и перестал дёргаться, скулить и даже…

Амали с ужасом поняла, что зверь не дышит. Единственное, что сейчас создавало иллюзию движения – это непрекращающаяся струйка крови.

– Джеймс! – воскликнула Элль и, отбросив страх и брезгливость, сжала руками рану, пытаясь остановить кровотечение.

Ничего. Ладони отказывались светиться и лечить лежащего напротив волка.

Амали судорожно вздохнула и зажмурилась, изо всех сил представляя, что перед ней лежит Джеймс.

– Не умирай, не умирай, не умирай, – бессознательно шептала она одними губами, продолжая скользящими пальцами пытаться зажимать рану.

– Ладно, лисичка, не умру, только отпусти, – попросил хрипловатый шёпот в тот момент, когда Амали просто уже боялась открыть глаза и увидеть мёртвого волка.

Она растерянно приоткрыла один глаз, а затем и второй, увидев, что Лерой лежит на полу, приподнявшись на локтях, а она сама мёртвой хваткой сжимает руки на его животе.

Опомнившись, Элль отскочила и села прямо на пол. Джеймс деловито встал, тронул место раны и даже ковырнул его ногтем.

– А ты не шутила, что лечить можешь, – Лерой протянул ей руку, предлагая подняться, но Амали не чувствовала в себе сил даже оторвать одну руку от пола.

Настаивать Джеймс не стал, а просто наклонился и поднял её на руки с такой лёгкостью, словно это не он буквально десять минут назад истекал кровью и не дышал.

– Идём под душ, ладно? А то кровь засохнет.

Не дожидаясь ответа, Лерой направился в сторону двери, спрятанной где-то за вешалкой в углу. Там обнаружилась полноценная ванная с раковиной, стиральной машиной и душевой кабиной.

Амали вяло ждала развития событий, не желая даже шевелиться. Слабость постепенно перешла в сонливость, и Элль закрыла глаза.

– Не засыпай, лисичка, надо тебя отмыть от крови, – Джеймс аккуратно поставил её на ноги и включил душ, – ну-ка, давай это с тебя снимем, хорошо?

Амали неохотно кивнула и кое-как стянула кофту.

– Теперь остальное. Ну же, сейчас засохнет, – поторопил Лерой.

– Не буду я при тебе раздеваться, – вяло возразила Элль, но Джеймс, не слушая, уже принялся расстёгивать её джинсы.

– Хватит из себя стесняшку строить, – фыркнул он, – постирать надо. Подумай, как в этом вернёшься в Академию.

Элль вздохнула и нехотя согласилась. Стоять без помощи она ещё не могла, но раздеваться догола наотрез отказалась, с горем пополам забравшись в душевую кабину и только там сняв всё остальное.

Вода понемногу привела её в чувство, и Амали наконец встала, держась за стенку, и спустя минут пятнадцать уже чувствовала себя намного лучше.

Выключив воду, Элль осторожно приоткрыла дверцу и сгребла с поручня приготовленное полотенце. В углу уже вибрировала стиральная машина, а Джеймса нигде не было видно.

Пройдя в кабинет, всё ещё в одном полотенце, хоть и довольно длинном, она вздрогнула, увидев всё тот же разгром, дополненный кровавой лужей на полу. Живая иллюстрация к словосочетанию «место преступления».

Элль, аккуратно обогнув лужу, подошла к шкафу и открыла дверцу, разглядывая себя в зеркале на предмет видимых повреждений.

Левую руку с тыльной стороны пересекал глубокий порез, а спине снова досталось больше всего – синяк, конечно, обещал быть не таким впечатляющим, как после драки с Джаной, но всё же уже начал наливаться нездоровым синим цветом.

– Закончила? – хлопнула дверь, и вошёл Джеймс, на ходу бросив ей какой-то пакет, – я в душ, а ты пока примерь.

Амали проводила оборотня задумчивым взглядом и развернула свёрток, увидев там полосатый свитер и потёртые серые джинсы.

Джинсы сидели на ней отлично, а вот кофта оказалась великовата, но Элль грех было жаловаться, если вспомнить, что её собственная толстовка порвана и вымазана кровью.

Спустя четверть часа Джеймс вышел из душа, и уже ничего не говорило о том, что этой ночью он побывал на краю гибели.

– У соседки взял, верни потом, ладно? – дождавшись кивка, Лерой обогнул стол и, порывшись в ящиках, достал какой-то пузырёк, полный синей жидкости.

– Это что? – сидя на столе и болтая ногами, спросила Амали.

– Противоядие, что же ещё? Я тебя поранил.

Элль запоздало сообразила, что полученная царапина могла грозить ей не только шрамом.

– Ааа?.. Это возможно?

– Пей скорее, – Лерой открыл пузырёк и протянул ей, – будь ты человеком или кем угодно другим, кроме вампира и полукровки, то да, стала бы одной из нас.

Амали торопливо проглотила противоядия, не обращая внимания на мерзкий горький привкус, и только потом сообразила, что она как раз таки полукровка.

– Так, а что?..

– Из какой провинциальной дыры ты выползла? – фыркнул Джеймс, – ты что, думаешь, на свете ещё остались бы полукровки, если бы так запросто можно было решить проблему, просто сделав их оборотнями или вампирами?

– А что, на полукровок укус не действует? Зачем я тогда?..

– Действует, но не так. А просто как яд. Ещё часик, и ты бы умерла.

Амали сглотнула вставший в горле ком и неловко передёрнула плечами. Тем временем, Джеймс копался в ящиках стола, видимо, оценивая ущерб.

– Ну и кто тебя так? – спросила наконец Элль.

– Ведьмы, – лаконично отозвался Лерой, – забрали все документы, суки… Ну ладно, я и без этого всё о них знаю.

– Что знаешь? Я думала, ты ищешь моего брата, – недовольно пробормотала Амали.

– Да, лисичка, я ищу твоего брата. И раз в больницах и моргах его нет, я начал искать по-другому. Сначала я пошёл к знакомой ведьме, чтобы она сделала для меня поисковое заклинание. И угадай, что?

– Что? – Амали оживилась и теперь с жадностью ловила каждое слово.

– Блок. Кто-то поставил магический блок вокруг твоего брата.

– Синклер, – буркнула Элль.

– Так-то оно так, но блок именно магический. Поэтому я решил попытаться понять, к какой ведьме мог твой Синклер обратиться за помощью. Я узнал, что его мать, Вероника Синклер, в девичестве Вероника Харлан, была членом очень мощного ведьминского клана. «Серебряная лилия».

– Серебряная лилия, – повторила Амали и поняла, что именно это словосочетание передала ей Саванна, – это название клана ведьм? То есть, типа, семьи?

– Ну что-то вроде того. У вампиров Дома, у оборотней Стаи, у ведьм – Кланы. Я решил копнуть под этот клан и узнал пару любопытных вещей. Моя знакомая ведьма подтвердила, что блок могли поставить члены Лилии. И ещё она рассказала мне любопытный слух. Когда-то, ещё до создания Совета, ведьмами управляла очень крутая семейка. Как их звали, не в курсе, среди ведьм их зовут просто Брат и Сестра. И слушок такой: мол, Серебряная лилия хочет воскресить Брата и Сестру. Видимо, чтобы завоевать авторитет среди других кланов.

– Ну а я при чём тут? – буркнула Элль. Снова накатила слабость и сонливость, и слушала она уже вполуха.

– Понятия не имею. Но это всё очень уж сильно контачит друг с другом, понимаешь, лисичка? Синклер обратился к ведьмам, чтобы они поставили блок. Наверняка твой брат где-то в ведьминском квартале. Блок, как мне сказали, штука сложная, и нужно его всё время подпитывать. С чего ведьмам так стараться? Просто потому, что мать Синклера когда-то была одной из них? Ерунда. Он что-то им предложил.

– А как они на тебя напали вообще?

– Наведался я в ведьминский квартал, поспрашивал. Видимо, как-то засветился. Не думал, что всё так серьёзно, – Джеймс поморщился, видимо, болезненно переживая свою ошибку.

– И что ты теперь будешь делать?

– Справки наводить, пройдусь по кое-каким связям, разузнаю об этих Брате и Сестре.

– Ты только… поосторожнее, ладно? – заправив за ухо прядь ещё мокрых волос, попросила Элль.

– Спасибо, лисичка, – Лерой подмигнул, – зато теперь знаю, к кому обращаться.

– Сама не понимаю, как так получилось, – Амали подняла руку и зашипела от боли.

– Давай перевяжем, – Джеймс ловко перемахнул через стол и принёс из ванной аптечку.

– Страшно было? – негромко спросил он, разглядывая порез. Элль чуть вздрогнула и вместо ответа поинтересовалась:

– У тебя покурить есть?

– Сигаретный дым и волчий нюх несовместимы.

Какое-то время в офисе стояла тишина; Джеймс очень быстро и почти профессионально обработал порез и забинтовал, опустив рукав свитера.

– Ну ладно, мне надо обратно. Такси вызовешь?

Лерой кивнул и отошёл к столу; взгляд Амали, тем временем, метнулся к ножу с окровавленным изогнутым лезвием, который всё ещё валялся на ковре. Скорее, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, нежели руководствуясь логикой, она присела на корточки и взяла кинжал в руки.

Перед глазами потемнело, и тут же вместо разгромленного офиса частного детектива Элль увидела нечто иное.

В комнате полумрак, и только несколько свечей на столе отбрасывают на стены причудливые мрачноватые тени. В центре лежит нож, ещё не запятнанный кровью, а над ним кто-то неторопливо протягивает руку, ухоженную, с красивыми ровными ногтями и тонким запястьем, опоясанным плетёным браслетом. Протянутую руку пожимает другая, бледная, практически белоснежная. На ней нет браслетов, только чёткий шрам, навсегда вдавливающий в кожу какие-то символы.

Белая ладонь сгребает со стола нож и протягивает рукояткой вперёд.

Амали очнулась и отдёрнула руку. Перед глазами всё ещё стояла тёмная комната, и Элль не сразу поняла, что Джеймс сидит перед ней, сжимая плечи.

– Ты чего, лисичка?

– Не знаю, – с долей недоумения отозвалась она, – показалось… даже объяснить не могу. Как… видение, что ли. Ножик этот, какие-то руки…

– Идём, там такси ждёт, – Лерой помог ей подняться, и они вышли в подъезд.

– Вещи потом тебе верну, идёт? Машинка дохлая, ещё часа три будет стирать.

– Ладно, – рассеянно кивнула Амали, об одежде, впрочем, совершенно не думая.

На улице в лицо мгновенно швырнуло россыпь мелких капель – гроза уже своё взяла, и теперь улицы поливало мелким, но раздражающим дождиком.

– Кстати, – Джеймс придержал её, не давая подойти к стоявшему у самого подъезда такси, – я подумал… можешь мне больше не платить. Жизнь спасла, и всё остальное.

– А… ладно, – Амали запоздало улыбнулась, – не буду. Как только найду Штефа, надо будет сразу валить из города подальше. Так что мне любые деньги понадобятся.

– Хейден с оплатой не разочарует. Все мечтают на него работать, только берёт он не всех.

Элль неловко передёрнула плечами и, не прощаясь и не оглядываясь, села в такси.

– Ты мобильник-то купи, – посоветовал Лерой, облокотившись на крышу такси, – а то вдруг твоей соседки рядом не будет, когда меня в следующий раз убивать придут.

Амали рассмеялась, и Джеймс, также улыбаясь, захлопнул за ней дверцу.

***

Когда Амали вышла из такси за пару сотен метров от Академии и увидела у ворот тёмную человеческую фигуру, то испытала острое чувство дежа вю. Горло сжалось, а руки заметно затряслись, так что Элль нервно сцепила их в замок. Мысль о том, что Штефана снова будут пытать по её вине, приводило Амали на грань истерики.

Только за несколько шагов от цели она поняла, что ждёт её не Синклер.

Валерия стояла, скрестив на груди руки и облокотившись на каменный забор. По её красивому, но совершенно безэмоциональному лицу, как обычно, понять, что она сейчас скажет или сделает было невозможно.

Валерия сделала требовательный жест, и Элль поплелась за ней, уверенная, что в конце пути её ждёт некромант.

Однако спустя минут десять они остановились у спальни, помеченной «Валерия Маркес», где Амали не так давно брала одежду.

В комнате особенно ничего не изменилось – всё тот же бардак, кучкующаяся тут и там одежда и скромно примостившаяся в углу стола стопка тетрадей.

– Где была? – без прелюдий спросила Валерия.

– А что?

– Ты думаешь, я буду тебя покрывать и при этом довольствоваться твоим таинственным видом? – вампирша хмыкнула и присела на кровать, – как ты вообще собиралась попасть обратно?

– А?.. Никак нельзя? – осторожно уточнила Элль.

– До рассвета точно никак, хоть ты трижды полукровка. Если только тебя не встретит кто-то из преподавателей.

– А то, что во мне течёт кровь ректора, не считается?

Валерия весело рассмеялась, но тему не оставила:

– Так где ты была?

– Значит, Синклер не в курсе, что я?.. Отлучалась.

– У него срочные дела в городе, – ответила Валерия, и тут только Амали вспомнила, что некромант действительно прервал их урок из-за какого-то важного звонка.

– И ты ему не скажешь?

– Спрашиваю последний раз. Где была?

Элль прикусила губу, попытавшись взвесить все «за» и «против», но сделать это под нетерпеливым взглядом оказалось сложновато. В конце концов, Амали решилась и рассказала основные детали того, что произошло за последние дни и что связывало её с Джеймсом Лероем.

Минуты две Валерия сидела молча, и Элль могла бы держать пари, что на безупречном лице вампирши промелькнуло какое-то беспокойство. Однако в её следующих словах никакого намёка на тревогу уже не было:

– Я не скажу Виктору, что ты уходила.

– Почему? – не удержавшись, спросила Амали, – не то, чтобы я тебе не благодарна… но какое тебе вообще дело?

– Я не могу видеть, как из-за твоих ошибок страдает твой брат.

– Если ты такая жалостливая, то просто скажи мне, где он, – прошипела Элль. Неожиданные сочувственные слова Валерии привели её в ярость, учитывая, что настолько приближённая к Синклеру женщина запросто могла освободить Штефана в любое время, но вместо этого просто жалеет его на расстоянии.

– Я не жду, что ты поймёшь, – спокойно ответила Валерия, – я не могу пойти против Виктора. Не могу нарушить его приказ или даже отказать в просьбе.

– Почему? Ты к нему так привязана?

– Привязана… очень точное слово, – Валерия невесело улыбнулась, – он мой хозяин, я не могу его ослушаться.

– Хозяин? – фыркнула Элль, – Ранневековье какое-то. Как будто он тебя купил.