Текст книги "Слишком грешен"

Автор книги: Эрика Ридли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– О! – воскликнула она, всплеснув руками, на которые так и не надела перчаток. Кусочки шелка, должно быть, все еще лежали на дне лодки – испачканные и забытые. – Я ведь разгадала вашу загадку.

Самодовольное выражение на физиономии Форрестера сменилось недоуменным, он стал переводить взгляд с Эвана на Сьюзен.

– Да что вы! – невыразительно пробормотал он. – Уже?

Поправив на носу очки, она кивнула.

– Мисс Девоншир получает шелк от своей тетушки-француженки, – сообщила она. – А та живет в Бургундии. Конечно, я понимаю, что это неправильно, но… семья, знаете ли, родственные связи.

– Да? – удивился судья. Казалось, он был готов завести спор о нелепости разговоров про французскую тетку, нелегально присылающую племяннице шелк, однако в мгновение ока передумал. – Что ж, полагаю, загадка действительно решена, – сказал Форрестер. – Отличная работа, мисс Стэнтон. – Он слегка поклонился: – Искренне благодарю вас за оказанную помощь.

Что-о?! Эван, не веря своим глазам, посмотрел на маленького подонка. Так вот как обстоит дело! Да, конечно, этим все и объясняется. Теперь он знал: просьба судьи – не более чем глупая шутка, затеянная для того, чтобы иметь готовую тему для разговора, когда он в следующий раз встретится с мисс Стэнтон.

На лице последней, кстати, тоже появилось недоверчивое выражение.

– Не за что, – произнесла Сьюзен с чрезмерно широкой улыбкой. – Рада была помочь.

Ха! Похоже судья со своими куриными мозга ми и не догадывается, что мисс Стэнтон потешается над ним.

Наступила неловкая пауза.

– Что ж, мисс Стэнтон, хорошего вам дня. – Форрестер слегка приподнял свою бобровую шапку, что, по мнению Ботуика, было весьма неуместно, поскольку судья только что поклонился. – Для меня всегда удовольствие видеть вашу очаровательную улыбку.

– Благодарю вас, мистер Форрестер. – Мисс Стэнтон и не подумала сделать книксен. – Вы очень любезны.

Еще одна напряженная пауза. А потом:

– Хорошего вам дня, Ботуик. – И льстивая улыбка.

– И вам того же, Форрестер. – Промелькнувшие в улыбке зубы.

Помешкав еще немного, судья повернулся и пошел по берегу в сторону города. Слава Богу!

– Какой странный человек, – пробормотала мисс Стэнтон.

– Странный? – Эван покачал головой. – Форрестер – полный идиот.

Сьюзен фыркнула.

– Да вы и половины не знаете, – заявила она.

Помедлив, Эван поднял на нее глаза.

– Половины – чего? – спросил он.

– Он хотел, чтобы я занялась этим делом с шелком… А для этого – следила за вами. – Покачав головой, она рассмеялась: – Вы когда-нибудь слышали что-то более нелепое?

Нет-нет, не слышал. Даже от такого болвана, как Форрестер. А это означает, что в деле замешан еще кто-то. Может, судья наконец заподозрил, что на его территории занимаются контрабандой? И вполне возможно, что другие, более опытные личности следят за Эваном.

Наказание за измену – смерть. Так что, возможно, завтрашняя миссия самоубийственна не только в одном отношении.

Глава 15

Весь вечер Сьюзен раздумывала о том, в каком положении оказалась ее кузина и что она может – если это вообще возможно – сделать, чтобы хоть как-то ей помочь.

Мистер Форрестер – жалкий, безмозглый болван. Но он судья, и – что еще важнее – он находится в городе (на это она, во всяком случае, надеется), а это означает, что у нее есть шанс помочь леди. Эмелине.

Если, конечно, хозяин Мунсид-Мэнора не обнаружит, что она нарушила его приказание держаться подальше от подвала. И если дворецкий не поймает ее, когда она будет пытаться вывести из подвала беспомощную узницу. Ну и конечно, если ей вообще удастся вызволить леди Эмелину из темницы.

Выскользнув из спальни, Сьюзен прокралась к лестнице и на несколько мгновений прижалась спиной к стене в том месте, где коридор цвета белой кости встречался с холодным серым камнем. Она не двигалась. Не дышала. Просто слушала.

Ни звука. Ни Олли, ни дворецкого, ни горничных, снующих туда-сюда. Слава Богу! Сьюзен еще никогда в жизни не было так страшно оставаться без служанки, которая готова явиться по первому зову. А вот то, что у нее нет ключей от кольца с цепью, прикованной к стене, – это, конечно, из рук вон плохо. Но Сьюзен не теряла надежды. Она ведь могла надеяться на себя.

В конце концов, сейчас ей известно, где мертвый мистер Ботуик держит свои Лопаты.

Сьюзен метнулась к темному лестничному колодцу, стараясь не задевать лопатой о каменные стены.

Пути назад нет, она не сможет сказать, что «случайно» оказалась в подвале, да еще прихватив с собой лопату и нож. (Нож с рукояткой из слоновой кости лежал рядом с лопатами. Еще один нож, с отточенным, как бритва, лезвием был спрятан под матрасом мертвого мистера Ботуика.) Если ее поймают при попытке вывести леди Эмелину из ее клетки, ей понадобятся все средства защиты, какие она только сможет отыскать.

Добравшись до последней ступени, Сьюзен на мгновение замерла и прислушалась. Убедившись, что рядом никого нет, она, глубоко вздохнув, бросилась к крохотной клетушке, в которой держали кузину.

Все еще живая (слава Богу!) леди Эмелина издала сдавленный крик и, дрожа от страха, упала на пол.

– Нет-нет-нет! – поспешила успокоить ее Сьюзен и, опустившись на колени, положила руку на исхудавшее плечо несчастной девушки. – Я пришла помочь. Обещаю вытащить тебя отсюда.

Сьюзен потянулась к подолу кузины и, высоко приподняв грязную ткань, посмотрела на ржавое железное кольцо, охватывающее ее хрупкую голую лодыжку. Сьюзен потянула кольцо, понимая, что толку от этого не будет. Кольцо не разомкнулось, стало быть, замок не открыть без ключа. А вот цепь… С цепью можно что-то сделать. Сьюзен приподняла тонкие металлические кольца и взвесила их в руке.

По грязным щекам леди Эмелины текли слезы, она все еще дрожала.

– Я вытащу тебя отсюда, – твердо сказала Сьюзен.

– Сегодня же вечером.

Похоже, ее слова не убедили кузину.

– Помнишь, как я приходила сюда в прошлый раз? – спросила Сьюзен.

Не поднимая глаз, леди Эмелина кивнула.

Кровь Сьюзен застыла в жилах. Вот оно – доказательство. Леди Эмелина была такой же «глухонемой», как и ее мать! Не было никакой таинственной инфекции, поразившей обеих женщин Мунсид-Мэнора в первую же брачную ночь. Были лишь два самовлюбленных кретина, которые охотились за чужим состоянием. И у них хватило подлости лишить своих жен языков. Возможно, в прямом смысле этого слова.

Сьюзен встала, испытывая еще большую решимость освободить это несчастное существо, прежде чем «преданный» муж не будет вынужден убить ее из чувства «любви».

– Сейчас все кончится, – сказала она дрожащей кузине. – Не двигайся.

Обхватив двумя руками черенок лопаты, Сьюзен занесла его высоко над головой и с силой ударила по цепи. По темному помещению эхом разнесся громкий металлический лязг.

Сьюзен шагнула вперед. Плечи у нее заныли от того, с какой силой она обрушила лопату на цепь. Неужели ее замысел удался? Могут ли они бежать? Присев, она осмотрела цепь. Черт, цепь цела.

Нет! Ей удалось расколоть одно звено! Этого, правда, недостаточно, чтобы разнять кольца, но лопата все-таки повредила цепь. Так что теперь ей надо еще раз ударить и сломать звено до конца. Черт возьми! Насколько велики шансы, что она ударит по тому же самому звену?

– У нас мало времени, – ответила она на молчаливый вопрос в глазах кузины.

Хрупкая девушка перестала плакать. Как будто в ее сердце загорелась искра надежды, пусть даже очень слабая. Сьюзен не могла ее разочаровать.

– Мы это сделаем, не беспокойся. – Она выпрямилась, полная решимости. – Мы уйдем отсюда сегодня же. Обе.

Сьюзен подняла лопату и с силой ударила.

Раздался еще один оглушающий лязг.

Снова подняла. Снова ударила. Снова. Снова. Ее плечи горели от боли, но Сьюзен не могла остановиться, она должна была действовать быстрее, быстрее… Да! Она сделала это!

Сьюзен выронила лопату, но не стала поднимать ее. Она уже не думала о том, чтобы не шуметь. Наверняка такой грохот слышали даже в Лондоне.

– Пойдем скорее! Нам надо спешить!

Подхватив леди Эмелину за локоть, Сьюзен помогла ей встать, а потом, словно только что вспомнила о лопате, подняла и ее с земли. Ей никогда в жизни не доводилось драться с применением ножа, зато теперь она знала парочку приемов использования хорошо нацеленной лопаты.

Обхватив кузину за талию, Сьюзен помогла Эмелине подняться по лестнице и вывела ее из дома. Они оказались в каменном саду.

Они это сделали! Они на свободе!

Бросив лопату возле увитых виноградом ворот, Сьюзен попыталась поднять на руки этот мешок с костями – леди Эмелину.

Но оказалось… что нести ее долго ей не по силам. Миля петляющей, неровной тропинки оказалась куда длиннее, чем она думала. Поэтому они решили использовать одну уловку: несколько шагов Эмелина идет сама, и несколько шагов ее несет на руках Сьюзен.

И вот наконец они оказались внизу. Свобода! Приплясывая на месте, Сьюзен едва сдерживалась, чтобы не захлопать в ладоши и не закричать от радости.

Но надо еще найти мистера Форрестера. Он пока в городе? Где она сможет его найти?

Последние лучи заходящего солнца гасли за грозовыми тучами на горизонте. Город окутала тьма. В окнах всего лишь двух заведений горели свечи: в таверне и в магазине одежды.

Ледяная капля дождя упала на кончик носа Сьюзен. За ней – другая. Над головой собирались сердитые тучи. Ненастье может разразиться в любую минуту.

– Возьми это. – Скинув с себя плащ, Сьюзен набросила его на согбенные плечи леди Эмелины. И оставайся пока тут. – Заметив на лице кузины недоуменное выражение, Сьюзен впервые за вечер радостно улыбнулась: – Я вернусь, обещаю. Все почти закончилось.

Как и прежде, ей показалось, что ее слова не слишком-то убедили кузину. Но она послушно опустилась на песок, плотнее закуталась в плащ Сьюзен и, похоже, была совсем не против подождать:

Сначала Сьюзен заглянула в «Акулий зуб». Они встречались там с судьей, только в тот раз Сьюзен была в таком состоянии, что толком не понимала, что происходит и кто сидит рядом.

Пусто. Почти пусто. Лишь городские, выпивохи, священник (которого, пожалуй, можно отнести к предыдущей категории) да Салли.

– Выпивку для всех? – с надеждой спросил бармен.

Сьюзен отрицательно помотала головой.

– Нет, как-нибудь в другой раз, – ответила она.

Но другого раза не будет. Она уезжает отсюда. Немедленно. Вместе со своей кузиной. Сьюзен помахала бармену, выходя из таверны. Кажется, он хороший человек. Она попросит родителей оплатить ему двойной счет.

Следующая остановка – у магазина одежды. Остался только один шанс. Если мистера Форрестера тут нет…

Нет. Она не будет об этом думать. Этот ночной кошмар закончится сегодня же.

Толкнув дверь, Сьюзен вошла в магазин. Мисс Грей, мисс Девоншир.

И – слава Богу, слава Богу, слава Богу! – мистер Форрестер.

– Мне нужна ваша помощь, – выпалила Сьюзен. – Пожалуйста!

Рыжеволосая ведьма даже не подняла глаз от своего шитья, не говоря уже о том, чтобы встать и спросить, что случилось.

А вот фарфоровая кукла, напротив, сорвалась с того места, где она о чем-то перешептывалась с судьей (мистер Форрестер, без сомнения, опять разузнавал, действительно ли существует французская тетка, которая шьет платья в Бургундии), и разве что не плюнула в Сьюзен от ярости.

– И как это у вас хватило смелости заявиться сюда?! Да еще и о помощи просить?! Да я бы не помогла вам даже в том случае, если бы вы свалились в колодец, а у меня в руках была бы веревка! – завизжала фарфоровая кукла. – Я сама бы прыгнула в воду, но лишь для того, чтобы задушить вас этой веревкой. А потом я бы…

– Не от вас помощь, – перебила мисс Девоншир Сьюзен и прошла вперед. – От мистера Форрестера.

Судья поднял голову, его глаза засияли, он явно был доволен тем, что зачем-то понадобился Сьюзен.

– Все, что пожелаете, мисс Стэнтон, – проворковал он. – Только скажите. И сейчас, и вообще всегда я к вашим услугам.

Иголка ведьмы замерла в воздухе, фарфоровая кукла, казалось, была готова лопнуть от злости.

Сьюзен не хотела тратить время ни на ту, ни на другую. Схватив судью под руку, она потащила его к двери.

– Пойдемте со мной! – взмолилась она. – Пожалуйста!

Пожав плечами в знак извинения перед двумя швеями, мистер Форрестер последовал за Сьюзен. Они вышли из магазина и спустились с крыльца. Мисс Девоншир с треском захлопнула за ними дверь.

Вот и хорошо. Чем меньше свидетелей их бегства, тем лучше.

Хлынул дождь, от которого Сьюзен тут же вымокла до нитки. Ее кожа заледенела и покрылась мурашками. Не важно. Кузине Эмелине плащ нужнее.

Она заслуживает хоть какого-то комфорта. Сьюзен неслась вперед все быстрее, увлекая мистера Форрестера в ночь, к подножию утеса, где лежал дрожащий комок.

Судья был потрясен.

– Это… это леди Эмелина? – запинаясь, спросил он.

Сьюзен смогла лишь кивнуть, от чувства облегчения она лишилась голоса. Они будут спасены. Слава Богу! Они уже спасены!

– Вы правильно поступили, мисс Стэнтон, – заявил мистер Форрестер.

Улыбнувшись, Сьюзен кивнула еще раз. Ну разумеется, она правильно поступила. Она не могла допустить, чтобы кузина гнила в забытой Богом клетке. Они убегают, причем убегают вместе. Но… каким это образом мистер Форрестер узнал леди Эмелину?

– Вам было известно, что моя кузина нуждается в помощи? – ошеломленно спросила она судью.

– Само собой, нет. – Тряхнув своими золотыми кудрями, мистер Форрестер поднял леди Эмелину на ноги. – Я и представить себе не мог, что она снова убежит. Должно быть, ее муж беспокоится.

Сьюзен от изумления открыла рот.

– Что-о?! – спросила она.

– Вы правильно поступили, придя за мной, – сказал Форрестер, поднимая леди Эмелину на руки с такой легкостью, словно она весила не больше кучки перьев. Даже если он и заметил цепь, свешивающуюся с ее ноги из-под юбок, то не подал виду. – Могут возникнуть проблемы. Сейчас дождь, и становится очень скользко. – Он повернулся, чтобы посмотреть Сьюзен в глаза. Улыбнулся. – Тут иногда происходят несчастные случаи.

Что-о?! Сьюзен в ужасе смотрела на то, как судья подталкивает леди Эмелину вверх по той самой тропинке, по которой они только что убежали из Мунсид-Мэнора. Ей вдруг пришло в голову, что самое лучшее, что она может сделать – это пырнуть его ножом, который она прятала в своем кармане.

Либо у судьи мозгов еще меньше, чем она предполагала, либо ему отлично известно о тех злодеяниях, которые творятся в Мунсид-Мэноре. Но он или боится до смерти, или – что куда более вероятно – ему хорошо платят за молчание.

– Он держит ее под замком! – в отчаянии воскликнула Сьюзен, пытаясь сделать хоть что-то, пока они находятся за пределами Мунсид-Мэнора. Насколько велики шансы и есть ли они вообще, что она сможет освободить кузину Эмелину во второй раз?

Мистер Форрестер нахмурился, однако, когда заговорил, его голос был таким же сладким, как обычно.

– Он ее муж, мисс Стэнтон. Пока у меня есть надежда на то, что они счастливая пара, я просто не имею права диктовать ему, как надо обращаться со своей женой. Лично я считаю, что женщин надо холить и лелеять, но мои собственные предпочтения, увы, не заинтересуют суд. – Он ласково улыбнулся: – Пойдемте. Вы же сами понимаете, что это правда.

Да. Сьюзен это понимала. Она закрыла глаза, чтобы не видеть выражения разочарования и безнадежности, которое появилось на лице кузины. Все, что сказал мистер Форрестер, – правда. Даже мисс Грей говорила об этом, когда рассказывала Сьюзен историю ее кузины. Брачное свидетельство служит лишь для того, чтобы передать власть над женщиной от ее отца к мужу. Иными словами, руки судьи надежно связаны.

Так что, похоже, ассамблея в Бате, которая состоится в следующий уик-энд, – это ее единственная возможность сбежать отсюда. И соответственно – единственная возможность вернуться потом в Борнмут с армией и освободить леди Эмелину. Потому что она обязательно освободит ее. И черт с ними, с законами!

– Не беспокойтесь, – словно прочитав ее мысли, промолвил мистер Форрестер, оглянувшись на Сьюзен. – Вы не виноваты в том, что она освободилась. Я непременно сообщу Олли, что именно вы нашли ее и вернули домой.

Чудесно!

Сьюзен поежилась. Гигант будет вынужден поверить этому.

Глава 16

На следующий день в Мунсид-Мэноре было тихо как в могиле. Зловещего хозяина особняка не было ни слышно, ни видно, чему Сьюзен была несказанно рада. Она сидела в каменном саду, закутавшись в толстый плащ, несмотря на то что на небе сияло бледно-желтое солнце. Слабые лучи почти не согревали ее, и уж тем более обитательницу безымянной могилы перед нею.

Она потянулась рукой к скудным зарослям бурой травы, выглядывающей из-под земли и камней. Почти все хрупкие травинки поломались, когда она погладила их кончиками пальцев, как будто были настолько слабы, что не выдерживал и даже нежного прикосновения.

– Простите меня, тетя, – прошептала она молчаливому могильному холмику, под которым лежала усопшая леди Бон. – Но ваша дочь не присоединится к вам, клянусь!

Дав эту клятву, Сьюзен положила руки на дрожащие колени и с трудом встала. Довольно трудно верить в собственную способность выполнить это обещание, когда нет гарантии того, что скоро и она не окажется рядом с кузиной.

Если бы только можно было рассказать об этом кому-нибудь! Увы, такого человека нет. Ведьма и фарфоровая кукла не выносят ее. Несмотря на волшебные поцелуи, которые дарил ей мистер Ботуик, он близкий друг владельца особняка. А судья… судья… даже если его руки связаны законом, то стоит ли ждать поддержки от менее влиятельных горожан.

Ей нужен кто-то, у кого больше власти. Кто-то, кто считает, что он (или она) стоит над законом. Ей нужна, неохотно призналась Сьюзен, ее собственная мать.

Матери достаточно всего лишь приподнять бровь и вполголоса произнести имя Стэнтонов – и в мгновение ока в Мунсид-Мэноре окажется целая армия. Как только Сьюзен окажется в Бате, она наймет (или украдет – сейчас у нее нет времени думать о таких пустяках) первый же подходящий экипаж и отправится прямиком в Стэнтон-Хаус. Ей придется многое объяснить, чтобы матушка приняла ее сторону, но она будет убеждать ее до хрипоты, до смерти, если это понадобится. Только бы спасти леди Эмелину!

Приняв это решение, Сьюзен быстро пересекла каменный сад и отворила холодные железные ворота на противоположной стороне ограды. Подняв голову к густым зарослям, прячущимся в тени особняка, Сьюзен замерла на месте и прислушалась. Затаив дыхание, она ждала, пребывая в нелепой уверенности, что лучше уж прятаться на кладбище, чем выйти на открытое пространство.

Легкий шорох упавших листьев, зашуршавших под чьими-то ногами, показался ей пугающим и зловещим. Если это и не дикий зверь, то, возможно, хозяин Мунсид-Мэнора, который возвращается в свое жилище, чтобы наказать гостью за недозволенное вмешательство в его дела.

Сьюзен уже была готова повернуться и убежать, но ноги словно обратились в камень, удерживая ее на месте.

И тут он вышел из тени.

Сердце Сьюзен замерло, а затем дважды взорвалось. Мистер Ботуик! Он никогда не признавался в том, что они с гигантом прячут среди могил. Или почему ради ее спасения на глазах горожан поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание. Правда, возможно, ее не от чего было спасать. (Мысль об опасности как-то вылетела из головы.) Было что-то в мистере Ботуике, что никак не вязалось, с его образом беспечного повесы, который он так старательно поддерживал. И еще: с одной стороны, он вроде бы и готов был проводить с ней время, а с другой – не выражал никакого желания делиться своими секретами. Да и она тоже не рассказывала о своих. И вчерашняя встреча с мистером Форрестером послужила отличным доказательством этого.

Но вот что мистер Ботуик продемонстрировал ей в полной мере, кроме разве желания обладать ею, так это то, что ему абсолютно нельзя доверять. Не могла она рассказать ему о тяжелом состоянии кузины. Ведь он лучший друг человека, который как раз и посадил ее на цепь!

Похоже. Ботуик направлялся к главному входу в особняк. Он постоял, закинув голову вверх. Повернулся. И… пошел к воротам. Не прошло и мгновения, как он оказался на расстоянии вытянутой руки от Сьюзен. На расстоянии вытянутой руки – но не прикасаясь к ней. Даже не пытаясь это сделать. Мистер Ботуик стоял с другой стороны ворот и был так близко от нее, что если б она нашла в себе силы разжать пальцы, намертво вцепившиеся в ворота, то задела бы его одежду.

Судя по напряженной позе Эвана и поэтому, какой огонь страсти горел в его глазах, Сьюзен было достаточно лишь слегка кивнуть ему, чтобы он распахнул ворота и убил ее одурманивающим наслаждением запретных поцелуев.

Ей оставалось надеяться лишь на то, что Эван не видит по ее глазам, какая буря разыгралась в ее душе.

– Я пришел, чтобы увидеть вас, – тихо промолвил он наконец, опустив глаза.

Каким-то непостижимым образом пальцы Сьюзен еще крепче сжали решетку.

– Зачем? Кажется, мы договорились, что…

Эван подошел ближе, почти преодолев последний дюйм, разделяющий их, так что теперь ее сжатые пальцы оказались в западне между холодными коваными воротами и его горячим мускулистым телом. Похоже, даже этот крохотный промежуток между ними тяготил обоих.

Эван глубоко вздохнул.

– Я уезжаю, – сказал он.

Сьюзен моргнула:

– Что?

– Только на выходные, – быстро уточнил он.

Отступив на шаг назад, он потянул на себя ворота.

От этого неожиданного жеста Сьюзен едва не упала.

Но Эван подхватил ее, и она оказалась в его объятиях.

Эван наклонился к ней, и его мягкие губы прикоснулись к чувствительному уголку под ее ухом.

– Я спросила… – выдохнула Сьюзен, но тут же замолчала, понимая, что хочет сказать что-то совсем другое. – Когда вы вернетесь?

– В воскресенье.

– А куда вы едете?

Его губы по-прежнему прикасались к ее шее, а его слова перемежались с мелкими поцелуями.

– Не могу сказать, – прошептал он.

– А могу я поехать в вашем экипаже?

– Я поеду не в карете, – промолвил Эван. И уточнил: – В лодке. – Он прикусил мочку ее уха. – И – нет. Вы не можете поехать со мной.

– Но это небезопасно, – сказала она. – Если вы…

– Ш-ш-ш… – Он заставил ее замолчать, накрыв ее губы поцелуем.

И… Сьюзен сдалась – позволила, чтобы в течение долгого, потрясающего мгновения он целовал ее. Ей нравилось чувствовать, как его горячее тело прижимается к ней, как его руки обнимают ее, как его рот ласкает ее.

Нов тот миг, когда Сьюзен уже была готова открыться перед ним, позволить поцелую стать таким горячим и смелым, каким обоим хотелось, как ее рациональный мозг воззвал к разуму: у нее свои цели, и мистер Ботуик помещает их достижению. Если она позволит страсти разгореться еще сильнее, если будет целовать его и прикасаться к нему, то ложными окажутся не только те слова, которые она говорила ему в лодке, но и обещания, которые она дала себе самой.

Сьюзен провела ладонями по груди Эвана и… постаралась совладать с собственным желанием.

В ее глазах вспыхнуло смущение, потом разочарование, потом что-то большее, нечто, что она не хотела анализировать. Эван отпустил ее.

Приходило ли ей когда-либо в голову, что труднее всего будет прервать поцелуй?

Однако ей удалось выдержать. Сьюзен отошла назад и даже не оглянулась посмотреть, провожает ли он ее взглядом. Потому что если она оглянется и увидит хотя бы что-то из этого, то скорее всего будет не в состоянии и дальше в одиночестве идти по тропинке в дом, в свою спальню. Она сказала, что ей лучше не видеть его, однако… едва она вошла в комнату, тут же бросилась к ближайшему окну и выглянула в каменный сад.

Но к этому времени Эван Ботуик уже успел уйти.

Теперь Эван знал: его цель – вовсе не то место, где брат отдал Богу душу, однако, несмотря на это, ему не терпелось поскорее оказаться на борту корабля. Пройдя мимо матросов, перебрасывающихся шутками, он поднялся на палубу.

Обычно ему здесь очень нравилось, он, испытывал возбуждение. Его манил дух приключений, опасность. Но в этот вечер он был рад хотя бы ненадолго забыть свою реальную жизнь. Едва оказавшись вдалеке от мисс Стэнтон, он потерял способность сосредоточиться на чем-то. А ведь такое состояние опасно.

Форрестер был здесь. Нет, конечно, «здесь» – это не на борту. Оглядев свой любимый корабль, Эван усмехнулся. Малютка-судья тут же намочил бы Штанишки, если б оказался рядом с настоящими пиратами. Что вполне может произойти, если он будет совать свой нос в чужие дела и рыскать по городу, как предполагал Эван. Однако судье совсем не обязательно вступать в единоборство с членами команды, чтобы лишить их жизни. Ему достаточно донести информацию нужным людям в правительстве, а те в мгновение ока сделают остальное.

С чего это вдруг Форрестеру вздумалось искать контрабандистов в здешних местах?

Эван отошел в тень, когда неровный стук шагов по палубе известил о том, что остальная часть команды начала подниматься на борт. При виде веселых лиц матросов Эвана осенило: шелк для мисс Девоншир могла привозить другая часть команды. Он всегда подозревал, что люди Посейдона – а они-то как раз раньше были настоящими пиратами – занимаются какими-то незаконными делишками.

Команда Эвана в основном ввозила крепкий алкоголь и все, что связано с курением. Табакерки, бренди, временами – случайно попавшие в их руки чайные сервизы с ручной росписью. Но они не убивали и не воровали. Они были, скорее, нелегальными бизнесменами, а не настоящими пиратами. Так, несколько парней, решивших помочь хозяйству, сэкономить. При мысли об этом Эван усмехнулся. Да его парни в жизни не задумывались ни о хозяйстве, ни об экономии. Они выпивали и выкуривали половину того, что привозили на продажу. Вторая – неприкосновенная – часть принадлежала капитану. С помощью его связного в городе товары мгновенно расходились по всему побережью, избавляя, таким образом, контрабандистов от необходимости ввязываться в процесс торговли.

Могла ли мисс Девоншир по неведению приобретать шелк от таких торговцев? Была ли она последним звеном в целой серии сделок, проследив за которыми, можно было бы добраться не только до корабля, но и до него самого?

Господи, он надеется, что это не так!

Эван обхватил руками потертое основание грот-мачты. Если этот тупоголовый Форрестер, приметивший где-то обрезки незаконного шелка, сорвет операцию, подготовленную контрабандистами он придет в ярость.

Но если такой поворот событий вообще возможен, то ему может не хватить времени.

Да нет, он уже теряет время! И монетка в доме Тимоти служила тому доказательством. Команда была не настолько глупа, чтобы воровать принадлежащее капитану золото. Как-то раз один глупец лишался руки за то, что хотел украсть что-то с капитанского стола. Так что воровство исключено. Не могли, кстати, выкрасть и листок из судового журнала. Поэтому стоит заглянуть в кают-компанию. Причем сделать это надо побыстрее, пока капитан не поднялся на борт и команда не начала терять терпение, разыскивая его.

Судовой журнал лежал открытым, и последней страницы в нем по-прежнему не было. Непостижимо!

Эван стал просматривать предыдущие странички, улыбаясь при виде одних записей и хмурясь при виде других. И вдруг его пальцы замерли. Не хватало целого месяца! Как это могло случиться? Он наклонился, заметив доказательство между страницами у корешка виднелась узкая прореха. Не хватает еще одного листка.

Эван стал медленнее листать журнал. Некоторые страницы он пропускал, но все равно недосчитался десяти листков. Не станет же человек вырывать из журнала первые попавшиеся страницы, причем делая это так аккуратно, что пропажу заметит лишь тот, кто специально рассматривает журнал, как это сейчас делал Эван.

Интересно, а как обстояли дела с прежними судовыми журналами? Эван устремил взгляд на шкаф, в котором обычно хранились старые журналы.

Шкаф был пуст. Даже пыли не осталось на полках.

Захлопнув действующий судовой журнал, Эван быстро направился к двери, пока капитан не пришел и не подумал, что это он виновен в воровстве. Он попытался придумать какое-то логическое объяснение всему этому. Даже если бы не страх наказания, члены команды не стали бы делать ничего подобного, потому что им не было никакого, дела до судового журнала. Да и что они стали бы делать с украденными листками?

Эван пошел на главную палубу; его шаги были такими же неспешными, как и его мысли. Должно быть, он что-то пропустил. Да нет, совершенно очевидно: он что-то пропустил. Много чего, если вспомнить все, что произошло до того, как он присоединился к этой потехе. Если только он сможет прочитать, что было написано на пропавших страницах, то, возможно, поймет, что здесь происходит. Для начала, конечно, надо их разыскать. Правда, учитывая то, что ему не удавалось найти даже одну страницу, нелепо предполагать, что он сможет добраться до остальных.

Огорченный и обескураженный, Эван направился к остальным членам команды. Надо надеяться, их непристойные шуточки помогут ему развеселиться во время путешествия. А уж когда они повезут контрабандный товар через международные границы, им и подавно станет весело.

Но команда не веселилась и не шутила. Все были напряжены. Встревожены. Обеспокоены.

Эван осторожно приблизился к ним, внезапно вспомнив нервное предупреждение Олли, что его поездка будет проклята. Ха-ха-ха! Матросы вечно чего-то опасаются. И поднимать парус с худшими из них, причем находящимися в дурном расположении духа (особенно когда море сильно волнуется, как этим вечером), – не самое мудрое решение.

Голоса становились все громче.

– Ты что, действительно так думаешь?… Я не знаю… Что сказал бы капитан, если бы пришел на корабль?…

– А с чего бы это он приперся сюда, прежде чем мы поднимем якорь? Да капитан – последний, кто проклял бы корабль за то, как у него поставлены паруса… «Проклял»… Опять это слово.

– Брат Ботуика тоже не стал это делать, если ты не заметил. Ну что ж, предположим, это неправда. Предположим, они сбежали вместе.

– А кстати, где «Гретна-Грин»? Что-то ты сегодня совсем плохо соображаешь, Джимми.

– Послушайте, вы оба! Ботуик – у фок-мачты, а его брат, известное дело, никогда не отходит от него дальше, чем на восемь футов. Он точно знает, что к чему.

– Ботуик! – позвал один из матросов. – Это правда, что Ред не вернется?

– Мы слышали, что он направил свой корабль прямиком в небо, – сказал другой.

– То есть помер, – вставил третий. – Это уж точно.

Глядя на сборище этих морских псов, Эван внезапно понял, как можно заставить человека биться головой о бак, пока он не умрет. Ему не надо было объяснять, что такое «направить свой корабль в небо». А вот что ему требовалось прямо сейчас – так это тихое и спокойное место, где он мог бы подумать. И еще, пожалуй, большой стакан виски.

Однако он прислонился к грот-мачте, решив дослушать разговор.