Текст книги "Слишком грешен"
Автор книги: Эрика Ридли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
К тому времени, когда часы на камине пробили полдень, Эван сделал три неутешительных вывода: он устал до изнеможения, его желудок от отсутствия еды начал пожирать сам себя и вырванной из судового журнала страницы, без сомнения, не было в доме Тимоти.
Эван не оставил тут камня на камне. В буквальном смысле слова. Хотя нет, в переносном, потому что дом был деревянным, однако каждая обшивная доска была оторвана им и сдвинута вверх, в сторону или вниз, чтобы можно было увидеть, не спрятано ли под ней чего. Каждый предмет мебели был передвинут, лишен обивки или разобран и осмотрен. Каждый ящик был выдвинут, перевернут, но страницы из судового журнала нигде не было.
Эван присел на кучу украденного груза, который по-прежнему не давал ему покоя, Неужели брат, следовавший всем на свете правилам, был тем самым тайным сообщником капитана, который продавал украденные вещи? Это невозможно! Тимоти вовсе не горел желанием стать контрабанд истом до тех пор, пока Эван не вступил в команду. К тому же Тимоти никогда не имел от него секретов. Должно быть какое-то иное объяснение происходящему. Какой-то ключ, который можно найти на пропавшей странице из судового журнала.
Но где же она, черт побери?!
Проведя пальцем по краю чашки с ручной росписью, Эван просчитал все возможные варианты. Первый: страницы из журнала тут никогда и не было, потому что Тимоти не был настолько глуп, чтобы украсть ее. С одной стороны, это хорошо, потому что это означает, что у брата все же была голова на плечах. Нос другой – плохо, потому что листок мог взять любой мерзавец и забросить его куда угодно, так что ему придется вести сложные поиски.
Второй: Тимоти все же был настолько глуп, чтобы украсть страницу, но не настолько глуп, чтобы принести ее домой. И снова эта теория каким-то образом оправдывала брата, но открывала окно в бесконечный мир, где он должен будет искать пропажу.
Третий: Тимоти был настолько глуп, что украл страницу, но ее забрал человек, отправивший его на тот свет. Эта теория была самой плохой, потому что исключала возможность того, что Эвану удастся разыскать страницу. А он подозревал, что никогда не узнает, что случилось с братом, если не увидит этого листка, ради которого стоило убивать – и умирать.
С последним вариантом Эван ничего не мог поделать; не было рядом и Тимоти, у которого он мог спросить о втором варианте. Так что Эвану оставалось пока разбираться только с первым сценарием: страницу забрал кто-то другой. А поскольку он был уверен, что никто из членов команды, включая брата, не рискнул бы украсть страницу, напрашивался единственный вывод: подозреваемыми могут быть только… члены другой команды.
Эван еще раз посмотрел на часы: все еще полдень. Ну хорошо, не полдень, а пять минут первого.
С одной стороны, больше всего на свете ему хотелось пойти домой и поспать хотя бы несколько часов. Он же понимал: надо быть в отличной форме, отправляясь на территорию другой команды. Из-за этих бездушных нахалов товарищи Эвана по команде кажутся робкими мальчиками из церковного хора.
С другой стороны, каждый день, каждый час, каждая минута промедления отдаляют его от правды, а также увеличивают шансы негодяя сохранить жизнь и уменьшают шансы Эвана на месть.
А это уже невыносимо.
Поэтому Эван постарался взять себя в руки, прихлопнул дверь в дом брата насколько позволяли сорванные петли, и направился на территорию врага. К тому времени, когда он добрался до скрытого от чужих глаз побережья и далекого утеса, его одежда: была засыпана песком и забрызгана морской водой. На этот раз он и не подумал прятать пистолеты. Он нес их в руках. Заряженные. Со взведенными курками.
От знакомого ощущения собственной силы кровь Эвана закипела в жилах, когда он дошел до расселины, ведущей к пещере, которая выходила в море.
Им не посчастливится его увидеть.
Они негодовали, когда им пришлось разделить капитанский корабль с другой командой, несмотря на то что такое сотрудничество было весьма выгодным, потому что позволяло экономить и обзавестись алиби. Если эти водяные крысы учуют в нем хоть небольшую слабинку, им не понадобится большого ума, чтобы заставить его исчезнуть. Справедливости ради стоит сказать, что и он не мог похвастаться большим умом, отправляясь в их логово. Именно это делало их такими опасными.
Как же Эвану хотелось поговорить с самим Тимоти! Господи, ему так не хватало брата! Он посмотрел на волны, бьющиеся о берег. Лучше всего не думать о сердечной ране, а сосредоточиться на том, как раскрыть таинственную смерть брата.
Эван осторожно приблизился к пещере.
Это было единственное место на всем побережье, где он не чувствовал уверенности. И он не знал, зачем контрабандистам, делившим с ними корабль, понадобились собственные тайные пещеры… Хотя… Возможно, все дело в том, что они хотят лишить команду Эвана уверенности, выбить у нее почву из-под ног, поставить ее на неровный киль. И это совсем не сложно.
Легкий запах дыма защекотал ему ноздри. Это тревожило. Никто не разводит заметный издали костер в том месте, которое хочет сохранить в тайне. Хотя не исключено, что они заметили его и устроили ловушку, а теперь заманивают в нее. Трудно сказать. Иногда даже дураки действуют по уму.
Эван крепче сжал пистолеты, но потом заставил себя расслабиться. Они не убьют его у всех на виду. Но если дать им хоть малейший шанс, раздумывать они не станут. Поэтому он каждое мгновение должен быть начеку.
Сапоги он оставил на берегу, равно как и чулки – на этот раз несмотря на ледяную воду. Он пробирался вперед в воде, стараясь производить как можно меньше шума, и то и дело озирался по сторонам: вдруг заметит что-то важное. Они наверняка следят за ним. Должны следить. Во всяком случае, он сам поступил бы так, окажись на их месте. Беспокоящий его запах дыма постепенно становился сильнее. Они хотят его заживо поджарить? Или, может, что-то сжигают? Например, украденную страницу из судового журнала?
Как только Эван протиснулся сквозь расщелину в темный проход пещеры, у него за спиной прозвучал первый выстрел.
Эван усмехнулся в темноте: от чудесного предвкушения драки волосы на руках встали дыбом. Часовые у входа в расщелину заметили его, правда, слишком поздно. А это означает – пути назад нет. Впрочем, может, он справится с ними… когда будет уходить отсюда. Но пока должен продвигаться вперед.
Прошло совсем немного времени, и узкий проход, расширившись, вывел его в огромную пещеру, в которой можно было бы спрятать не только большой корабль, но и добычу нескольких миссий. Однако корабль все еще находился в другой пещере, надеялся Эван, а это означало, что сейчас здесь могли прятаться только пираты.
Он еще раз проверил свое оружие. Ему не скрыть своего появления, поэтому он даже не будет пытаться это делать.
Эван шел вперед ровно посередине прохода. Ни дать ни взять благополучный джентльмен, приправленный водорослями и парой заряженных пистолетов.
Они увидели его. Разумеется, увидели. Но вместо того чтобы выстрелить; кто-то Хрипло усмехнулся в темноте. А потом этот усмехающийся, пират вышел вперед, с пистолетом в руке, нацеленным на Эвана.
– Ботуик! – воскликнул пират со шрамом на физиономии. – Что ты тут делаешь, хитрая бестия?
– О, Посейдон! – спокойным тоном ответил Эван, пытаясь одним глазом смотреть на пирата, а другим – на глубокие тени вокруг. – Доброго тебе дня, старина!
– Ну да, денек хорош. Да еще ты тут шляешься с парочкой пистолетов в руках, – усмехнулся пират. – А почему бы тебе не убрать их, а? У нас же дружеские отношения.
Эван не опустил пистолеты. Дуло Посейдона ни на йоту не отодвинулось от его лица.
– Реда у вас, случайно нет? – спросил Эван.
Посейдон отрывисто засмеялся, причем его смех больше напоминал собачий лай.
– Ботуик забрел не в ту пещеру, парни! – крикнул он через плечо. Он немного опустил пистолет, делая тем самым знак остальным пиратам приблизиться к ним. – Он думает, что находится дома.
С полдюжины крепких пиратов вышли из тени и кружком встали вокруг них. Назад теперь не попятишься, да это и неплохо, потому что Эван еще не был готов уйти. Он зашел так далеко не для того, чтобы бежать – и потерять при побеге половину головы.
– Думаю, всем понятно, в какой пещере я нахожусь, – вот что он сказал в ответ. Эван говорил лениво, осторожно, словно речь шла о чем-то даже менее важном, чем промозглая погода Борнмута.
– Ага, теперь я тоже понимаю, что это понятно. Желтый никогда не был твоим цветом. – Сунув пистолет за пояс, Посейдон шагнул вперед, протягивая ему руку.
Эван ни на мгновение не поверил тому, что пистолеты, нацеленные на него сзади, тоже были опущены. Однако он улыбнулся своей особенной, дьявольски обаятельной улыбкой, тоже засунул один свой пистолет за пояс и от души пожал руку Посейдону. А потом снова взялся за убранный было пистолет.
Отступив назад, Посейдон плюнул на камни.
– Стало быть, ты ищешь Реда?
– Вообще-то не его, а Тимоти. – Поскольку Посейдон сразу не отреагировал на его слова, Эван добавил: – Я подумал, что они могут быть вместе.
Во рту Посейдона, где не хватало половины зубов, блеснуло золото.
– А вот это вполне может быть, приятель, – сказал он. – О таких вещах можно ведь и не догадываться.
По спине Эвана пробежал холодок. Он едва не спросил: «Что ты, черт побери, имеешь в виду?» Где бы Тимоти ни находился, он мертв. И если Ред сейчас вместе со своим товарищем по команде…
Эван едва сдерживал желание взглянуть на лица пиратов, стоявших у него за спиной. Не исключено, что он рискует гораздо больше, чем предполагал, собираясь прийти сюда.
– Да мне ничего толком не известно, – тем не менее проговорил он. – А вы? Не знаете, где они могут быть?
Посейдон фыркнул.
– Надо будет узнать, оставили ли они запись в портовом судовом журнале, – промолвил он.
Эван устремил на него пронзительный взгляд, совершенно забыв о том, что ему надо казаться беззаботным, а не потрясенным. Значит, Посейдон считает, что Ред и Тимоти вместе… На море? Отправлялись к неизвестной цели? Возможно ли такое? Все уже знали, куда они ходили во время последней миссии. Несколько раз за последний месяц они ходили примерно по одному и тому же маршруту, и обе команды возвращались. В любом случае корабль должен был вернуться в воскресенье. Причем Ред должен был сейчас находиться в таверне, а Тимоти – дома, по обыкновению, ничего не делая. Так что слова Посейдона вообще не имели значения. Если только он не намекает на то, что Ред с Тимоти снова вывели корабль в море.
Внезапно Эвану показалось, что его пистолеты стали намного тяжелее.
– Они отправились в секретную миссию? – спросил он.
– Я стараюсь в такие дела не вмешиваться, – ответил пират, сделанным безразличием пожимая плечами. – Это опасно, знаешь ли.
Если уж Посейдон считает, что ему опасно совать нос в дела, касающиеся секретной миссии, то для Тимоти было верхом глупости поднять паруса без благословения капитана. Так кому же в голову пришла эта безрассудная идея? Реду? Если только миссию не скрывали и от капитана тоже. Однако похоже, что вся команда Посейдона прекрасно информирована. Интересно, Олли тоже об этом известно? И что все это означает, если капитан скрывал детали секретной миссии только от Эвана?
Господи, как же ему хотелось задать все эти вопросы! Но Эван не мог ослабить свою и без того уязвимую позицию.
– Ну что, парни, опускаем стволы? – неожиданно спросил Посейдон.
Голос где-то позади них что-то проворчал. Послышались шаги, однако обладатель ворчливого голоса так и не показался на глаза Эвану.
Посейдон кивнул.
– Хорошо, – сказал он, снова устремляя взгляд на Эвана. Еще один золотой зуб сверкнул между его желтыми кривыми зубами. – Итак, приятель, мы еще чем-нибудь можем тебе помочь? Или ты просто хотел насладиться нашим чудным гостеприимством?
Ему следует уйти. Похоже, они расположены его отпустить. Возможно. Но он еще не готов уходить, не сейчас. На многие вопросы он так и не получил ответа.
Если капитан скрывал от него какую-то миссию, то единственный логический вывод напрашивался сам собой: капитан был уверен в том, что Эван выйдет из команды. Но единственный – единственный! – способ выйти из команды контрабандистов-предателей – это тот, который избавил Тимоти от исполнения его обязанностей. И если он, Эван, должен отправиться на свое последнее дело в следующую пятницу, он должен это выяснить. Немедленно.
– Откуда ты узнал, что они уехали? – выпалил он, слишком поздно подумав о том, что пираты так не разговаривают. Черт!
За его спиной послышался уничижительный смех.
– Эй ты, раззява, а кто, по-твоему, продал им лишнюю ночь на корабле? Мы не торчали бы в этой дурацкой пещере, как дамочки на чайном вечере, если бы не ждали, что эти парни вернутся с чертовым…
Выстрел. Крик боли.
Понадобилось короткое мгновение, чтобы понять, что стрелял Посейдон, но от боли кричал не Эван. Эван оглянулся назад. Один из пиратов согнулся пополам, прижимая руку к животу, а по его пальцам текла кровь.
– Ты застрелил меня! – задыхаясь, проговорил он, а потом повалился на колени.
– Если бы ты помалкивал хотя бы время от времени, мне не пришлось бы тебя убивать. – Посейдон ловко прокрутил пистолет на пальце, но убирать за пояс не стал. – Ну вот, а теперь я говорю, что чертовски устал от всей этой болтовни. Тебя еще что-то интересует в этот чудесный день, Ботуик? Как бы там ни было, тебе пора уходить.
Сделав относительно немного неверных поворотов и обнаружив еще одну лестницу, которой она до сих пор не видела, Сьюзен вышла наконец из дома и направилась к арке, за которой находился каменный сад Бонов. Точнее, мерильный сад. Дул промозглый утренний ветерок, и она задрожала. Розы, обвивающие ворота, казались безжизненными и замерзшими, как заколдованный замок, ожидающий прибытия благородного красавца принца. Правда, она не сможет проснуться и избавиться от кошмарного сновидения, в которое невольно попала.
Мертвые останутся мертвыми. (Ну-у, если, она ласково их об этом попросит.)
Сьюзен на цыпочках прошла под аркой, нервно вслушиваясь в каждый шорох, издаваемый ее ногами. Леди Бон не было видно. Здесь вообще не было ни души, и, возможно, это даже к лучшему.
Теперь, зная, что кроется в здешней земле, Сьюзен увидела три похожих плоских камня. На первых двух мраморных прямоугольниках не было никаких надписей. Возможно, она и не догадалась бы, что это за камни, если бы на третьем – таком же на вид – она не прочитала: «Лорд Жан-Луи Бон, 1755-1813».
Он умер в прошлом году. В прошлом году! Голова Сьюзен пошла кругом от напрашивающихся выводов. Правда, не все они были очевидны.
Кто лежит в двух других могилах, если над гниющими останками не сочли нужным написать даже имена и даты жизни и смерти? Они тоже умерли в прошлом году? Или много лет назад? Или – Сьюзен украдкой оглянулась на скелетоподобный особняк, возвышающийся за ее плечом, – не так давно? Все ли из тех, кто здесь лежит, умерли безвременно?
И тут она заметила остальные могилы. Дюжины свежих могильных холмиков (она поежилась), возвышающихся на земле так называемого каменного сада. Почему так много? И почему все они совсем свежие? И такие… маленькие? Сьюзен затошнило, когда она поняла, что такие небольшие могилы обычно бывают только у детей.
Покачиваясь и спотыкаясь, она побрела прочь из сада. Чтобы удержаться на ногах, Сьюзен схватилась за арку и тут же поморщилась: шипы розы поранили ей руку, из которой тут же потекла кровь.
Тучи на небе начали рассеиваться. На мертвую землю упали унылые солнечные лучи, придавая печальному пейзажу выгоревший, бесцветный вид и делая его похожим скорее на сновидение, чем на реальность. Тяжелый запах темной почвы смешивался с чрезмерно сладким ароматом увядающих роз. Или чего-то еще. Чего-то еще более темного. В это время года розы не цветут. И сам сад был неровным, наклонным, невозможным. Сьюзен поспешила войти в дом, чтобы поскорее укрыться в своей спальне.
Но на этот раз все ступени вели вниз.
Вниз, вниз, к нутру Мунсид-Мэнора, вниз, в подвал, о существовании которого она даже не знала. И из этих дьявольских глубин раздавался жалобный плач… словно мяукала заблудившаяся кошка… или плакал ребенок, опасавшийся того, что разделит судьбу тех, кто лежал в холодной земле рядом с домом.
Меньше всего Сьюзен хотела спускаться вниз, в эту темноту, откуда поднимался леденящий душу плач. Но если ребенку нужна помощь, как она может не помочь ему?
Стараясь двигаться тише (если негодяй находится рядом с раненым ребенком, ей не стоит попадаться ему на глаза), Сьюзен стала медленно спускаться вниз по ступенькам.
От каменных стен исходил пронизывающий холод. Гладкие плиты были покрыты крохотными каплями влаги, словно от тех ужасов, что творились в этом доме, даже его стены покрылись холодным потом.
И уже не в первый раз Сьюзен спросила себя, не будет ли умнее прямо сейчас отравиться в Лондон – пешком, прихватив с собой лишь плащ? Что такое сотня или даже больше миль по сравнению с горьким отчаянием? Но тут тихий плач послышался снова. Если у нее есть хоть небольшая возможность спасти невинное дитя от чудовищной судьбы, она никогда не простит себе, если не сделает этого.
Наконец она добралась до нижней ступеньки. Внизу была только одна комната. И никакой возможности не увидеть то, что в ней происходило.
Привидение из ее спальни.
Как и раньше, две длинные белые косы падали на плечи из-под плаща с капюшоном. На руках без перчаток темнели возрастные пятна. Грязные, обломанные ногти цеплялись за холодные каменные стены, все еще Влажные от пота. Все остальное поглощала тень.
Но тут Сьюзен, должно быть, издала какой-то звук. Призрак обернулся, наклонился вперед, поднял голову и… алый капюшон упал с его лица.
Сьюзен тихо вскрикнула. Это вовсе не привидение. Она даже совсем не старая.
Красивый крест исчез с тонкой шеи женщины. Теперь, когда на ее косы падал скудный свет из коридора, Сьюзен разглядела, что они вовсе не белые, а просто очень светлые. И тут существо умудрилось стряхнуть с руки одно из темных возрастных пятен. Это просто грязь! От того, что она хваталась за стены. Но почему?…
И тут Сьюзен увидела ее.
Цепь. Тонкую. Даже изящную. Но достаточно прочную, чтобы удерживать согбенную фигуру женщины прикованной к клетке. Тонкая цепь тянулась от железного кольца в стене, укрепленного на самом нижнем угловом камне, к не видимому взору месту на ее теле, прячущемуся под подолом алого плаща.
Женщина явно была не старше двадцати четырех-двадцати пяти лет. Она потянулась к Сьюзен. И заплакала, когда цепь натянулась при первом же шаге. На сей раз Сьюзен разглядела, что цепь пристегнута к кольцу, обхватывающему бледную, тонкую, как Кость, лодыжку.
Сьюзен судорожно втянула в себя воздух, словно все это время находилась под водой и наконец выбралась на воздух. Но ей бы не хотелось еще раз пережить такое.
Если эта женщина заперта, закована в цепи, если ее держат в тюрьме… то где-то рядом может быть ключ, с помощью которого ее можно освободить. Сьюзен просто должна его найти. Но стены были пусты. Понимая, что медлить нельзя, она торопливо выглянула в коридор, надеясь найти в полутьме гвоздь, на котором висит ключ от цепи.
И тут же оказалась лицом к лицу с Олли.
Хозяина особняка эта встреча явно не обрадовала, Дворецкий стоял прямо у него за спиной, улыбаясь своей зловещей улыбкой. В одной руке он по-прежнему держал лопату, а в другой – кольцо с ключами, которое тут же исчезло в его кармане.
Сьюзен хотела шевельнуться, хотела улыбнуться и сказать, что просто заблудилась (Черт возьми, почему она действительно не заблудилась?!), хотела проскользнуть в полуторадюймовое пространство между Олли и стеной и сбежать из особняка Мунсид-Мэнор. Но ее ноги застыли от страха.
– Ах вот вы где, мисс Стэнтон, – раздался низкий неторопливый голос Олли, словно они с дворецким все утро только и делали, что разыскивали ее.
Хотя, возможно, так оно и было. Маленькие глазки дворецкого, поблескивая, смотрели на нее поверх зловещей улыбки.
Олли прошел в комнату.
– Вижу, вы встретили мою жену, – проговорил он.
Его жену?… И снова легкие Сьюзен подвели ее. Она оглянулась на хрупкое, сгорбившееся существо позади нее. Неужели это леди Бон? Женщина снова заплакала, зажав лицо руками, и попятилась назад, в угол.
– Вы… вы держите мою кузину на цепи в подвале? – спросила Сьюзен еле слышно.
– Так нужно, – проскрипел дворецкий, похлопывая по свободной руке черенком лопаты. – Иначе она снова от нас убежит. – Взгляд его черных глаз-пуговок устремился к дальнему углу. – Не правда ли, миледи?
Охваченная ужасом, Сьюзен снова посмотрела на Олли, который просто кивнул, молчаливо подтверждая, что да, именно так обстоят дела.
– Н-не думаю, что вы отстегнете цепь, – произнесла Сьюзен, усилием воли заставляя себя оставаться на месте и не упасть в обморок от страха.
– И я не думаю. – Олли подошел к углу, в котором тряслась его жена. – Она была плохой девочкой и спрятала то, что мне нужно. Разве не так, любимая? – Его низкий голос стал жестче. – Куда ты его положила? Покажи мне! Прямо сейчас!
Леди Бон, всхлипывая, упала на пол и свернулась калачиком.
Олли злобно зарычал.
Дворецкий так и стоял в дверях, по-прежнему постукивая по ладони черенком лопаты и зловеще улыбаясь.
Олли с отвращением отвернулся от жены и наклонился к Сьюзен. Его тень упала на нее, отчего она не смогла разглядеть выражения его лица.
– Что вы здесь делаете, мисс Стэнтон?
Каким-то непостижимым образом Сьюзен удалось вернуть себе способность говорить.
– Я… я заблудилась на пути в спальню.
– Правда? – Он явно не поверил ни единому ее слову. Впрочем, Сьюзен его ни в чем не винила. Олли повернулся к дворецкому: – Вы не будете… возражать, если я попрошу вас… отвести мисс Стэнтон в ее покои?
– С удовольствием, – ответил дворецкий.
– Знаете ли, – быстро затараторила Сьюзен, – теперь, когда я об этом думаю, я припоминаю, что еще утром должна была сходить в магазин одежды, а сейчас уже почти полдень. Мисс Девоншир наверняка уже думает, что со мной случилось, почему я не пришла. Поэтому я пойду туда немедленно, пока не забыла, что у меня назначена примерка платья, которое я заказала вчера. Я сама найду дорогу, так что не беспокойтесь, хотя я должна поблагодарить вас за предложенную помощь. – Она бросила обезумевший взгляд на лестницу. – Ну вот, а теперь… прошу меня простить… я ухожу… Немедленно…
Олли и дворецкий переглянулись и молчаливо согласились с ее предложением. К удивлению Сьюзен, дворецкий отступил в сторону – без сомнения, хозяин безмолвно разрешил ему это, хоть и со зловещей ухмылкой.
Не дожидаясь, пока они ответят на ее извинения, Сьюзен бросилась вверх по лестнице с такой прытью, будто ее преследовали гончие из самого ада. И она сомневалась в том, что использовала слишком сильное сравнение. Достаточно взглянуть на леди Бон.
– Мисс Стэнтон!
Сьюзен была уже почти наверху, когда до нее донесся низкий голос Олли. Чтобы удержаться на ногах, она стала шарить по стене руками в поисках несуществующих перил и удержалась лишь благодаря тому, что уперлась ладонями в стену.
– Да? – отозвалась она.
– Вам будет лучше, если вы больше не будете «теряться» в этой части особняка, – с недоброй усмешкой проговорил он.
– М-м-м… хорошо, – пролепетала она. – Насколько я понимаю, это дельный совет.
– Это хорошо, что мы понимаем друг друга, – промолвил Олли в ответ.
– Да… Вы правы.
– Не беспокойтесь, мисс Стэнтон, – прошипел дворецкий, поигрывая лопатой. – Я не спущу с вас глаз.
Сьюзен бросилась бежать.
Никогда в жизни Сьюзен не испытывала такого страха. Она должна выбраться из этого Богом забытого места, пока еще есть такая возможность.
Необходимость завоевать сердца всех живых существ в городе стала еще более насущной. Кто-то должен помочь ей бежать, до того как она исчезнет.
Сьюзен резко остановилась. Именно это здесь и происходит? Крохотные могилки в каменном саду принадлежат «гостям» Олли, которые «вернулись домой»? Нет, с ней такого не произойдет. Никогда! Она не допустит.
Ну а леди Бон… Она спасет ее – при первой же возможности. Только… кому можно рассказать правду? Мистеру Ботуику? Нет. Ведь он дружит с этим дьяволом Олли, который запер ее в подвале. Может, он, конечно, и не соучастник преступления, но он уже продемонстрировал при ней свою лояльность к хозяину Мунсид-Мэнора.
К кому же ей обратиться в таком случае? К жителям города? Откуда ей известно, кто уже попал в западню? Рискуя своей собственной свободой, она не поможет им обеим. Ей нужен какой-нибудь человек со стороны. Кто-то объективный и беспристрастный.
Судья! Отлично. Никто другой не захочет иметь дело с мужем плененной женщины.
Но до тех пор пока мистер Форрестер не вернется, она должна искать собственный способ побега. Однако для этого ей нужны друзья и лошадь. Само собой, с помощью денег можно купить людей и животных, но, поскольку у нее пока нет ни гроша, ей придется придумать что-то другое.
Сьюзен шла вперед до тех пор, пока перед ней не показалось скопление разнообразных хибар, поднимающихся из челюсти песчаного берега.
Куда теперь? Единственными работающими заведениями были мастерская портнихи и таверна, куда она, вероятнее всего, и направится за неимением выбора.
Толкнув дверь, Сьюзен вошла в таверну.
– Меня зовут мисс Сьюзен Стэнтон, – представилась она, подойдя к столу, за которым сидел священник, и одарила его самой лучезарной улыбкой, на какую была способна.
Священник поднял на нее глаза, а потом переключил внимание на стакан со спиртным, который он никак не мог поднести прямо ко рту.
Сьюзен даже не стала скрывать, что улыбка на ее лице погасла. Ну хорошо… надо воспользоваться следующим планом. Деньги от родителей скоро придут. Должны прийти.
– Выпивку всем присутствующим! – объявила она, обводя рукой зал и присутствующих в нем людей.
Хозяин таверны не шевельнулся.
Как жаль, что в Борнмуте имя Стэнтонов ни на кого не производило впечатления!
– Вот что, – стараясь говорить как можно более веселым тоном, продолжила Сьюзен, заметив у хозяина таверны отсутствие рвения выполнить ее распоряжение, – я хотела бы узнать, можете ли вы обслуживать меня в кредит, пока мне не пришлют деньги. Это будет на следующей неделе, – пояснила Сьюзен.
– А вы не та ли малышка, что остановилась у Олли? – поинтересовался один из завсегдатаев заведения.
– Ну да, она одна из его девчонок, это точно, – тихо подтвердил его сосед.
В мгновение ока хозяин таверны засуетился.
– Да, мисс, конечно, кредит вам обеспечен, – затараторил он. – Прошу вас, садитесь, садитесь! Что я могу для вас сделать? Только скажите! Все, что пожелаете. Кстати, меня зовут Салли. К вашим услугам, мисс.
– Мне самой ничего не нужно, так что спасибо. – Взобравшись на высокий табурет, Сьюзен пересчитала присутствующих. Трое. Всего трое. – Но я прошу вас угостить выпивкой остальных.
– Угостить выпивкой остальных! – эхом отозвался хозяин таверны, взявшись на стаканы. – И налить чуточку французского бренди для леди.
– Вообще-то неплохо бы, но я…
– Нет-нет, не беспокойтесь, бренди у меня много и в любую минуту может стать еще больше, если понадобится, – подмигивая, заверил ее Салли. – Вы понимаете, о чем я? И разумеется, вам не помешает выпить. Я видел вашу компанию. Так что пейте обязательно! Пей-пей! Молодец, девчонка!
И тут Сьюзен поняла, что чувствует вкус первого в ее жизни глотка французского бренди. Она ничуть не сомневалась в том, что держать в таверне такой напиток незаконно. Более того, дело попахивает предательством. Однако Сьюзен предполагала, что если вдруг какой-нибудь член парламента заявится сейчас сюда, чтобы выяснить, не хлебнула ли она стаканчик бренди, то он хотя бы спасет ее от этого ада. Ну а если этого не произойдет, она сможет украсть его лошадь и вернуться в Лондон.
Сьюзен засмеялась.
Салли озабоченно нахмурился:
– Да будет вам, мисс. Может, не стоит только так быстро пить? Запомните, бренди у меня много, но я не люблю, когда… в общем… – начал он запинаться.
– Не беспокойтесь, – перебила его Сьюзен, ставя опустевший стакан на стойку, – я не пью спиртных напитков. Просто сегодня у меня был тяжелый день.
– Ну да, ну да, – пробормотал священник.
И тут сквозь заднюю стену таверны просочился ее призрачный преследователь.
– Я знаю, что вы меня видите, так что не притворяйтесь, что не заметили меня. – Такими были его первые слова. Призрак провел рукой от огненно-рыжей бороды до лица и лысой головы. – Только сообщите моей сестре, что я не вернусь домой, и я обещаю уйти.
– Я хочу, чтобы вы ушли немедленно, – сквозь зубы процедила Сьюзен.
Хозяин таверны, протиравший в то мгновение стойку под ее стаканом, обеспокоенно посмотрел на нее.
– Прошу прощения, мисс, – испуганно промолвил он. – Дело в том, что немного бренди расплескалось, а я не хочу, чтобы вы испортили платье, вот я и решил протереть стойку, чтобы этого не произошло… Я считал, что это моя обязанность, но теперь вижу, что переусердствовал, и я уверяю вас, что…
– Не-ет, – простонала Сьюзен, разрываемая желанием укоризненно взглянуть на привидение, устроившее, по сути, эту сцену, и в то же время успокоить перепуганного Салли. – Я не к вам обращаюсь, – добавила она.
Но поскольку остальные выпивохи сидели поодаль и не могли ее слышать, то это объяснение смутило Салли еще больше, отчего на его лбу залегли две глубокие складки.
– Я же говорил вам, мисс, – вновь обратился к ней призрак, зависший в воздухе над соседним табуретом, – я прошу вас лишь сообщить моей сестре об этом, что я не вернусь домой. После этого я смогу навсегда покинуть этот свет. – Но похоже, его все же терзали сомнения. – Надеюсь, что так будет, – добавил он. – Видите ли, я не совсем уверен в том, почему до сих пор нахожусь здесь. Но вы по крайней мере могли бы помочь мне. Так вы передадите сестре мои слова?
Ничего она никому не скажет! Ни слова, черт возьми! Во всяком случае, теперь, когда Салли то и дело бросает на нее странные взгляды, протирая дальний конец стойки.
Тут призрак оказался на стойке напротив Сьюзен.
– Ну давай же, детка, не упрямься, – упрашивал он. – Скажи ей, что я умер, и я исчезну. Неужто это так трудно?
Уж так получилось, что у Сьюзен не было желания обдумывать тысячи вариантов развития придуманного призраком сценария. С другой стороны, привидение явно не отстанет от нее, пока она, отбросив сомнения в реальности происходящего, не согласится выполнить его просьбу, так что.
– Как вас зовут, я забыла? – тихо спросила она наконец, сделав вид, что заинтересовалась его словами.
– Чаще всего меня называют Редом, – ответил призрак одновременно с Салли, который осторожно произнес:
