Текст книги "Жизнь и творения Зигмунда Фрейда"

Автор книги: Эрнест Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

Штекель, побуждаемый, возможно, аналогичными соображениями и возрождением старой личной привязанности к Фрейду, обратился к нему с предложением о примирении. Я не знаю, ответил ли Фрейд когда-либо на его письмо, – вероятно, нет; он определенно с ним не встречался.

24 апреля родился шестой и последний внук Фрейда, Клеменс Рафаэль – третий сын Эрнста.

лет тому назад проходил первый конгресс. Сразу после его окончания я поехал в Вену навестить Фрейда и сообщить ему о ходе работы конгресса; я пробыл там три дня. Конечно, нелегко было видеть значительные изменения в его внешности и голосе, приходилось привыкать к его манере поправлять протез и вставлять его на место с помощью большого пальца; все это, однако, через некоторое время производило впечатление философской сосредоточенности. Было очевидно, что ум Фрейда остался таким же живым и острым, как и всегда. Абрахам и Ференци прислали Фрейду полные отчеты о работе конгресса, и Фрейд с большим облегчением узнал, что конгресс прошел без каких-либо неблагоприятных событий; он опасался, как бы исходящая из Берлина критика в отношении Ференци и Ранка не вызвала более широкого разногласий.

Ромен Роллан навестил Фрейда 14 мая. Его привел в дом Фрейда Стефан Цвейг, и они вместе провели весь вечер. Цвейг выступал в роли переводчика. Временами Фрейду было трудно объясняться даже Да родном немецком, поэтому сделать то же самое на французском было выше его сил. То же самое произошло пару лет спустя, когда Фрейд навещал Иветту Жильбер в отеле «Бристоль». Он обратился к ее мужу с патетическим замечанием: «Мой протез не говорит по-французски».

Джорж Селдз прислал мне письмо с описанием деталей следующего инцидента, относящегося к этому времени. Двое юношей, Леопольд и Леб, совершили в Чикаго, по их словам, «совершенное убийство». Тем не менее они были найдены. Проведенное длительное расследование вызвало в Америке огромную сенсацию. Их влиятельные друзья и родственники сделали все возможное, чтобы спасти их от смертного приговора. В конце концов они добились этой цели. Селдзу, который работал в штате «Чикаго Трибюн» согласно инструкции полковника Мак-Кормика, было поручено обратиться к Фрейду: «Предложите Фрейду 25 000 долларов или любую сумму, которую он запросит, за поездку в Чикаго для психоанализа (т. е. для психоанализа убийц)». Фрейд ответил Селдзу письмом, датированным 29 июня 1924 года:

Ваша телеграмма шла длительное время из-за неправильного адреса. В ответ я могу сказать, что не рассчитываю, что буду в состоянии дать экспертное мнение об этих лицах и их деле, так как относительно него могу руководствоваться лишь газетными отчетами и не имею возможности провести личное расследование. Мне приходится отклонить приглашение приехать в Нью-Йорк на период судебного разбирательства по причинам своего здоровья.

Последнее предложение относится к поступившему от Хербста приглашению из Чикаго для Фрейда приехать в Америку для психоанализа двух этих убийц и, по-видимому, также для подтверждения того, что их не следует казнить. Он предложил Фрейду любую сумму, которую тот соблаговолит назвать, и, узнав о том, что Фрейд болен, выразил готовность зафрахтовать пароход, чтобы Фрейд смог туда поехать, не испытывая какого-либо неудобства от соседства с другими людьми.

В июне Фрейд заказал комнаты на июль в Вальдхаузе, Флимзе, в кантоне Грисон. Он часто мечтал отдыхать в Швейцарии, но, так или иначе, ему никогда не удавалось это осуществить. Теперь ему предстояло испытать очередное разочарование, так как из-за постоянных локальных нарушений во рту было необходимо оставаться в пределах легкой досягаемости для его хирурга. Поэтому он снимал виллу Шюлер в Земмеринге, откуда наносил регулярные визиты в Вену.

Из тех новостей, которые я мог сообщить Фрейду в то время, было сообщение об успешном чтении Захсом курса лекций этим летом в Лондоне и удивительный факт о том, что на Национальном фестивале поэтов в Уэллсе победитель получил приз за поэму, в которой говорилось о психоанализе.

Дочь Оливера Фрейда, Ева Матильда, родилась 3 сентября. Она стала второй внучкой Фрейда; дочь Мартина, Мириам София, родилась 6 августа 1924 года.

Этот год принес Фрейду острое личное огорчение, которое уступало лишь его огорчению по поводу Ранка. Фринк из Нью-Йорка возобновил свою аналитическую практику в Вене в апреле 1922 года, которая продолжалась до февраля 1923 года, и Фрейд составил о нем очень высокое мнение. Он был, как утверждал Фрейд, намного способнее любого американского аналитика, которого он когда-либо встречал, и единственным аналитиком, от дарований которого он ожидал больших результатов. Ранее Фринк во время своего анализа прошел через психотическую фазу – одно время с ним действительно приходилось сидеть санитару, – но Фрейд полагал, что Фринк полностью ее преодолел, и рассчитывал на то, что он станет ведущим аналитиком в Америке. К сожалению, по своем возвращении в Америку Фринк повел себя очень высокомерно по отношению к аналитикам старшего возраста, в особенности к Бриллу, говоря каждому, насколько они устарели. Второй брак Фринка, который вызвал столь большой скандал и на который возлагались большие надежды, оказался неудачным, и его жена возбудила дело о разводе. Это наряду с упомянутыми ссорами, должно быть, стремительно ускорило следующий приступ. В ноябре 1923 года Фринк писал мне, что по причине плохого здоровья ему приходится отказаться от работы в «Журнале», а также от частной практики. Следующим летом он стал пациентом психиатрической клиники, и ему никогда не удалось восстановить свою психику. Он умер в клинике «Чэпел-хилл» для душевнобольных примерно десять лет спустя.

Фрейд выказывал нетерпение и недовольство по поводу задержки перевода его избранных трудов на английский, не осознавая того колоссального труда, который надо было затратить, если заниматься этой работой основательно. Но наконец его переводы начали появляться. «Известия, которые прислала мне миссис Ривьер относительно первого тома собрания сочинений, явились для меня приятным сюрпризом. Я признаю, что был не прав. Я недооценил как продолжительность своей жизни, так и Вашу энергию. Перспективы, намеченные в ее письме относительно выхода следующих томов, кажутся мне великолепными». А когда первый том его «Собрания сочинений» действительно появился, Фрейд написал: «Я вижу, что Вы достигли своей цели обеспечения в Англии места для психоаналитической литературы, и поздравляю Вас с этим результатом, на который уже почти потерял надежду».

В конце этого года Хелен Дойч предложила организовать учебный институт психоанализа на тех же самых принципах, что и в Берлине. Она была назначена директором, Бернфельд – вице-директором и Анна Фрейд – секретарем.

К концу года Фрейд подвергся еще несколько раз рентгеновскому облучению в качестве меры предосторожности, хотя в то время еще не наблюдалось каких-либо признаков рецидива рака.

Фрейд опубликовал, помимо нескольких предисловий, пять работ в 1924 году. Две из них, «Невроз и психоз» и «Утрата реальности при неврозе и психозе» являлись продолжением идей, изложенных в «Я и Оно»

В апреле вышла очень важная работа Фрейда «Экономическая проблема мазохизма». Поводом к ее написанию послужили некоторые запутанные проблемы, которые явились следствием идей, выдвинутых Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия».

В октябре и ноябре 1923 года, в то время как Фрейд выздоравливал после проведенной радикальной операции, он написал по просьбе американских издателей «Британской энциклопедии» краткий очерк о психоанализе, частично автобиографический. Данный очерк появился в энциклопедии летом 1924 года под довольно сенсационным заголовком: «Психоанализ: исследование скрытых глубин разума», в качестве 73-й главы тома: «Эти насыщенные событиями годы. Двадцатый век в процессе свершения, как говорят многие из его вершителей». Четыре года спустя этот очерк был опубликован в «Собрании сочинений» под заголовком «Краткий очерк о психоанализе».

В феврале 1925 года Фрейд сообщил, что в течение последних четырех месяцев у него не было каких-либо новых идей. Насколько он помнит, это наиболее длинный из подобных периодов. Такое состояние дел, однако, продолжалось недолго.

Абрахам и его жена планировали навестить Фрейда на Пасху в Вене, и Фрейд с нетерпением ожидал этой встречи. Но Пихлер как раз в это время исправлял протез, что практически лишало Фрейда возможности говорить и причиняло ему огромные неудобства. Поэтому, к большому огорчению Фрейда, ему пришлось отложить встречу с Абрахамом, но он надеялся увидеть его летом. Это была последняя возможность их встречи, так как летом Абрахам выздоравливал после первого приступа заболевания, которое оказалось для него фатальным; он умер в декабре.

В мае я послал Фрейду следующие известия: «Вы, возможно, слышали, что лорд Бальфур в своей речи в Иерусалиме[172]172
  * На открытии Еврейского университета.


[Закрыть] особенно тепло отзывался о трех мужчинах, которые, по его мнению, оказали наибольшее влияние на современное мышление, все трое были евреями – Бергсон, Эйнштейн и Фрейд. На недавно проходившем обеде в Англо-Австрийском обществе, на котором я присутствовал, лорд Холдейн, гость этого вечера, говорил в своей речи о тех вкладах в культуру, которые на протяжении веков делались в Вене. Чтобы проиллюстрировать свою речь, он выделил четыре имени – Моцарта, Бетховена, Маха и Фрейда». Фрейд только что получил экземпляры «Автобиографии» и послал мне для двух упомянутых лиц; Бальфур формально подтвердил получение этой книги, а Холдейн – нет.

Фрейд отправился в Земмеринг, где опять снимал виллу Шюлер начиная с 30 июня. В этот день ему пришлось разрушить телеангиэктазию[173]173
  * Опухолевидное расширение мелких сосудов.


[Закрыть] в десне электрическим прижиганием. За две недели до этого было проведено выскабливание некоторых замкнутых полостей в ране, конечно, под местной анестезией. Перед этим пришлось убить пульпу в четырех зубах, которые, естественно, пришлось сверлить. Неделю спустя после отъезда из Вены Фрейду пришлось возвратиться для прижигания папилломы и близлежащей слизистой оболочки. Все эти незначительные операции чередовались с постоянными попытками улучшить протез, так что Фрейд должен был все время находиться в пределах досягаемости своего хирурга.

20 июня в возрасте 84 лет умер Йозеф Брейер. Фрейд послал его семье теплые слова утешения и написал некролог для «Zeitschrift».

Из Нью-Йорка пришли хорошие известия о том, что Брилл возобновил свое президентство. Пробыв всего два года со времени основания общества его президентом, он на следующий срок передал полномочия Фринку. Начиная с этого времени в данном обществе не было настоящего лидера. В этот раз Брилл занимал пост президента общества в течение одиннадцати критических лет, шесть из которых он являлся одновременно президентом Американской психоаналитической ассоциации. Он успешно регулировал отношения между ними, а также с Международным объединением. В течение сорока лет активной жизни своим непоколебимым убеждением в истинности психоанализа, дружеским, но бескомпромиссным способом борьбы с оппонентами психоанализа и постоянной готовностью помогать более молодым аналитикам Брилл принес психоанализу в Америке намного больше пользы, чем кто-либо другой. В тот период, который мы сейчас рассматриваем, борьба за признание психоанализа в Америке была особенно суровой и было очень нелегко завоевывать новых приверженцев; например, в 1925 году к западу от Нью-Йорка имелся лишь один аналитик, Лионел Блицштейн из Чикаго.

В канун Троицы Абрахам прочитал несколько лекций в Голландии и возвратился с бронхиальным кашлем. В то время нам говорилось, что он проглотил рыбью кость, которая застряла в бронхе; предполагалось, что это привело к хроническому бронхоэктазу[174]174
  Бронхоэктаз – расширение ограниченных участков бронхов. – Прим. перев.


[Закрыть]. В июле он поехал сначала в Венген, а затем в Силз-Марию для лечения, которое дало незначительные положительные результаты. Однако на Гамбургском конгрессе, на котором ему приходилось председательствовать, он выглядел больным человеком и явно находился под воздействием морфия, с помощью которого пытался контролировать свой хронический кашель. Когда он возвратился в Берлин, горло ему лечил Флисс, бывший друг Фрейда, и Абрахам сообщил о своем изумлении по поводу того, насколько тесно фазы его загадочного заболевания соответствуют нумерологическим подсчетам Флисса. Так как Абрахам всегда крайне скептически относился к идеям Флисса, такое изменение можно приписать лишь его недоумению, которое разделяли с ним все друзья, по поводу того, что его заболевание не поддается разумному диагнозу.

Гамбургский конгресс, который проходил 2–5 сентября, был удачным, хотя по научному уровню оказался не столь высоким, как предыдущий конгресс. На нем присутствовало много американцев, и становилось очевидным, что между ними и европейскими группами возникают серьезные трения по поводу волнующего всех вопроса непрофессионального анализа. Я предложил Эйтингону образовать на конгрессе международную комиссию, функцией которой станет коррелировать методы и стандарты обучения психоанализу кандидатов в различных обществах и обеспечивать возможность для совместного обсуждения проблем техники. Эйтингон с энтузиазмом воспринял эту идею и поручил Радо внести необходимое предложение деловому собранию, где оно сразу же было принято. К сожалению, в дальнейшем это породило новую трудность, когда Эйтингон, став президентом и являясь также председателем данной комиссии, принял точку зрения, в которой его до некоторой степени поддерживали Фрейд и Ференци, что данная комиссия имеет право навязывать одни и те же правила и стандарты повсюду. С этим многие из нас, в особенности американцы, не соглашались.

Событием на конгрессе, однако, стало известие о том, что Фрейд поручил своей дочери Анне зачитать работу, которую специально написал для данного конгресса. Это! знак внимания с его стороны, содержание работы, а также то, как она была прочитана, вызвали всеобщее удовольствие. Данная работа была озаглавлена «Некоторые психические последствия анатомического различия полов».

В течение непродолжительного времени Фрейд не мог спать из-за боли в левой стороне нижней челюсти. Было обнаружено, что в зуб попала инфекция, вызвавшей образование абсцесса. 19 ноября в ходе трепанации он был удален вместе с гранулёмой и кистой в близлежащей области. Операция явно была крайне неприятной, но единственное, что Фрейд заметил по этому поводу, что она была очень элегантно выполнена. Секвестрация[175]175
  Секвестрация – отделение участка некротизированной ткани. – Прим. перев.


[Закрыть] кости произошла неделю спустя.

Фрейд уже становился до некоторой степени знаменитостью, и приезжающие в Вену люди ощущали необходимость заходить к нему. Это временами причиняло значительное беспокойство, кроме того, Фрейд не всегда оказывался достаточно проницательным в выборе тех посетителей, которых он принимал. Первым посетителем в этом году стал знаменитый французский писатель Ленорман, который хотел обсудить с Фрейдом свою пьесу «Дон Жуан». Он произвел на Фрейда глубокое и приятное впечатление, и они пришли к согласию, что писателей, которые используют психоанализ для простого извлечения его данных, следует осудить как опасных и недостойных. На Пасху приехали Александер, Ландауэр и Пфистер. Фрейд сообщил также, что двухчасовая беседа с известным датским эссеистом Брандесом оказалась особенно интересной. Примерно в эта же время граф Кейзерлинг, который в первый раз посетил Фрейда в 1923 году, нанес ему еще два визита, но, по всей вероятности, их беседа вылилась в консультацию, ибо Фрейд рекомендовал Кейзерлингу отдать себя в руки Абрахама. В декабре у него побывали два известных писателя – Эмиль Людвиг и Стефан Цвейг. Фрейд сказал, что первый из них не произвел на него какого-либо особого впечатления, а Людвиг, если судить по его странной книге о Фрейде, которую он написал более двадцати лет спустя, явно отплатил Фрейду за такой «комплимент».

Печально рассказывать о том, что отношения Фрейда с Абрахамом в последние месяцы его жизни были омрачены более, чем в любое другое время, хотя, без сомнения, эта фаза была временной. Все началось с Сэмюэля Голдвина, хорошо известного кинопродюсера, обратившегося к Фрейду с предложением за 100 000 долларов сотрудничать в создании фильма, изображающего сцены из знаменитых исторических любовных сюжетов, начиная с Антония и Клеопатры. Фрейда развеселил столь бесхитростный способ эксплуатации связи между психоанализом и любовью, но он, конечно, отказался от этого предложения, не захотев даже встретиться с Голдвином. Ганс Захс сообщил, что телеграмма Фрейда об отказе вызвала в Нью-Йорке большую сенсацию, чем его главный труд «Толкование сновидений» В июне Нойманн от имени U.F.A. Film Company предложил, чтобы этот фильм был проиллюстрирован некоторыми механизмами психоанализа. Абрахам, к которому ранее обратились с подобной просьбой, спросил у Фрейда его мнение, а сам считал, что будет лучше, если фильм будет сделан под руководством аналитика подлинного, чем при содействии какого-либо «сумасбродного». Фрейд отказался дать свою санкцию, но активно не отговаривал Абрахама от такой попытки. Основным возражением со стороны Фрейда было его неверие в возможность представить абстрактные теории в пластической манере фильма. Если, против всех его ожиданий, это окажется возможным, он был готов дать свою санкцию, отдав^ в этом случае все полученные им деньги «Verlag».

Фильм был поставлен, и я увидел его в январе следующего года в Берлине. Известие о нем вызвало значительную шумиху, особенно тот факт, что подобный фильм мог быть санкционирован президентом Международного объединения. Газеты в Англии, где в то время шла очередная волна брани против психоанализа, в полной мере воспользовались этой историей. Они писали, что Фрейд, после того как ему не удалось получить поддержку своим теориям в профессиональных кругах, в отчаянии использовал театральное представление для рекламирования своих идей среди неискушенной публики. Такое обвинение было типично.

В августе Фрейд жаловался, что кинокомпания объявила без его согласия, что фильм снимался «при участии Фрейда». В Нью-Йорке было объявлено, что «каждый аспект фильма „Тайна души“ будет планироваться и тщательно рассматриваться доктором Фрейдом». С другой стороны, Захс, который из-за болезни Абрахама нес главную ответственность за этот фильм, жаловался на Шторфера, в то время директора «Verlag», что тот распространяет копии написанной им газетной статьи, в которой умаляется ценность данного фильма. Тогда Зигфрид Бернфельд составил собственный сценарий фильма и совместно со Шторфером предложил его другим компаниям. Они даже пытались заручиться поддержкой Абрахама в этом предприятии, но Абрахам указал на важный пункт в своем контракте, в котором давалось обещание, что никакой другой психоаналитический фильм не будет объявлен официально, и меньше всего международным «Verlag» в течение трех лет. Это привело к оживленной дискуссии, в ходе которой у Абрахама зародилось сомнение в надежности двух этих венцев. Фрейд считал, что Абрахам чрезмерно драматизирует ситуацию, но Абрахам в ответ напомнил Фрейду о том, насколько верным оказалось его суждение в случаях с Юнгом и Ранком. Это довольно сильно задело самолюбие Фрейда, который ответил, что вовсе из этого не следует, что Абрахам всегда будет прав, но если это окажется так, то Фрейд с готовностью с ним согласится. Их переписка кончилась этой запиской, но в ней Фрейд также выражал свои самые теплые пожелания выздоровления Абрахама.

Абрахам питал надежды на выздоровление, но болезнь продолжалась, а врачи не могли обнаружить ее причину. Фрейд находил это сверхъестественным и все больше тревожился. В октябре Абрахам жаловался на боли в печени. Он приписывал это болезни желчного пузыря и настаивал на операции, дату которой следовало выбрать в соответствии с подсчетами Флисса. Операция была проведена, но принесла больше вреда, чем пользы. В письме Абрахам передал Фрейду выражение симпатии от Флисса. Фрейд ответил, что «такое выражение симпатии через двадцать лет оставляет меня довольно холодным». Такой ответ звучит так, как если бы Фрейд все еще обижался на то, что Флисс отошел от него.

Уже несколько недель спустя Фрейд почти потерял надежду на выздоровление Абрахама. Позже, учитывая новые медицинские исследования, мы все согласились, что заболевание Абрахама, которое не смогли диагностировать в то время, должно быть, являлось раком легких, который неминуемо привел к концу чуть больше чем через шесть месяцев. 18 декабря я был ошарашен телеграммой Захса: «Состояние Абрахама безнадежно». Неделю спустя, в рождественские праздники, наступил конец. Это известие достигло Фрейда в тот же день, и в этот же день он написал краткий биографический очерк об Абрахаме. Позднее более подробный биографический очерк был написан мной. Относительно процитированной им строки из Горация «Integer vitae, scelerisque purus»[176]176
  Беспорочной жизни и незапятнанный преступлением (лат.). – Прим. перев.


[Закрыть] Фрейд написал мне: «Я всегда находил преувеличения по поводу смерти особенно бестактными. Я их тщательно избегал, но мне кажется, что эта цитата абсолютно справедлива в данном случае». За много лет до этого, присутствуя на открытии мемориальной доски Фляйшлю-Марксоу в 1898 году, Фрейд слышал, как профессор Экснер, последователь Брюкке, сказал эти же слова о своем покойном друге. Фрейд не знал других мужчин, которые более чем эти двое заслуживали бы такие слова памяти.

Он продолжил в этом же письме: «Кто бы мог подумать, когда все мы вместе находились на Гарце, что Абрахам будет первым, кто покинет эту бессмысленную жизнь! Мы должны продолжать работать и держаться вместе. Никто не может заменить эту личную потерю, но для работы никто не должен быть незаменимым. Вскоре я выпаду из нашей цепи – остается надеяться, что другие сделают это лишь много времени спустя, – но работа должна продолжаться, в сравнении с ее величием, все мы в равной степени малы».

Самым заметным произведением 1925 года была «Автобиография» Фрейда, самая полная из всех, которые ему приходилось писать в различных случаях. Она является одним из самых важных книжных источников для студентов, изучающих Фрейда. Написанная для серий медицинских автобиографий, она свидетельствует о научной карьере Фрейда, о развитии его идей больше, нежели о его личной жизни.

В этом же году было написано еще одно эссе. Фрейд согласился выступить в качестве члена редколлегии журнала «Revue Juive» который издавался в Женеве. Его редактор, Альберт Коэн, попросил у Фрейда материал для журнала, используя в качестве лестной приманки утверждение, что Эйнштейн и Фрейд являются двумя самыми великими живущими ныне евреями. Статья «Сопротивление психоанализу» появилась в данном журнале в марте 1925 года. После интересного исследования амбивалентного отношения к чему-либо новому, боязни этого нового и желания его исследования Фрейд привел соображения, по которым он приписывал сопротивление психоанализу аффективным мотивам, базирующимся в основном на вытеснении сексуальности. Так как цивилизация зависела от контроля над нашими примитивными инстинктами, открытия психоанализа казались той угрозой, которая может подорвать данный контроль. Под конец Фрейд предположил, что антисемитские предрассудки относительно его персоны могли оказаться содействующей причиной тому, почему оппозиция психоанализу была столь обширной и почему она столь часто принимала такую неприятную форму.

Небольшая статья с любопытным заголовком «Заметка о чудо-блокноте» появилась в январском номере «Zeitschrift» 1925 года. Двумя другими клиническими работами, опубликованными в 1925 году, были «Отрицание» к «Некоторые психические последствия анатомического различия полов».